Крепкий колхоз

     Комбайны с раннего утра утюжат огромное поле. Несколько грузовиков собрались у одного из его краев и ждут от комбайнеров команды на загрузку. Полным ходом идет уборка зерновых. В битве за урожай каждый день имеет значение. Чуть задержался, замешкался, потерял в намолотах... Колхоз и комбайнеры недополучат деньги, страна – хлеб. Но работа работой, а обед по расписанию. Мы все чаще начинаем посматривать на грунтовую дорогу, что протянулась на несколько километров вдоль всего пшеничного поля. Некоторых комбайнеров за штурвалами уже сменяют помощники. Часть комбайнов в ожидании обеда подъезжает к краю поля.
     Вскоре и бортовой газон прижимается к лесополосе, останавливается и начинает бодро гудеть. В кузове машины наша кормилица Варенька из столовой, что расположилась на центральной усадьбе среднего по здешним меркам колхоза, а также незнакомый мне худощавый мужчина пенсионного возраста. Они бодро снимают с грузовика столы и лавки, раскрывают бидоны, контейнеры и прочие причиндалы.
     Девушка четко отработанными движениями быстро наливает очереднику в одну металлическую чашку ароматный борщ, в другую накладывает мясной гуляш, а мужчина выдает стоящим в очереди ложки и кружки.
     Местные подходят к мужчине, здороваются, жмут ему ладонь. Величают его, если я верно расслышал в этом гомоне, Василь Василичем. Очередь из комбайнеров и шоферов, враз образовавшаяся на краю поля в связи с приездом столовского газона, быстро движется вперед. Подходит и мой черед получать свою порцию.      
     - Командировашный… – поинтересовался незнакомец.
     - Так точно! Прикомандирован к вашему колхозу на время уборочной. Водитель сто тридцатого зила. – отрапортовал я.
     - Пока ты тут со своим другом в очереди стоял и байки травил, я тебя заприметил. Гутаришь вроде как по-нашенски… Откель будешь? Чьих кровей? – вновь начал задавать он мне вопросы.
     - Василий Васильевич! Родом я с севера нашей области. После армии в сельскохозяйственный институт поступил, на инженера учусь. Специальность «механизация сельского хозяйства». Вот на уборочную в колхоз приехал…
     - На инженера?! Механизация много што нам дала. Но еще лет на двадцать нашими темпами работы хватит... – с грустью в голосе сказал он.
     - А ваш колхоз готов внедрять передовые технологии? По средствам они ему или нет?
     - О, как вопрос студент ставит?! Не ожидал! Средства-то на дело найдутся... Молодежи башковитой мало на селе! Внедрять, эксплуатировать некому. Все в город стремятся. Факт. – А тебе зачем? Для поддержания разговору или по делу какому треба?
     - Места красивые… Земля богатая…
     - Что надо места… На нашу казачку глаз положил? Скор! Кто? – демонстративно прищурив свой левый светло-карий глаз спросил Василич. – Имя озвучь! Я тутошных всех знаю… Полную характеристику за пять минут дам. Надо – для комсомолу или для партии. Могу и для следствия… Опыт имеется.
     - Пока просто интересуюсь. В учебных аудиториях профессура всякое про современное село говорит…               
     - Казачки у нас гонористые. В меру… Если оглоблей промеш ушей чуток прикладывать с лечебной целью. Спросишь: как часто? Так смотря какой породы, кровь чейная в ней намешана. Одна бывает дюже понятливая, а другая?! Сопит, уперается… Кровь из носу течет, а ей хошь бы што! Тогда по хребту легонько... Шо?! Испугался? А ты не боись. Дюже ласкавая она потом. Правда, день-два подождать треба. Перебесится, перегорит… Факт. Так что, прежде чем с нашими якшаться, хорошенько покумекай. Оно тебе надо!
     - Совсем красавца запугал! Молодой человек! Не слушайте его! Василь Василич не только советские, он еще и кадетские времена припомнит. Такого наговорит! И поесть ему нужно. Борщ стынет! Язык у бывшего председателя колхоза без костей. Кого хошь заболтает! – послышалось от Вари, заканчивающей обслуживать очередь.
     - Точно! Отвлек я горожанина от приема пищи. Налей и мне борща, но половинку порции. Пообедаем в теньке со студентом.
