Иллюзия

   - «Комета-5», приём! Вызывает «Восток». «Комета-5», вы меня слышите? «Комета-5», ответьте!..

   Чёрт. Я снова забыл принять лекарство.

   - Сэмми, приятель, как настроение?

   Слуховые и зрительные галлюцинации – вещь неприятная. Радует только понимание того, что сегодня уже триста шестьдесят пятый день эксперимента, и всё это, наконец, закончится.

   Чувствовал я себя очень скверно. Как раскисшая старая половая тряпка.

   Впереди ещё пара часов. Конечно, это кажется пустяком по сравнению с количеством уже прожитых здесь дней, но тоже довольно много. Слишком много в условиях симуляции одиночества. Впрочем, меня заверили, что эта маленькая капсула хоть и выглядит на первый взгляд непрезентабельно, но способна функционировать без сбоев лет двадцать. Ещё бы, ведь она представляла собой точную копию автономного отсека космического судна «Комета» пятого поколения. Здесь было всё: от запасов пищи и воды до невозможно реалистичных визоров в виде иллюминаторов, за которыми была видна каменистая поверхность неизвестной планеты и небо, усеянное миллионами ярких звёзд.

   - «Комета-5», ответьте…

   Меня предупреждали о возможных галлюцинациях в качестве побочного эффекта от длительной изоляции. Сначала я был твёрдо уверен, что справлюсь со всем этим сам. Я был тогда жизнерадостным и уверенным в себе двухметровым мужчиной сорока двух лет со стальными нервами. Я прекрасно осознавал, на что я иду. Эксперимент длиною в год не казался мне чем-то из ряда вон выходящим, при этом платили за участие в нём очень большие деньги, поэтому я с лёгкостью подписал все необходимые документы и позволил запереть себя здесь в полном одиночестве.

   Отсек имел около десяти метров в длину и примерно столько же в ширину и был обшит тонкими металлическими пластинами, напоминающими рыбью чешую. Неизвестно, кто придумал выкрасить его изнутри в белый цвет, но уже на второй неделе эксперимента это стало жутко меня нервировать. Хотя, кто знает, может, ключевой целью эксперимента и являлось выявление и устранение раздражающих факторов? Если это так, то на первом месте в их списке будет эта чёртова белизна.

   Всё до мелочей было автоматизировано. Даже освещение подстраивалось под мой режим дня, становясь то ярче, то приглушённей. Все двери также открывались автоматически кроме одной, ведущей на выход из отсека в якобы открытый космос.

   Я чувствовал себя подопытным кроликом, находящимся под прицелом сотни скрытых видеокамер. Я знал, что всё вокруг – всего лишь качественная имитация, каким бы реалистичным оно ни казалось. Даже вид из небольшого иллюминатора был обычной цифровой картинкой и, по совместительству, монитором, через который за мной наблюдали ведущие эксперимента, при этом оставаясь для меня невидимыми.

   Я прекрасно помню тот день, когда мой мозг впервые меня подвёл.

   Всё-таки одиночество – это не шутки. Конечно, я разговаривал сам с собой, ведь молчать изо дня в день чертовски трудно. Уже после четырёх-пяти дней изоляции твой собственный голос становится словно чужим. Приходит ощущение нереальности происходящего. Ты невольно начинаешь ставить под сомнение даже сам факт своего существования. Малые размеры отсека, ослепительный белый свет и отсутствие хоть какой-то связи с внешним миром активно этому способствовали.

   На семьдесят второй день эксперимента я услышал голос. Естественно, я сначала испугался. К тому времени я немного привык к полному одиночеству, и любой незнакомый шум по понятным причинам вызывал тревогу.

   Это был голосовой помощник, который представился как Стиви и объяснил мне, что он – не более, чем программа, существующая в рамках эксперимента. Я с лёгкостью ему поверил, потому что его голос явно не принадлежал человеческому существу, звучал нестройно, будто с небольшими задержками и имел явные электронные нотки.

   Я тогда ещё не понимал, что это было только началом. Я даже обрадовался, что у меня, наконец, появился собеседник. Стиви мне понравился, хоть он и был просто программой, а не живым человеком. Мы могли болтать с ним часами. Он был очень умён, знал и мог рассказать наизусть содержание тысяч книг и обладал отменным чувством юмора.

   Первые подозрения появились у меня в тот день, когда я вспомнил, что совсем забыл о приёме лекарства, а это было достаточно важным моментом в ходе эксперимента.

