Последний день весны

Последний день весны

 День 31 мая был исключительно важным для меня. Был экзамен по алгебре. Я написал одним из первых и, не сверяясь с отличниками, как это тайно делали все другие (пока Раиса Фёдоровна сентиментально смотрела за окно), вышел из класса.
За порогом школы закурил (для приведения в порядок нервов) и выбросил едва початую пачку. Дышать горьким дымом – это же полная дурь!
Шёл домой по мокрым тротуарам. На асфальте лежали лужи, налитые ночным дождём. Было свежо.
Скоро я долетел в наш дом – простой деревянный – на окраине города (улица Новоржевская – это бывшее Новоржевское шоссе, уводящее из Опочки на восток, в сторону Новоржева; после войны дорогу обстроили домами – получилась улица). Бабушка накормила вкусным обедом. Прилег в её маленькой комнатушке… И тут нанесло Мишку.
Он был рад за меня, как за самого себя. Так и сказал. Я был уверен, что мне будет «пять баллов», не меньше. Мы подождали городской автобус, поехали в библиотеку. Но там – санитарный день. Зашли в магазин на площади. Пока Мишка выбирал себе удочку, я вышел. И увидел на углу магазина Тольку. Он шёл из своего «профтеха»* и издали улыбался мне.
Тут вышел и Мишка с новой удочкой. Толик достал из своего вполне «министерского» портфеля тщательно вырисованный на толстом упаковочном картоне изобретённый им знак  нашей дружбы. На этом значке наряду с лучистым золотым солнцем, встающим над синей горой, красными каллиграфическими буквами вкруговую было выведено: «ОПОЧКА * ФЕТРОНИК». Я не сразу отыскал в этой аббревиатуре место Ерофеева. Толик разъяснил: Ф – это Фёдоров, то есть он сам, Е – Ерофеев Саня, ТРО – Трофимов Миша, НИК – Николин (то есть я).
Толька тоже был рад за мой успех на экзамене.

Прыснул дождь. Мы были без плащей, но всё ж пошли на Базар*. Просто так. По дороге говорили о предстоящей (планируемой  нами) поездке на озеро…
Шли, базарили… И вот случайная встреча: спускаясь с моста, увидели Наташу и Гальку. Они шли нам навстречу. Наташа сразу спросила меня об экзамене, поздравила. У меня на рубашке и у неё на блузе горели одинаковые значки – с красными каравеллами. Она недавно купила два значка, один подарила мне… Капал дождь. Галька казалась надутой, молча пялилась на нас. Я сказал ей, как мне представлялось, без иронии, скорее сочувственно: «Ерофеева, Галя, среди нас нет». Она сразу обиделась и ушла. О ней посмеялись немного. Потом Натали мне сказала, что наша встреча из-за экзаменов переносится… может быть, на одиннадцатое июня…
Мы с Мишкой покатили домой в автобусе. Толик пошёл в свой профтех, где на каждом уроке только и думает, что о нашей предстоящей поездке – весь ушёл в мечты и растаял в них.

Сошли с Мишкой с автобуса на нашей родной Новоржевской – навстречу идёт Ерофеев. Саня заходил домой к Мишке, ко мне. И вот – нечаянная встреча. Мы все были несказанно рады, что не разошлись разными дорогами, а встретились ненароком. Сашка рассказал, что он не терял времени даром – смастерил пару пистолетов для подводной охоты и так разволновался, что ночами не спит – мечтает о нашей поездке, о том, как замечательно мы поживём на озёрном острове…
Мы опять поехали в центр города и подались в кинотеатр «Маяк», посмотрели американский фильм «Погоня». Из кинотеатра пошли за реку на Вал*.
И опять – на мосту – случайная встреча! По другой стороне идут Наташка и Галька… Мы все заулыбались, в том числе и Галька, но никто не изменил маршрут: они направлялись к площади, мы – на Вал. У меня было предчувствие, что мы с ними ещё свидимся сегодня.
На верху Вала, среди благоухающих сиреней, в бывшем Верхнем граде, в том месте, где в средние века к Большим городовым воротам* поднималась снизу, от реки, мощёная дорога, где высилась некогда, взирая бойницами на полуденные страны, величественная Заволоцкая  башня*, мои друзья быстро разделись, побросав на скамейку штаны и рубахи, и – вниз, под кручу, в бурлящую, кипящую на каменном пороге реку. Они отважно купались в белой от пены ревущей воде, а я сидел наверху с мишкиным «транзистором»*, слушал музыку и ждал… Наташу.
Я, не оглядываясь, чувствовал, что она уже здесь, подкрадывается ко мне сзади… Нежные ладони разом закрыли мне глаза. «Кто?» - засмеялась она. «Ты», - отозвался я. Она отняла ладони. За нею в трёх шагах стояла Галька.
Они присели на скамеечку, и мы втроём слушали песни по «транзистору», смотрели, как люди купаются.
Наташе захотелось нарвать букет цветущей сирени. Она улыбнулась мне своею необычной, будто застывающей, улыбкой и исчезла в огромном, чадящем волшебным ароматом, сиреневом кусту.
Она рвала сирень и порой раздвигала ветки – как шторы – и улыбалась мне… Друзья мои – Ерофеев и Трофимов – прибежали бодрые, озябшие, схватили свою одежду; на соседней скамейке натянули штаны и рубахи, потом подошли к нам и лихо острили. «Дураки, ох, дураки!» - смеялась Наташа, поглядывая на меня сквозь букетик сирени.
Потом Саня решил сбежать от Гальки. Друзья пошептались и, решительно забрав у меня «транзистор», двинули прочь. Галя хотела было бежать следом, подталкивала к этому нас с Наташей… Мы пошли быстрым шагом. Но парни, заметив преследование, круто свернули вниз, под завор* – по крутому склону Вала, где и сам чёрт ногу сломит… Где-то там, внизу, у текущей плавно реки, их силуэты пропали – словно растворились – среди могучих стволов древних ив, клёнов, дубов, в весёлой путанице узорочья веток, расписанных зелёной кистью весны…