8. Сомнительный результат

   Изыскания Голотвина-Брэйна заметно продвигались. Помогало ему в понимании сути исходящей живой энергетики одиночество. Никто ему не мешал глупыми советами и недоверчивыми взглядами, только помогали: высылали без всяких вопросов заказанную Дэном аппаратуру и биоматериал с любых, самых экзотических форм земной жизни. На удивление скоро на его вопросы находились ответы от узких специалистов, он легко получал по электронной почте статьи учёных различных специальностей, каким бы уровнем секретности не обладали новейшие их открытия.
   Не мешали Дэну крики чаек и вой китов. Не было их здесь, как не было никого. Только море шумело и ветер вторил морю. Помогало море думать, и чистый фон ноосферы мысли в кучку собирал.
   Про теорию Вернадского о ноосфере Брэйн вычитал только недавно. Недоказанная мечта великого учёного осела в Дэне высокими мыслями. Должна быть она, эта связующая сила жизни. Всё в мире взаимосвязано, и жизнь земная должна подчиняться высшим законам, управляющим цивилизацией. Не зря наши мудрые пращуры придумывали себе духов и богов, знали они о существовании неосязаемой высшей силы, воссоединяющей всё бытие земное.
   Нейтринные потоки (или струны?) непременно должны участвовать в собрании мыслей и чувств. Какими бы неземными не казались (то ли с параллельных миров залетевшие?), не зря они спешили сквозь вечность в наш бренный мир. Просто люди ещё не научились различать их взаимосвязь с материей, надо найти её осязание чего бы это не стоило. Непременно надо найти, тогда и станет эта загадочная ноосфера подвластна людям.

   Видение ноосферы запало в Дэне интуитивно, он просто поверил в него, и вера эта помогала ему в изысканиях. Работал же он с электромагнитными полями и импульсами, достаточно хорошо изученными и апробированными. Внешние силы в опытах он добавлял мысленно, фиксировать их было невозможно, не доросло ещё научное сообщество до полного понимания этих внеземных сфер.
   Самый действенный импульс в опытах Брэйна был страх. Улитки прятались в раковины с первого посланного Дэном импульса, а подопытная кошка съёживалась и крутила глазами, выискивая непонятную опасность.
   Наоми была недовольна, когда Дэн экспериментировал над её любимицей. Жена не ругалась. Не принято у японок повышать голос на мужчину. Наоми просто брала мяукающую кошку на руки и молча выносила с лаборатории от мужа-истязателя.
   Поиски Дэна не пропали даром, нашёл он нужный резонанс, и подопытная улитка его однажды выпустила рожки на выпущенный аппаратом сигнал радости. Такую удачу нельзя было не перепроверить, и он притащил в лабораторию кошку, пока Наоми была занята уборкой. После воздействия кошечка разомлела и заёрзала спинкой по половому коврику, будто по стриженной травке на солнечной полянке.
   Наоми влетела в лабораторию, почуяв неладное, и с удивлением уставилась на свою подопечную:
   -Ты что с ней сотворил? Опять экспериментируешь на кошке? Я же тебя просила.
   -Ничего, - слукавил Дэн. – Погладил просто. Она сама зашла.

   Дэн пробовал воздействовать электротоком напрямую, результат был ужасающим: испытуемые червячки и улитки скручивались и сжимались от холодных объятий энергетики чувств. И это даже в лучшем случае: много испытуемого материала было потеряно в следствии экстремальных экспериментов. Всё, что ни делается – к лучшему. В ходе этих работ Брэйн пришёл к выводу (недоказуемому пока), что внешнее поле смягчает и настраивает исходящие биосигналы.
   Эфемерные эксперименты Брэйна требовали доказательств. Лучшего основания для правомерности выводов, чем оцифровка, пока не находилось. Расчёты исходящих и входящих резонансных волн казались чрезвычайно сложными и точных математических ответов для Дэна не находилось. Слишком много вводных собралось в этой неординарной задачке: переменные силы импульсов на заявленную эмоцию, качество исходящих и принимающих нервных окончаний – для каждой особи своё; потери при передаче, а иной раз и усиление сигнала по какой-то неведомой причине. И ещё, и ещё – с каждым экспериментом вопросов только прибавлялось, и оцифровывать их не виделось уже возможным, никакой компьютер не справиться с таким набором чисел, хотя доступ к самым мощным американским компьютерам для Брэйна предоставлялся.
   Неожиданным помощником в математических расчётах для Дэна вышла Наоми. Оказалось, что на Ниихау Робинсоны организовали начальную школу, и Наоми там слыла хорошей ученицей, шла по математике одной из первых и неплохо владела компьютером. После насыщенного трудового дня по уборке помещений и готовки пищи трудолюбивая жёнушка с удовольствием присаживалась за письменный стол и отдыхала за нескончаемыми математическими расчётами, которые муж подсовывал ей без задержек. Решать задачки для Наоми было в радость, а мужнины похвалы только вдохновляли работящую женщину.

