Ушедший в бездну материк 1

6.09. 1999
Братск, Есипова Ия Владиславовна, 13 лет.

                МИТИНЕИДА

                УШЕДШИЙ В БЕЗДНУ МАТЕРИК

Собственные сочинения.
Восьмая книга.
«Ушедший в бездну материк».

                Сборник «Митиней»

               
                ПРОЛОГ


     Вы слышали об исчезнувшем материке Атлантиде? Раньше, много тысяч лет назад, было больше материков на нашей планете. Сейчас их восемь. Точнее, шесть. Вы удивитесь, начиная обвинять меня в ошибке. Да, именно столько. Но есть один нюанс – все это находится на совершенно другой планете. Да, именно так. Случается и такое, что совпадают названия, похожесть материков.

     В тех мирах давным-давно существовала и существует жизнь, на экзопланетах, которые можно разглядеть лишь в мощный телескоп. До них практически невозможно долететь. В бездонном космосе, где пространство бороздят кометы, метеоры и метеориты, радиосигналы, где появилась жизнь, существует множество туманностей. С непонятной для нас жизнью. Миры, затерянные во Вселенной. Галактики, красота коих поражает воображение. Где совершенно другое звездное небо. Где даже климат совсем другой, а живые существа приспособились к условиям. Не представляя другую жизнь.

     Когда погибла Земля, разбомбленная ударами крамеристов, полуэльфы с эльфами даже не представляли, ЧТО будет дальше. Но Судьба распорядилась так – как никто не ожидал, при всем воображении. В системе Альфа Центавра,  находящейся от нас на расстоянии в миллионы километров и 4,37 световых лет, существует планетарная система. Проксима Центавра. Обращающаяся вокруг звезды солнечного типа. Конечно, это не само Солнце, но условия, чтобы там в свое время возникла жизнь, очень позволяли. Двойная, или даже тройная система Альфы Центавра породила своеобразный мир на экзопланете, до которой еще никто не добирался. На небесах сияет красный карлик – Проксима Центавра. О Земле, понятное дело, никто из живущих там отродясь не слышал.

     До сегодняшнего момента.   

     Там живёт давным-давно, в этих неведомых мирах, один герой, спасший Землю от разрушения и вымирания лишь на десять процентов. В прошлой жизни его звали Флавер. Теперь, посмертно, он стал Флавером- Победителем в Ядерной Войне. Его душа, потеряв физическое тело, ушла туда, где могла бы возродиться. И никак не на Луну, Марс или другую планету Солнечной Системы. Долго оплакивали храбреца все эльфы и полуэльфы, траур воцарился при перелете на красную планету.

     Долго считалось – никогда больше в новом воплощении сын Клэи не появится перед глазами Митинея и его потомков. Но нет. Вышло все совсем иначе. Потомок бессмертного героя, улетев немыслимо далеко от своей Родины, возродился в новом теле. Поскольку Земля не могла больше его принять, в том виде, какой стала после уничтожения всего живого.   

     Теперь, в новых жизни, теле, на новой Родине, его звали САЗАВАЛЬ.

     Он родился в стране ИНОТАВРИЯ, слабым, болезненным. Родители, особенно мать, считали: мальчик быстро умрет, то ли от плохого иммунитета, либо от хилого телосложения. Конечно, смерть предыдущего тела настала в состоянии шока: фактически, сын Клэи и Фитэма не успел ничего понять перед тем, как рухнул в лаву, дав надежду новой жизни на Земле из собственных останков. Тех, что уцелели. 

     И был еще у него родной брат. Старший. Непонятно как, но он оказался ЧЕЛОВЕКОМ. Может быть, поскольку отец оказался не эльфом или полуэльфом. Но факт остается фактом. Отличаясь диким, злым, несдержанным, взрывным, бешеным нравом, обладая постоянной жаждой крови,  братец везде устраивал голод и разрушения, получая с этого неслыханное удовольствие. Никто не мог от него спастись. Никогда. Но об этом потом. 

     Цивилизация на планете развилась не так, как на Земле. Древние времена давно прошли. Потом, как обычно, началось Средневековье, со всеми правдами, жестокостями, неправдами и прелестями. По сути, ничем не отличавшееся от земного Средневековья: оружием там были лишь лук и меч. Все. Довольно простенько. Шла жизнь дальше, горожане строили крепости, другие города, шло время.

     Только вот этот так называемый период шел параллельно с другой развитой системой – одновременно в городах, селах, других местах присутствовала цивилизация, намного опережавшая свое время. Работали компьютеры, иногда грохотали выстрелы из автоматов – почти как жизнь крамеристов у себя, или как у людей в конце двадцатого века. Или даже дальше. Стояли в городах высотные здания, напичканные техникой, проводами, электроникой, там текла совершенно другая жизнь. Присутствовала современная медицина, даже самолеты существовали, танки и все остальное, как полагается. Также жители порой проводили эксперименты, чтобы лучше познать окружающий мир, лишь бы не скатиться в мрачный хаос Средневековья, где жители боялись параллельной цивилизации, как огня.

     Существовали также такие деревни и города, где о параллельном мире с компьютерами, техникой и прочем никогда не слышали. Там фактически жили дикари, в тех краях и устраивал кровавую баню брат Сазаваля, пользуясь их слабостью. Насиловал женщин, убивал их и детей, упиваясь властью. Из развитого мира давно хотели его посадить в тюрьму, навечно, только поймать не могли. 

     Вот так и сосуществовали два мира: Средневековье, вобравшее в себя современную цивилизацию… в некотором роде. Эти две параллели жили, никого не трогая, периодически помогая друг-другу. Кто первый отошел от своих пращуров – никто не знает. Может быть, одной цивилизации надоело пребывать в отсталости, и она технически рванула вперед? Чтобы полететь к звездам, о которых все давно мечтали. Отбросив религию подальше, и не только? Все так и шло - до тех пор, пока в 1248 году на средневековой планете не родился Сазаваль.

     Он родился в самый разгар войны, получившей давно название Великой, появившись на свет 20 мая 1248 года, в семье бедной крестьянки. В обычной избе, где потрескивал камин, где текла дикая жизнь, не менявшаяся веками у всех. Спокойным, красивым. Несмотря на слабость физическую.

     Он не был человеком. А полуэльфом. Откуда они там появились – никто не знал вообще, это отдельный вопрос, никогда не решенный. Ответа на него не существовало. С Земли они, понятное дело, никак прилететь не могли – это невозможно, слишком громадное расстояние. Их в некотором роде считали мутантами, возникшими в результате радиации, исходящей из развитого мира, как думали убежденно многие, из диких сел, деревень, городов. Периодически, раньше, их попросту убивали, а потом отправляли на костер родителей. Также полуэльф мог родиться, если в роду числились его предки.

     Во время рождения Сазаваля произошло извержение вулкана, причинившее много урона обоим цивилизациям, погубившее множество жителей этих сторон. Что пеплом,  что газом, и лавой. Естественно, все это транслировалось на телевидении. Взбаломошив весь мир. Начали говорить о конце света, будто также земная кора планеты попросту развалится, и настанет конец всему, так как вулкан считался навсегда потухшим.

     Извержение, понятное дело, подняло всех на уши. Даже дикарей. Религиозные фанатики начали говорить о своем Апокалипсисе, будто Мира в скором времени не станет, типа знак подали с того света, где обитает Бог и остальные сущности, ему прислуживающие. Много рева, воплей и стычек разного люда и нелюда произошло в это время, породив новую волну кровопролитной войны, унесшей уже достаточно жизней. Да вдобавок, ни одна сторона не могла и не хотела побеждать. Все длилось слишком долго, не было героев, кто бы поставил точку в этой кровавой бойне. Никто не мог победить. Никак.

     Кажется, это будет длиться веками. Но нет. Час настал.   

     Почему же это повествование называется «Ушедший в бездну материк», почему в начале строк говорилось о Атлантиде? Да потому, что на той самой планете находился континент, точно также называющийся -  Атлантида. Вскоре он ушёл под воду, как и земной. На том континенте и шла война, измотавшая буквально всех и каждого. В результате очень  развитая цивилизации привела к гибели материка. Никогда больше он не восстановится. А может, и вся планета. Вот как это случилось. 


                -1-


     Погода стояла отвратительная. Дул шквальный ветер, лил ливень. Тучи застилали небосвод за горизонт. Уже дня два солнце не появлялось в небесах. Шпили замка чернели, иногда поблескивали во вспышках молний. 

     Прошло сто лет после бегства из России. Многое изменилось. Развилась мануфактура полуэльфов и эльфов, они принялись, вспоминая прошлые года, перенимать многое от своих врагов – крамеристов, которых больше не существовало. Откапывали заржавевшие в полях танки, машины, автоматы, самолеты, и делали почти такие же. Но все равно национальная одежда, в особенности императорская форма, не поменялись.

     Также остались балы, праздники, обычный быт всех мастей горожан. Всего лишь немного продвинулась вперед культура. Жить ведь как-то было надо, так как после Ядерной войны время повернулось вспять. Поэтому новый мир, представший после возвращения с Марса перед всеми, несколько отличался от предыдущего. Особенно поначалу все боялись: вернутся крамеристы, и грянет новая война, и что тогда? Снова гибель планеты?

     Нет. Такого больше не повторится. Полуэльфам и эльфам всего лишь чудо, созданное Флавером, предоставило свободную нишу, с теми же пещерами, гробницами, остатками былой цивилизации, без повторов их же самих. Можно сказать декорации клонированного мира. Без страшных военных, разрушивших предыдущее счастье всех.

     Но не хотелось повторения никому. Потому лучше подстраховаться на случай. Жизнь текла своим чередом. Рождались, жили, создавали семьи горожане, в деревнях, селах и других местах, не случилось даже ни одной войны, ни между государствами, ни гражданской. Всем хотелось мира, без горя. Потому каждый считался с другим. Фирея, конечно, стала еще более замкнутой, не закрытой, но теперь, когда они пострадали больше всех, фирейцы даже ни с кем больше связываться не желали. Но, при случае, можно позвать Силирию на помощь, она, конечно, поможет. А они, как всегда, выдадут за силирийцев своих женщин с девушками. Дальше – как в старину. Потом… Потом посмотрим, как пойдет. Лишь бы не воевали и не считали других слабаками. 

     По крайней мере, жить силирийцам без императора триста десять дней, а то и больше, не понравилось. Более того, это пошатнуло быт страны. Наместника Силирии не было, пока Милик был в России. И его возвращение всех обрадовало. Тот решил: все, больше никаких путешествий между мирами. Поскольку встряхнуло его это путешествие. В мир людей, нехило. Туда, где он мог попросту погибнуть.

     Но таинственный гость, пригласивший к себе в гости в другую планетарную систему, на свою планету, в голове не давал покоя. Внезапное его появление всех взбудоражило. Чтобы его как-то уважить, в благодарность Силирия и Цветочная страны решили всё-таки попасть на планету в системе Альфа Центавра.

     То была хорошая идея, но невыполнимая: цивилизация не так развита, чтобы вот так взять, и полететь. Вдобавок, как-то нужно управлять машиной, ракетой, чтобы она сама несла всех к цели, а не затерялась где-то в космосе. Все это породило неразрешимую проблему, и кончилось все это тем, что Милик и Митиней решили встретиться. Чтобы поставить точку в этом вопросе, и, наконец, выбраться к другу на его планету. Не так, как в момент катастрофы, когда заживо сгорел сын Клэи, а в ракете. 

     Четвертого февраля в Силирии встретились два правителя. Два родственника. После того, как гроза стихла, и вышло солнце. Поначалу, отобедав, пройдясь по саду, порасспрашивав друг-друга о жизни в странах и в семье, мужчины принялись решать вопрос.

     Также Митинея беспокоило, что его потомок до сих пор не женат, и не собирается. Нужен наследник, ведь предыдущий умер, страшно погиб, на глазах у родителя. Не спасло даже бессмертие, раны оказались несовместимы с жизнью. Плюс сказалась большая кровопотеря. Фердинанд выглядел на носилках что перед захоронением в гробнице, что после гибели в луже крови, как восковая мумия. Все тогда покачали головами, и заявили убитому горем отцу: он не подлежит воскрешению, даже спустя время. Все его силы ушли на эту проклятую и страшную бойню. Милику такая новость резанула по сердцу и душе, он рухнул на колени, и зарыдал на груди отпрыска. Проклиная и эту войну, и Крамера, и всех, кто к ней причастен. Первенец, его первенец… мертв, навсегда. Но может быть, есть надежда? Может, когда-нибудь он откроет глаза,  набравшись сил? Ведь кровь, бессмертная кровь у обоих!

     - Нет. – Врач положил руку мертвеца на ткань милитари, носилки из которой были сшиты. А точнее, сделаны на скорую руку. Аромат крови стоял такой, что подташнивало всех. Все стояли, опустив головы. – Он мертв. Навсегда. Буквально продырявленный, изрешеченный пулями и всем остальным. Пойми, они специально это сделали. Били до последнего. Чтобы точно никого из продолжателей рода не осталось. Он был самым храбрым из всех, партизаном. И его невесту тоже не вернуть. Она оказалась смертной. Всего то первая любовь. Смирись, Милик. Его не вернуть больше. Все, что мы можем сделать – сохранить о нем память и похоронить со всеми почестями.

     - Ты сейчас видишь его в последний раз. Мы должны его обмыть, обрядить в костюм и положить в гробницу, которую по приказу уже строят в ускоренном порядке. Все убиты горем, везде объявлен траур. Все будет сделано по высшему разряду. Когда-нибудь у тебя будут еще дети, ты бессмертен, как и Крими. Вы сможете пережить это горе. Его не вернуть, смирись.

     - Но ведь Митиней… Но ведь его дочь Клэя, моя тетка, и еще несколько, смогли вернуться к жизни после смерти! Да, Осмий тоже умирал, отец моего великого предка, и возвращался к жизни! Как же так?! Во мне – его кровь, во мне кровь Минея! А в нем – кровь Митинея!!! Это невозможно, чтобы мой сын не смог воскреснуть! Невозможно! Почему?! – Милика конкретно понесло, его замкнуло от боли и обиды, что его сын уже никогда не встанет. Также он не понимал, почему его родня спокойно могла возвращаться к жизни, а его сын – никак. Умер, как обычный полуэльф или эльф, без вариантов на возвращение. Тут даже электрический разряд по сердцу не поможет. Это если крамеристов как следует прижать, чтобы они предоставили оборудование. – Во мне кровь их всех, в том числе и Осмия! Я должен обладать этим даром! Обязан! Фердинанд, ты меня слышишь?! Слышишь меня?! Вставай, милый, вставай!!! Я прошу тебя!!! Ты сын великой династии!!! – Он орал так долго, воя от обиды, непереносимого горя, от отчаяния. Колотил кулаком по столу, на котором лежал труп цесаревича. Гладил его по шикарным волосам, целовал в щеки, даже светился, пытаясь хоть что-то сделать. Все напрасно. Никак.

     - Я, кажется, знаю причину, почему он умер. – Кто-то сказал, словно эхо влетело в уши. – И почему не встал спустя время. – Один воин покачал головой и кивнул одному из воинов. Тот также кивнул, продолжая смотреть на труп красавца.

     - Ну, почему он не воскрес? – Перед глазами Милика все плыло от  слез, он, стиснув зубы, даже не повернул голову. – Он обязан!

