Сдаю экзамен... на винтовку

 
Глава 21

Новый день начинался у Саньки как - то неохотно, он проснулся ещё затемно, лежал на своей лежанке с закрытыми глазами, слушал мерное дыхание Егора с Витькой и никак не мог уснуть снова. А спать хотелось страшно, под веки, как по ведру песка высыпали, зевота раздирала рот, но несмотря на кучу уже по третьему разу пересчитанных овец, сон никак не желал приходить. Перед глазами стояло лицо Любы, все утро она кричала ему прямо в глаза, чтоб он перестал к ней лезть. И потом ещё он никак не мог решить, а что же это там, в лесу на озере у них было? Это сейчас, нонешняя молодь ему бы целую лекцию организовала на тему отношений полов, тогда же все понимали вряд ли больше него самого. Спросить совет можно было на свой вопрос только у женатого, но кто из тогдашних парней, скажите мне честно, пошел бы к людям с таким опытом со своим вопросом, не рискуя налететь на хорошую взбучку? Да никто из них не полез бы к ним, мало того, что могли бы навечно приклеить какую - нито кличку, так ещё и на разбор по линии комсомола можно было надеяться полностью. А кому оно надо было, ещё и такая разборка? Как потом Санька вспоминал постоянно эту поездку уже после войны, уже и сам став опытным в сих вопросах, но так и не поняв, что же его тогда так сильно выбило из колеи в ту ночь, перед самым рассветом? Короче, парень поднялся утром с сильной головной болью с кровати, сказывалось не до конца отдохнувшее состояние организма.

Егор с Витькой уже исчезли со своих мест. Выйдя на улицу, он и там никого не нашел, хотя сильно надеялся, что они на лавочке чистят свое оружие. Вот тебе раз, куда они с самого утра провалились интересно, с вечера никто из них ничего не планировал на сегодня, что за секреты у них появились от боевого товарища? Ну да ладно, надеюсь, ночевать придут в землянку, тогда и узнаю, где их черти носили с утра пораньше. Спустившись вниз, в теплое нутро их жилища, он нашел на теплой ещё печке вполне себе горячий чай, который парни, поди, заваривали и на него. Видать, рассчитывали, как обычно, попить чай все вместе, а он, получается, уснул и проспал, а они не стали его будить? Санька грузит сам себя, что совсем не спал, все утро. Ну да ладно, спасибо им за заботу, он наполнил кружку и сел к столу. Больная нога все же после вчерашнего давала о себе знать, боли были не такие, как всегда, они накатывались временами, потом легче становилось, но пока пройдет, то хоть вой. Ладно, потерпим, сегодня некуда идти, отдыхаем.

Достав выделенной поваром специально для него, в награду за большой улов, жаренной рыбы, он достал и сухарь, тоже вчера с кухни принес, спецом на утро, под рыбу, поесть. Сел и принялся есть, запивая богатый завтрак горячим чаем, смакуя такой завтрак. Да уж, как все вчера обрадовались той пойманной им с Любой рыбе, больше всех ликовал Степа. Когда стали выкладывать рыбу в тот самый бак, то пришлось почти четверть мешка оставлять и убирать на холод прямо в мешке, бак был маловат для всего улова. Но и то сказать, под конец рыбалки пошли клевать самые крупные экземпляры, прямо аж уходить не хотелось вовсе. Санька заулыбался, заново переживая тот самый миг, когда у него клюнул, поди, самый крупный из всего улова, лещ. Тот, кто ловил крупную рыбу на поплавочную удочку, только тот меня сейчас и поймет, что одно дело ловить на донку, но совсем другое, ни с чем не сравнимое счастье вытаскивать на поплавочную, скажем, сазана на полтора или два кг.

Но это так, для того, чтоб поняли все, кто читать будет, как они вчера хорошо половили рыбку. Все это хорошо, конечно, вчера день пролетел как самолет, был и кончился быстро, а вот чем сегодня себя занять? Санька начал вспоминать, не забывая смаковать рыбу с сухарем и чаем, что, может, он кому обещал что сделать, но сколько не напрягал бедную свою головушку, ничего на ум не приходило. Оставалось только сходить к лагерному костолому, то бишь к полковнику от медицины, и узнать, после осмотра, разумеется, долго ли он еще будет его держать на одном месте, в лагере? Но и тут, судя по болям в ноге, она ни в какую не хотела излечиваться. Так что сидеть ему на приколе предстояло ещё, наверное, долго. Парень прилег на свою лежанку и откинулся на подушку, снова переживая тот миг приземления, когда только чудо спасло его от страшной смерти, быть насаженным на тот клык давно сбитого молнией дерева.

Опять, как всегда после того прыжка с парашютом, парень понял одно, что это видение будет еще очень долго появляться и наяву, и во сне, когда резкий толчок нервного срыва напомнит в очередной раз о той страшной для него ночи. Переждав обычный стресс от воспоминаний, Санька поднялся снова к столу и продолжил свою трапезу, чувствуя, как постепенно проходит тряска внутри всего живота от пережитого. Тогда, после той ночи бывало и так, что он просыпался от своего собственного крика, захлебываясь содержимым своего рта, рискуя просто умереть во сне.

