Удивительная благодарность

             За шестьдесят с лишним лет жизни несчетное количество раз благодарил сам и получал благодарности от других. Искренние и формальные, словесные и деятельные, заслуженные и не совсем заслуженные. Как-то незаметно и естественно вошло в привычку не только наслаждаться чувствами и эмоциями, вызванными самим актом благодарения, но и многократно мысленно возвращаться к событиям, ставшим его непосредственной причиной. Мне понятны были психические механизмы этих повторов. Чувство благодарности - одна из самых мощных и приятных эмоций, относящихся к разряду эмоций–констатаций, объединяющих все сферы и функции нашего сознания. Человеку не только приятно, но и жизненно необходимо таким образом оценивать правильность и полезность своих поступков. В то же время, это - переходный мостик, подсознательная мотивация к постоянному продолжению этих приятных ощущений через последующий этап психической деятельности, а именно, через эмоции-побуждения.

              Подобные размышления со временем сложились в некоторое подобие теории благодарности. На каждый ее тезис и постулат в памяти хранилось множество интересных и поучительных жизненных примеров. С некоторых пор волевым усилием старательно пытался в собственном обиходе заменить слово «спасибо» на более подходящее, по моему мнению, слово «благодарю». Все последние годы был уверен, что в вопросе понимания смыслов и ощущений всего спектра эмоций благодарности и благодарения познал все, что можно было познать, и ничего нового и удивительного добавить невозможно. О том, что сильно ошибался по этому поводу, убедился вчера.

                Нашей мамы дома не было, с утра уехала на учебную практику в областную больницу. Отец и сын хозяйничали в квартире самостоятельно. В положенное время, строго в соответствии с режимом дня, покормил малыша супом, в качестве десерта использовал свежий банан и компот из ягод. После этого решил перекусить и сам. Пока ел, сынишка развлекался игрушками рядом, прямо на кухонном полу. Заметив в моих руках дольки колбасы, стал настойчиво просить поделиться. У нас с женой был уговор всячески избегать в рационе малыша даже условно сомнительных по полезности продуктов. Колбасу до этого он пробовал в небольших количествах всего 2-3 раза. Понимая, что ребенок только что поел, сыт и доволен съеденным, некоторое время, как мог уклонялся от выполнения его настойчивых просьб. Потом, не зная почему, отцовское сердце дрогнуло - я отщипнул от колбасной дольки небольшой кусочек и протянул сыну. Он на мгновение замешкался, как-то недоверчиво и робко взял его двумя пальцами. После этого, вопреки неизменной привычке тут же, сразу отправлять все вкусное, красивое и интересное на апробацию в рот, глядя мне прямо в глаза, четко и правильно произнес: «Спасибо!».

           Мою реакцию на это слово можно расписать на несколько сотен страниц. Назвать происшедшее потрясением, шоком, невероятным удивлением и изумлением и объяснить все, пользуясь лишь одним чувственным, или одним рассудочным компонентом восприятия - невозможно. Без их совмещения и объединения с небольшой предысторией - просто не обойтись.

             Первое, что необходимо отметить, это - наш с сыном возраст. Он моложе меня на шестьдесят один с половиною год! Неделю назад ему исполнилось полтора. Любой более-менее образованный взрослый человек в той или иной мере наслышан о феномене позднего отцовства. Навскидку приведет несколько аргументов «за» и «против» этого рискованного и спорного в моральном плане мужского поступка. Мало кто решается подвести итоговый баланс без наличия в своем жизненном опыте конкретных примеров.

                Рождение сына стало для меня не просто осуществлением многолетней несбыточной мечты, но и главным смыслом жизни, наполнившим абсолютно новым содержанием и значением все остальные смыслы, предыдущие и последующие жизненно важные поступки и события.         Безграничное и невыразимое по силе и полноте счастье усиливалось контрастом переживаний и страхов, связанных с его и нашим с женой здоровьем, пандемией короновируса, а чуть позже - вооруженным конфликтом на юго-востоке Украины. Предчувствуя, что ребенок будет необычным во многих отношениях, еще до его появления в нашем бренном мире, начал вести дневниковые записи, а по наиболее значимым и интересным моментам его развития старался писать более объемные и подробные заметки и комментарии. Не надеясь на свой прошлый медицинский опыт и двухгодичный период работы в детском саду, по каждому тревожному или сомнительному поводу советовался с педиатрами и детскими психологами, штудировал специальную литературу. Вишенкой на торте стало наше с женой согласованное решение о необходимости получения ею медицинского образования, т.е. завершения юридической карьеры и поступление на учебу в медицинский колледж.

         Больше всего внимания уделялось психическому развитию ребенка. Не мудрствуя лукаво, я отдал предпочтение традиционному русскому стилю воспитания мужской части нашего народа. Сыном, в первую очередь, должен заниматься отец, все остальные - лишь помогать ему в случае необходимости. Не стану отрицать, я прекрасно осознавал тот дефицит времени и возможностей, который естественным и неотвратимым образом противостоял моему отцовскому счастью. Ради сына, я отказался от всего, от чего только можно было отказаться. С раннего утра и до вечернего отбоя мы постоянно были вместе.

