На выдохе

     Хвойный лес, раннее летнее утро, тепло и тихо. Ты пришел за маслятами, старая плетеная корзинка стоит у ног, на дне - газетка, на газетке ножичек. Где-то ровным шумом - река; высоченные сосны тянутся к небушку, вверх, готовые встречать и провожать своими макушками солнце. Они как дети в колыбельках, которые, завидев маму, улыбаются и тянут ручки, лепечут и гулят, когда гладимые движением душистого воздуха тихонько шелестят ветвями. И ты дышишь с ними этим воздухом, улыбаешься не то маме, не то солнышку, и в какой-то момент на замедленном выдохе понимаешь: хорошо...

     Петербург. Лето. Что движет людьми, когда они вдруг срываются и делают перестановку в доме, или выбрасывают залежавшиеся ("починю потом") вещи, или покупают билет на ближайший поезд до Питера? Вот и Он, прибыл на Московский вокзал с утра, слегка "побитый" рваным сном на верхней полке, вышел на перрон и смотрел в уходящие спины сонных пассажиров. Разноцветные чемоданы, рюкзаки, разномастные люди. Они куда-то шли, у них была цель и задача. Этот поток рассосется на выходе с вокзала каждый по своим делам. А Он? Он сбежал из своего города будто сам от себя, бежал сначала вниз по лестнице своего подъезда, потом уговорил соседа добросить его до вокзала, бежал к кассе за билетом, бежал к вагону, бежал ритмичным стуком железа сотни километров в ночи, как вор, укравший сам у себя. И вот прибежал...
      - Ну, дружочек, пошли, раз прибыл.
     Такие люди всегда говорят сами с собой в таких ситуациях. И вздыхают.
      - Пойдем, посмотрим...

     Бежать уже не было никаких сил. Стелла посреди привокзальной площади, как милиционер дядя Степа, возвышалась над копошащейся транспортной развязкой: вот тебе, дескать, несколько путей-дорог, вот тебе светофоры, выбирай, да чапай. Он и почапал - прямиком по Невскому с его тесно посаженными домами, в которые итальянские и русские архитекторы вложили каждый своё, соответствующее столетию, время. Автобусы, троллейбусы, машины, светофоры, провода, витрины, мосты и каналы, наружные рекламы, какофония звуков и диффузия передвижений. Это несколько отвлекало Его от гнетущей тяжести волнений, засевших у Него где-то между глоткой и солнечным сплетением. Ведь именно там всегда сидит напряжённый, наэлектризованный зверек подвешенного состояния, когда в жизни начинают перепутываться между собой события по законам цепной реакции. И ты никак не можешь распутать это всё, разом, чтобы никому не сделать больно и самому остаться собой. Пусть с вырванным куском сердца, но собой, способным жить дальше. И приходится ждать. Просто ждать...

     Он гулял весь день. Обошел все закоулки. На Васильевском острове какая-то безумная бабка швыряла в него пшеном, потому что он распугал случайно голубей. Голубям было начхать, они слетелись обратно и продолжили урурукать вокруг бабки, склевывая крупу у нее с тапок. Он еще подумал: "А мне и есть не хочется". Вдруг почувствовал себя чужим. Чужим для всех. И тогда проснулся, встрепенулся внутри этот чертов зверек, зацарапался, зафырчал, занервничал, и он занервничал и чуть опять не побежал. На Стрелке уже вовсю веселились вечерние танцоры. Он не осознавал, но видел, как ритмичная самба сменилась размашистым хип-хопом, как постепенно пополняющаяся толпа всё разгорячённее хлопала в ладоши и подтанцовывала. Девчонки смеялись в обнимку с парнями, парни перекрикивались под громкую музыку, и Нева уносила это веселье с собой, впитывая своим монотонным течением, вмешивая его, как вмешивают пищевые красители в тесто: неумолимо, неотделимо.

     Он стоял, опершись на гранитный парапет, и думал. Думал, что все мы как бы примешиваемся в течение жизни, но иногда либо не хватает какой-то массы, либо ее становится так много, что получается перенасыщенный раствор. И что порой совершенно не понимаешь - то ли тебе требуется катализатор реакции, то ли нужно сменить индикаторы... Чертов зверек подпрыгнул внутри от неожиданности, когда под ростральной колонной раздалось звонкое "Асса!", и забился в неистовой пляске, подкатывая к горлу ком. Веселая лезгинка распоясалась резким контрастом среди Его убаюканных, было, беспокойных мыслей. Тело начало сжиматься мышцами, ладони упёрлись в гранит, будто желая столкнуть этот камень в воду, сердце отчаянно протестовало и трепыхалось в груди, и плакало, избиваемое зверьковым танцем, Он чувствовал подступающие изнутри рычание вперемешку со скулежом. Солнце горело, лезгинка плясала, девчонки смеялись, еще чуть-чуть и... Он почувствовал руку на своем плече. Это было так неожиданно, что, казалось, и Нева остановилась, и лезгинка застыла в полете, не касаясь точки опоры, и зверек внутри него вдохнул и завис. Он как этот зверёк - вдохнул и боялся выдыхать, чтобы не спугнуть.
Боковым зрением он увидел, что подошла к нему маленькая, сухонькая женщина с седыми волосами. У нее была очень теплая маленькая рука. Он боялся двинуться. В такие моменты всегда боишься спугнуть сам себя, потому что вдруг ощущаешь себя на вершине своей надежды.
      - Сердечко, не горюй...
     Голос ее был тихим, но Он слышал его яснее всего на свете. Еще один контраст на душевном перепутьи. И эта тёплая спокойная рука на плече. Он больше не мог сдерживать выдох; всё еще находясь на вершине, он медленно ставил сани для спуска с горы.
      - Все хорошо будет, милок. Я знаю.
     И на медленном выдохе Он - поверил. Картинка перед глазами поплыла. Сани медленно поехали вниз.

     Танцующий лезгинку давно уже спрыгнул на землю, дотанцевал и уступил свое место паре с рок-н-роллом, Нева понесла дальше аплодисменты и музыку, и шум троллейбусов, и хлопанье дверьми в зоологическом музее, и чертова зверька, заточённого в капле скупой мужицкой слезы. И никогда и никто не узнает, что эта маленькая теплая женщина просто шла с работы, просто нашла нужные слова, а потом просто села в троллейбус и поехала домой. И сама она никогда не узнает, что вместе с её словами примешала Нева к своему течению маленькое чудо и позволила ему переливаться на поверхности в солнечных волнах, пока Он не потерял его из виду на повороте. Но не потерял его в своем сердце...

     Хвойный лес. Раннее летнее утро, тепло и тихо. Ты пришел за маслятами. Вокруг на несколько километров - ни одной человеческой души. Просыпаются птицы, скачут по веткам, переливаются их голоса лесными флейтами. Спокойны сонные сосны, они знают - солнце поднимется, покатится по небушку, и будут они приветствовать друг друга, как и всегда. А где-то ровным шумом - река, несёт своим течением лай собак, стрёкот кузнечиков, шелест ракит, звонкое обстукивание косы и сухое хрумканье обкашиваемых полей, бульканье поплавков в заводях, шлепанье босых пят по мелководью и капельки чуда, переливающиеся на поверхности в солнечных волнах. И на замедленном выдохе лицо твое расплывается в улыбке и понимаешь: хорошо...

Фото отсюда: https://mediastore.fc-zenit.ru/gallery/15697/?view=vertical