Лунное ожерелье 15

Глава 15. Начало путешествия через четыре моря

На следующий день ни свет ни заря Иван Алексеевич уже был на ногах.
Ночевал он на яхте, сначала расположился на верхней палубе, но ему показалось слишком шумно, не спалось, пришлось спуститься в каюту. Постелил себе постель, открыл иллюминатор.
На яхте «Арабелла» были обычные типичные каюты с двухъярусными койками, где находились несколько шкафчиков для постельных принадлежностей и одежды. В принципе, каюты и не нужны больших размеров. На яхте был ещё и кубрик для личного состава: «У нас команда небольшая, поместимся», – размышлял он, осматривая спальные места.
В каютах и в кубриках в основном только спят и хранят свои вещи, а большую часть времени проводят в кокпите, на палубе или в кают-компании.
Иван Алексеевич вначале не знал, что такое кокпит; оказалось, это всего-навсего наружный отсек, предназначенный для экипажа во время перехода. Здесь размещаются все приборы и устройства управления судном: штурвал, навигация, устройства связи и тому подобное. Сюда же проведены все необходимые снасти для работы с парусами. Там можно полежать, отдыхая днём, и даже спать ночью.
На их яхте был средиземноморский кокпит, относительно открытый, с большой площадью, смещённый в сторону кормы. Это самый распространённый кокпит на яхтах в тёплых широтах.
 Есть и более закрытые кокпиты, называемые скандинавскими, расположенные по центру корпуса яхты, и меньших размеров. Скандинавский кокпит более защищённый: он лучше предохраняет экипаж от непогоды, холодных волн и ветра.
Имелось помещение и для приёма пищи, капитан эту комнатку торжественно называл кают-компанией. На суднах этот термин подразумевает место сбора командного состава, но на их яхте все были равны и считали себя одной командой, так что этому помещению больше подходило название «столовая команды». Но с капитаном не поспоришь: кают-компания так кают-компания, решили все.
Взошло солнце, небольшая дымка тумана на морской глади растворилась – явственно открылся горизонт. Ночная прохлада понемногу ушла, по всей видимости, день обещал быть тёплым. Природа начинала просыпаться, слышен был повсюду шумный гомон чаек. Лёгкая тёплая волна лениво лизала берег, а вода была прозрачна настолько, что можно было рассмотреть камушки на глубине нескольких метров.
Море едва вздыхала слабой волной. Такое ощущение, что оно задерживает дыхание, чтобы не нарушить свою зеркальную гладь, в которую засмотрелись облака.
Из-за холмов ровной и чистой синевой будто стекает небо. И куда ни бросишь взгляд, всюду чувствовалось дыхание гармонии, покоя и величия.
В этот момент время перестаёт существовать, и вдруг начинает казаться, что ты пребываешь в другом, не менее реальном, но более совершенном мире. В такой момент душа человека спасает себя, вдыхая космические силы природы.
Иван Алексеевич стоял, подставив лицо ласкающим его солнечным лучам, и молча улыбался. Его очаровало тихое раннее утро, и он почувствовал вокруг себя биение жизни. А морская вода и её свежее, животворное дыхание как будто заставляли его мечтать о далёких походах и загадочных землях.
Замечтавшись, Иван Алексеевич не заметил, как подошёл капитан яхты Олег Николаевич. «Доброго дня, мой друг», – любезно поздоровался он.
В руках у него были две увесистые сумки с личными вещами. Вчера всех предупредили, что чемоданы на судно не брать, свободного места и так мало, поэтому мягкая спортивная сумка или рюкзак – это то, что нужно. Даже полужесткая сумка на колёсиках – не самый удачный вариант.
К обеду прибыли на яхту остальные члены экипажа.
Капитан собрал всех, поприветствовал и поздравил с завтрашним выходом в море; попросил пройти в кают-компанию, проговаривая на ходу: «Беседа у нас будет долгая, запаситесь терпением», – кока попросил приготовить всем чая.
