“Привет. Кинь свои фотки в личку”. Яна раздраженно закрыла очередное сообщение. Помешанные на фотках. Визуалы хреновы. Десять лет назад такого не было. А пятнашку назад вообще невозможно было отправить фото. Почта долго загружала файл. Мучительно крутилось колесико, наконец, выдавало окно, что не может отправить такой большой файл. Ты психуешь, матюкаешься, ищешь в папках и флешах фотки поменьше. Зато теперь в каждом приложении можешь кидать их тоннами.
А еще есть мессенджеры, с безлимитной отправкой сообщений, фоток, видосиков, голосовых. Это тебе не “Аська”, где безлимитными были только тексты. Сейчас любой захудалый мессенджер позволяет звонить! Говори, сколько хочешь. Пятнадцать лет назад был “еврейсий тариф”, когда о срочности дел сообщали дозвоном. И беплатные три секунды, во время которых можно крикнуть в трубку: “Я у подъезда!”. Сбросить и набрать на повторные три секунды, чтобы сообщить скороговоркой: “Спустись, открой, домофон не работает“. Если парень не пользуется трехсекундной халявой, значит богат. Ну или влюблен в тебя до посинения. Вот так легко можно было все определить.
А видеообщение — отдельный ритуал. Был только Скайп. Бесконечно зависающий на моменте, когда у тебя разинут рот и глаза заведены под лоб, как у эпилептика. Старый добрый Скайп, с логином и паролем, которые вечно забывались, сколько не записывай. И жил он только в компе. Ах, какая была романтика! Одеваешься, чашку чая наливаешь, готовишься к видеообщению. Как президент к народу. Договариваешься заранее о созвоне. В нынешний век даже дедуля Скайп омолодился, перекочевал в смартфон. Иди по улице или квартиру убирай и трепись себе на здоровье.
А соцсти, где вообще вся твоя жизнь как на ладони. Не “Одоклассники”, где стыдно разместить свои фото в купальнике, потому что увидит вся бывшая школа, включая физичку и директрису. Они, кстати, твои друзья, хотя дрюкали тебя добрых шесть лет, испортили аттестат и километры нервных клеток. Сейчас ты можешь носить затейливое имя типа Янанесмеяна и найдут тебя лишь избранные. От всех прочих спокойно скрываешь страницы и гудбай. Все стало проще. Миром правит смартфон с безлимитным Интернетом. Нажми на иконку — получишь результат.
Блин, как старая бабка, сидишь, вспоминаешь прошлое. Потому что в настоящем голяк. Яна потянулась за электронкой, затянулась вишневым дымом. Еще одна приколюха последних лет. Никотин без удушливой вони от одежды. Наоборот, вот тебе вкус вишни, пирожного, сакуры, херакулы. Не таскаешь с собой пачки жвачек, леденцов, флакончики дешевых резких духов, чтобы перекрыть мерзкий дух табачного дыма. Покуриваешь дома не проветривая потом полдня квартиру. Но опять-таки ушла романтика. Не подойдешь уже в клубе или на улице к хорошенькому парнише, попросив прикурить. Когда опускаешь лицо в чьи-то ладони, заботливо обороняющие огонек от ветра, ради того, чтобы твой длинный ментоловый “Вог” задымился. Новомодным пароваркам не нужны зажигалки. А мужикам, похоже, не нужны больше девчонки. По крайней мере, абсолютно не понятно, как с ними теперь знакомиться. За долгую нудную десятку, оттарабаненную в браке от звонка до звонка, от кастрюли до швабры, Яна совсем разучилась знакомиться, флиртовать, общаться. И непонятно, кто б научил. Да и способность к обучению после 35 стремится к нулю. Но коли не хочешь сидеть в одиночестве, просматривая порно или читая отзывы к вибраторам, надо снова научиться лавировать на сайтах знакомств.
Нирвана.
Впервые Яна завела анкету в двадцать лет. Это был новый способ познакомиться. Однако, желаемых результатов не принес. Ибо компьютер с Интернетом был только у одной девчонки в их общажной секции. А анкеты на сайте “Нирвана” были у всех. Либо ждешь своей очереди, чтобы черкнуть пару слов новому знакомцу, либо за твоей спиной толпятся девчонки. Все вместе читают сообщения, смотрят анкеты. Общажные реалии, никакой личной жизни. Ха-ха, что там прочитать совместно чужие сообщения. Нередко скрипела одна из коек, пока остальные три соседки спали. Ну или делали вид, что спят.
Одна из соседок — Настя однажды гордо заявила, что отныне свободна от унизительного ожидания в очереди к компу, так как отдала пароль и логин маме. Теперь мама смотрит анкеты, отвечает на сообщения, а вечером Насте дает отчет по телефону. Тому, что стоял на вахте, чтобы не тратить деньги на мобильном. Странно подумать, но в те времена была острая нужда в домашнем телефоне. И междугородние переговоры стоили дешевле, чем позвонить на мобильник в радиусе одного города. В общем, Настя с мамой устроили семейную ловлю на парней. Чем закончиласб эта охота, Яна не знала, поскольку к тому времени уже закончила институт и уехала из общаги.
Так вот, знакомились коллективно, но безрезультатно. Ибо другие способы типа вечерней прогулки или ночного клуба были гораздо эффективнее и доступнее. Зачастую на “Нирване” сидели те же самые лица, что потом всплывали в темноте ночного заведения или родного института. Случались и казусы, когда какой-нибудь парниша писал всем девчонкам из их секции. Однотипные сообщения. Дружно ржали, раз даже назначили такому перцу свидание и пришли все вместе. Но парень оказался с юмором, поболтали, выпили пивка, попели песни под гитару на лавочке в парке.
Все же плюс от “Нирваны” был. Яна открыла для себя иную жизнь. Жизнь богатых дядей. В то дремучее время девочки не разбирались в марках машин, часов или телефонов. Воспринимали суши как заморское яство. Роскошным считалось пойти в местную пиццерию. Все были бедны, темны и колхозны. Но “Нирвана” подняла бедных общажных девчонок на новый уровень познания. На то она и нирвана. Мантр, медитации и молитвы для просветления не понадобилось. Достаточно было иметь смазливую внешность. Ну и каплю удачи. Яне подфартило. Парень был сфоткан за рулем синей машины. Красавчик, накачан до неприличия — живое пособие по анатомии, раздел “мышечная система человека”. Но главное — он приехал за ней на этой самой синей машине. Ах, ох, шла, как королева, спиной чувствовала завистливые взгляды девчонок, куривших на крыльце. Сложно вспомнить, как звали того красавца.То ли Саша, то ли Миша. Но, он повез к кафе! Не в “Мистер Пицца”, где висела одна плазма с MTVишными клипами, шумной студенческой толпой и картошкой фри, которую переварить без изжоги мог только сильный молодой организм. О, кафе называлось как-то витиевато, от одного названия веяло роскошью, заграницей и тайной. Что-то типа “Буланже”, “Бонсуар”. Приглушенный свет, тихая музыка, скатерти и салфетки! Не бумажные и не пластиковые, а тканевые! И меню — не замусоленная распечатка, а книга, в кожаном переплете.
Яна боялась открыть меню, боялась цен. Ей было непонятно, кто будет платить. Отдать стипендию за чашку чего-то что называется “Латте” было страшно. Но раз пригласил и ездит на машине, значит, он оплатит, или все же нет? Вдруг у богатых свои правила?
—Рекомендую тирамису, очень нежное, — сказал спутник.
Мама дарила как-то на день рождения гель для душа с запахом тирамису. Пахло сладко-шоколадно. Если уж у геля был приятный запах, каково же на вкус сие чудное лакомство.
Яна кивнула. Хотя похолодела еще больше от мысли, вдруг все же платить самой. И если не деньгами, то натурой. И пришлось. Ибо ухажер заплатил сам, повёз кататься по городу, а потом лез целоваться на заднем сидении машины. И ладно, если б поцелуи, но он расстегнул ширинку и достал член. Случилось все быстро. И неинтересно. Качок и качок. Не зря ходила бородатая шутка про шкаф с маленьким ключиком. Он оказался именно таким шкафом. С которым думаешь, как бы не уснуть. Машина и тирамису — его козыри, интим явно слабое звено. Интересно, он сам это понимал? Вдруг он прекрасно осознает, что не ахти какой любовник и ищет девушку, которая будет с ним улетать. Яна решила тогда имитировать, на сколько хватило таланта. После этого ещё и похвалила, какой ты страстный парень. Может быть, этот обман и сработал, поскольку приезжал он потом ещё несколько раз. Но на этом все и закончилось.
Соседка Машка, которая год как уехала из общаги, учила всех в курилке, что надо хорошо давать, тогда тебе и подарки, и деньги, и кафешки. Гордо демонстрировала золотые серьги, рассказывала о квартире любовника, в которой два этажа. Нет, дуры, не в доме два этажа, а в квартире! И мы на этой лестнице, и на окнах, которые размером во всю стену, и на барной стойке в кухне. Да, представьте себе, лохушки, что в некоторых квартирах есть барные стойки. Любовник был армянин, старше и женат. Те, кто его видел, говорили, что страшен как черт. Геворг. Маша называла его кратко Джео. Как ни назови, как не сплетничай, но он увез Машку от кухонных общажных тараканов и очередей в душ. Нет, не в свои двухэтажные хоромы, а в съемную квартирку. До конца учебы поживу спокойно, рассудила Машка, а там будет диплом, уйду, сама заработаю. А пока надо стонать погромче, да дергаться, якобы от оргазма. Ну и побрить все вовремя, и книжки почитать, порно глянуть.
Яне тоже хотелось свободы, своего угла, унитаза и душа. Отсутствия склок, сплетен, пьянок и чужого шума — неизменные спутники общажной жизни. Иногда казалось, что она тоже сможет вытерпеть волосатого армянина. Всего-то раза три в неделю, зато остальное время кайф. Даже поехала раз с Машкой на совместное свидание. Пустое кафе, в котором Джео был хозяин, а Машка раньше работала официанткой, пока однажды после смены не дала хозяину. Яна пыталась во весь рот улыбаться некому Армену. Но когда он начал обнимать, её буквально передернуло от вида волосатые короткопалых лап. Захотелось сбежать. Но не подводить же Машку. Пришлось сидеть в кафе до утра.
Джео варил хаш. Попробовать этот шедевр кулинарии Яне не довелось, да и желания не было. Ибо вонь стояла адская. Как от холодца или сальтисона, который в детстве мастерски варила бабуля. У маленькой Яны дыхание перехватывало в те дни. Сначала от вида отрубленных коровьих ног или свиной головы с навеки закрытыми глазами. Потом Яна переставала дышать от дурного запаха, который витал в квартире еще долгое время, даже если огромная кастрюля переставала булькать на плите. И третий этап бездыханности наступал, когда бабуля с восторгом заносила с балкона таз с непонятным бурым болотом. Болото полагалось порезать на куски и раздать домочадцам. На стол выставляли магазинные баночки с горчицей и хреном. Кстати, баночки эти никогда не выбрасывали.
Яна с сестрой Катькой отмывали их в ванной вместе с бутылками-чебурашками. Несли на соседнюю улицу в пункт приема стеклотары. Предварительно узнавали, кто сегодня приемщик: одноглазый Коля или толстая Маня. Маня была добрая, не особо придиралась к качеству тары, быстро подсчитывала в уме и выдавала деньги. Бежишь потом радостно в магазин за “Юппи” и чупа-чупсами. С Колей было тяжелее. Единственным глазом он долго рассматривал каждую бутылку или банку, докапывался до каждой царапины. В итоге половину сумки тащишь до дома, ждешь дежурства толстой Мани в надежде, что тара все же будет принята. Уже учась в институте история повторялась, когда узнавали, кто из преподов будет вести предмет, кому проще сдать экзамен. Жизнь состоит из Колей и Маней.
Стекольный бизнес приносил первые деньги. Но конкурентов хватало: дети, бомжи. Однажды толпа пацанов догнала Яну и Катьку, которые бережно тащили тару. Вцепились грязными лапами в сумку:
—Э, мочалки, гоните сюда бутылки! — грозно заявил главарь.
—Иди в жопу, урод! — ответила бойкая Катька.
Подножка, удар в спину. Пару секунд девчонки пытались устоять на ногах, но все же рухнули под звук битого стекла.
—Рыжий, ты долбоеб! — ругался главарь. — Нахера ты их уронил? Теперь сдать нечего!
И отвесил пендель одному из парнишек. Знатный пинок в тощую задницу, на которой мешком болтался растянутый синтетический сгусток китайского “Абибаса”.
Рэкетиры удалились. Яна с Катькой раскрылили трясущимися пыльными пальцами сумку. Надеялись, что уцелело хоть что-то. Все было разбито. Как и их сердца. Сидели на бордюре, плакали, матерились, мечтали, как станут сильными, найдут этих козлов и убьют. А потом вообще вырастут, станут сильными, уедут из этого городишки, где тебя среди бела дня могут ткнуть мордой в тротуар. Конечно же станут богатыми, и мужья у них будут красивые и сильные, как Данила Багров из “Брата”, поубивают всех, кто когда–то их обидел.
В те веселые времена все пацаны мечтали стать бандитами, а девочки — путанами и певицами. Слово “путана” манило. В умах соплюх означало, что тебя любят сразу много мужчин и дают тебе доллары, дарят бриллианты и в рестораны водят. А с тебя спроса нет. Наряжайся красиво да сиди себе, покуривай. Даже репетировали роль путаны.Тщательно готовились к этому процессу, натягивали на себя наряды и мамины туфли на каблуке, слюнявили черный карандаш, рисовали кривые стрелки, спичкой выпокыривали остатки помады. Красный фломастер помогал создать яркий маникюр, карандаш заменял сигарету. Садились за кухонным столом, ногу на ногу (мамины туфли при этом иногда падали). Пили воду с вареньем — альтернатива вину, вытягивали губы трубочкой якобы выдыхая дым из карандаша. Дольче вита в представлении ребенка девяностых.
Как-то за подобной репетицией их застал Янин отец. Вернулся рано с шабашки. Он не работал несколько месяцев. Ходил по квартирам, что-то ремонтировал. Деньги водились только у пенсионеров. Остальные платили продуктами, бытовой химией, одеждой. В этот раз, видимо, достался пакет стирального порошка. Папа оставил порошок у дверей, вместе с потрепанной сумкой с инструментами. Мельком глянул на девчонок и вдруг замер. Яна кожей чувствовала, что-то дурное. Обычно, отцу плевать на их игры, кивнет в ответ на подружкины “Здрасте, дядя Вова!” и уйдет в комнату к телеку. А тут скользит по ним взглядом и молчит. Но чувствуется, что злится, но на что? Магнитофон не брали, полы помыли с утра, уроки тоже сделали, посторонних девчонок нет, только давно знакомые подружайки. За мамины туфли что ли?
—Папа, а мы играем, — Яна хотела прервать это молчание.
—Я вижу. В кого?
—В путаны, сидим в ресторане, — хотелось, чтобы он свалил в комнату к телеку и прекратил так недобро пялиться. Пьяный что ли? Хотя пьяный он не такой.
—Ну-ка, быстро, сняли все, рожи с мылом помыли и по домам! — вдруг заорал папа. Папа, который всегда молчал или спокойно говорил. Орать — мамина прерогатива.
Девчонок как ветром сдуло. Яна, глотая слезы, поспешно мыла стаканы, папа курил на балконе. За окном медленно темнело. В квартире висело молчание. Яна сидела в уголке у стены. Папа — в комнате.Пришла мама, устало скинула ботинки. Она единственная в семье еще имела работу. Волокла на себе эту ношу, принося домой продукты, которыми выдавали зарплату.
Каждый раз состав продуктового набора менялся: то макароны, которые при варке превращались в серый клейкий комок. То сахар, муку, растительное масло. В какой-то месяц принесла майонез и шоколадки. Сидела плакала, а Яна не могла понять, почему? Ведь майонез с хлебом — это пища богов, особенно если на дворе осень, в кладовке в коробке полно дачных помидорок. А стопки из плиток шоколада в шкафу — просто сладкий сон. Правда, сон этот быстро закончился: мама сменяла шоколад на какую–то хрень типа гречки и тушенки.
—Че случилось? Двойку получила, на физру опять не пошла? — спросила мама, моментально уловив домашний напряг.
Яна помотала головой.
—Что тогда?
—Не знаю, — прошептала Яна, — папа накричал. Девочек выгнал, а мы просто играли. — Слезы капали в подол ситцевого халата.
—А че не говоришь матери, в кого играли?! — взревел папа из комнаты. Пулей залетел на порог кухни. Лицо перекошено, кулаки сжал. Яна вжалась в угол кухни. — Она у нас в ****и собралась, сидят мандавошки малолетние и представляют, как будут мужиков снимать в кабаках! Ты представить можешь, че из нее растет?!
Мама молчала. Интересно, если будут бить, можно ли спрятаться? Половину кухни занимает большой полированный стол. Он и обеденный, и ученический, и вместо гладильной доски. Возле него три разномастные табуретки, на одной из них сидит Яна, забившись в угол. Будут бить, можно под стол залезть, хоть ненадолго. Хотя ее уже оттуда доставали шваброй. В прошлый раз. За побег с урока ненавистной физры. Уворачиваясь тогда от швабры, Яна думала, что их коту Кузе значительно повезло. Он подвижный и мелкий, проще увернуться под столом, когда его выуживают, чтобы натыкать мордой в очередную лужу в прихожей. Тогда было понятно, за что получила. А сейчас, что она сделала? Ведь играть с девчонками ей не запрещали.
Мама молча села на стул, посмотрела куда–то в пространство. Папа продолжал вещать:
—Твое воспитание, гены твои, мать твоя вылезает. Такая же кукушка растет, вот увидишь, будет шалавить полжизни, уже тренируется!
—Захлопнись! — рявкнула мама в ответ. — Ты сам-то что графских корней? Половина родни по тюрьмам, вторая половина бухает. Есть, чем гордиться!
О чем они вообще? Причем тут какие-то родственники, чьи-то матери, Гены какие-то. Ни про одного Гену среди родни не слышала, и при чем тут эти плохие дядьки или кто они там, и то, что на нее орут полдня?
Яна начала икать. Это хреново. Значит, завтра будет заикаться. А ей стих рассказывать у доски. И не объяснить ведь, учителю, что учила и знает хорошо, просто без заикания не может про белую березу вещать перед всем классом.
—Воды попей, ичешь, как ишак! — крикнула ей мама и ушла в ванную.
Яна набрала воду из-под крана, зубы стучали по золотому ободку кружки. Попила, села в прежний угол. Слышала, как папа расставил диван, лег, забормотал телек. Мама еще долго будет возиться в ванной. Сооружает подушечки из ваты и марли. Они потом появляются в помойном ведре, грязные, замотанные в газетную бумагу. Но газета иногда разворачивается и эта грязная подушечка валяется во всей красе. А в ванной в тазике мокнут застиранные мамины трусы. Яне уже рассказывал кто-то из девчонок, что у всех женщин льется кровь. И ее это тоже ожидает. “Видела рекламу прокладок, где на белую салфетку льют голубую воду? Вот эта прокладка и нужна женщинам, когда кровь идет”. Рекламу Яна видела, интуитивно понимала, что не надо спрашивать у родителей про назначение волшебной белой салфетки. Это что-то из мира взрослых людей, такое же стыдное и страшное, как неизвестный “секс”, про который все говорят шепотом, думая, что дети не слышат. В общем, ни про прокладки, ни про секс ничего не понятно. Еще более неясно, откуда идет кровь? Из того же места, которым писаешь? Даже рассматривала себя в зеркало, пока была дома одна. Сидела на корточках над зеркалом от старой маминой пудреницы. Но так и не разобралась в устройстве своего органа. У нее всегда было туго с пониманием конструкций.
Ее постепенно сморил сон. Легла на сложенные руки, разглядывала узор и царапины на полировке стола. Кузя забрался на колени и начал урчать, выпуская когти. От него исходила тепло. Яна проснулась от того, что ее приподнимают чьи-то руки. Мама шептала:
—Тише, тише, пошли спать. Твое кресло уже расставила.
В комнате было темно. С родительского дивана доносилось папино сопение. Яна расстегнула халат, легла на свое кресло. Говорят, оно старое. Еще папа на нем спал, когда учился в старших классах. Но оно прикольное. Изголовье и подлокотники прячут твою голову, можно долго не спать ночью, таращить глаза в темноту, мечтая о счастливой взрослой жизни. Она будет богатой. Обязательно. Купит себе много пирожных и съест их одна. А еще большой арбуз. И будет его есть прямо ложкой, вычерпывать мякоть. Прошлым летом они брали такой арбуз на бабушкин день рождения. Надо было его порезать на всех и отгрызать вкуснейшую красную плоть от бело-зеленой корки. Яна решила отрезать сама и срезала только кусок мякоти, без корки. Это было не специально, но она получила нагоняй, что так делают только жадины и эгоистки. Все хотят есть мякоть, нехер самую вкуснятину отрезать себе и оставлять корки другим.
