Городской квест

Шагать по городу с поклажей,
Нести еду, -
По-моему, такая лажа,
Но я иду.
Кого или чего бояться?
Я не боюсь.
Во мне вы видите паяца,
И я смеюсь.
Смеюсь над вами, над собою,
Над миром всем.
Я, вместе с вами, мало стою.
Но много ем.

Если из пирожка выдавить всё повидло, он перестанет быть пирожком и станет булочкой. Да, он останется тем, чем можно  подавить голод, и для кого-то будет пищей, о которой можно только мечтать.
Вы когда-нибудь голодали? Если нет, вряд ли поймёте, о чём я. Но
человечество давно уже придумало всякие-разные начинки, чтобы не просто утолить голод, но и пощекотать вкусовые сосочки языка и, может, других частей-мест ротовой полости, если они на них располагаются. Гортанобесия цветёт! Кстати, это не о тех, кто много ест, а о тех, кто причмокивает. Вау-вау, кофе с корицей, устрицы, дичь с ананасами. Ну, или попроще - пирожки. А если начинку не внутрь прятать, а положить, намазать сверху? Чтобы слюнки потекли при взгляде на такой пирожок...
В общем, это пицца. Сейчас таких штучек у меня пять - за спиной,
надёжно упакованных в огромный ящик. Который не пропускает запахи, не позволяя тем самым наслаждаться окружающим каким-то количеством молекул, слетающих с поверхности этого произведения кулинарного искусства.
-Пицца, пицца, пицца! Посетите пиццерию, обязательно посетите! Три
пиццы по цене двух! Чем больше, тем дешевле! Впридачу кола бесплатно!
Не хотите заходить, проходите мимо? Тогда мы сами можем прийти к вам! И принесём вам прекрасную пиццу! Две! Три! - по цене двух! Пять! - по цене трёх!..
Эти пять мне и  вручили сейчас. В обжорском конкурсе на лучшего
пожирателя пиццы я не участвую! Я - разносчик этой... этой... пиццы.
День, когда мне в голову пришла мысль погулять по городу в зелёной
толстовке с зелёной коробкой за спиной, напоминающей пиратский сундук, был самым обычным днём. Солнце взошло на востоке. Машины гудели за окном. Кошка мяукала, просясь выйти из комнаты. Обогреватель работал не на всю катушку, потому что было пока ещё начало осени, обозначенное на настенном календаре месяцем сентябрём. А мне нужны были деньги - свои собственные. Чтобы ни от кого не зависеть, ни у кого не просить, ни перед кем не пресмыкаться.
Что может быть лучше прогулок по городу? Особенно городу старому...
Я люблю пешие прогулки в одиночестве, когда никто не вмешивается в твои мысли, и ты - наедине с городом. Встречные и обгоняющие тебя прохожие не в счёт, потому что ты не вглядываешься в их лица, чтобы не мешать собственным мыслям. Поток машин, проносящихся мимо, является всего лишь  источником фонового шума, странно звучащего у дворцов. Но сами дворцы наверняка привыкли к нему.
Гулять с пиццей за спиной - этакий городской квест. Кормить людей -
одна из самых мирных профессий. Ничего мне не стоящая, в конце концов. Даже наоборот - за прогулку и заботу о людях я получу деньги...
Нееееет, не надо мне ваших денег. Заберите вашу грёбаную пиццу и
тащите её на себе хоть в Сиамскую пустыню ( только успейте дотащить в горячем виде! ).
Я иду неизвестно какой километр. Если бы не возвращения обратно, моя
кругосветка близилась бы к концу. «В поте зарабатывать хлеб свой» - это про меня, про меня сейчас, меня теперешнего. Солнце ещё высоко в небе, значит, мой рабочий день будет длиться долго.
Первый заказ, второй заказ, третий заказ... - это было в первые пару
часов. Пока у меня были крылышки, я с лёгкостью перемещался по городу, почти не касаясь мостовой. Но ровно через три часа крыльев не стало. Они растаяли, как мороженое, отвалились, как хвост ящерицы, их сдул ветер, их по кусочкам на память растащили прохожие, обгоняющие меня. Или с ними случилось что-то ещё.
Я стал чувствовать землю. Я шёл, соприкасаясь с поверхностью земного
шара, и чувствовал себя на вершине мира. Так оно и было, пока я не стал ощущать свои ноги. Вот ведь интересно - когда у тебя всё хорошо, ты не чувствуешь ни одной из частей своего тела. Никаких ног, рук, глаз, ничего из внутренних органов, ни одной косточки, ни одной мышцы... А душа парит. Потому что она парит вне тела, когда человек счастлив, или находится в теле, когда человек спокоен, или ещё где-то, когда человек сумасшедший. Откуда я это узнал? Возможно, я сам это выдумал. И, возможно, это  действительно так.
Ещё через час я стал чувствовать не только ноги, но и руки. Потому как
нёс попеременно то в правой, то в левой довольно большой и довольно тяжёлый пакет, в котором были пиццы! Те, что были сверх нормы и не помещались в коробку. Потому как некоторые люди собираются группками, отмечают какой-нибудь праздник, чей-нибудь день рождения или просто собираются, чтобы есть всем вместе пиццу, которую я им принесу.
Ещё через неопределённое время я слился с городом. Город стал мной, я
стал им. Я был везде, и я был всем. Я распался на атомы и стал всеми булыжниками всех мостовых. Я растёкся всеми реками и каналами. Я стал радугой, соединившей два берега главной городской реки. Я стал воздухом, который вдыхали все прохожие, и я вместе с ними. Вдыхать самого себя - что может быть более странным? Увы, это случилось со мной, и я не знал, стоит ли огорчаться по этому поводу или, наоборот, стоит радоваться.