     - Ты сын Лимы. Кровь разбавлена. Понимаешь это? Ее отец Физар был смертен, все го предки тоже. Понимаешь? А Митиней – отдельная категория, Осмий тоже. Они выбраны Богами, чтобы быть ТАКИМИ. Ты – нет. Ты – потомок двух династий, кровь уже другая. Да, Фердинанд мог светиться, и все. Но не восставать из мертвых. Никак. Он на это не способен. Чем дальше от первоисточника, тем слабее связь. Лима да, получила бессмертие, но не такое, как Митиней или Осмий. Митиней родился ТАКИМ, вспомни, что творилось в Цветочной стране, по рассказам тех же насекомых! Он – плоть от плоти своего отца! Больше от отца. Несмотря на то, что усик был взят от матери и таким образом оплодотворен. Его мать погибла от болезни, а самого Осмия враги превратили в Лотос и обрекли на существование в озере в виде растения! Все эту историю знают, с тех пор, как Миней женился на Лиме! Царевна была смертной, ты был зачат, когда она даже замужем не была! Пойми! Все это влияет на кровь, выносливость к ранам. Вдобавок, Крими также родилась смертной, плоть никуда не делась, не перестроилась от свадьбы,  это тоже повлияло на плод. Бессмертие у нее приобретенное, от твоей любви! Тут уже ничего не сделать. Никак. Его душа будет в загробном мире, либо блуждать где-то, но больше она не сможет вернуться в первоначальное тело. Теперь он – труп. Ничего сделать невозможно. Ну,  может, через тысячу лет встанет, только мир станет совсем другим. Либо случится чудо, и его регенерация пойдет так медленно, что мало кто, кроме родного отца, возвращения цесаревича дождется. Ну, и матери. Вы оба, с Крими, - дети с приобретенным бессмертием. Тебе оно досталось по наследству, можно сказать врожденное, от крови отца, Крими – я уже сказал. Не буду повторять. Услышь меня! Это так, ничего не изменить! Пойми это, Милик! Смирись!

     Тот молча выслушал. Стиснув зубы от собственного бессилия и боли. Слова – «приобретенное бессмертие» - ожгло его, словно огнем или раскаленным железом. Вот оно как, приобретенное! Получается, все потомки и дальше будут терять возможность вернуться из мертвых? Да, именно так. Если, конечно, не разбавят кровь еще каким-нибудь бессмертным. Но не с родственниками же ее смешивать! А больше подобных бессмертных и не существует нигде.

     Все началось с Митинея и его отца. Доселе подобного не происходило. Интересно, а может ли его жена быть насовсем бессмертной? Или нет? Она же бабочка, а не эльф или полуэльф! Следовательно, когда-нибудь пойдут сбои, и тогда… Да и живет она слишком долго. По меркам насекомых из Цветочной страны. Выходит, легенды и рассказы Осмия не врут. Он действительно потомок женщины, которую тот полюбил, и потерял по нелепой случайности.

     Действительно, что же случится с бабочкой? По сути, Митиней до нее не видел никого из полуэльфов, влюбился. И детей у них никак быть не могло – разные существа, разные виды. Невозможно даже спаривание произвести – никак. Чтобы это получилось, организм насекомого должен мутировать. Но какие потомки тогда родятся – отдельный вопрос. Выглядит почти как полуэльф, с разительными отличиями. Милик даже не представлял, как его дед обходится без женщины. Бабочкина женщина. С такой же бабочкой-самцом она могла размножиться. Долгое время насекомые считали Митинея полунасекомым. Но тот оказался чистым полуэльфом. Подброшенным в ту страну, совершенно случайно, через собственного отца. В громадном Лотосе голубого цвета. Божественном.

     Да, тяжко Митинею пришлось, нечего сказать. И похоже, он понимал: детей от жены не видать, никогда. Потому пришлось пуститься на хитрость, и всем выдать, будто она – их мать. Чтобы не было ни у кого вопросов. Страшно даже подумать, КТО бы родился у этой пары, случись зачатие, по чуду. Об этом думали многие, и боялись за героя. В том числе и Великий Мастер. Сказалась также и анатомия ее – совсем другая, нежели у полуэльфа. Так что брак героя и Аэли был, по сути, бесплоден.

     Да плюс приходилось Милику слышать, как умирают те насекомые и какие изменения происходят в их теле перед смертью. Мало кто переживает так называемый маразм существа, умеющего говорить. Вначале там менялся обмен веществ, потом начинались истерики, агрессия, капризы, а дальше вконец характер. До такой степени, -  приходилось или убивать таких экземпляров, или усыплять, и из того сна они уже не возвращались. Никогда. Либо сами впадали в кому, и все, конец. Но перед этим вымотав нервы ВСЕМ. Потому насекомые убивали своих, но особо об этом не распространялись. Максимум жили такие существа лет триста-пятьсот. Дальше умирали.

     А тут – бессмертие. И неизвестно, ЧТО будет дальше с той бабочкой, да и со всеми участниками той истории, фактически семьи, приютившей Митинея, от кого и пошел весь бессмертный род по линии Минея. Могло быть следующее: несмотря на бессмертие, физиология жены героя даст свои косяки с возрастом, и тогда… Ведь ей было уже далеко немало лет, лишь внешне оставалась молодой. Мог организм также давать необратимые изменения, особенно на голову. Так что рано или поздно начнется то, что ждало всех говорящих насекомых. Тогда придется убивать ту бабочку, и очень жестоко. А детям Митинея сказать правду – она не мать им. Рано или поздно все всплывет.

     Но сейчас пока можно жить спокойно. Только будет ли настоящее спокойствие? Фердинанда больше нет. И не будет. Никогда.

     - Но… Это невозможно!!! Он же выжил после крушения той подлодки, когда погиб весь экипаж!!! Кроме него! Он даже не распух от воды, его не сожрали рыбы, словно пять минут назад плавал! Он должен жить!

     - Милик, ты не понимаешь. Одно дело – утонуть. Тело не тронуто, спокойно восстановится. Функционирует, как обычно. Фактически, он дышал под водой. А теперь все, слишком повреждено, даже крови не осталось. Он умер, навсегда. Смирись, пойми же. Сейчас мы проводим его в последний путь. Совсем скоро пойдет тление, сладковатый запах мяса. Не нужно оставаться здесь. – Кто-то схватил императора за плечо, за руку, принялся трясти, чтобы оттащить, но тот агрессивно вырвался:

     - Отстаньте от меня все! У меня больше не будет детей! И отношений тоже, если Крими умрет! Мне никто больше не нужен! Только она! Поняли?! Хватит! – Он резко вскочил, повернулся спиной и вышел, принявшись рыдать истошно, навзрыд, прижавшись к стене. Обида жгла его сердце и душу. Значит, не восстановится, из-за генетики. Никто как-то об этом не подумал. Все считали: бессмертие будет точно такое же, как у Митинея и Осмия. Но выходит, у дальнейших потомков это все не получится. Ген бессмертия начнет слабеть с каждым разом, с каждым поколением. Раз свет даже не помог восстановить сына. Но у Митинея, его деда, ведь получилось в лесу воскресить Осилия, вынув из его груди копье, и даже как-то забальзамировав труп насекомого!

     Но Милик – не он. По сравнением с предком он слишком слаб. Только получилось у Инэры, беззаветно влюбленной в него, залечить раны. Нанесенные крамеристами. Теперь и Инэры нет. И не будет. Это даже хорошо. Очень хорошо. Потому что если о той связи узнает Крими… то все, никогда не простит.
     Теперь все кончено. Сын умер. И никогда больше не встанет. Его спокойно внесли в гробницу и погребли там. Прошло сто лет с лишним, а если посмотреть по новому летоисчислению Земли, гораздо больше. Но прошло столько лет – нет, не встал из мертвых первенец императорской пары. Значит, все, навсегда конец. За целый век не родился ни один наследник после. Милик нещадно пресекал любую попытку с кем-либо знакомиться и жениться, а тем более размножаться с кем-либо. Все женщины мира для него померкли навсегда, для несчастного существовала только одна Крими, и все. Он желал ее, плакал о ней… продолжая править дальше. Прекрасно зная: больше не будет после него наследников. Но отец продолжал на него давить, несколько раз они крепко ссорились.

     - Ты должен, в конце концов, жениться на ком-либо, чтобы оставить после себя потомков! Хватит упрямиться, жизнь идет дальше! Да, я тоже овдовел, но у меня есть ты! Родной сын! Отказавшись от продолжения рода, ты и меня убьешь!

     - Я бессмертный, мне плевать! Никого не хочу, только ее! Каждую ночь снится погибшая жена! Надеюсь, и у тебя также! – Отвечал ему Милик, уходя в коридор, не оборачиваясь.

     Такие страшные скандалы повторялись раза три или четыре. Потом стало еще хуже: отец и сын перестали разговаривать вовсе. Но скоро придет время всем снова встретиться, рано или поздно.

     Поэтому решено было вызвать для решения проблемы постройки первого космического корабля Митинея. Чтобы вновь не всплывала эта тема, кому оставлять наследников для престола. Тема эта изрядно надоела. Миней уже на все плюнул – пускай сын живет, как хочет. Бессмертие все спасет. По крайней мере, в Силирии все спокойно.               
         

                -2-

     - Помнишь, как бывший Флавер нас приглашал в гости? – Спросил своего деда Милик, улыбаясь и попивая из кубка росу. Он давно уже смирился со своей Судьбой, поэтому можно делать все, что угодно. Никто больше и слова не скажет. Особенно отец. Поскольку любое слово про сватовство и женитьбу вызывало у императора дикую, неконтролируемую ярость. Он не переносил эти темы уже много лет. Поскольку в сердце все еще жила непереносимая боль по супруге. По той, кою он любил больше жизни до сих пор.

     Он сидел напротив Митинея, за большим, длинным столом, покрытым белой, с кружевами, скатертью. Недалеко от него стояла серебряная ваза с фруктами: яблоками, виноградом, апельсинами, сливами. Тонкий аромат яств природы летал по воздуху. Возле окна, наполовину занавешенным белой, полупрозрачной шторкой, на простом, круглом столике из красного дерева, стояла в подсвечнике свеча, длиной в тридцать сантиметров. Пламя горело ровно, даже ветерка рядом не наблюдалось. Митиней же с интересом рассматривал потомка, искренне переживая за него. Вдобавок, у самого в стране начинались проблемы, в том числе в собственной семье. С родной дочерью, которая была до сих пор не замужем столько лет. И очень от этого страдала. Понятное дело, все выливалось в слезы и истерики, ненависть к собственной жизни.

     Причина этого крылась в одном – страна была слишком заселена насекомыми, эльфов и полуэльфов в ней жило слишком мало даже для настоящего времени. Вдобавок, огромная территория оказалась в большинстве практически не заселена. То тут, то там по громадному лесу из гигантских цветов с деревьями попадались города. Понятное дело, ни о каких браках с насекомыми не могло быть и речи. Кто-то говорил – не дано быть женой кого-либо, судьба такая, придется смириться, кто-то утешал несчастную: встретишь еще свою любовь, не переживай.

     Но, видя, с какой скоростью братья и сестра завели в свое время семьи, Аэля-Младшая не хотела даже жить с такого. Она в прямом смысле возненавидела себя, считая себя ущербной. Иногда просто боялась выйти на улицу и смотреть в глаза кому-либо, улыбаться. Скоро так  окончательно замкнулась, не желая ни с кем общаться. Вдобавок, возраст требовал продолжения рода и близости с мужчиной. Но чего нет, того нет. Даже родители неспособны были помочь дочери. Митиней даже думал – подыскать ей жениха в Силирии или еще где, и выдать замуж беднягу, чтобы та успокоилась. Но рискованно – как приживется мужчина в Цветочной стране, где культура резко отличается даже от фирейского государства? Будет комплексовать, а возможно, шарахаться от всех. Всего. В конце концов, его детей постигнет та же участь, как Аэлю. Не вариант, совсем. Конечно, можно оставить дочь в Силирии или в Фирее, периодически навещать. Вот это реальный вариант. Но также младшая Аэля оказалась слишком домашней и спокойной. Все порождало огромную проблему. Несмотря на внешнюю изумительную, неземную красоту. С ней не хотели водиться. Милик, конечно, может найти кандидата, но потом, - когда решится вопрос с Альфа-Центавра. Но вот когда? Отдельный вопрос, требующий быстрого разрешения. Плюс девушка должна полюбить жениха, а не просто выйти за него замуж, лишь бы было, как у всех вокруг: семья, дети, все остальное.

     - Что мы будем делать со всем этим? Мы не можем отказать гостю, который так мало провел на Земле. Некрасиво будет, если проигнорируем его просьбу. – Митиней явно нервничал. Это читалось по его глазам, мимике, даже по тому, как он пил росу из кубка и держал вилку, ел, немного ерзал, посматривая, сдвинув брови, куда-то в сторону.

     Да уж, дожили. Сначала все геройствовали, а теперь, как лететь на другую планету, даже больше – в другую Солнечную Систему – неизвестно. Но раз получилось полететь на Марс и так, то можно попробовать слетать и в неведомую даль. Но выдержит ли перелет команда, причем вся? На четыре года? Нет. Однозначно.         

     - Да, я помню это. – Милик утвердительно кивнул, сдвинув брови. Ситуация накалялась с каждым днем. Стало очевидно: лететь туда вообще   невозможно: не тот уровень развития совсем. Это не крамеристы, которые могли из железа строить подводные лодки и прочее, здесь нужно преодолеть земное притяжение и лететь в космос, без еды и воды, плюс еще не погибнуть, не замерзнуть, потом вернуться назад, целыми и невредимыми. Нет никаких ракет, чтобы лететь, и не было никогда. Не строили. Не умели и не умеют. Нужно было найти выход из ситуации. Вот и встретились, два мира. Каждый по-своему хорош. Если не найдется выхода, то придется навсегда отказаться от перелета на другую планету. -  И у нас теперь не осталось выбора: либо оставаться здесь, либо  невероятным образом ехать. Все равно, как. - Свет здесь не поможет. Переместиться как на Земле в другую точку невозможно. Банально не хватит сил. Похоже, выхода нет. Никакого. Это напрягало. Император потирал пальцами переносицу и лоб, явно нервничая. План провалился. Не получится ничего построить. Никак. Ведь со времен Ядерной войны даже чертежей старых самолетов не осталось, чтобы из них что-либо соорудить. Или из тех же останков-обломков самолетов построить транспортное средство, способное полететь в космос. - Для того, чтобы туда лететь,  нужна очень развитая цивилизация. Нам непосильно развиться до такого уровня в короткое время. Как туда ехать – я даже не представляю. Придется отложить наш план, можешь спокойно отдохнуть у меня, я все сделаю, что ты захочешь. – Сын Минея опечалился, сокрушенно, разочарованно, обреченно опустил голову.

     - Может, нам объединить все наши усилия? Подключить к плану Фирею и другие страны? Мы сможем что-либо сделать, но я тут бессилен. Может, в проблеме такого толка поможет мой отец? Много же он меня и нас выручал, ты помнишь, Милик. – Он тепло посмотрел на своего внука. Тот малость улыбнулся уголками губ. 

     - Можно. Но нас никто не поймет. Никто доселе не умел такое строить,  чтобы покинуть пределы Земли. К сожалению. Фирея тут не помощник. Они только и умеют, что земледелием заниматься, но никак не военным делом, чтобы делать настолько сложные разработки. Понимаешь? Придется строить все самим, из всех стран мы самые развитые во всем. Цветочная страна, понятное дело, не помощник. Поскольку там все с Митинея началось. Точнее, с его рождения. Вердикт один: к сожалению, полететь никуда не получится. А Аэлю я замуж выдам, без проблем. Силирия страна огромная, найдется ей жених. Тем более, она очень красивая. Только дурак не возьмет ее в жены, поверь. Как же не помочь родственнику! Я как-то обойдусь без супруги, пожил уже, еще сына потерял, а ей надо. И мужчину попробовать, пора бы. – Он сдвинул слегка брови, посмотрев улыбчиво на своего великого предка, который своим светом воскрешал мертвых давно.