     Мне показалось, что Василь Василич сменился и в лице, и в речи. Местный диалект почти полностью куда-то улетучился. Я даже попытался его представить в строгом костюме сельского интеллигента.
     - Вы председателем колхоза были, а теперь еду по полям развозите? – решил уточнить я.
     - Ничего зазорного в моей, да и в любой другой работе нет. Двадцать лет я честно руководил нашим колхозом. Орден Ленина заслужил и на пенсию вышел. Все когда-то становятся бывшими. Запомни. Но дома-то не привык сидеть… За колхоз, за дело наше общее переживаю. Посматриваю теперь со стороны одним глазом за хозяйством... Сегодня я в одном отделении, завтра в другом. Сменщика я себе, как и положено, подготовил, но он порулил колхозом пару лет и уехал. Сильно меня подвел! Но понять могу его... Затосковал он у нас совсем…. С кораблей степей решил вновь на рыболовецкое судно пересесть. Без моря ему жизни, оказывается, нет. Зимой перечитывал я «Поднятую целину» М.А. Шолохова и пытался в очередной раз примерить на себя бушлат балтийца Семена Давыдова. Тяжело ему в наших краях было. Ох, как тяжело! Что ему помогало тогда не спиться, не бросить все к чертовой матери и не сбежать с хутора?! Идейный он был. Будущее видел и этим жил… А сейчас? Перестройка. Новое мышление. А демократизация? Будь она неладна!
     Василий Васильевич вдруг замолчал и принялся быстро хлебать борщ. Через минуту-другую он продолжил:
     - Другой человек на хозяйстве теперь. Наблюдаю за ним. Иногда по просьбе хуторян приходится вмешиваться в дела колхозные, советы руководству давать…
     - Сложно колхозом-то управлять? – поинтересовался я.
     - С людьми всегда сложно, а с теми, с кем вместе всю жизнь бок о бок...
     - Действующий председатель часто допускает ошибки?
     - Как известно, не ошибается тот, кто ничего не делает. Есть ошибки, о которых колхозники наши никогда и не узнают, есть мелкие, на исправление которых не стоит тратить свое время, а есть те, от которых зависит будущее…
     - Можете какой-нибудь пример привести?
     - Надысь, слили на дальнем стане всю соляру из бака гусеничного трактора. Председателю сразу донесли о случае воровства и указали на воришку. Как бы ты поступил на его месте?
     - В компетентные органы сообщил бы, пусть они им и занимаются. – ответил я.
     - Самый простой путь. Будут долго разбираться… Потом вора, конечно, посадят. Родственники осужденного будут на председателя годами косо смотреть, а могут и злобу затаить. Для колхоза эффект от действий органов нулевой. Он и имущество потерял, и работника.   
     - Что же председатель предпринял?
     - Ничего нынешний не стал делать с воришкой, потому что родственником он ему оказался. Попытался скрыть случай воровства. Так вот уже через неделю топливная эпидемия по колхозу прокатилась. Большие убытки! А остановить эпидемию непросто. Если одному можно к общей нашей собственности прикоснуться безнаказанно, то почему нельзя другому? Колхозники теперь не верят ни угрозам председательским, ни уговорам…
     - И что же делать?
     - Был в моей практике похожий случай. Воришку колхозного добра мы нашли тогда быстро. У нас ведь все на виду. Только кажется, что никто и ничего не видит! Один из пацанов слил ночью с газона весь бензин для своего тырчка. Мне об этом сразу доложили. Вскоре и до родителей его информация об инциденте докатилась… Прибежала тогда мать мальчишки ко мне и стала отговаривать от подачи в милицию заявления о краже топлива из колхозной машины. Я сутки тогда думал, потом позвал в правление отца нечистого на руку подростка и с глазу на глаз предложил ему вернуть похищенное, а также компенсировать колхозу «репутационный ущерб» в трехкратном размере! А семья их была небогатая, свободных денег в загашнике они никогда не держали… Я их и не взял бы. Как же мы вышли тогда из положения, спросишь? Отец воришки был плотником хорошим, поэтому поставил я ему задачу отремонтировать в свободное от колхозных дел время крышу одного из наших коровников. Несколько месяцев отец с сыном на ней провели... Думаю, что совместная работа и общение пошли им обоим на пользу.   
     - Люди знали о том, что они работают на коровнике из-за воровства колхозного имущества? – уточнил я.
