А что в сундуке?

   Уже несколько ночей меня мучают кошмары.

   Сценарий всегда один и тот же: будто я просыпаюсь от чьего-то присутствия рядом. Я открываю глаза и вижу его — отвратительного человека в образе Шута, сидящего на большом старом сундуке прямо напротив моего дивана. Он невысокого роста, темноволосый, с безумными ярко-голубыми глазами. На нём отталкивающе-вычурный наряд: красные вельветовые брюки-клёш, расшитый золотом грязно-зелёный старинный камзол, белоснежное жабо под подбородком, а на ногах — чудаковатые синие ботинки с загнутыми вверх носками.

   Он широко улыбается, обнажая крепкие зубы с желтоватым отливом, и тянет ко мне свои руки, перепачканные кровью. Его глаза неотрывно смотрят на меня из-под воспалённых век.

   — А вот и я, Рэкси. Ты ведь ждал меня, дружок?

   Он кривляется, стараясь произносить слова как можно более мерзким писклявым голосом.

   Рэкс — это моё имя. Рэкс Кэндл. Я обычный человек, заурядный офисный служащий и семьянин, никогда не замечавший за собой каких-либо психических расстройств. До этого мне никогда не снились сны, что обычно говорит об отменном здоровье.

   Я женат на замечательной женщине, моей милой Коре, которая восемь лет назад подарила мне горячо любимого мною сына Льюиса. Я делаю всё для того, чтобы моя семья ни в чём не нуждалась. Именно поэтому я работаю каждый день с раннего утра и до позднего вечера без обеда и выходных.

   Кора часто говорит о том, что тех денег, что я приношу, недостаточно, но я изо всех сил пытаюсь это исправить. Ведь у нас растёт сын. Кора очень хотела бы, чтобы я был для него примером, достойным подражания. Жаль, что пока у меня это не совсем получается.

   Я и сам понимаю, что нам нужен дом подороже, чтобы в нём было попросторней, чем в этих несчастных шестидесяти четырёх квадратных метрах, которые я могу себе позволить на сегодняшний день. Мне стыдно, что у Льюиса очень маленькая и тесная комната. Однажды Кора сказала, что в собачьей конуре и то больше места.

   Я вижу свою семью только в будни по утрам, иногда — вечерами, если прихожу домой пораньше, что бывает очень редко. Иначе никак, ведь я стараюсь работать как можно больше, не позволяя себе расслабляться. Я в ответе за то, чтобы моя семья была счастлива и гордилась мной. Я должен заботиться о будущем моего сына.

   Скорее всего, страшные сны я начал видеть именно по причине хронической усталости.

   Первый кошмар мне приснился три дня назад, напугав меня чуть ли не до смерти своей невероятной реалистичностью.

   Весь дом был в крови: стены, пол и даже часть потолка были заляпаны тёмно-красными потёками. Почти вся мебель была перевёрнута или сломана вовсе, а семейные фото — разбиты и лежали бесформенной кучей у меня под ногами вперемешку с осколками стеклянных рамок. Я слышал крики моего сына и Коры, но не смог помчаться к ним на помощь, потому что меня пригвоздил к месту безумный взгляд Шута, появившегося из ниоткуда в паре метров передо мной.

   Он внушал мне дикий животный страх одним своим видом.

   — Привет, Рэкси. Давай поиграем?

   Одним прыжком он преодолел разделявшее нас расстояние и схватил меня за плечи окровавленными кистями рук.

   Я закричал и сразу же проснулся.

   Некоторое время я лежал тихо, стараясь взять себя в руки и успокоиться. Затем осторожно вылез из-под одеяла и прислушался к звукам в доме.

   Стояла тишина. Я облегчённо выдохнул, поняв, что никого не разбудил своим криком.

   Комнаты сына и Коры находились в дальней части дома, а я ютился в гостиной, что начиналась сразу за прихожей. Это Кора настояла на том, чтобы мы спали отдельно друг от друга. Раньше я ужасно мешал ей отдыхать, когда возвращался с работы глубоко за полночь. Из-за этого у неё часто случались приступы мигрени.

   Я осторожно прокрался на кухню, чтобы выпить воды. За окном уже начинало светать. Вместе с рассветом в мою голову приходила ясность. Я решил, что не стоит придавать большого значения обычному ночному кошмару.

   Но следующей ночью этот страшный человек снова пришёл ко мне во сне. Я успел рассмотреть его получше, и, как ни странно, он показался мне очень знакомым, словно я его уже где-то видел, и не раз. Я глядел в его горящие безумием глаза и испытывал чувство дежавю.

   — Ты узнал меня, Рэкси? — скрипучим голосом произнёс Шут и захохотал, широко открыв измазанный кровью рот. — Обними же меня!

   Я кинулся от него наутёк, но поскользнулся на мокром от красной жидкости полу и упал навзничь.

   — Тебе не убежать, дружок, — услышал я громкий шёпот возле своего левого уха и почувствовал, как холодные липкие пальцы смыкаются у меня на шее.

   И тут же открыл глаза, проснувшись.

   На часах было пять утра.

   Нужно попросить у Коры какое-нибудь успокоительное средство. Или снотворное.

   Потом я вспомнил, что сегодня суббота, а значит, Кора проспит почти до обеда. Так же, как и Льюис. К тому времени я, естественно, буду на работе.

   Будить жену я не стал. Плохой сон — не самый лучший повод это делать. Я ясно представил себе, как Кора закатывает свои глаза вверх, а её губы сжимаются в тонкую презрительную полоску. Все мои проблемы и тревоги она всегда высмеивала и называла незначительными.

   Она никогда не скрывала, что считает меня слабым. Кора искренне беспокоилась за нашего сына, чтобы тот, по её словам, не стал таким же тюфяком, как я, а вырос настоящим мужчиной.

