Камень. Инцидент с бригадиром столяров. 1942 год,

Инцидент с бригадиром столяров
(глава из биографического романа «Камень», автор – Владимир Шабля).
1942 год, февраль. Исправительно-трудовой лагерь "и"/6.

Сидя верхом на верстаке, Пётр колотил киянкой по стамеске. Он проделывал паз в бруске. Работа столяра нелёгкая, но более щадящая по сравнению с валкой леса, которой занималось большинство в лагере. Правда, из-за недоедания и удлинённого рабочего дня Петино физическое состояние ухудшилось; это заключённый чувствовал, если приходилось, как сейчас, долго выполнять силовые действия.
Больше половины месяца назад, когда он только приступал к столярничанью, казалось, что через пару недель удастся освоить профессиональные приёмы, "набить руку", и ему покорится плановая норма. Но шли дни за днями. Петя уже худо-бедно научился изготавливать мебель. Однако, к сожалению, чем больше он узнавал, что и как нужно делать, чем более отточенными становились движения, тем меньше обыкновенной силы, а особенно выносливости, оставалось в его измученном организме. С утра в теле ещё чувствовалась, пусть и не прежняя, а всё же энергия, но стоило какое-то время поработать – и она куда-то улетучивалась. Теперь есть умения и навыки, но нет физической возможности продолжительное время выполнять тяжёлые трудовые операции. Норма изо дня в день так и остаётся невыполненной. А значит, рушатся мечты об усиленном пайке за выполнение плана.
Пётр отложил в сторону стамеску: нужно было передохнуть, чтобы кое-как восстановить силы. Почти сразу же после этого парень поймал на себе тяжёлый взгляд Усмана Туйгунова.
– Эй, студент! Ты что сюда – отдыхать за тысячи километров приехал?! – привычно прикрикнул на Петра бригадир, выпячивая свои глаза и брюшко в направлении нарушителя трудовой дисциплины. – Ну-ка, за работу!
Услышав замечание, Петя изобразил бурную деятельность. Чтобы не злить начальника, он снова взял стамеску, долго ковырял ею в проделанном пазу, будто бы вычищая кусочки древесины, а на самом деле продлевая отдых.
– «Тук, тук», – парень возобновил прерванную долбёжку, но уже в существенно более медленном темпе.
При этом краем глаза он посматривал на Усмана, по его действиям оценивая, насколько удачным оказался манёвр.
«Вроде успокоился», – удовлетворённо подумал Петя, продолжая следить за поведением бригадира.
Тем временем Усман подошёл к своему верстаку. Пётр невольно улыбнулся: создавалось впечатление, что выпуклый бригадиров живот неминуемо будет мешать коротким рукам выполнять трудовые действия. Но стоило башкиру приступить к работе, как его брюшко каким-то непостижимым образом ужалось, стало прятаться в нерабочие зоны, предоставляя рукам простор для удобного проведения необходимых операций.
За время совместной с Усманом работы Петя понял, что тот был посредственным специалистом, однако отлично вписался в будни лагерной системы в качестве мелкой "шишки на ровном месте". «Погонщик мулов» – так парень определил для себя стиль руководства бригадира. Туйгунов сильно не заморачивался по поводу своих обязанностей: просто прилежно выполнял указания начальства – делал замечания и устраивал выволочки тем, кто, по его мнению, работает недостаточно интенсивно; рьяно следил, чтобы, не дай Бог, никто не устраивал перерывов в трудовом процессе. В то же время содержание и эффективность работы мало интересовали бригадира.
Будучи вольнонаёмным, Усман пользовался всеми благами и правами общества. Но, как человек недалёкий, он являлся олицетворением пословицы "Сытый голодного не понимает". В руководстве коллективом его подход был прост: Туйгунов занимал принципиальную позицию, заключающуюся в том, что в работе все равны. При этом бригадир не обращал внимания на физическое состояние заключённых и недоумевал, почему со временем многие работники снижают выработку, пытаются филонить. Ему не было дела до упадка сил у членов бригады, которые уже длительное время голодали и, вместе с тем, тяжело работали в лагере. А потому он постоянно "прессовал" и подгонял не выполняющих норму, вследствие чего уже несколько членов бригады за последние полгода "сошли с дистанции" и угодили либо в санчасть, либо на тот свет.
Мало того, Туйгунов категорически не воспринимал ничего нового и боялся малейших изменений привычного хода событий. Даже работу, "сидя на верстаке", которую впервые применил Петя для экономии сил, он воспринял "в штыки". И только единодушная поддержка остальных пяти членов бригады, успевших в отсутствие башкира опробовать такую технику и оценить её достоинства, склонила Усмана к тому, чтобы разрешить подобный вариант выполнения рабочих операций.
По окончании долбёжки Петя взялся выпиливать шип. Во время работы молодой человек обратил внимание, что на двух соседних верстаках коллеги делают то же самое: те же движения пилой в тех же местах заготовок.
«А почему бы не объединить одинаковые трудовые операции по изготовлению деталей, проводя их с блоками по нескольку штук? – пришла в голову Петру, как ему казалось, интересная мысль. – Тогда, например, за одно движение пилы один человек сможет обрабатывать сразу пять-семь, а иногда и десять заготовок. Производительность труда повысится, а следовательно, легче будет выполнить план!»
Во время дальнейшей работы эта идея всё время преследовала парня. Молодой человек и так, и сяк прикидывал возможность её применения на практике.