Мама стояла у ее кресла, складывала стопочкой Янин халат и колготки. На нее это не похоже. Обычно сама снимает колготки комком и кидает их где попало. А тут стоит, складывает, не уходит. Яна чувствовала, что мама что-то хочет сказать или сделать, но не знает как. Ей трудно говорить, трудно мириться. Легко только наорать. Поэтому ссоры в их доме частые и висят в воздухе несколько дней, аж дышать тяжело. Наконец, мама села на край кресла, потом легла рядом, обняла. Яна затвердела как окорочок из морозилки. На нежность она реагирует также, как на агрессию —все тело и мысли каменеют. Мама погладила Яну по голове, потом с силой повернула к себе. Ее глаза сверкали в темноте.
—Ты знаешь, кто такие путаны? — прошептала она.
Яна помотала головой. Раньше думала, что это красивые девушки, типа принцесс, которых добиваются лучшие парни. Сегодня поняла, что с этим словом связано что-то таинственное и мерзкое. Из той же серии, что прокладки, женская кровь, секс и рождение детей.
—Это плохие тети, — пояснила мама. — Не надо в них больше играть и не мечтай ею стать. Хорошо?
Яна кивнула, хотя хотелось уточнить, чем именно они виноваты. Что плохого быть красивой и сидеть в ресторане рядом с богатым дядькой? Сложно все у этих взрослых. Еще сложнее — у детей, которым ничего не объясняют, только орут, если ты не разобрался в перипетиях взрослого мира. Скорей бы вырасти и все понять.
Яна уснула. Мама вроде бы осталась с ней на узком кресле. Она всегда была стройная, как девочка, помещались с ней вдвоем даже на боковушке в плацкарте. На диване, конечно, больше места. Но в последнее время, мама все реже ложится с папой вместе. И не говорит с ним почти никогда. А раньше вместе пели свои дурацкие песни под магнитофон “Соната”.
—Казанова, Казанова, зови меня так! — папа со смехом тыкал себе пальцем в грудь.
—Мне нравится слово! — подпевала мама, приплясывая.
Сейчас музыку слушают поодиночке, когда второго нет дома. Странные какие–то песни, не поймешь про что. В последний раз папа сидел с бутылкой бабушкиной настойки за полированным столом. Магнитофон рядом пел заунывную песню, какую-то жуть про шрамы на спине. Яна сидела тут же, пыталась делать уроки, не вслушиваясь в песню и не напрягаясь от выпивающего папы.
— Где твои крылья, которые нравились мне? — подпел папа дядьке из магнитофона. И неожиданно выдал: — Твоя мать говорит, что эта песня про нее. А я, конечно же, виноват, что крыльев у нее теперь нет, только шрамы остались.
Папа махом допил рюмку, выключил магнитофон и ушел курить. Где у мамы шрамы? Никогда не видела, хотя раз в неделю трет ей спину в бане. И неужели у нее когда-то были крылья? Она ангел что ли? Непонятно все во взрослом мире. Даже песни.
Прошло время. Яна выросла. Но так и не разобралась в устройстве взрослого мира. Просто проблем стало больше. Помимо учебы, неразделенных любовей, обид, добавилась задача выжить. Каждый день решить массу вопросов, как бы хватило денег, что приготовить, успеть постирать и убраться, не поругаться с соседками. И задача number one — найти свою любовь. Именно это стимулировало вставать по утрам. Именно поэтому экономили деньги на всем, чтобы сходить в клуб. А там топчешь танцпол каблуками. Ноги отваливаются, но они же еще молодые, здоровые, поболят и перестанут. Было весело, знакомились, болтали, выпивали, гуляли по ночному городу, если мороз не жалил. И казалось, вот она любовь. Но всегда что-то шло не так. То он пропадал. То сама понимаешь, что больше не хочешь поцелуев на лавочке, дышать на окоченевшие пальцы.
Иллюзия выбора.
Эх, создал бы кто-то анкету, которую заполняешь и бабах, тебе выдается номер или адрес твоего идеального парня. Кстати, эта мечта сбылась. Многие сайты стали делать такие вот тесты, потом подкидывать тебе анкеты идеальных кандидатов. Сидишь, оцениваешь, ага чувство юмора у нас совпало на 60 процентов, общих интересов аж 80. Знакомишься и чувствуешь, что не то пальто. Ни один тест в мире не дает гарантий. Разве только тест ДНК. Но по нему не научились ещё находить идеального партнёра. Учёный, который научится это делать, прославится в веках.
Как-то раз на каникулах смотрела с бабулей советский фильм. Яна рассеянно зевала, строчила смс тогдашнему парню. И замерла от прозвучавшей из телека песни:
Где тот единственный рыцарь мужчина?
Где его встретить и в ком угадать?
Сверх электронная чудо-машина
Не в состоянии мне предсказать.
Блииин, 21 век на дворе, а ни на шаг не продвинулись технологии. Никто не дает гарантий, даже сайты знакомств, на которых она к тому моменту сидела несколько лет. Сайты разные, разные мужчины, а итог везде один.
Любой сайт знакомств как торговый центр, в который ты пришла за обновкой. Иллюзия выбора. Вроде куча шмотья в каждом отделе, выбирай любую. Но ты ходишь целый день, дурея от музыки, духоты, толкотни. Пересматриваешь кучи вещей. Что-то сразу отбрасываешь как неликвид, видя торчащие нитки и кривой крой. Что–то осторожно вешаешь на место, стараясь сохранить невозмутимое лицо, хотя из горла с присвистом прорывается “нихерасебецена!” Что-то берешь в примерочную. Разочарованно смотришь, что не тот размер, не тот фасон. Изредка счастливая бежишь домой с покупкой. Крутишься полвечера перед зеркалом, выходишь в свет в обновке. Но проходит время и замечаешь, что это любимое платье покрылось катышками, вытянулось, застиралось и отчаянно просится на помойку. Или ты поправилась, оно уже не может обнять твою новую талию. Иногда любимое платье еще живет с тобой некоторое время в виде тряпки для уборки. Или болтается в шкафу на дальней полке, в надежде, что ты похудеешь. Но в итоге вы все равно расстаетесь.
Не бывает вечного двигателя. Не бывает вечного платья. Не бывает вечной любви.
Со временем ты, как опытный шопоголик уже знаешь отделы, в которых тебе нечего ловить. И по одному взгляду понимаешь, что вещь ширпотребная. Экономия сил и времени. Главное тут не обманывать себя “вдрУгом”. Вдруг — это брат Надежды. Тот самый наивный братец, который шепчет: “А вдруг это твоя судьба? Не смотри, что воняет пОтом и говорит “ложить”. Это же не главное в человеке”. Так вот этот Вдруг — дерьмовый советчик. Проверено раз сто. Как бы ты не пыталась раскрыть глаза, приглядеться к человеку, искать с микроскопом ту самую его прекрасную черту, из которой вырастает огромная любовь, — все будет бестолку. В какой–то момент ты просто швырнешь несчастному дезодорант, и заорешь: “Ты когда-нибудь им пользуешься?! И клади грязные носки в стирку. Да, клади, а не ложи!”
Женатые.
За много лет на разных сайтах Яна так и не нашла заветной любви. Зато получила громадный опыт общения с мужчинами. Научилась определять с первой строчки в анкете, с первого взгляда на фото, стоит ли отвечать на сообщения этому товарищу. Она сходила на сотни свиданий. Удачных и совсем пропащих, с которых хотелось улизнуть немедленно. Научилась определять не только марки машин, но и моментально вычленять женатых товарищей.
А таких было — пруд пруди. Одно время они шли просто косяком, как караси на нерест. Всем хотелось молодую любовницу. Всем опостылел домашний быт, жена и дети. И хорошо, если он сразу признавался, что женат. Смешанное чувство брезгливости и уважения. Мерзко, что все они кобели и шлюхоходы. Уважаешь, что честно признается в этом честно описывает условия: звоню сам, приезжаю по четвергам, даю столько-то денег. Яна отказывалась. Рыночные отношения ей претили.
Но все же вляпывалась пару раз. Поздно понимала, что ухажер не свободен. Сначала смущало, что он пишет исключительно в будни днем, в выходные, когда все отдыхают-гуляют, у него всегда дела, то работа, то к маме на дачу ехать, то командировка без доступа к телефону. Потом неожиданно выбегал из кафе или машины, чтобы ответить на важный звонок…
Дубль первый.
А потом он вообще пропал. Навсегда. Из Яниной жизни и с сайта. Яна до последнего отказывались верить, что её облапошили и кинули. Оправдашечки подсовывало богатое воображение: срочно уехал по работе, потерял телефон, заболел, попал в аварию.
Но неожиданно встретила милого в супермаркете. Он стоял на соседней кассе с тележкой, полной продуктов, рядом вертелась женщина с ребёнком на руках. Нет, не сестра или знакомая. Слишком уж по-хозяйки она выкладывала продукты на ленту, давала ему распоряжения, как упаковывать, потом закатила глаза, всучила ему ребенка и начала складывать покупки сама. Типичное поведение жены. Да и на безымянном пальце у милого сверкало кольцо. Яна стояла ошарашенная. Будто кол воткнули в грудь. Ярость запорошила глаза, она ослепла на миг, лишь бы не видеть эту картину. Захотелось схватить бутылку вина и опустить её не в пакет, а на голову этому уроду. Который ещё пару недель назад гладил её голое тело, говорил комплименты. Готова была начать выяснение отношений прямо здесь. Подойти, плюнуть ему в лицо, её схватить за мелированные волосы. Пошла твёрдой походкой в их сторону. Он увидел. Опешил. Такой страх отразился на лице, но тут же маску несознанки натянул, мол я не я и вас я, девушка, не знаю. Яна расстегнула ворот куртки, от ненависти стало тяжело дышать.
—Валера, денег не хватает, — жена трясла его за рукав. Он поставил ребёнка на пол. Девочка в красном комбинезоне неуверенно держалась за его штанину. Валера шарил по карманам, беспомощно открыл в десятый раз кошелёк.
—Убирай какие-то покупки, — выдавил виновато.
Кассирша скривилась, очередь протяжно вздохнула, кто-то поехал на другие кассы. Супруги рылись в пакетах, что-то возвращали кассирше.
—Не понимаю, почему денег вечно у тебя мало, сложно взять побольше, когда едем в магазин? — громким шёпотом шипела жена. Он униженно молчал, стараясь не глядеть на Яну. Девочка шлепнулась на пол, завыла.
—Да блин, че ты ее не держишь?! Ничего тебе не доверишь, складывай покупки. Шампунь не клади к хлебу! Ш-ш-ш, не плачь моя куколка.
Яна пошла из магазина. Сильнее ненависти и ярости теперь было презрение, противно до тошноты. Она свернула за угол магазина. Начала доставать сигареты. Слезы застилали глаза. Затянулась и склонилась над урной. Её рвало. Мимо прошла тётка недобро цыкнула, покосившись на Яну. Плевать. Внутри все горело, горечь разочарования была горше желчи.
Дубль два.
Второй раз было больнее. До задыхания в груди, до потери 10 кг в весе. Он был мужчиной мечты, забрал из общаги. Ах, как сладостно было уезжать оттуда, носить свои шмотки в его машину, специально подольше ковырялась у распахнутой пасти багажника, мол смотрите, дурехи! Надо не конспекты зубрить, а мужика ловить. Пока, очередь в душ, тараканье и дежурства.
Его звали Стас. Старше лет на пятнадцать, виски тронула седина. Плевать. У него двушка, он директор в какой-то компании. Был женат, есть дочь, но в другом городе. Он медитировал по утрам в отдельной комнате, пока Яна тихонько готовила завтрак. Боялась спугнуть медитативный процесс. Стас пытался ее приучить в буддизму, рассказывал о махаяне, простираниях, медитации, ретритах, после которых расходятся кости черепа, знаменуя, что человек достиг просветления. Яна с ужасом посмотрела на его голову. Голова, как голова. Стас смеялся: да там всего-то на пару миллиметров в районе макушки. Ты и не заметишь.
Они разговаривали часами. На кухне или балконе, окурки в пепельнице росли, росло воображение и мечты о счастливой совместной жизни.
Он был прекрасным любовником, чутким, нежным. Яна была счастлива. Печалило, что он ездил каждые выходные в соседний город, к дочери. Яна скучала, таскалась по магазинам, хотя надо было писать диплом. Последний курс, скоро свобода. Хотя нафига ей диплом, с таким-то мужиком. Она уже схватила Бога за бороду. Иногда заходила к девчонкам в общагу, похвастаться, лишний раз за себя порадоваться. Даже маме про Стаса рассказала. Мама неопределенно промычала в трубку, что ее жизнь, ей решать.
В один из выходных Яна затеяла уборку. Он уже давно отмыла половину холостяцой берлоги, начистила кафель, оттерла жир от раковины в кухне. Стас когда-то жарил курицу, слил горячий жир прямо в раковину. Хреновый из него хозяин и повар, но это же не главное в мужике. Кстати, больше никогда не видела, чтобы он готовил, наверное, сам осознал, что кулинар из него так себе. Зато она прекрасно готовит и убирается до блеска, спасибо бабуле, с ее патологической страстью к чистоте. У них будет идеальная семья, традиционная: женушка-хозяюшка и муж-добытчик. Правда, эта его дочурка раздражала, одним своим существованием.
Яна старалась не злиться, но наличие дитя ее давило. Ну да ничего, она родит ему девчонку лучше. Не такую страшненькую, пухлявую, как эта Лиза. А хорошенькую, синеглазую, с носиком-пуговкой и без лишнего веса. Лиза пялилась на Яну с фото на прикроватной тумбе. На выходные Яна всегда убирала фотку, роняла лицом вниз.
Сейчас Яна решила унести ее в другую комнату, где Стас медитировал и работал. “Скажу, что во время наших утех кровать трясется, фотка часто падает, жалко, если рамка разобьется, красивая”, — думала Яна и радовалась своей хитрости. Пока, Лизон, пылись тут. Сначала твою фоточку уберем, а потом и тебя саму подальше задвинем. Знаем мы этих папашек, они как новую любоффь встречают, новых деток получают, так сразу забывают про имеющихся отпрысков. Проверено на себе, моя милая.
Яна покрутилась на стуле у рабочего стола, тронула мышку. Экран ноутбука вздрогнул, даже не запаролен. Значит, Стасу нечего скрывать. Хотя лучше всегда паролить, мало ли. Яна вот свой всегда держит под замком. Вдруг украдут. И вся жизнь вместе с недописанным дипломом предстанет перед незнакомцами, как на ладони.
И чем же тут вечерами иногда занимается Стас? Страница “Одноклассников” тоже нараспашку. Даже не знала, что у Стаса есть страница, говорил, что соцсети не его тема. Яна открыла сообщения. Бывшая жена. Ну и че тебе надо, дорогуша?
“— Достала такая жизнь, когда закончится твой контракт? Я не понимаю, есть у нас семья или нет, Лизка скучает по тебе.
—Потерпи, до июня побуду. Ты же сама хочешь большой дом, здесь хорошо платят. Можно кредит начать оформлять, приеду в субботу, поговорим. Ты смотрела таунхаусы в “Российских просторах”?
—Мне уже никаких денег не надо! И коттеджа. Я устала без тебя, скучаю очень. Почему у тебя постоянно вечерами совещания?
—Я ж говорил, московский офис так ставит, я ж не могу игнорить только потому, что у нас уже поздний вечер. Пошел на ненормированный график, все ради нас…”
Яна не стала читать дальше эти сопливые совместные мечты. В надежде несколько раз посмотрела на дату переписки. Ну пожалуйста, пусть это будет год назад! Нет, эти слащавые диалоги были в среду.
Как? Как такое возможно, что с бывшей женой он обсуждает какие-то покупки, клянется ей в любви и вообще весь такой молодец. А Яна? Кто она в его жизни? До июня только, или когда он там контракт заканчивает?
Яна пролистала еще переписки, нудная фигня с поздравляшками от однокашников. Она выкурила сигарету, колотун не унялся. Дурной сон, это дурной сон.
Почему они с женой решили снова сойтись? Ведь разведены же. Или нет? Яна ведь никогда не видела его паспорт или свидетельства о разводе. Да что там, он даже ей фамилию сказал не свою, судя по странице в “Одноклассниках”.
В чем он еще обманул? Яна выдвинула ящик стола, куча бумажек по работе. Договор аренды на квартиру, которая якобы его, в которой Яна уже мысленно сделала ремонт. В которой она, не жалея своих рук и легких драит сантехнику и кафель едкими химикатами. Хорошо бы заплакать. Но слез нет. Ярость. Та же самая, от которой полтора года назад все горело внутри и вырвало в урну у супермаркета. Хотелось схватить нож и убить. Как хорошо, что Стас уехал, иначе бы точно отхватил лезвием в брюхо или кирпичом по своей башке с раздвинутыми от просветления костями.
Лучше ее прибить, милую женушку, которая коттеджи там выбирает. Рассказать ей все. Но как? Написать в “Одноклассниках” — не поверит, а Стас сразу выгонит из дома. Куда ковылять? В общагу? Надо искать другой выход. Думай, думай! Но не думалось, только все горело от макушки до пяток. И посоветоваться не с кем, маме нельзя, перед девчонками стыдно признаться в своем провале.
Яна продолжала перебирать ящики стола. Что искала? Подтверждение своей догадки, что он женат? Нет, скорее, доказательства, что она ошиблась, а переписка — это какой-то бред. Ведь Стас же говорил, что любит ее, про детей говорили, с мамой хотел знакомиться. А говорил ли, или она сама себе придумала?
Непонятная симкарта в ящике стола. Яна вставила ее в свой телефон, ввела стандартный пароль из нулей. Разблокирована. Для искусного лгуна Стас на редкость туп, почему же ничего не паролит? В прочем, он запрещал ей заходить в кабинет, там бумаги важные по работе, не надо убираться, а то перепутаешь, мне потом тяжело будет найти. И атмосферу намоленности и просветления не нужно засорять человеку, далекому от буддизма. Синяя борода, блин, с претензией на святость. Чего тут на это симке сохранено? Все, как в сказке, головы бывших жен. Точнее, их смс-воспоминания, похвалы его любовным талантам. И смс довольно свежие, когда они уже встречались, даже начинали жить вместе. И вместо спортзала он ездил на минет в машине. Неплохой спорт.
Яна вышла на балкон, закурила, зубы стучали. Мартовские ночи холодны. Смотрела вниз. Девятый этаж. Если сигануть с балкона, все закончится. А может, и нет. Будешь потом овощем валяться, в судно ходить. Ярость и ненависть — закадычные подруги выжгли все нутро. Что угодно готова сделать, лишь бы больше не чувствовать этого. В округе есть дома в 15 этажей, можно попробовать попасть в них. Там есть балконные подъезды. Пара шагов и конец всему — боли, унижению, ненависти. А, может, вены тут вскрыть, пусть этот урод поимеет проблем: с ментами, отмывкой квартиры, хозяином жилья, пусть его женушка обо всем узнает и горит в таком же адовом вареве.
Яна прошлепала на кухню, взяла нож. Долго целилась в живот, размахнулась, но духу вонзить не хватило. Лучше в ванной вскрыться.
Набрала воду, легла. Слезы покатились в воду. Третья попытка суицида за последние десять лет. Когда же, наконец, удастся свалить и этого мира?
Попытка № 1.
В первый раз ее задразнили во дворе. Почему-то не любили всегда. За что? Что она не выходила вечером гулять, потому что мама заставляла зубрить? Так вам какое дело, ну сижу я дома и сижу, не трогаю ж никого. Но такая независимость, наверное, была воспринята как высокомерие. Может быть, и нет. Кто разберется, что творится в детских головах? Дети порой более жестоки, чем взрослые, чем стая собак. Им не надо повода, чтоб ненавидеть, они знают о своей безнаказанности. И ты не можешь сделать ничего. Только разработать тактику выживания: двигаться перебежками, быстро вынести мусор и заскочить обратно в подъезд, не ходить под окнами, чтобы на тебя не кинули пакетом с водой, как это однажды случилось. Из-за угла дома вытягивать шею, проверяя, не сидит ли толпа у подъезда, которые могут обозвать или кинуть в тебя грязным снегом. И мечтать, что когда-то в тебя влюбится самый крутой Рэмбо, ты приедешь с ним во двор на огромном джипе, и он всех положит в смертельной схватке. Или ты вдруг приобретешь суперсилу, как Китана из “Мортал Комбат” и уложишь всех дворовых тупней за пять секунд.
Рэмбо не появился, суперсила тоже. Зато среди бела дня в подъезде встретили кучка отморозков:
—О, рыжая лохушка идет! Че, встала, конченая, топай давай!
Яна сжалась в комок и пошла, толчок в спину, пинок под задницу, налетела на чьи то руки:
—Куда прешь, шары разуй! — руки приняли ее кулаками в грудь. Грудь только начала расти и болела. Было больно, Яна заплакала, но почему-то молчала, просто пыхтела, стараясь закрыться руками.
—Ме-ме-ме, давай поной, беги мамульке - лохушке пожалуйся, мамка — лохушка и ты такая же, нищетосы.
Рядом стояли ржали и курили пара девчонок.
Наверху хлопнула дверь. Мучителей как ветром сдуло. Яна, глотая слезы, начала подниматься. На третьем этаже стоял дед — старший по подъезду:
—Это ты там внизу курила?
Яна помотала головой, поднять лицо и раскрыть рот не могла, боялась собственного крика.
