Мы. Метаморфозы этюды опыт афористического изложен

В.М. ГОНГАЛО








МЫ.

МЕТАМОРФОЗЫ


 


В.М. ГОНГАЛО




На правах рукописи



МЫ.
МЕТАМОРФОЗЫ



Философско-антропологические этюды:
Опыт афористического изложения









Петропавловск
 2014
УДК 1/14
ББК 87 Я 73
Г  65






Гонгало В. М.
Г 65 Мы. Метаморфозы: Философско-антропологические этюды: опыт афористического изложения. – Петропавловск: СКГУ им. М. Козыбаева,  2014. – 500 с.

ISBN

Философская афористика как жанр, существует  наряду с другими  жанрами, наполненными философской проблематикой, такими как  трактаты, апологии, исповеди, притчи, эссе, философская поэтика,  и  рядом  других уникальных жанров. Отличие избранного  для исследования  жанра заключается в том, что он может характеризоваться  как максимально сжатый по объёму текст, несущий в себе мощный заряд  для интеллектуального творчества.
Что касается человека как главного действующего лица на планете Земля, то как представляется, вопрос  Владимира Мономаха, данный в поучении детям: «Что такое человек, как помыслишь о нем?», –  ничуть не потерял своей актуальности.




ISBN
ББК 87 Я 73
На первой странице обложки: Фрагмент из фильма Гарри Бардина «Адажио».

© Гонгало В. М., 2014.
© СКГУ им. М. Козыбаева, 2014.


ПРЕДИСЛОВИЕ

Что такое человек? Какова природа человека? Каковы его сущность, назначение и место в мире? В чем смысл человеческой жизни? Каковы непреходящие проблемы человеческого бытия? Подобного рода вопросы задавались мыслителями во все времена.
Греческое «metamorphosis» – метаморфоза – означает превращение одной формы в другую,  видоизменение, переход  одной стадии развития  некоторых живых организмов в другую, сопровождающееся резким изменением . Примером здесь может стать гусеница: «Инстинкт гусеницы заставляет её постоянно плести свой кокон, если она не закончит это плетение, то умрёт и никогда не станет бабочкой. Пусть каждый из нас плетёт свой кокон, не спрашивая «зачем?» и «почему?», – такой вывод делает Мария Склодовская-Кюри.
Когда дочери  Пьера и Марии Ирэн была присуждена  Нобелевская премия, то можно было сказать: «Кокон сплетён, теперь можно порхать бабочкой». А древние латиняне говорили: «Tempora mutantur, / [et nos mutamur in illis] – [тэмпора мутантур, / эт нос мутамур  ин илис]. – Времена меняются, [и мы меняемся вместе с ними]».
Всю жизнь человека можно представить как сплошную цепь изменений, как ряд рубежей, которые ему необходимо преодолеть: после рождения ребёнка – каждый день – как рубеж, затем каждый  прожитый год – как рубеж со  множеством препятствий, вступление в подростковый возраст – очень важный рубеж, связанный уже с вступлением в соответствующую половозрастную группу, затем  наступает юность – следующий очень важный рубеж. После юности приходит пора «околотридцатилетнего возраста» и вступление в пору зрелости; последняя тоже имеет  целый ряд ступеней и занимает несколько десятилетий,  затем следует пожилой возраст и наконец, наступает старость – самое нерадостное время в жизни каждого человека.
И всякий рубеж сопровождается целым рядом важных психофизиологических изменений. Вообще, изменчивость – самая постоянная черта нашей натуры, замечал М. Монтень.
Мир, вероятно, всегда был таков, как есть, и человек тоже, как и мир его породивший, бывает всяким.
Когда мы говорим, что жизнь прекрасна – это правда.
Когда мы говорим, что мир ужасен, то это, тоже, наверное, правда.
Но мы видим в этом противоречие, нам надо непременно, чтобы было правдой или то, или другое, мы забываем, что по замечанию Монтеня, противоречивость – самая характерная черта мира и человека.
Парадоксальность отсюда естественна, хотя и необъяснима. С одной стороны, мы видим, что жизнь  продолжается, – несмотря ни на что; с другой стороны, знаем, что человек обречен – тоже несмотря ни на какие успехи.
В «Опытах», в главе «О непостоянстве наших поступков», философ указывает: «…мне кажется странным, когда разумные люди иногда пытаются подвести все человеческие поступки под один ранжир, между тем как непостоянство  представляется мне самым обычным  и явным недостатком нашей природы, свидетельством чего может служить известный стих насмешника Публия:
Malum consilium est, quod mutari non potest .
(Плохо то решение, которого нельзя изменить).

«Мне труднее всего представить себе в людях постоянство и легче всего – непостоянство… я давно убедился, что порок есть не что иное, как нарушение порядка и отсутствие меры и, следовательно, исключает постоянство… Мы не идем, а нас несет, подобно предметам, которые уносятся течением реки то плавно, то стремительно, в зависимости от того, спокойна она или бурлива… Каждый день нечто новое приходит нам на ум, и наши настроения меняются вместе с течением времени…
Мы колеблемся между  различными планам: в наших желаниях никогда нет постоянства, нет свободы, нет ничего безусловного…
Наши поступки – не что иное, как разрозненные, не слаженные между собой действия (voluptatem contemnunt, in dolore sunt molliores: gloriam negligunt, franguntur infamia – Брезгуют наслаждением, но поддаются горю, презирают славу, но не выносят бесчестья), и мы хотим, пользуясь  ложными названиями, заслужить почет» .
Мысль Марка Аврелия, как представляется, не противоречит мнению Монтеня об изменчивости как характерной черты природы человека: «Время человеческой жизни – миг; её сущность – вечное течение; ощущение смутно; строение всего тела бренно; душа неустойчива; судьба загадочна; слава недостоверна. Одним словом, все относящееся к телу подобно потоку, относящееся к душе – к сновидению и дыму. Жизнь – борьба и странствие по чужбине; посмертная слава – забвение. Но что может вывести на путь? Ничто, кроме философии» .
Подтверждением мысли о человеческой противоречивости могут стать замечательные строчки А. С. Пушкина:
Что ж? Тайну прелесть находила
И в самом ужасе она:
Так нас природа сотворила
К противуречию склонна.
Действительно,  всю жизнь человека можно  представить  как непрерывную, хотя и не всегда заметную цепь изменений и перерождений: день за днем, год за годом, десятилетие за десятилетием… разве  десять лет назад мы были такими, каковы сегодня?.. десять лет, в свою очередь, состоят из годов, годы из месяцев, месяцы из дней, дни из часов, часы из минут, минуты из секунд… Глубоко заглянул в суть бытия поэт, посвятивший стихотворение мгновениям.
Не думай о секундах свысока.
Наступит время – сам поймешь, наверное:
Свистят они, как пули у виска, –
Мгновения, мгновения, мгновения…
…………………………..
Из крохотных мгновений соткан дождь.
Течет с небес печаль обыкновенная…
И ты порой почти полжизни ждешь,
Когда оно придет, твое мгновение.

Придет оно –  большое, как глоток,
Глоток воды во время зноя летнего…
А, в общем, надо просто помнить долг.
От первого мгновенья до последнего .

Мысль либо есть, либо, увы, нет и не очень разумно было бы, как представляется, делить мысли на свои и чужие не очень разумно говорить: «Это моя мысль!», – ведь, если покопаться, то наверняка можно найти того, кто уже сказал подобное или близкое к этому. Конфуций, как известно, любил повторять: «Я не создаю ничего нового, только передаю старое». Сенека в своих «Письмах к Луцилию» замечал: «Все, что если кем-нибудь хорошо сказано, я считаю и своим» . «Отец патристики» Юстин от имени всех христиан почти повторяет слова римского стоика: «Все, что когда-либо было сказано истинного – наше» .
Всё, что написано до меня – то моё, – говорил Моцарт.
Эти же слова повторяет А.Н. Пахмутова. Вероятно, великий человек имеет право сказать так.
Может ли кто выносить чужого ребенка?.. вероятно, нет. Почему же тогда длятся яростные споры о том, кто первый сказал это? Почему же плагиат стал «серьёзной проблемой» в научной среде?.. Сократ, живя 2,5 тысячи лет назад, сравнивал свое искусство с искусством повивальной бабки, с той разницей, что если последняя помогала рождению ребенка, то он, Сократ, помогал рождению мысли.
Таким образом, по Сократу, мысль, как ребенка, необходимо выносить, но нельзя взять у кого-то готовой. Правда, есть и различие, если ребенок рождается в установленный  природой  срок, то мысль может вынашиваться годы, десятки лет, а может, и всю жизнь. Спор о том, чья это мысль, и кто первый сказал это спор ни о чём, потому что на самом деле имеет значение то, что это мысль, и она высказана. Далее, проверить на плагиат можно любого автора, для этого необходимо определить, узнать его образ мыслей. Сделать это очень легко, правда, чтение произведения это всегда серьёзный труд, но здесь главным, как представляется, оказывается то, что это никому не интересно, поэтому легче объявить плагиат «серьезной проблемой», чем что-то делать.
Когда Я и Ты, стали, наконец, МЫ, то настолько уже срослись, что вот где здесь моё, а где твоё?.. так и мысль не моя и не твоя – но либо есть, либо нет. Недаром и поэт восклицал:
Товарищи, бросим замашки  торгашьи
– моя, мол, поэзия – мой лабаз! –
всё, что я сделал, всё это ваше –
рифмы, темы, дикция, бас !

И пусть нас не удивляет, если  заметим созвучие в трудах самых различных авторов и эпох,  недаром французский философ Ален заметил: «Никто в одиночку не может выносить великую мысль». Действительно, мысль не моя и не твоя, но всегда наша. Я ничего не теряю, в худшем случае, не скажу лучше, чем это сказано, а в лучшем случае повторю, оправдывая  известные поговорки: повторенье – мать ученья, и: уча, учимся сами.
Что касается отношения к заимствованным и собственным  «мыслям», то здесь весьма  любопытным   представляется  замечание Гёте: «Наиболее вздорное из всех заблуждений – когда молодые люди воображают, что утратят оригинальность, признав правильным то, что уже было признано другими» .
Поистине, мы пользуемся плодами тех сеятелей, которых давно нет на Земле и, учась, не повторяем ли их мысли?.. Разве  мы не повторяем мысли,  высказанные древними тысячи лет назад?  Текст Священного Писания, например, вдохновлял бессчетное число дерзавших заявлять о своем понимании его и, действительно, «нет ничего нового под солнцем» (Еккл. 1:9).
Или, например, размышления Эпикура о смерти вошли во все хрестоматии: «Самое страшное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения: когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет» (Письмо к Менекею, 125). Иначе говоря, пока ты жив, смерти нет. Подобные примеры, как представляется, вполне можно продолжить.
Гений прекрасно понимает, что он стоит лишь в ряду других гениев. Известно, что ничего не возникает из ничего, всякий труд  прямо или косвенно опирается на труды многих предшественников, и слова Ньютона в этом смысле являются и показательными и знаменитыми: «Если я видел дальше других, то это потому, что я стоял на плечах гигантов». Труды замечательных ученых становятся своеобразной точкой опоры, той, о которой Архимед две с половиной тысячи лет назад воскликнул: «Дайте мне точку опоры и я переверну мир!».
Весьма любопытными представляются в этой связи  размышления советского философа М.К. Мамардашвили, который неоднократно подчеркивал, что мыслить очень трудно, что «мысль – это ад»: она  всегда совершается «на пределе человечески возможного» .
Мамардашвили, как подчеркивают философы, разводил понятия «думать» и «мыслить». Мысли нет там, где думанье превращается в средство прославления себя, украшения себя, компенсации своих недостатков, самоутверждения. Если есть мысль, то в ней «отсутствуешь ты»… ибо мысль «рождается из душевного потрясения», а не из следования внешним нормам и стандартам, даже если они исходят из авторитета.
Думая о чем-то часто не имеют предмета, предупреждал Мамардашвили. Например, можно много думать и говорить о смысле жизни, приводить различные аргументы, которые никого ни в чем не убеждают и уводят спор в бесконечность. Здесь нет предмета мысли. Он появится, если ввести тему смерти, принять в жизнь смерть «как ее конститутивный момент, а не случайность». Чтобы мыслить смысл жизни, надо уметь отрешиться от всяких частных, земных обстоятельств жизни и заглянуть в бездну бытия, которое, в отличие от эмпирических фактов дано нам не в чувственных образах, а в нашем чувстве «отрешенной тоски» .

Афористическое знание в философии – совершенно особое, уникальное, специфическое явление в истории философской мысли. Афоризм становится своеобразным трамплином,  позволяющим нам подняться до  уровня философской проблематики, оттолкнувшись посредством афоризма от повседневных проблем и псевдопроблем, оказавшись на какое-то мгновение в невесомости, мы получаем уникальную возможность  для  собственного, самостоятельного философствования, которую нельзя заменить никаким учением и образованием. Вряд ли можно найти что-то лучшее, чем, философствуя, заниматься поиском  мудрости, истины, красоты.  Влюблённому в философию  Платону, жить, значило философствовать, а философствовать, значило жить.  Эпикур  на вопрос о том, как следует жить, отвечал, что  следует смеяться и философствовать.
В. И. Вернадский не является, как известно, ни философом, ни литератором в строгом смысле этого слова, и вопросы морали и человеческих взаимотношений, как он сам признавался, были одними из наименее интересных для него. Тем любопытнее представляется отношение ученого к трудам Ларошфуко, Гёте, Гейне, Вовенарга, Амиеля.
«Работал над живым веществом. Иногда мне кажется, что вся эта работа очень мало дает в результатах и что я не справляюсь с тем ее размахом, какой даю в ней. Нахожу новые и новые пропуски и убеждаюсь в ошибочной оценке сделанного до меня...
Сколько моих мыслей действительно моих? Сколько их возникло из фактов или из чтения? Сколько из них – воспоминаний прочитанного или услышанного, прозвучавшего иначе, чем у других, в моей думе?
…Сейчас я все глубже вдумываюсь в вопросы автотрофности организмов и автотрофности человечества. Здесь, в автотрофности, одна из загадок жизни…
Жизнь – миг, и я, живя мыслию, странным образом живу чем-то вечным. < ... >. Есть какое-то особое состояние духа, когда охвачен не высказанной в логических формах идеей. Это чувство не удовольствие – слово не подходит, но какое-то нежелание выходить из этого состояния, ибо всегда логический образ ограничит то, что охватывает человека.
…Читал Гете, Гейне, Ларошфуко, Бальзака... Гете, особенно когда пересматриваешь его мелкие вещи, наброски, путевые письма – самый глубокий натуралист. Я чувствую в нем что-то родственное и одинаково понимаю его интерес и к природе, и к искусству, и к истории. Время от времени к нему возвращаюсь и в него углубляюсь. Систематически и внимательно начал уже давно, когда жил в Теплице – тогда прочел Бельшовского «Комментарии к Фаусту» (А. Бельшовский, Гёте. Его жизнь и произведения, т. 1-2, Спб., 1898-1908).
…Опять хочется в часы своего досуга обращаться к изучению произведений, и литературы о них, великих творцов человечества. Я много сделал для себя в этом отношении – но в философии остановился, и не начал, на Мальбранше, в искусстве – на Веласкесе, в литературе – на Данте. Хочется опять войти в эту область вечного – в часы вольного и невольного досуга.
«Максимы» Ларошфуко иногда удивительны. Мораль и человеческие взаимоотношения одни из наименее меня интересующих вопросов – но красива их форма. Стремление выразить мысль кратко и сжато. Тут ведь тоже бесконечное и иногда человек достигает в трех-пяти словах поразительной глубины. Я не раз мечтал для своей мысли [применить] на досуге эту форму выражения, так как она наиболее свободно от всяких рамок позволяет выражать мысль и заставляет ее, отчеканивая фразу, углубляться в ее содержание, раскрывать для себя самого глубину достигнутого. Помню, что это мне захотелось сделать, когда много лет назад во время одной из своих поездок читал Марка Аврелия и позже, когда переглядывал дневник Амьеля» . (Амьель Анри (1821-1881) – швейцарский профессор философии. Большую популярность получило его сочинение «Отрывки задушевного дневника», посвященное нравственным поискам).
В.И. Вернадский подчеркивал, что интуиция, вдохновение – ос¬нова величайших научных открытий, в дальнейшем опирающихся на идущих строго логическим путем, – не вызываются ни научной, ни логи¬ческой мыслью, не связаны со словом и с понятием в своем генезисе. Он призывал усилить наше научное внимание к указанным вненаучным, внерациональным формам.
Сказанное В.И. Вернадским позволяет высказать предположение о том, что понятие мысли несет в себе нечто общее, независимо от того, какое направление она принимает и к какой области знания относится.
Мысль Марка Аврелия, как представляется, удивительно соотносится с мыслью  самого Вернадского: «Пора не только согласовать свое дыхание с окружающим воздухом, но и мысли со всеобъемлющим разумом. Ибо разумная сила так же разлита и распространена повсюду для того, кто способен вбирать ее в себя, как сила воздуха для способного к дыханию» .
Очевидно, что не всякое философствование и не всегда заканчивается рождением афоризма. Многие афористические выражения:  уча, учимся сами; друг  познаётся в беде; жизнь коротка, искусство вечно; привычка – вторая натура;  капля  камень долбит; куй железо, пока горячо и др., поистине,  дошли до нас из глубины веков, ничуть не  потеряв актуальности.
Также  очевидно, что философствование не ограничивается афористическим  феноменом, но сам афоризм становится одновременно ступенькой, этапом, итогом, промежуточным  звеном в цепи очередного и непостижимо удачного акта философствования. Чудеса не растут на деревьях, они вырастают в сердце человека, говорил некогда  мудрый и добрый сказочник, так и афоризм не растёт на дереве, но вырастает в сердце человека.
Афористическое знание и его носители:  притчи, афоризмы, максимы, крылатые слова, гномы, метафоры, поговорки,   пословицы  по глубине и силе мысли равнозначны  целому тексту. Афоризм – это роман в сжатой форме, афоризмы учат сжимать слова, как пальцы в кулак,  афоризм есть логическое завершение мысли, её вершина, и, наконец,  едва ли не лучшая форма  выражения  глубинных философских  проблем.
Г. К. Лихтенберг высказал проницательную мысль: «Поистине многие люди читают для того, чтобы иметь право не думать». Чтение мудрых афористически выраженных мыслей отнимает это право, ибо человек по природе своей есть существо, предрасположенное к мышлению, а  для восприятия чужой мудрости нужна, прежде всего, самостоятельная работа.
Истину иногда ассоциируют  с мудростью,  ибо целью философствования можно считать как поиск истины, так и поиск мудрости. Афористические выражения прекрасны тем, что становятся слепком, своеобразным моментом истины.
Поистине, знаменитое: «Поехали!» – Ю.А. Гагарина 12 апреля 1961 года вполне созвучно возгласу Архимеда: «Эврика!», – когда ему посчастливилось после долгих и мучительных размышлений открыть закон, носящий его имя.