          К промежуточной значимой дате, возрасту в полтора года, мы подошли с отличными результатами - отменными показателями физического здоровья, наличием всех необходимых навыков и умений, словарным запасом более чем в 280 слов (при общепринятой возрастной норме 20-70 слов). Вот этот последний фактор и заставил меня взглянуть на ситуацию совсем другими глазами. С момента произнесения первых слов ребенка, аккуратно, под порядковым номером и датой, заносил информацию в свой ежедневник. Когда количество стало переходить в определенное качество, для упрощения подсчета и устранения повторов, завел отдельный блокнот с алфавитной разбивкой страниц. Даже предварительный анализ первых результатов развития разговорной речи сына в пух и прах разнес все мои знания и опыт по данной теме, полученные в мединституте, лечебных и воспитательных учреждениях, в процессе воспитания старших дочерей. Теория о том, что сознание и память ребенка в процессе взросления заполняются словесно оформленными понятиями с нуля, с абсолютно чистого листа, и включаются в разговорную практику последовательно проходя стадии кратковременной и долгосрочной (постоянной) памяти, стала трещать по швам. Вскоре я уже не сомневался, что у моего сына этот процесс протекает иначе.

            У меня нет опыта настоящих научных исследований. И сейчас я не ставлю перед собой подобных целей. Достаточно моего образования, атеистического философского мировоззрения и врожденного стремления к истине, чтобы удержать себя от понятийных ошибок, сползания в религию, оккультизм или мистику. Тем не менее, результаты осмысления процесса формирования словарного запаса сына на некоторое время завели в тупик. Я не находил готовых ответов ни в классической педиатрии и детской психологии, ни в собственной, еще очень «сырой» и не до конца осмысленной, гипотезе. Ее основные и самые спорные доводы предполагали не только существенное расширение возможностей генетического способа наследования, наличие и активное участие в формировании речи ребенка коллективного бессознательного и  опыта прошлых поколений, но и еще одного автономного и малоизвестного механизма развития базовых функций сознания человека. На сегодняшнем этапе наблюдения я не могу сказать, присущ ли этот механизм всем детям, или только какой-то отдельной категории малышей. Я бы не набрался смелости озвучивать его публично, если бы буквально на днях не прочитал короткую заметку об исследованиях британских ученых. На основании многолетних наблюдений, тщательного их анализа и кропотливой статистической обработки, они пришли к выводу о том, что в зависимости от своего возраста отцы передают своим детям разные по количеству и качеству, информационному и смысловому наполнению объемы наследуемых функциональных и морфологических признаков. Это научное открытие подсказало мне выход из создавшегося тупика. Теперь, на примере собственного сына, я могу спокойно продолжать наблюдения в конкретно обозначенном направлении. Если максимально кратко изложить первоначальную гипотезу объяснения неординарного процесса развития речи сына, ее опорными аргументами будут следующие выводы. С определенного времени малыш непроизвольно запоминает целые словесные блоки, улавливаемые им из разных источников. Этими источниками могут служить прямые обращения к нему кого-то из родителей и родственников, их разговоры между собой, разговоры с третьими лицами на прогулках вне дома, речь из телефонов, телевизоров и радио и т.д. Эти словесные блоки объединяются с элементами чувственного восприятия, хранимого в бессознательной части психики, обретая таким образом конкретное смысловое наполнение. Этот мысленно-чувственный комплекс, минуя транзитом фазу краткосрочной памяти, безо всяких тренировочных повторений может длительное время храниться в долгосрочной памяти ребенка. В необходимом случае, в соответствующей ситуации малыш произвольно и осознанно воспроизводит его не с целью передачи информации, а с целью констатации понимания смысла происходящего и выражения своего отношения к нему.

            Абсолютно однозначно и ответственно могу утверждать, что ни я, ни жена до этого случая ни разу не произносили слово «спасибо» непосредственно в адрес ребенка. В быту мы также не страдаем излишней, показной вежливостью и демонстративной фамильярностью с частым употреблением этого слова. Контакты с ближайшими родственниками и третьими лицами - только в нашем присутствии и тоже не отягощены частым употреблением слов взаимных благодарностей. Самая большая вероятность в правильном определении источника падает на мультфильмы, транслируемые по телеканалу «Карусель». Большинство из них мы смотрели вместе. В них довольно часто звучат выразительные благодарности по разным причинам и поводам. Но в большинстве случаев смысловая связь поступков мультяшных героев с благодарностью за их значимость и полезность затруднительна для восприятия даже родителями, а не только самими детьми в возрасте полутора лет.

              Подобная ситуация ранее произошла с его первым употреблением слова «соседи». В этом случае источником озвучивания данного понятия стал наш с женой разговор, спровоцированный слабой звукоизоляцией стен и слышимостью громких разговоров и других шумов в квартире соседей. В данном случае имелась возможность установления точного промежутка времени между моментами формирования понятия «соседи» и временем его первого произвольного озвучивания в подходящей ситуации. Это случилось через 8 дней. Конкретным поводом послужил звук захлопывающейся входной двери на нашей лестничной площадке. Причем, услышав этот звук не через стену в комнате, а через входную дверь в коридоре, малыш все равно смог свести воедино все необходимые понятийные элементы и спокойно и уверенно выразить смысл происходящего всего одним словом: «Соседи!».

              Даже находясь в состоянии крайнего изумления, после произнесения сыном первого в жизни слова благодарности, я продолжал беспристрастно фиксировать и анализировать все внешние проявления процессов, проходящих в глубинах его развивающегося сознания. Секундная задержка перед взятием кусочка колбасы в руку, долгий и пристальный взгляд прямо мне в глаза, четкость и искренняя интонация произношения самого слова, последующая длительная, почти безразличная пауза во внимании к самому колбасному ломтику - весь этот набор существенных деталей однозначно подвел меня к неожиданному и парадоксальному выводу. Я скорее почувствовал, чем понял умом, что сын благодарил меня вовсе не за желанный кусочек вкуснятинки. Его благодарность выносилась мне совсем за другое. За то, что я в последний момент изменил свое первоначальное решение, признал его просьбу важнее педагогических и диетологических наставлений, а преемственность наших характеров и мужскую солидарность поднял до уровня доминирующего принципа наших семейных взаимоотношений!