Молча уселись, и капитан начал в подробностях объяснять маршрут морского похода, который будет совершать яхта «Арабелла».
«Прошу всех внимательно выслушать меня», – начал он обстоятельно объяснять команде дальнейший маршрут движения на яхте по четырём морям: «Из Севастополя выходим завтра в пять часов утра, пересекаем Чёрное море с севера на юг и попадаем в Турецкие воды; расстояние между Севастополем и Турцией четыреста шестьдесят миль». «Дальше через пролив Босфор, попадаем в Мраморное море; это море», – пояснил капитан, – «названо в честь самого большого острова Мармара, который богат мрамором». «Затем», – продолжал он как заправский географ, – «пройдя Мраморное море через пролив Дарданеллы, зайдём в Эгейское море, которое является частью Средиземного. Оба пролива – Босфор и Дарданеллы, а также Мраморное море находятся на территории Турции». Он помолчал, осмысливая сказанное, и продолжил: «Вторая часть маршрута пройдёт примерно так: из Средиземного моря через Гибралтарский пролив попадём в Атлантический океан». Дополнительно объяснил еще, что: «Гибралтарский пролив служит соединяющим звеном Средиземного моря и Атлантического океана и находится между Пиренейским полуостровом и Африкой в северо-западной ее части. Ну а дальнейший путь по океанам будет относиться уже к третьему этапу, и там уже буде отдельно согласованный маршрут».
«Идя к намеченной цели, мы будем заходить в марины, так называют стоянки для яхт, чтобы пополнить запасы еды, воды и топлива». Он начал по порядку перечислять их: «Первая остановка – город Стамбул, после прохода пролива Босфор. Затем, через Мраморное море доходим до пролива Дарданеллы, останавливаемся в порту Гелиболу. Далее Эгейском море, стоянка на острове Минокос, а в Средиземном море на острове Валлетта». «Чуть дальше острова Валлетта в юго-западной части Средиземного моря зайдём в порт Алжир; наша задача не выбиться из графика».
 «А на побережье Средиземного моря посетим Танжер, портовый город в Марокко – это и будет последняя остановка в Средиземном море, а дальше уже Атлантический океан с его трудностями и интересными приключениями». «Надеюсь, что доходчиво объяснил вам часть нашего маршрута до Атлантического океана; если что-то не понятно, спрашивайте», – завершил свой краткий, но предельно развёрнутый доклад капитан.
После выступления капитана вся команда долго и активно обсуждала маршрут через четыре моря, иногда просили разъяснить некоторые пункты, внося коррективы по времени остановок на островах. Николай Михайлович, кок судна, предложил закончить прения и подумать о насущном: он накормил команду полдником – лёгким перекусом между обедом и ужином. После того как все поели, капитан поудобней уселся на «банку», внимательно посмотрел на каждого члена экипажа и проговорил: «Друзья мои, послушайте ещё немного; я отлично понимаю, что среди вас нет новичков, и вы не первый раз собираетесь в море; но порядок есть порядок, на этот раз я не буду сильно многословен; просто расскажу, что брать с собой; считайте, что я вам просто напоминаю».
 И продолжил: «Вы отлично понимаете, что морские круизы проходят не только в сезоны пляжного отдыха, иногда случаются дожди, вечерами бывает прохладно, тем более сейчас осень. Помимо того, что на воде в принципе всегда холоднее, чем на берегу, не исключено, что будут захлёстывать брызги на палубу от рассекаемых яхтой волн. Поэтому обязательно имейте с собой одежду на любую погоду, включая дождливую. Шорты и футболки нужны, конечно, но будут плохой защитой от влаги и прохладного ветра». Капитан настойчиво рекомендовал всем обязательно взять с собой головной убор от солнца; причём такой, чтобы его не сдувало ветром. В частности, можно взять бейсболку или пробковый шлем с завязками. Он также сказал, что неплохо было бы иметь спортивные или хотя бы строительные перчатки для работы с такелажем.
