Канифоль Игнатыч

Сапожная будка на углу Замоскворечной и Садовой была выкрашена в темно зелёный. Трудился хозяин в ней уже более лет двадцати. Махмуд Мусарбек-Улы-Тау Кирмихиджан. Чинил обувь, заигрывал к женщинам. Особенную страсть имел к дамам особо пышной наружности.

Наш герой музыкант-неудачник Олежа наблюдал его поганую будку практически ежедневно из своего окна в квартире на втором этаже на пересечении Замоскворечной и Садовой улиц.

И как-то раз, засидевшись за ночной работой (заказчик требовал написать увертюру не позднее завтрашнего полудня, так как сроки уже горели и давно прошли), герой наш надумал несколько освежиться. Олежа прислонился к подоконнику своей комнаты, напоминающей по своим размерам скорее какую-то строительную бытовку, но тем не менее уютную и приспособленную для жизни и для работы весьма основательно.
Нежный снежочек моросил, было светло и тихо. Ночь как ночь, ничего особенного.

Опустив взгляд на будку погано-зелёного цвета, Олежа вдруг увидел или ему показалось… что конструкция несколько оторвалась от заснеженно-белой поверхности и под ней темнеется земля. Тьфу… пора бы попить чайку.

Откушав чаю, поигравшись с котом, у которого ночная активность перешла в фазу обострения, он вернулся к окну. Необычные ощущения захлестнули сенсорное восприятия Олега. Будки не было. Да, её не было. Был лишь квадратик тёмной земли на белом фоне.

  - Пи%дес х%$ня какая-то….

Простояв так минут пять у подоконника, Олежа Собрался, вышел на улицу. Стоит ждёт… А бабулька то идёт и приговаривает: “Чай на небеса собрался, а, милок?”.

“Да чё за по%ботина…?” - подумал Олег. Откуда... старуха… ночью… на улице? Обернулся, а старухи то и след простыл.

Не прошло и полминуты, как в небе он увидел нечто вроде тёмного пятна. И оно приближалось. Приятный снег и ветерок ласкали Олега этой ночью.

И вот видит - летит! Приближается. Будка.

  - ИдритьТюЛюсь….

Плюх. А в приоткрытом окошке свет горит.

Думал-думал Олехъ, чё делать…. Да так и стоит, глазами и хлопает.
Снег кружиться, ветерок ласкает. Хорошо то как - подумалось ему.

  - Вай Алешэнька, дорогой! Спалил Махмуда, то а?! Чьой стошь, милый? Заползай. Базар будет.

“Да нах%й ты мне нужен…” - взгрустнулось тут Олегу. Щас бы в гамаке поваляться, да с книжкой толковой.

  - Ну захоты - захоты, дорогой. Всё расскажу.

Стоит наш Олежа, репу чешет, а тут и старуха как раз и обрисовалася: “Чай, чай - горячай, сиди дома не серчай. Сорок восемь километров - увертюру назначай”. Тут нервы Олега не выдержали. Подскочив к бабуле, он пропечатал ей открытой ладонью по черепушке. ***ак, а бабки то и нет.
Стоит он в лесу голый и вороны каркают. Солнце светит. Лето. День.

  - Алыех, тырахой! Не переживай. Я эту суку знаю. С позапрошлой весны следит за мною. Сука старая. И всё она знает. И когда и куда… Вот сука, по звёздам вычисляет.

  - Махмуд блэат! Чё за шуточки. Где я? Где мы? Где твоя будка…. А снег? Где сне-е-ег?! - заорал он.

  - В этом мире я не Махмуд. Здесь называй меня Канифоль Игнатьечем. Льюиса читал? Львы, шкафы, колдуньи? Я чё вопрошаю то… - так то для тебя будет то понагляднее. Синие таблетки закончились. Чайку не желаете?