Ярость. Зима 1237-38-го. Глава 10 продолжение 7

Татар и впрямь оказалось около сотни. Добрались до них быстро. Вначале показался сторожевой рязанский десяток, несущийся к своим, шпоря коней. В паре сотен саженей за ними скакали татары. Вернее, монголы на своих малорослых лошадках. Враги не стреляли по уходящим русским – далеко, чего зря стрелы переводить. Почему-то не старались и догнать. Но тут, наверное, из-за того, что не могли – кони у дозорных прыткие и коротконогим монгольским лошадям тягаться с ними было тяжело.
Увидев головную русскую сотню, монгольский отряд замешкался, а потом и вовсе остановился. Ратислав же мешкать не стал, кивнул прапорцом, трепещущем на конце копья, в сторону степняков и пришпорил Буяна. Ожидаемо, монголы ждать приближения его отряда не стали – развернулись и погнали лошадей вспять. Большинство воинов в его отряде имели легкое вооружение и быстрых скакунов, не отягощенных доспехами. Пожалуй, они могли и догнать монголов на их низеньких лошадках.
- Гунчак, веди в погоню! – крикнул Ратьша половцу, который скакал на прекрасном дареном жеребце из конюшен Юрия Ингваревича. Защита на скакуне имелась минимальная – стальной налобник и кожаный нагрудник, не то что на ратьшином Буяне.
Ратислав кинул половецкому хану копье с прапорцом. Тот поймал знамя, понятливо кивнул и пришпорил коня, вырываясь вперед. Легкие всадники, охваченные азартом погони, понеслись за ним. Ратьша же придержал Буяна – нечего зря палить жеребца. Погоня скрылась за ближним поворотом реки. С Ратиславом остались оба меченоши и пяток воинов из его личной дружины, которые тоже ехали на крупных лошадях, отягощенных полным конским доспехом. Неугомонная Светлана тоже умчалась в погоню. Ох, выпорол бы ее Ратислав, будь он на месте Добрана. Ну да – ладно… Теперь еще не влетел бы Гунчак в татарскую засаду. Нет, не должен – волк битый.
Ехали шагом и скоро их догнало основное войско, которое Коловрат, получивший донесение от дозорного, пустил рысью. Ехал он с пятком ближников впереди, оторвавшись от основных сил саженей на пятьдесят. Поравнявшись с Ратьшей, спросил:
- Чего тут? Где головная сотня?
Ратислав объяснил.
- Не вляпались бы в засаду, - озабоченно почесал бороду набольший воевода.
- Гунчак не должен, - ответил Ратьша.
- Гунчак не должен, - эхом повторил Евпатий, но продолжил с тревогой всматриваться в легкую дымку, полупрозрачной кисеей прикрывающую речное русло.
Перевели коней на шаг, чтобы не томить перед возможной скорой битвой. Выслали вперед легкую полусотню. В этот раз Ратислав с ней не поехал – вдруг тем придется уходить от преследования? На легких быстроногих конях это делать легче. Преследовавшую монголов головную сотню они увидели, где-то через полчаса езды. Та ехала им навстречу вместе с посланной в дозор полусотней и по виду заметных потерь не понесла. Шли легкой рысью. Когда до них осталось саженей двести, вперед вырвался хан Гунчак, подскакал к остановившимся Коловрату и Ратиславу, красуясь, вздернул своего коня на дыбы, взмахнул обнаженной саблей, отдавая воинское приветствие. Послушный конь сделал несколько шагов на задних ногах, опустился на все четыре копыта, взметнув передними подковами ледяную крошку. Гунчак подъехал вплотную, доложил, скаля в довольной усмешке зубы:
- Догнали клятых монгол. Порубили с полсотни, тех у кого кони поплоше и они потстали. Могли бы догнать и остальных, но увидели войско впереди, развернулись.
- Далеко ли это войско? - хищно прищурившись, спросил Коловрат.
- Верст пять, думаю. С тысячу всадников точно видел. Но, скорее, много больше – хвост войска за речным поворотом скрывался.
- Понял тебя, - кивнул Евпатий. Похвалил. – Молодец, хан – вовремя людей развернул.
Улыбка на лице Гунчака стала шире.