   «RGA-RI» или, на разговорном сленге космонавтов, просто «Рыжик» являлся психотропным препаратом нового поколения. Он был создан для подавления апатии, нервозности и агрессии, путём блокировки определённых участков головного мозга, ответственных за их появление. Организаторы эксперимента неоднократно подчёркивали, что препарат «RGA-RI» является жизненно необходимым для меня в условиях социального вакуума.

   В тот самый день я решил возобновить приём лекарства, между делом укоряя себя за свою забывчивость.

   - Сэм, что ты делаешь? – спросил тогда Стиви.

   - Я давно не принимал «Рыжик». Думаю, для чистоты эксперимента нужно это исправить, - ответил я, и собрался было отправить в рот овальную голубоватую таблетку, но… Это оказалось не так-то просто сделать. Мою кисть словно кто-то сжал в тисках, не давая мне даже пошевелить ею.

   - Сэм, ты же не сумасшедший, - голос Стиви звучал очень ласково. – Сэм, ты же понимаешь, ЧТО случится, если ты это сделаешь?

   - Нет, - ответил я, пытаясь сообразить, что происходит.

   - Ты знаешь состав этих таблеток? Знаешь, как они работают? Не давай им шанса забраться в твою голову и вправить тебе мозги!

   Я секунду обдумывал слова Стиви, но уже в следующую невероятным усилием воли всё же поднёс кисть ко рту и проглотил таблетку.

   Сначала я решил, что Стиви отговаривал меня принимать лекарство по замыслу его создателей, что это просто такой необычный протокол эксперимента. Но спустя десять минут, когда «RGA-RI» начал действовать, Стиви замолчал. Он просто исчез, словно его никогда не было.

   Я перечитал все инструкции, просмотрел все имеющиеся файлы на бортовом компьютере, но нигде не нашёл ни одного доказательства существования голосового помощника в отсеке. Его наличие даже не предусматривалось при разработке «Кометы-5».

   По сути, Стиви был моей слуховой галлюцинацией. Мне было сложно это осознать. Я чувствовал дикий страх от одной только мысли, что я больше не могу доверять собственному разуму. Я возненавидел этот эксперимент, всех тех людей, наблюдавших за мной, и себя самого за то, что на всё это подписался.

   Стиви ушёл не навсегда. Через какое-то время я начал слышать его снова. Его голос появлялся из ниоткуда и звучал как будто со всех сторон одновременно, меняя интонацию, тембр и эмоциональную окраску.

   Так я понял, что одна таблетка «RGA-RI» в сутки уже не справляется со своими задачами. Поэтому я увеличил дозу препарата в два, а потом и в три раза. На какое-то время это помогало, но затем всё становилось только хуже.

   На сто двадцать девятый день рядом с моим отсеком приземлился космический корабль. Я наблюдал за ним из иллюминатора, пытаясь понять, что это, - игры моего больного воображения или просто часть эксперимента. Корабль был повреждён, это сразу бросалось в глаза. Часть его обшивки отсутствовала, половина бортовых огней вовсе не горела. Когда вышедшие из него люди в белых скафандрах начали заглядывать в иллюминатор и стучать по нему, я выпил целую горсть «Рыжика» и залез в спальную капсулу, где лежал, вздрагивая от каждого шороха снаружи.

   - Впусти их, Сэмми, - шептал Стиви. – Помоги им. Помоги самому себе не свихнуться.

   - Замолчи. Замолчи. Замолчи. Замолчи.

   Я повторял это слово, как мантру. Я слышал глухие удары в дверь. Те, другие, пытались проникнуть в автономный отсек. Я всем телом ощущал вибрацию, весь отсек ходил ходуном и раскачивался из стороны в сторону как колыбель. Всё, что происходило, казалось до жути реальным. Слишком реальным.

   - Слышишь, как они кричат, Сэм? Они так хотят жить.

   Я обхватил голову двумя руками. Я действительно слышал крики людей, пытавшихся прорваться внутрь отсека. Вместе с этим я осознавал, что это не более, чем галлюцинации, ведь отсек был герметичен и полностью звукоизолирован. Если бы всё это происходило на самом деле, я бы не смог услышать ровным счётом ничего.

   - Опять умничаешь, приятель? – засмеялся Стиви. – Прокручивая эту картинку в своей голове миллионы раз, ты всегда заставлял их кричать, помнишь? Ты же знаешь, что так и было, Сэмми.

   «RGA-RI» так и не помог мне избавиться от ежедневных криков и стуков в дверь отсека. Каждый раз, выглядывая в иллюминатор, я надеялся, что больше не увижу этого проклятого корабля, но он и по сей день там.