—Не ври! Пахнет свежим куревом, и ты идешь, — не унимался дед.
—Да отстань ты от нее, — на площадку выскочила его жена. — Она ж не дура, чтоб в своем же подъезде перед домом покурить. Это с пятого подъезда шантрапа шарится. Говорю же, давно надо было замок ставить на подъезд.
Яна пробрела мимо них, зашла домой. Мама была на работе. И тут полилось. Вой, вопли, боль от унижения, непонимания. Сколько они так буду гнобить, всю жизнь? Нет, надо прекратить это немедленно. Один раз будет больно и страшно, зато потом вечное спокойствие. А если там ад? Но как так может быть, что пытаясь сбежать из одного ада, ты окажешь в другом? Она взяла нож, на счет три бьешь режешь себе запястья. Давай, раз, два, три. Не смогла, рука задрожала, выронила нож.
Порылась в аптечке. В двенадцать лет не особо разбираешься в лекарствах, выпила все, что попалось, легла на диван. Маму жалко. Но, может быть, освободившись от меня, она новую жизнь построит. Ей тридцать три, вроде, не старая еще. А отцу уже давно похеру. У него есть новая семья и новая дочь. Голова закружилась, накатила слабость. Потолок заскакал перед глазами. И Яне стало страшно умирать. Неизвестно, вдруг там еще хуже будет. Она пыталась встать, но не могла. Вдруг на нее прыгнул Степка, их прекрасный, снежно-белый кот. Прошлый кошак Кузя сбежал после переезда, не понравилось ему в новой квартире. Яна рыдала тогда. И тут подоспела соседка, та самая жена деда-старшего по подъезду:
—А у нас кошка окотилась. Возьмите на новоселье.
Мама закатила глаза, мол нет, нет, устала от зассаных углов и драной мебели. Но Яна уже тянула к нему руки. Он был худой, костистый, с каким-то крысиным хвостом. Но от него шло тепло. Тепло, которого так не хватает в доме, даже если батареи работают исправно.
Так вот Степка прыгнул ей на живот. Начал топтаться, якобы устраиваясь на лежанку. От его тонких, но сильных лап, погружавшихся куда-то под ребра, Яну затошнило. Будет мерзко захлебнуться рвотой. Из последних сил она свесилась с дивана. Ее вырвало. Кучей разбухших таблеток.
Через пару часов она смогла встать. Степа все время лежал на ней. Не урчал, не выпускал когти, как обычно. Просто придавливал ее своим тощим тельцем к дивану.
Яна убрала рвоту, зачистила пятно на ковре. Легла опять.
Вечером пришла мама:
—Как в школе дела?
—Все нормально.
— Ну ладно. Че за пятно на ковре? Степку опять стошнило?
—Да.
—Достал этот котяра. Ты ела?
—Да.
—Ладно, пойду поем и ноги вверх, гудят, как пчелиный рой.
Яна старалась не вспоминать об этом. Хотя хотелось знать: получилось бы у нее или нет? Вряд ли дома были какие-то серьезные таблетки, но ведь отъезжать и кружиться она начала вполне серьезно. И неужели Степа ее спас, кошки ведь мистические, потусторонние. Или просто совпадение? Вскоре она похоронила этот эпизод. Вспомнила только после второй попытки.
Попытка № 2.
Она произошла в 16 лет.
Яна уже перешла учиться в класс физики. От которой воротило. Но мама сказала, что профессия инженера - это стабильный кусок хлеба. А ещё школа готовит детей в тот ВУЗ, где много бюджетных мест. В общем, звезды сошлись, и Яна торчала в физмате. Ревела, потому что была абсолютно тупа в технических науках. Мама наняла репетитора. Яна таскалась к ней дважды в неделю. Стеснялась захламленной квартиры, запахов чужой еды, мужика в трениках, который иногда открывал ей дверь. Репетитор была грузная тётка. Наверное, её кошмарил Климентий, то есть товарищ климакс. Репетиторша потела, покрывалась пятнами, бесконечно мерила температуру, вытаскивала градусник из-под растянутой футболки. При этом иногда была видна потрепанная лямка лифчика. Яна не знала куда глаза деть от стеснения. Вроде стыдно должно быть училке, но Яна сидела скрюченная над тетрадкой и все мысли о том, какая сила куда тянет металлический шарик, уходили из головы насовсем.
—Яна, мы же это проходили прошлый раз! Что за стопор опять?
Яна молчала, все больше втягивая голову в плечи, как черепаха.
—И сядь ровно, ты красивая девочка, не горбись как бабулька! Давай сначала, если шарик катится и ударился от стены…
Куда он катится и зачем, какая разница, поскорей бы уйти отсюда.
—Маме передай, что занятия теперь будут дороже. Цены в городе поднялись, экзамены скоро. И тебе надо три раза ко мне приходить, если хочешь поступить.
Нормальная бы училка сразу сказала им: девчонка тупа, как пробка. Не насилуйте дите, пусть идёт на парикмахера, какой ей физмат. Но этой даме нужны были деньги, поэтому готова хоть макаку учить законам Ньютона. Что ж, деньги - весомый аргумент, училку можно понять. И никого не волнует, что у них нет возможности платить больше.
Яна шла домой через мартовскую слякоть и не знала, как передать маме слова о повышении платы и количества уроков. Мама не потянет. Даже платить больше за два занятия не потянет. И так крутится-вертится, как юла. И никакой закон физики не объяснит, какие силы помогают ей вращаться и одной тянуть ребёнка и кредиты. Да нафига эти занятия! Сама все выучу. Скажу репетиторше, что буду ходить к ней один раз, а не два, как сейчас. А на сэкономленные деньги маме на день рождения подарю красивый халат. Мама давно на него зарится. Выучу я сама гребаную физику. Всё равно от этой потной бабы и её уроков толку ноль.
Благие намерения известно, куда приводят.
Янин хитрый план проработал месяц. Во время, которое она должна была идти к репетитору второй раз, она шаталась по городу, или сидела в подъездах, вздрагивала от хлопающих дверей, выбегала сразу. Жители не любили чужаков в подъездах. Даже если ты просто тихо сидишь в уголке, не куришь, не лузгаешь семечки, не справляешься нужду. Начинают гнать. Так лучше самой убежать заранее.
Честно учила физику, просила помощи умных одноклассников, но лучше не становилось. Зато деньги на мамин халат копились в одном из томов "Всё обо всем".
Обман раскрылся, когда алчная репетиторша позвонила маме. Яна как раз должна была якобы быть на занятии. На самом деле в сотый раз таскалась в "Универмаг" проверить, не купили ли халат. Но репетиторша без лишних реверансов заявила, что одного занятия категорически мало, девочке надо больше. Три, как и было давно предложено.
—Погодите, какое одно занятие, она же к вам два раза ходит, — мама крутила телефонный провод, пока он не превратился в узел.
Яна вошла тогда в квартиру. Мама выскочила в прихожую:
—Нина Петровна звонила, прямо во время вашего с ней занятия.
Яна похолодела. Ноги приросли к полу.
Мама била ее по щекам, аж ухо звенело. Схватила за воротник куртки вытащила в комнату:
—Где деньги, сука? На че тратила, курить начала, бухать?
—Да целые они, копила!
—Сюда давай, скотина! Быстро!
Яна, швыркая носом, достала заначку, принесла маме. Боялась на неё смотреть.
—Ненавижу тебя, сучка! Вся в отца и его семейку. Такая же тупая и жадная. Вот и будешь, как они по тюрьма шляться, да пол мыть, больше ни на что не годная.
Яна молчала, слова не шли, только икала и тряслась. Самое обидное, что ведь хотела, как лучше.
—Куртку сними, стоишь как чучело!
Мама бегала из кухни в комнату, что-то выкрикивала. Яна сняла куртку пошла вешать в прихожей.
—Ты больше не пойдёшь ни на какие занятия, не поступишь, и хрен с тобой, пойдёшь пол драить! В баню или вон в сортир на вокзале. Сколько сил на тебя угробила, всю жизнь положила на вот эту суку тупую!
В бешенстве мама всегда могла сказать многое, самое гнусное и больное. Неужели и правда так думала. Наверное, Яна унаследовала эту черту. Долго терпела, потом взрывалась и ее несло по горам и косогорам как бешеную собаку. Чего только не творила и не говорила в те моменты. Потом было стыдно. Но унять себя в период злости не могла.
Вот и мама тогда не смогла. Схватила с вешалки собачью цепь. Осталась от спаниеля прежних хозяев квартиры. Цепь прилетела Яне по спине. Она взвыла от дичайшей боли. Так страшно взвыла, что мама сама испугалась, цепь выронила, с испугом смотрела на Яну. Мама ушла в кухню, закрыла дверь.
Яна подвывая подошла к зеркалу, задрала футболку. Извернулась, чтобы рассмотреть спину. Пара звеньев и застежка - карабин оставили чёткие следы на лопатке.
Мама тем временем накинула плащ и куда-то вышла.
И вот тогда Яна второй раз нацелила лезвие ножа в свои вены. Зачем жить в мире, где ты хочешь сделать лучше, но получаешь за это цепью по спине.
Руки дрожали, нож прыгал в них, как горячая картошка. Повернулся ключ в замке. Мама вернулась. Нож упал на пол.
На физмат Яна все же поступила. Повезло с билетам на ЕГЭ. А толку? Промучилась пять лет, чтобы понять, что никогда не будет инженером. Стоило ли ради этого столько страдать и прощаться с жизнью?
Одно Яна поняла точно: не пытайся сделать доброе дело, оно обернется против тебя.
Попытка № 3.
И вот теперь третья попытка. Чего там надо делать: горячая вода, чтобы не было больно? Бритвы нет. Только Джиллет с тремя безопасными лезвиями. При всем желании ими не разрезать руки.
Ножи тупые, как и хозяин дома. Хотя какой он нафиг хозяин. Просто арендатор, выдает чужое за своё. Даже не прятал ничего особо. Запретил разок ей заходить в священную комнату и был уверен, что послушается. Или просто было глубоко плевать, если обнаружит его обман.
Как теперь жить? Чтобы нарваться на очередной обман, предательство и так всю жизнь? Нет уж, пора сойти с этого пути. Окончательно. Кажется, на кухне валялся канцелярский нож. Вскрывая конверт, Яна однажды порезалась сильно. Наверное, и до вен доберется. Шла в кухню, телефон заиграл. Вдруг Стас сейчас скажет, что едет к ней, развод есть, а переписки просто бред или еще какое-то объяснение найдется.
Но звонила Машка. Та самая любовница армянина. Яна не стала брать трубку. Надо бы записку оставить. Объяснить свой поступок, у мамы попросить прощения. Яна зависла. Гоняла бегунок ножа туда-сюда, лезвие входило и выходило. Как игра "ку-ку", которую показывают малышам, пряча и открывая лицо.
"Стас, ты обманщик, предатель. Ненавижу тебя, ты виноват в моей смерти… "
Херня какая-то. Звонок в домофон прервал её мысли.
—Дорогая, это Мари, пусти в сортир, а? —услышала Яна голос Машки. Нажала на кнопку, открыла дверь. Быстро скомкала записку, нож швырнула на холодильник.
Машка влетела в квартиру, скинула ботильоны на шпильках и приговаривая бесконечное: "А-а-а, щас обоссусь", ринулась в туалет. Оттуда уже неслось скороговоркой:
—А ты че трубу не берешь? Я же была с Джео, и ему звонит жинка, тара-бары че-то там случилось, срочно гони домой. Он меня высадил, типа на таксо доедешь домой. Бля, вечер субботы, где тут такси дождешься? А мы после пива, шампуня, винища. Я и вспомнила, что ты тут рядом обитаешь, и на выхи твой уматывает.
Машка вышла из туалета, зашла в ванную, уже оттуда моноложила:
—А, ты тут в ванне нежиться собралась, одна, надеюсь, или любовник в шкафу сидит? Ты смотри, в дом одного мужика других не води.
И хохотнула своей шутке.
—Ты че кислишь вечно дома? Клубешник, парнишки, или ты типа все, замужняя? Ой, че с тобой, Яаан?
Она положила руку с длинными нарощенными ногтями Яне на плечо. Яна затряслась и вывалила все: про жену, других телок и даже договор аренды. Про ванну для вскрытия своих вен канцелярским ножом умолчала. Стыдно было.
—****уться туфли гнутся! —Машка присела рядом, достала сигарету из пачки на столе. —Ты ему уже рассказала?
—Нет. Он просил не звонить ему в выхи и не писать. Пару раз писала ещё давно, смс идут миллион лет. Как я сразу не доперла, что это не связь глючит, а он телефон отключает!
—Ты реально тупанула. Впрочем, его жинка такая же тупеха. Как вообще можно отпустить мужика в другой город жить одному? Мэйби, она и вкуривает, что он тут пежится во все лопатки, но ей коттедж важнее. Терпит ради дочки и бабла. Или у них это вообще норма, как у наших армянских подруг. Те все знают, ненавидят нас, но ниче, молчат в тряпочку. Я ж тебе рассказывала, как Джео поймал где-то трипачок или что-то в этом духе. И просто на голубом глазу пришел к жинке с пачками таблеток, мол милая, у нас проблемки, на, пей десять дней и к врачу потом сходи. И все — она молчок, роток на замок. Наша бы русская баба ему сразу член под корень отрубила… А телефон вообще надо сразу проверять. Я не про то, что нужно схватить у него из рук “Айфошу” и начать там шерстить списки контактов и фотки. Я всегда говорю типа: “Я завтра занята буду часов до десяти: учеба, работа, потом тренировка. Ничего, если позвоню поздно, ты спать еще не будешь?” Если начинается какая-то фигня вроде: не звони, я спать ложусь в восемь, даже “Спокойной ночи, малыши” не досматриваю, или “Поздно не звони, разбудишь моего хомячка”, я сразу понимаю, что разбужу не хомяка, а жену и детей. И сразу все понятно, если ему по сто лет не доходят сообщения или абонент не абонент долгое время. Сразу ясно, что он дал тебе свой не основной номер. А раз номер не основной, то и ты для него — не главная. Сорри, меня понесло. У тебя есть че выпить?
—Нет. Я не знаю, как себя вести дальше, всё сразу сказать?
—Ага, гордости у тебя хоть жопой ешь, а мозгов нет, прости, детка. Расскажешь и че? Соберешь свои кулечки и топ-топ в общагу. Че он там, до июня живет на две семьи, вот и живи второй женой, диплом допишешь спокойно, а там видно будет.
—Не могу так, тошно.
—Тошно, когда тебе хер в горло попадает. А это здравый смысл. Пошли в магаз ночной, купим коньячку и в клуб, тыц-тыц, растрясем твой депор, может найдем мужичка, к которому можно уйти от твоего Стаса-гондураса.
—Не хочу, Маш, ниче не хочу.
—А ты захоти! Давай ключи, я пошла искать магаз. Ты пока фейс отмой, че зря ванну набирала? А то сидишь, как раскисший помидор.
Машка вернулась быстро, прямо в пальто и с бутылкой коньяка зашла в ванну, где Яна лежала, считала капли, капающие из крана.
—Слушай, этому твоему Стасону нельзя спускать с рук такой ****ешь. Если он тебя кинет и в июне отчалит по-тихой, у тебя должна быть наготове граната, которую ты запустишь ему в спину.
—И чем я ему кину? Камнем в багажник отъезжающего авто?
—Да ну, это фигня, будешь еще потом платить за ремонт тачки. Надо его жинке подготовить компромат. У вас фотки есть совместные?
—Нет.
—Блин, подруга, это не фонтан. Ты проморгала второй явный признак гуляющего парниши. Если он не фоткается совместно с тобой, не светит тобой перед друганами и их девушками, все, котик, ты для него так, потрахученый варик. Фоткаться вместе — это ж значит любовь, отношения. Нет фоток — нет любви. Где у тебя стаканы? Вылезай, прокиснешь скоро в этой луже.
—Короче, забацай фотки— продолжала Машка, разливая коньяк, лимон красивыми ломтиками уже лежал на блюдечке.Причастность к кавказской жизни пробудила в Машке хозяйственность, красоту, некое наслаждение жизнью, едой, вином, сексом, общением. Это в общаге бухали из горла и закусывали колбасой. После встречи с армянином можно только красиво пить коньяк из натертых бокалов, закусывать лимоном или виртуозно разрезанной дыней. —Блин, ножи у вас тупые, жопой сядешь — не порежешься. Пришлось канцелярским строгать, прикинь?
Значит, и до вен нож бы добрался. Теперь и он не годен, после машкиных лимонов.
—Давай, за нас красивых, за них рогатых.
Коньяк ободрал горло. Но разжал плотное кольцо, сжимавшее лоб последние пару часов.
—Фу, конина так себе, говно паленое. Это тебе не с Армении прямая поставка. Так вот, фотки, — Машка красиво курила, золотые перстни сияли под светом лампы. — На них вы должны быть вместе, и чтоб понятно, что любовники, а не коллеги. Чтоб объятья, поцелуи. А то и вообще ваш трах засними, но это уже сложнее.
—Че я его насильно заставлю фоткаться?
—Придумай что-то, ты ж баба или кто. Короче, раз этот дурень не имеет пароля на телефоне, качай оттуда контакт жены. Бросит тебя, ты сразу: "але, але, мадам, я любовница вашего мужа, вот вам форточки, позовите-ка Стасика к телефону, он у меня трусы забыл".
—И чего я этим добьюсь? Он же не вернётся ко мне.
—Не вернётся. Да он и нужен, как хер на ужин. Это тебе надо. Для сладкой мести, моя хорошая. Чтоб яйца у него от страха втянулись до самого горла.
—А ты бы так сделала? С Джео, например?
—Нет, конечно. У нас с ним все предельно прозрачно: я сразу знала, что женат и не разведется. Из меня идиотку не делали. Он прекрасно знает, что пока даёт деньги, квартиру оплачивает, я буду с ним. А без денег он бы мне никуда не упёрся. И я не лезу, не звоню сама, не пишу. Думаешь, я у него одна? По-любому, ещё кого-то шпилет.
—И тебя это устраивает?
—Вполне. Приехал, поугарали, повеселились. Нет его и слава богу, свобода попугаям. Зато я при бабле и хате. Бесит только, что вечно должна телефон под рукой держать, вдруг его величество соизволит притащиться. Ну и трах потребительский так себе дело, честно говоря. Подолбил, как в дупло, и слез. Он ведь со мной даже не целуется.
—Почему?
—Не принято у них, вроде. Я не спрашивала, отодвинул меня несколько раз, я и поняла, что не надо. Ну не надо и не надо, других губ на свете миллион. Так, давай, собирайся в клубец. И никаких "не хочу".
В клуб они сходили, вокруг долбила музыка, а внутри стояла пустота, будто во вьетнамских джунглях, где все выжгли напалмом и полили химикатами. Теперь там ничего не вырастет, будут жить опаленные огнем люди, рождаться дети с уродствами от “Агента Оранджа”. А Стасику, уничтожившему ее душу, не грозит ничего, уйдет от ответственности, как США. Машка права, это не должно сойти ему с рук. Он вроде верит в карму, но если делает такие поступки, значит, не особо ее боится. Поэтому надо самой стать этой кармой.
Фотки Яна все же сделала. Выпили вечером вина, полночи занимались сексом, который, для нее стал отвратительным, хотя технически ничего не изменилось. Рано утром она сделала селфи, умильно положив голову на его голое плечо. Стас спал, открыв рот. Впрочем, фото не понадобились. И не потому, что Стас ее не бросил. Нет, в мае он объявил, что потерял работу, здесь такую не найти. Поедет аж в Москву, его уже там ждут на новой должности, обустроится и вернется за ней.
—Не хочу с тобой расставаться, котик, — вздохнула Яна, хотя хотелось ему вмазать между глаз. — Но надо диплом защитить. Потом ты меня заберешь. Я за квартирой присмотрю, ты ее потом продавать будешь?
—Такое дело, малышка, квартира-то не моя. Ее оплачивала контора, пока я работал. Надо из нее съезжать. Ты уж поищи вариант подешевле, ладно?
Хоть здесь не соврал, мудила.
—Ты же поможешь мне с деньгами?
—Малышка, в Москве на первое время тоже нужно денег немало. Поэтому давай-ка прижмемся. И с маникюром твоим тоже пока отбой. Немного дам.
“Немного” хватало либо на комнату у бабки, либо на совершенно пустую студию в 15 квадратов, куда Яна и переехала. Из прошлой квартиры Стас привез матрас, который долго пылился на балконе, табуретку и старый журнальный стол. Внес ее чемоданы, полежал рядом на матрасе, напряженный, как пружина, готовый стартовать в любой миг. Яна специально льнула к нему, ножки закидывала, шептала как будет бесконечно скучать, но они же потом будут вместе в Москве, счастливы, да, милый?
—Конечно, милая, все будет. Ладно, я погнал. Доеду — напишу.
Он пропал через сутки после отъезда. Яна бесконечно набирала номер, недоступен, иногда абонент появлялся в сети, но не перезванивал. Это было ожидаемо, но пережить все равно было трудно. Она не ела, только бесконечно курила. Руководитель по дипломной работе на последней встрече сказала:
—Я все понимаю, экзамены, диплом, но не нужно так переживать. На вас же лица нет, одежда висит мешком, вы хоть что-то кушаете?
