Эти карие глаза

 
   Стоял август. Зелень лугов и лесов чуть порыжела, да и небо стало голубей и выше, чувствовалось приближение осени. В такие не жаркие дни хорошо погулять по лесным перелескам, пособирать грибочки, что я и собирался сделать. Завел свой трехколесный мопед и направился за Красный двор, там прекрасные перелески. А вот и последнее поле, совсем недавно здесь колосился овес, а сейчас стержня да рулоны еще не посеревшей соломы. По огромному полю бродило десятка два коров, да несколько телят. Один рулон соломы лежал на площадке для машин, в том числе и моего коня. На рулоне сидел седоватый мужчина, скорее всего просто пастух этого небольшого хозяйства. Я поздоровался с ним и поинтересовался есть ли здесь грибы?
 -Конечно есть, - спокойно ответил он , -я уже насобирал пакет.                Почему-то я не пошел в лес, а присел рядом с мужчиной и  спросил:
  -Я не помешаю, если малость посижу здесь, то все спешим, спешим куда-то.
   -Конечно не помешаешь, сиди. Вы вот говорите, что спешите, спешите, а я уж много лет никуда не спешу. Некуда.
   -А чего так грустно, посмотри какая чудная погода.
   -Погодка действительно хорошая, но вот что , Николай, давайте еще раз познакомимся?
   -А мы, что уже знакомились, - улыбнулся я, -Вроде я первый раз вижу вас.
   -Да нет, знакомились мы с вами на этом же месте и много много лет назад. Забыли вы, а я вас помню и даже имя как видите не забыл. Тогда стадо было большое, я скот пас на коне, а вы приезжали из редакции, фотографировали.
   -Честно признаюсь,  не помню. Да разве все возможно запомнить, что происходит с нами.
   -Разумеется, но есть вещи которые просто нельзя забыть, а знаете что давайте я расскажу вам о себе.
  -А стоит? Как я вижу вам это дается нелегко.
   -Николай, я о своей судьбе никому не рассказывал. Кому это надо? Я не знаю. Исповедоваться или каяться я не умею, а с тобой я поделюсь, ты писатель и сумеешь правильно понять меня и не судить строго. Так вот зовут меня Федор, фамилия Савельев. Родился я в этой деревне, учился в шимской школе и все было, как у всех, может так бы и продолжалось, но в школе я влюбился в девушку. Она была очень красивая, веселая, кареглазая. Сперва меня не замечала, а затем мы сошлись характерами и стали мы не разлей вода. Как свободная минутка, бегом на берег Шелони. Мы стали понимать друг друга с полуслова. Приходил со свиданухи поздно, мать ворчала:
   -Смотри сынок, доведет тебя эта любовь до беды, она же кареглазая.
   -Мам, да разве может любовь довести до беды. Мы же любимым друг друга.
   -Сперва школу кончи, специальность получи, а уж потом женихайся сколько хочешь.
   -Школу я окончил, а дальше учиться не пошел, не хотел со своей Любашей расставаться, да и боялся, что кто-то ее уведет. Когда она закончила школу, то мы поженились. Она стала работать дояркой в совхозе, а я пас стадо. Как молодым специалистам совхоз построил нам небольшой домик и стали мы жить поживать. Работы было полно, домик -то надо было обустраивать, хотелось иметь свою баньку. Часто Любаша приходила после обеда ко мне в поле. Посидим, по обнимаемся, поговорим или о чем -то помечтаем. Затем я шел домой, а она пасла стадо. Дел -то у дома было невпроворот. Это были самые счастливые дни моей жизни. Хотя сам я все боялся, что это счастье исчезнет. Уж больно в душу запали слова матери, что грянет беда. И она пришла с того боку с которого не ждал. Как — то вечером возвращался с фермы. На скамеечке поджидал меня Прохор- наш бригадир.
   -Добрый вечер,- поздоровался он. -Присядь ,Федор, куда все спешишь.
   -Дел невпроворот, вот и спешу.
   -Вот , что я хочу сказать, Федя, не жадничай, поделись своей половинкой.
   -Я  не понял.