   Спустя почти три месяца, в двести двенадцатый день эксперимента, я проснулся рано утром от запаха свежесваренного кофе. Аромат был настолько изумительным и манящим, что я только через несколько секунд после пробуждения вспомнил, что я не дома, а по-прежнему здесь, в автономном отсеке, и то, что кофе у меня закончился тремя неделями ранее. Люк моей спальной капсулы был приоткрыт, я слышал тихие шаги и приглушённый голос, напевающий какую-то незамысловатую песенку.

   - Сэмми, старик! – обладатель голоса словно понял, что я уже не сплю.

   Я вскочил на ноги. Люк распахнулся настежь, и я увидел перед собой Тома Бэрнса, своего лучшего друга.

   - Я так рад тебя видеть! – просиял Том. – Да уж, годы тебя не пощадили.

   Я смотрел на него во все глаза. Это действительно был Том – рослый темноволосый парень с неизменной ехидной улыбкой на лице, тот самый Том, которого я знал с детства.

   - Ты не представляешь, Сэм, как я был удивлён, когда мне позвонили с нашей базы, рассказали про тебя и спросили, не хочу ли я немного погостить у тебя в изоляции. В последнее время тебе совсем хреново, да? Они мне так и сказали, Сэмми.

   Я стоял перед ним, как истукан. Мысли в моей голове путались. Я не знал, что сказать ему. Возможно, при других обстоятельствах я бы обрадовался его появлению. Если бы не знал, что Том умер несколько лет назад. Я был на его похоронах.

   - Уходи, - наконец, выдавил я из себя. – Тебя нет, ты умер. Уходи, я прошу.

   - Брось шутить, Сэм, - рассмеялся Том. – Ты с катушек слетел? Это же я, твой лучший друг! Да что с тобой такое?

   Дрожащими пальцами я нащупал в кармане пижамных брюк флакончик с таблетками. Под недоумённый взгляд Тома я опрокинул в рот всё, что в нём находилось, таблеток девять-десять.

   - Тебя не существует, - сказал я, глядя Тому в глаза. – Я помню, как твоя жена поцеловала тебя в последний раз, и как гроб с твоим телом засыпали землёй. Том, я прошу тебя, уходи. Прямо сейчас. Если наша дружба хоть что-то для тебя значила.

   - Хорошо, - растерянно произнёс Том. – Если ты хочешь, я уйду. Я буду рядом, сразу за входной дверью отсека. Ты в любой момент можешь меня позвать, Сэмми.

   Повернувшись ко мне спиной, Том вышел из моей спальной капсулы.

   Я вышел за ним следом, но отсек, как я и думал, был пуст. Том будто растворился в воздухе.

   - Какая душещипательная сцена, - раздался голос Стиви.

   - Заткнись.

   Я посмотрел в иллюминатор. Корабль всё ещё стоял рядом с отсеком, но вокруг него никого не было видно.

   - И тебя с добрым утром, - любезно отозвался Стиви.

   Тот день, когда впервые пришёл Том, стал последним днём, когда я мог более или менее контролировать свой разум и порождённые им видения. Когда я ещё думал, что справлюсь.

   После Тома начали приходить и другие. Друзья, просто знакомые или вовсе посторонние люди, которых я никогда в своей жизни не видел. Иногда они приходили по отдельности, иногда все сразу. Некоторые представлялись организаторами эксперимента, журналистами или врачами.

   Я уже никому и ничему не удивлялся. Даже когда я услышал, как от стены отсека отскакивает маленький резиновый мячик, я не почувствовал страха. Мяч был любимой игрушкой моей дочери. Лили умерла от воспаления лёгких, когда ей было всего семь лет. Наверное, её появление и добило меня окончательно. Я не смог её прогнать, когда она пришла. Я разрешил себе поверить, что она – настоящая.

   - Ты нужен ей, Сэм, - сказал тогда Стиви. – Это и есть твоя реальность. Другой не существует.

   На триста седьмой день «ожил» радиоприёмник, вернее, его искусно созданный муляж.

   - «Комета-5», вызывает «Восток»! Лейтенант Мейсон, на связи «Восток», подайте ответный сигнал! Лейтенант… Сэм! Сэм, вы меня слышите? Вызывает «Восток»!..

   Даже после того, как я разбил его, он продолжал вызывать «Комету-5» с завидной регулярностью, не замолкая ни днём, ни ночью.