   Она бы с большим раздражением отреагировала на столь раннее пробуждение в выходной день, поэтому я отложил разговор насчёт снотворного до завтра.

   Ночью кошмар повторился. Только в этот раз безумец в нелепой одежде не стал меня преследовать, а просто сидел напротив моего дивана на сундуке, пристально меня разглядывая.

   — Ты до сих пор думаешь, что я тебе просто снюсь?

   Он запустил пальцы под жабо и стал с наслаждением чесать свою шею.

   Я огляделся. Гостиная выглядела такой же разгромленной, как и в предыдущие ночи.

   — Кто ты? — посмотрев на гостя, спросил я.

   — А то ты не знаешь, Рэкси, — он улыбнулся, обнажив зубы. — Сколько же крови, ммм… Славная выдалась ночка, да?

   Вдруг из глубины дома раздался странный шум, напоминающий скрежет ногтей по деревянной поверхности.

   — Вот же чёрт, — выругался Шут. — Неужели так сложно оставить меня в покое?

   Вскочив с сундука, он почти вплотную подошёл ко мне, сверля меня своими дикими глазами.

   — Я так больше не могу! — злобно прошипел он. — Как же я вас всех ненавижу. Просто. Дайте. Мне. ОТДОХНУТЬ!!!

   Когда я очнулся ото сна, в моих ушах всё ещё звенел его крик.

   Я взглянул на часы и охнул. Я опоздал на работу!

   В панике я заметался по дому в поисках чистой рубашки и мало-мальски подходящего к ней галстука. Моя душа холодела от одной только мысли о том, как моё опоздание скажется на моей заработной плате. Скорее всего, я получу огромный штраф.

   Я представил себе выражение лица Коры, когда она об этом узнает. Она будет жутко недовольна, а Льюис, глядя на неё, будет игнорировать меня целую неделю. Кора считает, что такое поведение сына выгодно подчёркивает его характер и уверенность в себе. Она не разрешает мне вмешиваться в процесс его воспитания. Кора говорит, что моё дело — зарабатывать деньги и приносить их в дом. Но так как с этим я справляюсь из рук вон плохо, то чему я могу научить ребёнка, добавляет обычно она. Из-за этого мы с Льюисом не слишком близки, а если я пытаюсь первым завести разговор, то он меня резко обрывает, говоря, что ему неинтересно меня слушать. Кора при этом удовлетворённо кивает головой. Она считает, что если бы я больше зарабатывал, то получал бы большую порцию уважения от нашего сына.

   Моё сегодняшнее опоздание было сродни смертельному приговору. Ведь я подвёл свою семью.

   В офисе, в ответ на строгий выговор от шефа, я неожиданно для самого себя громко разрыдался при всех. Я пытался утереть слёзы рукавом рубашки, но они безостановочно катились из моих глаз, как бы я ни силился их сдержать.

   Плохо помню, как я выдержал весь этот позор, продолжая работать дальше и ловя на себе жалостливые взгляды коллег. Я мечтал только об одном, — поскорее оказаться дома и провалиться в сон. Что я и сделал, вернувшись вечером с работы.

   Ночью меня разбудил не кошмар. В этот раз сновидения были прекрасными, настолько, что я долго не хотел просыпаться, когда ощутил прикосновения чьих-то рук к своему лицу.

   Наконец, я открыл глаза и сел, спустив ноги на пол с дивана. И замер от ужаса.

   Вокруг был кавардак: вещи, посуда, мебель, были раскиданы по всей гостиной. Повсюду была кровь. Всё было точь-в-точь, как в моих кошмарах, но я был готов поклясться чем угодно, что именно сейчас, в эту самую минуту, я не спал!

   Я бросился к коридору, ведущему к спальне и детской, но через несколько мгновений застыл, как вкопанный, увидев лежащую на полу коридора Кору. У неё было перерезано горло. В свете луны, проникающем в окна, я увидел её неестественно запрокинутую голову с широко открытыми глазами. На её лице застыла гримаса ужаса.

   Я услышал громкий смех сзади и обернулся.

   Шут сидел на сундуке и заливисто смеялся, показывая на меня пальцем.

   — Что ты натворил? — закричал я.

   — Нет, Рэкси. Что ТЫ натворил? — он ухмыльнулся и жестом поманил меня к себе.

   Я медленно подошёл к нему и оказался перед большим зеркалом, висевшем прямо над старым сундуком.

   — Это всего лишь зеркало, дружок.

   Я смотрел на самого себя. На покрасневшие белки ярко-голубых глаз, на осунувшееся лицо. Другой Я подмигнул мне.

   — Ты помнишь, что случилось три дня назад, Рэкси? Ты вернулся пораньше, мечтая провести хоть немного времени с семьёй, но на тебя с порога снова посыпались упрёки и и незаслуженные обвинения. Ты слишком сильно старался для тех, кто тебя совсем не ценил. Они вцепились в тебя, как пиявки, изо дня в день втаптывая тебя в грязь! Мерзкие неблагодарные твари… Теперь ты можешь спать спокойно, Рэкси. Больше они не смогут выставить тебя на посмешище.

   — Льюис, — выдохнул я одними губами. — Где он…

   Я беспомощно обвёл взглядом комнату.

   От коридора через весь пол гостиной тянулась широкая тёмно-красная полоса, заканчивающаяся рядом с моими ногами, у сундука, испачканного кровью.

   Я с мольбой посмотрел на своё отражение. Оно улыбнулось мне в ответ:

   — Что в сундуке, Рэкси?

   Среди множества кровавых пятен на массивной деревянной крышке я разглядел смазанные отпечатки маленьких ладошек.