Заскрипела дверь, ударив Саньку как кнутом, он сильно расслабился, зная что один в жилище, заставив его подорваться со своего места, вскочить на ноги. Кинув взгляд на дверь, он понял, что пришла его вчерашняя напарница по рыбалке, Любаня. Девчонка, увидев, как он дернулся, поняла, что напугала его своим визитом, быстро подошла и присела с ним рядом, положив ему руку на плечо, прижала его к себе. И вот странное дело, на голову парня опустилось что - то из детских ощущений, когда точно так же его голову прижимала к своей груди, бывало, его мама, сразу закрывая его от всех его детских страхов и проблем. И вот странное дело, вот почему и как получается у них, у женщин наших, вот кто мне сможет объяснить такое? Любаня, молодая еще совсем, сама только из возраста дитя вышедшая, как и каким чувством она поняла это, что и как надо сейчас сделать??? Сама только недавно была такой, боялась всего и саму мама так успокаивала??? Или им это с молоком мамы их передается? Воистину, великая тайна есть сие действо.

Санька же от этого ее нежного прикосновения впал как в ступор какой, перед глазами его поплыли образы его самой любимой женщины, его мамы, глаза от воспоминаний стали мокрыми и ему вдруг захотелось прижаться сильнее к груди его Любани и просто поплакать, как у мамы когда - то, ожидая, чтоб его пожалели. Он понял, что еще немного и он разразиться ревом, как малое дитя. Сердито засопев, он резко выпрямился и обтер глаза, потом посмотрел на свою гостью, спросил:

- Че эт ты сегодня пришла, вроде ехать никуда не надо, отдыхаем сегодня? Или проверить, живой или нет, может сгорел от любви твоей?

Ему вдруг захотелось нагрубить ей, обидеть ее хоть на минуту, хоть на миг. Вот что ему так понадобилось это, из - за того ли, что она, не ведая о том, о чем он сидел и думал до ее прихода, вдруг и сам расклеился от того, как она его решила пожалеть, успокоить? Может быть, поди пойми чужую душу. А она, видать, пришла к нему с каким - то очень хорошим настроением, решила ни за что не обижаться на его выпады и просто рассмеялась, сказав ему неожиданно весело:

- Саня, здравствуй, на улице такая хорошая погода, солнышко и то смеется как дите, радуется, а ты сидишь в этой землянке и вдобавок еще и злой на всех, пошли на улицу, погуляем, а? Пошли, любый мой, хватит киснуть в подземелье своем. А то от тебя уже как от закваски скоро кислухой пахнуть будет, вставай, пошли на солнышко.

Люба быстро соскочила с кровати и стала тормошить его, заставляя подняться, взять свои костыли и выходить на улицу. А там и правда, там был просто праздник солнца, перед рассветом прошел дождик, да часа два, поди, он старательно мочил все подряд, землю, растительность и деревья с кустами, траву, все. Сам воздух вроде как намок от него и казался сырым, чистым, им хотелось дышать полной грудью. Санька стоял и с улыбкой смотрел на все вокруг, не понимая, почему он не видел всей этой красоты всего полчаса назад, когда выходил посмотреть Егора и Витьку? Может, это все потому, что он был один? Черти его знают, ответ на такой вопрос. А парень просто решил на сегодня не заморачиваться с такими мыслями, рядом была его Люба и больше ничто не имело никакого значения, они просто пошли в лес, рядом, взявшись за руки, на глазах у всех. И Саньке было почему - то совсем все равно, увидит ли такую сцену командир их отряда и как он на это посмотрит, пусть хоть прямо сейчас начинает его как таракана давить, как он и обещал. Рядом шла его Люба и это было главней всего.

Но тут вдруг у них за спиной раздался топот сапог и появился посыльный со штаба, Семен, который, догнав их, открыл рот от удивления и сначала только моргал, глядя то на него, то на его спутницу. Люба не удержалась и спросила, с трудом сдерживая смех:

- Сема, не смотри так долго на нас, мы же с Санькой задымимся от твоего взгляда, пожалей нас. Тебе кто нужен - то, я или он, вспоминай быстрее.

- Да, вот, это, меня, это, вот, командир за ним, это, послал, чтоб, это, к нему Санька пришел, вот, там его ждут, вот.

Закончив такую свою вымученную речь и посмотрев на них обоих, он засмеялся и исчез за кустами, Санька вдогонку крикнул, кто ждет? Но донеслось только одно - не знаю. У парня вдруг отказали ноги и он сел там, где стоял, прямо на землю. Люба с тревогой в глазах опустилась рядом с ним на корточки и спросила:

- Саня, что с тобой, тебе плохо, может за санитарами сбегать, врача позвать, что ты сел так быстро, что случилось с тобой?