Глава I. КУЛЬТУРНЫЙ СИНТЕЗ АФОРИЗМА

I. 1. Симпатия

Вас просили прийти завтра,
а вы все время приходите сегодня.
Неизвестный автор

Человек это еще тот,  кому не хватает любви.
Кто жалеет другого, тот сам не жалуется.
Молодые люди  любят все новое, но немолодые, как правило, уже не питают симпатии к новому.
Терпение – великая сила, но кто научился терпеть, тот разучился радоваться. Мы не знаем, бывает ли легкая смерть,  но то, что жизнь не бывает легкой,  это наверняка.
Хороший  руководитель всегда умеет столкнуть подчиненных, и посмеяться как над тем, так и над этим.
Усердие превозмогает все! – указывал Козьма Прутков, –однако, если есть у человека дар, то его никто не может отнять.
Я ненавижу людей, не умеющих прощать, – писал  Ф. Ницше. В самом деле, здесь постоянно только непостоянство, постоянно на смену одному приходит другое, нельзя ли предположить, что и здесь, как  и  всему прочему,  свое время.
Сказать «да», значит идти на поводу, сказать «нет», значит обидеть человека – если это называть свободой выбора, то свобода какая-то однобокая.
Если все люди равны, то почему одни беспечны, веселы, счастливы, другие вечно озабочены?
Высокое искусство  всегда существовало для избранных, впрочем, народная  популярность стоит отнюдь не мало.
Если слушать все, что говорят, то, наверное, лучше не жить, если не слушать – тоже, остается одно: слушать, делая свои собственные выводы.
У кого что болит, тот о том и говорит,– гласит русская  поговорка (и даже еще более определенно, например:«Кому что, а курице – просо»; «Кому что, а вшивому – баня» и др.). В общем, человек  всегда говорит о своем, это и не так удивительно, напротив, следовало  бы  насторожиться всякий раз, когда  узнаешь, что другой заботится о тебе больше, чем о себе самом.
Если плевать на «весь род человеческий» (как это прямо и заявлял Шарль Бодлер – см.: Самопознание  европейской культуры ХХ в.М., 1993. с. 181), значит, быть свободным, то выходит, испытывать признательность, а равно привязанность, значит, уже быть несвободным.
И почему это раньше было лучше? Не исключено, потому, что люди были молоды, потому что пели песни («Подмосковные вечера»), а сегодня песен уже не поют, сегодня их слушают.
Они  были молодые, желали любви и счастья, а их ждали лагеря и война (А. Рыбаков. Дети Арбата).
Казалось бы, так  хорошо все начинается, но кончается у всех одинаково, разве это не парадокс?
О какой порядочности можно говорить среди нищих?
Актер это тот, кто обладает даром быть убедительным, сам не будучи еще так  убежден, как  бы ему хотелось.
Тоска и печаль – точно такие человеческие качества, как радостное и веселое состояние. Надо жить и радоваться – говорит нам Священное Писание, однако, разве скорбь не есть обратная сторона  радости?
Дайте человеку трибуну, и он выздоровеет, ведь согласно русской  поговорке: «На миру  и смерть красна».
Это большое искусство – говорить  и ничего не сказать – заметил некогда один школьный учитель, – действительно, кто следует данному принципу, только цитирует других  или говорит то, что знают все.
Глупо отрицать то,  во что человек верит, но кто сказал, что все устроено умно?
Мысли человека – в нем самом, и что тогда для него значит внешнее выражение их?
Учить, значит, в конечном счете, узнавать то, что об этом предмете говорили другие, лучшие, ученые. Учить, значит приобретенное таким образом за долгие годы, выдавать за  свое.
Если я действительно люблю  кого-то, то я люблю весь мир. Тогда  не совсем уже бессмысленно утверждение того, кто любит всех.
Мы испытываем благодарность не только потому, что  другие делали нам доброе, но еще и потому, что сами  хотим и можем делать доброе.
Объяснить и понять можно все, а когда это не могут сделать (что не так удивительно), то объясняют так, что предмет становится еще темнее, чем был  прежде.
Толпа, кажется, готова простить  вождю все, кроме одного – нерешительности, другими словами, толпа прямо нуждается в том, чтобы действовать. Низшие, т. о., часто служат  почвой, материалом для высших и, одновременно, их оправданием.
Бертран Рассел  в своей книге «История западной  философии» , характеризуя философию Беркли, приводит следующий парадоксальный пример: «Я не был пьян вчера вечером. Я выпил только две рюмки; кроме того, хорошо известно, что я непьющий» (с. 599). Но так, вероятно, говорят на Западе, у нас же выражаются  определённее, хотя  и несколько иначе: «Во-первых, я утюг не брала, а во-вторых, я его отдала», – впрочем, можно было сказать то же самое еще короче: «Я прав!» – или: «Я права! Так или иначе!» Жизнь не имеет смысла, бред, если  признать, что: «Истин нет!» В конечном  счете, имеют место  одни только мнения, вес коих определяется не столько истинностью их положений, сколько  весом, авторитетом их носителей. Можно даже сказать, что не существует ничего, кроме мнений, но тут  на первое место выступает наука, вооруженная  строгой  системой доказательств, причинно-следственных связей и закономерностей, где частные мнения, казалось бы, совсем неуместны.
Даже если верно учение древних материалистов, и жизнь зародилась самопроизвольно, то все же,  никто не станет возражать против того, что ничто не могло  бы появиться без причины.
Если делаешь кому-то хорошо, то знай, что себе делаешь плохо, – следуя этой логике, легко  прийти к заключению, что если кто жалеет  другого, то не жалеет себя.
«И жить торопится, и чувствовать спешит», – писал А. П. Вяземский  о молодости, и с этим трудно не согласиться, хотя  по правде говоря, надо не торопить время, а ловить момент, ибо все «проходит быстро, и мы летим»; «Мы теряем лета наши как звук» (Псалом 89:9-10). Правда, верующий может не совсем безосновательно заявить примерно следующее: «Нам спешить некуда, ведь впереди у нас целая  вечность». В общем, никто никому не нужен, это  то и хуже всего, особенно, если учесть, что здесь ничего не бывает зря или случайно, или просто так.
Счастье это когда ты делаешь то, что хочешь и что любишь, несчастье, когда наоборот, приходится делать то, что «надо». Но нередко еще человека  делают несчастным, чтобы  он понял самое простое – как действительно мало надо человеку для счастья; точно также поступают, когда, что называется, человека постоянно нагружают, чтобы он когда-нибудь  мог испытать  даже не  облегчение, а  настоящее счастье.
Мы были бы несправедливы, если бы думали, что наши враги желают нам смерти, хотя вряд ли кто из них отказал  бы себе в удовольствии  помучить   нас или, на худой случай, посмеяться.
Ожидание часто для многих и становится счастьем, хотя следовало бы ловить момент, ибо все проходит скоро, и мы летим, как это и написано в Священном  Писании.
Как известно, «суха теория», так нужна ли она  вообще,  если известно, что критерием истины становится практика?
Свобода есть осознанная необходимость(Спиркин А. Г. Философия. с.125 ) – писал Спиноза. Но будь свобода тем, что понимают под ней  обычно – что хочу, то и делаю, – то на стала ли бы она хаосом?
О счастии повсюду еще говорят, как об удовольствии, наслаждении, но может быть,  счастье это еще как бы награда, как полноценный отдых после упорной и напряженной работы?
 Что значит заинтересовать другого? Это значит важное для тебя сделать важным  для  всех, хотя древний мудрец  заметил, что  нет для человека более интересного объекта, чем он сам.
Человек ошибается, когда думает о плохом, еще более того, «плохие» мысли  почти всегда есть признак нездоровья. Для здорового же человека необходимо, прежде всего, много и хорошо работать.
Если верно, что  язык мой – враг мой, то опять верно, что молчание – золото. Конечно, человеческое общение то роскошь, но во-первых, человеческое, и во-вторых, когда им пользуются,  не злоупотребляя.
Смотреть на другого, все равно, что смотреть  в окно и значит скучать, поэтому лучше всего для человека смотреть на самого себя, но  это ему непонятно.
Если даже у нас нет никаких оснований для радости, то разве больше оснований для печали?
У молодых людей  и так все есть для   счастья; что касается немолодых, то все  их  ухищрения, как то: пост, умерщвление плоти (называемое «воспитанием воли»), табак, алкоголь, медитация, возможно, являются только заменителями.
Учиться вообще значит пытаться понять скрытое, научиться, значит, перескочить вверх одну-две ступени.
Кто отчаялся обрести желаемое, как то вещь, успех и т. д., то научается быть довольным тем, что есть.
Бедность это не только отсутствие какого-то минимального материального достатка, но и непрестанные унижения и  оскорбления, и наказания.
Человек всю жизнь умирает, например, всякий раз, когда заболеет, устанет или не просто не хочет жить в особенно трудные времена как то: голод, война, потери  близких и т. д.
Известно, с легкой руки Н. Буало, что кто  ясно мыслит, тот ясно излагает, так, человек хочет быть понятым, и тем не менее, желание быть  понятым до конца способно вызвать  обратный результат.
Известно, что кто талантлив, тот  во всем талантлив, и хотя это  шутка, то все же, нередко еще кто может одно, тот может и другое, так человек учась,  учится, раздвигая границы   познания. Но что значит иметь свое мнение? Это значит, во-первых, иметь мнение отличное от всех других, и во-вторых, чувствовать, что ты прав.
Маленькие дети повсюду учатся говорить (и мы приветствуем это), а пожилые, напротив, принуждены учиться молчать.
Для молодых людей все лучшее  еще впереди,  для поживших, напротив, все лучшее  уже было.
Сначала молодой человек   испытывает жажду деятельности, а потом берет сове трудолюбием и усидчивостью.
Молодые люди вообще любят все неведомое, а пожившим надоедает  и то, что они знают.
Повсюду те, кого нет, как бы незримо присутствуют, и наоборот, нередко те, кто есть, как бы отсутствуют.
Не успеешь стать звездой, как становишься востребованным, и никому нет дела до того, что все уже успели изрядно надоесть.
Давно известно, что «мы просим, а когда нам не дают, то мы сами  берем», –но шантаж это то же самое.

27 ноября 2004 г.
За что боролся, на то и напоролся – гласит поговорка,  иначе, человек получает то, чего так хотел, но успокаивается ли он на этом?
Кто не стремится наслаждаться, тот научается быть довольным тем, что есть.
Политик это тот, кто свои чувства загоняет в тупик, и вытаскивает наверх те, которых не испытывает.
Единственному, чему мы должны бы учить наших детей, это ничего не бояться, но для этого нужно самому быть, как минимум, бесстрастным.
Прежде молодые люди весьма переживали по поводу своей  стеснительности, не понимая еще, что все гораздо хуже, когда человек ничего  не стесняется.
Всем известно золотое правило  водителя: «Не уверен – не обгоняй!». Но точно то же самое можно сказать и в отношении всякого оратора: «Не уверен – не говори!». Опять выходит, что лучше всего молчание, может, другой мир потому и называют лучшим?
Один  французский  король говорил, что для ведения войны нужны три вещи: деньги, деньги и деньги. Возможно, что он и  прав, но для победы на выборах нужны  три  те же  самые вещи.
Хороший руководитель, может, и не зная ничего о древних даосах, тем не менее, поступает в соответствии с их правилом: он вовсе никем не управляет и со стороны хорошо видно, что все у него  делается само собой.
Если все люди равны перед Богом, то нетрудно предположить, что всякое превосходство одних над другими основано ни на чем. И если все люди произошли от одного корня, то, вероятно, и деление на национальности тоже условно.
Известно, что Восток есть Восток, Запад есть Запад (Хомутовский Ф.А.). На Востоке, хотя бы и были бедными, то все же это компенсируется «богатством  духа», на Западе, напротив,  материальный достаток, казалось бы, наличествует, но морально  не легче и еще немало «нищих  духом». Что же, давно замечено еще древним, что для того, чтобы быть счастливым, надо научиться  обходиться малым.
Всякие обезболивающие средства действуют по  принципу «клин клином», который еще чуть-чуть и превратится в следующий: «Чем хуже, тем лучше». Так оно нередко и бывает.
Подумаем, если мы  будем плакать, то что останется нашим врагам?
Правила как известно, существуют для того, чтобы следовать им, но с другой  стороны, что  бы это было за правило, если бы оно никогда не нарушалось?
Известно, что доктор медицины знает кое-что о своем предмете, врач знает практику больше, чем  первый, а фельдшер знает все. Точно так и доктор, например исторических наук, знает кое-что весьма существенное по избранной  им специальности, преподаватель ВУЗа, будучи практиком, знает больше, а школьный учитель просто обязан знать все!
Пользуясь благодеяниями, легко можно стать обузой, поэтому пользоваться добротой других следовало  бы пользоваться, как мы пользуемся лекарствами, для выздоровления, но не более того.
Все люди, как известно, делятся на оптимистов и пессимистов, последние нас мало интересуют, зато чрезвычайно интересуют  первые, кто же такие оптимисты? Это те, которые говорят: «Все хорошо» - когда на самом деле все плохо. А что есть обман? Это когда все представляется очень хорошо (недаром говорят, что когда слишком хорошо, то это тоже нехорошо), а потом, смотришь, от всего хорошего не осталось и следа.
Больше всего люди  ценят постоянство, в том числе постоянство в чувствах, но если человек всегда тот же, то нет, видимо, существенных различий между голодным и сытым, бедным и богатым,  грустным и веселым и т. д.
Управлять собой, значит не причинять никому неприятностей.
Если жертва и самоотречение  допускаются, то нам небезразлично во имя чего? Во имя высшей цели, не иначе.
Быть рационалистом, значит, все время  идти вперед все время делать дальнейшие выводы.
Кто говорит: «Сталина на вас нет», - в душе того живет Сталин.
Если мы идем на работу, как на праздник, то нетрудно предположить, что  праздник  это тоже работа.






