Как меня встречали? Скорее как придаток еды, которую я принёс, её
обёртку, которая сама развернулась и выскользнула за дверь, не оставив о себе ни впечатлений, ни воспоминаний.
Они ведь не знали, что они будут употреблять в пищу. Они расплатились
за кусок теста, посыпанный сверху разными вкусностями, вполне аппетитно выглядевшим, источающим аромат вкуснейшей еды. Да, она будет вкусной... И даже переварится в желудке, насытив и придав силы. Только яд, сгустки моих эмоций, вся моя ненависть к тем, кто даёт мне заказы, торопит меня, и к тем, кто хочет есть, и ко всему миру скопились на поверхности, перемешались, проникли внутрь. Только и ждёт яд, чтобы отравить, вползти в человека и наполнить его ненавистью. Будьте бдительны! Я точно знаю, что пицца, доставленная мной, ядовита. Я распространяю яд.
-Сядь на пенёк, съешь пирожок... Пирожков за спиной много, пеньков
нет... Пути-дороги от ресторана до чьего-то желудка. А мой пуст. Урчит. Хорошо, что запахов нет из заплечной сумки. В ресторан забегаю, обнюхиваю, насыщаюсь запахами - картофельным, обязательно с фритюрным маслянистым оттенком, мясным, без запаха насилия - мы любим животных, а они такие милашки!, подобием морского - морская соль сверху рыб, выращенных в бассейнах. Всё, я сыт!
Время определяется уже двойной цифрой. Мои ноги превратились в
секундные стрелки, я отсчитываю раз-два, раз-два... Получается не сбиваться. Кажется, я наблюдаю за собой, идущим или бегущим, слившимся с толпой, с потоком машин, с городом, с солнцем, со временем. Мне из них не выпутаться. Я - частичка, песчинка, а моя сумка за плечами - глыба, гора, другая Вселенная, которая подталкивает меня сзади: - Иди, иди! Ты должен!
Стоп! Я никому ничего не должен. В конце концов, я сам вызвался – за
вознаграждение, именуемое оплатой. Товар-деньги-товар... что-то из утопической экономики, которая отдельными своими проявлениями напоминает человекам о необходимости меркантильности в этом мире.
Или должен? Доказать самому себе, что могу бежать, идти, ползти с этой
сумкой, сам мучимый голодом, заходить в парадные, подниматься пешком по крутым лестницам, звонить в разные двери и улыбаться, улыбаться, улыбаться...
-Время вышло... вы опоздали... время вышло...
Звонок из другого города. Голос человеческий, принадлежит особе женского пола возраста не старше среднего. Голос якобы живого человека. Но я точно знаю, что её нет. Есть мёртвая металлическая часть, воспроизводящая живой звук. А, может, её собрали в виде куклы, которая зевает ртом, выуживая из него самые разные звуки. Слушайте и страшитесь! Повелительница, этакая Венера в мехах... здорово придумано, на случай попадания голоса в какое-то детское воспоминание, в мечту, в реалию... сработает, через одного обязательно сработает!
И вот он, последний заказ. Время не вышло. Секундная стрелка десять раз
обежит круг. Всего лишь десять раз! Целых десять раз - по их мнению. У меня новый заказ. Я знаю, что не успею выполнить его, они это тоже знают. Я- они, я - они, я - они...
Заказ готов. Время моё вышло, но я медленно иду по улице. Слишком
медленно, поэтому  механически-женский голос звучит в моих ушах, в моей голове, вокруг меня.
-Время вышло... вы опоздали... время вышло...
 Никаких доводов она не приемлет. Кукла не может ничего осмыслить, не
может сделать собственный вывод, не может найти правильное решение. Ничего не может. Потому что она кукла. Её нельзя заткнуть, её нельзя послать. Можно только выключить телефон или выбросить его в ближайшую урну - может быть, какой-нибудь бомж вытащит его оттуда и услышит дурацкий кукольный голос:
-Время вышло... вы опоздали... время вышло...
Так я и поступаю. Предварительно отправив сообщение кукле «дальние
неси сама». Может, рядом окажутся люди, прочитают моё послание. Хотя вряд ли. Я думаю, это целая корпорация кукол, которые так развлекаются . Или пытаются наладить контакты с людьми, протягивают свои щупальца, дотягиваются до ушей и бубнят свои дурацкие коротенькие фразки:
-Время вышло... вы опоздали... время вышло...
Голос внутри меня, голос вокруг. Вначале раздражающий, заползающий
внутрь, проникающий через каждую пору в коже. Этот голос сливается с моими мыслями. У меня не остаётся другого выхода. Я проиграл. Снимаю с себя огромную сумку, на дне которой болтается одна-единственная пицца, одинокая, как я сам, вздыхаю, глядя на неё. Что ж, милая, умирать - так вместе. Я узнаю, какая ты снаружи, а ты узнаешь, какой я изнутри...
Доедая последний кусок, я успокаиваюсь. Теперь мы вместе, и никто не
сможет нас разлучить.
Я лежу на мостовой. На груди моей громоздится пустая коробка. Человек
в зелёной робе наклоняется надо мной, прикладывает ладонь к моей шее, зачем-то отдёргивает моё веко. И говорит кому-то из толпы людей, окруживших меня плотным кольцом:
-Мы опоздали..