   -А что тут понимать- то, Любаша такая красавица, не держи ее возле себя, она заслуживает более лучших мужчин.
   -Прохор, перестань нести чушь. Мне это не интересно и противно. - Я встал и ушел, Прохор вдогонку усмехнулся:
   -Как знать, как знать. Я сказал, а тебе думать.
   -С тех пор вселилась в меня тревога. Стал  более молчалив, но Любаше нечего не говорил, считал что все это забудется. Но увы. Как -то после работы поехали мы с Любашей на берег озера Ильмень. Вечер был тихий, теплый, я развел костерок. Мы сидели обнявшись и любовались закатом солнца и не о чем не хотелось думать.
Домой приехали поздно и собирались ложиться спать, но в дверь громко постучали.
   -Открывайте, милиция.
Я открыл и удивился, у крыльца стояла толпа людей и впереди Прохор.
   -Что случилось, что за аврал?
   -А сейчас мы и узнаем, - усмехнулся Прохор. Вперед вышел участковый и строго спросил:
   -Гражданин Савельев где вы сегодня вечером были?
   -На озеро отдыхать ездили.
  -Кто может подтвердить ?
   - Люба, жена. Мы вдвоем были и только что приехали.
   -Жена не в счет, -ответил участковый, - она могла и компанию составить.
   -Какая компания, что за чушь вы несете?- уже я рассердился.
   -Тогда ближе к делу, - ответил участковый, сел за стол и достал кипу бумаг.
   -Я  расскажу в чем дело. Сегодня вечером вы ,Федор, угнали теленка с фермы, забили его на задворках, мясо забрали и спрятали. Скажите где вы его спрятали?
   -Это ахинея какая-то, ложь.
   -Смотри парень. Честное признание смягчает вину, а то что это твоих рук дело мы знаем.
   -Еще раз говорю, что это чушь.
   -Прохор принеси халат и сапоги Федора.
   -Это я сейчас, мигом, в коридоре они стоят.
   -Ваши сапоги и халат ваш, - спросил участковый.
   -Да мои, а что?
  - А то мил человек, они в крови того теленка. Видишь бурые пятна. Это кровь.
   -Поясни гражданин Савельев почему на вашей одежде пятна крови?
  - Не знаю, в первые вижу.
   -Там еще и топор лежит и он весь в крови. Лучше сразу признайся где мясо?
   -Это какай-то концерт,- устало ответил я и уже стал догадываться в чем дело. Меня уже не слушали, мясо в кадке нашли, в чулане. Участковый достал наручники одел их на запястье рук и пояснил:
   -Вы гражданин Савеьев арестованы по факту кражи скота, поедем в отдел милиции и там уже будешь разговаривать со следователем.
   -Люба, Любушка моя. Ты знаешь, что я не виноват.
   -Знаю. Феденька.
   -Я обязательно вернусь, ты только жди.
Когда вышли на улицу, Прохор подошел к к мне и нагло улыбнулся:
   -Я предупреждал тебя, не будь жмотом. Теперь потерял все.
   -Ну и сволочь, ты Прохор. За все надо отвечать и тебе это придется сделать, наказание неминуемо и тебе  с этим жить, поверь это очень тяжело, но ты выбрал этот путь и тебе по нему идти.
   Как прошли пять лет, что мне дали я вспоминать не буду. Я жил одной мечтой встречи с Любашей. Она давала мне силы, чтобы преодолеть все невзгоды. И вот я дома. Но никто не открыл мне дверь, не бросился в объятия. Дикая тишина и пустота. На столе незапечатанное письмо. Любаша писала:
   -Милый Феденька, извини, что не дождалась, силы покидают меня. Это он, изверг извел меня. Издевался и насиловал меня как мог. Я умираю, прости и Прохора накажи. Он наша беда. Береги себя....
   Пошел я на кладбище. Смотрю свежая могилка, скромный деревянный крест и фотография- Любаша на ней улыбается, но молчит. Сел я на холмик и заплакал. Ведь пять лет я мечтал о встрече с ней и вот мы встретились. Я говорю,а она только улыбается. Встал и говорю себе: что же, Федор, пришла пора извергу счет предъявить. Взял я тот самый топор и к Прохору пошел. Сидит он на скамеечке, увидел меня и пошел на встречу со словами:
   -Вернулся Федор, отсидел свое, рад видеть.- А у самого глаза бегают.