I. 2. Истина

Слухи о моей смерти сильно преувеличены.
Марк Твен

Бытие только тогда и есть, когда  ему грозит небытие.
Ф. М. Достоевский
(Спиркин А.Г. Философия.М., 2000. с. 250)

Учись  блюсти тишину, как блюдёшь чистоту,
тогда будешь жить долго и счастливо.
Неизвестный автор

Древний  Демокрит на вопрос о том, что есть Истина, отвечал: «Я смеюсь». Возможно, поэтому постепенно сложилось  мнение, что философствовать, значит смеяться.
Похвалить человека, значит, поднять его над обыденностью. Обругать, значит, напротив, уронить в глазах всех.
Если бы истина открывалась в спорах, то самая большая истина  давно открылась бы людям в  собраниях.
Повторим опять: если все так очевидно, то  зачем это говорить? Если же ничего не понятно – тоже.
Если  все у нас хорошо, то опыт подсказывает нам, что так  будет недолго. Но это наводит на мысль, что и плохое  тоже проходит, так, сказано в Священном Писании: «Страдание наше легкое и кратковременное» (2 Кор. 4:17).
Мы хотим все знать, это понятно. Но уметь ответить на все  вопросы – есть в этом что-то иезуитское. Как известно, иезуитами исповедовался принцип: «Цель оправдывает средства».
Во многой мудрости много печали – говорится с Священном Писании (Еккл. 1:18), вот и будущий писатель Лев Толстой, когда у него умер брат Николай, мучился бессмысленными вопросами: Зачем он жил на свете? Еще менее было понятно зачем он умер?
Что же, понимание того, что два раза не живут и второй жизни не будет  заставляет человека дорожить данной ему.
Хуже всего, когда человек не  становится хозяином самого себя, ибо тогда  находится хозяин в лице другого. И так всегда, один, запуганный (и послушный!) боится пошевелиться, чтобы не выдать себя, другой напротив, кажется, привык быть в центре внимания. Действительно  этот второй, скорее прав, чем первый, ибо все, что ни делаешь, следовало   бы делать так, будто на тебя смотрит весь мир (вспомним:«На тебя вся Россия смотрит!»).
Одна мысль о смерти, о неизбежном конце способна  убить всякое желание и, читай, всякую мысль, и самую жизнь, поэтому недаром говорится, что мысль материальна, это верно так же, как и то, что Слово тоже есть дело.
Когда гонимые занимают место преследователей, они становятся гонителями и это еще один парадокс.
Призывы   сохранять спокойствие и быть  мужественными, стоят ровно столько, сколько  и все другие призывы.
Не завидовать, значит, прежде всего, не желать места другого,  скорее, считать свое наилучшим.
Повсюду метод важнее способа, ибо первое есть магистральная линия, второе – дело  случая.
Мы идем к людям, нелюди нас не интересуют, хотя роман М. А  Булгакова  «Мастер и Маргарита» описывает «доказательство  бытия дьявола, а не  Бога» .
Никогда нельзя считать количество тождественным качеству, в качестве доказательства можно вспомнить, например, слова А. В. Суворова из его «Науки побеждать»: «Воюй  не числом, а умением»; о том же говорит народная поговорка: «За одного битого двух небитых дают»; разведчики прямо переиначивают известную поговорку, утверждая противное: «И один в поле воин» и т. д.
Нужно очень сильно любить свою Родину, чтобы быть патриотом, как например, славянофилы  (И. С. и К. С. Аксаковы, – см.: Советский энциклопедический словарь.М.: «Советская Энциклопедия». 1979.  с. 32; братья И. В. и П. В.  Киреевские – там же,  с. 585, А. С. Хомяков); и наоборот, нужно видеть в других только хорошее, чтобы стать западниками, какими были в России П. Я. Чаадаев,   Н. В. Станкевич (впоследствии стал  славянофилом, революционным демократом – там же,  с.1276) и др.
Когда ты свободен, то подумай – от чего? И если не для дела, то для чего?
Если мы думаем о наших  врагах  больше, чем думаем о друзьях, то нет  ли здесь парадокса?
«Сколько лет ни живи, есть только семнадцать мгновений любви» (песня). Душа, как известно, возраста не имеет, и это наводит на мысль, что человеку всегда 18 лет.
Тонкая нить связывает человека с жизнью, так и в Священном Писании сказано: «Один только шаг между мною смертью» (ап.Павел ).
Любимый это тот, кого  никто заменить не может, и ничего здесь нельзя исправить.
Не побоимся повторения, для молодого человека открывается весь  такой заманчивый, мир, для пожилого напротив, мир сужается до того места, где он находится.
Не было ли в Екатерине II Сталина,  и наоборот, не было  ли в Сталине черт предыдущих правителей? Впрочем, повсюду еще убивают живых и помнят о мертвых…
У человека пять органов чувств, но по-настоящему доверяет он только шестому, называемому интуицией.
Если кто идет на работу, как на праздник, то вероятнее всего, праздновать ему придется недолго, ведь любимое дело работой не называют. Следовательно, можно говорить только о преодолении, прежде всего  самого себя: «Не хочу, но надо». Моральный же долг порядочного человека велит ему быть честным  и совестливым. Это верно так же, как и то, что не бывает  большой радости без  боли.
Посмотрим на детей – они милые, но памяти у них нет почти никакой, в том смысле, что они не запомнят ничего из того, что навсегда запомнит их ближний, к примеру, родители, для которых они и взрослые будут оставаться детьми.
Для того, кто ползет, земля всегда не ровна, а мир несправедлив.
И почему это те, которые нам симпатичны, так ограничены в средствах, а для богатых мы, наоборот, словно не существуем.
Юмор это всегда немного защита от судьбы – заметил  один остроумный писатель. Это и так и не так (как говаривал некогда Ф. А. Хомутовский), потому что юмор не только помогает нам жить, нет, но без юмора жизнь стала бы просто невозможной.
Мы имеем дело не столько с учением, сколько с тем, как это учение понимается. Как известно, критерием истины является практика, так и примеры призваны пояснять  мысль.
Ничего слишком, – учил древний мудрец; ищите путь золотой середины – учил другой  мудрец. И ничего о том, что это – величайшее чудо, как земля не сходится с небом, так и человек не может пройти по лезвию бритвы.
Позволять другим все – есть в этом что-то от великого. .
Хорошие психологи нередко становятся  такими же хорошими мошенниками.
Ответы, ответы, ответы…, но  на главные вопросы мы ответа не услышим.
Сомнение для души это то же самое, что ржавчина для железа, то и другое равно разъедает.
Человек повсюду ценит то, что он заработал своим собственным трудом, а не то, что ему дают.
Мудрый руководитель  это  еще тот, кто не всегда идет впереди, нередко он, что называется, опирается на  своих подчиненных, советуется, выслушивает мнения и т д. Когда  же  управляющий собой  действительно сердится, то это остается незаметным для окружающих.
Кто умеет пройти по лезвию бритвы, тот  достигает успеха.
Мы знаем, что  любовь не терпит  расчета, и что любить по настоящему,  значит, отдавать   любимому самое дорогое. Впрочем, когда отдашь  все это, тогда только и начинаешь любить по-настоящему, понимая, что это всё, что есть у тебя.
Людей надо прощать, но когда говорят: «Надо простить» – то в этом слышится еще: «Надо убить». И не существует для человека там и потом,  но только здесь и сейчас, ведь им властвует мгновение («простим ему, им  властвует мгновенье» –писал А. С. Пушкин об Александре II).
Человеку дается только то, что он сумеет взять, и  здесь  очевидна неблаговидная роль доброхотов и благодетелей, представляющих  дело так, что другой живет единственно потому, что они так пожелали.
Свобода – есть осознанная необходимость, –  замечал Б. Спиноза (Спиркин А. Г. Философия.М. 2000. с. 125); «гениальное ленинское определение материи»: «…философская категория для обозначения  объективной реальности, которая отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них» было известно, по крайней мере, за два века до  В. И. Ленина, хотя, как представляется, что когда человек что  называется, «на своем месте», то возникает ощущение, что он говорит и делает  только то, что хочет.
Надо было дойти до высшей точки, чтобы подобно одному японскому писателю  предпочесть  чистый  лист исписанному. Казалось  бы, это странно, но с другой стороны, это все равно, что всякому разговору предпочесть ничем не нарушаемое молчание.
Наши ощущения нас не обманывают, просто мы  еще не научились слушать самого себя. Кто не нашел себя, тот подобно поэту, идет к другому, а кто нашел, тот возвращается к самому себе .
Истину следовало бы, если такое вообще возможно, выписывать и выдавать, как лекарство –  по рецепту. Недаром говорят в народе, что правду никто не любит, что правда что слон в посудной лавке, и ею легко можно убить.
Достоинство бывает мужское и женское, а всякое достоинство, как правило, отнюдь не скрывают.
То, что они дураки, многие  люди узнают после того, как их обманули.
Доверчивость – прекрасное человеческое  качество, но к сожалению, редко встречающееся.
Брать инициативу  в свои руки, значит, еще порой, никому не давать говорить.
Учиться, значит приобретать, не учиться, значит, наоборот, терять.
Невозможно,  пройти «по лезвию бритвы», но с другой стороны, жить, значит, идти по лезвию бритвы (в кавычках и без оных), балансируя между жизнью и смертью, и в Священном Писании сказано: «Один только шаг между мною и смертью»).
Использовать «простоту», недостатки другого, значит, по сути, тоже  красть.
Душа это мыслящая часть человека.
Умный человек, кажется, скорее, избегнет столкновения, нежели вступит в схватку.
Комментировать, значит вообще опошлять, выхолащивать вдругом все ценное.
Повторим, нелегко быть счастливым в одиночку, и  радость разделенная увеличивается вдвое, по крайней мере.
Любовь, как известно, слепа (и  зла), иначе, когда любишь, тогда ум не работает; и когда выпьешь кружку пива или рюмку – тоже.
Людей условно можно разделить на тех, которых помнят нас и на тех, кого помним мы.
Кто не видел смерти, тот ничего не видел, кто видел смерть, тот видел все.
Инвалиды это те,  которые не рассчитывают на великодушие не инвалидов, скорее, надеются на силу своего ума.
Нет такого дельца, который бы не мучился вопросами о том, как выгоднее поместить капитал, иначе: как бы подороже себя продать?
Почему  это многие предпочитают учить, и немногие  любят учиться?
Кому не дает спать важное дело, кому богатство, кому совесть.
Не бедный человек переживает, а напротив, богатый.
Обычно говорят: «Сбылась мечта детства». Но это в случае успеха, и ничего о несбывшихся мечтах и надеждах.
Счастье – когда справедливость торжествует, и ничего о несправедливости.
Твердость – это то, чего человеку не хватает.
Известно, чтобы научиться плавать, надо плавать,  по аналогии  можно  сказать: чтобы научиться  говорить, надо говорить. Однако, здесь все и так и не так, потому что кое-что происходит незаметно, постепенно и в тишине, и кое-что должно быть врожденным, как, например, Платоновы идеи.
Известно, что инициатива наказуема, так, активных, что называется, бьют по шапке, а что касается пассивных, то их просто давят.
Оригинальная работа это, как правило, первоисточник, что касается всевозможных учебников и учебных пособий, то это очевидно, специально приготовленные, как блюда, знания из вторых рук.
Если учесть, что скептицизм дается человеку  почти что от рождения, то трижды  правы  утверждающие: «Вера – дар Божий».
Если учесть, что обида едва  ли не самое первое острое чувство, испытываемое очень молодым человеком, то нетрудно предположить, что обижаться всякий будет  так или иначе, поэтому нелегко согласиться руководствоваться тем, что кто-то может обидеться или  что люди что-то  скажут.
Лучше трудно, чем нудно, – гласит поговорка, так человек склонен, скорее, рвануть  рубаху на груди, чем тянуть кота за хвост. Так, и русский  поэт писал:
О небо, если  бы хоть раз
Сей пламень развился по воле,
И, не томясь, не мучась доле,
Я просиял бы –  и погас!
(Ф. Тютчев. «Как над горячею золой…». Лирика. М., 1987. с. 75-76).

Правда, по отношению к другому, каждый будет   стремиться выиграть время, потому что это значит все-таки выигрывать. Он  думает что-то  свое и еще хочет, чтобы его поняли – но это абсурд.
Если кому станет скучно, то достаточно вспомнить, что все очень скоро проходит. Здесь вспоминаются всем известные строчки:
Если  жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись,
В день уныния смирись.
Час веселья, верь, настанет,
Сердце в будущем живет,
Настоящее уныло,
Все мгновенно, все пройдет
Что пройдет, то будет мило.
(Пушкин А. С. «Если  жизнь тебя обманет…»)

Если человека долго бить, то одно из двух: либо он отвердеет настолько, что станет непробиваемым, либо в  нем будет пробито отверстие. Опять же, если верно, что жизнь это борьба (как замечал Сенека), то вероятно, что это прежде всего, борьба умов.
На вопрос о том, что такое гений, А. С. Пушкин отвечал, что это 99% потения и 1 % гения. Так и всякая работа, это всегда много пота и совсем немного роз.
Никогда не следует жаловаться, хотя бы уже потому, что многие люди склонны хвастаться своими  дурными делами точно так же, как и добрыми.
Известно, что «природа любит… скрываться» , если же учесть, что человек – дитя природы, то нет ничего удивительного в том, что постепенно он привыкает скрывать свои чувства, чтобы не выдавать себя.
Обман всегда был  в ходу  среди людей, так как цель настолько нечетка и где-то там, то одним   стало  очень удобно обещать другим. Поэтому многие люди предпочитают, скорее, читать по физиономии, чем слушать то, что говорится. Правда, мы сами нередко еще оцениваем людей не потому, что они  думают, а по тому, что они  говорят.
Живи так, будто живешь последний день, и тогда будешь жить хорошо; кстати, по мнению Сенеки хорошо умирать, значит хорошо жить.
Почему люди гордятся принадлежностью к знатному роду, хотя на том же основании можно было гордиться, например,  формой  носа, цветом волос, глаз или телосложением, унаследованным от предков.
Делать  замечания слушателям или ученикам, это все равно, что махать кулаками после драки, или говорить, как надо было делать, когда все уже сделано. И все потому, что и здесь, в воспитании, как  и в медицине, главнейшим  является профилактика, а не лечение болезни.
У кого есть что сказать, тот не говорит много, и наоборот, кому нечего сказать, тот многословен; так подтверждается  правота древнего мудреца: «Будь любослух, а не многослов».
Старайся подвести итог всему сказанному, иначе все сказанное повиснет в воздухе. Впрочем, богатым надо учиться, а бедным работать.
Как бы так похвалить человека, чтобы одновременно и уколоть его? И как  бы дать так, чтобы потом не жалеть об этом?
Известно, что учиться, значит сложное представлять простым; и тем не менее, нередко еще ученый предпочитает, казалось бы, ясное представить неразрешимым и темным.
Не очень понятно, почему люди делают еще доброе дело,  заранее зная, что неблагодарность существенная черта человека. По словам Ф. М. Достоевского: «…самое  лучшее определение человека – это существо на двух ногах и неблагодарное» (цит. по: Спиркин  А. Г.Философия. М., 2000. с. 340 - Достоевский Ф. М. Собрание сочинений: в 12 т. М., 1982. т.2. с. 422). Здесь вспоминаются слова немецкого филолога: «Моя благодарность есть дело слишком далекое от благодарности других» (Ф. Ницше )Вообще, как только сделаешь что-либо, так тут же начинаешь понимать, что и  как  следовало бы сделать.
Может быть, и следует быть жестоким, может быть, но более надо  быть Человеком. Долгие страдания воспитывают в человеке тирана – заметил философ-филолог (Ф. Ницше). Можно предположить также, что кто долго терпит боль, переносит физические страдания, тот почти наслаждается, невольно становясь мазохистом.
Для любящего и одно слово – лишнее, для нелюбящего бессмысленно что-то вообще  объяснять.
Где нет своих, там все  чужие, - это как бы обратная  сторона сказанному в Священном Писании: «Кто не с нами, тот  против нас».
Жить, значит переживать. Это верно так же, как и то, что каждый человек переживает  по-своему.
Публичную лекцию смело можно уподобить маленькому концерту. Впрочем, в открытые двери лучше проходить смело, а в закрытые лучше не стучаться.
Нет такого важного дела, чтобы не  находилось  еще  более важное.