     - Не все потеряно, Милик. Посмотри в летописных текстах - может, прилетали они, с других планет, полуэльфы? Ведь если мы живем здесь, то и в других местах они тоже есть! Правда ведь? Может быть, давным-давно они летали в другие миры, и там остались, и все? Все возможно. Не я же один такой всесильный, раз Осмий смог, то и другие были до него, подобные Богам? Откуда-то ведь мы все появились! Только не сохранились сведения. А что, если существовала целая цивилизация, которая расселилась потом по мирам, и появились мы? Может же такое быть, правда? Только мы ничего о них не знаем. А тут на тебе – прилетел аж с Альфы-Центавра! Чудо же, верно, Милик? Вспомни Марс, мы же летали туда!

     - Но на Марсе я доселе, до нашего появления там, ни одного полуэльфа не видел. В том смысле – не летали они к нам. Никогда. Если бы они существовали, то давно бы посетили нас. Марсиане. Но такого никогда не случалось, ни до, ни после. Даже в древности. Кроме нас, никто туда не отправлялся, не возникал, там другой мир, как помнишь. В древности они бы прилетели, коли существовали бы там. Наших собратьев там нет. Здесь бесполезно искать.

     - Но КАК они возникли в другой Солнечной Системе, настолько далеко?! – Митиней вытаращил глаза и развел изумленно руки в стороны. – Это поистине невероятно, невозможно!

     - Никто этого не знает. – Милик опустил глаза, наклонив голову. Разговор получался довольно интересный в своем роде. Поднимался вопрос эволюции расы в других мирах. Может, она случайно сама там развилась, и все? Это не один предок в Силирии – от которого пошел весь род, или даже раса! А нечто другое. Невозможное, непонятное, даже страшное до ужаса в прожилках. Мутанты? Случайно природа так поступила? Породив отдельных полуэльфов? Как? Ядерным взрывом, раз все клетки взбунтовались в организме, начав менять свою форму, суть, энергообмен, обмен веществ, и все? Может быть, кстати. – Но я проверю все, может, и прилетали они к нам. Вдруг.

     - Хорошо. – Митиней утвердительно кивнул. – Я погощу у тебя тогда. Задержусь настолько, сколько будет нужно нам всем.

     - Договорились. Так и поступим. А я постараюсь накопать что-нибудь интересное. – Император встал, серьезно, даже строго поглядев на своего предка. 

     Но проходил месяц, другой, а император всё не давал показания. Дело так и не сдвинулось с мертвой точки, его великий предок жил припеваючи. К нему относились с огромным почтением во дворце, выполняя любую его прихоть. Плюс он отвечал слугам добром. Все оставались довольны. А самодержец все ломал голову, как построить космический корабль, чтобы он еще смог взлететь и оторваться от Земли так, чтобы выйти в открытый космос, преодолеть земное притяжение, и не только. Также непонятно было, как запасать при нынешнем уровне развития кислород, хранить продукты – ведь лед не сможет в космическом пространстве в корабле настолько долго храниться! Никак. Лететь четыре года, со скоростью в триста тысяч километров в секунду.

     Вопрос так и повис в воздухе. Решать его на уровне развитой цивилизации инопланетян не представлялось возможным. А тем временем Милик издал приказ любым способом исправить положение, написав указ: «Построить в короткое время летательный аппарат, который сможет покинуть планету, чтобы оттуда не выходил кислород, и чтобы дерево не треснуло в космосе, где не существует кислорода». Также распорядился срубить достаточное количество деревьев, чтобы из полученного сырья выстроить нечто, что взлетит. Поскольку машина должна была получиться огромной. Другой вопрос, на какую высоту она сможет подняться и не разбиться при этом. Со стеклом в Силирии проблем не было, страна сама его выпускала давно на своих заводах. Государство постоянно возило  смолу и дёготь во дворец императора, чтобы полететь на планету. Все бы ничего, сырье с досками копились. Стекло тоже, только вот беда: макета для полёта не нашлось. Получилось следующее: сначала заготовим, а потом будем решать, как быть. Но план с грохотом провалился. И Милик взвыл.

     Выбившись из сил, в один из вечеров нехило, и крепко психанув, едва не разметав весь свой кабинет, сын Минея понял: один он ничего не сможет сделать. Получится не корабль, а нечто подобие бочки или статуи из дерева, смолы, дегтя и остальных материалов, и эта штука даже не взлетит. Он понял: то не воздушный змей, не насекомое, хотя была у него идея сделать нечто вроде стрекозы. Изучив ее туловище, крылья и все остальное. Но даже с этим ничего не вышло. Лететь же не на речку получится, а в другие миры! Может быть, просто плюнуть на саму идею, и ждать, когда гости с космоса сами прилетят? Не выдержав, истрепав кучу нервов, изучив старые рукописи давних текстов в библиотеке, Милик  попросил через Митинея Осмия помочь.

     Тот мигом примчался во дворец, успокоил своего потомка, сел и стал думать, как выбраться из положения. Намекая: нужно искать подход с другой стороны совсем, а не по старинке, как предки что-то там строили. Отругав императора, он с сыном отправился в библиотеку, чтобы еще раз все там перерыть до основания, чтобы найти хоть что-то. Зарывшись в летописи по макушку, Митиней искал выход из трудного положения, и нашёл. Обнаружив где-то в завалах чертёж летающей тарелки. Либо это все нашел Осмий…

     Сомнений не оставалось: это попало от рук крамеристов во время чудовищной бойни с ними. Ведь в Ядерную войну силирийцы много чего у них воровали, лишь бы спасти свою жизнь и цивилизацию. Плюс им хотелось также летать и строить подобные аппараты, чтобы в следующий раз драться на равных, чтобы не выглядеть отсталыми дикарями на их фоне. Раз смогли собирать автоматы тогда, производить их, значит можно и машины делать. Старое время закончилось. Навсегда.   

     Получилось следующее: либо враги разрабатывали такое оружие, чтобы раз и навсегда уничтожить, по их мнению, примитивный мир, либо действительно летали в космос в свое время. А может, они так и уничтожали миры до силирийцев, на разных планетах? Неизвестно. Никто этого не знает. И никогда не узнает.

     - Вот оно, нашлось то, что нам надо. – Старая бумага с чертежами легла на стол библиотеки Милика, серого цвета и немного потертая, потемневшая. – Можно сворачивать твой проект, где участвуют дерево, деготь и все остальное. Вот тот уровень, к которому надо стремиться. Понял? Мы должны так строить, а не так, как привыкли. – Твердо сказал Осмий, позвав самодержца сразу к себе.

     Митиней стоял рядом, морщась. Сразу в памяти всплыли воспоминания о войне. Все эти чудовищные опыты над полуэльфами и остальное, кровавые побоища разом пронеслись перед глазами. Он опустил голову. 

     - Мы построим этот корабль. Построим! Чего бы нам это не стоило! – Милик одновременно был обрадован. Как-никак, а знания врага пригодились. Лишь бы подобная цивилизация снова не появилась на горизонте, и не разрушила все. 


     Спустя несколько дней Митиней сидел в просторном зале типа столовой, на окнах колыхались тяжелые, бордово-алые шторы, с кисточками на концах. Дул ветерок, разгоралось утро. На столе стояла ваза с фруктами, но есть совершенно не хотелось. Сдвинув брови, предок молодых героев, подперев кулаком щеку, думал, что же делать дальше. Его волновал вопрос, как теперь все это построить, чтобы взлетело. Ведь на чертежах, которые от давности лет уже посерели, похожие на кальку для разметки выкроек, не написано, какой должен быть в итоге вес, каким топливом заправлять, скорость, и все остальное. Сначала хотя бы маленькую модель создать, испытать, лишь бы не рухнуло и не затерялось в открытом космосе среди галактик.

     Иначе никогда никому не вернуться домой. Все будет кончено. Потеряется ракета или чего там в межзвездном пространстве. Голова просто гудела от мыслей. Неужели опять весь труд впустую? Неизвестно. Восемь-девять лет на полет туда-сюда – не шутки. Но на Альфа-Центавре будет полегче: инопланетная цивилизация научит всех, как правильно корабли строить. Если, конечно, примут благосклонно пришельцев с другой звездной системы. А может, там динозавры бродят? Тогда что? Дровами заправлять летательный аппарат, и лететь, сбросившись с обрыва с хвостом кометы из огня и пыли той планеты? Нет. Не пойдет. Неизвестно, что ждет всех там дальше. Может, никто никогда не вернется назад…

     Так он и думал, медленно жуя яблоко, и мысли становились все мрачнее и мрачнее. Находка в библиотеке не прибавила совсем никакой радости. А вот отцу – самое то. Он тут умнее всех. Авось сообразит, как быть дальше. Сколько раз он так выручал семейство и друзей, когда, казалось, надежда была почти потеряна. Осмий сейчас разбирается в чертежах, чтобы хоть как-то помочь друзьям, ну и родне в сложившейся ситуации. На него вся надежда. Да и ждут ли их всех сейчас в той солнечной системе, которая находится невесть где? Никто этого не знает.

     - Мы нашли ее... Эту непонятную схему летающей тарелки или чего там. А полететь не сможем, ну никак! Мы не сможем построить в точности такую же машину. Мы не марсиане, не инопланетяне, чтобы обладать настолько развитой цивилизацией! Если мой свет в Цветочной стране оказался и казался чудом для всех, то что говорить об остальном? Придется дождаться, пока наш мир не разовьется до уровня крамеристов, к сожалению. Слишком сложно, слишком. Притом, я уверен, эта штука теперь даже не взлетит. У нас нет ничего, чтобы построить подобное. – Он сокрушенно опустил разочарованно голову, почесав нос, качнув усиками вперед, слегка пошевелив ими. Почесав рядом с ними роскошную шевелюру, он раздраженно посмотрел в сторону двери: кто-то быстро сюда шел.    

     В дверь постучали. Правитель Цветочной страны разрешил пройти к нему. Вошёл Милик.

     - Нашёл. – Объявил он. – Там, в библиотеке, найдены еще чертежи, много, целая стопка. Большие, размером в тридцать на восемьдесят сантиметров. Или пятьдесят на восемьдесят, спокойно можно все разложить на столе, посмотреть, как что с чем крепится, и все! Мы все сможем сделать, просто поверь мне! Если бы не Осмий… мы бы никогда до них не добрались, не докопались вовсе.

     Предок сурово, мрачно поглядел на него:

     - А чем ты машину построенную заправлять будешь, чтобы лететь? Дровами? Мы не сможем выращивать деревья в космосе, это не паровоз. Сам понимаешь. Нужно что-то, чтобы не кончалось, не вредило, и двигало вперед машину. Иначе только так свалимся, покатаемся по двору – и все. Никуда мы не отправимся в этом случае. Нам нужна более развитая технология. Иначе план провалился. Конкретно. Можно забыть о проблеме и о поездке. Все. – Он снова отвернулся, покачав головой. Милик стоял к нему спиной, не зная, что даже сказать в ответ. Неужели Осмий не справился с задачей?

     Потоптавшись немного на месте, император Силирии сказал спокойно и тихо, совершенно не расстроившись:

     - Нам еще нужна для этого листовая сталь. И много. Очень много. Толстая, тяжелая, чтобы не пробило ее метеоритами. Или еще чем. Вдруг в пути мы встретим еще какой-нибудь корабль? Неизвестно. Осмий хоть и предсказатель всего, что будет с нами дальше, но даже он не гарантирует безопасность. Вот что он мне сейчас сказал, когда мы с ним говорили. Да.  Карта так сказать к нахождению проблемы – постройки – найдена. Но это все не пойдёт. Потому что я, во-первых, император. И, понятное дело, не могу из-за нашего путешествия когда-либо, всех силирийцев на так называемую каторгу, по добыче руды, на переплавку в металл, ссылать из-за этого. Это во-вторых. Не будем даже поднимать такую тему. Негоже у меня весь свой народ сгонять в шахты и рисковать их жизнями, тем более после возрождения планеты, цивилизации. Понимаешь? У меня к тебе вопрос: у  тебя есть какое-нибудь железо? Очень старые мечи, например? В своей стране, Митиней? Я со своего государства все свезу, нарою, если надо будет, срочно. Даже ржавые, они также на переплавку пригодятся. 

     - Есть. – Самодержец оживился. – Но насекомые вряд ли будут их откапывать. Они не приспособлены к этому. У них совсем другая жизнь. Плюс я не знаю, что осталось в непроходимых порой лесах, болотах, со времен того побоища. Полуэльфы с эльфами возьмутся, а Фирея вообще не в счет. Но сколько нужно времени? Чтобы все перевезти к тебе, мой потомок? Скажи мне. 

     - Мы ржавые мечи переплавим, все равно какие, сделаем машину скорости света, и улетим на планету! – Милик нехило оживился. Позитив вернулся к нему. 

     - Ты забыл одно: чем будешь заправлять? Надо топлива столько, чтобы хватило на четыре года! И обратно! И чтобы оно не взорвалось либо при взлете, либо в космосе. Понимаешь? Это больная тема для всех нас. И также, ты не учел другого: какой величины должна быть машина?! Ведь поедем не только мы! Но и моя жена! Она больше не выдержит одиночества без меня. Никак. А быть вдовцом я не хочу.

     Милик тепло улыбнулся:

     - Я исколесил всю Силирию, с севера на юг, и с запада на восток. Я придумывал разные вещи, но такое… Никогда. Это для меня впервые. Конечно, если все получится, мы сохраним аппарат на память о нашем путешествии. Куда нам еще лететь? Некуда после такого. От слова совсем. – Он незаметно переминался с ноги на ногу. Нервничая, боясь провала. Вдруг не получится даже с помощью Осмия? Кто знает… 

     - Я знаю, как мы ее построим. – Митиней обернулся с улыбкой к своему потомку. - Пусть наша машина будет в образе СТРЕКОЗЫ. В воздух таким образом она станет подниматься довольно быстро, ее начнет обтекать воздух, и все пойдет по плану. Двадцать твоих товарищей будут находиться в одной машине, а двадцать моих – в другой.

     Император удивленно вытянул шею:

     - Вот так заказ! Ты хочешь так сделать? Я согласен, это очень даже здорово и привычно нашему миру! Две решил построить? То есть, она сможет зацепиться на горе, механическими лапищами, если надо, когда мы приземлимся на ту незнакомую планету? Нам нужно знать строение самой стрекозы, чтобы построить подобное! Крылья, лапы, голова, усы, внутреннее содержание, расчет веса. Чтобы не развалилась, когда начнем ее загружать всем необходимым. И, конечно, мотор поместим вместо мозга. Не более. Двигаться же машина должна! И не сгореть при минимальной скорости полета. Проще говоря, мы построим самолет. Как у крамеристов, но в виде насекомого. Но… 

     - Неплохо мыслишь! Но ведь она должна подниматься. Сама. Как настоящая. Ведь строение будет такое же. И если насекомое летает по-своему, то машина должна быть копией. Нам нужно создать ее, испытать. Хотя бы маленькую, для примера. Полетать, испытать здесь, без потерь для наших, а затем строить большой корабль. Учесть все нюансы, чтобы не отлетели детали, например хвост в космосе. И, конечно, лапы она должна складывать при полете. Убирать их подальше. Махать крыльями.

- Разбежится на своих «лапках», замашет крыльями. – Милик тепло рассмеялся, улыбаясь счастливо. Он был счастлив.

     Митиней кашлянул в ладонь, сжав ее в кулак, серьезно посмотрев на потомка, прикусив яблоко: 

- Сама машина не сможет без нас ни летать, ни скакать. Нужно устройство, да такое, чтобы так называемая «стрекоза» летала со скоростью света. Не больше и не меньше. Иначе у нас на все уйдет лет сорок. Какое же топливо, какой мотор разовьет ее сразу, за несколько секунд, минут? Я не знаю. Я не знаю, как летали крамеристы…

     Внезапно его осенило:

- Милик! Ты ведь во время Ядерной войны в концлагере нашел пульт управления, и в результате победил - уничтожил Фабрику Смерти! Попросту ее взорвал. Он-то нам как раз и нужен, и вся начинка с него, и возможно, часть внутренностей оттуда, с той башни ужаса! Разгадка ясна! Мы начиним всем этим аппарат, и взлетим! Сделаем все так, как делали наши враги на своих машинах! По сути, восстановим их аппарат, он будет служить теперь нам.