«Опыт также показывает», – продолжал он разъяснять свои советы, – «на яхте ноги часто оказываются мокрыми, поэтому захватите двойной, а может и тройной комплект носков – в походе не помешает».
 «Обуви тоже лучше иметь минимум две пары», – посоветовал он, – «обязательные требования к обуви: не скользящая светлая подошва». Заканчивая свои рекомендации по сборам в морской круиз, капитан перечислил, что ещё понадобится в море: «Не забудьте взять с собой непромокаемую куртку с капюшоном и брюки, тёплые вещи, солнцезащитный крем и очки от солнца, личные медикаменты, предметы гигиены, повербанк для подзарядки устройств, паспорта и медицинскую страховку». «У кого нет всего этого, купите сегодня вечером в городе, а деньги для покупок возьмите из общей кассы», – завершил капитан свою речь.
Вечером команда яхты ушла в город, на борту остался матрос Михаил и Иван Алексеевич, который занялся обустройством своей каюты: аккуратно разлаживал книги и вещи по ящикам.
«Излишняя скрупулёзность», – рассуждал он по-стариковски, – «но в открытом море будет не до этого».
Члены команды полным составом вернулись поздно вечером, сосредоточено и молча начали готовиться к завтрашнему выходу в море. Чувствовалось небольшое напряжение у всех; да и это понятно, уходят не на один день.
Утром следующего дня Иван Алексеевич проснулся раньше всех, было ещё темно, вышел на верхнюю палубу – вдали просыпался город Севастополь. Светлеющее от восхода небо, усыпанное большими угасающими серебристыми звёздами, нависло над бухтой, как будто закрывало от невзгод просыпающихся людей. Казалось, небо было так низко, что, протянув руку, и можно было дотронуться до него.
Мелодичный шелест волн за бортом сливался с шумом просыпающей морской живности. Горизонт в тёмно-синих пятнах плескался бирюзовым цветом вдали. Небесная даль непрерывно двигалась с ветром и, отражаясь прохладной пеной, скрывала свой образ в лазурных перекатах.
Прозрачность волн соединилась с морским дном и приобрела причудливость красок. Тихие барашки волн, бьющиеся о берег, как бы споря друг с другом, приглашали смотрящих на них людей потрогать их руками. Огромная багряная луна расстелила свою огненную дорогу от горизонта до берега.
Иван Алексеевич смотрел, жадно ловя каждый миг просыпающегося природного чуда, а на душе у него было невообразимое чувство спокойствия и желание жить и творить добро.
Команда начинала просыпаться; вахтенный уже суетился по судну, оповещая всех, что через сорок минут отходим. Солнце ещё не взошло, только лёгкой светлой поволокой природа давала знак, что скоро забрезжит рассветом. Чтобы не тратить время утром на еду, вчера договорились позавтракать в открытом море.
Отчалили от причала. Ивана Алексеевича порадовало, что команда при отходе судна работала слаженно, грамотно и четко выполняла команды капитана. Сам он был пока в качестве пассажира; потом, после того, как научится морскому ремеслу, будет помогать команде во всём, что понадобится в походе. Отлично понимая, что лишние люди на яхте, тем более в длительных морских переходах, являются балластом. Отойдя от пирса, пошли почти через всю акваторию бухты к другому причалу, где размещалась погранично таможенная служба, которая осуществляла проверку яхт и давала добро на выход за границу Российской Федерации. После временной заминки процедура оформления была завершена: судно проверили таможенники, а пограничники поставили штамп на выход.
Яхта «Арабелла» взяла курс к турецким берегам.
Море, на радость всему экипажу, было спокойным, голубого цвета волны тихо перекатывались за бортом. Шли на двигателях, но чуть позже перешли на парусное движение – благо, ветер был попутный. В течение дня никаких происшествий не случилось, все довольствовались хорошей погодой и умеренной силой ветра, который обдувал их приятной свежестью.