Плевать на диплом и экзамены, как вам объяснить, что человек не может выглядеть иначе, когда у него душу выжгли диоксином.
Яна сидела ночи напролет на вонючем матрасе или курила, глядя в незашторенное окно. Диплом защитила, экзамены сдала, все празднуют. Машка тащила в клуб, призывая насрать на все и всех. Они теперь инженеры, ща найдут работу и в топку всех этих Стасиков, Джео и прочих персонажей. Будут сами себе хозяйки.
—Я бизнес открою, и куплю себе красный “Лехус”, буду ехать и грязью из луж всех обрызгивать, — кричала пьяная Машка, вертясь на барном стуле. — И я буду выбирать себе мужика, а не они меня, любого, блин, любого! Буду вот так вот приходить в свой коттедж, шубу норковую скидывать, ключи от “Лехуса” на стол брошу и свистну: “Эй, Славик, а ну давай сюда, надо полизать своей королеве, давай, давай, старайся”.
—Мари, ты пьяная дура, — ржали девчонки, — че за фантазии?
—Нормальные фантазии, нихера вы не понимаете в жизни! А че только им все можно? Хрен им всем! Не все меня юзать, теперя моя очередь их иметь!
Машка, наконец, шлепнулась со стула. Кто-то начал ее поднимать, кто-то продолжал ржать. Яна услышала диалог двух Машкиных подружек:
—Че это с ней сегодня?
—А ты попробуй годами пососать нелюбимый хер, тоже замечтаешь отомстить всем вокруг. И останется только накачиваться до бровей, чтоб не думать, кем стала.
Яна вышла из бара. Успеть на последний автобус, да и денег на гулянку больше не осталось. На следующий же день позвонила еще раз Стасу, поняла, что заблокирована и набрала номер его жены, заранее списанный из телефона Стаса.
—Будьте добры позвать Стаса, — очень старалась, чтобы голос не дрожал.
—А вы кто?
—Яна, его любовница, вторая жена, он что, про меня никогда не говорил?
—Лизка, Лизка, выйди отсюда, мама, уведи ее, пожалуйста!
—Але-о-о, так Стаса-то позовите.
—Стас, сюда подойди. Тебе Яна звонит.
—Кто, какая Яна? Не знаю такую, положи трубку сейчас же!
Яна задохнулась. Ах он ее не знает! Если бы не его голос, до боли знакомый, с бархатными нотками, она бы подумала, что ошиблась номером. Очень уж он упорно доказывал, что знать ее не знает и требовал у жены нажать “Отбой”.
Жена его потом перезвонила сама, пыталась сдерживать себя, спрашивать спокойно подробности. Яна все рассказывала, где, когда, как.
—Могу вам фотки наши отправить, если скажите почту, — предложила Яна.
—Не надо, и так все ясно. До свидания.
Стасовы яйца не просто втянулись, их разорвало. Он вышел на связь сам, писал тонны гнилых смс, угрожал, было страшно. Но обещанного кайфа от состоявшейся сладкой мести не произошло. Даже совесть заела, что разрушила чью-то семью, лишила дочку отца. Как в свое время лишили ее саму.
Через год Яна нашла его в соцсети. Он гордо обнимал на фотках уже другую женщину, демонстрируя в кадр обручальные кольца. Выходит, яйца зажили. Весьма успешно подкатил их к другой мадам. Очередной жертве похотливого ходока. Хреново работает карма, месть и бумеранги. Точнее — не работают совсем. А ты пытаешься поверить в любовь, да ладно любовь. Хотя бы научиться доверять людям. Как поется в песне: “на выжженной земле не вырастут цветы”.
Чужие фото.
Первым делом в своей убогой квартирке Яна провела Интернет, и вернулась на сайт. А их уже прибавилось. Пошло-поехало. “Все те же знакомые лица, те же портреты на фоне”. Стандартные вопросы и ответы. Куча встреч и смс. Но толку было мало. Не ладилось с работой, по специальности Яна не пошла, да и не брали. Не брали вообще никуда. Даже повадилась таскать косметику по всему городу, отовсюду гнали взашей, на некоторых магазинах сразу было написано, чтобы распространители косметики не входили. Будто для евреев в оккупированной Польше. Яна проходила с сумкой непонятных помад и духов три дня и бросила гиблое дело. Пошла на телефонные продажи, затошнило через неделю. Звонила сотням людей, ее посылали с первых фраз. Яна плакала в конце каждого дня, хотя других менеджеров продаж работа вполне устраивала, сопли на кулак никто не мотал и даже хвастались закрытыми чеками.
Деньги таяли на глазах, мама кричала в трубку, чтобы не маялась фигней и возвращалась домой, раз не смогла устроиться негде. Будешь искать работу дома.По крайней мере, крыша есть над головой, а то платишь еще за непонятную конуру. И сил нет тебя тянуть.
Яна ела из банки холодную перловую кашу якобы с каким-то мясом. Или заваривала лапшу. На другую еду денег не было. Спасали свидания в кафешках, супчик, конечно, не закажешь, но пирожное вполне себе.
Как-то раз на ужин за ней приехал очередной сайтовец. Оказался старше лет на сто, чем был на фото, послать бы его сразу же в задницу, обманщика. Внучку потерял, дедуля? Но уже села в машину, а он повез.
—Тут есть вполне хорошая кафешка, не бывала там?
—Нет.
—Поужинаем? Я жутко голодный, а ты?
—Не знаю.
—Я понимаю, ты смущена, что увидела другого человека. И судя по всему, ты меня не знаешь. И хорошо, что не знаешь, — внезапно хохотнул он. — А то бы к тебе были вопросы.
Яне эта шутка не понравилась. Потому что не поняла ее, да и просто не хотелось сидеть рядом со старым пердуном.
Старикан уже припарковался. Яна замерла. Ресторан “Старый замок”. Самое дорогое заведение в городе. Она, как чучело в джинсах и сапогах, на которых старательно замазаны потертости. Ее же выгонят отсюда поганой метлой. Но в гардеробе парень улыбчиво принял ее старый пуховик. Почему-то перед ее спутником все чуть-ли не расшаркивались, называли по имени-отчеству. Голодный желудок яростно завопил от одного вид горячих блюд. К стыду за свою кричащую бедность добавился стыд от того, что на нее смотрели из-за каждого стола. Кто с явным интересом, кто скрытно, с любопытством или осуждением.
Яна старалась есть аккуратно, не набивать рот всем, что выставил на стол официант. Страшно представить, сколько это стоит. Меню она не видела, ее спутник просто коротко бросил “как обычно”. Старикан тем временем положил перед ней разворот статьи в журнале. “Руководитель центра “АнтиСПИД” получил очередной государственный грант…” Возле заголовка красовалась фотка дедульки. Ученый, значит, руководитель, шишка- машишка. Но дела это не меняет. Старик и обманщик он и в Африке старик и обманщик, хоть до коленок регалиями обвешайся.
—Понимаешь теперь, почему я не могу под своим фото сидеть?
—Да.
—На сайте ты более была общительна. Почему сейчас односложно общаешься? Чем смущена?
Яна предпочла бы вообще не общаться, а поесть до полного пуза. Но так дело не пойдет.
—Вы бы не смутились, если бы вместо меня вышла другая девушка?
—Давай на “ты”, как и было, когда переписывались. Так комфортно, не правда ли? — он опрокинул стопку принесенной водки, закусил маринованным грибочком, поддев также колечко лука. Яну передернуло, представила, как от него будет теперь вонять. Он еще долго трепался, а Яне хотелось добавки мясных рулетиков и свалить поскорее. Профессор кислых щей тем временем накидался водярой. Сколько не имей в кармане бабок и сколько бы твой фейс не печатали в журналах, ты все равно остаешься чуваком, который жутко боится женщины. Хотя ее единственные козыри — молодость и красота.
—Яночка, у меня все есть, достижения, слава, деньги, успех. А хочется каждую ночь засунуть член в теплое влагалище и так уснуть.
Мясные рулетики запросились на выход из пищевода, как только Яна представила эту картину. Дедуля противен ей. И даже лучшие кушанья мира не компенсируют его старости и мерзкого желания погреть свои кости на юном теле.
Она каким-то чудом свинтила из ресторана. Прекрасно помнит, как старикан, начал тянуть ее к себе, поглаживать коленки. Потом как-то тащились до выхода, там уже ждало такси, на заднее сиденье погрузили пьяного в хлам престарелого любовника, Яна села вперед. Через пять минут он уже храпел на всю машину. Интересно, инструмент, который он мечтал на всю ночь оставить в её влагалище хотя бы немного функционировал?
Войдя в подъезд, она тут же заблокировала его в телефоне и на сайте. Впервые за долгое время радостно опустилась на матрас на полу. Лучше на матрасе в одиночку, чем с противным старым сластолюбцем в самых шикарных кроватях.
Чужие фото встречались еще несколько раз. Под ними уже прятались менее известные персоны. В основном, те же женатики, которые нелепо пытались врать, что стесняюсь своей внешности, стыдно перед коллегами с работы, что я на сайте знакомств сижу. Со временем Яна просто сразу уходила, или шла с ними на кофе, сидела, подавляя зевоту. И блокировала сразу после свидания. Яна пришла к простому выводу, что под чужим лицом не кроется сказочный принц, инкогнито ищущий любви на сайте знакомств. Если вместо одного человека пришел другой - это не звоночек. Это колокол, набат! “Я - гендиректор Газпрома, не хочу светиться на сайте, поэтому там чужое фото” — это брехня на постном масле. Скрывается под чужой личиной, значит темнит. А зачем тебе темный товарищ, детка? Мы - за светлую сторону силы.
Мода на соцсети тоже сильно упростила жизнь. Яна просила ссылку на личную страничку. Некоторые не присылали. Боялись, значит, шкерились. Когда же просили ссылку на ее аккаунты, то скидывала. Со временем закрыла свои страницы. Поумнела. Хочет проникнуть в мой мир, пусть культурно стучит в дверь и представляется: «Я Иван Петров, хочу на вас посмотреть и себя показать не стремаюсь».
А то кинешь ссылочку, он просмотрел вдоль и поперек, еще и друзьям отправил, шоб заценили. А ты о нём ничегошеньки не узнала.
Кстати, Яна не редачила свои профили. Хотя Машка ей настоятельно рекомендовала показать только свои хорошие стороны. Яна не понимала — зачем? Если вы планируете долгую счастливую жизнь, рано или поздно все равно всплывет, что она любит в пятницу вечером прибухнуть с подругами в караоке и сходить в злачный клуб “69”. Соцсети — это классный шанс показать себя настоящую, свои интересы и жизу. Так что нечего там создавать себе амплуа нежной феи, если внутри ты ведьма. Шила в мешке не утаить, и образ хорошей девочки запаришься играть.
Но ни сайты, ни соцсети, ни клубы, не принесли желаемого результата.
Безопасность.
Впрочем, не везло в любви не только ей. Как-то среди ночи приехала Машка. С фингалом на пол лица.
—Пустишь переночевать?
—Это Джео?! — Яна кивнула на синяк.
—Да не, ты что. Феруз.
—Кто?
—Мудак один. Оттуда же, с сайта. С Джео пора завязывать, но куда идти, когда нет денег? Начала искать запасной варик. Нашла вот. Села в тачку, как обычно типа кофе поедем пить. Катались, катались, пока на тёмную набережную не завёз. Я испугалась, просила уехать. Какой там! Износ да и все. За сопротивление - кулаком по морде.
—Машка, пошли к ментам! Ужас какой, блин! Пиши заяву, номер тачки запомнила?
—Прикалываешься? Какие менты. Никто не возьмётся. Че, историй таких мало. Да и боюсь я его. Глаза бешеные, жуть просто. Раздавит меня, как таракана, и все. Ян, можешь в аптеку сгонять, "Постинор" надо срочно. Он же меня без резины, кончил и все.
Машка говорила так буднично, будто читала билет на экзамене. Ни одной эмоции. Ни истерики, ни всхлипа, ни жалобы. Яна ушла в аптеку. Вернувшись, увидела, что Машка за её ноутбуком.
—Уже удалил анкету, прикинь. Хотела тебе показать, чтоб не дай бог ты не нарвалась.
—Я с такими не встречаюсь.
—А ты думаешь, русский так не сможет, — усмехнулась Машка и тут же скривилась, — ай, блин, как больно-то. Долго, интересно, будет проходить эта красота? Любой из этих парней может оказаться насильником. И ты не распознаешь. И из машины не выпрыгнешь. Блин, че я Джео-то скажу?
—Да какой Джео, ты о чем? Как ты теперь будешь жить после этого ужаса!
—Нормально, как и жила. Не я первая, не я последняя. Лишь бы не залететь и чтоб спидозным не оказался.
Однако, ночью Машку накрыло. Лежала рядом и колотилась, будто держится за оголенный провод. Яна обнимала её, наливала чай, прикуривала сигарету. К утру Машку отпустило. Уходя на работу, Яна взглянула на неё. Фиолетовая половина лица смотрелась на белой подушке как клякса на тетрадном листке.
Как теперь знакомиться? Ведь сама без страха вечно садилась в тачки к незнакомым парням. Теперь все, табу. Лучше на автобусе доедет до кафе и обратно, чем вот так вот. С тех пор они всегда скидывали друг другу марку, номера машины и телефона нового знакомца. Так себе мера защиты. Слабая надежда , что если тебя кокнут, то хоть найдут виновного. Иначе вообще бы перестали знакомиться в Сети.
Потом в целях безопасности добавили себе в копилку “Гет Контакт” и отдельный номер. Яна была против бесконечной э****олярки, годами переписоны и ничего более. Если встречается парень, который пришел за реальными отношениями, а не за друзьями по переписке, когда-то нужно дать номер телефона и продолжить общение. Тут-то и потребовался отдельный номер с мессенджерами. Объяснение простое, ее номер — единственный давнишний и постоянный спутник в Яниной жизни, много у кого есть в контактах. Это открытая книга, особенно при наличии “Гет Контакт” . Оттуда можно узнать, что Яна работает бухгалтером в ООО «Альтаир», заказывала ремонт окна на Ленина, 15. Она не готова, чтобы большая часть ее жизни вдруг стала открытой для малознакомого чувака с сайта. Она за честность, но не за распахнутую жизнь, приходи, смотри кто хочет.
Поэтому пока не встретились сто раз и не уверена, что парниша адекватен, общение шло через второй номер. Главное, чтоб этот номер всегда был доступен. Парни, кстати, тоже активно использовали вторые номера, но чаще в целях скрыть реальную жизнь с супругой, чем из страха нарваться на неадекватную маньячку.
“Гет Контакт” позволял заранее проверить, что за персонаж к тебе едет. Это прекрасный осведомитель, расскажет тебе и о работе, и об увлечениях нового знакомца. А то и объявит, что он чей то любимый или наоборот предостережет емким тегом "Урод. Не отвечать". Есть и оборотная сторона медали - твои теги тоже видят. И какой-то неадекват может поставить тебе клеймо типа " Тупая шлюха". Но такое произошло всего раз.
Хотя за отдельный номер и приложение нужно было ежемесячно платить, но ряд проблем отпадал сразу. К тому же, к тому времени Яна имела нормальную работу. С ней помог один из парней с сайта. Из тех, что имеют статус "готов стать спонсором".
Спонсоры.
Итак, спонсоры. Так себя называют многие, но вообще не факт, что таковыми являются. Для кого-то спонсорство подразумевает чашку капучино. Я мачо-мучачо, купил ей кофеек и трубочку с кремом. Пусть теперь мою трубочку поцелует.
Тип первый “Контрактник”. Такие подходят к делу, как к переговорам, чуть ли договор не приносят. Сколько я плачу, что ты делаешь за эти деньги. Когда приезжаю, что предпочитаю. Когда Яна впервые с таким встретилась, то потом не могла прийти в себя. В кофейне за ширмой он положил на стол пятитысячную купюру:
—Это будет за анал. Перед ним надо клизму сделать и не есть несколько часов. Смазку я беру на себя. И главное - сдай анализ на ВИЧ и гепатиты. Резины не будет.
Яна смотрела на его маленькую ладошку с толстыми пальцами-сардельками, они лежали поверх купюры, типа отдам потом, после выполненных условий. Яна вышла из-за стола, якобы в туалет. И исчезла. Шла по летнему городу и хотела нырнуть в фонтан, лишь бы смыть с себя эту гадкую встречу.
Тип второй “Сказочник”. Рассказывает о своем пентхаусе, “Мазератти”, вилле в Майами. Но ты о них только слышишь. Ни разу за месяц не увидела. Машина — в ремонте, в пентхаусе случился пожар, а до Майами лететь далеко. Вероятно, все эти блага существуют только в его сладких речах. Не подставляй свои ушки под этот сладкий сироп, милая. И сними с них лапшу, а то сережки не видно. Со “Сказочником” было жаль потраченного времени. И обидно, что тебя принимают за полную дуру.
Третий вариант “Брюс - всемогущий”. Мечта любой женщины. Он может все: забить гвоздь, свозить тебя на Канары, устроить на работу мечты. У него везде и всюду влиятельные знакомые. “Щас только смс чиркну Петровичу и завтра же ты будешь учиться в МГИМО”, “Хочешь ринопластику сделать? Не вопрос! Главный пластический хирург города - мой приятель. Ща позвоню -завтра же будешь с новым носом”. Что может быть прекраснее, чем иметь в ухажерах такого решалу. Проблема только в том, что все обещания - брехня сивого мерина. Ибо, как говорит Янина мама: “****еть - не мешки ворочать”.
Четвертый подвид “Ценоназыватель”. В голове у такого товарища всегда работает калькулятор и открыта книга бухгалтерского учета. Не обязательно, что он работает бухгалтером или связан с торговлей. Просто цены он запоминает автоматически. И почему-то считает, что всем надо озвучивать прайс. “Вот эти кроссы я купил за десять косарей”, “решил набить татуху и отвалил за нее двадцать тысяч”, “ ездили в Тайланд, путевка стоила пятьдесят рубасов, а с нынешним курсом такая поездка встанет в сотку”. И так до бесконечности. Возможно, такой кавалер хочет показаться богатеньким Буратино. Но лично у Яны голова начинала болеть от бесконечных цифр. И постоянно свербила мысль, что после свидания он позвонит друзьям и скажет: “Нормально посидели в кафешке, я потратил на нее всего-то 563 рубля 20 копеек”.
Макс.
Её первый и единственный спонсор принадлежал к самому последнему типу “Приятный”. Хороший любовник, веселый, интересный. Его спонсорство было просто приятным бонусом. И неожиданным. Яна хотела бы с ним встречаться. В то жаркое лето катались на машине, можно вылезти в люк и кричать: "Я счастлива!". Сидели на берегу реки, ели черешню. Он зажал ягодку губами и поцеловал, протолкнув черешню ей в рот. Потом также из губ в губы поил её соком. До чертиков возбуждающая игра.
—Поехали к тебе, — прошептал он, зубами оттягивая лямку на ее купальнике.
—Почему не к тебе? — отстранилась Яна, — ты женат?
—Нет, хочешь паспорт покажу? Просто не вожу никого в свою берлогу. По крайней мере, пока не узнаю ближе.
У него были свои методы защиты от неадекваш. Как выяснилось позже, женат и правда не был. Просто девушек у него был вагон и маленькая тележка. Яна знала это, хотя в глубине души надеялась, что он выберет именно ее из своего гарема. Наивная дуреха.
Яне было стыдно приводить его в свою берлогу, на матрас, но коли просит — добро пожаловать. Он огляделся. Спросил, сколько стоят эти хоромы в месяц. Яна ответила, он хмыкнул:
—Да уж, народ не стесняется драть бабульки. Ээх, вспомню студенческие времена,— и радостно бухнулся на матрас. — Иди сюда, кроха!
Яна прифигела. Более нежного, опытного любовника у нее не было. Макс целовал ее ступни, массировал их, поливал ее молоком и ловил молочные струи губами. Яна спрашивала у него, откуда такие познания: порно, книги, товарищи рассказали? Он смеялся: “Я сам всему научился”. Яна верила. Он ведь никогда не обманывал. И обладал любовным талантом. Да, это тоже талант, чуткость, интерес к партнерше, способности чувствовать и знать. Схожий талант может быть только у врача, который по одному чиху понимает: серьезная болезнь у пациента или легкая простуда. Бывают от природы чурбаны, для которых вся любовная ласка сводится к быстрому снятию трусов. Таких большинство. Самая печаль, что они считают себя нормальными. А таких, как Макс называют извращенцами, лизунами, недомужиками.
После первой близости, оставив Яну в ванне с пеной, Макс пошел одеваться. Зашел уже одетый:
—Кроха, я поехал. Ты была прекрасна. Созвонимся.
Яна стояла в ванной разочарованная. Но вида не подала, улыбнулась, продолжала просушивать волосы полотенцем. Выйдя из ванной, обнаружила пятитысячную купюру на журнальном столике. Крутила ее в руках, испытывая гамму противоречивых чувств: радость (увидеть половину своей зарплаты было приятно), обида (он принял ее за проститутку), стыд (ей заплатили за секс). Написала ему: “Зачем деньги? Я не шлюха!”