               
   -Да пришел. Я же тогда сказал, что час расплаты настанет , но ты сволочь ухмылялся. Я то отсидел, а ты вот угробил Любашу, такую женщину. Ее надо было на руках носить, а ты насиловал.
   -Федор, остепенись, бог видит, пальцем не трогал, она сама не берегла себя, с мужиками гуляла, заболела. Я не причем
   -На колени сволочь и прощения не проси. Таким как ты не место на земле.
Закрыл я глаза и ударил Прохора. Все. Отбросил топор и направился в милицию с покаянием. Знал, что приговор будет суровый, но в душе было спокойно. Я выполнил просьбу Любаши.
   Прошло еще пятнадцать лет. Снова я вернулся с котомочкой домой, уже седой. А на двери дома все тот же замок, только ржавый уже. К дому даже тропинки не было. Все заросло ивняком, да лебедой. Зашел в дом. Тишина и пустота. Рыжие обои местами уже отвалились и море паутины. Стол, шкафчик на месте стоят. Взял тряпку, вытер грязь, глянул в шкафчик, а там бутылка водки стоит, поставлена лет двадцать назад и стакан. За все годы спиртного в рот не брал, а здесь захотелось стакан хлопнуть и умереть. Кому я на этом свете нужен? Любаши нет, родителей тоже и друзей нет, только тишина и пустота. Вспомнил слава матери о глазах Любаши. Да, именно они мне дали счастье и горе. Что с собой делать я не знал, но понимал, что и жить так не могу. И вдруг открывается дверь и входят две женщины. Одна уже в возрасте, другая молодая и вылитая Любаша. Та, что постарше говорит:
  -С приездом ,Федя, мы давно поджидали.
   -А кто это вы?
   -Да и верно,кто это мы, Столько лет прошло, все можно позабыть, но все восстановится.
   -Нет не все. Любаша уже не появиться, да и я молодым не стану. Видимо наша песенка спета. Сейчас вот в первый раз стакан опрокину и отправлюсь к своей Любше.
   -Да ты что задумал — то Феденька. Ты ведь всего и не знаешь. Вот говоришь кто мы? Я Вера сестра твоей Любаши, а это сама Любаша, ты что не узнаешь?
   -Какая Любаша, что вы здесь  спектакль  разыгрываете?
Молодая женщина подошла ко мне, взяла мою руку и говорит:
   -Я же дочка твоя, когда первый раз тебя забрали, мама была беременной, через несколько месяцев я родилась. Мама тогда болела и попросила Веру взять меня к себе и еще попросила назвать меня Любой, чтобы когда ты вернешься у тебя была Люба, она чувствовала, что болеет и может тебя не дождаться.
   Я сидел и глядел на молодую женщину, а из глаз текли слезы. Затем подошел к другой и поцеловал ее. Взял стакан водки и вылил в окно. Я становился другим человеком. А женщины! Они громче меня стали плакать и уже я принялся их утешать. Немного успокоившись Вера взяла меня за руку.
   -Пойдем, Федя, домой. Там у меня картошечка поджарена.
   С того момента у меня началась другая жизнь. Я старался больше впитать в себя жизни и старался сделать более лучшей жизнь этим двум замечательным женщинам.
   Подкрался вечер. Солнце стало клониться к закату Мы помолчали. Федор вздохнул:
   -Высказался я и вроде мне полегчало. Извини за то что задержал.
  -Да нет, Федор, все правильно, нельзя такой груз носить, тяжело. Я верю тебе.
   -А знаешь, Николай, возьми мои грибы, я еще насобираю.
   Мы еще посидели помолчали, а затем  я поехал  домой, а Федор стал собирать стадо, пора на вечернюю дойку.
   Позже я  побывал на кладбище, увидел могилку. На ней стоял не крест, а хороший памятник с красивым портретом молодой женщины, которая всем улыбалась.