Отдыхать и любоваться морем было особенно некогда, целый день на ногах. День подходил к концу, вся команда была уставшая, но довольная собой. По правому борту красный круг солнца медленно скатывался за горизонт, окрашивая вечернее небо нежными красками.
Казавшееся огромным, кровавого цвета, солнце выглядело новой планетой, огибающей нашу землю.
Неизвестно откуда налетела низкая, густая облачность, которая, цепляясь за мачты, рисовала тенями невероятные узоры внизу.
У Ивана Алексеевича появилось большое желание запечатлеть такой чудесный закат в открытом море, но фотоаппарата под рукой не было, а быстро пробраться в каюту и успеть щёлкнуть затвором на данный момент было трудно, да и некогда.
На яхте походная жизнь шла своим чередом, у штурвала стояли все по очереди, кроме Ивана Алексеевича и кока Николая Михайловича. Он с усердием трудился на камбузе, хотел показать себя с хорошей стороны и порадовать команду своими фирменными блюдами. Хорошо, что никто не болел морской болезнью. Ивана Алексеевича в первые три-четыре часа при выходе в открытое море немного подташнивало, но потом он обвыкся.
День клонился к закату, шли под парусами, ветер был умеренным, метров шесть в секунду, с высотой волны за бортом примерно метр с небольшим: «Балла три, четыре будет», – подумал он. Скорость движения яхты под парусами, объявленная перед обедом капитаном, была двенадцать узлов, но ветер сейчас дует сильней, значит, и скорость движения яхты должна быть больше. Иван Алексеевич стремился к познаниям управления яхтой, в том числе и под парусами – в своё время было много прочитано книг на эту тему. Да и капитан Олег Николаевич был ходячей энциклопедией в этой области; всегда был рядом с ним и старательно помогал во всём, когда нужно, подробно всё растолковывал и показывал на практике. Была надежда, что он быстро освоит эту морскую науку.
Улучив момент перед ужином, Иван Алексеевич попросил его очередной раз объяснить особенности хода судна при боковом ветре. Времени было предостаточно, яхта шла уверенным курсом. Капитан с охотой согласился и начал, не торопясь, в подробностях посвящать его в тонкости парусного дела:
 «Скорость парусного судна зависит от различных факторов: от его конструкции, силы ветра, способа настройки парусов и такелажа на различные условия плавания, а также от умения экипажа управлять судном на разных скоростях. Движение яхты всегда происходит от взаимодействия ветра с парусом». «Воздушный поток обладает энергией и двигает парусное судно вперёд. Парус может приводить в движение яхту только в том случае, если находится под некоторым углом к воздушному потоку», – без остановки продолжал объяснять капитан, увлёкшись этой темой о ветре.
«Для правильной настройки парусов нужно помнить», – продолжал объяснять Олег Николаевич, войдя в роль преподавателя морского заведения, – «паруса всегда настраиваются относительно вымпельного ветра; для эффективности своей работы нужно только одно: чтобы они максимально наполнялись ветром и имели правильный выпукло-вогнутый профиль». И закончил на душевном подъёме свою лекцию: «Яхта не может идти против встречного ветра; при встречном ветре судно ходит галсами – зигзагообразными маневрами».
Иван Алексеевич слушал капитана, а в голове вертелась неутешительная мысль: «Слишком всё сложно, не постичь мне всей этой морской науки; по крайней мере, за короткое время».
Вечерело, в сгустившихся, но еще не темных, а прозрачно фиолетовых сумерках был виден розовый горизонт с западной стороны, день приближался к своему завершению; свет медленно угасал прямо на глазах, затемняя разноцветные тона моря. Закат, который каждую секунду менял окружающий вид своим цветом и заставлял смотреть на него с открытым ртом, как будто он показывал фокусы, постепенно начал растворяться в серой дымке моря.