Закурила, ожидая с нетерпением смс. Аж подпрыгнула, когда запиликал телефон: “Глупышка, это подарок. Спокойной ночи. Завтра созвонимся”.
Но завтра и даже после завтра и через 4 дня он не позвонил. Яна дергалась к телефону, лила слезы, но сама не писала. Написала сама и осталась без ответа, от этого почувствовала себя еще более униженной. Он точно принял ее за путану. Но потом Макс позвонил, как ни в чем не бывало: поедем пить кофе, если не занята? Никаких объяснений, извинений за молчание. Рассматривая нарисованное сердце в чашке латте, Яна наконец спросила:
—Почему ты не отвечал несколько дней?
—Занят был.
—Чем? Или кем?
Макс на секунду перестал улыбаться. Погладил ее пальцы:
—Кроха, думаю, ты и сама понимаешь, что я гуляка-парень. Окольцовываться или просто становится моногамным не собираюсь. Хочешь быть со мной — будь. Не хочешь — парней вокруг миллион, а ты такая красотка, быстро найдешь. Поэтому давай без вопросов , я с такими девочками-ковырятельницами моего мозга не дружу. Правда-правда.
Яна приняла условия. Хотя долго не могла понять правильно ли поступила. Было мерзко делить его с кем-то, но и с ним было невыносимо приятно. А как он помог: и на работу устроил, новую квартиру частично оплатил, подарки, сюрпризы, нежные смс и электронные письма присылал. Яна летала выше седьмого неба, а потом больнехонько расшибала кости, падая на землю, когда он пропадал в очередной раз. Рыдала в подушку, когда он постил фотки с отдыха с какой–то красоткой. Но прервать отношения не могла. По сравнению с Максом все остальные казались тупыми, скучными, безликими.
Как-то раз она начала даже встречаться с другим. По совпадению тоже Максимом. Но Макс номер два был настолько убог в любовном плане, что хотелось уснуть под ним мертвецким сном. Да и признаемся честно, начала с ним встречи только из желания доказать и показать Максу Первому, что и на меня есть спрос, не пальцем я делана, не на помойке найдена, чтоб вечно сидеть ждать тебя у оконца с пяльцами в руках. Но Максу Первому было, конечно, все равно. Спросил только с усмешкой: “Ты хоть предохраняешься? Смотри, на меня своих хламидий и залеты не вешай.” Чем еще больше ее ранил. Мало того, что тебе изменяют. Хуже, что плевать на твои измены.
Макс Второй, кстати, быстро отсеялся. Пришел в Яне в гости. Яна готовила солянку. Коронное блюдо, которое все ели, откусывая пальцы. Схлебал тарелочку, протер коркой дно, чем уже вызвал отвращение и заявил:
—Вообще-то, солянка варится минимум из пяти сортов мяса, а у тебя всего три. И соленые огурцы не добавляют, только маслины, на крайний случай — оливки.
Он еще о чем-то говорил, но Яне было безразлично. Она мыла посуду, потом попросила его уйти домой. Макс Второй удивился, но ушел, явно обиженный. Позвонил из такси с вопросом, почему был изгнан.
—Вообще-то, воспитанные люди говорят: “Спасибо” и не высказывают свое “фу”, даже если блюдо им не понравилось. Можешь больше не приезжать.
—А ты не пробовала научиться воспринимать критику адекватно? Без этого никуда.
—А ты не пробовал закрыть свой рот, когда твоего мнения не спрашивали? И если уж ты умеешь воспринимать критику адекватно, то лови: вообще–то, ты отвратительно трахаешься. Если бы не отвлекал меня периодически вопросом “Тебе нравится?”, я бы сразу засыпала под тобой.
Яна нажала на отбой, гордая собой, хотя все еще было противно. Впоследствии поржали над ситуацией и с Мари, и с Максом Первым. Он обнял ее тогда, погладил по кончику носа:
—Запомни, Кроха, когда тебя критикует хрен пойми кто, не авторитет ни разу, более того, ты этого мнения не спрашивала, то это не конструктивная критика, а говно на палке. Заткни уши и иди своим путем.
Макс вообще часто давал ей правильные советы. Всё же он был старше на десяток лет. С ним было спокойно, весело, романтично,бесконечно хорошо в постели. И невыносимо поверить, что он со всеми был такой. Мужчина для всех.
Яна разорвала порочный круг спустя три года, переехав в другой город. Вникуда. Просто в надежде, что мегаполис даст больше перспектив, больше хороших одиноких парней. Очередная иллюзия. Везде все одинаково. Макс огорчился. На пару секунд. У него печаль не длилась долго, завидное качество счастливого человека.
—Почему уезжаешь, Кроха?
—Здесь нет перспектив. Ни в работе, ни в личной жизни.
Внутри все кричало: "Разубеди меня, скажи, что у нас с тобой вся дальнейшая жизнь — сплошная перспектива”. Но он только кивнул:
—Удачи тебе, милая!
Поцеловал, пошёл в прихожую, зашнуровывал кроссовки. “Останови меня, останься сам!” — молила Яна внутри. Он посмотрел задумчиво, сказал:
—Щас вернусь.
Яна затрепетала. Наверное, за цветами пошёл. Он ведь часто дарил ей цветы. Попросит остаться, осознал, что она лучше всех остальных. Макс вернулся. Без цветов, протянул ей сложенные рулончиком купюры:
—Тебе пригодятся на новом месте.
Яна сжала купюры, стараясь не зареветь. Уткнулась носом в его шею, чтобы навсегда запомнить его запах, сладкое тепло кожи и дорогого парфюма.
Макс ушёл. Она плакала всю ночь надеялась, что вернётся. Утром уже тащила тяжёлые чемоданы в такси, потом в автобус. Тёмное зимнее утро хорошо прятало слезы, катившиеся по щекам.
Новый город — новые сайты.
И ничего нового на них не оказалось. От слова совсем. Те же истории, те же типажи из спонсоров, женатиков, искателей одноразового секса, тролли, скучающие, сами не знающие, что здесь делают. Большой город отличался одним —раскрепощенностью людей. Денег больше, больше возможностей, с жиру бесились. Именно в мегаполисе Яна столкнулась с новым типом обитателей сайта.
Извращенцы.
Приложения и сайты стали доработаны, теперь в них можно было кидать друг другу фотки, записывать голосовые. Извращуги этим активно пользовались. Столько членов прилетало в личку — хоть коллекцию составляй.Даже появился термин “дикпик”. Яна не понимала мотивов такой отправки: похвастаться? Но среди них ничего сверхестественного не встречалось. Посмеяться над девушкой? Но кого в наше время удивишь такой фоткой. Яна только смеялась в ответном сообщений: “А че такой мелкий?”.И блокировала. Или они блокировали сами. Обижались, наверное.
Были любители садо-мазы. Обычно они скрывались под чужими фотками, или были сфотографированы с расстояния километра. Первый был садист, называл это “серьезная доминация”. Яна не очень разбиралась в подобной терминологии. Было интересно, чего же там кроется. Садюга — хороший парень, хотя б рассказал все в машине, по дороге в кафе. Ярко и в подробностях, про ошейник на ней, наручники, плетки, таскание за волосы, групповухи, просвятил про “золотой дождь” и “шоколадное обертывание”. У нее зашевелились волосы на голове. И такая тошнота подкатила, еле сдержала позыв, глубоко дышала носом. Лишь бы довез в кафе, как обещал, а не дал кирпичом по башке, чтоб потом в какой-нибудь вшивой сауне проделывать с ней все эти штучки. Он курил вонючие сигариллы, из ушей торчали волосы, нос в угрях, пузцо лежало на коленях. Господи, помоги!
—Останови, мне дурно, — попросила она.
—Испугалась, ну и хрен с тобой, шуруй. Ниче в жизни и удовольствии не понимаешь.
Тормознул у остановки. Добиралась потом по пробкам с другого конца города. Но слава богу, жива-здорова.
Мазохист оказался противоположностью. И не только по предпочтениям. Яна замерла, когда увидела черный “Крузак”, а возле него высокого красавца. Такие красавцы бывают только в кино. Отточенный природой по спецзаказу. Ни одного изъяна, умен обаятелен. Принц. Желанный, долгожданный. Пили кофе. Господи, сколько ж можно ведрами хлебать кофе, прежде чем найдешь своего парня. Очень надеялась, что с этим Владом они теперь только будут пить кофе по утрам, за совместным завтраком в их квартире. Хотя чего это он сидел под чужой фоткой, женат, видимо, такой красавец не может быть одинок. Или гуляка, как Макс.
—Яночка, я человек необычный, мне девушку сложно найти. Потребности у меня определенные.
Опять садюга? Бежать надо, срочно, хорошо, что сейчас они находятся в кафе, недалеко от ее дома.
—Мне нужна властная женщина. Чтобы с виду вот такой белокурый ангел, как ты, а внутри — демон. У меня была такая. Ушла, до сих пор все болит, забыть ее не могу. Вы внешне похожи, увидел тебя и обомлел. Интересно, внутри ты такая же?
—Какая такая?
—Властвуй надо мной. Бей, заставляй твои грязные трусики облизывать, туши сигареты об меня. Я буду верный песик, ножки оближу, твою попку после туалета языком могу почистить. Говорю это и уже возбуждаюсь, хорошо, что скатерть на столе, никто не видит.
Вот это признание! Не зря он заказал пирожное ”Захер”. Это шоколадное совершенство невозможно теперь проглотить, после ярких описаний вылизывания попки.
—Ты не бойся, я нормальный, просто у меня такие потребности. Ты еще очень молодая, думаешь, что я псих. На самом деле, нас таких много. Прекрасно, когда люди получают удовольствие. Это не противозаконно, я юрист, УК ты не нарушишь, — очаровательно улыбнулся. — Попробуй, ты можешь не знать своих границ и потребностей. Но я уверен, что тебе понравится. Ты, наверное, не знаешь, кто я. У меня много возможностей и денег. Моему прошлому ангелу ничего не жалел, лишь бы истязала меня снова.
Яна думала всю ночь. Смотрела порно с госпожами и рабами. Никакого отвращения это у нее это не вызвало. Может быть, она тот самый ангел, которого ищет Влад. Что она о себе знает? Как и многие люди — почти ничего. А он безумно хорош, просто мечта.
Согласилась. Но не смогла. Претила эта роль, не смогла ударить его, горящую сигарету прижать к красивому накаченному торсу. Обоих настигло разочарование.
Спустя год, Яна увидела Влада. По телевизору. Местные новости, он стоял перед микрофоном, вещал про благоустройство Ленинского района города. Депутат. Вот тебе и властьимущий. Днем командует другими, ночью — умоляет, чтобы командовали им, играет в послушного пса. Оборотень. В нем и правда было что-то дьявольски-мистическое. Даже жаль, что не могла открыть в себе госпожу. Была бы сейчас депутатской женой, или любовницей. Что тоже неплохо.
Еще один тип извращенцев писал длинные тирады. Примитивные до боли, будто с одного форума скачаны, как он ее положит на кровать, что будет делать, как она будет кричать, ловя оргазмы.
Как-то в период застоя и скукотищи, Яна даже решила встретиться с таким вот писателем. Но после ее резкого “ага, давай, прям щас приезжай, диктую адрес”, парниша слился. Начал жевать соплю про рано вставать, машина в ремонте, такси дорогое. Не был готов к согласию. Или был прыщавым подростком, который тихонько изливал свои фантазии в сообщениях. Кто ж знает, кто сидит за красивой анкетой. Админы сайта паспорта не смотрят.
Другой писака согласился. Он был вполне симпатичен. Но свои страстные обещания не выполнил ни на грамм. Суетился, неумело целовал, обслюнявливая лицо, пару раз провел языком по клитору, посчитав, что это и есть умелый куни. Быстро кончил, виновато промямлил, что-то про “перевозбудился и устал”.
Что интересно, Яна решила повторить, с другим, таким же обещателем бурной страсти. И то же самое, плюс, наглое требование минета: “Надо сделать, это обязанность нормальной бабы”. Больше она не читала подобные сообщения, блокировала сразу.
Спустя время, убедилась окончательно, что самым страстным оказывается тот, кто ни разу не упомянет о сексе, ни на первом, ни на втором свидании. Одним из таких оказался ее муж.
Муж из Сети.
Они все же встретились в Сети.
К тому моменту Яна сидела на сайтах уже немало лет. С переменным успехом. Находила парня — удалялась, как порядочная, потом возвращалась. Парни, тем временем, вели себя по-разному. Что тоже раскрывало частичку его личности.
Некоторые так и оставались на сайте, даже если часть Яниных вещей уже обитала в его квартире, все ночи и выходные были вместе. Яна не задавала логичного вопроса: зачем тебе анкета, если мы нашли друг друга. Боялась надавить, травмировать любимку. Надо дать ему время, потерпеть. Ложь и наглое вранье себе самой. Правда в том, что ты ему, детка, не настолько запала в душу, чтобы зайти в свой профиль и нажать кнопку “Удалить”. Не для тебе, милая, его роза расцвела, ты не более, чем временный вариант. Это тебе потом париться, заново восстанавливать анкету, вещи свои увозить. А ему и пальцем не надо шевелить. Никто твоих жертв и красивых поступков не оценит.
Бери пример с других, которые удаляются сами, но приподносят это, как величайший подвиг. Герой, кверху дырой: “Я удалил анкету, тебе надо сделать тоже самое, если хочешь быть со мной!” Учитесь, девочки. Вот так надо любое свое телодвижение переводить в статус героического поступка, требовать, ножками стучать, губки дуть. А мы все помалкиваем в тряпочку, боимся нежную мужску душу задеть своей носорожьей напористостью.
В общем, сайты стали для Яны, как курение. Бросишь на несколько месяцев и возвращаешься опять. Любопытно, иногда эти два события происходили одновременно. В моду уже входил ЗОЖ, все резко поперлись в спортзалы, бросили курить и покупали сельдерей. Мужики указывали в анкете про негативное отношение к курению. Приходилось бросать, жутко мучиться, курить тайно. Но потом отпускало. Даже успевала оценить преимущества жизни некурящего. Потом бабах. Расставание по разным причинам. Опять одна дома, у монитора старого ноута, в руках сигарета, в бокале винцо.
Знакомства в сети надоели до смерти. “Почему ты знакомишься в Интернете?” Довольно часто Яне задавали этот вопрос. Особенно странно, если его задавали на сайте знакомств.
Потому что весь мир в Сети. Какие ещё варианты знакомств? Работа? А если коллектив одного с тобой пола или отношения среди коллег запрещены, или просто нафиг надо. Кафе/клубы/рестораны? Ага, ты туда ходишь прям каждый день. И как удобно в клубе знакомиться под рев музыки. Фитнес клуб? Да, когда ты потная и красная тягаешь штангу, ситуация вообще не амурная. Про уличные знакомства вообще молчим. Все залипают в телефонах, спешат, или просто стесняются подойти, а зря. Поэтому сайты знакомств будут жить долго.
К тому времени Яна уже стала профи. Мастер-класс по сайтам могла провести. С одного взгляда на анкету, с одной строчки в профиле сделать вывод, кто стоит за анкетой: мудила или хороший парень.
Иногда все надоедало до тошноты. “На сайтах сидят одни уроды! А ещё козлы, придурки, женатики, шлюхи, дуры.”
Бесконечный список комплиментов в адрес обоих полов. Да, разочароваться было легко, после обилия оскорблений, стада чужого тараканья, которое бежало тебе в сообщения. Но когда она слышала такое от других обитателей сайта, всегда хотела спросить в ответ: а что ты там делаешь? Если кругом одни козлы и бараны, надо выйти из хлева. Это не о том, что срочно удалить свою анкету и сидеть с чувством горького разочарования. Это о том, чтобы не замечать дурного и присмотреться к себе и своему аккаунту. Если у тебя там сплошь фоты в трусах, чего удивляться, что тебе пишут любители секса без обязательств? Хотелось порой выйти с митингом, нести по улицам плакат: “Общайтесь, как цивилизованные люди”. Зачем отвечать односложно или смайликом? Не понравился тебе парниша - скажи что об это сразу “извини, ты не в моем вкусе. Желаю счастья!”. Нормальный человек поймет. Идиотто, будет писать в ответ “про все вы бабы дуры, как можно было по фотке что-то про меня понять, ах ты дрянь, пошла ты в жопу”. Обидно? Безусловно. Но лучше возрадуйся, что идиотизм вылез уже на третьем сообщении, а не через три года. Поапплодируй стоя своей интуиций и иди дальше.
Есть хоть толика интереса, пиши, спрашивай, узнавай человека. Глядишь, средь стала козлов разглядишь и пастуха, а то и председателя колхоза. Чашка кофе не обязывает тебя ни к чему. Просто свободный вечер. Абсолютно нормально, если он не понравился, если ты не понравилась. Никто никому ничего не должен за проведенные вместе пару часов.
Был период, когда Яна удалилась отовсюду. Настолько достали полумертвые переписки, однотипные кофепития, парни, чьи лица смешались в одно. Впрочем, ее лицо тоже смешалось с чьими-то. Нередко парень, с которым когда-то была переписка, всплывал через некоторое время, пытался снова познакомиться. На голубом глазу спрашивал, как зовут, чем занимаешься и прочую нудятину. Сначала это безумно злило. Не могла поверить, что он действительно ее не помнит. Эго-эгошенько клокотало от бешенства: как он мог меня такую королевишну забыть? Потом привыкла. Просто не отвечала. Неинтересно ходить дважды в одну реку.
Второй причиной стали сообщения от коллег, которые тоже обитали на сайте “О, и ты тут!”. И сообщения от тех, с кем когда–то встречалась: “Ты все еще здесь? Никто замуж не берет?” Перед коллегами было неудобно. В ее убогом мировоззрении сайты знакомств были чем–то постыдным, что нужно скрывать, как наличие хламидий. А сообщения бывших обижали, тыкали копьем в ее самооценку, ведь и правда никому-то я не нужна.
Поэтому в какой-то вечер Яна удалила анкеты отовсюду. Занялась собой. Пошла на восточные танцы, медитировала, чистила чакры, бросила курить. Пару месяцев жила в таком режиме, потом надоело. Очередной самообман. Хотелось выпить, выкурить сигарету, целоваться до распухших губ. И больше ничего. В жопу эти мечты о замужестве, семейном уюте и прочей фигне. Обидно, что все подружки по парам, детки–конфетки, любовь-морковь, ремонты и кредиты. Это не ее путь. Как говорят мудрецы “все есть путь, у каждого своя дорога”. Йоги вторят им: “не сравнивай себя ни с кем, только с собой вчерашним”. В детстве их соседка выпивоха тетя Тома говорила: “Не пялься на хер чужого быка, щипай своего петуха”. Тетя Тома была далека от йоги и востока, но по сути говорила то же самое. Достичь просветления можно по–разному: кто-то бухает, кто-то медитирует. Воистину, у каждого свой путь.
В тот пятничный тухлый пятничный вечер Яна восстановила анкету. Разместила фото, размытое, нечеткое, в купальнике на берегу моря. Для разового веселья, нефиг стараться с наполнением.
Это когда намерения серьезные, старательно ищешь фото, думаешь что написать в разделе “О себе”. Оформление профиля зависит от главного вопроса: зачем вы скачали приложение знакомства? Отсюда и пляшем, друзья.
Нужен партнер для секаса — зачем тогда инфа о ваших троих детях и вечернем музицировании на арфе? Побольше красивых фото с нотками эротики. Да, да, ее самой, раз уж вы пришли за сексом. И нефиг тут стесняться, особенно когда есть шо показать. Девушки тоже порой хотят просто секса. И не более. Что в этом постыдного?
Вот Янина начальница, чью фотку она как-то узрела на сайте, была образцом честности и подражания. Яна аж восхитилась, хотя раньше начальницу недолюбливала, считала высокомерной стервой. А тут нате вам, здрасте. Висит анкета Евгении Юрьевны на популярном сайте. Вечернее платье, бокал в руках. И в статусе честно написано, что нужен ей обеспеченный, раскрепощенный мужчина от 40 лет для приятного совместного времяпрепровождения. “Я курю, люблю сухой “Мартини”, отдых предпочитаю в Европе, минимум — Бали. Отношения, дети, совместное проживание не интересуют”. Молодец, баба! Никакие тебе реверансов и экивоков, ****ежа про вышивание пяльцах. И даже возраст — 45 указан правдивый. Хотя по замшелому представлению многих, это ж стыдоба, в преклонных летах по сайтам знакомств ошиваться.
Всем бы такую честность, не сидели б столетиями на сайтах, годами разбираясь, где правда, а где придумки. Вот и отвечаем себе честно: за каким чертом понесло нас на просторы Интернета?
Ищем друзей? Заполняем блок с интересами на максимум и фото закачиваем из сферы интересов: тренажерка там, музей, Колизей.
Ищем красивый роман для души и тела? Соединяем эротику, нашу красивую богатую душу и разноплановые интересы.
Ищем вторую половину? Тогда прочь все фото в нижнем бельишке. Максимум - воткнуть фоточку с отдыха в купальнике, и то закутавшись в парео. Чтоб, блин, интрига сохранялась
Ребята, не надо обманывать никого, себя в первую очередь. Напишите в целях знакомства ваши реальные задачи. Ведите себя как маркетолог – отсеивайте нецелевую аудиторию. Не надо писать «нужна переписка и дружба, поговорить о культуре Возрождения», если на самом деле вам просто жуть как хочется хорошего секса во все лопатки.
