Русалка

                Русалка

    Каждое утро на пустынном морском берегу появлялась русалка. Откуда она здесь взялась? Как приходит на этот берег. Как и когда уходит?
   Нет, она не приходит. Она появляется.

    Правда, появляется. Как чудо на ладони у фокусника. Другого слова не придумать. Он столько раз просыпался рано утром и кидался к окну. Маленькое тусклое окошко, выходящее на берег моря. Хотел увидеть тот момент, тот миг,  откуда и как она появлялась.

            И всегда это  было раннее утро. До восхода солнца. Она уже плавала на волнах. То барахталась в прибрежном прибое среди белой морской пены, то заплывала далеко в море. И тогда он еле различал в волнах  ее тонкую фигурку.
      Сердце его тосковало. Неужели уплывает? Он так хотел рассмотреть ее всю. Вот она появлялась на гребне волны. Можно было рассмотреть ее волосы, которые смешивались с морской пеной.
    Уплывает?   А ему так хотелось увидеть ее глаза. Они, наверное, цвета моря или неба. Ему хотелось запечатлеть ее, чтобы она осталась с ним на вечные времена! Схватить глазами тот миг и запечатлеть. Нарисовать.

    Воображение его работало как никогда. Как в молодости. И он писал ее, писал. Как он видел и как хотел ее увидеть. Русалка?  Нет, самая совершенная в мире земная женщина!
                *****

     Он был одинокий бродячий художник. Были и успех, и слава. Было множество персональных выставок. Даже за рубежом. Но кто сейчас помнит о нем? Не стремился он пробиться, тиражировать и рекламировать свои работы.
Жил, как жилось. Работал от сердца. Писал, когда приходило вдохновение.
 
     Писал свою родину. Все, что помнил из детства. Тайгу. Суровые горные кряжи и осыпи камней. Все мы родом из детства и все это навсегда остается в нашем сердце. И это самое дорогое для каждого человека.
 
    Писал пейзажи. Море и небо. Прекрасную горную реку с прозрачными как хрустальными водами, на берегах которой он родился. И которая была его другом. Каменистые сопки. Таежные тропы.
 
    Получались не только сопки в снегах. Когда приходило вдохновение, получились пейзажи средней полосы. Ивы над озером. Васильки в жите. Все у него получалось. От его картин невозможно было оторвать глаза. Так бы стоял и смотрел.  Они живые.
 
       Очень хорошо у него получались жанровые сцены.
     Два мальчика лет по семи-восьми  у пруда ловят рыбу. Пруд, заросший по краям лилиями и кувшинками. Солнечные блики на  воде. Один следит за поплавком. Другой лежит в траве на берегу пруда, подперев голову руками. Поплавки колышутся на слабой волне пруда. От них идет волна. Они живые.
 
    Вот ребятишки собирают ягоду голубики. Даже видно, как она хороша, спелая и сочная! А вокруг – тайга! Сквозь густую листву деревьев пробиваются солнечные лучи. Кто-то развесил их на деревьях! Бросил яркими пятнами на траву и кусты, чтобы расцветить все вокруг. Такая неимоверная красота!  И птичьи голоса!
   Тихое озеро среди вечной тайги. В воде его отражается небо с плывущими облаками.

      Или река. Лодки у берега на припоне. Весна. Разлив реки. И на фоне синего весеннего неба молодые  березки. Они просыпаются и только верхушки их покрыты первыми клейкими листочками. Ветер играет их тонкими ветвями. Ветер принес на своих крыльях весну. И березки радуются. Они разговаривают с ветром.          В его картинах столько света и воздуха, что кажется – они живые.

      Вот  поздний вечер. Два-три домика на берегу.  В одном из них горит свет.
 Маленький мигающий огонек керосинки. Свет любви и счастья. Там не спят. Этот свет в окошке – это свет любви.
      Даже если на хуторе далеко от дороги стоит дом, в нем тоже свет. Мужчина и женщина. Мама и ребенок. Бабушка и кошка. Им хорошо вместе. Они дарят друг другу свет любви, тепло своего сердца.

     Двое в лодке. Они интересны друг для друга. Это заметно. Вон как смотрят в глаза.  Любуются рекой. Река, как  жизнь. Она не стоит на месте. Течет, меняется каждое мгновенье. Все как в жизни. В его картинах всегда присутствует душа. Человек. Его проблемы и радости. 
                *****
 
     Когда картин набиралось много, выходил с ними. То на рынок, где много народу. То к фонтану в парке, где гуляет вечером  в выходной праздная публика.  Что-то покупали. И этого хватало на еду и жилье.  Потребности его становились все меньше. Много ли надо одинокому человеку. Холсты и краски да немудреная еда.
    Очень много полотен он раздарил. Детским домам, онкологическим центрам, больницам. Домам престарелых. Они, эти люди, особо нуждаются в красоте. Пусть порадуются.