- Никого не надо звать, сейчас, пару минут посижу и пойдем до командира, мне кажется, он нашел моих родных, маму с отцом, потому и зовет меня. Ладно, помоги мне встать, ноги не слушаются, все, пошли.

Они шли по лагерю и все, кто попадались им на пути, почему - то останавливались и провожали их глазами, ничего не спрашивая и ничего не говоря. Санька все больше и больше стал бояться идти в штаб, у него появилось такое чувство, что все знают что - то совсем плохое для него, но никто не осмеливается сказать ему ничего о том, что ждет его у командира, в его кабинете. Но вот и сам штаб, Санька остановился у ступенек крыльца и привалился к перилам, с трудом переводя дыхание, все еще не понимая, надо ли ему идти туда, в кабинет? Потом спросил у Любы:

- Ты со мной пойдешь или тут ждать будешь?

- Да, с тобой, если ты не против, я же еще и санинструктор, кажется, а тебе, как я посмотрю, помощь уже сейчас можно начать оказывать. Пошли, не съест нас командир,

Она решительно поднялась на крыльцо и потянула на себя слабо заскрипевшую дверь, как будто заплакавшую от частого открывания. Саньке поневоле пришлось последовать за ней, просто глупо было оставаться на месте. Прошли через маленький холл штаба и подошли к двери командира, остановились перед закрытой дверью кабинета. Люба осмотрела его и поцеловала, нисколько не обращая внимания на стоящего в холле дежурного по штабу, потом сказала, как в холодную воду прыгнула :

- Ну, идем? Открыла дверь и первой шагнула через порог.

Навстречу им поднялись из - за стола трое, сам командир их отряда и двое незнакомых молодых парней, примерно одного возраста с ними, может и постарше их, оба одинаково плотные, видно было, что силушка у обоих имелась и немалая. Командир при взгляде на них обоих крякнул, потом откашлялся, как будто у него вдруг открылось заболевание горла, потом сказал:

- Проходите ребята к столу, присаживайтесь, поговорим немного с Санькой. Вот, Саня, люди к тебе приехали, им есть что тебе рассказать по поводу твоей семьи, поговори с ними. Вот этого звать Федор, а этого Никодим, знакомься. Кто они, тебе наверное знать не обязательно, да поди и сам понимаешь, так что вот так.

Приехавшие подошли к Саньке и пожали им обоим руки, причем с Любой разговаривали очень ласково, видно было, что молодая девушка на них обоих произвела впечатление своей броской красотой. Потом оба повернулись к Саньке, видно было, что им с трудом давался такой разговор.

- Мы по просьбе Василия Владимировича провели поиски твоей семьи, Саша, вот теперь хотим рассказать, что нам удалось узнать. Хотим сказать, что привезли мы тебе очень плохие новости, но крепись, на то и война, сам понимаешь. Мать с отцом твои погибли в бомбежке, они все спали в доме, куда их пустили жить их друзья, после того, как ваш дом разбомбили. После того налета самолетов, где они и погибли, выжили только твоя младшая сестра и маленький брат, их забрала одна соседка поблизости от того дома. У нее они и жили. Если бы нам сказали раньше поикать твою семью, то сейчас бы ты с ними встретился. Они живы, но попали в облаву и их отправили неделю тому назад в Германию, куда - про это мы не знаем. Есть возможность у нас узнать и про это, если только что нам станет известно, мы сообщим Василию Владимировичу, потом останется только ждать окончания войны, что они все же вернутся в нашу страну. Вот это мы тебе и должны были сказать, поверь, что решиться на такой разговор нам было очень не просто, мы сочувствуем тебе.

Парни замолчали, смотря на него, ожидая, видимо, вопросов для уточнения, потом Федор дополнил сказанное Никодимом:

- Мы сказали вашему командиру, где похоронили твоих мать и отца, только сейчас туда, пожалуйста, не вздумай идти, там рядом с тем кладбищем немцы организовали расстрельный полигон, недалеко и концлагерь, влететь как дважды два можно. Немного станет свободней от немчуры, потом можно будет и найти могилки твоих близких. А сейчас там очень опасно.

По мере того, как он говорил, Санька стал вставать, только он закончил, как стал говорить сам:

- Командир, они что, врут? Как же это их могли убить, а я их вот с невестой познакомить хотел, что же теперь, все зря? Как же это братишку с сестрой увезли, вы что, с ума сошли все, что ли? Они же маленькие совсем, зачем же они их в Германию? Командир, пошли меня завтра с ребятами, я сам найду всех быстрее, а эти врут, пошли меня завтра самого, ладно? Я за ночь посплю и утром отправлюсь, я их всех завтра найду, командир, я утром пойду за ними, ладно?

По мере того, как он все больше говорил, речь его становилась все бессвязнее, пока он вдруг не увидел, как пол вдруг кинулся на него, целя ему в лицо, последнее было его удивлением, полы что, тоже драться умеют? Потом удар по лицу и темнота, непроглядная темнота и покой...

Продолжение следует.