Именно с последней целью Яна вернулась на сайт в тот вечер. Полетели тонны сообщений. Электронные розочки, сердечки. Больше этих смайликов бесили только дебри бессмысленного текста. “Когда я увидел твои красивые глаза, прекрасную улыбку, мое сердце затрепетало. Я понял, что ты тот самый идеал, кого я искал среди серых будней и пыльных дорог”. Блевануть хочется от этой муры, которая рассылается, как спам, в любую анкету. Ага, на моем единственном фото со спины ты разглядел красивые глаза и улыбку. И смех, и грех. Хотя бы немного фотку глянул перед отправкой. Неужели кого-то эта бредятина цепляет?
Понятно, сложно написать что–то кроме банального: “Привет, как дела?” Но уж лучше это, чем просто сердечко или цветочек. Писать не умеешь, что ли? Если тебе человек настолько не интересен, что хватает желания только жмакнуть на смайлик, то зачем ты вообще пишешь? И это мнение было у всех девчонок, кто когда-либо был на сайте и делился с Яной впечатлениями. Че ты ожидаешь в ответ на розочку? Виртуальный поцелуйчик? Вот его и получишь. Или вообще гробовую тишину. Хочешь ответа, ну шевельни ты пальцами на полминуты больше и напиши индивидуально, типа: “Вижу на фотке, что ты отдыхала в Сочи? Я скоро туда еду. Что тебе там больше всего понравилось?” Даже если не ответит, ну и ладно. Не помер же никто.
И, кстати, девочки, а мы долго будем тихонько стоять в сторонке, теребя платочки? Так можно простоять до гробовой доски и на свидание ни разу не сходить. Кто сказал, что нельзя написать первой? Мол интрига пропадет, мужчина-охотник, все дела. Ага, пока этот охотник из пяти тысяч анкет доберется до вашей, все пули уже растеряет, или лицензия на ружье закончится.
Увидела мужичка, ахнула, дрогнула и погнали — пальцы в смартфон и пиши, говори, что тебя в нем таком офигенном зацепило. Мужички ведь разные бывают. Кто-то век не слыхал доброго слова, только губы надутые видел. Не все великие трубадуры, могут стоять и заливать под окном: “Лууууч сооолнца золотооого”. Кто-то тугоух и голоса нету, но влюблен в принцессу не меньше, просто стесняется написать. Только не надо посыпать свою головушку пеплом, если тебе не ответили. “Ах, чудо-юдо я страшное, не понравилась ему, навязалась, написала. Ой-ай, стыдоба какая!” Не ответил и ладно. Как говорила соседка тетя Тома: “Наебено их полмиллиона”.
За многие годы люди научились в совершенстве играть и конопатить мозги друг друга. Но мало кто научился разговаривать, нормально, честно, открыто.
Итак, про мужа. Его сообщение прилетело не сразу. Сфотан в баре с бокалом виски. В профиле все кратко и по делу, кем работает, живет один, детей и жен нет, курит, любит виски и баню. Нагулялся, хочется семьи. И спросил как раз что-то банальное про планы на вечер. “Фотка сделано в “Синем быке”? Я была в этом баре — ответила Яна, — там классно”. “Так поехали, выпьем. Приставать не буду”.
Вот так все просто. В баре сидели до закрытия. Курили в майской ночи одну сигарету на двоих и это было прекрасно. Через месяц его анкеты не стало. Яна спросила, почему удалил. “Она больше не нужна. Я нашел, что искал”. Яна напряглась. Сейчас начнутся требования активных действий с ее стороны. Но он промолчал. Через пару дней она тоже удалилась. С огромным облегчением и одновременно страхом: неужели в этот раз навсегда? Не навсегда. Всего–то на десять лет.
10 лет спустя.
Итак, камбэк состоялся. Вынужденный. После километров нервов, ведер слез, дележа имущества и ребенка, переезда в другой город. Поменялось много и ничего одновременно. Та же Яна, только с плюсами: возраст 30+, вес 10+, объемы тела тоже в плюсе. И главный плюс — ребенок. Все остальные сферы жизни: доходы, развлечения, эмоции явно минусовали. После развода какое-то время вообще не хотела ничего: провалиться в сон, лет через сто проснуться, когда все отболело.
Провалиться в сон или на дно не давал ребенок: хочу есть, хочу играть, хочу гулять, кроссовки порвались, сопли потекли. Приходилось вставать, шевелиться, решать, бежать. Так и выжила. Дети — перпетуум мобиле, созданный природой. Именно поэтому женщина выживает во все времена: ей хоть война, хоть развод, хоть потоп.
В общем, жизнь продолжилась. Постепенно захотелось внимания, любви и ласки. Да просто мужского присутствия рядом. Работала в женском коллективе, из мужчин-коллег только пара парнишек, которые шмыгали носами и обсуждали между собой “Доту”. Сходила в бар, да оглохла от шума-гама. Пошла проверенным путем — на сайты.
Прогресс шагнул далеко вперед. Приложений появилась тьма-тьмущая. Сидишь и отзывы читаешь: какое зависает, на каком много ботов. Появились спецприложения для разных целей: для геев и лесби, только для секса, только для семьи, общего формата. Были даже приложения для знакомства с сидельцами! Прекрасно им, обитателям зоны, подыскивай себе ждулю, времени вагон. Чтоб передачки таскала, да ждала.
Яна выбрала приложения общего формата и для создания семьи. Еще не потеряла веру найти мужчину именно для семьи. И не разочаровалась в них до конца, чтоб переключиться на женщин. Хотя всякое бывает.
Подругина тетка, которой, прости хоспади, перевалило за полтос, подалась в лесби. Завела любовницу, предюдии у них там разные, ванну принимают вместе, игрушки с “Алиэкспресс” заказывают. И это все в рамках провинциального шахтерского городка! Где ж они умудрились найти–то друг друга? А там же — в Интернете. Искала тетка себе мужчинку, а нашла девчинку. Аж с соседнего города к ней приехала подруга. Вот она любовь, окаянная. Вот он величественный Интернет, стирающий границы, соединяющий континенты. Так что, мало ли как жизнь повернется. От тюрьмы, сумы и смены ориентации не зарекайся.
В общем, Яна скачала два приложения. Они стали заметно шустрее. Хоть миллион фоток загружай, можно отправить друг другу голосовые, ссылки, что хочешь. До чего техника дошла! Контингент, как оказалось, остался прежний. Стабильности в мире нет. Но она есть в приложениях знакомств. Те же спонсоры, женатики, гандончики (это те, кто для разовой акции), ежики в тумане, которые вообще плохо понимают где они и зачем. Бродят по анкетам в поисках лошадки, смысла жизни и фиг пойми чего.
Дети.
Писать ей стали реже. Оно и понятно. Разведенка с прицепом. В какой-то анкете прочитала: “РСП не нужна”. Долго гадала, что это за загадочная аббревиатура, потом допетрила, так это ж ты, моя дорогая. Одна из них. РСПшница, звучит, как ДЦПшница, ЛГБТшница, ПТУшница. Что-то с оттенком порока, недостатка, болезненного, неполноценного, постыдного, таксебешного. Третий сорт — не брак.
Мы полетели в космос, пугаем мир ядерной боеголовкой, покупаем акции, слушаем подкасты, обсуждаем политику и экологию, ездим по миру, закрываем гештальты и топим за инклюзивное образование. Кажется, вот оно, общественное сознание меняется, мы на миллиметр от счастливого будущего. И тут бабамс, как чирей на заднице выскакивает: “разведенка, брошенка, одиночка, РСП”. И нет в обиходе слов: брошенец, выкидыш, разведеныш, отбракованный. А надо бы ввести. Для баланса.
Что такое развод? Рядовая ситуация, 50% статистики. Каждая вторая и каждый второй вышел оттуда. Но презрительно ткнут пальцем только в женщину. Это ж она виновата в разводе, еще и прицеп родила — тоже ее вина. Сжечь, ведьму! Заклеймить позором! Наголо обрить и в смоле извалять!
У нас не стыдно написать: “Я потриорт Расии”. Но стыдно быть разведенкой.
Если уж есть на земле сильные женщины, так это РСПШница. Она пережила развод, бывает, что и сама приняла это решение. Отряхнулась, дальше идет, работает, зачастую еще и дитя на себе тащит в одиночку. Ведь от брошенца помощи, как правило, не дождешься. Есть такое мужское, вернее, немужское качество — после развода забывать о детях.
А хочешь увидеть чудо-женщину, которая не то что коня на скаку, но и мир перевернет, без точки опоры? Для это необязательно голливудский блокбастр скачивать. Чудо-женщина — любая мать-одиночка. Ей Боженька сил на троих дал.
Можно, конечно, скрыть в анкете возраст, убрать строку о детях, повысить спрос, но нафига? Это, как дерьмовая акция в магазине: “Купи два по цене одного”. Покупаешь, а в чеке — оплата за два. Стоишь, админа зовешь, кассира пытаешь и они тебе в миллионный раз рассказывают, что акция работает, если выполнить пять условий, вот же мелким шрифтом под “звездочкой” все написано. Ты уходишь из магазина, пишешь гневные отзывы, рассказываешь знакомым, чувствуешь себя лохиней. И в супермаркет больше не идешь, на акции не ведешься.
К чему обман? Унизительно начинать знакомства со лжи. Скрыть возраст, детей, мужей можно, только если идешь за трепатней и разовым сексом.
Удивительно, но мужчины считали иначе. Особенно поражали те, кто пришел за отношениями, женой. И в анкете ничего не писали о детях. Свидании на пятом, вскользь сообщали: “Завтра мне некогда, едем сыну покупать велосипед”. На Янины удивленно вздернутые брови невинно хлопали глазами: “Да, у меня двое детей. Почему не сообщил? А что, это так важно?”
Да, блин, важно! Дети — цветы жизни. Но, ребята, это только ваши цветы. И другим людям они могут быть не нужны. От слова совсем. Тадам! Шок и разрыв шаблона. Примите, товарищи, что многих женщин отталкивают ваши дети, алименты, ***менты, ваше воскресное отсутствие. Просто мы об этом не скажем в лоб. Да что там вам. Мы и себе-то в этом не можем признаться.
Коллега Танька ежедневно начинала работу с рассказов о том, как ей все надоело, дети мужа от первого брака бесконечно тянут с него деньги, такие невоспитанные, хамы, грубияны, “мы год копили на отпуск, сейчас отдадим за отмаз от армии его старшего сына”.
И не только Танька ненавидела детей супруга. Как-то раз Яна попала к маникюрше. За час работы мастер вывалила ей полжизни. В основном, хвалила свою дочь. Умница, красавица, одни пятерки-медали, гордость отца.
—Знаете, он так переживал, когда узнал, что будет дочка. Думал, будет, такая же, как его старшая, от прошлого брака. Там, оторви и выбрось! Не работает, не учиться, курит, наркоманит, переспала с половиной города, на аборт как покакать ходит. И только: “пап, дай, папа, помоги.” Прошмандовка, одним словом! Есть в кого, бывшая жена такая же была. Поэтому и ушел от нее ко мне. В лампу ручку, минутку сушим.
Было желание треснуть этой суке меж татуированных бровей. Прошлась сапогами по детской травме, сыпанула соли на рваное Янино сердце. Половину детства доходили слухи, долетали родимые, что папина новая жена тетя Галя такие же помои льет на Яну и ее маму. А за что? Что они есть. Что когда-то Янин отец их любил, ел за одним столом, на одном огороде картошку копал. Что сейчас от его скудной зарплаты отщипывают четверть.
Раньше думала, что только тетя Галя такая вот змеюка-падлюка. Оказалось много таких. Новые жены. Подмывало их спросить: когда вы женились, он, скрыл наличие детей? Вряд ли. Ты же знала, на что шла. Когда ты видела его тупого, проблемного, невоспитанного, ленивого ребенка, ты не боялась родить от него таких же? От осинки не родятся апельсинки. Новые жены этого не бояться, ведь гнилой осинкой в прошлом браке был не твой любимка, а его бывшая жена.
Только раз Яна видела, что бывшие жены нормально общаются, а дети дружат. Сосед дядя Витя, видный, статный мужик, улыбка до ушей, его громкий смех сотрясал стены. Каждые выходные дядя Витя загружал минивэн, сын и нынешняя жена уже сидели внутри, с соседнего дома шла бывшая жена с двумя детьми. Все вместе ехали на природу, зимой — в развлекательный центр. Дети ходили на соревнования и дни рождения друг друга. Как-то раз в “Универмаге” Яна с мамой увидели дяди витиных жен. Они о чем-то болтали, хохотали.
—Два кружка одного члена, — почему-то зло сказала мама. — Ненормально это, извращение какое-то. Не удивлюсь, если спят все вместе. Уверена, что на самом деле эти кумушки ненавидят друг друга люто, как все нормальные бабы.
Почему ненормально дружить, Яна не стала спрашивать. Почему нормально ненавидеть друг друга — тоже осталось загадкой.
Маме было трудно видеть чужое счастье. Не понятно, как люди могут расставаться иначе. Маму после развода прессовали все: бывший муж, его новая жена, родственники, коллеги в пылу рабочих споров выдали пару раз: “ты такая скандальная, ясно, почему тебя муж бросил”. Новый мужик дядя Вова в момент расставания собирал свой рюкзак, театрально встал посреди комнаты, воздел волосатые руки к потолку, задел люстру. Подвески яростно загремели, под это “тилинь-тирень”, дядя Вова вещал:
—Сколько раз мне говорили, не связывайся с разведенками! Если баба один брак просрала, не жди от нее ничего хорошего!
При этом пару лет дядя Вова жил в их маленькой квартирке, наел пузико, щеки залоснились, новые шмотки прикупил. А пришел из рабочей общаги в застиранных трениках, худой как скелет. У его матери картошку все два года копали, Яна тогда клокотала от бешенства. Стояла раком среди бескрайнего чужого огорода, вытаскивала из лунки картофелины. Светило солнце, бабье лето, лучше б в парке гуляла, сдалась им эта картошка, чужая бабка, которая мало копала сама, но с удовольствием руководила процессом:
—Хорошо лунку проверяй, ладОм рой, ладОм.
Что означает “хорошо”, “качественно”.
Яна ненавидела тогда маму. Зачем им этот дядя Вова, его мать, их картошка. Трахайтесь в его рабочей общаге и все. Нет, любви ей захотелось, дура старая. Маме на тот момент было тридцать восемь или чуть больше. В детстве иначе смотришь на возраст. Но первое настоящее бешенство она ощутила именно в момент, когда дядя Вова вещал в их квартире, как намучился он в отношениях с мамой. Яна смотрела на волосатое пузо, нависшее над трениками, и вдруг вспомнила про нож, который когда-то хотела вонзить в себя. Мама рыдала в ванной, дядя Вова печалился о зря потраченных годах и зыркал глазами в поисках забытых вещей, заметил серебряные серьги, которые подарил маме на день рождения:
—Заберу, подарю новой бабе, а ты не достойна подарков от меня, слышишь?
Хапнул серьги своей обезьяньей лапкой. И тут Яна изменилась. Чернота и огонь во всем теле. Трудно описать, что такое чернота, но понимаешь, что тебя изнутри затопило будто чернилами, нефтяное пятно заполнило тебя всю от пяток до кончиков волос.
—А ну положи сережки, пидор! — рявкнула она чужим голосом.
—Че сказала?! — дядя Вова сжал кулаки и шагнул к ней. —Ошалела совсем, сучка мелкая? Я это быстро исправлю.
Яна рванула на кухню. Хорошо, когда квартира маленькая, пара секунд и ты уже держишь в руках нож. Тот самый, который в себя не смогла воткнуть. Зато сейчас воткнешь в него. Легко. И будешь бить, бить. По толстому брюху, по нахальной морде, по волосатым рукам. ЛадОм будешь бить, ладОм!
Дядя Вова остановился. Не ожидал такого от вечно молчаливой и покорной Яны. Или не только нож, ее лицо испугало его до усрачки. На долю секунды, но она увидела, кожей почувствовала его страх.
—Ебнутая семейка, — прошипел он, бросил сережки на стол. Уже от открытой входной двери крикнул: — По тебе тюрьма плачет, по мамке твоей — дурка.
И побежал, захлопнув дверь. Все это длилось минуты три, мама даже не заметила, продолжала реветь в ванной.
Яна меланхолично помыла посуду, вскипятила чай. Нефтяное пятно все еще стояло в ней, как в океане, но уже не плескалось, тело не горело. Мама вышла с опухшим лицом, накапала валерьянки. Сели пить пустой чай.
—Не везет мне с мужиками, ни в чем не везет. Никто не поддержит, никому не нужна, — констатировала мама, разглядывая узор на клеенке.
—Ты мне нужна, — ответила Яна.
—Ты еще маленькая, ничего в жизни не понимаешь, — отмахнулась мама.
Яна не ответила. Пусть думает, как хочет. Нам всем иногда кажется, что весь мир отвернулся , все против, помощи ждать неоткуда. Но всегда есть кто-то, кто поддерживает, кто за тебя хоть в огонь, хоть в воду, или даже на нары. Пусть ты об это не знаешь. И не узнаешь никогда.
Удивительно, Яна после развода напоролась ровно на то же самое осуждение и презрение со всех сторон. Хотя между их с мамой разводами прошло больше двадцати лет. Да, было больно в эти моменты. Но старалась заткнуть уши, закрыть глаза. Не слышать и не видеть округленных глаз и глубоких вздохов: “Как же таак, вы развелиииись?”
Ей повезло больше, чем маме. Поддержали некоторые подруги. Машка, с которой он все еще общались, кричала в трубку:
—Не ссы в компот, все правильно. Жизнь одна и не к чему страдать рядом с мудаком. Найдешь хорошего мужика. Сын уже есть, он тебе поможет выбрать нормального.
—Да ну, он же мелкий еще, какие от него советы могут быть?
—Дети — лакмусовая бумага, фильтр по отсеиванию придурков. Начнешь знакомить мужиков с сыном, сразу все поймешь.
Яна не поверила. Но в последствии убедилась в машкиной правоте. Кто расспрашивает про него, кто молчит, кто откровенно тяготится его присутствием, кто с ним общается. Кто приходит с пустыми руками, кто приносит ребенку хотя бы шоколадку. И не надо ломать себе голову вечным вопросом: как он ко мне относится? По отношению к твоему ребенку все ясно, как божий день.
В обратном направлении работало аналогично. Если ей было пофиг на мужика, то ничего не спрашивала про его детей. Если интересен — через пару свиданий знала о них больше, чем мать родная.
Долгое время не могла для себя решить, сможет ли принять чужого ребенка. Потребовалось немало примеров убедилась, что не может. Была честна собой, не питала себя бредовым медом: “Если очень полюблю, то и детей его буду любить”. Нет, не буду, не хватает у нее этого ресурса. И дело не в мужике и не в чувствах к нему.
Вдовец.
Его звали Олег. Красивый, интересный. Жена умерла от рака, остался сын. Казалось бы, все хорошо. Им вместе отлично, сыновья погодки, будет крепкая, дружная семья. Решили познакомить пацанов. Мальчишки не нашли общего языка, не подрались, не поссорились, но не общались. Молча сидели за столом в кафе.
—Пойдете в игровую зону? — спросил Олег. Дело было в развлекательном центре. Его сын побежал с удовольствием. Ее остался за столом. Яна его отправила насильно. Он вздохнул, нехотя ушел в другой конец игровой зоны.
—Не поладили пацаны, — вздохнула Яна.
—Да ладно, не переживай, нормально все будет, стесняются.
Нормально не получилось. Еще несколько раз встречались то в парке, то на шашлыки вместе. Не клеилось. Яну неприятно цепляли моменты, что Олег спрашивает своего, какое будешь мороженое, на какую карусель хочешь. Мнения и желания ее ребенка не учитывались. Олег пытался затеять общую игру, но все не клеилось. Сели есть на траве, Яна достала привезенные из дома салаты, пирожки. Его сын не ел: “Мама вкуснее готовила”. Олег на это замечание промолчал. Не извинился за ребенка, даже оставшись с ней наедине. Сказал бы что-то типа: “он по матери скучает, ему нелегко, не готов принять другую”, Яна бы еще поверила. Но нет, Олег промолчал. Растит хама и эгоиста, его дитяко сожрал единолично миску клубники, и все молчат. Что из его сынули дальше-то вырастет? Мой бы себя так никогда не повел. О-па! Яна остановила себя. Вы, мадам, превращаетесь в пресловую новую жену. Тетю Галю повторяете. И дальше будет хуже. Не портите жизнь себе, Олегу и его пацану. Своему, кстати, тоже. Вернувшись домой, спросила сына, как тебе дядя Олег и его Пашка?
—Не нравятся, давай больше не будем с ними вместе отдыхать.
—Почему не понравились? Обижали тебя?
—Нет, — сын вытягивал нитку из шва штанов. — Просто не нравятся.
Яна не стала допытываться, убеждать, какие они хорошие и сын не прав. Ибо он прав. Это не их пассажиры. И аргументы тут не обязательны.