    Одна почитательница его таланта как-то сказала:
    -  Ваши картины – гениальны. Им место – в самых известных и выдающихся музеях мира. Лувр, Прадо, Эрмитаж, Дрезденская галерея. Третьяковка. Они достойны этого. Пусть их увидят все! Весь мир! Пусть увидят и оценят Ваше мастерство и Ваш талант настоящие ценители искусства. В них – вся  душа человека. Светлая и радостная.
 
     У Вас получаются гениальные полотна. Это мгновения нашей жизни. Вы останавливаете мгновения. И это так дорого для каждого человека. Есть такое выражение - «Кому что положено». Положено Богом, нашим создателем.  Это он подарил Вам  дар художника.
     У Вас могли бы быть заказы, как у Кустодиева, Маковского, Крамского, Поленова и многих других талантливых русских и зарубежных художников. Как у Леонардо да Винчи, Джованни Санти, Рафаэля и других итальянцев. Вспомните, они расписывали храмы и их живопись живет в веках.
   А он ей:

    -  Мне это не надо. Я не тщеславен. Я не ремесленник. Я не работаю по заказам. Я работаю, когда приходит вдохновение. Меня привлекает сам процесс творчества.
   Бессребреник. И очень жаль. Он мог бы жить в любой стране мира.  Иметь дома и собственные галереи для выставки своих картин. Получить прижизненную славу и деньги. Удовольствие от жизни. Деньги – это свобода. Живи, где хочешь и занимайся тем, к чему у тебя есть призвание.

                *****

        И он писал, когда не писать было невозможно. Когда это переполняло его душу и рвалось наружу. Просилось на полотно.  Все что видел и представлял в своем сердце. Много впечатлений и картин из своего детства.   
    Хотя детства в обыкновенном понятии, счастливого и беззаботного, как у других ребят, у него и не было. Родился в небольшом поселке  Хабаровского края. Вокруг чистая девственная тайга. Горная чистая прозрачная до самого дна река с камнями и перекатами. Как он любил ее, свою реку! Но однажды она разбушевалась. Вышла из берегов, смыла поселок вместе со школой.

    С одиннадцати лет жил и учился в школе-интернате. Вот такое детство. Без отца-матери. Все общее, как в казарме.
    Художественное чутье проснулось в нем рано. Все ходил с альбомом под мышкой, как Буратино с азбукой.   Зарисовывал все, что видел. Бывало, засмотрится на  красоту этого мира и может стоять часами.  Рано  обнаружились в нем художественные способности. Еще когда учился в школе.  Бог дал.

       Каждый приходит на эту землю с каким-то Поручением от Бога. Его Поручение на этой земле – открывать людям глаза на красоту мира. Смотрите, люди! Не проходите мимо! Красота – во всем! В реке и деревьях, капле росы на листе. Вот поляна желтых, как солнышки, одуванчиков на ковре зеленой изумрудной травы.  Стрекозы и бабочки, которые порхают над озером в разнотравье. Рассветы и закаты! А как красива  морская грозная стихия! Как бы все это схватить умом и запечатлеть на полотне.
      
                *****

    Жил. Работал. Творил. Имел семью. Жену, любимую до холодка под ложечкой. Самую красивую и самую талантливую. Художник, как и он сам. На факультете и познакомились.
    Когда-то, очень-очень давно, когда он был совсем молодым юношей и еще только мечтал о женщине, он услышал стихотворение:

      В лесу над рекой жила фея
      В реке она часто купалась.
      И раз, позабыв осторожность,
      В рыбацкие сети попалась.    

      Ее рыбаки испугались,
      Но  с ними был юноша Марко.
      Схватил он красавицу  фею,
      И стал целовать ее жарко.
 
       А фея, как гибкая ветка
       В могучих руках извивалась.
       Да в Марковы очи глядела
       И тихо о чем-то смеялась…

     И это так тронуло его. Пробудило в нем спавшую чувственность. Все жил и мечтал, что когда-нибудь в его жизни появится эта фея. Уже тогда брал кисти и краски и пытался изобразить ее. Такую гибкую и такую таинственную. Кто она – порождение воображения человека, лесной дух или русалка?
     Поступил в институт на худграф. И все эти занятия давали ему настоящий восторг! Это его призвание.
     -  Я научусь, я сумею!
 