   Пришло время, когда Брэйну понадобился настоящий, живой материал в его исследованиях, и он обратился к старому другу Кевину Мору за советом по этому поводу. Друзья сошлись на подопытном дельфине, и Дэн заказал для себя самого агрессивного – для перевоспитания.
   Не все дельфины добрые, встречаются такие, что скопом на людей кидаются. Да и прирученные, любимые людьми, не чтят человеческие заповеди и убивают играючи, будь то рыбка бессловесная иль человек души возвышенной. Зверь, он и есть зверь - живёт по дикому закону, природой завещанному, агрессия заложена в нём изначально. Как и в людях, впрочем. Скоро и для Дэна нашёлся такой неисправимый, не желающий подчиняться - черноносый дельфин Итан.
   Итана прислали без всяких заморочек – в клетке, спящего. Когда же Дэн выпустил дельфина в специально подготовленную для опытов огороженную акваторию и дал ему проспаться, Итон не замедлил показать свой норов: закружил по периметру акватории в поисках выхода, из воды выпрыгивал, озираясь злобно. Рыбку с рук не брал, хоть и голоден был. Когда же Дэн выпустил из ведра всю его дневную пайку, Итон согнал рыбу в стаю, живую ещё; рвал и метал свою добычу, выбрасывал разодранной на берег, изничтожил всю, сам не поевши. И поднялись ошмётки на поверхность, закачались в слабой волне мусорным разором. Уставший дельфин забился в угол после буйства и лишь изредка высовывал свой нос из воды, дышал недовольно пофыркивая.

   Беспокоясь о чистоте эксперимента, Дэн выждал три дня, пока Интон обвыкнется в новом для него месте и начнёт есть. Освоился дельфин скоро и настойчиво требовал еды, которой наделяли его выше нормы. Агрессия – главный стимул к выживанию, и природа была права, когда наделяла любимчиков этим качеством: рви и метай, тогда и будут тебя бояться и будешь сыт ты всегда.
   Не понадобилось больше Итону охотиться, и он принял своё новое положение без разочарований. Требовать проще, нежели плыть в какие-то дали и рисковать ради какой-то там сытости. Нашёлся глупый человечек, который займётся добычей питания вместо него, пусть унижается, кормит и чтит. Итон главный, придётся только не ронять свою планку и вовремя показывать свою силу стать, доказывать право на главенство.
   А дельфин и вправду был красив и важен, плавно плавая и нарезая ровные круги по акватории, чем пленил чувствительную Наоми. Все женщины падки до красоты.

   После воздействия электромагнитной волной, вычисленной до микронной точности, Итон впал ненадолго в кому, а после поплыл потихоньку сам не зная куда, пока не уткнулся в ограждение акватории. Замешательство дельфина продолжалось недолго, уже через час он нырял и плавал по знакомой территории с приемлемой для дельфинов скоростью.
   Итон стал послушным и начал выполнять команды, научился брать рыбу с руки, чем сильно порадовал Наоми.

   Брэйны почти каждый вечер провожали солнце на высоком берегу под навесом. В этой безжизненной океанической пустыне больше не на что было смотреть кроме как на изменчивое небо и звёзды. Волны кругом и неизменный шум прибоя… Отсутствие жизни в этом безбрежном океане доказывает догадки учёных, что жизнь зародилась на побережье. Здесь нет слияния двух сфер, и жизнь в этой размеренной однотонности неуместна.
   -Я хочу поплавать с Итоном, - попросила Наоми, захваченная божественным солнечным сиянием, испускающем на Землю последнюю дневную святость.
   -Я первый, - ответил Дэн. Наоми прижалась к мужу, очарованная мужской заботой о ней. Дэн выдал свой наказ неосознанно, думы его были совершенно о другом. Выдал и не заметил, как он оказался прав. Мужчины всегда правы перед беззащитной женщиной. Почти всегда…
   Работы Дэна дали первый результат, небольшой и неправильный. Да, исчезла в Итоне агрессия, но вместе с ней потерял дельфин самостоятельность. О потере индивидуальности можно было только догадываться, охотиться Итону здесь было не на кого, а охота лучше всего подтвердила бы предполагаемую нежизнеспособность испытуемого живого материала.
    Работать и работать ещё придётся Дэну по качеству инструмента исцеления душ. Душа – не камня кусок, который дано нам тесать до полного совершенства. Душу так легко не очистить от скверны. Душа – субстанция для понимания недоступная и оцифровке не подлежит. Освещается душа светом другой души.
   Дэн посмотрел на прильнувшую к нему Наоми и обнял её рукой и всеми нахлынувшими чувствами. Хорошая ему досталась жёнушка. Добрая…, и верная. Всё понимает.
   -Поплаваем ещё, Наоми. Втроём поплаваем. Кошки, они ведь плавать не любят, а то бы вчетвером заплыли, – улыбнулся.
   И Наоми усмехнулась ему в ответ. Кошачья любовница, зверей защитница. С такой женой легко донести добро людям.