Необычная ботаника

В скромном павильончике в городском саду, устроенном вокруг продолговатого озерца на юге Москвы – там еще, где через дорогу институт с круглой башней – продавались комнатные растения, семена и еще что-то темное по бутылкам, что считается необходимым в оранжерейном деле.

За клеенчатым прилавком стояли дамы. Иногда их было две, чаще три, хотя управится могла и одна. Покупатели подходили редко и обычно для того лишь, чтобы посмотреть и спросить. Иной раз полдня мог никто не подойти к павильончику. Прохожие с аллеи мельком бросали взгляд, тут же отводя его, обнаружив что-то более интересное для разглядываний. Например, поребрик или след от недавней лужи.

Тогда дамы отдыхали в тени веранды, их взгляды становились покойны, сладкая дремота одолевала властительниц микросорумов и кактусов, столь же невнимательных к суете, сколь настойчивых в неуклонном росте на улащенной должными подкормками почве.

В один из таких дней, совершенно чистый от покупателей, словно они вдруг и до последнего вывелись в столице, к павильончику подошел немолодой человек в колокольчиковом льняном костюме, который, было ясно, кто-то силился разгладить и почти достиг желаемого, в сердцах бросив непослушные рукава. От этого блуза на нем выглядела так, словно две водопроводные гофры приторочили к жилетке.

Человек этот нес в руках непомерно большой горшок с анемичным бледно-желтым ростком, прикрученным бинтовой дорожкой к бамбуковому стержню толщиной в палец. Так смотрелась бы на таксе конская упряжь, если кто-то вдруг придумал ее запрячь.

Сам явившийся был высоколоб, лысоват, гладко брит лицом, статен при худобе, губы держал трубочкой, а под мышкой умудрялся иметь свернутую газету, которой явно тяготился и от этого заметно изгибал торс.

В целом человек выглядел доброжелательно и по-интеллигентски нелепо. Дамы это сразу отметили.

– Здравствуйте, – сказал он, взойдя на небольшую веранду, где две из трех садовниц находились в раскладных брезентовых креслах; третье пустовало, а та, что соответствовала ему, ожидала закипающий чайник в глубине павильончика, почти скрытая от вида листвой питомцев.

Тут необходимо отметить, что в зенит над садиком вползала бурая довольно неопрятная туча и уже редкие капли падали в горячую пыль, когда он это сказал.

Та, что сидела ближе, молча смотрела, а другая поздоровалась в ответ с незнакомцем, поинтересовавшись, что легло причиной его визита.

– Хотел обсудить вопрос, – непонятно ответил тот, перехватывая массивный горшок и каким-то чудом поправляя газетный штрудель; его пальцы скользили по глазури сосуда, а костяшки побелели от напряжения.

– Да уже поставьте его! – предложила та, что сперва молчала, всплеснув пухлыми руками. – Туточки прямо на пол ставьте, у нас чисто. Помочь вам?

– Какой вопрос? 

Явившийся, все не расставаясь с горшком, отвел взгляд и кашлянул.

– Марин!

– А?! – раздалось из павильона.

– Иди сюда!

Начался необыкновенный ливень, выгнавший из садика посетителей, разогнавший ворон и белок.

Дамы споро убрали кресла, перекрыли вход полиэтиленовой шторой, оставив открытой дверь, и собрались вокруг пришедшего.

Общими усилиями освобожденный от неудобной ноши он был препровожден за прилавок и одарен чашкой липового отвара.

– Для желудка очень полезно, только в туалет побежите, – обрадовала его Марина, придвигая по прилавку корзинку выпечки. – Куравье берите, тут в кулинарии готовят, свежее.

Явившийся непонимающе посмотрел.

– Курабье?

– Ну я так и говорю. Ешьте! Так что у вас со цветком – клещ или грибок? Вика, глянь, вроде оставалось корейское…

– Меня зовут Анатолий Федорович. Я из…

– Из института, что ли?

Анатолий Федорович кивнул.

– Сразу видно, – сказала Вика, подтвердив попутно, что «корейское» еще есть и что оно лучшее из всех средств, только дороже нашего. – Берете?

– Не в этом дело… – уклонился от «корейского» визитер, по которому сразу видно, откуда он. – Тут, знаете, нужно объяснить…

И он объяснил.

Анатолий Федорович боялся, что будет неправильно понят, но реакция оранжерейного триумвирата оказалась удивительно толковой. 

– То есть… – отрекомендовавшаяся Клавдией Семеновной, старшая из трех женщин, посмотрела на растение с профессиональным прищуром, – альпиния ваша растет задом наперед?

– Именно, – подтвердил Анатолий Федорович, глотая чай.

– И все вокруг нее тоже… того?

Человек из института кивнул и проделал то, что в обычной ситуации граждане не делают: достал и развернул паспорт. По нему владельцу было – Вика дважды посчитала на калькуляторе – полные восемьдесят два года.

На фото ясно узнавалось лицо. Мог это, конечно, быть брат или какая-нибудь подделка, но…

– Так вам и шестидесяти не дашь.

Анатолий Федорович пожал плечами.

– Бывает такое, а?

– Случай небывалый, не буду спорить.

– В современной физике это не описано. Вот я и подумал, может быть в ботанике? Вам вот сколько?

– Сколько есть, мои, – отрезала Клавдия Семеновна. – Ну-ка, девушки, закройте павильон…