   Их учили. Таланту не научишь. Он или есть, или его нет.  Преподаватель говорил:
     -  У каждого настоящего художника есть свой почерк. Своя манера изображения. Ищите себя, пробуйте.
      Он любил смешивать краски. Экспериментировать. Все та же его любимая тема. Тайга, сопки, узкая охотничья тропа. Горная  река, с камнями и перекатами. Река  его детства.
      Тихий берег. Солнце садится за дальние сопки. Россыпь камней. Отсвет солнца на закате. Весь фон и даже камни и камешки не серые, а золотые разных оттенков. Охра, песок  и золото. Светлые и темные. Разные оттенки коричневого. И как фон, как дополнение, прозрачная до голубизны вода у берега. Вот рыбак удочкой ловит рыбу. Рыба в садке тоже золотая. И это золото живое. Показал преподавателю.
     -  Это то, что надо. Это твое.

                *****

    На факультете  он встретил девушку. Они всегда были вместе. Чаще всего их мольберты стояли рядом. И на натуре он старался оказаться поближе к ней.
    Она была красавица. Много было девушек. Но сердце его выбрало ее. Красивая, стройная, как березка.
       Их  учили соблюдать перспективу. Формы и пропорции. Накладывать свет и тени. Водили в музеи.
       -  Я  тоже так смогу! – думал он.
Подолгу стоял перед полотнами и все оживало в его воображении.

      А потом появились уроки «нагая натура». Писали человека.
      Так вот. Она была его нагой натурой. Позволяла ему раздевать ее. Мы же художники…
      Чаще всего это случалось в ее маленькой уютной комнатке. Медленно и осторожно он отодвигал с ее плеча складки яркого шелкового платья. Плечико ее и грудь обнажалась. Даже когда она была одета, его взгляд всегда находил эту полную упругую грудь. Вот бы лицезреть ее, прикасаться к ней, ощутить наощупь ее упругость и шелковистость. Написать ее. Передать шелковистость кожи и тепло этого притягательного совершенного тела.

      Шелк платья струился под его пальцами. Яркие блики шелка скользили, как живые.  У него кружилась голова от запаха ее волос и ее кожи. И это будило в нем вместе с эстетическим чувством и любованием художника  инстинкт первобытного человека. Инстинкт молодого страстного мужчины. Зов любви.
 
      Он много прочитал об этом. У японцев есть целая наука любви – дзёцзюцу.  Японцы говорят, что однообразие губительно для любви и страсти. Ночи любви должны быть разнообразны. Даже придумали для их, этих ночей, названия:
                -  золотая цепочка
                -  крик цапли
                -  лисица и барсук
                -  любовь двух фламинго.
     И он пробовал нарисовать этих фламинго. Их нежное розовое оперение. Каждое перышко. Их любовный танец. Их длинные нежные шеи, их изящные головки. Их нежность видна во всех их движениях. И это у него так здорово получалось!

      Много еще чего интересного есть у японцев об этом.  Любовь и страсть. Разве это не одно и то же? Она захватывает целиком не только мужчину, но и женщину. И это все было так интересно для него. Это было настоящим открытием.
        Он все время смотрел на нее. Как будто забыл на ней свои глаза. Она его так волновала.
        Когда были одни,  гладил эту шелковистую теплую кожу.  Слегка прикасался кончиками пальцев. Изучал ее всю. Она же была его натурой. У нее были закрыты глаза, и он видел, как дрожат ее ресницы.
      Целовал глаза. Потом яркие припухшие девичьи губы. Потом целовал ее всю до кончиков пальцев ее очаровательных ножек. Столько нежности и сдерживаемой страсти было в его поцелуях. Он изучал ее всю.

   Вот ее плечи, руки с такими длинными тонкими пальчиками. И все ее тело – так прекрасно, как картина самого талантливого художника. Изгиб талии, эти волнующие воображение линии.  Вот ее прекрасные совершенные ножки, маленькие пальчики.  Раньше он представлял их, скрытые под одеждами.  Их рельефность и красоту. Вот увидеть бы их, -  думал он. - Любоваться не в своем воображении, а наяву.

      Японцы говорят, что человеку утонченному  достаточно видеть краешек красоты. Самую маленькую обнаженную часть тела любимой женщины. Остальное он домыслит согласно своему воображению.
       И теперь он был поражен своими открытиями. Это было еще лучше, чем он представлял. Она – само совершенство!
           Японцы, знатоки тонких человеческих чувств и искусства любовной страсти. Они  пишут краткие чувственные стихи. Танка и хокку. Краткие, но они вмещают так много.  Японцы говорят:
   Краткость – сестра таланта. Кто пишет длинно, тому нечего сказать.
    Эти японцы и линии ее совершенного тела сводили его с ума. Он опьянялся ею.  В такие, как этот,  моменты в нем просыпался дар поэта и  приходили строчки:
 
       Любовный напиток
                Я пью с твоих уст.
       Я сплю, и все это мне снится?
                Хочу убедиться,
          Проснуться боюсь
                От счастья трепещут ресницы…

         Все, все в ней привлекало и заводило его. Даже складки ее платья. Он говорил ей об этом на ушко.
      И она отзывалась на его нежность. Называла его «Мой мастер».               
               