Тёмное время суток накладывает наибольшую ответственность на моряков в путешествиях по морю. Без света ориентироваться в акватории очень сложно, а потому требуются особые навыки.
Мощный прожектор на палубе для проверки снаряжения и в случае аварийных ситуаций на яхте «Арабелла» был установлен задолго до отплытия; капитан распорядился установить фонарь после первого пробного плавания, когда команда столкнулась с трудностями без света ночью.
На яхте на данный момент был полный комплект судовых огней, и все они были несколько раз проверены перед выходом в море.
Ходовые огни были установлены по бортам: на правом – зелёный, на левом – красный фонарь. Белый топовый огонь был установлен в носовой части судна на самой передней мачте, второй белый огонь был расположен наверху, ближе к корме.
Проблесковый синий огонь, дающий мигание с регулярными интервалами, отладили перед самым выходом в море и пока ещё не включали.
 По указанию капитана у каждого члена команды имелся личный карманный фонарь.
Сегодня первая ночь в открытом море, и капитан переживал.
В беседе с Иваном Алексеевичем он тихо сказал: «Остапа Степановича я знаю хорошо, надеюсь на него как на самого себя, а вот матросов Михаила и Артёма мне придётся сегодня ночью часто проверять – новые люди, доверяй, да проверяй».
Темнота ночи немного пугала Ивана Алексеевича. Он вспомнил слова ирландского писателя Брэм Стокера: «Лишь тот, кто познал ужас ночи, может понять сладость наступления утра».
Он понимал, что писатель ужасов и готики преувеличивал страхи ночных переходов, но слова иногда пагубно действуют на психологию человека.
Помаленьку вникая в тонкости судовождения, он начал осознавать, что эту науку можно изучить только тогда, когда сам проведёшь не один месяц в море; всё здесь, на судне, нужно потрогать руками и прочувствовать душой.

Темнота сгущалась, облака на небе становились всё темнее и темнее. Иван Алексеевич устал до изнеможения, еле держался на ногах, и в голове вертелась только одна мысль: «Срочно пойти отдохнуть, иначе он не выдержит такой нагрузки и просто рухнет на верхней палубе от усталости». Сказал вахтенному, что уходит спать, спустился на нижнюю палубу.
В каюте он разделся, укрылся одеялом и как будто растворился в неге сладкой дрёмы, не замечая качки и жёсткости своего лежака. Организм устроен так, что в отсутствии видимого горизонта при болтанке в море не понимает, что происходит.
Проснувшись, только через некоторое время начал соображать, где он находится. Посмотрел на часы – было десять часов утра, встрепенулся, быстро оделся и выбежал на верхнюю палубу.
Наверху встретил капитана: «Олег Николаевич, почему не приказали разбудить меня? Я не хочу здесь быть пассажиром», – укоризненно, с обидой в голосе высказал ему своё недовольство.
«Иван Алексеевич, дорогой, не нервничай, я заходил рано утром к тебе в каюту, посмотрел, как ты сладко спишь, и решил не будить. У нас впереди ещё очень много дней и ночей, когда недосып будет валить с ног, особенно когда заштормит; а тебе с коком, после определённой подготовки, придётся, как и нам всем, жить на судне по вахтам, так что пока есть возможность, отсыпайся». «Подобное распределение времени практикуется на всех судах при морских переходах», – пояснял он вкрадчивым голосом. – «Можно устанавливать вахты по два часа, по три, можно и по четыре. Но максимально комфортно спать по четыре часа. Режим на судне имеет большое значение, спать в соответствии с распорядком дня гораздо лучше, чем делать это хаотически».
Иван Алексеевич хорошо понимал всё сказанное Олегом Николаевичем, сам служил в Морском флоте ещё в СССР, так что представление об организации судовой вахтенной службы у него было хорошим. Напутствие капитана принял как должное.