I. 3. Власть

Есть вещи поважнее денег,
но без денег эти вещи не купишь.
Проспер Мериме

Не тот  богатый, у кого много денег,
а тот, кому их хватает.
М. Барщевский

Если правы древние даосы, и жизнь  человека можно уподобить пути, то верно и то, что к своему главному делу человек идет  всю жизнь.
Из одного картофеля можно приготовить около двухсот блюд, правда, основой  всех их будет являться все тот же картофель.
Дилемма. Как научиться давать так, чтобы потом не жалеть об этом?
Власть, деньги и слава все это нередко  стоит на крови, правда, не только на чужой, но и на своей.
Кто поймёт, подобно Г. Лейбницу, что «все к лучшему в этом лучшем из миров», тот наверняка, счастливый человек
Щедрость – прекрасная человеческая черта, правда, для этого нужно, как минимум, быть очень богатым. Когда вернувшегося в 1943 г. по специальному разрешению в СССР А. Н. Вертинского  спросили на Мосфильме: «У вас есть какие-нибудь дипломы, звания?», – Александр Николаевичне мудрствуя лукаво ответил: «Дорогой мой! У меня нет ничего, кроме мирового имени».
 Кого нельзя победить в открытом бою, того можно перехитрить – вот почему хитрые иезуиты, действуя очень непопулярными методами, как-то подслушивание, доносительство, наушничество, подкуп, шантаж и т. д. весьма преуспели в своем деле и прославились.
Степень демократии (или тоталитаризма) условно определяется еще и тем, насколько государство  проникает в частную жизнь своих граждан.
Давят сверху, давят снизу, а человек всегда посередине.
Если нет ничего нового (Еккл. 1:9) и все давно известно, то как бы это ни было удивительно, один человек по-прежнему ничего не знает.
Нужно сказать (сделать)  все возможное, чтобы подобно взыскательным японцам чистый лист бумаги предпочесть  исписанному.
Если  тебе хорошо, то вероятнее всего, что немного еще остается, как заметил поэт: «Но гибнет все, достигнув совершенства». И зрелый плод упадает. Да и самое «хорошо» еще не определено, и по замечанию Ф. Ницше: «Бурное страдание предпочтительнее вялого удовольствия». Так, в первой половине жизни человек испытывает, скорее, страдание, а во второй половине, наверное, только «вялое  удовольствие».
Известно, что лучшее – враг хорошего, так  подтверждается положение: «Стесняться хорошо, а не стесняться  лучше». Что же, Гёте замечал, что «деятель всегда бессовестен» .
Молодость души определяется еще и тем, насколько  человек  способен принимать новое.
Культура это когда на смену хамскому  «нет», приходит вежливый отказ.
Повторим, быть мужественным  еще лучше, чем   быть умным,  ибо известно, что ума хватает все,  а мужества немногим. Что же, два  раза не умирать, а вечно жить не будешь.
Известно, что жить, не радуясь, значит только существовать, поэтому естественно звучит вывод  о том, что оптимисты  живут долго. А когда ты не радуешься, то как бы и  не живешь.
Счастье это когда ты всем доволен, недаром сказано в Святом писании: «Великое приобретение быть благочестивым и довольным» (1 Тим. 6:6).
Учиться много вредно,  но  научиться учиться играючи отнюдь не вредно и задача задач, тогда опять правы учителя-новаторы конца 80-х годов ХХ века. Когда говоришь для всех, то будь добр, веди себя соответственно, ведь тебе никто ничего не должен.
Сказано в Священном Писании: «Кто любит отца своего или мать свою более Меня, тот не достоин  Меня» ( ), так детей, порой, любят больше, чем родителей, и это еще один парадокс.
Как мало человеку надо для счастья! Тем более обидно, что нередко он лишен даже этого малого. Часто еще человек  строит дом, о жить ему в нем не приходится.
Замечено, что чем выше значимость того или иного события, т. е., чем больше значения  ты ему придаешь, тем менее вероятен успех. И наоборот, порой  судьба улыбается, когда человеку, казалось бы, ничего не надо. Русский поэт писал: «Уж не жду от жизни ничего я,/ И не жаль мне прошлого  ничуть» (М. Ю. Лермонтов.«Выхожу один я на дорогу…»).
Жизнь – борьба – заметил Сенека, – и с этим трудно не согласиться, добавим только, это еще борьба умов и нервов.
В лучшем труднее всего понять очевидное, а именно: что это то же самое.
Человека нельзя испытывать, ведь заранее известно, что он испытания не выдержит…
Если учесть, что обида не самое лучшее чувство, то обижаться, видимо, не только вредно, но и бессмысленно.
Время – деньги – это заметили еще в Новое время, поэтому крадут у нас прежде всего наше время.
Мысль, как ребенок, зарождается,  развивается, крепнет и, наконец, в свое время выходит в полной готовности, как греческая богиня Минерва из морской пены.
Некоторые  подозрения возникают, когда смотришь с каким упорством иной пытается доказать, что он не осел…, а может и правда не  осел?
Человек говорит одно, думает другое (еще хорошо, что думает), это служит намеком на то, что всякая мысль имеет тенденцию появляться инкогнито.
Права имеет, очевидно, всякий человек, однако повсюду защищаются только права имущих; что касается неимущих, то они как бы существуют  и  не существуют, и смирение для них действительно является высшей доблестью.
Если  мы узнаем, наконец,  всю правду, то наше мнение  о многих вещах, может, пожалуй, измениться на прямо противоположное, но нужно ли это людям, особенно тем, которые дорожат своим лицом?
Люди потому еще несчастны, что хотят иметь много.  Счастливые довольствуются малым, тем, что есть.
Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь, но если помолчать вовремя не умеешь, то ведай, что твои и проза и стихи тошнее будут всем  демьяновой ухи – писал русский баснописец И. А. Крылов(Демьянова уха). Уши, видимо, надо беречь точно так, как мы бережем глаза. Изобретатель телефона И.  Попов не предполагал, что «роскошь человеческого общения», благодаря его изобретению превратится в способ
убивания времени.
Может быть, различные опьяняющие (наркотические) средства не помогают  нам стратегически, зато помогают тактически, по крайней  мере, шаманы и жрецы всякого  рода во все  времена  «что-то такое»  принимали или нюхали, чтобы привести себя как бы по заказу в необходимое экстатическое состояние. Состояние, которое поэт (В. Высоцкий) характеризовал как желание «уколоться и забыться», хотя будь человек абсолютно доволен, то разве стал бы прибегать к каким бы то ни было искусственным способам?
Относиться к людям так, как они того заслуживают, значит, вероятно, как бы  одновременно не замечать их.
Известно, что ложь многолика, а правда одна, и куда ни пойдешь, везде одно и то же – ложь и предательство.
Человек  это тот, кто всегда краткий миг  счастья предпочтет вечность; но таким образом, в то же время как бы ставится  знак равенства между мигом и  вечным блаженством.
Первый шаг младенца есть первый шаг к его смерти – писал  К. Прутков; что же, если прав Сенека, и мы каждый день умираем, то  нетрудно предположить, что  жить вообще вредно, и сама жизнь чревата смертью.
Если бы причиной болезней и смертей были одни только стрессы, то бесстрастные и  равнодушные, жили бы вечно, а этого, как писал ученый сосед, не бывает (А. П. Чехов.Письмо к ученому соседу).
Если победителей в войне нет, то какой смысл воевать? Хотя если говорить или думать о смысле, то кто ничего не делает, тот не сделает ничего плохого.
Если человек живет «просто так», то что уж говорить  о том, что он делает?
Обиднее всего, когда нас предают наши ближние, хотя дальние, очевидно, вообще предать не могут.
Может быть, оговорки, описки и войны действительно являются выпускным клапаном?
Кто-то очень внимательный  заметил  в  обезьянах  нечто человеческое, увидя  в «братьях наших меньших»  свое подобие. Хотя такое сравнение,  скорее, делает  честь  обезьянам, нежели людям.
У человека может быть все, но чего-то у него нет, и это становится самым главным – не парадокс ли?
Если человека надо учить, то очень сомнительно, что он есть существо разумное. Возможно, следует учить маленьких людей, но  когда дерево выросло, то чего стоит всякое обучение?
Нужны ли нам проповеди? Видимо, нужны, и чем меньше, тем лучше.
Соглашаясь  с учением, идешь на поводу, не соглашаясь, идешь против ветра.
Государство это я! – любил повторять французский король Людовик  XIV; так что не будет ничего удивительного, если наш председатель Ученого совета однажды скажет: «Ученый совет это я!»
Известно, что услужливый дурак опаснее врага, но когда это еще и начальник – пиши, пропало.
Когда ты в несчастии, тогда для тебя все становятся учителями. Счастливые  выступают учителями.
Купить можно все, но так неинтересно, не потому ли столько воров?
Ум человека и есть его Бог.
Человек человеку волк, – замечал Т. Гоббс. Это значит, что прежде всего, что один изначально не любит  другого, а потом уже как чужого вероисповедания, другой национальности, цвета волос, кожи и т. д.
Любишь  другого, а злишься всегда на самого себя.
Вековечная мечта человека – жить вечно. И самый миг для него становится его вечностью.
Человек пьянеет не только от  тех или иных наркотических веществ, так, молодые люди пьяны от ощущения полноты бытия, не совсем молодые от успеха, и совсем немолодые от ощущения близости  вечности.
Один человек никогда не станет одеваться, как другой, говорить, ходить, как другой, если знает самого себя и чего хочет.
Всякий гений сумасброд (например, Наполеон тратил на себя 12  литров духов в день), и это позволяет  иным сумасбродам считать  себя гениями.
Бедный только думает (мечтает), богатый  делает.
Осторожность вынуждает человека говорить не все, что он думает и думать не все, что говорит.
Сатана может убеждать только в том, что «Бога нет» (Псалом 13:1) и что все можно.
Древний Демокрит на вопрос о том,  что такое истина отвечал: «Я смеюсь». С тех пор люди только и делают, что смеются  друг над другом, включая тех, которые о Демокритеслыхом не слыхивали.
Не делай добра, не будет зла – говорит народ; но есть и более тонкое выражение с тем же самым смыслом: «Без хлеба-соли врага не наживешь».
Всем известна поговорка: «Яблоко от яблони недалеко падает», - но есть  и аналогичная приведенной:  «Какие корни, такие и отростки».
Не дай вам Бог жить в эпоху перемен, - заметил древнекитайский  мудрец. Думается, он не мог бы так сказать, если бы ему не довелось  жить в такую эпоху.
Насколько коротка жизнь, узнают не прежде, чем солнце склонится к закату. И все же, это, вероятно, лучше, чем если бы жизнь оказалась слишком долгой. Хотя смерть это всегда ужасно, но не ужаснее ли,  когда  духовная смерть наступает раньше физической?
Герой, подобно деятелю, всегда бессовестен, – утверждал Гёте («Герой радостен»– Ф. Ницше), действительно, ни один замечательный человек не страдал комплексом стеснительности: Exegimonumentum– я воздвиг памятник – гласит латинское выражение; «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»,– вторил древним римлянам А. С. Пушкин; «Это он возвёл меня на пьедестал»,– восклицал еще совсем недавно один известный ученый.
Из грязи в князи, – говорит русский народ о внезапно разбогатевших; продолжением данной поговорки может стать следующая: «Из пана хам получится, а хама пан никогда». За тысячи лет до образования славянских государств  в древней Индии существовал интересный миф о происхождении людей, конечный вывод гласил: «Хорошее легко может стать плохим, а плохое хорошим не  станет» (Цит. по: Философия: курс лекций / Под общ.ред.  проф. Ф.А. Сима.  Петропавловск, 1998.  с.  20). Здесь легко можно найти нечто объединяющее эти три выражения.
Человек – единственное из всех живых  существ, которое выходит из испытаний окрепшим и даже лучшим, чем до того. Русский поэт писал:
Тот жалок, кто под молотом судьбы
Поник –  испуганный – без боя:
Достойный муж выходит из борьбы
В сияньи гордого покоя,
И вновь живет – главы не преклоня –
Исполнен вдохновенной пищи;
Так золото выходит из огня
И полновеснее и чище.
(Огарев Н. И. Русская лирика  XIX века/ сост. Вл. Орлов. – М.: Худож. лит., 1986. – 430 с., 349)

Мать это самка с детенышем.
Дерево сильно корнями, человек дружбой, а учебное заведение своими выпускниками.
Надо быть еще порой, и жестоким, для их же, людей, пользы, больше спрашивать, а для этого самому  нужно знать.
У солдата все пуговицы должны быть застегнуты, дисциплина есть, наверное, намек на то, каким должен быть человек.
Ничто так не снимает напряжения, как шутка, и пора понять, что никто еще  так  не напряжен, как тот, кто шутит.
Большие, авторитетные  люди,  это такие, которых  знают все, в то время как они сами никого не знают почти.
Человек  лжет или говорит правду не потому, что его учили так или иначе, а потому, что такова его природа.
Человек идет к людям, чтобы найти самого себя – что это парадокс или закономерность?
Кто стал богатым, того уже ничто не сдерживает, и он предстает  во всей своей звериной сути.
Кто говорит медленно, тот, нередко, священнодействует.
Надо ли человека жалеть? Может быть, но только так, чтобы он этого не замечал. А это уже все равно, что не жалеть. Всякий, кажется, желал  бы сказать  так: «Мне помогать не надо, а сам могу помочь тем, кто в этом нуждается».
Нехорошие  люди, почему-то, похожи, все на одно лицо, хорошие, напротив, не похожи ни на кого, кроме как на самих себя.
Кто, что называется, раскрывает кому глаза, тот, как бы, слепого делает зрячим…
Писать или показывать надо не то, что интересно одному, а то, что может быть интересно многим.
Когда смотришь на  Восток, тем более  на Ближний  Восток или Африку, то начинает казаться, что там время остановилась, примерно,  тысячу лет назад.
Если учесть, что времени человеку отпущено мало, то неудивительно, что вокруг раздаются страшные крики – ведь слышат тех, кто кричит громче.
Когда сдаешь экзамен, то лучше вести себя так, будто знаешь все, а когда сдашь, то опять становись таким, как есть, т. е., как будто ничего не знаешь.







I. 4. Царство

Кто поёт, тот молится дважды.
Августин

Искусство (в т.ч. древнейшее) не умирает, оно живет, вероятно, это заметили в глубокой древности, иначе не стало бы крылатым латинское: «Vita brewis – ars longa» – «Жизнь коротка – искусство вечно» (Учебник латинского языка. М., 1973. с. 270). Отец медицины Гиппократ этим  выражением (Ars longa, vita brewis – искусство долговечно, жизнь коротка, – там же,  с. 265)открывает свою книгу.
Плохо, когда у человека есть все, но хуже, когда у него нет  ничего, впрочем, человек был  бы вполне счастлив, если бы умел ценить то, что имеет.
Зло еще нередко  считается признаком  силы, поэтому  всякий предпочитает  быть страшным, чтобы  только не быть смешным  и, тем более, жалким.
Кто не может больше надеяться на земное царство, все больше начинает говорить о небесном.
Всякий, задумавший какое-то дело, прежде всего пытается заручиться поддержкой.
Известно, что русские медленно запрягают, но быстро ездят, хотя, если судить трезво, кто быстро  впрягается, тот скоро выдыхается.
Опыт подсказывает, что как наживается, так и проживается. И здесь, как и всюду, две крайности – одни копят, и накопление для них становится самоцелью, другие тратят также легко, как и зарабатывают. Хотя, справедливости ради, надо заметить, что легких денег не бывает, как не бывает легкой победы или легкой работы.
Известно, что познание начинается с удивления, но кто не удивляется, тот, можно сказать, уже умер. Нобелевский лауреат 1958 г. Б. Л. Пастернак писал:
Вот видишь, проходит пора звездопада,
Осенних гусей косяки.
Отчаиваться не надо,
У страха глаза велики