   Я почти не обращал на это внимания. Последние несколько дней я провёл как в бреду, будто выпав из реальности и уже плохо понимая, где заканчивается здравый смысл и начинается безумие. Поэтому я просто продолжал считать дни, вычёркивая даты на настенном календаре у входа в спальную капсулу.

   Сегодняшний день, как мне казалось, тянулся бесконечно. Я лежал на полу отсека рядом с приборной панелью и старался не слушать голоса, звучавшие отовсюду. Одно лишь я знал наверняка – эксперимент вот-вот закончится, и я буду свободен.

   - Что дальше, Сэм? – ехидно спросил у меня Стиви. – Ты до сих пор думаешь, что сможешь всё это прекратить?

   - Через несколько минут дверь отсека откроется, - ответил я, взглянув на свои наручные часы, - и я вернусь домой, а вы пойдёте ко всем чертям.

   - Разве ты забыл, Сэмми? Твой дом здесь. Это вовсе не симуляция, а самая настоящая реальность. Тебя никто не ждёт за этой дверью.

   - Уймись!

   - Я в твоей голове, Сэмми. Ты не сможешь заставить меня замолчать. Я буду с тобой до самой твоей смерти, приятель.

   Когда на часах высветилось «10.00am», я поднялся на ноги и подошёл к иллюминатору.

   - Эй! Эксперимент закончен. Выпустите меня отсюда! – крикнул я.

   - С кем ты говоришь, Сэмми? – вкрадчивым шёпотом произнёс Стиви. – Думаешь, тебя кто-то слышит?

   - Уйди.

   Я подбежал к выходу из отсека.

   - Откройте! Я справился!

   Я стучал в двери отсека что было сил, громко крича и призывая на помощь всех тех, кто за мной сейчас наблюдал. В ответ я слышал только тишину.

   Это просто заключительная часть эксперимента. Они хотят, чтобы я думал, что схожу с ума.

   - Кто «они», Сэмми? Здесь никого нет, кроме тебя.

   Я заставлю их открыть дверь. Им придётся это сделать, когда я выведу из строя подачу кислорода в отсек. Я направился к приборной панели.

   - Папа, ты бросаешь меня? Опять?.. – Лили стояла передо мной, теребя в руках маленького плюшевого мишку.

   Решительно пройдя мимо неё, я открыл небольшую дверцу над рычагами управления вентиляцией и нащупал тонкую трубку со стальным клапаном и одним движением вырвал её из панели.

   - Ты псих! – заорал Стиви в моей голове. – Ты долбанный псих! Ты убил всех нас…

   - Подача кислорода в отсек прекращена пользователем, - сообщил женский электронный голос. – Кислорода в помещении хватит ровно на тридцать минут.

   - Сэм, - ко мне подошёл Том, держа мою дочь за руку. – Дружище, я за любое твоё решение.

   - «Комета-5», ответьте! Вызывает «Восток». «Комета-5», вы меня слышите?..

   - Ты отправил сигнал ещё шесть лет назад, помнишь? – устало сказал Стиви. – Ты так и не дождался ответа. Это не симуляция. Посмотри на календарь. Какого он года? Ты каждый день зачёркиваешь одни и те же числа на протяжении нескольких лет!

   - Ты врёшь! – крикнул я. – Ты с ними заодно!

   - Посмотри в иллюминатор, - продолжал Стиви бесстрастным голосом. – Это твой корабль, Сэм. Вспомни тот день, когда тебе пришлось совершить аварийную посадку на одной из безымянных планет в Галактике Треугольника. В живых тогда остался только ты, потому что успел захлопнуть дверь автономного отсека и отстыковаться от «Кометы-5». Когда остальные члены экипажа добрались до тебя, ты не открыл им дверь из-за повреждённого замкового блокиратора. Ты остался один.

   Я потряс головой. Это не могло быть правдой. Не могло. Это лишь иллюзия в рамках эксперимента. Я достал из кармана флакон с таблетками и одним резким движением проглотил их все.

   - Они уже давно перестали действовать, Сэмми. «RGA-RI» оказался неэффективным в столь стрессовой ситуации, но, благодаря ему, появились все мы. Те, кто старался не дать тебе окончательно съехать с катушек.

   - Это ложь. Эксперимент закончен. Я хочу выйти! – я вскинул голову вверх, под прицелы видеокамер.

   - Тебя никто не слышит, Сэм. Очнись же. Ты вывел из строя систему подачи кислорода. Ты умираешь. Мы все умираем.

   Я подошёл к иллюминатору и начал неистово колотить в него кулаками, умоляя незримых наблюдателей выпустить меня отсюда.

   Ответа я так и не дождался.