Свадьба

На закате молодости Валентина Васильевна работала в ЗАГСЕ, лет пять венчала парочки. Приходили разные: молодые, пожилые, богатые, бедные. Одинаково радовались всем. Пожилым, потому что не утратили в зрелом возрасте способность любить, Молодым, потому что всё впереди. Все приходили с горящими глазами, широкими улыбками; кто в бальном платье, кто в простеньком. Были свадьбы шумные, многолюдные. Были тихие и скромные. И все были одинаково счастливыми. Но на всю жизнь Валентина Васильевна запомнила только одну свадьбу. На деревянной полке над столом висит их чёрно-белая фотография.
 
***
В тот день было солнечно, в воздухе стоял дым первых шашлыков, небо цвело от потухающего заката. Молодожёны опаздывали. Пятнадцать минут назад должны были уже зарегистрировать брак.
-Ну, Валюх, закрывай, пора. Не приедут они. Пусть в другой день женятся. Не приехали-их проблемы. У меня второй день подряд работа. Домой охото, понимаешь?
-Нет, этих нужно дождаться. Приедут.
Люди часто опаздывают, сейчас мало кто ценит чужое время. Обычно в Загсах не ждут, но Валентина Васильевна чувствовала: эту пару необходимо зарегистрировать. И иначе быть не может. Если сегодня станет на одну семью больше, произойдет настоящее чудо.
-Чего их ждать! Кому надо - ещё раньше приезжают!
-Я никуда не тороплюсь, Галь. Мне некуда спешить. Охото тебе - иди. Сама справлюсь. Я знаю, они приедут. И если мы ещё немного подождём, то совершим настоящее чудо.
Галина Николаевна повела носом и отвернулась. Ей не терпелось уехать домой. Она была не старше Валентины Васильевны, но слабо верила в чудо, которого та так ждала.

***
Валя любила пересматривать старые фотографии родителей не потому, что ей нравилось прошлое, а потому, что скучала. Скучала по всему, что застыло в глянцевых снимках. Тогда мама и папа были счастливые, а бабушка с дедушкой-здоровые. Когда-то снимки часто печатали, вклеивали в альбомы, хранили как самое ценное.  «Человека создают воспоминания, поэтому они должны быть теплыми,» - говорил папа.
Фотографии прилипали к пальцам, пахли старой книгой, счастьем и альбомным клеем.
 
***
Через пять минут показались несколько машин, во главе которых серебристая «Тойота» с шашкой. Из неё выскочила Девушка в платье с рюшами. По груди оно расшито мелкими цветами, которые рассыпались вниз до самого подола. Она вся была как букет белых хризантем, обёрнутый прозрачной фатой: пышная, простая и горящая. В профиль у неё выделялись острый греческий нос и чёткая линия подбородка, отделяющая лицо от лебединой шеи. Жених выскочил следом и повёл её под руку. Он ей противоположен: мягкий, аккуратный, как с торта: с белой грудкой на фоне чёрного смокинга и петлицей под мотив её платья. Они не смотрелись друг без друга, как не смотрятся поодиночке бокалы на праздничном столе. Обычно на свадьбу приходят, будто на тебя будет смотреть весь мир, Они же вошли как самые главные зрители.
-Приехали! - воскликнула Валентина Васильевна, как ребёнок, получивший желанный подарок, - Я же говорила, приедут!

***
Каждая из фотографий достойна фильма. Самые любимые Валентина Васильевна собирала в  книгу, как молодёжь добавляет в папку “Избранное” любимые серии. И только одна фотография висела в кружевной рамке на стене над письменным столом. Это свадебная фотография. Тогда Мама и Папа только поженились. Валя не видела их в тот день, но была уверена, что красивее этой свадьбы в мире никогда не будет. Мамино платье расшито мелкими цветами, она напоминала букет сирени ранней весной, когда из мелких цветков складывается гроздь, а затем изящное дерево; стеблем которого был Папа в чёрном пиджаке, как южная ночь, когда по небу пролетают кометы. Самым важным созвездием для него была Мама. Они походили на героев кино, Анджелину Джоли и Леонардо ДиКаприо. В тот день была создана их Семья.