С другой стороны, отчаяние способно подвигнуть на такие деяния, на которые никогда бы не решился вполне  «довольный сам собой, своим обедом и женой» (А. С. Пушкин. Евгений Онегин); вообще, принять решение, значит   одному предпочесть все остальное.
Когда начинаешь болеть за других, тогда становишься, что называется, общественным человеком.
Прийти первым, всегда значит одержать самую большую победу: над самим собой.
Циник это тот, кто знает все, а равно и готовый  опошлить все, но при этом сам себя он называет здравомыслящим.
Сначала человек делает нечто, а потом раскаивается в содеянном; может быть, здесь кроется и разгадка того, почему раньше было  лучше, чем теперь? Вероятно, он сам  раньше был лучше.
Возможно, наши представления о жизни лучше, чем она есть, и это нередко еще характеризует  молодых людей, но все же это лучше, чем видеть суровые реалии и «так, как есть». Ибо, если мы не видим ничего хорошего, живем без выдумки, то это, скорее всего,  наша беда.
Неужели же кто-то может желать мне добра больше, чем я сам себе желаю? И если нет, то разве есть основания слушать других и следовать их советам и просьбам? Если же это случается, то верно, судить некого, кроме себя самого.
Любить, значит давать человеку авансом, ненавидеть, значит, отнимать последнее, по сути, лишать права на жизнь: «Если бы взор убивал, мы бы уже давно погибли», – замечал автор книги о Заратустре (Ф. Ницше)
Человек  всю жизнь трудится и, как говорится, целиком принадлежит Родине, государству и обществу. А когда его трудоспособный возраст заканчивается и его отправляют на пенсию, то он становится нахлебником, но разве он не заработал свое будущее? Удивительно.
Молодой  человек полон радости и, по крайней мере, надежды; немолодой, напротив, полон скорби, и даже  надежды его растаяли, по словам  поэта: «Как сон, как утренний туман» («Исчезли юные забавы, как сон, как утренний туман» -  А. С. Пушкин. «К Чаадаеву». Лирика. 1974. с. 11). Вот что говорит известнейшая в свое время   русская певица,  прожившая в эмиграции, Алла Баянова: «…и было безумно весело». Она наряжала елку и вспоминала, что «было безумно весело».
Построить коммунизм насильно невозможно, правда, не насильно, т. е., сам собой он тоже не  построится. Между тем, как раньше говорили, «на заре Советской власти»  в 20-х годах ХХ века был в ходу такой лозунг: «Железной рукой загоним человечество к счастью!»
Люди делятся на тех, кто ищет радость и на тех, кто уже нашел ее. Все другие делают свое дело.
Праздник  потому только  и праздник, что очень скоро проходит.
Человек неисправим, так, ему говорят: «Все будет плохо», – а он упрямо продолжает верить в то, что все будет хорошо.
Как нажито, так и прожито,  гласит народная мудрость, и здесь легко, если не продолжить, то найти другие  подобные выражения: «Нажито махом, прожито прахом» или украинское: «Шо залыгав, тэ пролыгав».
Можно ли купить что-то такое, чтобы уже больше ничего не было нужно?
Мысль  или Слово, звучащее рефреном, нередко становится каплей, переполняющей чашу.
Не тот богат, у кого много денег, а тот, кому их хватает – заметил депутат Государственной думы  М. Барщевский. Это может означать, что я не беден, хотя бы и получал гроши, если в душе  чувствую себя миллионером. Действительно, не тот счастлив, у кого много денег, а скорее, тот, кто доволен тем, что имеет.
Человека и его душу можно уподобить полю, а всякое поле ожидает ухода, полива и посева.
Смотреть на человека как на изначально виноватого  (греховного), преступника, значит, по  сути, становиться над ним.
Разве мог бы ребенок плакать, если бы не чувствовал дикой  несправедливости по отношению к нему?
Тех, кто помогает другим, бедными не называют.
Все люди любят почет, и поэтому всех их надо почитать, так что вечно пьяное «ты меня уважаешь?» (см., например, к/ф «Иван Васильевич меняет профессию», – слова царя) служит подтверждением выражения, ставшего народным: «Что у трезвого на уме, то у пьяного  на языке».
Радовать других людей, может быть, это и есть самая большая радость?
Иной актер, как однажды войдет в образ, так уже и не выходит из него.
Повторим, жизнь украшают мелочи, – случайная улыбка, приветливое слово или другой знак уважения, правда, портят жизнь тоже мелочи.
Отцы и дети. Никогда им не понять друг друга, дети никак не могут понять простой вещи – как можно вообще, жить, ничему не радуясь?
Мысль, даже хорошая, не приходит исключительно в одну, хотя бы избранную голову, поэтому все споры о первенстве, впрочем, как и всякие другие, бессмысленны.
Хорошее не  повторяется. Известно, что в каждой шутке есть доля  правды, однако, не трудно предположить, что на том же основании можно сказать, что и во всякой правде есть доля шутки.
Жизнь – борьба, – заметил  Сенека, но не был бы он мудрым, если бы не умел вовремя остановиться. Глупец обязательно добавил  бы: «Борьба не на  жизнь,  а на смерть».
Ученье – свет, неученых  тьма, - писал Эмиль Кроткий (см.: Душенко. Большая книга афоризмов. М., 2000. с. 503), и попробуй докажи, что ты не осел, и что ты не приписываешь себе авторства этого изречения. Недаром один юрист заметил: «Не тот прав, у кого  больше прав, а тот прав, чьи права зарегистрированы».
Никого еще люди ненавидят так, как острослова. Ведь остроумец, это тот, кто всегда опережая их, приходит  первым к тому,  к чему рано или поздно может прийти всякий.
Представить серьезное смешным – нет более верного способа  разрушить всю серьезность намерений автора.
Когда мы смеемся, то счастливы, а когда смеются другие – не всегда.  Нет ли здесь парадокса?
Мы платим за удовольствие иметь то, что на 99% нам совершенно не нужно.
Как мало человеку надо для счастья,  впрочем, если судить по тому, сколь многого ему еще не хватает, то вряд ли он  бывает счастлив…
Все в меру – заметил древний мудрец, но если бы человек все делал в меру, то никогда не совершил бы открытия. Ведь оно не было бы открытием, если бы не выходило из ряда вон.
Нужно быть о себе очень высокого  мнения, чтобы думать, что кто-то другой без тебя не проживет.
Принимать все, что есть, значит мириться внешне, и все же не соглашаться, почти бороться, внутренне.
Собственность – основа неравенства – эти слова можно назвать квинтэссенцией учения  Прудона. Но Шарль Монтескьё пошел еще дальше: «Собственность – вот дух законов» (Душенко К. В. там же, с. 280), - другими словами,  здесь прямо, без обиняков, заявляется, что законы всегда защищают собственность.
Воин это тот, кто готов добыть победу силой, и ничуть не скрывает своих намерений. Дипломат, напротив, держит камень за пазухой, а свои мысли при себе.
Известно, что новым еще называют крепко забытое старое, но это не совсем так, новое, скорее, то, что выходит из старого.
Когда мне особенно плохо, тогда я вспоминаю, что раньше  было лучше, и почти тоскую по прошлому.
Говорят еще, что за удовольствия надо платить,  хотя за них, скорее, расплачиваются.
Любопытство и желание подсмотреть или подслушать за кем-то другим, когда он  не подозревает об этом, привели к созданию всевозможных подслушивающих и подсматривающих устройств (например, жучков или скрытых камер).
Верно замечено: «Жить надо так, чтобы радовать других», – действительно, это великое счастье – рассказать  о своем счастье всем.
Счастье это по большому счету, то, что мы есть, а несчастьем мы называем отсутствие того, что мы хотим иметь. К примеру, все хотят быть богатыми, и понять очевидное, что «не в деньгах счастье, когда они есть».
Когда быть хорошим скучно, тогда  люди  начинают  изощряться  в том, что называют шутками. В Святом Писании сказано: «Как притворяющийся помешанным бросает огонь, стрелы и смерть, так – человек, который коварно вредит другу своему, а потом говорит: «я только пошутил» (Притчи 26-18-19).
Еще могут пожалеть, несчастных, но счастливых не жалеют.
Раньше говорили так: «Лучше поздно, чем никогда», - а сегодня говорят иначе: «Лучше раньше, чем позже».
Фильм, особенно хороший, это когда тысячи и миллионы  зрителей примеривают на себя роль героя.
Мудрец и  глупец говорят одни и  те же самые слова, но все отличие в том, что в разное время.
Человек существо разумное,  но судьба любит иронию.
Судьба, порой, улыбается тем, кто умеет притворяться, разве это не странно, особенно, когда мы  твердо знаем, что всякий должен быть таким, какой он есть? Но он порой, и жить хочет, и говорить все, что думает.
Умение, что называется «держать паузу», – отличительная черта всякого порядочного артиста.
Мы знаем, что чудес не бывает, но разве человек и его появление на свет не есть чудо?
Молодой человек восклицает в восхищении: «Мама! Она  лучше всех!» Но умудренный  скажет так: «Поживём – увидим».
Праздник это когда нам хорошо, а все остальное будни.
Революции и войны, равно, как и стихийные бедствия, ставят мир с ног на голову.
Если человеку не найти занятие, то он найдет  его себе  сам,  а это еще хуже, особенно, когда мы лучше знаем, что вам надо.
Кто занимается своим делом, тому, вероятно, никто помешать не может.
Когда народы между  собой дерутся,  это называется войною  – писал К. Прутков, – ее еще называют освободительной, справедливой, отечественной и даже священной, но когда дерутся (в кавычках и без оных) люди одной страны, то такая война называется гражданской. За что же они «дерутся»?.. – вероятно,  за то же самое, т. е. за справедливость…
Считается, что все люди  разные, что каждый может иметь и даже имеет свое, отличное от всех  других, мнение и т. д., однако, все болеют одними и теми  же болезнями, и даже беды у всех людей одинаковы, можно сказать, одна  беда  у всех. Впрочем, это давно замечено тем, кто сказал: «Чужой беды не  бывает».
Как мало человеку надо для счастья и  сколь многого ему еще  одновременно не хватает. Все дело в том, что считать малым и что  большим. Что же, возможно, ему еще действительно много не хватает для счастья и для того, чтобы чувствовать себя Человеком, но все же больше всего ему, наверное, не хватает Любви. Он может быть голодным и счастливым, когда любит, и напротив, чувство сытости вряд ли способствует  его счастью.
Как часто тот, кто хочет  помочь кому-то, не в силах сделать это, и напротив, тот, кто может, увы, уже не хочет.
Что значат для нас наши родители, мы узнаем не прежде, чем сами становимся  родителями.
Со временем человек, возможно, приобретает все, что ему нужно, но по-прежнему не хватает только уважения.
Человек это звучит гордо – возможно, все дело в том какой это человек. Что же касается национальной гордости, то она, конечно, прежде всего, ибо это  еще ничто иное, как слава предков.
Если в обществе идет  непрекращающаяся «война всех против всех» (bellum omnium contra omnes – лат.),  тогда кто же  здесь свои?
Мастер, нежелающий  делиться своими секретами, напоминает скупого рыцаря, описанного А. С. Пушкиным  в одноименной «маленькой трагедии».
Учение и наука, казалось бы, всегда внепартийны и вне политики, но это только кажется, ибо свежи в памяти слова В. И. Ленина: в условиях буржуазного общество физика служит интересам буржуазии («Партийная организация и партийная литература»).
Нет ничего  печальнее, чем жалеть о прошлом и  несбывшемся.
Когда к горлу человека приставляют нож или дуло пистолета, то это классифицируется как грабеж, а когда  человек   отдает сам, то это определяется как просьба или договор. Между тем, многие готовы называют  грабителями мирных торговцев, всего лишь высоко оценивающих свой товар. Так и неясно – оплачиваем  ли мы действительную стоимость вещи или свое желание обладать им?
Кто склонен расстраиваться по пустякам, тому следовало бы задуматься  о состоянии своего здоровья, ведь так называемые плохие мысли являются первыми признаками  начинающейся болезни.
Иные еще порой не знают что сказать  или опасаются сказать все, хотя  по сути, в  любом случае  предстоит сказать весьма малую часть того, что можно.
Кто чем занимается, в том и преуспевает.
Мудрость, если таковая существует, понимается еще как сочетание  старости с разумом. «Если  хочешь, чтобы продлились дни твои, почитай отца твоего и мать твою» (Библия) – кто мог написать такое, кроме достигшего счастливого соединения возраста с разумом(здесь нельзя не вспомнить, например, о книге Екклесиаста).
Человек есть  как бы звено  невидимой  цепи, с одной стороны, самое дорогое, что у  него есть, это его родители, с другой – его дети.
Жить надо так, будто живешь последний день, и так, будто собираешься жить вечно, впрочем, независимо от того, понимает ли это человек, но он так живет.
Хороший совет. Никогда ни у кого ничего не просите – придут и сами принесут (М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита).
Может быть, мы не знаем, что такое мудрость, но мужественным можем назвать того, кто ободряет других, в то время как погибает сам.
Повторим, радоваться за кого-то другого, значит, радоваться, значит, жить и любить.
Можно ли  сделать человека несчастным, и если да, то чего тогда стоит какое бы то ни было счастье?
Критики это еще и те, которые направляют нас, указывая верное направление.
Плохо, когда у человека ничего нет, но не лучше, когда у него, как говорится, есть все, ведь так или иначе, он всегда такой, как есть.
Нередко еще доброта понимается как слабость: «все добрые люди слабы», «зло – наилучшая сила в человеке» - замечает философ (Ф. Ницше).
Разбогатевший, конечно, меняется, будто забывая каким он был недавно, но находить порядочными только бедных людей – нет ли здесь парадокса?
Что бы там ни говорили: что лучше – журавль в небе или синица  в руках, – ясно –  человек цепляется за то, что есть.
Как мало человеку надо для счастья! Хотя, если бы это  было действительно так, то он, скорее всего, был бы неизменно всем доволен.
Повторим, как мало человеку  надо для счастья – бутылочку молока для ребенка, любимую работу, хороший костюм, туфли или автомобиль, признание заслуг, славы, почета или хотя маленький остров в океане…
Что есть счастье, нередко еще понимают тогда, когда его уже нет.
Чем меньше человек притворяется, тем он естественнее, но  культурнее ли?
Прочитав порядочное сочинение, утверждающее те или иные положения какого-либо учения, всякий мог бы заметить: «Все это очень спорно».