Пришло время обеда. Кок Николай Михайлович, стараясь угодить команде, готовил разнообразную пищу. Разнообразных продуктов запасли много, но макароны по-флотски у него были в приоритете. Ещё на берегу имели место споры по поводу установки большого или маленького холодильника для продуктов. Кок настоял на большом, мотивируя свой выбор тем, что запас съестных припасов крайне необходим в длительных походах по морям и океанам. Капитан понимал, что расточительная трата электричества на судне не допустима – чем объёмнее холодильник, тем больше потребляется электричества, но пошёл на уступки Николаю Михайловичу, соглашаясь с его доводами.
Долго думали, на чём будут готовить пищу, и кок настоял на приобретении газовой плиты, с учетом того, что баллоны с газом будут небольшие и рядом всегда должен присутствовать огнетушитель, желательно не один. Запас питьевой воды взяли на борт из расчёта пять литров на человека в сутки, не считая технической. Однако расход воды может изменяться в зависимости от климатических условий и индивидуальных потребностей. В экстремальных ситуациях при высоких температурах окружающей среды количество потребляемой воды может увеличиваться до семи литров в сутки на человека. Последствия дефицита жидкости намного опаснее, чем недополученные калории. Поэтому капитан поручил коку проанализировать этот вопрос после первого перехода тщательно подсчитать, сколько воды необходимо в сутки на каждого члена экипажа, включая техническую.
На яхте первое время старались вместе принимать пищу, но не всегда получалось: кто на вахте, кто отдыхает после вахты, а у кого нет аппетита.
Сегодня на обед основным блюдом была морская свежая рыба, выловленная четыре часа назад коком и аппетитно запечённая в духовке.
За обедом Николай Михайлович с воодушевлением беседовал с командой: «Друзья мои, в бытность моей работы коком у нас на судах деликатесом считался осьминог. Его можно, хотя и трудно, поймать самостоятельно, но была возможность, что намного проще, приобрести в порту у рыбаков». И он начал в подробностях объяснять, как он готовил его: «Осьминога по всем правилам сначала нужно заморозить, а потом долго варить на медленном огне. Если заморозить нет возможности, его отбивают. Матросы порой множество раз ударяют осьминога о твёрдый предмет, пока он не приобретёт нужную мягкость. Поскольку осьминог обитает в море, его можно тушить в собственном соку. Это очень вкусное яство, если правильно приготовить. Обещаю вам в ближайшее время состряпать изысканное блюдо из него. В Черном море он не водится, к сожалению, и кальмаров здесь нет – это тоже отменный деликатес». «Осьминоги обитают в Средиземном море», – продолжил он, – «их называют мускатными из-за явного мускатного аромата, которым обладает мясо моллюска; так что, обещаю, сделаю для вас королевский обед по прибытию туда».
К ночи ветер посвежел, хорошо, что он был попутным; шли, не теряя скорости, и, слава Богу, без поломок и сбоев навигационных приборов.
Время шло, дни сменялись ночами, яхта двигалась к намеченной цели почти без остановок. На пятые сутки пополудни яхта «Арабелла» находилась примерно в тридцати милях от турецкого берега; до пролива Босфор, по расчётам капитана, оставалось идти миль сорок. Ветер гудел в парусах, завывая, как дикое животное, со скоростью больше десяти метров в секунду. Высота волны за бортом поднималась до двух метров; было видно, как белая пена срывается с её гребня и летит с безумной скоростью. Иногда настырная высокая волна окатывала всех, кто стоял наверху, с ног до головы.
«Движение под парусом ближе к берегу становится затруднительным, и дальше целесообразней идти с включенным мотором», – посоветовал механик.