-Время вышло... вы опоздали... время вышло...
Я просто отвлёкся. Ушёл в другую реальность, которая оказалась
настолько ужаснее реальности существующей, что при возвращении обратно моё положение стало выглядеть довольно приемлемым.
Это всего-навсего игра, поэтому я могу расслабиться. Ничего страшного
не случится, если я опоздаю. Главное - остаться в игре, закончить её. Осталось всего-то ничего - этот последний заказ, к тому же самый лёгкий и по весу и по километражу. Интересно поглядеть на того, кто заказал всего лишь единственную пиццу в субботний вечер. Он точно одинок. Или она. Впрочем, это неважно. И как точно подходит это слово «заказал». Вроде как киллерством попахивает. Хотя так оно и есть. Я доставляю киллеру пиццу, и он её уже уничтожает. Несчастная пицца, валяющаяся в огромной сумке за моими плечами! Как ей, должно быть, одиноко и страшно. Она не знает, что её ждёт. Или нет? Все мы знаем, что ждёт нас в конце, не знаем только место, время и того, кто исполнит. Она не знает своего поедателя, мы не знаем своих. Мы все -  вылепленные из чего-то объекты, которые присылали сверху какими-то отношениями, взглядами, отличительными от других внешними данными и разнофасовочной шмоткой...
Поднимаюсь по лестнице, останавливаюсь перед единственной дверью на
площадке. Дверь странная. И площадка перед дверью – тоже странная. Где-то я слышал об этом месте. И вспомнил вдруг сразу. И, что с этим местом связано, тоже вспомнил. И кто мог заказать пиццу здесь, в единственной квартире, расположенной на верхнем этаже? Стою перед дверью. Звонок... странный звонок... металлическая цепь. За неё дёргать надо - а стоит ли за неё дёргать? Что, если?..  И страшно, и выполнить следует. Кто знает, что лучше - выполнить или не выполнить. Бывает, что не знаешь, как правильно поступить. А на самом деле никогда точно не знаешь, правильно или нет. И никто никогда ни о чём не знает.
Я едва прикасаюсь к цепи. И дверь вовсе не открывается. Она исчезает. А
дальше...

-Время вышло... вы опоздали... время вышло.

Я дома. Я прошёл квест или не справился с ним. Мне кажется, я прожил
несколько жизней подряд или мне эти жизни приснились. Возможно, они были моей галлюцинацией.  Я остался жив или умер в одной из этих жизней.

Раздаётся звонок.
-Вы оставляли свои данные. Хотите попробовать?..
-Да, я готов...