Тезка

Тезка

Назар Шохин

Беспорядочно врывающиеся в голову звуки уличного репродуктора, постепенно выстраивались в военную хронику.

По своему личному опыту старик знал, что сейчас сообразно своей профессии спокойнее уйти во внутренний диалог с самим собой, удерживая в памяти до выхода листовок и газет услышанное, разделяя его на абзацы, разгадывая в нем потаенные смыслы и подбирая рифмы к ключевым словам.

Итак, он – товарищ Молотов Вячеслав Михайлович, гордый полным совпадением своей фамилии, имени и отчества с именем наркома, сообщившего только что о начале войны.

Да, он Молотов – провинциал, участвовавший в гражданской войне, испытавший голод, осевший в бухарской глубинке русский до мозга костей пенсионер-словесник. Теперь, получается, он дважды гражданин, а супруга его, товарищ Клавдия Васильевна Молотова, теперь, выходит, еще больше гражданка. И оба, следовательно, должны сражаться до победного конца с самозванцем Гитлером!

Гитлер, похоже, давно питал «претензии» к России.

Слово-то какое – «претензия»! Если подобрать рифму, то получится: «претензия, что Гитлер не только балбес, но и гортензия». Только вот последняя – любимый цветок гражданки Молотовой... Клава, между прочим, за словом в карман не полезет, в грудь себя бить и причитать с горя не станет, она еще прошагает вместе с мужем на параде Победы с букетом!

Добьется ли Гитлер победы? Нет! А вот до старческого маразма доживет; отольется все ему, истеричному безумцу, сполна.

Будь он проклят во веки веков, фриц, мать его!

Супружеская пара Молотовых еще недавно проезжала мимо Житомира, гостила в Киеве, наслаждалась отдыхом на морском берегу Севастополя. Красивые, надо сказать, места. И не верится, что сегодня все это разом разбомбили. А вот в Каунасе супруги Молотовы еще не были… Интересно, сколько там проживает русских? Немцев, по-видимому, привлекло к городу его имя…

Это как же надо было переполниться вселенским злом, чтобы всего лишь за одно утро убить и ранить в нескольких городах двести человек!

Злодей перешел границы, учинив вероломство – хоть и смешное, ей богу. Теперь его постоянный удел – измена. Ибо рядом с троном всегда гнездится лесть; мантии власть предержащих в европах всегда были пропитаны ложью. А Молотов со всеми своими тезками, стало быть, должны, по мысли фашистов, превратиться в «изгнанников мрачных», жертв «рока прихоти слепой»?

Время обнажит всю чудовищность Гитлера, заклеймит его в преступлениях без срока давности, потомки учинят над негодяем праведный суд, пригвоздят мерзавца навеки к позорному столбу. А что с гитлеровцами? Да все просто – могила их исправит. Нападающая сторона неизбежно разбивает лоб даже об обыкновенные привычки противника.

Вот нас хочет уничтожить фашистская клика… но мы живем, сдаваться не собираемся – все! «”Все от мала до велика”… прекрасно рифмуется с Аполлонгригорьевским: “в общий клик сольемте клики”» – закрутилось в голове у тезки наркома.

Кровожадные коршуны с головами каннибалов, разинутыми клювами, хищные предводители стаи кровожадно ждут зрелища наших мучений! Впрочем, поэты это уже давно и лучше описали: «Свой кровожадный чистя клев о сучья жесткие дерев»*. Память вновь вытащила из своих глубин поэтические строчки из школьной хрестоматии по литературе – теперь уже некрасовские: «Кровожадные птицы слетаются, ядовитые гады сползаются…»

А какие нужные слова подобрал для своего выступления кремлевский тезка! Сравнил летчиков с соколами! Это от Есенина! Правда, Сергей Александрович на Христа уповал, а тезка, чтобы не оплошать, судя по всему, только на себя и на нас будет надеяться.

О скипетр планетный, уронил тебя в свое время Наполеон, храпевший пьяный в хатах, разбитый в сугробах родимых, нашедший в Расеюшке свою погибель… Здесь и определилась его судьба!

Как там о нем сказал когда-то Жуковский?
 
«Давно ль, о хищник, пожирал
Ты взором наши грады?
Беги! Твой конь и всадник пал:
Твой след – костей громады;
Беги! И стыд, и страх сокрой
В лесу с твоим сарматом».

Ожил сегодня мертвец, воскрес Наполеон – в новом обличье, с чубом от макушки до лба и усами-щеточкой. Императору люди Ватерлоо устроили, и фюрер получит то же самое: в потустороннем лягушатнике анемичного брюнета с нетерпением ждет толстый карлик. Покойный француз был осужден на изгнание, но не превратился в жупел, немец же будет восприниматься как пугало, монстр, вечно напоминающий живущим на Земле о чудовищном зле, сотворенном им.

Наша же цель благородна. Бог с нами, а не с ним! Противник будет сокрушен. Мы победим! – Вот так вроде правильнее было бы.

Впрочем, нет, лучше оставить так, как у московского тезки в речи по репродуктору, конец которой достоин стать концовкой поэмы: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!»

На улицах стало непривычно пусто для воскресенья, приглушенно доносились лишь редкие голоса прохожих.

Тихо стало и на дороге из парка, откуда шагал домой тезка Молотова.

А из динамиков раздавались звуки маршей…

*Лермонтов М. Ю. «Боярин Орша».

22 июня. -- Москва: Русский литературный центр, 2024. -- С.104-108.

Фото: dzen.ru