     Тот несказанно обрадовался:   

     - Точно! Кнопочный аппарат! Он сможет управлять «стрекозкой». Только где нам его достать?! Прошло столько лет, неизвестно, осталось ли в тех развалинах что-либо от развитой технологии… Я не знаю. НО могу туда отправиться. Если что там уцелело, то привезем, а Осмий поможет нам все собрать. Правда? Мы же неучи в этом всем. Прикрепим провода, как они делали, научимся чинить все те машины, кои там работали… Не больше. Это наш выход! В конце концов, можем вывезти оттуда все. Может быть, там осталась своя литература, чтобы хоть как-то разобраться и скрепить детали для нашей стрекозки. А где добыть уран… не знаю.
     За окном, как в подтверждение его слов, ворвались лучи солнца. Шелест листвы и аромат винограда на стенах замка успокаивали  измотанные нервы, уносили бессонницу прочь. Гора с плеч рухнула окончательно. Вот и поговорили.   

     Император после такого воодушевления предложил искать не только развалины с начинкой чудовищной крепости, но и ядерное топливо с полей, то бишь бомбы, кои сохранились до сих пор. Со дна озер и реки Мизари, понятное дело, ничего достать не получится. При всем воображении. Подводные лодки, понятно, Милик поднимать отказался. А вот оружие, какое доселе не видел мир полуэльфов, эльфов и насекомых – да. Которое летело тоннами с самолетов чудовищных убийц всего живого.  Но раскапывать придется очень аккуратно, чтобы ничего не рвануло и не наступил второй ядерный Апокалипсис со всеми вытекающими отсюда последствиями. Они оба, плотно позавтракав, поговорив о жизни и о веселом, стали собираться в поход, на старые места боев. Бояться больше нечего: противника больше не существует, разве что его кости, униформа порой в развалинах той же крепости, где много чего еще уцелело, как оказалось.

     Помимо раскопок на местах боев, поблизости от так называемой зоны отчуждения, где было слишком опасно даже до сих пор (по слухам, водились гигантские стрекозы, пауки. Вдобавок, они выползти могли внезапно для любого прибывшего. И выползали в свое время: из щелей, развалин, в том числе личинки, живущие без воды), два правителя ходили по развалинам. Страшного места, унесшего слишком много жизней за время своего существования. Даже в подвал забрались.

     Где обнаружили целый кабинет управления, да что там – целую залу! Там стояли суперсовременные машины, компьютеры, на полу валялись провода, пистолеты, автоматы, некоторые висели на стене, словно ничего не произошло вообще. Все было покрыто пылью, слишком толстым слоем, чтобы просто так взять и включить. Машины, забывшие своих хозяев. На потолке замер вентилятор. Компьютеры с мониторами еще работали, даже коррозия не коснулась деталей внутри.

     Милик с Митинеем вытаращенными глазами смотрели на все это великолепие, не веря глазам, при этом размышляя, как же все унести, не повредив.

     - Не может быть… - Император шептал потрясенно, губы его тряслись от шока. – Как же так?! Я же все уничтожил, это невозможно! Все сохранилось! Нам нужно все оборудование взять, суметь собрать! Вот он,  выход! Нам для начала нужно все включить! Проверить, чтобы наши труды не оказались напрасными.

     Родственник поглядел на него крайне недоверчиво:

     - Ты не помнишь, как они убили твою жену и сына! Вот с помощью ЭТИХ машин! С этого подвала управлялось все, что ты смог взорвать! Здесь все сокрыто огромной толщей бетона, мы попали в самый настоящий бункер. Здесь давно нет радиации, но если ты неудачно на что-нибудь нажмешь – всем придет конец. То – последняя база Крамера, Тирания – одна из них, только превращенная в город! Нам нужно, чтобы город вновь не возник в нашем мире и не загубил снова все живое, Милик! Поэтому мы будем очень осторожно, по памяти, схемам все проверять, лишь бы не взорвалось! Это – технологии, которые нам абсолютно неизвестны. Можем также пройти по этажам, там много техники, мусора, проводов, железа и всего остального. Из чего можно построить стрекозу. Здесь, возможно, есть ядерные ракеты, готовые ударить. Не боишься этого? Никак? Одно неверное движение… А вот автоматы, патроны, ящики и все остальное мы можем вывезти, их много сохранилось с тех пор. Их даже не открывали.

     Пока он говорил, Милик ходил вдоль столов с оборудованием, напичканных кнопками, с вмонтированными клавиатурами, лампочками, мониторами компьютеров и всего остального. Тараща глаза на все подряд. На стене висел огнетушитель. На столе в углу виднелась пачка книг с технической литературой, довольно старой, где неизвестный автор описывал, как паять, варить, работать с химией, лампами, описывались все законы физики, микросхемы и все остальное. Император подошел, взял одну книгу, стер ладонью с нее пыль времени, и открыл. Восхищение не сходило с его лица. Литература была написана понятным языком для силирийца, он быстро читал, достал сумку с коридора и бросил туда все. Жадно сгребая все в рюкзак, ящики, вопя от восторга. Митиней же принялся делать то же самое, периодически бегая по коридорам, собирая поначалу всю мелочь, затем крупное.

     Понятное дело, все оборудование давно не включалось, зажигать все было некому. Все умерли. В некотором роде, по коридорам то тут, то там валялись останки крамеристов в виде скелетов. Они давно потемнели от прошедших веков, черепа приобрели коричневый цвет, смотря пустыми глазницами вдаль, в стены. Потому Милик спокойно ладонью стер с одного стола с кнопками пыль, рассматривая начинку непонятного механизма.

     Да уж, нашли так нашли. Слишком большой улов, другой вопрос – как целый машинный зал переместить домой, ничего не сломав, не повредив? Придется точно опять к Осмию обращаться. На полу лежали то тут, то там гильзы от автоматов, ленты с патронами и без, ножи, провода, даже железные двери оказались в некоторых местах выбиты или выгнуты внутрь от чудовищного взрыва. Здесь, к сожалению, не оказалось ни вертолетов, ни самолетов.

     А на поверхности, кроме камней, булыжников, развалин былого лагеря Смерти ничего не осталось. Ну, остался разве что вход в этот самый бункер, с бетонной лестницей да старой дверью. Зайти туда теперь можно было, лишь посветив фонарем. Что два полуэльфа и сделали.

     Лифты, конечно, давно уже не работали, но и их мужчины рассмотрели достаточно, каждый миллиметр, порхая вверх-вниз, ища чего-нибудь интересного. Нет. Везде гладкие, ровные, блестящие стены из нержавеющей стали. Все очень походило на египетскую гробницу. Не больше и не меньше. Техники здесь оказалось несметное число. Также ядерные бомбы, в ящиках. Вот их нужно было со всей осторожностью перенести подальше, а потом также осторожно достать, не повредив оболочку.

     Затем взять компьютер, каким-то невероятным образом подключить к нему всю начинку стрекозы. И не ошибиться. С теми же проводами. В том числе атомное топливо, буквально вечное, проследить, чтобы все не рвануло ядерным грибком, а потом, все сопоставив, соединив крамеристскую начинку с цивилизацией полуэльфов в стрекозке, взлететь. Работы намечалось на месяцы, а то и год. Но, по крайней мере, ядерные шахты тут имелись, оттуда тоже можно все забрать. Что полуэльфы и сделали, светом постепенно все перенеся к себе. Физически, даже на телегах, или других средствах передвижения, то сделать оказалось невозможно.

     В том числе злополучный бункер. Очень скоро, спустя три месяца, в нем ничего не осталось. Лишь толстенные бетонные стены толщиной в десять-пятнадцать метров. Осталась память о тех погибших, кто закончил здесь свои дни. Силирийцы, конечно, пришли в шок с улова боеприпасов и всего остального, но радовались неделю, не веря глазам. Вовсю закипела работа, изучение литературы крамеристов, и, конечно, Осмий трудился, не покладая рук. Поминая проклятиями бывших врагов. Таким образом, враг помог. И нехило. Посмертно.

     Конечно, после такой операции по потрошению вражеского бункера, у императора случился нервный срыв. От воспоминаний, и он, не помня себя от горя по жене с сыном, рыдал довольно долго, никого не пуская к себе. Он буквально орал, захлебываясь в слезах. Словно прикоснулся снова к той проклятой войне, забравшей у него все самое дорогое. Ему даже в одно время казалось, будто в том бункере еще до сих пор остался прах Крими, первой красавицы Силирии. Причем сорвало на тот момент нервы сыну Минея так, что пришлось ему колоть сильные успокоительные в плечо из вражеских лекарств, унесенных с собой, чтобы также изучить их состав и делать такие же при помощи химии или же растительных компонентов. Лишь это привело в себя, чтобы продолжить тяжелейшую работу, кою никогда доселе никто не делал. Хоть бессмертный, но задело за живое. Делать нечего, другого выхода не было. Чертежи строились на бумаге, прорисовывали каждый миллиметр, лишь бы все получилось.

     Даже кто-то отправился на поиски живой, настоящей, гигантской стрекозы, выловил где-то в пещере, убил и притащил во дворец. От находки все оробели было, но образец был прекрасный. Разрезав его вдоль по позвоночнику, выпотрошив, инженеры стали буквально варить из стали копию. Сначала сконструировали скелет из прутьев, дальше пошли строить макет. Полностью металлический, он стал копией насекомого. Только у машины не оказалось челюстей. А сбоку, со стороны бочины, под крыльями (под задним крылом), располагалась дверь. Сначала также захотели сделать ее на колесах, прицепив их на лапы, но потом догадались: настоящий космический корабль их попросту расплющит, и вся конструкция при приземлении потерпит крушение, а то и взорвется.

     Поэтому решили сделать очень крепкие лапы, при этом центр тяжести приходился на середину туловища, чтобы хвост зависал над землей. Голова стала кабиной, осталось лишь дождаться, когда ею можно будет управлять по-настоящему. Все самое сложное еще было впереди. По крайней мере, начинка уже есть. И литература тоже.

     По крайней мере, таким вот невероятным и непонятным образом, силирийцы по книгам крамеристов и данным оттуда, схемам, сконструировали самый настоящий самолет, но в виде насекомого, чтобы стало удобно летать. Да привыкать к новой технике. Все дивились новым метаморфозам в техническом прорыве, не веря порой – все может благополучно работать.

     Лаборатория трудилась круглосуточно. На столе творились самые настоящие чудеса из металла и остальных деталей. Много любопытных горожан приходило посмотреть на новейшие изобретения. Такое было впервые в стране. Построение ракеты и полет в космос. Фактически, прыжок в неизвестность. 

     По паянию деталей, конечно, заведовал Осмий, он и приваривал провода к механизмам, испытывал машины, компьютеры, также не вылезая из книг противников. И наконец, случилось чудо. Он в то самое время додумался буквально из ничего сделать вещь, на много веков превосходящую свое время. Переплюнув в этом даже врагов, разрушивших планету и его страну. Компьютеры с бункера даже рядом по сравнению с ней не стояли. Фактически, он создал свой, более усовершенствованный, КОМПЬЮТЕР: взамен тех, какие пылились в бункере столько лет, по их образцам. Но и их применил в ту ракету, полностью весь машинный зал. Потом. Когда космический самолет-ракета была уже собрана.

     Радостный, завернул свое изобретение в тряпку, и направился к императору, чтобы удивить. Сын и внук приняли его радостно.

        - Ты нам как раз и нужен: мы решили, что делать! Мы сделаем двух стрекоз, гигантских, внутрь них поместим аппарат управления, который ты изобрел, и в итоге они сами полетят, куда следует! – Милик буквально нараспашку открыл дверь, резко, а Митиней тепло, крепко, с радостью обнял родителя. Из его глаз текли слезы благодарности. Он сам не верил: построили! Построили и образец, и компьютер, фактически из остатков оборудования, мусора, и остального, и главное, все заработало! Глаза не верили в произошедшее. Старая жизнь кончилась навсегда. Начиналась новая Эра техники и развития вперед.

     Вот так, благодаря чудовищному прошлому, в Силирии произошла техническая революция. С тех пор стали строить похожие машины и копировать технические совершенства врагов. Со временем страна стала приобретать несколько другой вид. Однако, сохраняя свои культуру, одежды, менталитет, язык, привычки да самобытность. Они носили, как обычно, одежды Нового Времени, как и до Ядерной войны, но добавили униформу крамеристов в армейские ряды, немного ее видоизменив. Полуэльф в ней (стиля милитари) смотрелся сногсшибательно, сжимая в руках автомат, в сапогах военных, с полным обмундированием, еще с блистающими крыльями за спиной. После этой стрекозки… никогда больше силирийцы, жители цветочной страны и остальные не применяли ядерное оружие и уран. Даже в качестве топлива. Как в знак памяти к тем, кто погиб от атома в той войне от страшных взрывов. Они израсходовали на тот полет в космос все ядерное. В том числе то, что находилось внутри  сохранившихся бомб, начинив этим ракету. Под завязку, управляя ею через компьютер Осмия.

     Та летела на вечном двигателе, громадная, чудовищная, непонятная… Как гигантский дом с лапами, лапищами, готовыми разметать все, что встретится на пути. Издалека чудовищное изобретение, но красивое, копия настоящей стрекозы, смотрелось волшебно. Его не брали пули из автоматов, ни гранаты, ни остальное. Даже мина не смогла. Когда такое чудо стали перед отправкой испытывать.

     Но это потом.

      

     - Мой философ! Я изобрел то, что надо поместить в стрекоз! Посмотрите! – Осмий осторожно положил предмет на стол. Воодушевленно зайдя в помещение. Сын поначалу глаза вытаращил, не на шутку испугавшись:

     - Атомная бомба! Не вздумай ее уронить! Неизвестно, что там в этих механизмах врагов было, мы еще не все до конца изучили!

     При этом он глянул испуганно на стол из нержавеющей стали, размером с обычный кухонный, совсем небольшой, типа таких, какой ему повелось видеть в России. На нем, посередине, стоял макет стрекозы из металла, непокрашенный, довольно забавный и интересный. Копия настоящей, робот, сидящий на своих металлических лапках. Размером  примерно с кошку или чуть больше. Блестя холодным блеском.

     Глаза, также копии с оригинала, который словил какой-то смельчак,  созданы то ли из стекла, то ли из другого материала. Крылья оказались как живые. Скульптура, кою можно смело поставить на полку, как память. Вдобавок, робот летал, двигал лапами, бегал, ползал, садился на стулья, полки и даже деревья. По сути, дрон. Работающий на простом джойстике, пульте управления. Теперь осталось сделать такой же, но гигантский. Понятное дело, в состоянии невесомости испытать стрекозу никак не получится. Так как нет такого места. Но взлететь должна. Обязана.

     Рядом стояло два деревянных стула, еще один стол, на сей раз обычный, у стены, на котором было навалено много технических книг, по ним все как раз и строилось. Дальше – пара металлических ящиков с выдвижными полками, куда еще что-то мелкое положили, типа болтов. А на стене, выкрашенной в голубой цвет, висела карта, где изображались море, материки и что-то еще. Ее тоже полуэльфы утащили из бункера врагов. Пригодится. Мало ли. Всякое в жизни бывает. Тем более, лаборатория работала постоянно, как и говорилось.   

     - Это не атомная бомба, а то, что надо! Я долго все это изобретал, и наконец, собрал! Вы все еще такого не видели! Смотрите!