      И он влюбился. Лучше и красивее этой девушки он не знал никого на свете. Подолгу смотрел и любовался ею. Все ее формы, выпуклости и впадины. Свет и тени. И когда он смотрел на нее, он чувствовал себя художником. Он был Микэланджело. Рафаэль. Леонардо да Винчи. 
    Пробовал писать ее разную. Вот она спящая. Волосы разметались на подушке. Тени от ее ресниц спят на гладкой коже у виска. И вся она как бегущая лань. Под легкой тканью покрывала  угадывались формы ее тела. Такая поза очаровывала его. Он просыпался раньше ее. Брал кисти и краски и писал, писал, писал.

                *****
 
        Они поженились. Была  семья, дети. Какие они были счастливые! Жить бы вместе долго и счастливо. Но вмешалась Судьба.
    Все казалось ему иногда, что Бог дал ему слишком много. И это может когда-то закончиться. Ложились спать, справившись с днем. Он обнимал ее всю. Так и спали, крепко обнявшись. А когда во сне он расслаблялся и его руки размыкались, он просыпался в страхе.
  - Где она? Я потерял ее? 
    Нет, вот же она. И не верил, что  это ему выпало такое счастье. Она была его счастье, его любимая, его Муза. Он писал ее много и с удовольствием. Она его вдохновляла. Всегда такая новая и таинственная. Его Муза, его Единственная.

     Вот она – Весна! Стоит в разнотравье во всей ее женской красоте. На голове – пышный венок из трав и весенних цветов.
   
    Вот она подает ему кофе в постель.  На подносе – две маленькие чашечки. Ароматный, сваренный ею по особому рецепту в серебряной турке.  Запах – головокружительный и умопомрачительный.
     На ней – только повязанный по бедрам яркий шарф из прозрачной ткани. Как она притягательна в этом наряде! Он был без ума от этого их утреннего ритуала. Он знал,  будет его продолжение.

     Это была Лавина. Стихийное бедствие. Цунами. Их подхватывало и уносило волной. Они долго носились в этом безбрежном океане чувств. А потом этой волной их выбрасывало на берег. Они долго не могли прийти в себя.  И все это было так прекрасно!
     Как-то ему довелось прочитать, что все творчество эротично. Он был полностью согласен с этим. И он знал, что  сейчас же сядет к мольберту и будет писать ее разную. И в таком утреннем наряде – сейчас же. Иногда в голову приходили строчки:
     «В лесу над рекой жила фея»… Вот она для него была всем. Его безбрежным миром, его океаном чувств, его стихией. Его фея.
 
                *****

    Задумается он иногда и вот что получается. Все в прошлом. Все в его жизни  у него уже было.  Дом, семья. Счастье. Успех и слава.
   А сейчас… Как жить? Его в одночасье покинули семья, успех и любовь. Кто-то позавидовал ему и решил подкорректировать его жизнь. Почему он такой счастливый? А пусть живет, как все.

    Случилась страшная трагедия. Ехали с семьей в машине и попали в аварию. Живым остался он один.
    Эта трагедия выбила его из колеи. Боль, тоска по самым любимым, была непереносима. Одиночество так скрутило его. Он перестал видеть то, что видел раньше. Замечать красоту этого мира.
    Краски пропали. Все стало серым и обыденным. Нет света в душе. И ничего не хочется. Состояние  депрессии. Вокруг серость и грусть. Грусть, как рама в картине. Обрамляет и ограничивает. Ничего не хочется, ничего не надо и ничего не жаль.

   Сколько бы человек ни жил, каждый день его должен быть наполнен светом и радостью. А где его взять, этот свет? Свет должен быть в душе. И получалось у него чаще всего мрачно и грустно.


     И он ушел из дома. Не мог находиться там один. Видеть пустоту и слышать эту громкую тишину.  Попробовал писать.  Задумался и вот что получилось.
   Куда ни кинь глазом,  голая степь, освещенная последними солнечными лучами. Весь фон – зловещего грязно-желтого цвета. Как в песчаную бурю.  Чуть заметна натоптанная среди бурой осенней пожухлой травы, тропинка.
    Похоронная процессия. Шесть человек несут гроб и два-три человека идут за гробом. Все.
    Похороны друга. Тоска в сердцах людей. Она разлита даже в воздухе вокруг. Неизбывная тоска. Последний путь человека, прожившего нелегкую жизнь в трудах и заботах…
    Вот такое теперь у него получается. Кто такую картину будет держать у себя дома? Кто ее купит?               
    И он ушел. Взял самое необходимое. Свои кисти и краски. Одежда – то, что на нем. Денег - всего ничего, сколько осталось.  А ему сколько надо? На краски да холсты.  На хлеб и воду.

