Ч. 17а. Место моего рождения - Тором. Аэродром

После посещения Ступы Намнанай-багши мы проехали в сторону бывшего военного Аэродрома и места нахождения когда-то 6 полевого стана Бурят-Монгольского военконзавода № 128 (далее - земли Шилкинского района) буквально с километр с небольшим до местечка Тором. Так называется местность с естественной впадиной среди низких сопок в виде чаши, в низине которой всегда раньше, сколько себя помню, было озерцо, питавшееся водой из ключа, бившего на его дне, и водами, стекающими в него во время ливневых дождей, да от таяния снегов.

Для меня стало потрясением, что озеро совсем исчезло! Да так, как будто бы его никогда не было на этом месте! Бывшее дно озера поросло совершенно такими же травами, цветами (и эдельвейсами в т.ч.), как и склоны этой естественной природной степной «чаши». Не было даже ни одного кустика лозняка (ивового кустарника), росшего раньше по берегам озерца. А в прошлый мой приезд, всего-то семь лет назад, когда озерца уже не было, на его месте трава было ярко-зеленого цвета, и кусты лозняка еще были.

Во времена моего малолетства военные самолеты взлетали и, набирая высоту, пролетали очень низко, со страшным для меня ревом и дымовым хвостом, над нашей стоянкой. И мама, чтобы успокоить меня, пела всегда песенку на бурятском языке:

 Шуур шуур дуутай,
 Шубуун шэнги далитай,
 Дуутай суутай
эСэСэРэй самолет.

Тургэн бушуу ябадалтай,
Тумэн зондо хундэтэ
Дуутай-суутай
эСэСэРэй самолет.

Мой свободный перевод- «Со звуком шуур-шуур, с крыльями как у птицы, СССРовский самолет. Стремительно летающий (перемещающийся), десяткам тысяч благодарных людей известный, СССРовский самолет)).

В современности эта простая и шуточная песенка исполняется рэперами, была написала бурятским писателем, драматургом, собирателем бурятских народных сказок Аполлоном Иннокентьевичем Шадаевым (1902-1969), уроженцем Усть-Ордынского Бурятского округа Иркутской области, педагогом по профессии.

Но время от времени все военнослужащие и самолеты с Аэродрома вдруг исчезали.  Тогда все наземные строения Аэродрома ветшали, следы землянок зарастали травой, и можно было нам с тетушкой Машей (младшей сестрой отца, старше меня на три года), чабанкам на школьных каникулах,  во время ливней с отарой овец прятаться под крышами его странных строений. Только однажды нашей семье в наследство от какого-то летчика, совершенно нечаянно, досталась умная и красивая собака по кличке Джульбарс.

Потом вдруг вновь Аэродром оживал, появлялись совсем другие самолеты и люди, в нашей восьмилетней школе появлялись новые ученики и учительницы – члены семей военнослужащих.

Еще помню, как отец обучал маму ездить на велосипеде, где-то добытом в середине 50-х годов прошлого века, по бетонной взлетно-посадочной полосе. Там она научилась ездить, но как только выезжала на грунт, травы - падала.

Но всегда оставалось на месте и привлекало внимание всех подростков из нашего села короткое шоссе от Аэродрома до парома через р. Онон, где на другом берегу находится старинное село Караксар. Мы ездили гоняться на мопедах и мотоциклах по этому необыкновенному шоссе, с ровнейшей поверхностью, на котором никогда не было ни ям, ни колдобин, а вода во время дождей стекала как со стекла, в обе стороны в сделанные канавы. Со слов бабушек я узнала еще в детстве, что его строили пленные японцы, после Великой Отечественной войны, называвшиеся местным населением «бамлаки» (или бамлаги?), ходившие в обуви, похожей на появившиеся у нас в продаже в Забайкалье примерно в середине 60-х годов прошлого века спортивную обувь с названием «кеды».

Во время поездки в соседнее государство Китай в 2005 году я обратила внимание на точно такое же, асфальто-бетонное, без единой ямы-колдобины, покрытие шоссе от г. Маньчжурия до г. Хулун-Буир. Водитель рейсового автобуса, владевший русским языком и ранее работавший в Москве, пояснил на мой вопрос, что шоссе строили японцы еще во времена оккупации ими Северного Китая.

Фото: На дне бывшего озерца в м. Тором (снимок автора 15.08.23г.).
Продолжение следует