     Он взглянул на механизм, нажал на кнопку, сказал слова, задав простой вопрос, в микрофон, и машина немедленно продиктовала ответ. У сына отвисла челюсть: КАК?! КАК подобное возможно?! Техника же не умеет думать! А тут прямо справочник на все! 

     - Потрясающе! А мне можно спросить? – Восхищенно спросил полуэльф, улыбаясь, предвкушая необычное дальше. Отец кивнул. Снова нажал на кнопку.

     - Отнеси наших механических стрекоз в систему Альфа-Центавра, на ту планету, где наш товарищ! Пожалуйста! – Митинея нехило распирали нетерпение и любопытство. И тут произошло то, чего не ожидал никто. Даже Осмий. Неизвестно, ЧТО он туда вкрутил или как собирал свой компьютер, но…

     Голос ответил нечто:

     «Пара пустяков. Ваши стрекозы полетят на планету «Сламара – 12999». Там ваш товарищ. Жду дальнейших инструкций. Все».

     Мужчины ошарашенно посмотрели друг на друга, побледнев. Вроде понятный вопрос, вроде все в порядке… Но ОТКУДА МАШИНА ЗНАЕТ, ГДЕ ПЛАНЕТА. КАКАЯ, НАЗВАНИЕ, И ТЕМ БОЛЕЕ, НЕВОЗМОЖНОЕ: ИМЕННО НА НЕЙ ЖИВЕТ БЫВШИЙ ФЛАВЕР! ОТКУДА?!

     - ОТКУДА он это знает?! – Воскликнули оба в голос. Стало ясно: в базу крамеристов вбита даже эта система. Следовательно, они летали по мирам, собирая так называемую информацию о каждом. КАК именно там выделился бывший Флавер – неизвестно. Но сомнений не оставалось – жесткий диск компьютера выдал ЭТО в памяти. КАК?! 

     Дальше чудеса продолжились - откинулась крышка аппарата. Замерцал экран, доселе ничего из изображений не показывающий, а отвечающий лишь голосом. Механический помощник продолжал:

     «Каждая стрекоза должна бегать со скоростью сорок метров в секунду, а летать - со скоростью триста тысяч километров в секунду. Путешествие продлится четыре года. Скорость большая. Сама машина должна быть длиной в тридцать пять метров, даже больше». – Экран отключился.

     Настала пора задуматься. Начались проблемы: нужно рассчитать количество металла на ракету-самолет. И не переборщить.

     - Сколько надо металла, чтобы построить такую громадину?! – Митиней пребывал в откровенном шоке. Он не верил ушам. Также не представлял, сколько времени уйдет на постройку исполина. Придется отогнать ее подальше от замка, чтобы ничего не развалить, туда же отгрузить все добытое в бункере. И, поставив леса, начать работу. Неизвестно, чем все кончится. Как быть тогда? Тогда, в случае неудачи, скульптура простоит в поле много лет. Как память. И как первый эксперимент. 

     - Нужно сделать модель. Еще одну. На одного-двоих пассажиров. Чтобы хотя бы испытать, как летает. А то ориентироваться по маленькой стрекозке – не вариант. Одно дело – перед нашими глазами на столе, другое – залезть в нее. И взлететь хотя бы на метр-два ввысь. Ты согласен со мной, сынок? – Осмий серьезно глянул в лицо Митинею. 

     - Хорошая идея. – Упавшим голосом произнес тот.

     - Фактически, мы построим вертолет. Как у крамеристов. Не больше и не меньше. – Добавил фиреец. 

     Сказано-сделано. Модель была создана, испытана. Часто приходил Осмий в процессе стройки, спрашивал у рабочих:

     - Как выглядит машина на данный момент? Я не хочу, чтобы она не полетела или упала и взорвалась. Поэтому контролирую каждый день, пока не увижу конечный результат. Это вам не замки строить, мы такое еще никогда не делали! Тем более, в нашей цивилизации полуэльфов, которые в большинстве пользовались только луками и стрелами до определенного момента! Понимаете меня? – Он стоял возле лесов и смотрел, как мужчины подают друг-другу материалы, скрепляя их и заваривая при помощи новых технологий, которые, как выше говорились, добыты у известно каких противников. 

     - Она похожа на стрекозу.

     Так шли дни за днями. Нетрудно представить, как гонял отец героя всех на площадке, стараясь добиться желаемого результата. Он был суров, порой орал, переживал, психовал, но работа двигалась дальше. Более-менее, наконец Осмий увидел готовый летательный аппарат. Посмотрел, хмыкнул, начиная спрашивать:

     - Модель испытана?

     - Испытана.

     - Хорошо летает?

     - Хорошо. Как и маленькая, которая стоит на столе в лаборатории. По сути, это ее копия. И если взлетит модель, то полетят и остальные. И эта, и гигантская. Но сколько мы будем ее строить – неизвестно. Может, месяц, может, два. Но леса уже готовим. – Полуэльф, спокойно держащийся рукой за леса, на которых строился так называемый вертолет, пытался убедить начальника: ничего страшного не случилось. На высоте в пару–тройке метров от земли, он не хотел ругаться. Рядом с ним сверкала машина, стоящая на полу из бревен. Со встроенным внутри компьютером. Который мог нести его и Осмия да и любого полуэльфа и эльфа туда, куда тот скажет.

     - Прочная?   

     - Прочна на сто процентов! Она у Милика.

     Осмий, не поняв этой фразы, приподнял брови, лицо его изобразило несказанное удивление.

     - Она же здесь! Как она может быть у него? Я стою перед машиной, она здесь. Но Милика нет рядом. Никак. Я даже не знаю, где сейчас он находится. Поэтому пока всем заведую я! – Он строго взглянул на подчиненного, чтобы тот понял: лучше не спорить с начальством. 

     - Но император же за всем заведует, проверяет, построено ли, как работает. Ты всего лишь командуешь, как строить. На него записана вся эта аппаратура, и машина. Первая и вторая. 

- Где Милик?

- Ушел во дворец плавить мечи. Которые откопали на полях сражений. Там, где полегли силирийцы от нашествия крамеристов и их техники. Мечей было много, у нас нет пока столько стали, чтобы сразу и быстро все закончить.

     Осмий поразился еще больше. Да уж, как все же плохо подготовлено! Он, значит, создал свой компьютер, соединив смекалку и вражеское оружие, а тут даже простую вещь выполнить никто не может! Тем более, на строительной площадке! Плюс все записывается в блокнот-папку, и доносится императору.

     - Те мечи, которые мы нашли на полях сражений, переплавлены на сталь для этой стрекозы. – Рабочий указал на модель. Отец Митинея не мог поверить своим глазам: неужели настолько мало?! И он, чтобы заставить всех работать еще лучше, рубанул, как отрезал, по живому:

     - Мечей не хватит! Если не хватит, то будем добавлять в железо руду, не серебро же! Отправлю вас всех на добычу породы, чтобы быстрее все получилось. Хотя, как я думаю, никто нас там не ждет, на той планете. Нам некуда лететь. Если бы действительно нас срочно торопили, то вы бы закончили работу раньше, и металла бы хватило, и листовой стали, а не так, чтобы мы отправились в тот злополучный бункер и весь его перетащили сюда, моим светом, с моей помощью! Так что можно спокойно расслабиться, но по крайней мере, мы показали, на что способны. Не более. Нам  действительно не хватит материала! А в шахтах и в горах работать – это долго и не легко. Потом все это переплавить, и главное, чтобы ничего не треснуло и не развалилось! Так понятно?

     Теперь вспылил силириец, прекрасно видя: гость свершено не знает особенностей страны, какие полезные ископаемые здесь вообще есть: 

     - Где брать эту руду?! Месторождений здесь нет! То, что здесь горы, не означает – пошел и нашел, так понятно, Осмий? Ты находишься у нас как гость, на гостевых правах, и ты должен понимать: нельзя так торопить только потому, что кому-то полететь в космос захотелось! – По нему было видно: все всех достало, и каждому хотелось, чтобы все наконец закончилось. Осмию тоже. Но он привык добиваться поставленных целей, любой ценой. 

     В Силирии не было месторождений какой-либо руды. Все объяснено тем, что…

     Тем временем граф с Фиреи спокойно испытал маленькую стрекозку, забравшись в кабину и продиктовав компьютеру, куда нужно лететь. Машина послушно загудела, разогрелась, прокачивая масло и все необходимое в моторе, регуляторе и остальном, включая передачи и все остальное, и взмыла над полем, совсем как настоящий самолет, повергнув в шок всех. В свете солнца она напоминала настоящую стрекозу, работая буквально с голоса, убирая лапы к «брюшку», где открывался специальный отсек. Но часть их все равно можно было видеть. Также она нехило разбегалась, скача по земле, двигая усами, крыльями, головой. Такое произвело на всех неизгладимое впечатление. Все подумали: что будет тогда делать гигант из стали, который поднимется в космос? Неизвестно. Только вот то, куда сел Осмий, налетавшись досыта, не могло  никак подняться настолько высоко и преодолеть земное притяжение. Он бы даже как спутник Земли не смог вращаться и упал бы вниз, без возможности восстановления. Сделав два круга, строитель остался долволен. Он вышел из кабины под радостные возгласы и гром аплодисментов. Цель достигнута.

     Летательный аппарат был, что называется, собран  «с нуля». И на земле он прекрасно пригодится. Другой же, космический, будет работать не только на компьютере на автопилоте, направляя ракету точно по траектории, но и на ядерных двигателях, и космическом топливе, которое будет вырываться огненными хвостами при взлете, чтобы покинуть планету. Так будет продолжаться весь полет, иначе стрекоза просто упадет в космическое пространство, потеряв управление вовсе.

     Тут на этот случай Милик вспомнил о самолетах, которые остались в земле после войны, решив их разрезать на металл, чтобы использовать для строительства машины, так как мечей действительно не хватило, и снова  отправился искать останки «железного врага» на поля бывшего боя. Он копал долго, каждая деталь, - крыло или корпус, который окончательно еще не развалился от времени и не заржавел, приносил императору неслыханную радость.

     В обычной военной походной одежде, с лопатой, с рюкзаком. Как обычный сталкер-копатель, он выкапывал с остальными работниками все, что уцелело. Доставляя во дворец, складывая во дворе, разрезая на месте нахождения специальными для этого инструментами. При этом сын Минея самолеты нехило потрошил, забирая всю технику на будущее, чтобы потом, когда-нибудь, сконструировать такие же летательные аппараты. Материала требовалось ой как много, и к счастью все получалось. Так по частям собиралась «стрекозка», на жаре или в пасмурный день, никто на погоду вообще не жаловался. Всем хотелось побыстрее закончить работу. 

     Когда металла накопилось достаточное количество, был собран хвост. Железо заваривали во много слоев, так как толщина должна быть порядочная, чтобы не пробило ничего в полете, не замерзли все, плюс нужно внутри него ходить. Вдобавок, там располагались ядерные боеголовки, все, что набрали полуэльфы на базе. Всем управлял компьютер Осмия. Но это был не просто «хвост»: состоял из железных пластин, заваренных в туннель. Как обычный автобус с гармошкой. Там  должны находиться пассажиры.

     Однако, несмотря на все старания, две стрекозы не получилось. Получилось одна, громадная.

     Весила в итоге пятнадцать тонн, длиной в четыреста пятьдесят метров,  крылья её сделали из солнечных найденных батарей и зеркал. Лапки -  целиком из железа. Так она и сидела на земле, растопырив ноги. На все ушло шесть месяцев с половиной непосильного труда. Особенно боялись заносить начинку внутрь. Вдруг рванет? Никто же не знает, как там все крепить и приваривать. Но с помощью Осмия и Митинея обошлось. Они же потом и проверили летательный аппарат-ракету. К их счастью, она пошевелила своими усиками. Лапами также. Что вызвало у отца и сына неподдельный восторг.

     - Она работает!!! Работает!!! Мы сделали это! – Вопил отец Митинея, подпрыгивая на месте. Металл на нее ушел весь, какой нашли на полях. 

     Когда друзья Митинея, Осмия и Милика пришли к ним спросить, как идут дела, то те повели их в поле за замком, где даже леса на горизонте не наблюдалось. Лишь трава, простые колосья и камни, пыль, песок. Самое место для строительства. Там гости увидели такое, что заставило их буквально пасть наземь: громадную стрекозу.

     Та уже была искусно раскрашена, глаза её создали из стекла. Крылья сияли на солнце, блестя всеми цветами радуги. Также двигались лапы, как у настоящего насекомого. Она спокойно могла поворачиваться, даже бегать, ползать, поднимать конечности, вплоть до того, чтобы кончиком лапищи почистить усы. Все это повергло гостей в полный шок. Перед ними стоял самый настоящий робот, издалека неотличимый от настоящего существа.

     А Осмий стоял в черной униформе, с автоматом наперевес, на поясе у него висело все военное снаряжение нового поколения, за спиной блестели сильные крылья. Длинные его волосы, чистые, аккуратно расчесанные, сбегающие волнами на плечи, блестели на солнце. Присутствующие невольно залюбовались им. Вроде бы вражеская форма, немного измененная, но зато какой красавец! В ней отец Митинея был просто великолепен. А тот, не обращая ни на что внимания, держал в руках пульт управления с антенной, кнопками и остальным, управляя монстром из металла, стекла и всего остального. Просто его пальцы нажимали различные кнопки. Он стоял и улыбался, радуясь всему, что получилось сделать. Присутствующие стояли с открытыми ртами.

     Вот машина помахала хвостом. Конечно, слегка, начиная двигать. Махая крыльями, ползать. Чтобы не погубить ничего, в том числе и замок, ее строили в поле. Издали напоминала вертолёт, но не совсем. 

     - Милик, на какое число ты желаешь назначить полёт? – Спросил внука  Митиней, с улыбкой смотря на потомка, положив ему руку на плечо. Он явно был доволен проделанной работой. Вдалеке стояла исполинская ракета-стрекозка, устрашая всех одним своим видом. В ней уже все было установлено, в том числе запасы еды, кислорода, необходимых медикаментов, понятное дело, последнее своровано с той злополучной базы-крепости.

     Полуэльфы постарались на славу, плюс помогла соответствующая литература тоже оттуда. Иначе бы ничего не получилось. Совсем. Но справится ли Осмий, вмонтировав в свой компьютер диск с памятью на все, что только можно: где хранится информация и о звездном небе, о карте ближайших созвездий, путь к ним. В общем, там информации голосовой поисковик выдавал с вражеского диска столько, - все диву давались. Очень повезло полуэльфам - оказалась база данных и по Альфа-Центавра, как лететь, какова траектория, какая получится при подъеме машины скорость, можно ли ее менять.

     Машина полетит точно по карте, встроенной в память компьютера, проще говоря – автопилот сам поведет машину к цели. Суперкомпьютер, сгенерированный из мусора и вражеской памяти на все подряд, не подведет.

     Фактически, если сравнить с человеческой цивилизацией сейчас, то это один в один была «Алиса» на голосе, или «Маруся», отвечающая на любой вопрос. Запускающая алгоритмы, регулирующая работу машины. Так и тут. Один в один.

     - Значит, договорились. На двенадцатое марта. До этого соберём своих товарищей, друзей. Возьми Аэлю с собой, она же так по тебе скучала… - Милик улыбался, чувствуя: теперь уж точно бабочка одна не останется и не будет скучать снова, переживать.

     Хотя сто лет сделали свое дело: куда там скучать, жизнь текла однообразно. Однако, по Цветочной стране стали ходить слухи – с ней стало происходить нечто странное, чего раньше не наблюдалось. Либо болезнь какая поразила ее, либо процессы, регулирующие организм на протяжении определенного отрезка времени. Но, если посмотреть, сколько лет та жила уже на свете, ситуация стала настораживать.