                *****

  Не помнит, сколько времени так продолжалось. Ходил. Что-то искал.
       Вот на домик этот набрел на высоком берегу у самого синего моря. Когда-то здесь была база отдыха какого-то предприятия.  Много уютных домиков. Много счастливых людей, отдыхающих у моря. Звенели радостные детские голоса. По вечерам пелись песни в тесных компаниях. Где это все? Перестройка. Вот все развалилось и похерилось. Никому никакой заботы о простом рабочем человеке.
 
     Это все хозяйство охраняли сторожа. Сутки через двое. Втроем. В такое время в семье дорога каждая копейка.
    Тихие спокойные, пристроившиеся к месту люди. Встретили его молча, но приветили. Никто из них не возражал. Домиков вокруг много. И все пустые. Заходи и живи. Он выбрал на обрыве у самого моря.
      Из окна видно  каменистый берег. Линию горизонта, где небо сходится с морем. Закаты. Такие красивые закаты. Что-то такое было в нем – не передать словами.

      Случилось, наверное, что-то с человеком. Непредвиденное и жестокое.
      Хочешь – живи. Даже хорошо. То один, как бирюк, а то поговорить есть с кем во время дежурства.  Душу излить. За долгую жизнь столько всего накопилось. Разное в жизни у каждого бывало. Все уже в возрасте.
     А человек этот тихий, спокойный, никому не мешает. Да и кому? Редкие отдыхающие, приходят купаться к морю. Берег чаще всего пустынный. Все, у кого есть деньги, отдыхают под пальмами. Они могут себе это позволить.

        Место это  заброшено. Никем никогда не убирается. Берег подмывается волной и падает в море. Падают камни и деревья. Дикий берег. Как в первый день творения мира.  Посмотришь – такая первозданная красота! Так и просится на холст. И кажется временами, что тут не ступала нога человека, так все пустынно. Это его и привлекло. Море, дикий берег. Что-то проснулось в душе. И он стал писать это.
    Все здесь соответствовало его настроению. Он писал и мысли сами крутились в голове. Ворочались, тяжелые, как камни.
 
                *****

     Сначала ты молод. Силен и успешен. Впереди у тебя – целая жизнь. И в этом мире тебе необходимо все. Любовь. Успех и слава. Богатство. Семья и дети. Заботы о них и их взросление. И казалось, что так будет всегда. Но все повернулось по-другому.

     И оказалось, что нет у него ничего. А годы идут. И ты один, уже не молод. И ужасно одинок. Даже слова сказать некому. Нет рядом родной души. Как жить и на что надеяться? Время утекает, и ты слышишь, как оно уходит. Слышишь шорох его шагов.
     С годами человек становится равнодушным. Ему уже недоступны те радости, которые были у него в молодости.  Все чаще задумываешься о Вечном. А что будет там? Неужели все уже было и впереди – ничего. Одинокое тоскливое существование.  Ты живешь, как в опустевшем темном заброшенном доме. Темно и пусто. Рядом с тобой нет никого! Нет ни одной родной души.

     И хочется иногда, чтобы кто-то пришел, включил свет везде-везде, во всем доме. Чтоб все, каждый уголок дома и твоей души осветился яркими огнями! И этот человек взял бы тебя за руку и повел за собой. В свет и радость, в любовь! В долгую, яркую, красивую и счастливую жизнь!

    Жизнь твоя продолжается. Твои желания, они еще не угасли. Они приходят к тебе. Желание быть нужным кому-то. Желание любви, тепла и нежности.
   Любовное томление – это мука. Это настоящая мука. Это больше, чем терпеть голод. Терпеть жажду, зной и холод.
               

    Он прочитал как-то Библию. Много думал о смысле жизни. Взялся за кисти. Стали получаться библейские сюжеты. Рождение Младенца  Иисуса. Первые люди – Адам и Ева у смоковницы.
     Иисус, распят на кресте. Крещение в водах Иордана.  Хождение иудеев по пустыне. Потоп, который Бог наслал на людей за грехи их.  Ковчег. Голубь с оливковой ветвью в клюве. Целая серия библейских сюжетов. Вечная тема. К ней обращались многие художники.
               
      Очень ему понравилось в Библии про царя Давида и царствование его сына Соломона. Потому что не было подобного ему между царями во все дни его. Чем бы ни был занят он, все время думал о своих сюжетах. И задумал написать картину с него. «Соломон в судилище».

   «За то, что ты не просил себе долгой жизни, не просил себе богатства, не просил себе душ врагов, но просил мудрости,  то вот я и делаю по слову твоему. Я даю тебе сердце мудрое и разумное, так что подобного тебе не было прежде тебя. И после тебя не восстанет подобный тебе». -  Так сказал Соломону Бог. И за скромность его дал ему и мудрость, и богатство, и славу.
      Его «Эклесиаст».
    Много мудрости в трудах его. И в конце им было сказано:
    «Бойся Бога, храни его заветы,
   Ибо это каждому подобает.
   Ибо всякое дело Бог призовет к суду».