I. 5. Классика

На братских могилах не ставят крестов,
Но разве от этого легче?
В. С. Высоцкий

Гений себе  не принадлежит.
Неизвестный  автор

Горько добудешь, да сладко поешь – говорит народная мудрость, а легкий путь всегда оказывается скользким.
Греческим богам пришел конец, когда Фалес посмотрел на воду, – что же, действительно, ум человека и есть его Бог и, в известном  смысле, он бросает вызов богам.
Повторим, когда убивают одного человека, это трагедия, а когда убивают тысячи и тысячи, то это уже статистика, – замечал Л. Н. Толстой.
Когда мы говорим о счастии, то как бы не замечаем, что  оно чревато несчастьем, и тогда не совсем неправ  самый одинокий философ, замечая, что «счастье и несчастье  братья-близнецы» (Ф. Ницше.1.658).
Если музыка это жизнь, то ее величавые звуки, вероятно, полны печали и скорби, хотя многие желали бы находить  себе только  развлечения. С  другой стороны, испытывать радость от  льющихся звуков, хотя и полных страданий и скорби, значит, вероятно, радоваться жизни, и тем самым исполнять свое предназначение.
Гений и злодейство две вещи несовместные, – замечал А. С. Пушкин. С другой  стороны, будь оно так, никогда не совершенствовались бы орудия убийства, и никогда не могло бы появиться ни,  например,  динамита или атомной бомбы. Многие изобретения хотя и прославили своих открывателей, но кажется, одновременно принесли людям больше страданий, чем радости.
Если бы нам встречались только гениальные учителя, то не исключено, что мы сами раньше нашли самих себя.
Как страшно жить! – восклицала поэтесса, общественный деятель России Рената Литвинова, – но не потому ли еще мы видим  все  хорошее и даже лучшее в прошлом?
Человека бьют дважды,  сначала за то, что он хочет (а нельзя!); а  потом за то, что он не хочет (а надо!).
Молодой человек, испытывая, говоря словами поэта «избыток юношеских сил»(«…То кровь кипит, то сил избыток!/ Скорее жизнь свою в заботах, истощи,/ Разлей отравленный напиток!» – М. Ю. Лермонтов, «Не верь себе». Цит. по: Сочинения в 2 томах. Т 1. М., 1988.  с. 176), мечтает прожить, по крайней мере, лет 100-150, но в жизни  каждого  человека наступает такой момент, когда он начинает опасаться, чтобы его жизнь не оказалась  слишком длинной, совершенно безосновательное, впрочем, опасение…
Зная, что хорошего много не бывает, легко предположить, что чем его меньше, тем лучше.
Мы знаем, что кто ищет, тот находит, хотя не всегда понимается, что тому, кто ищет, все содействует ко благу.
Кто делает истинно доброе дело, тот, вероятно, в благодарности не нуждается.
Жизнь дана человеку для радости, а если не так, то для скорби; впрочем, не исключено, что жизнь дается для дела и для исполнения своего предназначения.
Много думать вообще вредно, а если мысли еще и «плохие», то особенно.
Кто знает все, тот помогает всему человечеству, а кто ничего не знает, пытается помочь хотя самому себе.
Киты не живут в море, но только в океане, когда можешь многое, то не размениваешься  на малое, ведь из пушки  по воробьям не стреляют.
Государство, по замечанию Т. Гоббса  необходимо для того, чтобы люди не пожрали друг друга. Действительно, государство призвано поддерживать порядок в человеческом общежитии, мораль и право выполняют ту же функцию.
Порядок должен быть уже затем, чтобы не искать, а сразу взять необходимую вещь.
Чем выше человек взбирается, тем недоступнее становится.
Может быть, люди потому любят наблюдать за «братьями меньшими», что их уже точно нельзя никак заподозрить в каких-либо пороках, по крайней мере, известных человеческих.
Несправедливо, видимо, было бы делить людей на хороших и плохих, на богатых и бедных, на счастливых и несчастных.
Дольше всех  учится тот, у кого еще есть запас  здоровья и сил, все другие сразу начинают учить.
Кто не умеет притворяться, тот не умеет царствовать, – говаривал французский король Людовик XIV, если  следовать этому, то надо признать, что думать можно  все, что угодно, а говорить только хорошее или молчать.
«Верхи» обманывают (или «обманывают») народ на большую сумму, может, даже  на очень большую; те, что немного «ниже», тоже обманывают, но на несколько меньшую сумму и т. д. Рядовые граждане обманывают (или пытаются обмануть) друг друга на сущий пустяк, например, на рубль, но тут уже начинает работать принцип, и дело доходит до ссоры или даже до потасовки.
Пики и ваучеры. То, что было нашей собственностью, например, квартира, после  акта приватизации стало уже нашей полной собственностью, со  всеми вытекающими отсюда последствиями (отныне ремонт и эксплуатация – наше личное дело). Так мы еще раз стали законными собственниками своего жилья.
Еще у людей замечено, что кто не хочет быть обиженным, тот должен стать  обижающим.
Если я счастлив, то на что мне царство? А если несчастен, тем более. Вероятно, речь о том, что человек считает счастьем.
В работе греха нет – так говорит народ, однако, почему тогда в центре внимания находятся  те, которые вышли в люди?
Бесплатно только сыр в мышеловке – гласит народная мудрость, логическим продолжением  этой становится следующая: «За все в жизни надо платить – деньгами, силой, здоровьем, нервами, сединой, тоской, болезнями, морщинами, временем…»
Одни рождены, чтобы  командовать, управлять, другие, чтобы подчиняться, именно это позволило  делить людей на хороших и плохих, умных и не очень, веселых и грустных, начальников и подчиненных
Любить, значит, верить, верить, значит, знать.
Немного, видимо, найдется таких ученых, которые были бы озабочены результатами своих научных изысканий больше, чем заработной платой.
У нас еще не могут дать что-либо так, чтобы «не послать на буквок несколько опять» (песня).
Единственный способ не жалеть о том, что даешь, это давать то, что стало ненужным, т. о., убиваешь два зайца – избавляешься от хлама и делаешь доброе дело. Впрочем, эта мысль нашла свое отражение в известной  русской поговорке: «Охотно мы дарим, что нам не надобно самим».
Известно, что  кто ясно мыслит, тот ясно излагает, но с другой стороны, кто хочет быть до конца понятым, тот должен сделать из себя некое подобие блюда…
Кто стал большим, тот разучился обижаться, и потому, кажется, что он какой-то твердокаменный.
Повторим, Наполеон после поражения при Ватерлоо заметил: «От великого до смешного только один шаг». Здесь можно провести рокировку, сказавши: «От смешного до великого  только один шаг», - это так естественно, что между тем и этим даже не делают различий, употребляя  в том или ином случае, как, например, это сделал в программе «Время» (21.01.2005) ее ведущий Вячеслав Крискевич, в репортаже об актере Николае Трофимове.
Трагедия человека в том, что его желания, самые глубокие и сильные, несбыточны. Счастье же в том, что он живет в мире.
Отчего это еще не любят или открыто презирают слабых и несчастных, и приветствуют и почитают сильных, как равно и счастливых?
Если бы человек чувствовал себя достаточно сильным, то наверняка, никогда  бы не жаловался  и жил бы в одиночестве. Что еще он мог бы желать, не находя себе нигде успокоения?
Когда всякий успех оплачивается дорогой ценой, то победа ли  это?.. А если не победа, то что?
Плохим называю я того, кто вынуждает меня поступать плохо. Надо понять самое простое, что когда не будет тех, которые отравляют  жизнь, то  нам не будет лучше. Отсюда  нетрудно прийти к выводу, что следовало бы вести себя так, будто их нет, тогда никто и ничто уже не может испортить ни настроение, ни жизнь.
Повторим, лучший способ победить в споре, это избежать его.
Почитание мудрого нужно прежде всего самому почитающему, как это справедливо было замечено еще  в древности.
Возможно, счастье   длится недолго, да и может ли оно быть иначе, если нет мира?
Повторим, не убеждать, важнее быть убедительным.
Болеют за работу начальники, а выполняют ее подчиненные, как  это странно, однако…
Нет ничего страшного, кроме того, что представляется страшным.
Будь человек неизменно счастливым, то, пожалуй, не стал бы философствовать. Вот и Сократ говорил молодому человеку, собирающемуся вступить в брак: «Если попадется тебе хорошая жена, то будешь исключением, а если такая, как все, то станешь философом». Да и русская пословиц гласит: «Горе – учитель мудрых».
Рождается человек  философом для себя, а становится им, защищает диплом или диссертацию, для всех других.
Иметь мысли и высказывать их, это вероятно, не одно и то же.
Шутка есть способ достойно выйти из трудного положения.
Успехи часто так малы, а затраты, включая нервно-психические так велики, что невольно встает вопрос о банкротстве…
Дети почему-то всегда обижаются на родителей, а родители на детей, как правило, не обижаются.
Если не можешь изменить жизнь, то измени свое отношение к ней, – повторял римский император-философ Марк Аврелий; так что по аналогии, можно сказать, если не можешь делать, как другой, то делай, как можешь.
У кого нет дома, для того работа становится домом.
О них можно сказать, что они не слушая, слушают и слушая,  не слышат.
Это только слезы, – заметил медведь, видя, что из глаз Маугли текут слезы, – это наводит на мысль, что может быть гораздо тяжелее, когда проливается  кровь… («Eztkreintdumitwasserundwanmichwardnicht, wardsedukreinemitBlut»:«Сейчас ты плачешь  водою, а когда меня не станет,  будешь  плакать кровью», - говорил  VaderModer).
Иногда еще полагают, что терпение нужно только бедным, униженным и угнетенным, на самом деле это не так, и  князю терпения нужно не меньше, чем пастуху.
Не побоимся  повторения, как мало человеку  надо для счастья, и сколь много ему еще не хватает.
Когда человека ничего не радует, то пусть бы он хотя подумал о том, что могло бы его обрадовать?
Кто ищет, тот, как это написано, находит, но бывает, что находит тот, кто не  ищет.
Специалистом, мастером  называют того, кто может говорить о своем предмете бесконечно.
Чтобы провести хороший урок, прочитать лекцию, нужно готовиться  всю жизнь, а как быть тем, кто еще не прожил свое?..
Вспоминая В. С. Высоцкого. Его песни это поистине, крик души, и это позволяет сказать, что порой кричат тогда, когда не могут молчать…
Если бы все поняли, что молчание действительно золото, то, не исключено, не только перестали бы говорить, но даже и здороваться друг с другом…
Достойный муж, кажется, не ищет сочувствия и не  принимает подачек, он скорее, тот, кто делает себя сам, «self – mademan»(«человек, сделавший себя сам», как Иммануил Кант, Александр Суворов, Алексей Маресьев, Аркадий и Константин Райкины, Виктор Цой и мн. др.); а из поганых уст и похвала звучит, как оскорбление.
Если  учесть, что страшное совершается закономерно, то  допустимо ли  вообще называть  что либо страшным?
Самыми неудобными оказываются еще не те, кто нас обидел, а те, кого обидели мы, нет ли здесь парадокса? Если нет, значит, все происходит правильно.
Человек ошибается  дважды, когда утверждает, что знает  все(«Я все знаю!»), и когда говорит, что ничего не знает.
Утверждение о том, что все люди равны, видимо, нуждается в уточнении. Одному 3 года, другому 5 или 10 лет, а кому 15, 20, 30, 40 или 50 – о каком  равенстве   можно говорить даже в этом  плане?..
Не будь человек  в душе одиноким, то как  стал  бы скучать?
Слушать, что говорит человек, это все равно, что пытаться  угадать, откуда дует ветер.
Известная миллионерша, захватившая себе, кстати, молодого мужа делится секретом своей популярности: «Мое обаяние в том, что  я обладаю чувством юмора, люблю людей  и всегда в хорошем настроении». Вот и попробуй разберись, что  было  вначале и что приобретено.
Обычный человек ищет  поддержки со стороны выдающихся, на его взгляд, людей, вторые, напротив, вынуждены помогать  страждущим. А что лучше – неизвестно, ведь прежде чем помочь кому-то, необходимо понять самое простое – что он не такой, как все.
Друзей в старости не заводят, и привычек не меняют.
Известно, что человек  говорит одно, а думает   другое, но нередко он делает одно, а думает совсем  о другом.
Повсюду еще маленьких нагружают, а больших не беспокоят.
Классикой  называют то, что все хвалят, но никто не читает, – говорил некогда мой покойный друг В. Фролов. Здесь нелегко что-то возразить, ибо это верно, также, как и то, что классика, прежде чем стать таковой, не признавалась не только, как образец для подражания, но и вообще заслуживающей  внимания. Заметим, кстати, что даже все то, что считается лучшим, как правило, не бесспорно.
Больше всех говорит тот, кто уходит первым; как метко сказал мыслитель: чтобы остаться жить в веках, нужно, как минимум умереть.
Нелегко назвать писателем того, кто не имеет обыкновения подробнейшим  образом выписывать все детали,  попадающие в поле его зрения. Казалось бы, на первый взгляд, совершенно излишне и длинно…., напротив, для настоящего писателя нет ничего неважного, и он весь горит, и постоянно  в пылу творчества…
Все, что человек делает есть только средство, но никак не цель.
Человек заявляет о себе достаточно громко, мало ему быть «ничем не хуже других», гораздо необходимее быть лучше всех – а это-то и труднее всего.
Когда тебе хорошо – молчи, когда плохо, тоже лучше молчать, может быть этим и определяется появление поразительного афоризма: молчание – золото.
Практика показывает, что когда человек может все, то он уже ничего не хочет.
Кто расходует энергию, тот  истощается, а кто аккумулирует ее в себе, тот надолго сохраняет  себя. Здесь, как и повсюду, больше вопроса, чем утверждения.
Хорошим мы называем то, что делается вовремя.
Решительность, порой, заменяет силу, однако, согласно учению даосов, мудрость в недеянии и следовании естественному пути, т. е. решительность уступает  место ожиданию.
Жизнь прекрасна потому, что коротка, и нередко еще заканчивается раньше  времени.
Философ Нового времени  Фрэнсис Бэкон, действительно  Новый, и  философию слов предлагал превратить  в философию дела, недаром ведь замечено, что мудрый это не тот, кто много советует, а тот, у кого много спрашивают.
«Когда мы прониклись идеей, когда  ум  хорошо овладел своей мыслью, - говорит Вольтер, она выходит  из головы вполне вооруженной  подходящими выражениями, облаченными в подходящие слова, как Минерва, вышедшая  из головы Юпитера в доспехах. Связь между сознанием и языком не механическая, а органическая. Их нельзя отделить друг от друга, не разрушая того и другого» (Спиркин А.Г. Философия.М., 2000.  с. 410). То, что человек никогда не знает, как правильно сказать или сделать, оставляет за ним неизменное право сделать выбор в последнюю минуту.
Мудрость – дочь опыта – любил повторять Леонардо да Винчи, известно также, что мудреет человек с годами, не иначе, и здесь подтверждается диалектический закон перехода количества  в качество, который  не был бы таковым, не имей универсального характера.
Когда кругом падают те, которые еще вчера были с нами, то невольно начинаешь думать о бренности жизни. Молодые люди  встречаются чаще всего на праздниках и Днях Рождения, немолодые, напротив,  больше на похоронах и поминках.
Повторим, человека убивает страх. Рассказывают, что  Чума, входя в город, обещала уморить тысячу, но вместо этого уморила пять тысяч человек, а на вопрос о том, почему  нарушила  данное слово, отвечала: «Я уморила, как обещала, тысячу, остальные умерли от страха».
Целью жизни, по Сократу, является совершенствование, а  зло есть уже отсутствие добра.
Люди делятся на тех, чьи сердца разбиты и на тех, у кого они  не разбиты, пока еще, написано у Екклесиаста: «А блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видел злых дел, какие делаются под солнцем» (Еккл.3:4).
Оглядываясь на других, становишься как все,  но ты не все.
Мефистофелем можно назвать всякого, кто говорит: «Я тебе пряник, а ты мне – душу».
Ни для какого другого животного его колючесть не является  способом самозащиты, как для ежика. Все другие предпочитают в порядке самозащиты нападение.  Даже возмущаясь  несправедливостью, заявляют о себе, по замечанию философа: «Моральное негодование есть коварнейший способ мести» (Ф. Ницше. 1.738).
Знание – сила, – с легкой руки  Фрэнсиса Бэкона, данный афоризм приобрел крылатость,  действительно,  никто  еще так несвободен от страха, как знающий. Нетрудно предположить,  что человек стремится к знанию  отнюдь не для того, чтобы прослыть знающим, но скорее, как способу лучшего существования.

18 февраля 2006-10-10
Хорошо делается то, что делается «попутно», когда одно хорошее дело легко  связывается с другим хорошим делом.
Тот специалист, который не может сказать просто о сложном, и не может о большом сказать как о малом, одним предложением, тот еще не совсем ученый.
Подобно тому, как хаос не ничто, так и молчание есть нечто.
Нам нет нужды стараться обидеть человека, потому что чаще всего мы это делаем незаметно даже для себя.
Понимать и уметь не совсем одно и то же, когда мы видим изваяние А.С.Пушкина, то понимаем, что это не Л.Н.Толстой, хотя это не значит, что если нам дать в руки ручку и бумагу, то мы создадим  похожее творение.
Человек это тот, кто смеется, и как ни странно, чаще всего люди смеются над самими собой.
О человеке надо думать соответственно, как он есть, а когда  поймем, что он на самом деле хороший, то будем приятно удивлены. К сожалению, мы часто думаем о человеке лучше, чем он есть, отсюда столько разочарований.
Все вокруг совершается естественно, как бы само собой или не совершается  совсем, это показывает, как мало значения имеет всякое искусственное образование.
Кто не пытается объять необъятное, тот не делает и все возможное.
О том, кто всегда занят, французы говорят, что он сразу из четырех ружей стреляет. Русская  народная  мудрость в таком  случае утверждает, что он семь дыр на одном месте вертит.
Лучшей пищей назовем ту, которая съедается с аппетитом; прав тот, кто заметил, что голод это лучшая приправа к любой  пище.
Слово для гуманитария это то же, что формула для физика.
Приступив к исполнению принятого решения, понимают,  с чего следовало начинать, так, выйдя из дому, нередко тут же вспоминают, что забыли…
Самое главное это привести в порядок мысли, тогда можно что-то делать.
Человек  делает глупости не вообще, а в случае смущения, т.е. когда мысли путаются.
Думай о хорошем, плохое придет само.
Никто не знает столько, чтобы больше уже нельзя было знать (хотя и есть блестяще образованные). С другой стороны, никто не может ничего не знать. Следовательно, нечто присутствует всегда, задача в том, чтобы приумножить  данное.
Счастливые дарят людям радость.
Учиться  в значительной степени это еще не столько открывать новое, сколько усваивать прочитанное.
Чем больше человек, тем лучше у него аппетит, и вряд ли есть такой большой, который не хотел бы стать больше.
Мы говорим, нужно быть солнцем, чтобы светить всем. Но мы – не солнце. С другой стороны повторяем А.Чехова, говоря, что легко любить все человечество, одного полюбить гораздо труднее. Это показывает, насколько  скрыто понятие любви.
Поэт не может быть плохим человеком по определению, как не может быть плохим человек поющий.
Люди делятся на тех, кто находит  лучшее в прошлом (отсюда ностальгия по «золотому веку») и на тех, кто мечтает о «светлом будущем», но  не лучше ли было бы находить всё это в настоящем?

ЗК № 121 7 – 25 апреля 2007 г.
На вопрос: «Если вас в тёмном переулке попросят закурить, то как следует поступить – ударить или убежать?» -- многие респонденты убедительно отвечали: «Ударить и убежать!» А на вопрос хозяев: «Вы что будете пить – коньяк или  водку?» – гости на удивление дружно отвечали: «И то, и другое». А  на вопрос героя мультфильма «воспитанного  Кролика»: «Вы что будете есть – мёд или сгущёнку с хлебом?» –другой герой, Вини-пух, быстро отвечал: «И то, и другое».
Как всё  показать и ничего не показать? Как успеть здесь и там? Что предпочесть?.. В этих вопросах весь человек. С одной стороны, он неисправимый оптимист (тем более, что «надежда умирает последней») и «Гадает старость сквозь очки / У гробовой своей доски, / И всё равно, надежда им / Лжёт детским лепетом своим» – А.С. Пушкин. Евгений Онегин. Гл. 5, стр. VII); с другой стороны, – он конченый циник, презирающий всех и вся, и готовый всё, что построено, разрушить. И всегда кажется, что там лучше, чем здесь; и та (или тот) лучше, чем этот, и вот потому  в чужом огороде чеснок оказывается сладким, а малина вкуснее…
Подглядывать – не хорошо, но как подавить природное  любопытство  вкупе с азартом  охотника и рыболова? Брать чужое – не хорошо (хотя брать вообще не хорошо, даже когда дают), но соблазн велик – так хочется, чтобы всего хорошего было больше… Самое время вспомнить классика:
О люди! Вы все похожи
На прародительницу Эву:
Что вам дано, то не влечёт,
Вас непрестанно змий зовёт
К себе, к таинственному древу;
Запретный плод вам подавай,
А без того вам рай не рай.
(А.С. Пушкин. Евгений Онегин. Гл. 8, ХХVII)

Познание добра и зла тоже есть «запретный плод». Многие люди начинают с подражания, но заканчивают своим собственным путём. Никогда  человек не может быть столь самонадеянным, чтобы без опасения выходить на люди со своими знаниями. Но передавая знания («Я передаю, а не сочиняю», -- говорил Конфуций), он тем самым, по сути, обогащается,  прикасаясь к великому неведомому  корню всех наук.
Еще раз. Если жизнь – борьба, то человек, вероятно, должен быть борцом.
Презрение человека к людям тоже имеет границы, предельно выраженное чувство приводит к тому, что многие  попросту не замечаются (например, модель начальник – подчинённый).
Никогда нельзя быть уверенным, что ты всё сделал наилучшим образом, поэтому честнее делать всё, что можешь, трудиться, не переставая, и не только ждать, но и не обращать внимания на  поощрения (и тем более, на хулу).
В храме царит атмосфера особой духовности. В  некоторых других местах,  напротив, царствует мрак и беспорядок.
Если послушать Ницше, то человек еще и не человек вовсе, а находится где-то в самом начале своего пути.
Когда я люблю тебя, тогда люблю всех, таким образом, любить кого-либо, значит, любить всех. В самом деле, что для Бога легко, то для человека невозможно.
Родящие всегда прозревают.
Я никогда не иду к людям со своими проблемами, напротив, всегда готов дарить им всего себя. Так говорил Заратустра.
Человек идет к людям, когда наскучит собой.
В средние века любили  цитировать древних, и вообще, во все века были любители собирать древность, иначе до нас просто ничего бы не дошло. Монтень, например, поминутно повторяет древних авторов, Священное Писание в различных вариантах цитируется сотни лет, Эразм Роттердамский собирал пословицы и поговорки. В самом деле, из древности черпали мудрость, было даже такое кредо: «Чем древнее, тем подлиннее». Это опять наводит на мысль, что люди всегда где-то ищут то, чего не находят здесь. Может быть, в древности действительно было все то, что мы видим сегодня, и поэтому нет лучшего занятия, чем изучать древность, вспомним Конфуция: «Я люблю древность и верю в нее».
Язык вообще может звучать либо убедительно, либо неубедительно, но тем не менее, всегда находятся любители разделить  единое, утверждая, например, что вот этот язык ненаучный. О попытках делить науку и не науку  есть анекдотический случай, рассказанный С.Ф. Денисовым. Одни философы утверждают, что философия это наука, другие – что  искусство, и аргументы как с одной, так и с другой стороны выдвигаются, как правило, довольно основательные. Спор, начавшийся с эпохи Нового времени, т.е., со времени, когда отдельные науки, прежде всего механика и математика, стали  заявлять  о своем праве на отдельное, самостоятельное существование, затянулся на столетия. Гигантский всплеск развития многих отдельных наук также потребовал выделения их в особую самостоятельную систему. Наконец, один из философов сказал: «Хорошо, договоримся, что философия – это искусство, но в таком случае нам необходимо снять с себя все ученые степени, которые мы имеем. Ведь нет же деятелей искусства с учеными степенями. Не  существует в мире кандидата живописи или музыки». «Пусть будет философия наукой», – сразу решили бывшие противники такого решения проблемы .
Перефразируя древних, можно сказать и так: чем яснее, тем подлиннее. Но не все любят ясность, поэтому порой, чем туманнее, запутаннее, сложнее язык, тем научнее.