     Бабочка уже была совсем не той молоденькой девочкой, которая влюбилась в полуэльфа Митинея в цветке. Она стала меняться, и как именно – никто не мог понять. Муж по-прежнему любил ее сильно, но чувствовалась усталость от ее поведения. Ясно одно: по своим меркам, которые полагались ей по смертным годам, насекомое старело. Изнутри. По человеческим меркам, если так посмотреть, ей могло исполниться по состоянию здоровья лет шестьдесят. А то и восемьдесят. В отличие от Митинея, который не старел ни внутри, ни снаружи, дочь Великого Мастера природу никак не могла обмануть. Организм ее верно, но упорно изнашивался. Хотя внешне она оставалась такой же молодой, как и в год знакомства с супругом. Свежее лицо, та же прическа, крылья, одеяния… Но старому счастью неизбежно приходил конец.

     Ясно одно: на насекомых то бессмертие повлияло не так, совсем не так, как на потомков героя. Всему виной – генетика, физиология. И, в конце концов, вид. Не может полуэльф пересадить добровольно себе руку или ногу или крыло насекомому так, чтобы то прижилось, так же, как у своего вида. Не приживется. Рано или поздно отторгнет хозяин чужеродную конечность. Либо та начнет гнить.

     Так стало с Аэлей и другими насекомыми, коим подарил герой свое бессмертие, лишь бы никогда не расставаться с ними. И природа, веками, а то и тысячелетиями, даже больше, взяла верх над телом неполуэльфов. Они стали меняться по поведению, хотя могли все также общаться. Но взгляд на мир их изменился. Прошлое ушло навсегда. И порой Митиней боялся – не сможет он их вылечить опять – ни Осилия, ни Фульгора, ни Великого Мастера… Никого и никогда. Природа попросту не допустит этого.

     Рано или поздно, они умрут. Поскольку организм стал разрушаться на химическом составе и физиологических особенностях изнутри. Вечно юные, но внутри стареющие коренные жители Цветочной страны. Рано или поздно начнется нечто страшное, не поддающееся объяснению, и придется свой дар забрать назад. Тогда все, очень, очень быстро придет смерть. Тело наверстает упущенное. Как при летаргии, когда человек внезапно просыпается, сгорая буквально за два-три года, а то и за несколько месяцев.

     Вот и все. Кончено.

     Но пока можно жить дальше. Пока можно только наблюдать. Контролировать. Митинею не хотелось, чтобы Аэля истерила, пока его не будет.    

     - Возьму, обязательно возьму. – В глазах самодержца мелькнули сомнение с тревогой. Действительно, не все там так просто стало, как раньше. 

     - Мы улетим через неделю. А Аэля в Силирии? – Поинтересовался Милик.

     Он правда не заметил присутствия супруги предка во дворце. Видимо, слуги о ней позаботились достойно, но не доложили самодержцу. А она и не выходила на улицу, предпочитая сидеть в комнате, ни с кем не общаясь, кроме «дочери» и остальных детей. Особенно нервничать стала младшая, Аэля. И ей нужна была поддержка. Чтобы окончательно не сойти с ума от горя и одиночества. 

     Либо слуги, увидев поведение супруги Митинея, решили ничего не докладывать, чтобы самодержца не расстраивать? Наверное. И похоже, это вернее. Этим объяснялась ее изоляция от всех.

     - Да, она здесь, во дворце. Но ОЧЕНЬ замкнутая стала, не хочет никого видеть, ни с кем общаться. Совсем. Никто не знает причины такого поведения. Даже я не понимаю. Хотя у меня есть дурные предчувствия. Очень. Понимаешь? – Митиней изобразил на лице настолько отчаянное и убитое выражение, стараясь только не заплакать, что император понял: старые времена скоро навсегда закончатся. И правду говорили в Цветочной стране. Невозможно обойти природу. По крайней мере, придется больше не пытаться делать бессмертными тех, кто все равно рано или поздно погибнет. 

     - Позови её. – Добавил он. 

     После великий герой прошёл во дворец и всё Аэле рассказал про машину, на которой планировался полет. Та, выслушав, сидя на кровати, устланной чистыми простынями светлых цветов бежевого, голубого и желтого оттенков, помахивая сине-голубыми крыльями с пятнами, будто не хотела ничего знать. Опустив голову, прикрыв глаза, словно игнорировала данную тему. Все ее существо говорило: пошли все вон, оставьте меня в покое. Мужу это не нравилось. Не хотелось ругаться с насекомым. Которое необратимо менялось.

     - Эта стрекоза не полетит. – Наконец, сухо вынесла свой вердикт бабочка. Ни во что не веря, больше ничем не интересуясь. У нее существовал свой мир, в котором она существовала. Не жила, а именно существовала. 

     - Она обязательно полетит, Аэля! – Супруг ласково погладил жену по плечу и руке, дальше провел по спине. Та даже не пошевельнулась. – Ты просто многое не знаешь, как работают такие машины. 

     - А ты меня возьмёшь, Митиней? Все мои бабочки умерли давно, осталась одна я. Больше нет тех времен, когда мы все весело разговаривали по утрам, смеялись или летали куда-то. Все кончилось, все умерло, а я жива. Я скучаю по старому миру. Когда была совсем молодой. Сейчас даже чувствую себя иначе. Несмотря на то, что являюсь твоей женой. Ты заметил – в Цветочной стране нет ни одного мужчины моей расы, вида? Только девушки и женщины. Понимаешь?

     Митиней шарахнулся от такой речи, его покачнуло, и нехило. Он был шокирован. И действительно, кроме Великого Мастера, никого больше не осталось. Эта ситуация очень настораживала всех. Либо в лесах. Где-то в непролазных дебрях, есть территория этого вида. Не быть никак интимной близости у бабочки и полуэльфа, такое поистине невозможно! И ей хочется… Хочется почувствовать себя женщиной.

     По сути, Аэля до сих пор являлась девственницей. Никогда сын Осмия не думал, что доживет до того дня, когда прозвучат подобные речи. Ему стало страшно. Выходит, брак его был ничем, простым увлечением давних лет, поскольку полуэльф никогда до того момента не видел сородичей, вдобавок очень, очень быстро вырос. А дальше – влюбленность в ту, которую увидел фактически впервые. И даже гитара уже была не нужна. Не до нее. Неужели она хочет близости со своим видом? Ответ был ясным: да. По одному ее виду, как та отвечала, по молчанию, игнору окружающей действительности. Начиналось нечто страшное.      

     Собрав всю свою волю в кулак, чтобы не психануть и не врезать жене по лицу, с обиды, полуэльф ответил:

     - Конечно, конечно возьму! – И снова погладил ее по спине. Он не знал, как быть дальше. И не видел никакого выхода. 

     - Ты мой ангел, ангел с прозрачными крыльями и усиками на голове… - Аэля наконец повернулась к нему, улыбнулась и подняла голову, погладив его по волосам. Герой сжал ее руку. 

     - Я возьму Фульгора, Осилия, и тебя. Все будет как в старые времена. Все мы всегда отправлялись в таком составе. А теперь еще добавились потомки. Миней постарался. И он молодец. 

     - Можно тебя спросить? – Тихо произнесла жена, склонив на бок голову. Взгляд ее снова стал юным, почти детским, как века назад. 

     - Конечно. Я всегда готов тебя выслушать. – Спокойно ответил жене муж. Хотя всем своим нутром чувствовал: что-то страшное уже случилось. И разгребать, как обычно во всех случаях в Цветочной стране, придется ему. И никак иначе. Тяжело вздохнул, сокрушенно опустил голову. Что же делать теперь? Дальше будет только страшнее и страшнее. Ведь это СТАРОСТЬ. ЕЕ старость. Начались необратимые изменения в мозгу. 

     - Подыщи Аэле Младшей жениха. Я уже не могу это все выносить. Я тут бессильна ей в этом помочь. Тем более, в нашей стране. Извелась она вся, бедная. Весь день сидит у зеркала, часами плачет, каждый день. Её никто замуж не берёт, до сих пор. Хотя прошло столько лет. Веков! Если учесть, как мы путешествовали на Марс или еще куда. Уже должна, по всем меркам, быть замужней и рожать детей. Этого не происходит и сейчас. Почему? Аэля недостаточно красива, умна или дурна, раз ничего не меняется? Дошло до того, что дочь просила у меня яда, чтобы отравиться. Лишь бы все кончилось. Какая же она невезучая! Вот Клэя – полная ей противоположность, но вышла замуж за Фитэма и родила сына. Который, как мы все знаем, погиб. А вторая… никто не может представить, как ей тяжко, горько. Идут постоянные нервные срывы. Ей нужен мужчина, срочно! Иначе станет еще хуже со временем. Ты знаешь. Каждая девушка мечтает выйти замуж. Аэля тоже. Она – не мы: встретились, влюбились и женились. Тут другое. Альтонио женат, но детей у него нет. Очень страдает, к тому же девственница - уже столько лет. Неужели она будет такой вечно? Мужчины и парни не обращают на неё никакого внимания. Посмотрят, и уходят, ничего не сказав. Тихая девочка может любить, но: кроме нас, её никто не любит. Совсем. Великая княжна. Умоляю тебя, найди! Жениха. Срочно! А то тут творятся страшные для семьи вещи, которых быть не должно никак и никогда.

     - Мне кажется, все женихи пока перевелись. Это безошибочно. Все абсолютно ясно. Нужно искать в других местах. Но не говори никому то,  что я скажу: дочь наша целовалась с Силием. С родным братом. Вот так. – Митиней сказал спокойно, но полурезким, решительным тоном, сдвинув брови. Похоже, он не ожидал, что до такого безумия дойдет. Воздержание Аэли всему виной.

     Жена отскочила от него, как ошпаренная, выдернув руку:   

     - Как она могла опуститься до такого?! – Вскричала она, вытаращив глаза. – Они же родственники! По крови! Надеюсь, он с ней не переспал после этого? 

     - Не спал. И не стал бы. Он не из тех, кто бы стал делать страшное. Правильный выбор Силий сделал, подарив сестре поцелуй. Ничего бы не случилось, если бы не одна вещь, произошедшая в другом мире, в России, мире людей, бескрылых, смертных, куда меня сослали из-за той сумасбродной и глупой египетской царицы. Милик был влюблён в там в Екатерину, простого человека. Ему тоже было очень тяжко, его буквально ломало от боли от смерти Крими. Ведь он до сих пор ее любит. И ничего с этим не сделаешь, ничего и никогда! Но Миней будет пытаться его переломить. Император хотел на ней жениться, поцеловал, подарил кольцо. Так вот, к несчастью Аэля стояла неподалёку, всё видела. На ее глазах. Понятное дело, все ей резануло по больному, сделалось плохо,  убежала вся заплаканная, бледная. Кончилось все следующим: упала  Силию на грудь. Стояла на коленях, рыдая. Брат обнял её, несчастная  заплакала ещё сильнее: «Милик, не позорь меня! Неужели по сравнению с тобой я ничтожество?!» - рыдала Аэля Младшая, причитая так. Тот, понимая, - ничего не сделать – молчал. Любовь есть любовь. ОН имел право. А тетя просто позавидовала, потому и психовала на этой почве.  Мы все её успокаивали потом - тщетно. Видя, что ничего нельзя поделать больше, Силий резко вскочил и поцеловал её в губы, по-настоящему. Не просто чмокнул, как бывает, а поцеловал, как влюбленный. Долго, словно невесту. Но не стал продолжать, чтобы та не стала просить, а то и требовать большего – постели. А она могла. Никто от него такого не ожидал. Я наказал сына поначалу, но потом понял: ошибся. Сестра  успокоилась, но ненадолго. С тех пор в её душу нанесена настолько глубокая рана, настолько кровоточащая, что излечить ее нельзя. Никак. Только браком. Или лаской, но без обмана со стороны мужчины. Иначе она начнет творить ужасные вещи для себя, еще себя покалечит, мало ли. 

     Жена опустила голову. Да уж. Страшная и сложная, тяжелая ситуация одновременно.

     Да, в тот день Аэля почувствовала боль, причем нестерпимую, во всех смыслах. Поэтому надо как-то, срочно выходить замуж. Не то еще хуже  станет. Девушка исхудала на глазах, глаза потеряли радость. Она давно была не той, какой раньше, счастливой, радостной, очень милой и не только. Перестала смеяться, даже танцевать. Ей все настолько опротивело, что даже жить не хотелось. Несколько раз несчастная пыталась резать себе вены стеклом, но ее останавливала мать. Вырывая из рук то осколки зеркала, то обычное стекло, или же нож. Сталкиваясь с немыслимыми, страшными истериками и проклятием себя, бессмертия и всего остального. Поначалу это от Митинея тщательно скрывалось. Но тот как-то раз стал свидетелем семейной драмы. Ужаснувшись не по-детски. Поняв: надо принимать меры. В конце концов, дочь ему крикнула:

     - Лучше бы я умерла вместе с Флавером в той лаве, когда погибла Земля! Он ничего не нажил в плане брака и детей, любви, и я тоже!

     Отец, пораженный этими словами, ответил ей пощечину. В ответ на это последовал разгром собственной комнаты, так как Аэля потеряла над собой контроль, и пришлось ее усмирять.

     Так продолжалось довольно часто. Дальше происходило то, что описано выше: Митиней знакомил ее с кандидатами в мужья, но те не обращали на беднягу никакого внимания. Теперь пришлось открыть настоящую правду, почему пошло такое поведение, жене. Оказалось, та тоже ничего не может сделать.

     Пара не знала: их подслушивают, и давно. Возле дверного проема, облокотившись рукой о стену, стояла Аэля Младшая, по ее щекам текли слезы. Потом раздались всхлипы. Зажмурив глаза, она слушала. Одетая в прекрасное платье из тонкого шелка. На ощупь прохладного, фиолетового и синего цветов, расписанного в стиле батик в виде белых, розовых и других нежных цветов, от которых отходили тонкие стебли. Мелкие и небольшие цветы осыпали ее одеяние, делая стройную фигуру более прекрасной. Длинные, русые волосы ниспадали на плечи, слегка завивались и сбегали по спине. Это платье подарил ей Силий, чтобы та не плакала. Как брат, не больше, и в благодарность сестра его носила с удовольствием. За тот поцелуй, который больше никто никогда не повторит.

     Не выдержав, дочь Митинея вскричала, выбежав к родителям: 

     - Зачем?! Зачем вы всё рассказали, чего не надо было говорить?! Как вы смеете, оба?! У вас всех семьи, дети, а я должна умереть в одиночестве, получается?! Лучше бы я умерла, лиши меня бессмертия, Митиней! Отец, ну же, что ты стоишь, медлишь?! Давай! Я устала уже так жить! Никогда у меня ничего не будет! Никогда! – Она кричала, потеряв всякий контроль и самообладание, потеряв всякую надежду на личное счастье в плане замужества, детей и всего остального.

     - Аэля, успокойся! Все у тебя будет когда-нибудь! Все будет хорошо! Мы не виноваты, что в Цветочной стране нет достойных кандидатов!

     Дальше она стала умолять, чтобы ее убили, а после, разбив маленькую вазу с тарелкой от нервного срыва, убежала. Конечно, ей не понравилось, как ее обсуждают за спиной. Из коридора понеслись рыдания. Да, Аэля не могла держать над ней контроль, тут уже вовсю действовала природа. Она требовала мужчину. Именно так, сама того не осознавая. Никак.

     - Она убежала. – Бабочка опустила крылья вниз. – Нужно что-то сделать. Может, сначала разобраться с дочерью, а потом отложить тот перелет? Если, конечно, та стрекоза еще взлетит. 

     - Аэля все слышала… - Сказала она. – И как теперь бедняга будет к нам относиться? Фактически, она потеряла к нам доверие. – Вот это было самым страшным. Особенно перед полетом, когда нервничать вообще не надо. Особенно это касалось женских истерик, насчет мужчин, любых. 