Пользуясь свободной минутой, капитан старался как можно больше передать знаний Ивану Алексеевичу по управлению яхтой. Вот и сейчас, хотя немного штормило, он выкроил время для разъяснений по управлению яхтой при большом ветре и начал объяснять ему: «При сильном ветре, таком, как сейчас, приставать под парусом прямо к берегу нежелательно, это может повредить корпус. Но имей в виду, Ваня, есть такой вариант подхода у моряков, и состоит он в следующем: лодку нужно повернуть под углом к ветру перед самым берегом. Это приведет к заполаскиванию парусов, и их сразу же нужно будет ослабить, тогда яхта подойдет к пирсу сбоку с преспокойным видом». Капитан внимательно посмотрел на флюгера, которые показывали попутный ветер. «А знаешь, Ваня, как ни странно это звучит, но тот самый попутный ветер, которого мы, моряки, всегда друг другу желаем, отнюдь не самый быстрый для яхты, как следовало бы ожидать. Кроме того, он требует от рулевого дополнительных усилий: напряжённого внимания и, плюс ко всему, большого искусства управлять дополнительными парусами». «Так что бывает и такой в морском деле парадокс, как называемые формально логические противоречия».
Неожиданно увидели чаек, они метались над яхтой, издавая истошные крики, иногда, кружась, изменяли свой курс, сносимые сильным ветром далеко от судна. В поисках пищи чайка иногда улетает на расстояние до двадцати километров от места ночлега.
«Скоро берег», – подумал Иван Алексеевич, – «нужно готовиться к швартовке». Хотя немного штормило, успокаивало то, что сумерки ещё не успели полностью закрыть побережье чёрной пеленой.
Иван Алексеевич стоял рядом с капитаном, размышляя вслух, как бы ища поддержку у него: «Когда идёшь через бесконечные морские просторы, когда впереди вода, позади вода, справа вода и слева – опять вода, то на душе со временем обретаешь какое-то спокойствие, не правда ли, Олег Николаевич?»
Тот улыбнулся, похлопал дружески его по плечу и сказал: «В основном, у большинства мореплавателей и любителей морских путешествий были своеобразные волнения в первых морских походах», – и утешительно заверил: «человек привыкает ко всему».
Пролив Босфор встречал команду «Арабелла» во всём своём величии.
 Этот пролив между Европой и Малой Азией, соединяющий Чёрное море с Мраморным, приветствовал их зажжёнными огнями и искрящимися от фонарей водами.
По обеим сторонам пролива расположен крупнейший турецкий город Стамбул, занимающий восточные и западные оконечности полуостровов. Проливы Босфор и Дарданеллы известны как Черноморские, или ещё их называют Турецкими проливами.
Подойдя ближе, убрали паруса, включили мотор и стали плавно заползать в Босфор, стараясь не столкнуться с рыбацкими лодками, которых здесь было бесчисленное количество.
С палуб других судов люди с любопытством смотрели на их яхту в бинокли.
Бросалась в глаза совершенно другая природа: другой ландшафт, другие строения. Войти в Стамбул, пересекая весь пролив и рассматривая рыбацкие деревушки, для Ивана Алексеевича было очень волнительное событие.
 «Для моряков, которые часто бывают здесь, это, наверное, покажется заурядным моментом, всего лишь проходом очередного канала», – размышлял он, жадно разглядывая окружающие берега.
Ожидание разрешения, очередь, лоцман – всё это для бывалых моряков ещё одна навигационная операция, которую хорошо бы поскорее завершить. Для Ивана Алексеевича же проход Босфора – это не будничная работа, а что-то большее.
Весь экипаж яхты «Арабелла» высыпал на палубу. Подняли рядом с российским «гостевым» турецкий флаг в знак дружеского уважения и по международным правилам мореплавания. По берегам с обеих сторон можно было увидеть хорошо сохранившиеся древние крепости и дворцы. Очень много мечетей высились здесь же. Почти у каждого дома в прибрежной зоне имелись личные причалы, где стояло много парусников и катеров.
Бросались в глаза повсюду торчащие турецкие флаги, их можно было видеть везде, но в основном: на домах, набережных и крепостях. В этом, наверное, проявлялся их национальный патриотизм.
Прошли три моста: первый был не очень длинным, метров сто, а два других показались ему огромными, скорее всего, больше километра в длину.
