Провожатый. Глава 4

   Любящие тела поднимаются и опадают, как клапаны инструмента. В этой музыке собрано всё: апельсиново-медовый цвет штор; душный, молочный запах взбитого в сливки белья; кошка, что мирно намывает шкурку на прохладном полу. Сухие щелчки часов, что раздражены невозможностью привести всё это к единому ритму, доносятся с подушки. В бесконечной импровизации темп то замедляется, то ускоряется, рождая самое откровенное звучание.

   Что сказало бы солнце, бесстыдно заглянувшее в распахнутое окно, если бы умело говорить? Температурные контрасты, вибрирующий от зноя воздух — вот и все коды, способные передать окружающей среде движения этих нелепых существ.

   Кошка уснула. Часы всё так же сердятся на подушке. Два уставших рта шепчут друг другу бесконечные мантры, лёгкими смешками преодолевая расстояние до Бога. Когда лежишь на спине в объятьях любимой, мир нависает над тобой, как нежная мать. Кошка проснётся и пристроится на твоей груди, как завершающий росчерк, подпись художника.

   Утром, спускаясь в метро, каждый берёт свои воспоминания с собой, словно бутерброды, заботливо собранные жёнами. Каждый занимает своё место в вагоне и едет из пункта А в пункт Б, как хрупкий товар, завёрнутый в бумагу безразличия ко всему, что есть вокруг.