«А что? – размышлял он: – Обычно все столяры изготавливают какой-то один вид продукции – заказ фронта – ящики для снарядов, гранат или патронов, щиты, поддоны, табуретки, топчаны либо другие актуальные на данный момент столярные изделия. В принципе, все до единого режут идентичные заготовки, проделывают одинаковые пазы, проушины, гребни, так же выпиливают шипы, строгают, шлифуют, забивают гвозди...»
Пётр стал присматриваться к выполнению одной и той же работы разными людьми. Оказалось, что каждый мастерит одно и то же изделие немного не так, как другие, по-своему, применяя наличествующие у него умения и навыки. Некоторые запросто, как повар с картошкой, расправляются с проушинами, но тормозятся на изготовлении шипов. А у других всё получается с точностью до наоборот. К концу смены парню стало очевидно, что для каждой операции можно выбрать самые удачные и эффективные приёмы обработки дерева, а затем в производстве всем применять именно их.
Рабочий день закончился, однако всё свободное время, и даже лёжа на нарах перед сном, Пётр размышлял о своих рационализаторских предложениях. В итоге он пришёл к заключению, что задуманные им усовершенствования по работе с блоками заготовок, а также по применению всеми столярами самых действенных приёмов труда, вполне могут быть внедрены; нужно только тщательно обдумать детали.
Следующим утром Петя, ведомый желанием внедрить свои предложения в жизнь, пришёл на рабочее место пораньше. Он надеялся до начала смены переговорить на эту тему с Туйгуновым. Постепенно в столярку стали прибывать и остальные члены коллектива. Они взялись приводить в порядок свои рабочие места, готовя их к предстоящему трудовому дню. А вот Усман, как на зло, никак не приходил. Наконец, за пару минут до начала работы, появился и бригадир. Пётр сразу же подошёл к нему.
– Послушай, Усман, – обратился он к начальнику, как было принято, по имени, – у меня есть предложения по усовершенствованию работы нашей бригады. Я считаю, что изготавливать детали можно было бы быстрее, соединяя одинаковые заготовки нескольких столяров в блоки и обрабатывая их одновременно.
Петя невольно обратил внимание на реакцию шефа. Откровенно говоря, такого он не ожидал. Узкие глаза Туйгунова сначала ещё больше сузились, а затем начали выкатываться из орбит, страшно наливаясь кровью.
– Ты что же, сосунок, стал крупным столяром?! – при этих словах обычно еле заметный башкирский акцент немолодого мужика вдруг настолько усилился, что Пётр с трудом разбирал слова. – Решил, что лучше меня смыслишь в организации труда?!
– Я только хотел сделать нашу работу результативнее, – едва успел промямлить огорошенный парень.
– Метишь на моё место?! Он считает! Да кто ты такой, чтобы считать?! – вскипел расходившийся Усман. – Да ты враг народа, а здесь – без году неделя! Вздумал качать права!.. Поработай с моё – тогда будешь умничать! Иди трудись и не лезь не в своё дело! – заорал бригадир, брызжа слюной.
Незаслуженный нагоняй вызвал у Пети крайне неприятное чувство. Было обидно, хотелось скорее убраться восвояси. Поэтому перепуганный парень ретировался, уйдя к своему верстаку.
Тем временем Усман снова и снова лихорадочно пытался найти более веские причины отказа от предложений Петра, но не находя их, злился ещё больше.
Наконец-то он нашёл такую причину; его лицо просияло.
– А как, скажите на милость, я должен контролировать количество продукции, выработанной каждым заключённым, если в блоках будут общие для всех заготовки?! – визгливым голосом крикнул бригадир, не обращаясь ни к кому конкретно.
Присутствующие отреагировали на это замечание ещё большим углублением в процесс подготовки к работе.
Но на этом инцидент не был исчерпан. Целый день Туйгунов никак не мог успокоиться. Ему всё казалось, что своим утренним поступком Пётр хотел показать членам коллектива его, Усмана, несостоятельность, как бригадира.
«Дождался, когда все собрались – и на тебе – выложил рацпредложение! Вот, мол, смотрите, что я могу, как переживаю за бригаду! – накручивал самого себя башкир. – Нет, так просто меня не возьмёшь! Кишка тонка!»
Он так разволновался, что даже рутинная работа валилась у него из рук. Единственное, что у бригадира получалось делать со всё возрастающим рвением, – так это множить придирки к Петиному труду. В конце смены, когда столяры сдавали сделанную продукцию, Усман с особым пристрастием принялся осматривать изготовленные Петром ящики для снарядов.
– Плохо отшлифованы – доделывай, чтобы не было ни одной зазубринки, – отрезал он, не найдя никаких более существенных дефектов: – Наши воины не должны занозить руки из-за твоей лени.
Пётр молча пошёл выполнять указание начальника.
«Ишь ты, командир нашёлся! – про себя жёлчно ухмыльнулся Усман, глядя вслед удаляющемуся парню. – Мы ещё посмотрим, насколько быстро ты сам будешь работать, когда тебя прощупает "за здесь" Мойша Кидман».
Бригадир собрал бумаги с верстака, пошёл в свою каптёрку. Он отпер небольшой металлический шкафчик, достал оттуда бутылку водки.
– Нужно распить её с Мойшей, – проговорил Усман, ласково разглядывая поллитру, – он любит немного расслабиться после тяжёлого трудового дня.
Мужик представил "вредную" работу особиста и улыбнулся.
«Обязательно промежду прочим закину Кидману удочку про "потенциального ценного сексота" Шаблю, а дальше – дело техники», – заключил бригадир столяров и закрыл дверь каптёрки.