I. 6. Поступок

Ясность – вот лучшее украшение
истинно глубокой мысли.
Лучшая опора в несчастье не разум, а мужество.
Вовенарг
Обещания я давал маме в детстве.
В.В. Путин

5-22 октября 2007 г.
Жизнь человека складывается из поступков, именно поступок делает человека человеком.
Афоризмы являются итогом размышлений. Убедительность является самым главным свойством в речи, в конечном счёте, в свете этого важнее даже не то, что мы говорим, но то, как мы говорим это.
Когда наши любимые оставляют нас, мы оказываемся  в полном одиночестве.
Человек всегда таков, как есть, одно  только наше воображение делает его то прекрасным, то безобразным.
Мы нередко связываем своё счастье с кем-то другим (или с чем-то внешним), подтверждением тому служит определение человека как существа социального, между тем всё – внутри.
Небожители любят, иногда, спускаться на землю, но оставаться на ней не желают ни  в коем случае.
Любить, значит, придумывать себе другого  человека, но жить с ним,  таким, как есть – совсем другое дело.

Тетрадь № 132 с. 17. 5 октября 2007 г.
Человек может утверждать, что Бог есть или что Бога нет, но его  природа  равно неизменна. Между прочим,  представляется  заслуживающим внимания мнение М.К. Мамардашвили: «Никогда человек не назвал  бы ничего «Богом», если бы  в нем уже не действовала сила, которую он вне себя назвал «Богом» . Также замечательным представляется утверждение автора статьи «По образу и подобию»… взявшего вышеприведённою цитату Г.С. Киселёва: «С идеей, или некоторым представлением о Боге, живём едва ли не все мы – верующие и неверующие».
Люди делятся на тех, кто еще не вступил в брак и на тех, кто уже вступил. Каждую пятницу и субботу, не переставая, гудят автомобили, таким образом молодые люди заявляют всем окружающим о своём вступлении в брак. В то же время они как бы говорят тем, кому не нравится  гудение их сигналов, и кто не оказывается готов разделить их радость: «Убирайтесь скорее с лица земли!». Так, многие, никогда не читая и не слыша о Ф. Ницше, становятся проводниками его идей, впрочем, вообще,  в идеях вряд ли когда  был недостаток.

Тетрадь № 133, 5-22 октября 2007 г.
Мудрый всегда спокоен, ровен и весел. Да, быть благодушным – обязанность всякого культурного человека, ибо нельзя идти  на люди, будучи мрачным или задумчивым.
В иных случаях лучшими мы называем менее всего докучных.
Говорят, любить, значит, прощать. Но что значит прощать, если не забывать? Таким образом, прощение человека только  на языке, ибо он всё помнит.
Любовь нередко сменяется нелюбовью, но последняя почти  никогда не сменяется почему-то любовью. Зато это более настоящее чувство, близкое к уважению, что касается первого случая, то вероятнее всего, что любви  и не было.
Парадокс или закономерность? К своим врагам мы  более объективны, чем к друзьям. И отношение к первым честнее, чем ко вторым.
К половой любви относятся  либо легко, либо как к чему-то греховному, (стыдному) – то и другое противоестественно как две крайности.
Верующих в СССР не совсем справедливо ассоциировали с неумными, однако, чтобы не верить, нужно меньше ума, чем чтобы верить. По сути, верить, значит, быть уверенным, что всё происходит  по воле Творца и, следовательно, всё, что будет – хорошо.
Когда мы смотрим на Давида, то соглашаемся с тем, что всё в нём от настоящего человека, и даже говорим «как живой». Между нами и Микелем в этом случае почти никакой разницы, и его гениальность становится разменной монетой  для большинства. Стоит же нам только взять в руки резец, как мы начинаем понимать, что между нами и скульптором – пропасть.

10 октября 2007 г.
Коммунисты (в СССР) настолько скомпрометировали себя в глазах российского общества, что даже бордовый цвет ныне называют цветом партии (как коричневый  у немецких фашистов), указывая на то, что материалы  коммунистических съездов издавались с такими близкими к красному обложках. Однако, по большому счёту, при чём тут цвет? А если бы коммунисты избрали цветом партии, например, синий или голубой, то и к тому или другому цвету было бы подобное отношение. Вот поэт, размышляя о цветах и партиях, выкрикнул, наконец:
Скажите, разве не напрасно
В нелёгкий для Отчизны час,
Опять на белых и на красных
Упорно кто-то делит нас.
Многострадальное  Отечество!
Твоим знамёнам мы верны,
Но только всё же перед вечностью
Цвета и стороны  равны !

Можно сказать, не лицо, а язык есть зеркало души, на что прямо указывает древнее изречение: «Заговори, чтобы я тебя увидел» (Сократ).
Мудрое  изречение гласит: «Друг это тот, кто с тобой, когда тебе плохо. Когда тебе хорошо, то всякий будет тебе  другом». Однако, народ, с легкой руки древнего,  всегда готов повторить: «В беде друзей нет!»; (Секст Эмпирик цитирует древнейшего – 95 – Еврипид, Финикиянки.: Имей успех: когда несчастье нет друзей).
Когда все начинает мелькать, когда дни, как осенние листья, срываются в бесконечный поток, то бесполезно хлопать себя по карманам или даже по лбу.
Если постоянно подстраховываться, то перестраховка неизбежна.
В 20-е годы ХХ века в России был в ходу такой лозунг: «Железной рукой загоним человечество к счастью!». Но если счастье – состояние души, и если больше зависит от внутренней организации этой души и сознания, то у нас не должно быть никакого стремления делать прочих людей  счастливыми.
Плохо, когда человека хвалят, к счастью, никто и не думает нас хвалить.
В споре рождается истина, сказал древний мудрец; это сколько же родилось бы истин, заметил другой. Так что, благоразумный, скорее, избежит спора, нежели вступит в него.
Любить другого человека, значит, постоянно думать о нём и придумывать что-нибудь для него, значит, волноваться при встрече с ним и  радоваться возможности увидеть его. Между тем,  любить ближнего, писал Ницше, значит, оставить его в покое, но это то и труднее всего, впрочем, здесь уже пахнет нигилизмом…
Кто ничего не делает – кто на того станет обижаться? Но стоит  один раз сделать другому хорошо, и всё стразу меняется.
Человек есть мера всех вещей, - сказал Протагор. Нелегко было бы тому, кто захотел бы сказать лучше, и не может быть довольным собой тот, кто преступил меру. Таким образом, сам будучи мерой, он и в своих словах и делах должен блюсти меру. Увы, немногим это удаётся.
Когда человеку хорошо, тогда он ни в чём и, добавим, ни в ком не нуждается. Таким образом, можно заметить, хорошо, что ему редко бывает так хорошо и  всякий, как правило, нуждается во многих других людях, вероятно, это и имеется в виду, когда говорится, что человек – существо социальное. Но нередко почитают еще, увы,  не человека, а чин и место, которое он занимает. И когда соберутся двое хороших, то вот – кто из них лучший?
Главное, что человек есть – всё остальное только приложение.
Дальше всего улетает мысль, вообще, о мысли не всегда можно сказать, как о человеке, что она хорошая или плохая, но можно сказать, что мысль либо есть, либо ее нет.

16 октября 2007 г.
Понятия «хорошо» и «плохо» весьма относительны  в этом мире и, может, действительно, мы даже не знаем, как плохо или как хорошо живём? Верно одно, что нехорошо человеку, когда все хорошо и «плохо» предъявляет к нему гораздо более высокие требования, тем самым  становясь благом – нет ли здесь парадокса?
Не станут ли достижения  цивилизации золотой клеткой для человечества?
Немало нужно иметь ума, чтобы  победить в споре, впрочем, порой избежать спора, это и значит победить (хотя Ницше и писал:«Горе тому, кто хочет прожить без спора» ).
Никто не стал бы принимать никаких законов, если бы установление оных не было удобно для человеческого общежития.
Будет и на нашей улице праздник! Одно непонятно: разве можно построить свое счастье на несчастье другого (или других)?.. между тем, одно только потому и существует, что существует другое. Таким образом, то и это находится как бы в неразрывной связи, и Ф. Ницше замечал: «Счастье и несчастье – братья-близнецы…»
Мы все стремимся к результату  и забываем, что всё это – процесс.
Слово «демократия» буквально переводится с древнегреческого как власть народа, на самом деле получается, это когда каждый делает, что хочет, и все – что хотят… написано ведь, что нехорошо будет человеку, если всё будет так, как он хочет.
Что может быть понято и сказано, то давно сказано еще древними. Новым остается только, кроме повторения, обыгрывать, толковать, комментировать, расставлять акценты, по-прежнему пытаясь проникнуть в суть вещей.
Живучесть суеверий  не подлежит сомнению. Сами же суеверия существуют для того, чтобы умнейшие люди могли успешнее управлять всеми прочими.
Если я делаю что-либо не по своей воле, а подчиняясь или идя на поводу извне, то какое же это доброе дело?
Мать думает о своих детях всегда, а дети о матери иногда.
Земное не может быть небесным, и когда небожители  спускаются на землю, то скоро перестают быть ими, потому и сказано в Священном Писании: «и нет пророков в своём отечестве».
На истинное великодушие способны только здоровые люди, каковых единицы – о чем тогда можно говорить?..
Обижаться – это и значит быть обиженным.
Необходимо быть достаточно умным, чтобы сказать что-нибудь путное, но чтобы не выдать себя, нужно иметь не меньше ума.
Пока человек не касается установленного порядка вещей, все идет своим порядком, но как только он начинает думать и, как ему кажется, пытаться сделать лучше, чем оно есть, так все  рушится – и в результате не бывает не только лучшего, но и того, что было.
Гостям, вообще, большего всего радуются собаки и дети.
Учёных учить не надо, а неумных  бесполезно.

18 октября 2007 г.
Жизнь состоит из мелочей, и мелочи, в конечном счете, решают всё. Жизнь есть такой дар, который очень немногие люди умело используют. Остается признать, что большинство просто губит его, как писал  В. Фролов, «добро переводит на г-о».
Потребительское отношение к жизни вообще действует развращающе, следовательно, дело не столько в том, что человек потребляет, сколько в том, насколько он достоин его.
Чтение  питает ум, заметил мыслитель, это можно понимать следующим образом: подобно тому, как пища служит строительным материалом для тела, так и «духовная пища», которую дает чтение, становится таким же материалом для  собственных умственных построений читателя. Сократ своим известным выражением: «Я знаю, что я ничего не знаю», -  кажется, задал больше загадок, чем ответов, по крайней мере, его ни в коем случае нельзя понимать буквально. Есть, например, мнение, что Сократ таким образом зафиксировал своё превосходство над другими людьми (Цит по: Философия: курс лекций / Под общ.ред.  проф. Ф.А. Сима. Петропавловск, 1998; тема 3 «Античная философия», Ф. А. Сим).

20 октября 2007 г.
Молодые родители, глядя  на своих детей, иногда вопрошают себя: «Когда же они, наконец, вырастут?» Но вот, пока последние вырастут, то родители постареют.
Свой может стать чужим, но чужой  всегда  останется чужим.
Даже когда есть что сказать, то  еще не значит, что это нужно сказать.
Учителей в нелегкую минуту достаточно, а помощников ни одного.
Человеку, как правило, дарят ровно то, что он и сам может подарить.
Христово библейское «время близко», «время уже коротко», (Мф. 26:18 «Время Моё близко»; Мк. 13:29 – в притче) – можно понимать и  так, что времени у нас мало. Впрочем, понимать иначе вряд ли возможно.
Говорят, старый друг лучше новых двух – это потому, что от первого уже знаешь, чего  можно ожидать, а от второго нет.
Говорят порой – у этого человека есть всё! Но дело в том, что считать этим всем?
Может быть, недовольство собой и способно подвигнуть человека на путь к совершенствованию, но если  только гармония существует, то должно быть очевидно, что недовольству, а равно проблемам не может быть места. Если же недовольство собой, а пуще того, страдания подвигают человека к размышлению, покаянию или действию, то верно, всё к лучшему.
Если бы  каждое слово человека имело хоть какую-то цену, то вряд ли многие слова вообще были произнесены.
Повторим. Если человек не готов положить всё, включая самую жизнь, значит, он еще не готов к делу.
Вот так сакраментальное шекспировское «быть или не быть?» в действительности ставит знак равенства между тем и этим.
Человек никогда не стал бы верить, если  бы не хотел верить. Перефразируя  не столько Козьму Пруткова, сколько древнее латинское изречение , можно было бы  сказать: если хочешь быть счастливым – верь. Кстати, Чацкий в «Горе от ума» А.С. Грибоедова говорит замечательные слова: «Блажен, кто верует, тепло ему на свете!..» . Эти слова стали и словами молитвы, но почему-то их  нередко произносят почти только в ироничном смысле.
Пусть говорят: «Всё – ложь!». Пусть всё обман, но разве можно отказать человеку хотя бы в этом, вспомним, например, строчки А.С. Пушкина:
Меня обманывать нетрудно,
Я сам обманываться рад.

Говорят, все  люди хвалятся, но они возможно, хвалятся единственно потому, что прекрасно поняли – пока себя не похвалишь, никто тебя не похвалит.
Там, писал Тертуллиан,  я возрадуюсь. Так, мы переносим нашу радость в царство небесное потому,  что на земле просто не хватает места, чтобы вместить её. И здесь тоже заметно проявляется  инстинктивное стремление  к крайностям. И не только русский человек , но даже древнекитайский мудрец замечал, что лучше перегнуть палку, чем недогнуть её (нужно ли пояснять, что это значит?). Так люди и стремились поступать во все века.
Тайное знание всегда предпочтительнее явного, отсюда и вечное стремление человека проникнуть в суть вещей.
Когда небожитель спускается с неба на землю, тогда верно, мильон меняет по рублю. И когда большое, и даже великое становится доступным, тогда легко поглощается  массой, серой массой, подобно тому, как человека – венца творения, в конечном счете, поедают черви.

Подальше от запада,
Поближе к востоку,
Подальше итога,
Поближе к истоку.

Человек всегда должен простое предпочесть сложному, а если быв не так, то не появилось бы замечательное, буаловское: «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает».
Человеку хочется верить, хотя жизнь учит его не верить, а действовать.
Мгновение, дарованное человеку и называемое жизнью, есть по  сути, спрессованная  вечность. Да, в одном миге спрессована вечность, за этот миг человек проходит все те стадии развития, которое   прошли все живые  существа и  человечество за миллионы лет эволюции.
Однажды я ехал  поездом № 59 из Омска, девочка 2-3 лет непрерывно кричала истерически, у мамы хватало благоразумия  только на то, чтобы самой не последовать её примеру. Одна женщина бальзаковского возраста, обладательница мягкого, нежного голоса обратилась к ней, она рассказывала смешные истории, копируя других детей, читала стихи про слона, Таню, бычка и т.д. Разумеется,  девочка стала само внимание, так что, когда мы прибыли на станцию Петропавловск, то эта женщина спросила: «Пойдёшь со мной?» - и девочка доверчиво подала ручку.
Я подумал, что спутница, наверное, учительница… отнюдь нет, просто всё надо  делать с  душой – готовить, лечить, учить…тут она увидела на перроне знакомого: «Вон меня мой дедушка встречает!» Через минуту счастливые, они стали уходить. А я подумал, по сути, эта счастливая «баба», как она себя называла, построила своё счастье своими собственными руками.
Сущность невыразима, может, поэтому Кант и стал  агностиком.