     - Есть вероятность. – Холодно, металлическим тоном, произнес  Митиней. – Долго придется ее восстанавливать, ее пошатнувшуюся психику, убеждать, что ничего страшного не случилось. Никак. Она завидует, представляя себя на их месте, замужних. Это так. Пока не выйдет замуж, это не кончится. Думаю, и тебе все бабочки завидовали, когда мы поженились. Но не подали вида. Так?

     - Так. – Кивнула жена.

     И тут за окном раздался настороженный, но одновременно спокойный голос: 

     - Какая вероятность, отец? 

     Все. Не только дочь услышала разговор, но и сын. Силий, как всегда, юный и прекрасный, деликатный, любящий все спокойное и красивое, давно уже повзрослевший, сидел на подоконнике. Длинные волосы русого цвета, немного вьющиеся, ниспадали на плечи, по губам бродила улыбка.  Его крылья чуть трепетали. Он сидел спокойно, облокотившись плечом о стену. Видимо, перед тем, как объявиться перед очами родителей, долго летал, делая выводы, а затем присел, ожидая, что будет дальше. Теперь все, тайна раскрыта. Неизвестно, как теперь отреагирует мать. А та спокойно, тихо, почти на цыпочках, подошла к нему, выйдя в коридор, и коснулась ладонью его плеча. Тот даже не обернулся.

     Сына тоже можно было понять. Ему было стыдно, до сих пор. Считал себя виноватым, по полной. Разжег, так сказать, жаркий огонь у сестры в сердце и душе, заставив невольно ее страдать. Еще Милик виноват. Но, благо, жена та давно мертва, к тому же, она была человеком. Долго тот союз все равно бы не просуществовал: Екатерина являлась заместительным элементом вместо Крими, лишь бы муж Силирии не погиб трагически. Не больше и не меньше. Это знали все, но никак не смертная. Исход ясен: сын Минея трагически «погиб» на Титанике, женщину спасли вместе с дочерью. Все. Больше ничего не осталось оттуда.

     Бабочка хотела честно получить ответ на свой вопрос. Силий считался в семье самым кротким и тихим, даже в бою мужчина не был яростным. Но за ближнего - мог включить в себе все эти качества, чтобы не погибнуть. Не больше. Тихоня, скромный, воспитанный полуэльф, так похож на Митинея, когда тот был совсем еще юношей…

     Вылитый, когда, только расцветая, как бутон цветка, возмужал его отец. Лишь одежда другая, да черты лица несколько отличаются. Особенно глаза и губы. Да уж… Вот что значит гены. Зато свой. Сын поежился: спина затекла после стремительного полета. Его также достали истерики сестры. И порой хотелось периодически приласкать ее, чтобы хоть так чувствовала мужскую заботу. Но не позволяли родство с совестью.   

     - Скажи честно: ты целовал Аэлю, Силий? – Спросила мать. На самом деле, внутри ее всю трясло. Она не могла успокоиться. Никак. Для нее такие выходки означали одно: кровосмешение. 

     - Да, мама. - Спокойно ответил тот. – Не думал, что такой поступок, как поцелуй вызовет такую реакцию. Да, я совершил ошибку, теперь тот момент навсегда засел у нее в сознании. Хочет повтора, с кем-либо, радоваться, но это невозможно. Никак. Сто лет прошло. Если честно, сам бы женился, не будь братом. Вот так. Да, были у меня такие мысли. Сам бы нашел ей жениха, но нет вариантов. Совсем. Сама понимаешь. Сейчас позову ее. Обниму. Если хочешь. Кто ж Аэлю еще пожалеет? У вас свои проблемы, но мы – семья. Не должны бросать друг-друга.

     И тут бабочка выдала такое, от чего у Митинея пересохло горло и глаза вылезли на лоб:

     - Если так, то я хочу видеть, - то, что произошло между вами в тоот день. Пожалуйста. Покажи мне. - Произнесла Аэля Старшая.

     Сын вначале оробел, но, понимая – мать давно так чудит – решил успокоить ее, лишь бы не орала: 

     - Я для своей мамы сделаю все, что угодно. – Он развернулся и улыбнулся, заглянув в ее лучистые большие глаза. Ему нравились всегда оттенки синего и фиолетового цветов на крыльях насекомого. У самого же никогда не присутствовало чешуек на крыльях, и это наводило на мысль: это не родная мать. Следовательно, мать другая, и отец многое чего скрыл от сыновей и дочерей. Знал правду лишь Осмий, и то молчал. Аэля же хотела видеть произошедшее, и все. Почти всю жизнь она просидела у себя на Родине, и потому с ее мнением мало кто считался. Ведь в семье все всегда решали мужчины. Не больше.

     - Аэля Младшая, подойди сюда! Все хорошо, не бойся! – Ласково позвал он, и так, чтобы не вызвать испуг. Та вышла, вытирая слезы. Улыбнулась. Она больше всех братьев любила его. 

     - Что ты здесь делаешь, брат? Что ты хочешь сейчас сделать? Странно, что мы сейчас встретились, в разгар скандала.

     - Вот именно, что в разгар скандала. Подойди, пожалуйста, ко мне, сестренка. Я все слышал. Твою истерику, слезы и все остальное. -  Попросил Силий. Голос его приобрел металлический оттенок. – Нам все равно скоро улетать, и я должен, просто обязан тебя успокоить! Чтобы такое впредь в полете не продолжалось. – Он был настроен серьезно насчет происходящего. Мать иначе не успокоится. 

     Аэля подошла, с неуверенностью, что сейчас случится нечто нехорошее, неприятное. Вся затряслась, почувствовав лед в конечностях, груди. Вот этого еще не хватало… Не надо! 

     - Аэля, не бойся, меня отец попросил поцеловать тебя. Еще раз. Также, как в России в том поле, когда Милик встретил Екатерину и тебе это не понравилось, как они целуются при всех. Помнишь?

     Та побледнела, отшатнувшись, вытаращив глаза. Крылья ее дрогнули. Затряслись. Так, словно в мышцы их всадили толстую иглу, загоняя ее все глубже и глубже. О нет…

     - Поцеловать… - Пролепетала она, дрожащими губами. Вот это да! Но зачем матери это надо!? - Если ты хочешь, то… Повтори это еще раз. И все. Больше я это сделать не посмею. Ведь ты – мой брат! Я не имею права! Хотя сама виновата… - Несчастная продолжала таращиться на сидящего Силия. Который спокойно улыбался. Потом его улыбка исчезла, появился серьезный взгляд, со сдвинутыми слегка бровями. Он откинул локон волос за спину с плеча и повернулся всем телом, встал. Протянул руку. В нем не было ни грамма злобы. Лишь сочувствие, сострадание. Не более. 

     - Ни в коем случае не обижайся на Милика. На своего племянника. Тем более, императора. Он имел право на любовь, даже на влюбленность ту. У него умерла жена. Ты бы знала, как он страдал. Не каждому дано оправиться с такого горя. Иди ко мне… Это получилось случайно. Тот инцидент. С тобой. Я так хочу быть твоим женихом. Но не имею права. Это невозможно. У нас одна кровь. Сама знаешь. – Сын Митинея улыбнулся. Глаза его светились улыбкой, добротой. Стало даже полегче на душе.

     Она стояла перед ним, как маленькая девочка, которая никогда не целовалась, и даже не обнималась. Ни  разу. И девочке просто страшно. До дрожи, что ее бросят. Поигравшись, развлекаясь один раз. Дальше – все. Обычная юношеская наивность. Сохранившаяся до сих пор. Ведь даже мужчины Аэля не знала. Ни эльфа, ни полуэльфа. Никого. Так называемая старая дева. Томимая природой своего существа, выходящего из-под контроля. Окончательно. Просящая ласки, любви, нежности. Хранящая свою мораль, для единственного мужа. Которого не было вовсе.   

     - Да, невозможно. Я бы согласилась на это. Выйти за тебя замуж. Мы бы были отличной парой.

     Митиней продолжал таращить глаза. Это было впервые: сын, его родной сын, не просто так предлагает целоваться, а себя! Как временный вариант! Как?! Что же сейчас будет? Непонятно. Заботу, нежность… но без интима. Без постели и прочего. Но долго такое, понятное дело, не продлится. Рано или поздно Силия замучает совесть. Не более. Но делать нечего. Жена чудит. Сейчас начнутся крики, если они не провернут перед ней этот спектакль. Нужно сделать. А то начнется кошмар, кромешный.   

     - Всё возможно. - Силий обнял Аэлю. Та положила голову ему на плечо, улыбаясь. На самом деле ее колотило нехило, страшно. Перед родной матерью… Ладно там Митиней, но бабочка, которая не знает, что творит… От старости. Мужчина поцеловал ее в лоб, потом пригладил по спине, успокаивая. Обнадеживая. Как бы напоминая: скоро все кончится. Навсегда. Лишь бы мать успокоилась.   

     - Я бы с радостью вышла за тебя замуж, я столько лет девственница… Даже не знаю, что это такое – спать с мужчиной. Как это. Ведь не просто рядом лежать и смотреть друг на друга, в глаза. Это нечто большее. Я хочу узнать близость с мужчиной, хотя бы один раз. В любом виде. Но если я за тебя выйду, то меня станут называть «Аэля-Силиетта». За связь с родным братом. Но не могу. Никак. – Произнесла девушка тихонько. Силий оторопел. Да уж… У него у самого не было женщины, даже женат не был. За столько лет подряд.

     Он повернулся к сестре, обнял еще раз, прижал к себе, и полушепотом произнес, прикрывая глаза, приближая губы: 

     - Твои уста с моих весь грех снимают… - И губы их слились, в долгом поцелуе. Он растворялся в ней, невинной девочке, гладя ее, лаская, успокаивая, запуская пальцы в ее длинные волосы, И она растворилась в нем, сердце неистово забилось. Обнимая его, гладя по спине, слегка нежно царапая между крыльями. Стояла кромешная тишина.

     Брат и сестра. Целуются, как влюбленные, как на свадьбе. Как это возможно?! Неслыханный случай в семье! Лишь бы не переступили черту, за которой позор, чернота, ненависть, и пятно кровосмешения. А здесь – только целовались. Потому что это был единственный способ Аэлю успокоить. Да не только ее.

     Наконец, он отпустил ее, оторвавшись от уст, отойдя в сторону. Девушка стыдливо опустила голову, не в силах взглянуть родителям в глаза. Бабочка оторопела, не в силах поверить в то, что случилось. Ее дети поцеловались. Митиней сдвинул брови. Что поделаешь, по-другому нельзя было. Но дочь, похоже, окончательно успокоилась. Да уж… 

     - Неужели отец и мать хотели видеть это… Ну спасибо, ты меня успокоил. Больше не попрошу такого, никогда. – Тихо, почти шепотом проговорила она. Ей было стыдно за свой поступок.

     Брат серьезно поглядел на нее, отойдя на пару-тройку шагов:

     - Аэля, мы все обещаем тебе: если ты найдешь достойного жениха и выйдешь замуж, мы сделаем тебе настоящую свадьбу. Вот мое слово, как брата. – Он протянул несчастной руку, чтобы пожать. В знак согласия на помощь родни. Та неуверенно ответила рукопожатием. Кусая губы. 

     - Спасибо тебе, Силий… - Произнесла она тем же тоном, испуганным, стыдливым. 

     - Не за что. Я и сам рад. Потому что мне не нужно твоего самоубийства. Успокойся. Я больше так не сделаю. Просто знай – я никогда тебя не брошу. В течение своей жизни. Никто ничего не видел, кроме нас. А своей сестренке я искренне желаю счастья. Правда.

     Митиней, не в силах это все больше выносить, поморщившись, сложив руки на груди, решил закончить представление:   

     - Уже вечер, тебе пора спать, Силий. Благодарю тебя за помощь. Не принимай это так всерьез. Все остается прежним, мы семья.

     Тот кивнул: 

     - Да, отец. Благодарю. Мне пора в свои покои. - Сказал сын и скрылся, прыгнув в окно, полетев к себе. 

     - Выйди к Милику, он просил, Аэля. – Произнес глава семейства. – Вам  нужно поговорить на этот счет, насчет твоих обид на него и тот случай. Милик не виноват. Просто ты так все воспринимаешь, потому что одна. Понимаешь?   

     - Да, Митиней. – Дочь ушла. Милик уже обо всем знал, и реально хотел просто поговорить. Не больше. 



     Наступило, наконец, ясное утро, и туманный, силирийский рассвет возвестил о наступившим двенадцатом марта. Несмотря на девять утра на часах у всех, цветы еще не раскрылись, чтобы поприветствовать пчелок,  мух, ос, бабочек или еще кого-нибудь. Намечался великий день. Для всей страны.

     Осмий пришел на поле первым, с рацией и всем необходимым оборудованием, в военной форме нового типа. Улыбаясь. Оценил обстановку. Потом подошли все остальные – члены его семьи и другие пассажиры на стрекозу. Она стояла, гигантская, абсолютно не двигаясь,  выжидая своего часа. Понятное дело: чтобы поднять в воздух такую громадину, нужно ее сначала разогреть. Нехило. Не только ядерным топливом, чтобы от перепада температур ничего не сгорело и не поломалось. Плюс нужно проверить все датчики, аппаратуру, чтобы машина не рухнула на старте.

     Отец Митинея знал: перед ним стоит ракета-самолет, и нужно будет все равно сесть в кресло пилота, чтобы потянуть за рычаги, и поднять ее в воздух. Без этого она никак не взлетит. Хоть десять или сто компьютеров туда поставь. Плюс строение махины позволяло воздуху ее обтекать, и нести на себе. Двадцать тонн, а то и больше топлива поднимут ее в воздух, плюс ядерная энергия усилит скорость, развив возможности полета до фотонных параметров. Притом, что целым металлом и без всего, пустая, она весила тонн пятнадцать. На четыре года всего было заготовлено, придется привыкать к новому дому. В ракете. Летящей неведомо куда, по неведомой красоты просторам. Где проносятся кометы, астероиды, вся жизнь.   

     - Как тут обстоят дела, Осмий? – Спросил его Митиней, вглядываясь вдаль, туда, где стояла исполинская стрекоза. 

     - Всё в порядке, ничего плохого нет, всё хорошо. Поломок нет. Ни одной. Мы постарались на славу. – Ответил тот, склонив голову слегка набок, прищурив глаза. – На таком расстоянии сигнал она ловит. Радарами, встроенными в голову и усы. Это самое лучшее, что я смог придумать. Пока мы тут, машина работает с пульта управления, который я собрал сам, применив вражескую технологию. Но когда мы туда сядем, джойстик-пульт станет бесполезен. 

     Черная форма начальника экспедиции, подчеркивающая его красоту, придавала ему и окружающим уверенности: ничего не свалится и улетит спокойно в космос.

     - Стрекоза работает? – Вновь спросил его Митиней, а подошедший Милик, вставший рядом, слева, с интересом и удивленно посмотрел на предка. Тот взглянул на него, подняв брови: мол, ты что, за дурака меня считаешь? Нет, раз построили, то обязана работать. 

     - Сейчас проверю. – С этими словами конструктор поднес рацию к губам, нажал на кнопку, затем еще на одну и произнес четко: 

     - Стрекоза! Взлетай!

     Тут произошло невероятное и удивительное. Прошло несколько секунд, дальше машина буквально кивнула, загудела, разогреваясь корпусом и моторами, и стала бегать. Поначалу пошевелила лапами, как настоящее насекомое, затем повернула голову в сторону, двинувшись с места. Поделав несколько шагов, побежала, из-под ее хвоста вырвался огонь, словно из гоночной машины или ракеты, и… медленно поднялась в воздух, чтобы сделать круг над полем. Полетав минут пять, медленно села. Толпа ахнула, вытаращив глаза. Всем даже страшно стало подходить к такому изобретению. Казалось, он сожрет всех пассажиров, и останутся лишь останки и ошметки крови. Но нет, Осмий улыбнулся, произнеся: «Кодовое слово для взлета – «Стрекоза». 