   «Песни Песней» Соломоновы. Тысяча и пять песен! Все о любви. «Положи мя, яко печать на мышцу твою, яко печать на сердце твое».
    Поиски любви  – вечная тема и стремление нашей жизни. Это великое возвышающее человека чувство дано испытать не каждому. Даже тем, кому посчастливилось встретиться с ней, могут пройти мимо.
 
     Вся мудрость Мира собрана в этих писаниях!
 И понял он: - все мы смертны. Недолог век человека. И никто не остается на этой земле. И туда не возьмешь даже пуговицу. Еще бабушка его говорила:
   -  Все мы в этом мире гости.

 И царь Соломон, мудрейший из мудрецов сказал: 
   -  Всему свое время под солнцем.
   -  Время родиться и время умирать,
   -  Время разрушать и время строить,
   -  Время плакать и время смеяться, 
   -  Время любить и время ненавидеть.   
И много чего еще сказал царь Соломон.
   -  Живите и наслаждайтесь. Радуйтесь на дело рук своих.
     И вот он жил, как предрекал этот мудрый человек. Живите и наслаждайтесь. Рождение каждого нового дня, как праздник.
     Было это, было в его жизни. Все проходит. И нас скоро смоет волной. Освободится место для новых людей, новых поколений.
 
                *****

        Он проснулся от беспокойства. Море неистово штормило. Волны с ревом и грохотом разбивались о берег. Откатывались и уносили с собой большие камни.
   Гул стоял по всему побережью. Вот от чего он проснулся – от страха! А вдруг русалка в море и с ней что-нибудь случилось!
   А что с ней может случиться? Она же русалка. Море – ее стихия. На морском дне, где они обитают, тихо и спокойно. Он выглянул в маленькое окошко. Сколько видел глаз, перекатывались громадные волны. Пена морская слетала с их гребней и уносилась ветром. Над морем стояла дымка. Что тут увидишь?

    -  Надо писать. Писать, пока море неистовствует. Такого он еще не видел. А вдруг получится. Не как у Айвазовского, но все же… Где кисти и краски? Он торопливо стал собираться.

     Взгляд его упал на побережье. А что это там, где волны беснуются и бьются о камни у самого берега. Там кто-то есть и этот кто-то тонет! Надо спасать, это человек!
   Он быстро кинулся вниз по каменистому склону. Сразу же с первых шагов вымок до нитки.
   -  О,  Боже мой! Что это? Кто там?

     Его русалка мечется на волнах! Видно, стремится к берегу. Но каждая новая волна уносит ее все дальше в море. Он даже слышит ее призыв о помощи! Но разве русалки могут говорить?
    Не раздумывая,  он кинулся в море. И он, сильный мужчина, не мог справиться с прибоем. Волны накрывали его с головой, наваливались всем своим весом. Уносили с собой. И, казалось, ему уже не выбраться.
     Но он же должен спасти ее! Вот он ближе, ближе к ней
И опять их разнесло в разные стороны.
      И опять море отнимает ее и уносит за собой.
  -  Ну нет, я сильнее! Она видит меня и взывает о помощи!
 
                *****

     На этот раз море отхлынуло без своей добычи! Она, обессиленная и почти безжизненная в его руках. 
 -  А вдруг, когда окажется на берегу, она умрет?  - подумал он. - Русалки – они же дети стихии, моря!
    Шаг, второй, третий. Ее мокрые спутавшиеся волосы все в морской пене.
    Он выносит ее на берег и обессиленный, падает вместе с ней на камни, подальше от беснующегося моря. Оно гремит еще сильнее. Будто сердится, что упустило свою добычу.

       Да это женщина! Настоящая живая земная женщина! Только обессиленная борьбой со стихией. Вот она перед ним вся. Это ее лицо, обрамленное мокрыми вьющимися волосами.  Ее руки. Ее красивые совершенные ножки! Да это женщина! Он наблюдает за ней. Дышит?

      По прошествии некоторого времени дрогнули ее ресницы и открылись глаза. Синие, глубокие, как море. Он заговорил:
    -  Так ты не русалка? - Она слабо улыбнулась. Молчит.
    -  Это ты каждый день плавала здесь в море в любую погоду? - Опять слабая улыбка.
    -  Да, я, - утверждающий жест. - Такая нежность пронзила его сердце! не передать словами. Ему хотелось взять ее на руки, прижать к себе. И не отпускать.Никогда. Заботиться о ней, осыпать ее благами и дарами.Охранять от бед и несчастий.   