***
Валя следовала завету Отца и запоминала только хорошее. Конечно, время стирает чёткие черты и лица, но ему никогда не стереть чувства.
Так, Валя помнила запах пирожков. Мама всегда пекла по выходным. Румяные, с золотистой корочкой и начинкой из горячих яблок. Когда вместо чугунных сковородок в духовке оказывались пирожки, весь дом наполнялся густым запахом выпечки. Папа рано приезжал с работы, вместе пили чай, горячее тесто и начинка таяли во рту, Валя обжигалась, но ела.
Новый год встречали за общим столом, резали салаты. Папа приносил большую живую ёлку, и Мама бежала его встречать. Дом заполнял запах мороза, хвои, любви и приходящего чуда. У стены стоял бабушкин шкаф-богатырь, с другой стороны грел душу узорчатый ковёр. И две Семьи собирались за столом, говорили тосты, мастерили подарки. Тогда Валя скучала на таких вечерах: неинтересные разговоры взрослых, серое кино и много еды, которую Мама заставит есть.
Больше всего Валя любила гулять. С Папой кататься на тарзанке и играть во дворах в снежки, прятаться под горкой и за косолапой крепостью, которая тогда казалась монументальной. Летом Папа покупал мороженое. Любое. Даже дорогое в красивой упаковке. Дедушка возил на бережок, машина рычала как лев. Холодная июньская вода лизала пальцы, провалившиеся в пушистый песок. Валя лепила замок для муравьёв, поливала башенки речным илом, от которого они становились черепичными и походили на грецкий орех. Потом ела бутерброды с помидорами. Бабушка натирала хлеб вонючим чесноком и говорила: «Так полезно!» На фотографии все не помещались в кадр, поэтому Папа ставил фотоаппарат на треногу и засекал таймер. Обратный отсчёт. И вот Он успевает подхватить Валю на плечо и пощекотать, чтобы она засмеялась.
Перед сном Мама читала книги с яркими картинками, и истории всегда заканчивались хорошо. Папа гладил лоб шершавой рукой. Это всё турник, на который он по вечерам ходил подтягиваться. По ночам, уложив Валю спать, Мама с Папой смотрели комедии. И по звуку она знала, какая их самая любимая. Первый раз они вместе посмотрели её в кино. Валентина Васильевна и сейчас хранит под обложкой старой книги эту ляпистую брошюру.
Одно за другим приходили воспоминания из детства, где всё было такое яркое и такое большое. Папа любил играть в “Слепую тетерю”. Перевязывал глаза Валиным полосатым шарфом и ходил по дому, вытягивая руки, говорил по-звериному. Сердце в груди колотилось и замирало, когда Папа подбирался ближе, а Валя успевала убежать. Мысли говорили, что Он сейчас - настоящий монстр. Валя любила эту игру.
Они были счастливой семьёй. И всё у всех начиналось одинаково. Все семьи похожим образом получались и становились счастливыми.

***
-Александр, согласны ли вы взять в Жёны Елену? -спросила Жениха Валентина Васильевна.
Время летело, и некогда было размышлять об ушедшем.
-Согласен! - ответил Мужчина.
-Согласны ли вы, Елена, стать Женой Александра?
-Согласна!
Церемония пролетала незаметно. Валентина Васильевна впервые не обратила внимание на гостей и счастливых матерей и отцов. Она не хотела потерять из виду ни одного цветка на пышном платье Невесты, ни одной искры в глазах Молодых. Ей казалось, что в этом моменте остановилась вся её жизнь. Все мгновения, которые Валя так бережно хранила в памяти, стали одним целым. Пришло время Вальса.

***
Грянула музыка, и одним целым стали две противоположности. Созвездие рассыпалось по ночному небу, и пышная гроздь украсила ветку могучего дерева, как петлицу Жениха украшала белая роза. Сейчас весь мир открыт для них двоих, и они это знают как никто другой. Потолок ударился об пол, и комната разлетелась вдребезги. Молодые заполнили собой всё пространство. Они не просто смотрели на мир, они становились им. По крайней мере для Вали. Она никогда не видела более слаженных движений, ни один профессиональный танцор не сделает Вальс таким же прекрасным; потому что сейчас таким его делали люди и чувства, которые их наполняли. И Валя знала, что их Вальс всегда будет таким, потому что чувства неподвластны времени. Если они настоящие.
Валентина Васильевна не чувствовала, как слёзы наполняли глаза, висели на ресницах, сползали по бронзовым щекам и подбородку. Сейчас это были слёзы счастья; но в то же время долго спящая в глубине души обида на судьбу за то, что Мама с Папой больше никогда не смогут быть вместе, никогда больше не станцуют такой наполненный чувственный Вальс. Песня, выбранная молодоженами, Мамина любимая. Валя знала, что Папа тоже это помнит.
-Валюх, ты чего? - спросила Галина Николаевна.
-Да так, об ушедшем. Сегодня Молодожёны похожи на моих Родителей.