     - Взлетаем через тридцать минут! Перед тем, как машина окончательно разогреется для полета в космос за пределы Земли, споём что-нибудь на прощание силирийцам. Ведь вернемся мы, ни много ни мало, через восемь лет. Только так. Может, через десять или девять. Никто из нас не знает, что ждет на той планете.

     Клэя опустила голову. Конечно, ей это стало тяжелым испытанием. Зная, - ведь родной сын мертв. Но душа его жива, в других мирах, на другой планете, которая даже не изучена! Да какой ее изучать. Если силирийцы и Осмий построили первую ракету в своей стране!

     - Я согласен. – Император сказал это спокойно, сдержанно и решительно смотря на своего предка. Он был готов на все, на этот долгий перелет к другим мирам. Подбодрить своих надо, непременно. Чтобы не было плача на всю округу, толпу. По крайней мере, все получилось. 

     - Пой, Милик! – Осмий улыбнулся. 

     Попрощаться пришло много силирийцев, и самодержец начал петь. Выложив всю свою душу, нараспашку, тронув даже своих. 

     - Ты поёшь, как ангел! Никогда не слышал твоих песен, они великолепны! - Честно поразился Митиней.

     Миней подошёл к сыну:

     - Сын мой, спасибо тебе за песню. Крими, вероятно, слушала её. – Он опустил голову, понимая: сейчас будет скандал. И нехилый. Задел за живое. 

     Милик прослезился. Сердце заболело от боли. Да уж…

     - Благодарю, благодарю Господа Бога, за то, что мы вновь встретились!

     - Встретились с кем? – Опешил отец. 

     - С Крими. – Сухо ответил силириец. Точнее, полусилириец. 

     - Ты всё ещё любишь ее, я знаю это. – Миней посмотрел с нотками отчаяния на своего отпрыска. Не понимает он: пора отпустить прошлое. 

     - Да, я люблю её, люблю!!! Так, как никто! – Резко ответил несчастный самодержец. Его эта тема вконец уже достала, и он хотел все закончить. Не хватало скандалов еще на корабле! Лучше сейчас все обсудить и промолчать. Больно, очень больно. Даже слишком. 

     - Ты страдаешь, столько лет! Тебе нужен напарник, наследник. Без этого никак. Рано или поздно придется подчиняться, найти девушку, которая станет твоей женой! Не отсекай голову всей династии Силия! И мне тоже! – Миней вконец психанул, не в силах сдерживаться. 

     И тут сын не выдержал… Блеснув глазами, резко вытянув шею, он заорал истошно:

     - Да, он мне нужен! Еще как! Но я не могу позволить себе собой пользоваться!!! Да, я был женат, несколько раз, и неудачно! Неужели ты думаешь, что я должен родить сам себе сына, наследника?!

     - Ладно, не кипятись, все хорошо на самом деле. – Осмий, подошедший сзади. Положил руку на плечо потомку. - Наследник сам с собой не появится, - для этого нужна супруга, а иначе нельзя.

     Милик хотел ему сначала ответить что-то резкое, напомнив, что тот родил Митинея с помощью Лотоса, да вдобавок не хотелось и предка обижать, к тому же, двоих. Отца и сына. Без которых его рождение не состоялось бы. Он поджал губы и заплакал, опустив голову и утерев слезу с глаз. Все выглядело действительно издевательством. Причем полным. Нельзя так себя вести, если случилось непоправимое горе. Еще хуже будет. 

     - У меня скоро борода посинеет! Как говорят у людей в другом мире! У  меня было три супруги, и все они мертвы! С Вальери я бы вообще никогда детей не делал! Это невозможно! Она другого вида, она человек!

     - Осмий, Милик с характером, не обижай его! Нам итак всем тяжело, поверь! Послушай меня, сын. Я знаю, ты мучаешься, но ведь надо держать себя в руках, особенно сейчас! – Миней конкретно вскипел, а император смотрел бешено на него, сжав кулаки. Все, сейчас будет драка. 

     - Не ссорьтесь, помиритесь лучше, особенно после всего, в этот день! Нам лететь туда, в неизвестную, темную, холодную даль четыре года! Там тоже будете драться и ругаться, как сейчас, на летной площадке? Да? – Миней снова не мог себя сдерживать. Видимо, все перетрудились, конкретно.  Кончилось все тем, что сын и отец пожали друг-другу руки.

     - Друзья, не надо ссориться, нам пора стартовать, время идет! – Осмий обернулся к толпе, которая с нетерпением ждала их прощального слова, тепло и с сожалением, отчаянием посмотрел на всех, и произнес со вздохом:

     - Прощайте!

     Он реально боялся всего происходящего. Может быть, произойдет поломка в полете, может, взорвется корабль, и никто больше не вернется назад… Никто не знал, чем окончится путешествие. Вдруг, самое страшное, все останутся там, навсегда, если незнакомый мир понравится? Неизвестно. Даже если ракета-стрекоза рухнет на взлете, выжить вполне можно. Пока падает машина. Открыть люк в хвостовой части и вылететь в небо. Все. А дальше – опыт так опыт. Бывает. 

     - Прощайте! – Хором крикнули силирийцы. Большинство заплакало, утирая слезы отчаяния. Они также до смерти испугались произошедшего. Мало ли, вдруг действительно, все закончится гибелью всего экипажа?

     Осмий после повернулся спиной ко всем, зашагал по полю к махине, готовой взмыть в небо, и нажал на кнопку. С непонятным звуком, та отворилась, полуэльф вновь осмотрелся. Никаких поломок, все в порядке. Дальше он шагнул в кабину стрекозы, сел в кресло пилота, нажал на кнопку, чтобы запустить двигатели и все остальное. Раздался громкий гул, мужчина радостно улыбнулся, блеснув зубами. Еще надо все проверить, пускай хоть лапами пошевелит. И у него получилось, громадная ракета-стрекоза подняла две лапы, одну за другой, опустив их. Все ахнули. Отец Митинея рассмеялся. Потянул рычаг. Еще раз пошел гул по всему корпусу, особенно в хвосте. Запускалось все, также включил пилот компьютер. Казалось, машина ожила, и готова жить совершенно другой жизнью, своей. Техника была такая, что никому еще и не снилась даже. Осмия распирала гордость, собственная, за себя: он смог, он сделал ЭТО!!! Невозможное!

     И это прекрасно, неописуемо, великолепно, шикарно! Вспыхнул экран компьютера, по нему побежали буквы, зеленые, запускалась программа автопилота. Голосовой передатчик читал информацию, показывая на экране карту полета, расстояние, и сколько по времени продлится путешествие. Быстро микросхема рисовала все, что нужно пилоту, Осмий смеялся и вопил от радости, вскидывая то и дело голову вверх, хлопая при этом в ладоши. Свершилось, свершилось! Механический голос выдавал все данные, какие существовали, предупреждая: все пройдет гладко, и скорость при полете будет только возрастать, но поначалу. Как только корабль выйдет в космос, скорость будет одна: триста тысяч километров в секунду. Не больше и не меньше. Но не развалится ли машина в пути? Нет. Не может, не сможет. Ведь там – нет притяжения, нет воздушного пространства, нет ничего земного, кроме звезд, планет, туманностей и всего остального. Красота космоса будет обволакивать корабль, вместе с холодом, и ничего не помешает всем достичь конечной точки путешествия. 

     Митиней с Миликом быстро зашагали к громадине-стрекозе, шагнули в кабину, заняв свои места. Осмий, уже готовый ко всему на свете, даже до драк в кабине и в самом корпусе звездолета, улыбнулся, отпустив рычаги, повернув голову к сыну. Тот нажал несколько кнопок. Раздался звук и загорелись лампы. Все, началось. Лишь бы ничего не сорвалось! Только бы не упасть, только бы не рухнуть в море, океан, в пустыню, еще куда при взлете! Тогда опять начнут все гибнуть – от голода, холода, жажды или излишней влажности. Кто знает, может, все обойдется? Осмий знал это, поэтому улыбка играла на его вишневого цвета устах.

     - Вот и всё, корабль взлетит через пятнадцать секунд. Пора стартовать. Остается только расслабиться. Только здесь не ругайтесь! Нам предстоит четыре года жить в этой железной машине! Готовьтесь к самому разному в полете!

     С этими словами он снова нажал что-то на компьютере, затем улыбка пропала с его лица, глаза стали непомерно строгими и серьезными, ведь вот-вот, через несколько секунд, волна огня из отсеков топлива буквально вырвет стрекозку с места. И гул огненного шара, вырвавшегося из-под хвоста механического насекомого, привел силирийцев в кромешный, неописуемый ужас. Некоторые заорали от ужаса, боли в душе и сердце, решив: все, ничего не вышло, все погибли, и сейчас будут похороны… останков императора и его потомков, предков. Но нет, волна, разгонявшая стрекозу, рассеялась спустя несколько секунд, и машина понеслась прямо в поле, на своих чудовищных лапищах, взрывая землю когтями, раскачиваясь, разгоняясь без всяких колес, словно самолет. Осмий буквально стиснул зубы от страха: ничего не получилось, сейчас все развалится, план провалился. Громадина скакала, мотала головой, шевелила усами, подергивая исполинскими крыльями, служившими ей солнечными батареями. Митинея, самого пилота и остальных принялось тошнить, они все едва уняли неудержимый приступ рвоты. Потом, найдя более ровное место, Осмий уже спокойно приспособился двигать рычагами, и лапищи уже не создавали настолько дикую тряску, как вначале. Со стороны все выглядело чудовищно: словно на Землю прилетел какой-то монстр, чтобы поработить жителей планеты, пожрав всех и каждого. Уничтожая все на своем пути.

     Разогнавшись на лапищах до скорости в шестьдесят пять километров в час, Осмий усилил реактивную тягу, поднимая рычаг вверх, как в компьютерной игре, и монстр из железа, стекла и пластика, управляемый компьютерами, взлетел, начиная складывать свои лапки в отсек, скача до этого, словно волк, лиса или заяц. Дальше сын Лазурита скомандовал в микрофон компьютера: земля пройдена. И на глазах у изумленных силирийцев машина, еще раз блеснув волной неостановимого огня в небе, как комета, крыльями-батареями, пропала в облаках. 

     Набирая немыслимую скорость сразу, как только оказалась в воздухе.

     - Ура!!! Летим! - Вскричал Милик.
 
     - Да, летим. – Ответил ему Митиней. – Главное, чтобы сейчас ничего не сломалось, и мы не рухнули обратно, на планету и не разбились. Здесь все автоматическое. Двери просто так не откроются в случае неудачи. Понимаешь? Главное, нам пережить это путешествие. Не более. Нам еще лететь обратно, не разбившись там, в неизвестности, на неизвестной планете. Может, нас там убьют? Хотя, встретит ли нас там Флавер? Где мы его искать станем?

     На этой ноте присмирел и помрачнел даже Осмий. Действительно. А вдруг… Тогда как быть?

     Все настороженно переглянулись. А если так? Стало страшно. По-настоящему. 

     - Я поражаюсь, как крамеристы летали на подобных аппаратах… - Убито произнес Митиней. – Все их постройки и ядерные подлодки, вертолеты и компьютеры, по сравнению с нашим построенным механизмом – тьфу! Я не знаю, как это назвать. Мы летим! Летим! Получается, они тоже так летали, в космосе, на планеты. От мира к миру?

     - Наверное… Иначе откуда у них карта пути на Сламару? Вывод один: они кочевали по космосу, уничтожая все на своем пути. Сколько же миров они поработили так, своей немыслимой жестокостью… Зачем, за что? Чтобы с позором и бесславно сгореть в ядерном огне своих же бомб? Очень глупая смерть, я ничего больше не могу сказать на этот счет. Погибли от наших рук, слава Флаверу! Иначе бы и нас не осталось.

     - Я виноват в том, что Флавер стал нашей живой бомбой ядерного действия и спас нас в результате. Накормил его нектаром Лотоса, он его переел. Вроде бы перебор, но каков результат! – Милик опустил голову. Но потом радостно встрепенулся.

     - Он умер поистине страшной смертью. Сгорел заживо. Остались максимум его кости. Мы находимся в неоплатном долгу перед ним, героем навечно. Но он жив, он возродился, и подал знак! Иначе мы бы так и считали его мертвым. – Митиней смотрел вперед, без эмоций, в окно, вглубь холодного космоса. Который всех разом принял. На четыре с лишним года. Вполне можно отключить невесомость, чтобы спокойно ходить по кораблю, компьютер имел такую функцию в своих настройках.

     - Да, он возродился, благодаря своему происхождению, сынок. В другой системе, может, в другой галактике, в таком месте, о котором мы ничего даже не знаем! Мы рванули к нему в гости, в такую даль, чтобы просто повидаться! Но узнает ли он каждого из нас, увидев снова? Это же не я, это совершенно ДРУГОЕ тело! В нем не осталось наших генов, никаких. Ни Фитэма, ни Клэи. Абсолютно ничего. Род Клэи прервался. Если, конечно, она не захочет еще ребенка родить. Это ужасная трагедия – потерять сына, притом знать – он сгорел заживо, ради нас всех.

     - Получается, он нам вовсе НИКАКАЯ не родня теперь? – У Митинея упало сердце с такого откровения. Он изумленно прижал ладонь к сердцу, повернувшись к отцу, вытаращив глаза и уронив челюсть. – Я думал...

     - Да. К сожалению да. Лишь душа может помнить все, что произошло с ним в прошлом. Имя также может быть другое. Сам себя при рождении он назвать не мог, это невозможно. Понимаешь? Фитэма мог теперь родить кто угодно. И мы это увидим. Когда-нибудь, каким он стал и где живет с той поры. – Осмий говорил уверенно, сдвинув брови. Говорил правду. – Надеюсь, нас при посадке не собьют. Очень надеюсь на это. Планета похожа на Землю, но кто там живет – вопрос. Информации нет даже в том аппарате, который нас сюда и вынес. В стратосферу. В космическое пространство. Неизвестно, на какой срок, если мы собьемся с курса в случае поломки системы, машины. Тогда нам точно конец. Навсегда. 

     Пассажиров буквально вжало в кресла, они реально испугались за собственную жизнь. Мимо проносилась сама планета, моментально почернело небо, показались звезды, Солнце, Луна. Все. Двадцать тысяч километров в секунду – именно такая скорость вынесла ракету-звездолет к Альфа-Центавре на орбиту, еще больше набирая скорость, чтобы вырваться из-под тяготения Земли. В конце концов, невесомость наступила слишком быстро, и можно было уже расслабиться. Скорость света, заданная компьютером автоматически, с расчетом времени полета до планеты Сламара-12999, уносила всех вглубь Солнечной Системы.    

     Было видно Солнце, оно горело нестерпимым огнём. Позолоченная стрекоза быстро накалялась, но это состояние продлилось недолго. Она  ровно полетела к цели.

     - Милик, неужели мы здесь, четыре года, будем торчать в этой кабине? – Сын Осмия все не мог прийти в себя. Никак. Произошедшее сразило его. Все было безумно интересно. 

     - Не знаю. – Ответил тот, помрачнев. Надо было прийти в себя окончательно.

     - Я включу автопилот. Точнее, он уже включен. Стрекоза летит сама, по программе на компьютере, не отклоняясь от курса. Не переживайте. В кабине мы можем и не сидеть. – Произнес тот, кто все это и построил.

     Все вздохнули с облегчением. Гора с плеч рухнула капитально на этот счет. Можно не волноваться.   


                Продолжение следует.