Отец-молодец.
Когда Виталий приехал на встречу, Яна не поверила своим глазам. Не ожидала, что ее скромная анкета привлечет такого кандидата. Красивый, косая сажень в плечах, дорогущая машина. Выпили кофе, поехали кататься. Остановился у цветочного магазина, вышел с букетом роз. Просто принц. Если бы принц не сообщил, что от прошлого брака осталось трое сыновей: “Со всеми общаюсь, всех люблю, всех обеспечиваю”. Яна внутренне скривилась, понимала, сколько времени, денег сил уходит на дите, любого возраста. А тут умножь на три. Многовато получается. Но заткнула себя: зато ответственный, хороший отец, четный, опытный. Моему сыну многое даст, как мужчина.
Долго пичкала себя этой пилюлькой-уговорами. Привела в дом, тыкала себе каждым его плюсиком: смотри, продукты приносит, игрушку подарил, ботинки купил. Молодец, хороший мужик, поздравь себя, детка, дождалась счастья своего. Но поздравлять отчего-то не хотелось. Не была она счастлива. Раздражали его рассказы про проблемы детей, кто подрался, кто заболел, кто курить начал, кто учебу забросил.
Бесилась, когда срывались их планы и встречи, потому что кто-то из сыновей обматерил учительницу, надо ехать в школу. Потому что в эти выходные он проведет с сыновьями, на каникулы их надо везти на море, а половину августа таскаться по школьным базарам. Включишь вечерком киношку под винишко, расслабона хочется после трудового дня, а Виталию в ухо бубнят голосовые от бывшей жены с жалобами на детей и резонными требованиями приехать и разобраться с ними по-мужски, ты ж отец.
Яна задергалась. Готова она всю жизнь к вот этой херне? Нет! Но разорвать отношения не могла. Влюбилась. Хозяйственный, прекрасный любовник, заботливый. Правда с ее сыном нет коннекта. Не принимает малой нового папку. Не скандалит особо, но Яна чувствовала — не нравится ему Виталий. Спросила:
—Как тебе дядя Виталя? Только честно.
—Не нравится. Он злой.
—Почему? Не обижает нас, вон какую машинку тебе подарил красивую, в парк нас возит гулять, на карусели.
Сын отвернулся. Замолчал. Иногда он бывает упрям не по годам. Куда вся его покладистость уходит. И что делать?
—Кого ты больше хочешь встретить: мужика себе или отца для сына? — просила ее подружка Лара.
—В комплексе надо, как тут можно выбрать.
—Не бывает полной комплектации, подруга, всегда придется выбирать. Дети борзые бывают. Малой манипулирует тобой и ревнует к новому персонажу в доме. Пойдешь у него на поводу — подохнешь в одиночестве. Он вырастет и уйдет, ты без мужика останешься.
Подыхать в одиночестве Яне не хотелось. Привыкла к Виталию. Когда он уезжал в отпуск с детьми или забирал их к себе на выходные, ей так одиноко было засыпать, ворочалась полночи. Но и сына легко потерять, его доверие, его любовь. Сколько историй про распри между отчимом и пасынком. Дядю Вову из своего детства не забыла? Хотя Виталий совершенно не такой, как дядя Вова. И сравнивать тут нечего. Как наладить отношения между двумя близкими людьми? Яна извелась вся. Машка советовала забить, все само собой разрешится. Как тут забьешь и доверишься времени, просто будешь наблюдать в сторонке. Сын у нее один. А такие мужики, как Виталя, на дороге не валяются.
Мучиться пришлось недолго. В дождливое утро не могла разбудить сына в школу. Он всегда трудно вставал по утрам. Встал не с той ноги. Хмуро пошел чистить зубы, натягивал форму.
—Сменку взял?— Яна торопливо подкрашивала глаза, торопилась на работу. Виталий на кухне допивал кофе.
—Взял, — буркнул сын.
—Тетрадки, учебники не забыл? Пенал? А то опять оставишь, как вчера.
—Мам, да все я взял, че спрашивать-то?
—Не хами матери, — из кухни вышел Виталий, оперся плечом на дверной косяк.
—А вы не лезьте, — огрызнулся сын.
—Поговори мне еще! — рявкнул Виталий.
—И поговорю! Это мой дом и мамин, а не ваш.
—Захплопнись! — рявкнул Виталий.
Повисло молчание. Яна встретила в зеркале глаза сына. Смотрел, ждал от нее чего-то. Посмотрела на Виталия, тот тоже вперил в нее выжидательный взгляд. Разосрались они, а решать конфликт должна она.
—Вы чего, ребята, успокойтесь, я опаздываю тоже, — промямлила Яна.
—Милая, он грубит тебе с малых лет, ты молчишь, на голову сядет —тебе везти.
Яна молчала, видела краем глаза, как у сына дрогнула нижняя губа. С младенчества верный признак подступающих слез. Она молчала. Сын вышел из квартиры.
—Я тебе говорю, как отец троих пацанов. Они, как собаки, их ****ить надо. Иначе, все, капец, просрешь момент, загрызут тебя же. Била хоть раз?
Яна помотала головой:
—Не за что было, он послушный ребенок.
—Послушный? —хохотнул Виталий. — А это че щас было? Послушание и уважение к родителям? Дело твое, я тебе по опыту говорю, не отлупишь сразу — пиши пропало, хорошего не выйдет.
—Как бить? — спросила зачем-то.
—Прутиком, полотенцем скрученным. Главное, не открытой рукой, чтоб контакта не было с твоей ладонью. У одного психолога прочитал. Нежность должна чувствоваться через кожу, открытые руки проходить, тепло ощущаться. При наказании тепла быть не должно. Иначе все смешается в башке, вырастет мазохистом, будет любить только тех, кто его дрючит.
Виталий помог ей надеть плащ. Довез до работы, поцеловал.
Яна сидела в растерянности, акт сверки плыл перед глазами. Может быть, Виталий прав. Отцовского опыта у него явно больше. Сын охамел, веревки из нее вьет, не хватает ему мужского воспитания. Аукнется ее мягкотелость, сколько их таких видела, кто родителей ни в грош не ставит.
Случай не заставил себя ждать. Они ужинали втроем. Натянутый разговор не клеился. Яна утром получила взбучку на планерке, голова шла кругом. Если лишат премии, ей не хватит на ипотечный платеж. У Виталия стеснялась попросить. Он сам сидел в ипотеке, собирался продавать машину, бизнес шел ко дну. Сын не доел, сказал: “Я все!” И вышел из-за стола.
—А посуду? — спросила Яна ему в спину.
—Я помою, мам, щас позвоню Арсению, забыл ему сказать кое-что.
—Потом позвонишь, сначала посуда.
—Ну, маам. Я забуду потом.
И направился из кухни. Виталий выразительно посмотрел на нее, помахал вилкой в след уходящему сыну. С вилки упала долька помидора, оставив пятно на столе. Яна вскочила из–за стола, вошла к сыну:
—Положи телефон и немедленно помой посуду за собой!
—Мам, ты чего? Я ж сказал, помою, не ори!
—Я тебе помамкаю, я тебе поперечу! Будешь слушаться или нет?! — стянула с плеча кухонное полотенце, размахнулась, ударила сына по руке. Он охнул, прижал руку к груди, накрыл второй, потер место ушиба. — Я тебя заставлю слушаться, раз я сказала, взял и сделал, ясно?!
Ударила еще раз, попала по локтю. Сын уже не охнул. Пошел на кухню, вымыл посуду. Потом умылся, лег спать, ни слова не сказал. В квартире висело молчание. Знакомое ей с детства. Виталий пытался о чем-то шутить, что-то говорил. Ночью обнял, прошептал: “Ты все правильно сделала. Это и есть нормальное воспитание пацана. Еще раз тявкнет, я ему сам всеку”. Материнское сердце говорило обратное. Это ненормально.
Отношения с Виталием разладились. Внешне все было без изменений. Внутри не то. Что-то пошло не так. Списывала все на проблемы на работе, с деньгами, с его детьми, со своим ребенком. Потом Виталий позвонил, сказал, что надо срочно скрыться. У него долги. Люди серьезные. Не банковские сотрудники. Вернется, когда все решится. Но не вернулся. Телефон был недоступен, Яна дико боялась. Вдруг эти “серьезные ребята” начнут прессовать ее. Все-таки они почти жили вместе, вдруг за ним следили. Месяца три жила в страхе, переживании, телефон из рук не выпускала. Но никто ее не тронул. Виталий не вернулся. То ли с ним что-то случилось. То ли просто сбежал от нее. История умалчивает А сын остался. Ершистый, молчаливый. У него всегда “все нормально”. А глаза потухшие. Куда пропал мальчик, который бежал к ней, раскинув руки, крепко обнимал и они устраивали соревнования:
—Я тебя люблю как до Марса.
—А я тебя — как до Юпитера.
—А я, как до Урана и обратно.
—А я тебя люблю больше, чем весь космос! — и чмокала его щеки, большой лоб, с которого вечно сползала шапка.
Где этот мальчик, который в свои пять лет интересовался космосом, хохотал над любой шуткой про пердушку или какашку. Этот мальчик ушел, пока она бесконечно искала свое счастье в виде подходящего мужика. Пока бесконечно решала трудовые и денежные проблемы, ругалась с мужем. Вместо того, чтобы просто быть матерью.
Яна вошла в комнату сына. Раскинулся звездой на кровати, сопит, приоткрыв рот, совсем, как его отец. Прилегла рядом, скрючившись.
—Сашка, прости, что ударила тебя тогда, — зашептала в темноту. — Ты был прав, он злой человек, плохой. Нормальный не будет бить детей и учить этому других. Пусть своих ****ит. А я тебя не трону больше никогда, обещаю. Мне очень тяжело бывает. Я стараюсь, правда стараюсь, но не все получается. Хоть мне и дохера лет, но я все еще не знаю, как надо правильно.
Вдруг поняла, что сын не спит. Не подает виду, но слушает. Спустя деяток лет, пуповина еще не порвалась, еще чувствуешь свое дитя. Интересно, с какого момента он слышал? Молчала, ждала, что будет дальше. Сын погладил ее по плечу, неуклюже, стеснительно. Яна очень старалась сдержаться, но зарыдала.
—Все нормально, мам. Я знаю, что ты хорошая.
В ту ночь многое поняла про себя. Она сможет любить только своего ребенка, чужие ей даром не нужны. И надо меньше слушать свою умную голову и чье-то мнение. Если тебе плохо, значит не все у тебя так гладко с мужиком. И нечего себя убеждать. Когда полжизни позади, пора бы это уяснить.
Машка говорила, что найти мужика в сорок лет без детей невозможно. Оно и понятно. Но пусть эти дети живут где-то далеко. Совсем уж с упырями, которые кинули своих детенышей, Яна не знакомилась. Прекрасно помнила своего отца, таким же оказался бывший муж. Блокировала, бросала трубку или просто уходила в закат, если при вопросе о детях, натыкалась на какую–то мутную соплю, а-ля: “да, у меня есть ребенок, но мы не общаемся. У него шизонутая мать, не дает, похитила, спрятала. По возможности я отправляю деньги.”
“По возможности” — значит “никогда”. Таким горе-папашкам бесполезно объяснять, что дите хочет кушать и одеваться каждый день, а не по возможности.
Второй вариант, от которого она тоже сразу сбегала — спермодоноры. Как правило, они были божественно красивы, галантны, интересны. Но Яна четко понимала: “****ун”. В сетчатке ее глаз был встроен сканер, который считывал эту информацию с нового знакомца. Будто вместе с внешней красотой и хорошими манерами природа поставила клеймо на таком господине. Спермодоноры имели по нескольку штук детей от разных дам. Это только детей официальных. А так по белу свету ходили толпы наследников. И всегда спермодонор уходил от мамы ребенка, обиженный и оскорбленный, ибо не оправдала она его надежд и высоких идеалов.
Яна хотела встретить мужчину, у которого дети где-то на Марсе, он стабильно отправляет им денежку, поздравляет с праздниками, но никакой привязанности и, упаси бог, ежедневных забот не испытает. Кому нужны чужие проблемы? Никому. Она же своими не грузит никого. Ведь это тоже раздражает, когда ты хочешь просто кофе, просто общения, а тебе льют в уши про свои кредиты, козла-начальника и хруст в коленях. Яна это знала на сто процентов. Парни об этом сами говорили.
Иногда становилось понятно при встрече, что нет между ними притяжения, искры, но поболтать оба не дураки.
Приятель.
С одним таким, Лехой, они ржали полночи на лавочке, как подростки. Июльская жара спала, они встретились за кофе. Но потом перешли на пиво. Болтали обо всем, обсуждали сайтовцев. Каких только чудиков не бывает.
—Знаешь, что бесит? Когда ты ее в глаза не видел, а тебе уже миллион предъяв кидают. Типа: “ты вчера заходил, но не написал мне”, “а с кем ты переписывался, я была онлайн, заметила что ты постоянно на сайте”. Вот объясни мне, Янка, с вашей женской позиции, это че за паранойя? Ты че, думаешь, если я тебе написал пару предложений и лайкнул фотку, то все я влюбился и теперь не должен никому больше писать? Обязан теперь заходить на сайт, только чтоб ее фоточки еще раз перелистать. Че в башке у девок, а?
—Откуда я знаю, — смеялась Яна. — Я ж понимаю, что у всех по сто контактов одновременно. Это огромный плюс сайтов знакомств. Экономия времени.
—Истину глаголишь, — Леха чокнулся с не своей банкой пива. — А вот эти вечные переписонщицы. Дай номер, ну или телегу напиши, встретимся, пообщаемся. И начинается тягомотина: “Я даю номер только через пару месяцев знакомств”. Да иди ты в, жопу, милая! У меня по-твоему, времени вагон, чтобы писать тебе сочинения два месяца? Яйца отвалятся, прости господи, если не выпущу пар.
—Их тоже можно понять, Леха. Раздаешь номер, а потом тебе валится всякий спам или звонки от службы безопасности банка. И столько неадекватов, обрывающих твой телефон ночами, сколько не блокируй, будет названивать с разных номеров. Был один такой. Задалбливал звонками с разных симок, откуда у него их столько. Ты только не ржи, но я подумывала идти в ментовку, писать заяву.
—Хахаха, — Леха все же прыснул пивом. — Думаешь менты стали бы его отваживать? Также бы поржали и послали б тебя.
—Дело не в этом. Я его изнчально блокнула, потому что через пару сообщений он начал пороть какую-то политическую околесицу, про масонские заговоры, что мы должны объединиться, воскресить славянское братство, подорвать устои государства и общества. И подорвать не только в переносном смысле, а фактически, нести славянский террор вплоть до Вашингтона.
—Ха-ха–ха! Он пошел на сайте отлавливать девок в свою экстремистскую тусовку? Оборжаться! Там половина уткогубых тупиц, которые ищут папика, чтоб на “Айфон” наработать. Среди них вряд ли будет Фани Каплан, — Леха снова заржал. — Кстати, про уткогубых. Ты не представляешь, какая это зараза. Откуда в них столько дерьма? Им пока губы обкалывают, мозг задевают? Ты не в курсе?
— Не знаю, не колола.
—Нет, серьезно. Думает, если она много вложила в свое хлебало и тело, и то, даже не она вложила, а родоки или мужик, потому что, откуда в двадцать лет у тебя свои бабки на весь этот перекрой? Так вот, сидит, некогда красивая девчонка, а сейчас просто Майкл Джексон с сиськами, и претензий у нее миллион. Прикинь, заявила мне одна такая: “Я не сяду в твою тачку, я езжу только на Мерсах S-класса”. И пофиг ей, что поездка эта длится полчаса, пока ее везут до кустов и обратно. Она ж не на помойке себя нашла, чтобы ее жопа в “Митсубиси” каталась. У меня всегда ощущение, что если я сниму трусы, она скажет: “Я на него не сяду, прыгаю только на золотом писюне”.
—Зачем же ты пишешь таким?
—Их много. Я надеюсь всегда, что под этой мишурой нормальный человек сидит. Где-то там, глубоко. Еще один трэш, когда пишешь симпатичной девчонке. А на свидание приходит другая личность. Или она же, но двадцать лет спустя. Понятно, что никто не выкладывает фотки с генуборки или после похмелья. Но зачем их фотошопить бесконечно. Или только с фотосессии сплошные картинки. Зачем? Мне жить, спать или даже просто кофе попить не с отфильтрованной версией тебя, а с тобой. Я уже начал понимать, что когда фотки только по пояс, значит внизу огромная жопень. Это ваш такой трюк. И ржака, когда весь профиль забит фотами сисек и надутых губ, а ищет она серьезные отношения. И ведь искренне обижается, что замуж не зовут. Ну натяни ты платьишко, кого в наше время сиськами удивишь. У бедных мужиков уже стоять скоро не будет на голую девчонку, настолько насмотрелись.
—Все сначала на внешность смотрят, поэтому девчонки фотки старательно подбирают. Мужики вот не парятся. Чуть ли не спросонья фотают опухший фэйс. Но меня больше прикалывают “руки у руля автокорабля”.
—Это че?
—Руки на руле авто. Вот зачем это?
—Показать, что не нищеброд.
—Да, класс, показал, тачка есть, марку обозначил, можешь прокатить по ночному городу. Супер, девочки оценили твоего коня. Но иногда они путают “Тиндер” и “Автору”. Я видела много анкет, в которых фото тачки больше, чем фоток ее владельца. Это полбеды. Некоторые вообще фоткаются в чужих машинах. Зачем? Хотят снять девицу на вечер? Так девки не дуры, особенно те, из твоего рассказа, которые только в “S- класс” садятся. Она быстро раскумекает, что ты ездишь на трамвае.
—Не раскумекает. У меня есть знакомый — гоняет тачки. Гошан пока до владельца гонит тачку, особенно крутую, снимает вот такую тупеньую, которая даст только за покататься. Гошан говорит, что таких много. Свечку не держал, клясться не буду.
—Ладно, фиг с ними одноразовыми. Я не понимаю мужиков, которые фоткаются в чужой машине, но хотят длительные отношения. Ты кого хочешь привлечь этой фоткой? Девчонку, которой больше машина понравилась, а не ты? Обман же раскроется, как выпутываться будешь? Типа экстренно пришлось тачку продать? Бред. Меня бы насторожило, что парнишка склонен присваивать чужое или комплексами зарос по макушку, раз идет на нелепые уловки.
—Согласен. Вообще, столько тараканов в голове у людей. Ты, кстати, одна из немногих, у кого не полное ку-ку. По крайней мере, мы уже с тобой часа три тусим на лавке и мне все нравится. Кроме одного.
—Чего? — напряглась Яна. Горький опыт научил ее, что подвох всплывет в любой момент.
—Пиво просится наружу. Ща лопну. Куда тут можно сбегать, привязать коня?
—Вон круглосуточная пиццерия. Только там.
—Пошли, как раз жрать захотелось. Ты без диет, надеюсь?
—Без диет.
—Отлично. Пошли скорее, иначе моя культурность скоро пропадет и побегу отлить в ближайшие кусты. Тебя бы, кстати, это напрягло?
—Да. Бескультурье бесит. Отлить в кустах, бросить бычок, где попало. Даже это может отвернуть меня от кавалера. Хотя были такие персонажи, что вообще волосы шевелились.
—Например? Сморкался на землю?
—Бинго!
—Серьезно? Я просто в прикол сказал.
—Серьезно. Наверное, я должна был поразиться, как далеко и по красивой дуге летит сопля. И еще был трешовый случай, когда он пукнул. И не случайно. А залихватски предупредил меня: “Щас дуну, смотри фокус!” Поднял согнутую ногу и руку, скомандовал себе: “жми на газ!” Резко опустил руку и ногу и перданул.
—Не ври! — Леха сложился пополам от смеха. — Не бывает такого!
—Бывает, Леша! Все в жизни бывает. Он, правда, не с сайта был. На море познакомились, шли с пляжа прекрасным летним вечером.
—Курортный роман, блин! Янка, не смеши, я не донесу.
—Так что, если бы ты отлил в кустах, я бы разочаровалась в тебе, но не шокировалась. А тебе дичь попадалась?
—Неее, все они феи, какают радугой. Одна была только мадам. Пришла в белой футболке. Подняла руку, чтобы официанта позвать, а под мышкой желтое пятно от пота. И не свежее, а такое, годами не выводимое, аж с кристалликами застарелой соли. И все. У меня сразу все упало и пропало. О, добежали! Закажи любую, я “Пепперони” люблю, но не обязательно ее.
—Как ты думаешь, зачем вообще люди знакомятся? — спросил Леха, отрывая пиццу крепкими белыми зубами.
—Разные причины. Удобный быт, например.
—Да ну, брось. Кого в наше время трудностями быта удивишь. Есть стиралка, посудомойка, доставка хавки.
—Ага, и проститутку проще вызвать или резиновую Зину прикупить. Че за стереотип?
—Не стереотип, а правда жизни. Вам тоже проще мастера вызвать, чем просить благоверного прибить полочку. И вибраторы сейчас на любой вкус и цвет. Точнее, размер, и цвет. Хотя, может, уже и со вкусом появились, не интересовался. Так вот, получается все дофига независимые, все с машинами, квартирами и одинаковыми зп. А пару ищут. Нафига? Деторождение тоже не всегда надо.