    -  Ты вся дрожишь. Ты замерзла? Тебе немедленно надо согреться! - Молчит. Только смотрит на него, своего спасителя. Давно, очень давно в его сердце не рождалось такой боли и такой нежности. Вот перед ним слабая беззащитная женщина, о которой он должен позаботиться. Она такая молодая и такая красивая! И почему всегда одна?

   -  У меня здесь домик. Я тут живу. У моря. Я отнесу тебя туда. Ты чуть живая! Тебе надо согреться! – торопился он, сам тоже обессиленный борьбой со стихией.
   -  А ты кто? - Он слышал человеческую речь. И ему не верилось, что она не русалка, и что это она говорит на человеческом языке.

   -  Я бродячий художник.  Он взял ее на руки. Почувствовал такую приятную тяжесть ее небольшого тела. Почувствовал, как она дрожит. Ее бьет озноб. Она без сил. Она столько времени боролась с морской стихией и уже не надеялась на спасение. Он мужчина и он отвечает за нее. Она смотрит на него вопросительным взглядом, как будто хочет спросить:
   -  А это удобно? - он понял ее вопрос.

   -  Я живу один и никто тебя здесь не побеспокоит. Только я аскет. У меня никаких удобств. Топчан у стены. Стол, два стула. Сторож подарил. И одеяло. По ночам здесь холодно. Я укрою тебя и отогрею. Тебе надо согреться. – Он говорит, и поднимается со своей ношей вверх по тропинке.
       Она молчит.
   -  У меня есть чай. И спиртовка. Я вскипячу. Это быстро получается! Давай пить чай! Нам надо согреться! – он суетился в своем небольшом домике и все уголком глаза смотрел на нее.  Ему казалось, что стоит ему только потерять ее из поля зрения, она тут же исчезнет.
 
    После горячего чая она ожила. Посмотрела вокруг своими синими, как море, глазами. И что это?
    Все стены деревянного домика увешаны картинами с одним и тем же сюжетом. Русалка. Вот она резвится у берега в пене морской. Вот заплыла недалеко в море. Там лодка. Она держится руками за плывущую в море лодку. И улыбается. Это ее лицо. Волнистые золотые волосы. Синие, глубокие, как море, ее глаза. И улыбка.
    Вот она…

     И везде она, она, она. И не только как русалка, но и  как простая земная женщина. Стоит на морском берегу в брызгах яркого солнца. Выходит на берег из пены морской как греческая богиня Афродита Анадиомейская. Вот она в венке из белых лилий на ее золотистых волосах,  украшена бусами из лилий и желтых кувшинок.

   А вот она зовет его к себе:
   -  Иди ко мне, мой милый! И подзывает его руками. Вот она обнимает его.
   Она - молодая весна в венке из весенних цветов. Она знойное  теплое лето в ярких лучах горячего солнца в прозрачных одеждах. Ветер играет складками ее хитона, как у греческой царицы.
 
    Она у источника набирает воду в кувшин. Идет, удерживая его одной рукой у себя на голове. Рука обнажена и так совершенна, как у скульптур Кановы…Он видел это в Эрмитаже. Даже на картине видно, как она осторожно ступает по тропинке в сандалиях из  красной кожи молодого козленка.

  Вот она – осень. Яркая, красивая осень. Ее наряд состоит из одних осенних листьев! И это так красиво, глаз не отвести!
      -  Что это? - как проснувшаяся ото сна, спрашивает она его, показывая рукой на все его художества.
      -  Это моя мечта. Эта женщина -  это ты.       
      -  Мечтать можно о том, что знаешь или хотя-бы видел, - сказала она.   
      - Я видел тебя.  Я видел, как ты плавала на волнах.  Я видел тебя в своих снах. Каждую ночь. Всякую и разную.
      -  И все?
      -  Нет, не все. Я мечтал о тебе дни и ночи.
      -  Как о русалке?
      -  Нет. Как о красивой земной женщине.
       - И давно?
 
     Как хорошо, что эта женщина, которую он полюбил в своих мечтах, своих снах, стала реальностью! С ней можно поговорить. Рассказать ей то, что у него накопилось на душе за все время его долгого одиночества.
      -   Расскажи мне о себе, если можешь, - попросила она.
Ей хотелось больше узнать об этом сильном красивом и талантливом человеке. Ее спасителе. 

                *****

     -   В жизни моей много чего случилось. Все у меня было. И я все потерял. Терять – это ужасно больно. Поверь мне! Казалось иногда, зачем я живу? Я один, один на этой земле. У меня не осталось никого и  ничего, кроме кистей и красок. Я бросил свой дом. Не мог находиться там. Меня жгли  воспоминания. Ушел от привычной жизни.
     Вот встретил этих людей, которые меня приютили. И не спрашивали ни о чем.  Не лезли в душу. Просто предоставили этот  кров и иногда заходили поговорить.    
   Они принесли  мне: кто матрас на полати у стены, Кто стол, два стула. - Обживайся. - Только спросили:
   -  А дом у тебя есть?
  -  Есть. Только в доме никого нет. Один я. –
    Понимающе переглянулись. Никаких расспросов. Чего душу человеку бередить? Захочет – расскажет. А нет, так и не надо. Главное, зайти поговорить с живым человеком можно. Он всегда выслушает. Зажгут керосинку «летучая мышь» и говори хоть до утра.
   Но они особо с разговорами не набивались. И было у меня  время подумать обо всем.