     - Никто об этом прямо никому и никогда в колхозе не говорил, но, полагаю, что многие догадывались... Одно усилие – трехкратная выгода. Кому плохо? Родителям, чей сын остался дома, а не оказался в тюрьме? Колхозу? Может, государству, не затратившему на содержание арестанта, а потом и заключенного ни копейки бюджетных средств? Вот она тонкая настройка. Об этом в книгах не напишут. Если же просто добродетель ставится во главу угла или, что еще хуже, двойные стандарты у начальства в ходу – жди неминуемой беды! Преступность и тунеядство начнут процветать... Чем меньше у нас недовольных, тем лучше атмосфера, следовательно, коллектив здоровее, работается в нем легче. Эти правила, полагаю, носят универсальный характер. Факт.         
     - Получается, что чем больше довольных, тем меньше в коллективе проблем и тем легче им управлять? – такой вопрос я задал опытному управленцу, как только он возник в моей голове.
     - Здесь ты, мой дорогой собеседник, ошибаешься. Довольные всем люди как крупные бриллианты в императорской короне. Их можно сосчитать по пальцам. Большинству всегда чего-то не хватает. Как известно, у одних жемчуг мелкий, у других щи пустые. При этом трудолюбие – не основная черта человека. Он быстро к делам остывает. Сегодня задор есть, завтра – нет. Вновь и вновь работников нужно подгонять, стимулировать Лень, уныние, зависть – вечные спутники людей.
     - Но принуждение тоже не всегда эффективно?! Отсутствие интереса человека труда, в конечном счете, как следует из исторических источников, рано или поздно приводит к демонтажу сложившихся экономических отношений.
     - Здесь важно найти золотую середину. Появляется у нашего жителя экономический интерес заниматься личным подсобным хозяйством – он и на работе горит, и после нее делом занят. Вокруг главы семейства все крутится… Спросишь, какая колхозу польза? Мужчина всегда занят, выпивать ему некогда, детки к труду приучаются… А если невыгодно становится хуторянину огородом заниматься, скотинку держать – то превращается он всего за несколько лет в сельского пролетария. А тому: дай и дай! 
     - Василий Васильевич! А зачем говор-то меняете? – поинтересовался я.
     - С местными по нашенскому гутарить нужно, в городе – по-ихнему, в кабинетах больших начальников – речь должна быть как у диктора первого канала!         
     - Интересную жизнь вы, Василий Васильевич, прожили! Поделитесь, как-нибудь еще своими воспоминаниями?
     - Нам пора работать. Ты мне горожанин, вот на какой вопрос ответь: намерения у тебя относительно Лидии серьезные или как? Не чужая она мне… Внучка! И про женщин наших… Наболтал я тебе лишнего. Факт. Будет желание поговорить с глазу на глаз, заходи. Дом мой сразу за правлением колхоза. Круглый, кирпичом красным «цековским» обложен. Крыша четырехскатная, оцинкованным железом крытая. Ошибиться невозможно.    
     - Добавку будете! – поинтересовалась у нас кормилица.
     - Молодежи активней предлагай! Им круглые сутки силы нужны. – буркнул Василич.
     - Молодой человек! Не отказывайтесь от добавки! – обратилась ко мне девушка, настойчиво навязывая чашку со вторым блюдом.
     - Спасибо! – ответил я и, будучи не в силах отказать ей, взял в руки дополнительную порцию.    
     - У нас колхоз крепкий. Принято и есть хорошо, и работать, и отдыхать! Верно говорю, Василь Василич?
     - Раскудахталась ты сегодня, Варвара! – пробурчал он.   
     - Может внимание кавалера привлекаю?!
     - Насколько мне известно, он свой выбор уже сделал! – вновь демонстративно прищурив свой левый глаз, констатировал Василий Васильевич.
     - О, как?! Когда Лидка охмурить горожанина успела?! Приезжайте, молодой человек к нам! Не пожалеете! Осенью и зимой у нас рыбалка и охота отличные. Весной, как степь зацветет... Такой красоты мало где увидите. Про лето я и говорить не буду! Красавец Дон и его окрестности мало кого равнодушным оставят! Василич вам протекцию составит. Может лет через десять и до председателя колхоза дорастете! Хозяйство крепкое, быстро не развалят… А я осенью уезжаю в город!

               
                январь, 2024