Настюшкины мамы

                Настюшкины мамы               
Не так давно это было. Уже будучи сама трижды мамой, приехали Настя со своим Сергеем к лучшей подруге Марине в гости- посидеть, да от домашних дел отвлечься. Живут в разных районах, да и на работе не так часто увидишься, чтоб поговорить. Мужики сели на кухне за бутылочкой, а они- в руки старый альбом и о детстве решили вспомнить.
Слово- за слово, коснулся разговор близких.
-Братья все разлетелись, папашку три года, как схоронили, теперь осталось хоть к маме Тане съездить- откровенничала Настюша.
-Погоди, подруг, у тебя мама-то ещё раньше умерла, да и звали её, насколько я помню- тетей Нюрой, Анной?- удивлённо смотрела на Настю Марина. Настя по- доброму улыбнулась:
-У меня не как у всех- две мамы. Одна родила, мама Нюра, вторая- мама Таня до годика выходила. И я, вот, живу. Если б не мама Таня- я б сейчас с тобой не сидела…
Двор Митяевых, а по двору- Звонари, последний на Аникеевке. Крытая соломой избушка на самом краю, у оврага. С бревенчатыми сенцами,  двумя окнами на улицу и одним заколоченным к лесу, смотрится убогой старушонкой. Вокруг- ни одного кустика и ни деревца. И если б не гвалт семерых ребятишек и не залихватские разливы елецкой гармони её хозяина, этот домик мало б кого интересовал. Только ни одна свадьба не обходилась без гармониста Алёшки Звонаря. И, сыграть на любой манер, и спеть- как никто, горазд, и на морду- хоть икону пиши.
А других причин заглядывать к Митяевым нет и незачем. На край идти далековато, и покалякать там не с кем, да и занять хоть рублишко, хоть закваску- в доме шаром покати. Но шестеро шустрых мальчишек были в корешах всей Аникеевской компании- выдумщики и весельчаки- все в батю. Но они и сами, чтоб с друзьями побеситься, на другой край Аникеевки примчатся.
 Мамаша- Нюра их хоть и влёгкую нарожала в молодые годы- последняя, теперь годовалая Настюшка получилась в возрасте, когда уж сама хворала головой. Рассеянной стала- забывалась на каждом шагу. Недоглядит, и то об угол зацепится, синяк под глаз прилепит, то споткнётся и в навоз угодит. Муженёк Алёшка только подсмеивался над хворой женой:
- Ты у мня, Нюрушк, вся г….м провоняла- какая коровка не навалит- кучка обязательно твоя!
Что ни говори- весёлый был хозяин! Особенно на стороне- жена- то неудалая. А кому ж мужик- весельчак не интересен? Да справный со всех сторон, да какой гармонист! А потому он после пляски на свадьбе и был гость в каждом вдовьем доме, а их в Аникеевке, как и по всей России после войны хватало. А молодые вдовушки- не все, известно, но были и такие, кто не прочь затащить в гости гармониста. И выпить самогончик, и закусить солёным огурчиком из погреба- всё найдётся! А Алёшке что- не горе горевать! Пощиплет за бока, обоймёт Танюху- хороша! Да и заночует- чего уж! А с утречка домой припрётся:
-Нюрушк, жива ищо? Опять корову не доила?
-Да подоила, Лёшеньк, да пролила…
-Вот горюшко- опять рябятам жрать нечего.
Вот так и жили- не тужили. Если б не случай. Опять же по мамашкиной рассеянности. С вечеру идти доить корову, а чтоб Настюшка не плакала, поставила керосиновую лампу поближе, а сама в сарай. Как на грех ни кого в доме не было- все поразбежались кто- куда. А ещё, видно, сама у коровы задержалась. Заходит в сенцы- слышит визг на всю избу. Растворила дверь- в люльке огонь полыхает:
-Ой господи…- Лампа опрокинута и на Настюшке бельишко горит. В ноги вступило- что делать, бедняга- не знает. Но ума хватило- мешок под руку попался, накрыла и огонь погас. А детёночек от боли кричит. Когда засветила опять лампу, поглядела- всё личико и полтельца у детки в волдырях с кулак, водой налились. Опять ноги подкосились, в голове туман, как не упала на пол без памяти, сама не знает! Что делать- ума не приложит, только стоит и ахает. Да скоро  сам, Алеша, бог дал, взошёл в хату- что- то не остался у Таняки ночевать. Глядит на Нюру свою, на Настюшку- глаза на выкате, затрясся, как в лихорадке и бегом из хаты. Тут уж мама Нюра и упала. Лежала недолго- очухалась, видит- Таняка рядом с люлькой хлопочет и тоже ахает:-
-Да господи, да что ж деется, да моя, ты, милка…- Обернула плачущую Настюшку и унесла с собой. На целый год…
Кто- то это сказал давно- пути господни- неисповедимы…
Колесник А. В                25. 02. 2022 г.