—Душевное тепло нужно. Которое не купишь по каталогу.
—Согласен. За него и выпьем!
Чокнулись холодной “Колой”. Проводил до подъезда. Уже светало.
—Спасибо за приятный вечер, точнее ночь и т.д. и т.п.
—Ага. На завтрак не приглашаю, я плохо готовлю, — усмехнулась Яна.
—Не напрашиваюсь. Знаешь, что интересно. Мне так офигенно с тобой общаться, а как женщину не хочу, не обижайся.
—Честно, такая же фигня, — искренне сказала Яна.
—Ну, спишемся. Еще поржем, погуляем. Удачи тебе в поисках.
—И тебе.
Они еще переписывались пару месяцев. Обменивались скринами дурацких переписок, смешных статусов и анкет, ржали над извращенцми и неадекватами. Потом Леха стал редко отвечать. Еще через некоторое время написал: “Янка, подруня ты моя сайтовая. Я ее встретил! Она офигенная. Влюбился, как щенок. Ты прости, но давай не будем больше общаться. Она ревнивая. Без обид. Хотя я знаю, что ты нормальная, не обидишься”.
Яна не обиделась Ни капли. Искренне и честно порадовалась за него. Среди всей этой мути, хамства, обманов, люди все же находили друг друга, влюблялись, становились счастливыми. Значит, сайты знакомств существуют не напрасно. Как и весь наш мир.
Подснежники.
Сайты надоели до тошноты. Куча потраченного времени, а толку ноль. Бесконечные свидания, пустые переписки, пустые люди. И внутри пустота. Абсолютная. Жизнь зациклилас: работа — дом — сын — школа—выходные—свидание — работа. И никаких новостей. Никаких изменений. Казалось, до гробовой доски проживешь в такой круговерти, потом отчалишь на кладбище. А по прежнему замкнутому кругу побежит твой ребенок. И так из поколения в поколение. Ночами рыдала от таких мыслей, тоска и одиночество окружили со всех сторон.
Помимо тех, кто забывал, что уже знакомился с ней, были еще подснежники. Они злили особенно. Те, кто неожиданно всплывал после нескольких месяцев отсутствия. С невинным “Привет. Как дела?” Всплыл, как собачья какашка из-под снега. Как к этому отнестись? Как к пресловутой какахе на мартовском газоне — обойти стороной. Ибо если подснежнику было глубоко плевать на тебя все эти месяцы, то ты всего лишь запасной вариант. Который легко можно игнорить, кинуть, вернуться, если более значимые ставки не сыграли. Много лет ушло на ошибки и осознание, что нечего оправдывать человека. Снимите розовые очки, раскройте очи. Примите, как истину в последней инстанции: если тебе не звонят, значит, звонить не хотят. Заинтересованный мужик ведет себя, как менеджер горячих продаж — напоминает о себе. В нормальных случаях оба пишут и отвечают друг другу, встречаются, общаются. Все остальное — нелепая игра в догонялки.
Общение — великая ценность. Кругом спешка и потребление. Мужчины стали задавать непонятные для Яны вопросы: какой у тебя рост, вес, какое блюдо лучше всего готовишь, сколько зарабатываешь. Да-да, вопрос про уровень дохода тоже прилетал. А еще женщин обвиняют в меркантильности. Парни будто не партнершу себе ищут, а мультиварку в интернет-магазине. Все технические характеристики вывали им наперед. Неудивительно, если лет через сто будут роботы-любовники, как Жиголо Джо в “Искусственном разуме” . Подобрал себе по нужным параметрам и ноль проблем. Вместо любовных романов, поэзии, музыки останутся только сухие отчеты, обсуждения на форумах, как робот заглючил, отказался выполнять программы и ушел жить к соседу. Или сдох после пары месяцев работы и ремонту не подлежал. Интересно, люди будущего будут страдать из-за сломанного робота? Скорее, просто купят нового. В Янином детстве была волна помешательства на “Тамагочи”. По сути тот же робот, бездушная игрушка. Но дети привязывались, просыпались ночами, кормили, поили электронное чадо. Ходили слухи о детских самоубийствах из-за сдохшего электронного питомца. Яна и сама рыдала несколько дней, когда ее розовый цыпленок приказал долго жить и не выдавал ничего, кроме картинки могилки. Сложно сказать из-за чего она плакала больше: было жаль питомца или понимала, что нового ей не купят. Скорее, из-за обеих причин. Она и мягкие игрушки и кукол не могла унести на помойку много лет. Даже когда уже курила, лишилась невинности и сдавала выпускные экзамены. Для нее они были живыми, друзьями детства.
Современные дети не рыдают из-за игрушек. Ее сын спокойно выбрасывал в ведро некогда любимую машинку. Позднее из-за разбитого или потерянного телефона расстраивался только потому, что Яна отказалась покупать новый. Изобилие игрушек вокруг порождает равнодушие. Сломалась одна — завтра будет другая. На сайтах знакомств та же история, зачем тратить время и хранить отношения и переписки с кем-то, когда вокруг миллион других. Зачем придумывать, как из подсохшего сыра сварить суп или соус. Проще его выбросить и купить новый. И из старой сметаны уже никто не стряпает вкусные калачики, как делала мама. Изобилие порождает равнодушие и лень.
Кстати, о маме. Постарела. Охнуть не успели и на торте уже поставилм шестерку и ноль. Начали одолевать болячки, дурные мысли. Перенесла операции на коленях и желудке. Барахлила щитовидка. Яна дергалась, переживала. Мама переехала в соседни городок, к ней поближе, но спокойнее не стало. Раздражало собственное бессилие против времени.
Яна и сама обзавелась хроническими диагнозами, с которыми старалась как-то ужиться. Пошла в бассейн. Стояла на йоге в перевернутых позах, надеялась, что это омолодит организм, как обещали инструкторы. Как то выбирала крем от “гусиных лапок”. Продавщица, изрядно уставшая к концу смены, в сотый раз ответила:
—Хороший крем, берите, но чудес-то не бывает.
Истина. И неважно, чем ты намажешь лицо и сколько шагов в день пройдешь. Время сделает из лица печеное яблоко и согнет позвоночник дугой. Прими это и перестань насиловать себя на беговой дорожке.
Но, вернемся к маме. Внезапно Яна увидела в ней перемену. Мама похорошела. Резко. Куда-то ушло страдальческое выражение лица. Она теперь не жаловалось долго и обстоятельно на боль тут или там, хамку-соседку и цены на мясо. Быстро сообщала, что дела у нее идут хорошо и вешала трубку. Через пару месяцев заявилась в гости. Накрашенная, в новой куртке и джинсах. Яна чуть не упала. Раньше вещи мама носила до дыр, в прямом смысле слова. Ведь в магазинах все дорого, “да и куда ей наряжаться”.
Мама рассеянно пила чай, отводила глаза. Точно также, как Янин сын, который стеснялся сообщить об испачканных штанах.
—Тут такое дело, доча. Я сошлась с Сергеем, это мой одногруппник. Учились вместе, встречались или как это назвать.
—Где ты его выцепила?
—Делать мне нечего что ли бывших мужиков разыскивать, — надулась мама. — Он в соцсетях меня нашел. Написал. Разведен давно, как-то все не сложилось. Представляешь, он помни мои серьги с бирюзой. Щас прочитаю, — мама покопалась в телефоне —“Твой образ в голове, как сидишь на лекции, теребишь сережку, синий камень пляшет и глаза у тебя такие же синие.” Он всегда был романтичен, стихи читал мне до утра, а как под гитару пел…
—Мам, это все прекрасно, но это ж было сто лет назад. Ностальгия, все мило, но дальше дело не пойдет.
—Че это не пойдет? — опять обиделась мама. — Это тебе не твой папашка и стая других падлюк из моей скромной жизни. Сережа приехал ко мне. Месяца три уж вместе живем.
—Как так?! — ахнула Яна.
—Если бы ты меня почаще навещала, то уже познакомились бы. Но тебе ж все некогда до матери доехать. Да не в этом дело. Мы тут решили, так сказать, жизнь вместе провести, сколько ее там осталось. Я к нему поеду, в Тверь. У него там квартира, дачка есть.
—Какая Тверь, мама, какая дачка? Ты что выдумала?
—А что тебя караулить надо? Или Сашку? Хватит, доча. Я настиралась ползунков, нанянчилась. Дайте мне теперь пожить счастливо.
И мама укатила. Яна от этих новостей чуть не тронулась, переживала, как бы не влипла мама в историю с альфонсом или мошенниками. Что за Сережа, откуда вырос этот подснежник сорокалетней давности? Познакомилась с ним сама, чуть ли не под микроскопом рассматривала. Нормальный дядька. Читает свои незамысловатые стишки, да и фиг с ним. Маму никогда не видела такой счастливой. Они даже расписались. Фотались на даче, у кустов сирени. Хвала тебе, великий Интернет, соединивший людей через десятки лет.
Забей.
Любимое слово ее сына. Легкость бытия: забей на учебу, на двойку, на бардак в квартире. В кого он такой? Вероятно, в отца. У того тоже не существовало проблем и забот, любимое слово “решится”. Кем и как решится — не понятно. Вселенной, Богом, дядей Васей. Но чаще всего решателем была Яна. Из–за этого рухнул их брак. Как бы теперь не рухнули отношения с сыном.
Яна с детства обожала кота Матроскина из “Простоквашино”. Будто срисован с нее. Такой же экономный, прижимистый, все в дом и для пользы. Муж оказался Шариком. С зарплаты вместо пуховика мог купить робот-пылесос и ходить в ветровочке в тридцатиградусный мороз. Годовалому сыну подарил машинку на радиоуправлении, а через пару дней заявил, что на детский комбез и сапоги денег нет. Яна потеряла в тот момент дар речи, муж спокойно махнул рукой: “Забей, все решится”. И таких ситуаций был миллион. Когда осознала, что эта музыка будет вечной, их ценности никогда не пересекутся, подала на развод. Многие крутили пальцем у виска: как можно уйти от мужа, который не бьет, не пьет, не изменяет. “Зачем вообще женились, если разводитесь теперь”, — цокнула одна из подруг. С тех пор подругой она быть перестала. Бесполезно объяснять людям, что брак могут уничтожить многие вещи. “Живут, как кошка собакой” не потому, что дерутся бесконечно. А потому, что разные до основания.
Яне тоже хотелось “забить”, спокойно спать ночами при неоплаченном кредите или после скандала на работе. Или когда холодильник сломался, а на новый нет денег. Или когда ты годами живешь без ласки и любви. Или когда выходишь от врача с неприятным диагнозом и длинным спиской лекарств. Но не могла отрешится и забить. Билась, пыталась, страдала. До тех пор, пока вопрос не решался.
Но если финансовые вопросы или на лечение ты можешь повлиять, то встретить любимого человека — не зависящая от тебя программа. Сколько ни слушай мантр и аффирмаций, не читай умных книг. Можешь качать себе все приложения знакомств и сидеть там сутками. И не получить ничего.
В какой-то момент Яна перестала туда заходить. Отключила все оповещения на телефоне. Иногда открывала, читала сообщения, если были. Не было — закрывала. Не смотрела анкеты. Затеяла ремонт. Голова пухла от сумасшедших трат, обилия грязи, поиска рабочих. Порой нервы накалялись до предела. Тогда шла в спортзал, бегала на дорожке, пока в груди не начинало жечь от собственного дыхания.
Зато все мысли убегали. В голове стучало: “только б добежать, только б не грохнуться на дорожке”. Потом спускалась в бассейн. Лежала на воде, как морская звезда, рассматривала потолок. Вода гасила звуки, крики, музыку с аквааэробики. Именно спорт помогал ей забить. И забыть.
После таких марафонов, падала на кровать счастливая. Заходил Сашка: “Мам, давай фильм вместе посмотрим.” Включали комедию. Сын ложился под бок. Эгоистично пропихивал под нее холодные ступни. Ноги всегда, как ледышки, сколько не проси его надеть носки. Он еще хранил свой детский запах, тонкий, почти ускользающий, но все же вырастал, еще пара лет и не придет к ней под бок. Дай бог, чтобы пришел домой вовремя. А то и вообще уедет жить к отцу, что тоже что бывает с подростками. Потому что с папой легко, он ничего не требует, умеет забивать. А с мамой — сплошные “надо”. И останется она одна. Яна с ужасом думала об этом. Что потом? Хоть в гроб ложись, если ты не нужен никому. Но ее же мама пережила одиночество, когда Яна уехала в другой город. Как мама жила это время, о чем думала, что делала — Яну никогда не интересовало. Дети неблагодарны. Да и не должны жить ради родителей. Как в известной притче про полет орла и орленка: “Ты не понесешь меня на спине, когда я буду стар, ты понесешь своего детеныша”.
В конечном итоге, человек нужен только сам себе. Так говорил много лет назад один из интернетных знакомых...
Уникальный.
...Михаил. Он жил в другом городе. Они переписывались несколько месяцев. Как-то раз до утра занимались виртуальным сексом. Яна заочно влюбилась. Михаил приехал. И постигло полное разочарование. Тот же парень, те же разговоры, но не горело к нему ничего. Было обидно до слез. Что разум бессилен против тела. Сколько не указывай себе на его плюсы, все бесполезно, нет пресловутого жара, дрожи в коленках, не хочется к нему прикасаться. Михаил подарил ей сборник притч. Необычный подарок, который долго еще путешествовал с Яной при переездах. Михаил был необычен во всех смыслах: от слов до поступков. Как его только занесло на сайт знакомств? Он уникальный. Ни до, ни после, Яна не встречала таких людей. Она чувствовала себя неловко, недостойной и не доросшей до него. Как свинарка до принца. Его речь лилась плавно, без “ме, эт самое, ну эта, которая”. Рассказывал о фильмах и книгах, писателях и режиссерах, музыкантах. А она ничего не могла рассказать взамен, хотя неплохо училась, что-то читала. Его слова “монструозный, одиозный, вокабуляр, претенциозный” были ей незнакомы. Хоть запиши и погугли. Расти и расти, тянуться до него, как до Луны. Устанешь, хотя станешь выше и полностью изменишься. Но не готова была меняться, тянуться, расти. Это ж адовый труд, гораздо проще падать вниз, начать материться, пить пиво есть готовые салаты с майонезом из “Ленты”.
—Почему ты ищешь девушку в Интернете? — просила Яна.
—А почему нет? Какая разница, где вы встретитесь. Я хочу встретить девушку, с которой мне лучше, чем одному. На мой взгляд, это единственная причина, почему люди должны быть вместе. Иные аргументы — лишь оправдание экзистенциального кризиса личности.
Яна поняла лишь половину из сказанного.
—Ты не боишься одиночества?
—Нет. Я самодостаточный человек. В моем понимании это не имеет отношения к материальному. Самодостаточному человеку себя самого достаточно, он сам себе интересен, открыт миру во всех его проявлениях. Одиночество — не приговор, пока человек нужен сам себе.
Это была удивительная встреча с удивительным человеком. Который даже горести своей жизни переживал иначе. Они еще общались некоторое время в социальных сетях, пока Яна не удалилась оттуда. У Михаила умерла мама. Инфаркт. Неожиданно. Через некоторое время он рассказал, что после похорон не заказывал поминок, не звал гостей. А ушел один в караоке и пел всю ночь любимые мамины песни. Ведь она была светлым, веселым человеком, постоянно пела, делая что-то по дому. Многие не поняли его поступка, осудили, как же можно пойти в кабак, не исполнить традиций, не варить кутью. Михаил не жаловался на эти осуждения, просто вскользь сказал, что с некоторыми родственниками теперь не поддерживает отношения. Бесполезно объяснять свой поступок другим людям. У нас нет уважения к чужому выбору. Иной выбор априори плохой.
У Яны от поминок в караоке на секунду тоже всколыхнулось осуждение. А потом осознала, что страдания, ручьи слез и накрытые столы не помогут умершему или его близким.
Некоторые народы с песнями и плясками отправляют человека в последний путь. Смерть — часть жизни, переход на другой этап. Чего горевать, особенно если человек долго мучился от болезни или лежал в параличе. Это освобождение. Но никто так не скажет. Ибо принято горевать. Иногда Яне казалось, что люди оплакивают не усопшего, а себя. Ведь с близким человеком ушла часть жизни, воспоминания, поддержка, тепло. Иногда рыдают от стыда за свои дурные поступки, за сказанные слова или свое молчание. Поэтому важно сказать все вовремя: слова любви, прощения, благодарности.
Самое важное знакомство.
Странно, что она вспомнила о Михаиле и его словах про одиночество, спустя столько лет. Наверное, мозг очистился после спорта, стал подсовывать ей нужную информацию. Говорят, при медитации ты получаешь ответы на все вопросы, когда мозг спокоен, когда ты глубинно на все забил. У одних мозг очищается в позе лотоса, у других — на беговой дорожке до седьмого пота, у третьих — от зажигательного танца, у кого-то — от вышивания на пяльцах.
Своим чистым разумом Яна вдруг поняла, что никогда не была интересна себе, ничего про себя не знает, не понимает. Счастье должен был дать кто-то извне: родители, мужчина, друзья, ребенок. Но если внутри тебя пустота, то сколько в нее не закинут, все будет бесполезно. Ты будешь требовать, ждать, просить, чтобы кто-то тебе дал, заполнил, осчастливил. Ставишь себя в вечную зависимость от других. Изматываешь себя ожиданием. Негодуешь, что дали мало или вообще ничего. Спасение утопающих — их задача.
Яна начала себя спасать, заполнять, просто знакомиться с собой. Как нелегко это сделать, когда полжизни позади. Как горько понимать, что кучу лет ты потратила на знакомство с другими людьми, но так и не познакомилась собой. Как много, оказывается, написано книг, а ты вместо этого читала бесконечные сообщения. Как много в крае красивых городков, до которых на поезде несколько часов. Но ты узнала это только сейчас, когда перестала сутками торчать на сайте или ехать на очередное свидание.
Как по–другому звучат песни на концертах, никакая запись не сравнится. И даже если ты зеваешь на симфоническом концерте или опере, то хотя бы уверена теперь, что классика — не твое.
И материться от страха на электросамокате — это тоже открытие себя. Попробовать встать на ролики, упасть, отбить копчик , не сварить сегодня ужин, а заказать пиццу — тоже элемент самопознания. Сидишь с Сашкой за телеком, жуешь, наплевав на диету и складки на животе. Саня хохочет над дурацкой комедией, какие-то моменты и поступки героев ты ему объясняешь, он спорит, мама, ты не права. И ты думаешь, а может и правда ты не права. А не отмахиваешься вечным: “ты еще маленький, ничего не смыслишь”.
Иногда проваливалась в тоску, грусть, бесилась из-за рабочих проблем, ссорилась с сыном, плакала, хотела упасть в спячку. Но утром просыпалась, смотрела на кусок неба в окне. Надо собираться на работу, ведь в отпуске хочу в Питер. Никогда не была в Эрмитаже. Вставала, шла, делала. Пока ты нужен сам себе, тебе не грозит одиночество. Уйдут мужики, родители, дети, закончится работа. Но с тобой останешься ты. Если в маразм не впадешь. Впадешь —начнешь познавать себя заново.
Однажды телефон отказался устанавливать приложение по поиску гостиниц и отелей. Память переполнена. Яна нажала на одно из приложений знакомств, надо б удалить анкету и приложение, все равно сто лет не захожу. Мигали сообщения от тех, с кем уже общалась, да не задалось, один аноним с предложением развлечься в сауне. И некий Андрей. Сообщение отправил месяц назад. Видимо, вечно тут сидит, вот и сейчас онлайн. “Привет! Чем занимаешься? Давай познакомимся”. Какой смысл отвечать на сообщение, оставленное месяц назад. Но написала: “Привет. Зашла удалить анкету. Удачи в поиске!” Начала стирать свои фотки. Сайт грешил тем, что после удаления, твоя анкета еще висела в поиске, хотя и не открывалась. “Если удаляешь, потому что встретила любовь, то я рад за тебя. Если удаляешь, потому что надоело, то давай хотя бы кофе выпьем. Я адекватен. Приставать не буду. Живу в твоем районе.”
Яна посмотрела на часы. Планов на вечер не было. Сашка ушел к другу в соседний подъезд. Написала свой номер. Живое общение тоже важно. Человек пишет грамотно, что ее всегда подкупало.
Анкету она все же удалила. И не только на этом сайте, но и на всех остальных. Потому что нашла сразу двоих: себя и Андрея. И оба этих найденыша прекрасно дополняли друг друга. Именно с ним Яна поняла, что значит, “лучше, чем одной”, что такое доверие, надежность и искренность, забота. Когда вы смотрите на мир одинаковыми глазами, а если и спорите, то чтобы открыть что-то новое. Когда вы не боритесь и терпите, а дополняете и раскрываете друг друга. Когда вы союзники, а не сожители. Их счастливая история может продлиться пару лет или всю жизнь. Этого никто не знает наперед. Это и неважно, ведь у тебя всегда есть ты.
Сетевая Lovушка
© Copyright: Ирина Ендрихинская, 2024
Свидетельство о публикации №224012701640
Свидетельство о публикации №224012701640
Рецензии