***
Однажды вместо убаюкивающей мелодии вечерней комедии за стеной впервые прогремела ссора. Как неожиданный пушечный выстрел в тишине южной степи. Валя приложила ухо к шершавой стене. Впервые она показалась обжигающе холодной. Спорили не в телевизоре, спорили Мама с Папой. Небо заволокло тучами, сирень завяла, и дерево показалось чахлым и чужим. Валя обводила пальцем рисунок на обоях - долго не могла заснуть. Но не выходила из комнаты. Наверное, они из за неё.
И лучше бы действительно в тот раз было так.
Через неделю всё повторилось.
Через месяц рисунок на обоях уже не мог отвлечь. Мама перестала печь по выходным, а Папа-приходить домой пораньше. А скоро и вообще приходить. Для Вали Он успел побывать в больнице, в командировке, за новой тяжёлой работой и изготовлением сюрприза. А потом целое распалось пополам. И вместо одного дома стало два. И дня рождения, и нового года тоже два. С четверга по воскресенье Валя ночевала с Папой, с воскресенье по четверг-с Мамой. Теперь по-старому было только внутри, только в памяти и на фотографиях. Единственным, что осталось от прежней Семьи, теперь была Валя, как тоненький хрупкий мостик, который всем очень нужен, а ремонтировать никто не хочет. Так установилось тогда. И так оставалось сейчас.
Больше всего Вале хотелось оказаться за большим новогодним столом, чтобы у стены - шкаф-богатырь, а душу грел узорчатый ковёр. Но Мама больше не накрывала. Они остались вдвоём, им был ни к чему шведский стол салатов. Вале не хотелось наряжать ёлку, одной это делать долго и неинтересно. Она знала, что Дед Мороз не придёт, даже если у неё будет самая красивая ёлка.
А тогда Папа приносил живую, пахучую, и Мама бежала его встречать.
Валя не задувала свечи на день рождения и перестала верить, что все желания сбываются. По вечерам закрывалась в комнате и тихо смотрела комедию, звуки которой, как в детстве, помогали заснуть.
Полосатый шарф стал мал, и Бабушка увезла его на дачу. В ящике под кроватью лежали яркие книги. Вале больше не нравилось их читать, она знала, что не все истории заканчиваются хорошо.
Мама больше не печатала снимки. Теперь всё помещалось в ручную коробочку. Валя забыла, что значит "вместе с Папой". Они легко входили на фотографию вдвоём или втроём. Только теперь с семьёй Валя редко улыбалась.
А потом Валя выросла. По хрупкому мостику стали реже ходить, от чего он стал пыльным и перестал качаться. Мама с Папой больше не были вместе. Они любили Валю по-разному и по-очереди.
Может ли дерево цвести без ствола? А небо - завораживать без звёзд и комет?
Так они не могли быть счастливы друг без друга.

***
«Они развелись, когда мне было десять. Я знаю, Их Вальс был так же прекрасен. А сегодня, Галя, Они заново поженились. Только что я видела Их свадьбу. Теперь для меня Они снова вместе,» - умиротворенно заключила Валентина Васильевна.
Валя знала, что благодаря ей Они ещё остаются близки. Пусть не телесно, духовно. Пусть даже в этой супружеской Паре, в этой Семье, где скоро появится новая Валя или кто-нибудь ещё, кто-нибудь, кто будет счастлив, как сейчас была счастлива Валентина Васильевна, потому что даже самый тоненький мостик лучше глубокой пропасти.

Молодожёны покинули ЗАГС. И с ними покинула его многолетняя Валина Печаль. Валентина Васильевна чувствовала - только что тоненький мостик стал надёжнее и выдержит ещё ни одно испытание. И никогда не разделит два берега пропасть, потому что чувства не подвластны времени, потому что каждую весну всё краше зацветает Сирень, и каждое лето на юге Небо с россыпью звёзд рассекает комета.