    -   Вся жизнь моя передо мной как на ладони. И я понял: -  все уже было и прошло. Успех, слава,  талант – все покинуло меня. Только потери мои со мной. Даже за кисти не берусь.  Вот этот дикий берег как-то получился. И казалось, что жить мне незачем.
        Потом  увидел тебя. Я давно так много не говорил. Ни перед кем душу не хотелось вывернуть наизнанку, как пустой карман. – Он все смотрел на нее, не отрываясь, как будто забыл на ней свои глаза.

   -   Тебя вот увидел и как будто проснулся. Захотелось попробовать: а вдруг  искра Божья не  покинула меня и я еще что-то смогу. Взял в руки кисти. Попробовал. И вот получилось.
       Все, что ты видишь. Это все ты! Ты единственная смогла  вернуть меня к жизни. Если бы ты знала, как я тебе благодарен! Ты вселила в меня уверенность – жить стоит! Я опять стал видеть этот мир, его краски и полюбил его!

       Она посмотрела на него внимательным понимающим взглядом.
     -  Расскажи мне еще о себе, если можешь.  Кто ты, откуда? – попросила она.
     -  С радостью. Я так давно ни с кем по душам не говорил. А тебе интересно? - все еще сомневаясь и не веря, что она здесь, рядом с ним.
     -  Очень даже. Ты же мой спаситель. Мне все интересно знать о тебе.
   И он рассказывает.

    -  Я родился и рос в красивейшем месте на земле. В небольшом поселке  Хабаровского края.
    Тайга. Первозданная нетронутая цивилизацией природа. Воздух – дышишь и не надышишься им. Поселок стоял на берегу прекраснейшей горной реки. С прозрачными, как хрусталь, ледяными водами. Эта река для меня и всех моих друзей была  центром мироздания. Центр Вселенной. Мы все, ребята одногодки,  пропадали на реке и в окрестной тайге целыми днями.

      Нас поражали диковинной красоты цветы, растения и животные. Тайгу и реку  мы не боялись. Это был наш любимый дом. Мы были так счастливы. Собирали грибы и ягоды. Ловили рыбу, купались.
     Предательство пришло от того, от кого мы никак не ожидали. Кого безумно любили и кем восхищались. С кем проводили самые счастливые дни и часы.
     Когда мне было одиннадцать лет, моя любимая красавица-река вдруг разбушевалась. Вышла из берегов и смыла поселок вместе с нашей школой. И так было три раза.

    Мы  вынуждены  были  покинуть родные места. Так начались в моей жизни сплошные интернаты и общежития. Про жизнь свою эту рассказывать не стану. Но временами эта жизнь была похлеще, чем жизнь знаменитых «бурсаков». Такое можно было увидеть разве что в документальных кадрах блокадного Ленинграда.

   По совету сестры я поступил на  худграф и закончил его. Получил профессию. И началась моя взрослая жизнь. Получил распределение и уехал к месту работы. Я уже был женат. Она художница. Учились вместе.
   Родились дети. Дом, семья, счастье. Успех. Все у меня было. И все потерял в одночасье. Об этом я тебе расскажу  как-нибудь в другой раз.
    Продолжительное молчание. Что тут скажешь?
    -  Теперь ты все знаешь обо мне.
               
                *****

    -  А ты? Кто ты? – он заметно волновался.
    -  Видишь, я человек. А ты думал, русалка?
    -  Знаю же, что такого не может быть. А вот нафантазировал и правда стал верить, что такое бывает.- Он так волновался. Так был благодарен ей, за то, что она слушает его. Что он ей интересен.
    -  Вот, теперь ты все знаешь обо мне. - Он смотрел на нее, затаив дыхание. 
    -  Может, ты тоже расскажешь о себе?
    -  А давай и я тебе расскажу о себе в другой раз.

     Она так посмотрела в его глаза своими синими и глубокими как море. И он
      понял,  -  другой раз обязательно будет.
         Они вышли из домика. Стали на высоком берегу. Перед ними до самого горизонта простиралось море. Бурное, все еще волнующееся море. Он накинул на ее хрупкие худенькие плечи свои куртку. Обнял ее. Согревал  ее своей курткой и своей нежностью.
     Его куртка  смотрелась на ней как пальто.

                Хабаровск,  октябрь 2023г.