Пролив Босфор сильно изогнут влево; после поворота закончились милые рыбацкие деревеньки и начались пейзажи современного Стамбула. Миновали Девичью башню, один из символов города, построенную на небольшом островке, расположенном в азиатской части.
Стамбул был огромен! Обе его части, Европейская и Азиатская, простираются так далеко, что не видно, где они заканчиваются. Вдали виднелись небоскрёбы на Европейской части Стамбула, которая более спокойная, более деловая и менее туристическая.
В проливе сновало очень много судов: малых, больших, военных и гражданских, особенно досаждали рыболовецкие шхуны – шныряя туда-сюда, как машины на неуправляемом перекрёстке.
«Здесь всегда много пароходов и различного рода судов на рейде, а также на входе в пролив в северном направлении из Мраморного моря в Чёрное», – пояснял Олег Николаевич Ивану Алексеевичу; остальные члены экипажа бывали здесь не раз и видели это неоднократно. Во время прохода по проливу капитан старался идти посередине: «Бытует мнение», – прокомментировал он, – «что на середине пролива самое быстрое течение из Чёрного моря. Но идти по центру судового хода – это иметь дело с догоняющими и встречными крупнотоннажными судами; так что есть свои плюсы и минусы», – со степенной деловитостью высказался он вслух.
 «Мраморное море очень красиво звучит», – иронически сказал матрос Михаил, когда они прошли весь пролив целиком и оказались в его северной части. На вид здесь вода всегда сальная, мутная и грязная. «В принципе, от такого количества судов могло быть ещё хуже», – рассудительно ответил ему механик Остап Степанович.
Действительно, прибрежная морская вода была вся с фиолетовыми кругами от дизельного топлива и мазута.
В Стамбуле у них была запланированная остановка: нужно пополнить запасы воды, закупить продукты, привести себя в порядок, побриться, помыться и выспаться в тихой обстановке.
Берега Босфора располагают на своей территории огромным количеством достопримечательностей: которые представлены музеями, мечетями, крепостями, кафе, ресторанами и многими другими увеселительными учреждениями. Пролив Босфор делит город Стамбул на две половины.
Яхта «Арабелла» зашла на стоянку в яхтенную гавань. Ивану Алексеевичу понравилось, что марина – стоянка для яхт – сочетает в себе возможности гавани мирового класса, мощный технический комплекс по ремонту и обслуживанию яхт, торговые центры, уютные рестораны и бары, спортивные центры, пляж и яхт-клуб. «Никуда не нужно будет ходить, всё можно сделать на месте: пополнить воду, запасы еды, подзарядить аккумуляторы», – с удовлетворением пояснил капитан Ивану Алексеевичу, довольный сервисом.
Пройдя все регистрации и пограничный контроль, пополнив запасы необходимым для дальнейшего морского похода, команда решила расслабиться и ближе познакомиться с ночным городом. Поход в город принёс им большое удовольствие. Они отлично отдохнули: вечер получился чудесным, с горячей, запечённой на углях рыбой, вином и закусками в ресторане. Было относительно дорого, обошлось в тысячу долларов, которые заплатил за всех Иван Алексеевич; денег он не жалел, всегда считал, что для доброго дела нельзя быть скрягой.
Наверное, можно было затратить меньше, в Турции основная валюта – лиры, но их не было, а где поменять, никто не знал, поэтому и тратили доллары, не понимая, что дорого, а что нет. Российские карты в банкоматах не работали, но в магазинах и кафе свободно принимали евро, доллары и лиры. Курс евро и доллара к лире был одинаковый, поэтому в следующий раз выгоднее брать с собой доллары.
Эту ночь провели в этой же марине и на следующее утро вышли в море. Впереди всем предстоял увлекательный переход через относительно небольшое по размерам Мраморное море к проливу Дарданеллы.

*Конец 15 главы. Продолжение следует.