I. 7. Век короток

Мгновенно  слово. Короток век.
Б. Окуджава
Искусство это когда у тебя есть боль,
и когда ты делишься своей болью,
сочувствуешь, сопереживаешь – без этого нет искусства.
Марк Розовский.
Дома я не червь, но Бог.
 М.В. Ломоносов, когда его  посетила Екатерина II

23 октября – 11 ноября 2007 г.
Университет тоже школа, только дети  побольше.
Известно, что ожидание лучше, чем обладание, эта мысль прекрасно выражена в следующей глубокой сентенции: «Смысл жизни не в том, чтобы удовлетворять желания, а в том, чтобы иметь их». Может, понимание этого и дает мудрость? Рождается ли человек, умирает ли, всё вокруг люди, это еще раз доказывает, что человек существо социальное.
Молодые люди вступают в брак по любви (или по расчёту), немолодые по необходимости, чтобы было кому воды  подать – печальное время… Точно, уж лучше смерть в бою, чем в постели.
В середине ХХ века был популярен лозунг: «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!». То же самое можно было сказать и о Сталине. Сплошь и рядом к живым относятся так, будто их нет, а к  мёртвым – как  к живым. Об этом опять ушедший лозунг: «Ленин и теперь живее всех живых!». Этих великих людей нет, но есть те, которые говорят от их высокого имени.
Один день у них и один день у нас.
Есть ли смысл? Но это всё равно, что спросить: есть ли Бог? Человек сам своей жизнью и действием призван находить свой смысл и Бога.
Время  близко, время уже коротко – предупреждает священное писание. Коротка жизнь человеческая, но память об отдельном человеке оказывается еще короче, поэтому и сказано древним: carpediem –  лови день.
Моя книга – моё богатство, впрочем, время  слишком близко, чтобы можно было говорить беспристрастно.
Жизнь слишком коротка, чтобы можно было позволить себе скучать.
Ум это память. Говорить следует только при необходимости. Лучше обходиться меньшим количеством слов.
Человек испытывается дважды – сначала бедностью, а потом богатством или всё время бедностью или богатством.
Когда человек идёт к другим людям даже не со своей проблемой, а просто со своим делом, то порой натыкается на невидимые препятствия в виде нежелания со стороны других людей сделать то, что им следовало бы. И вот он идёт, и с грустью думает: «Здесь никто никому не нужен». На самом деле это неверное утверждение, и все  здесь для чего-то нужны, и самого этого человека, когда он потребуется, сыщат на дне морском.
С нами всегда случается только то, что может случиться, следовательно, ничего особенного.
Если бы учёные умели отвечать на вопросы так же, как умеют ставить их, то человечество, вероятно, стало бы совершеннее.
Школа  преимущественно всегда ориентировалась на дисциплину, а отнюдь не на знания. И здесь всё шло естественным путём, т.е. у кого способности от рождения имелись к  предмету, тот и учился, а у кого не было желания или способностей, тот просто сидел…
Когда мы говорим, что сегодня в человеке нет ничего святого, то не хотим замечать, что он таким образом, то есть отрицанием прежних ценностей, стремится  заявить о себе, о своём праве на собственное понимание вопроса (и жизни), подспудно пытается выработать и провозгласить  «новые» ценности, по сути, это спор о том опять, что ценно, а что не ценно.
Если  бы всё, что мы читаем или слышим было вполне понятным, то вряд ли оно стоило того, чтобы быть до конца прочитанным или услышанным.
Если бы мы действительно любили человека, то нам, вероятно, было бы вполне безразлично любит ли он нас. Так как  любви нет, то нет и понимания, что постепенно приводит к вражде и ненависти.
По сути, нам предложены два пути: 1. либо познать вещи и явления, и соответственно этому поступать; 2. либо  познать самого себя и делать соответствующие выводы из  наблюдения над тем, что нам противостоит или во что мы входим, или что отражаем.
Мне всегда представлялось, что думать лучше, чем говорить.
Знание начинается, вероятно, с веры, не наоборот, впрочем, как здесь отделить одно  от другого? Отрывок из статьи Н. Кузанского  «Кто ты есть?»: «Мы называем Бога  «единым» не потому, что он есть нечто полностью знаемое, но потому, что прежде любого знания мы устремлены к единому…»
Мы повторяем без устали: «Учиться, учиться и учиться». Разумеется, это необходимо, хотя для нас важнее всё-таки было бы научиться чему-либо. К сожалению, мы нередко стремимся быть только «передатчиками» знания (учителями-«выкладачами»-укр.), т.е. на всё смотрим с точки зрения того, что можем рассказать об этом другим, хотя, вероятно, важнее было бы, кажется, проникать в сущность вещей, познавать «для себя». Как часто ещё  не хватает не знаний – мыслей. А творить, значит ещё забывать всё, что знаешь.
Людей, прежде всего, близких по духу, объединяет, возможно, и их творчество. Мы склонны характеризовать человека как  существо, имеющее память, но забывание, тем не менее, есть весьма немаловажное свойство памяти.
Писать вообще, нередко, значит ещё переписывать, подобно тому, как мы можем переделывать и перерабатывать помногу раз какую-нибудь вещь.
Если успех недорого стоит (особенно в глазах окружающих), то тем более, и неуспех вряд ли стоит того, чтобы  на нём  зацикливаться.
Критика вырастает из стремления сказать что-то новое, но так как это почти невозможно, то лучшим способом заявить о понимании предмета станет критика  ранее высказанных мыслей.

Тетрадь № 134. 23 октября 2007 г.
Повторим. Жизнь – это дар, которым не многие умеют правильно распорядиться.
Счастье и несчастье – внутри самого человека, Ницше не совсем не прав, замечая, что это «братья-близнецы» .
Любовь – лучший  из обманов. Нас утешает всякий пустяк, потому что всякий пустяк расстраивает нас, - писал Б. Паскаль.
Те, кого мы любим, они всегда с нами.
Любовь порой убивает привычка, хотя, может быть, это две стороны медали.
Любовь это загадка без всякой надежды быть разгаданной. У нас же любить, значит, раскалывать другого… любить расколотого уже не представляется возможным…

Счастливый всегда силён.
Жаловаться тому, кто скорее достоин сожаления, чем восхищения, значит, самому становиться жалким и несчастным.
Всякому экзамену надо радоваться, как всякому испытанию, выпадающему на нашу долю, ибо оно, в конечном счёте, содействует нашему благу.
А.С. Пушкин  писал:
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъярённом океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в  дуновении Чумы .

Это почти прямое указание на то, что человек призван быть бойцом, и что настоящий боец испытывает от боя скорее восторг, но отнюдь не панику, как следствие малодушия.
Если разобраться, то ложь, если это чья-то чужая ложь, тоже содействует нашей способности преодолевать трудности, другими словами, плохо, тоже значит хорошо. Это утверждение, пожалуй, верно, как верно и другое: когда всё  хорошо, то это уже нехорошо. Этот момент замечен и описан Гёте, когда Мефистофель говорит в «Фаусте»:
Я часть той силы,
Что вечно делает добро,
Всему желая зла.

Когда великое учение станет достоянием массы (идея становится реальной силой, когда овладевает массами,  замечал Маркс), тогда и произойдёт размен мильона  на рубли (образ В. С. Высоцкого), таким образом, учение обесценится.
Может быть, это имел в виду Ницше, когда писал: «Успех  христианства ничего не  говорит в пользу величия  его основателя» (Так говорил Заратустра). Быть понятым массой, т.е. толпой, значит,  стать страшным, ибо чего греха таить, люди  больше признают  (понимают)  силу, чем разум.
Для всякого руководителя  хорошо принять посетителя, значит, ввести его в заблуждение относительно собственной значимости; не принять посетителя  вследствие занятости, значит, указать ему его место.
Уважение к противнику сегодня более искренно, чем уважение к другу.
Каждому человеку свойственно сознание собственной исключительности, то же самое является свойственным целым группам, народам и нациям. «Противопоставление «мы и они» характерно для всех эпох и стран», - писал Гумилёв ; однако, в глазах других людей и народов мы все похожи, как две капли воды (вспомним сценку в лифте из х/ф «Мимино»: два японца смотрят на героев Фрунзика Мкртчана и Вахтанга Кикабидзе, один грузин, другой армянин; один японец говорит другому: «Как эти русские  узнают друг друга, они ведь все на одно лицо»).
Итак, добродушие, доброжелательность, весёлость служат сегодня маской для заманивания прямодушных, которые даются диву: «Что это он находит хорошего и весёлого  в этой жизни?..»
Встретить сегодня великодушного, это всё равно, что найти бриллианты на главной улице города.
Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, гласит пословица. Так, слушая умного  человека, всякий невольно чувствует себя польщённым и немножечко умнее. Слушая, наоборот, не очень умного, никто не находит себя глупым.
Бедняк никак не может понять – за что его так ненавидят? Никого не убил, никого не обманул, не обокрал, не оскорбил, а его едва  терпят. Но он напрасно недоумевает, ибо его бедность вполне достаточное основание для презрения.
Страсть это то, что должно пожрать человека, в противном случае это просто закатное солнце.
Первую половину жизни человек думает о вечной юности  жизни, вторую половину  думает больше о жизни после  смерти.
Вряд ли кто разделит  свой  восторг по поводу найденной удачной рифмы, зато всякому интересно увидеть  изъянчик…
Сказать, всякий  народ достоин своего правителя, это всё равно, что сказать: с людьми нельзя иначе.
Знать и уметь, вообще значит быть убедительным, и никто не убеждает так, как сила, умная сила. Мудрость не суетлива.
Найти смысл, значит, прежде всего, доказать, что мы появились и существуем здесь не случайно.
Так хочется любить и быть любимым! И всё же, по прошествии лет представляется, что потребность любить сильнее.
Второй закон диалектики – закон перехода количества в качество, – почти прямое указание на то, что качество всегда будет впереди количества, и больше ещё не значит лучше, это можно отнести и к словам.
Мы любим того, кого пытаем, – замечал Ф. Ницше (т. 1. с. 725, 744), – какое понятное желание делать больно тому, кого мы любим! Однако, ещё более парадокс, - если слова любимого не режут нас словно ножом, то мы уже  и не можем думать, что он любит нас.
Влюблённые всегда немножечко глупеют (трезвый  расчёт приходит потом), зато обжигаясь, становятся твёрже алмаза.
Оскорбление из уст врага звучит всё же менее оскорбляющее, чем  похвала друга, быть может, мнимого.
Всему лучшему мы обязаны личной инициативе.
Люди, как известно, делятся на своих и чужих, и если до чужих нам нет никакого дела, то к своим мы нередко испытываем сложные чувства, например, недовольство, обиду и  пр.

1 ноября 2007 г.
Как это ни скверно звучит, но именно смерть способна придавать настоящую цену жизни.
Надо всё делать правильно, - говорят мне, но, пожалуй, как это скучно! И я только тогда слушаю других, когда  мне самому сказать нечего.
В сущности, мы учимся тому, чему в принципе научиться невозможно. Что значит учиться? Учиться, это значит повторять сказанное и написанное, однако, надо знать – сколько  ни повторяй, истина не в букве, а в духе. Дух же непостижим.
Первое желание матери – примирить  детей, но это только показывает, что они перманентно находятся в состоянии войны.
Речь должна быть краткой, плавной, эмоционально-насыщенной, яркой и образной.
Говорить научились все, а слушать умеют, увы, немногие, это жаль, потому что когда молчишь, то мир не услышит глупости.
Философские истины, как хорошие,  настоянные вина, от времени только крепчают.
Лекарство и яд – суть одно вещество, различны только  пропорции и количество.
Лекарство горькое и кто бы стал его пить, если бы не надеялся  на выздоровление. Яд порой приятен, и кто стал бы его принимать, будь он отвратителен.
Когда люди что называется, дружат, то их отношения чаще хорошие, но когда они вместе живут или работают, то тут возникают проблемы и конфликты. Наверное, потому, что в первом случае, когда человек хочет показаться  лучше, чем есть, он старается воздерживаться от суждений.
Ф. Ницше писал: «Трудно быть с людьми, потому что трудно хранить молчание».
Нельзя отказать в проницательности Ф. Ницше, когда он пишет: «Мы любим того, кого пытаем» (т. 1. с. 725, 744). Однако, как странно должно звучать для молодого человека мнение того же  Ницше: «Любить ближнего, значит оставить его в покое» (т.1. с. 746).
Благоговение неизбежно должно было  родиться из  почитания.

Беда ещё не в том, что человеку не с кем говорить, что он одинок, сколько в том, чтобы у людей, которые оказываются вместе, было что сказать друг другу – вот где трудно переоценить важность молчания!

4 ноября, вс. 2007 г.
Человек – существо социальное, как известно, ещё более того, даже животных – кошек, собак, львов иногда называют социальными животными, хотя имеется   ввиду только стадность – или не только стадность, но нечто большее?.. В самом деле, гостям почему-то больше всего радуются  дети и собаки.
Итак, если мы  существа социальные, значит, мы рождены друг для друга.
Мир полон парадоксов, мы всей душой стремимся  друг к другу, рождаемся, можно сказать, друг для друга, всю жизнь ищем друг друга, а когда, наконец, находим и, казалось бы, вот оно, счастье! Но тут мы почему-то начинаем выискивать в любимом то, что отвращало бы нас от него, ты, например, спрашиваешь, много ли у меня было женщин до тебя, а я думаю: какой же  я по счёту в твоей «коллекции»?.Вот тебе и проявление первого закона диалектики – закона единства и борьбы противоположностей. Я и ты – одно, но Я и Ты – как два берега реки, никогда не соединимся…
Ум для того дан человеку, чтобы он не делал того, что хочет.
Когда никто ничего не хочет, тогда всё делается само собой.
Жизнь  полноценная возможна при максимальном напряжении всех физических и духовных сил. Если есть силы, значит, необходима борьба, именно поэтому мы никак не можем обходиться без врага.
Ирония есть прирождённая склонность человека к игре.
Говорить без бумажки, значит верить себе.
Когда хочешь что-то сказать, то лучше  немного подумать и промолчать.
Кто ничего не делает, тот плохо не сделает. Существует мнение (подкреплённое правом), что человека надо наказывать за злые дела, то бишь, преступления, однако, чаще его наказывают за добрые дела, это, может быть, не так грубо и  жестоко, зато тонко и мучительно.
Человек есть нечто, что должно преодолеть, - рефреном  повторял  автор книги «Так говорил Заратустра». Любить человека, значит, думать о нём, думать, значит, переваривать его.

Тетрадь № 135, 11-14 ноября  2007 г.
Ещё раз! Если ошибку нельзя исправить, то это уже не ошибка,  а глупость.
Человек, как известно, существо социальное, общественное, и с этой точки зрения  диогеново: «Ищу человека!» - очень легко перефразировать в другой принцип: «Ищу друга».
Прав человек, заметивший: «Друг это моё второе Я».
Парадокс или закономерность? Любить человека нелегко, но жизнь без любви вряд ли можно назвать жизнью.

Всякая крепость предполагает наличие явных и скрытых врагов, и ни одна крепость не сдаётся без боя, - это только подтверждает мысль о том, что в этой жизни необходимо быть борцом.
Кто ясно мыслит, тот ясно излагает, - слова Буало живут века, что  и служит подтверждением как их глубины, так и правоты сказавшего.
Однако, мысли философов, и особенно, слова их, не столько проясняют предмет (или дело), сколько затемняют его, иначе, истина, одна на всех, вечная, давно бы была найдена.
Если бы слова людей стоили хоть сколько-нибудь, то мы давно стали бы богачами.
Лучшее – враг хорошего, – замечал Вольтер. Это только подтверждает мысль о том, что добро вечно находится  в состоянии борьбы.
Любить человека, значит, быть рядом с ним, быть рядом  с ним, значит, бороться  с ним, бороться, значит, приносить пользу другим.
Ещё раз. Сделать подарок, это значит уйти так, чтобы остаться.




























I. 8. Край света

Я  Ваши лекции не слушал, я их смотрел. 
П.Л. Зайцев Л.М. Карповой

Прозрачные одежды подобны колючей проволоке – охраняют территорию,  но позволяют её осматривать.
Передала  М.Н. Просекова

Мудрость – это спокойное отношение к жизни и смерти.
Махатма Ганди

Человечество помешалось на идее разумного понимания.
Л. Шестов

Наш разум скорее проницателен, нежели последователен, и охватывает больше, чем в силах постичь. Вовенарг

11 ноября-1 декабря 2007 г.
Где край света?
Мероприятие – ваше, для вас, праздник – наш.
Мысль, загнанная в рамки диссертационного исследования застаивается и мертвеет.
Парадокс? Если все – одно и всё одно, тогда нас любит тот, кто ненавидит.
Мысль – это не  столько количественная характеристика, сколько качественная.
Успех не кружит голову, напротив, расставляет всё на свои места.
Не ищу счастья, но растворяюсь в нём, и потому готов повторить слова поэта:
Остановись, мгновенье! Ты прекрасно !

Счастье не в деньгах, и даже не в их количестве, но состояние души; отсюда вопрос: какими единицами измеряется это состояние?
Счастье никогда не есть результат, но всегда процесс, что подтверждает мысль древнего Гераклита,  изрёкшего: «Всё течёт…», - ибо что есть процесс, как не течение?
Парадокс? Мы часто (если не всегда) связываем своё счастье с чем-то  внешним  или с кем-то другим, в то время, когда всё  это внутри нас.
Эврика? Когда мы опираемся (для достижения своих эгоистических целей) на мнения других, то действительно, напоминаем того, кто не имея сил поверить в свои возможности, пользуется для передвижения костылями.
Легко прийти к простому выводу: надо отбросить костыли, т.е. мнения авторитетов. По большому счёту, наше собственное мнение, читай, наши мысли единственно заслуживают того, чтобы питать их.
Чьи-то мысли могут быть нам интересными  только потому, что находят питательную среду в нас самих.
Парадокс? Нет такой крепости, которая на неосознаваемом  уровне не хотела быть  взятой. Это приводит к  простому выводу, что всякое бытие  переходит в небытие согласно всеобщему закону.
Парадокс? Было бы логичнее кормить голодного, но жизнь показывает, что повсюду готовы кормить сытых, и делают другому только такие подарки, какие он в состоянии сделать сам.
Над чем мы безуспешно бьёмся, то и занимает нас больше всего, недаром апостол Павел замечал: «Что могу, то не хочу, а что не хочу, то и делаю». В этих словах весь человек как он есть.
Те, кого мы благодарим, никогда не нуждаются в нашей благодарности, ибо их истинное счастье в том, что они есть.
Несчастье наших близких в том, что они слишком многого хотят (иначе как можно объяснить ревность?).
Оттого и не верят восторженным, что человек должен быть сдержанным.
Вообще, восторг, как  преувеличенная радость, порыв, одно мгновение.
Любовь, которая может быть выражена словами или иным способом, слаба, и это ясно показывает её  непостижимость.
Кто пресытился собой (заскучал), тот идёт к людям, а кто наскучил обществом людей, тот возвращается к себе.
Жизнь – награда и наказание, и испытание одновременно, так и следует всё принимать.
Глядя на человека, не перестаёшь  удивляться.

12 ноября 2007 г.
Мы все – философы,  когда беда нас не касается.
Когда человеку плохо, он должен  надеяться и верить в лучшее. Когда человеку хорошо, он должен помнить, что всё могло быть иначе. Если же брать по большому счёту, - то и другое – одно.
Не думай плохо, и всё будет хорошо.
Всё было бы хорошо, но человек всегда хочет, чтобы было ещё  лучше, а лучшее, по замечанию Вольтера, враг хорошего.
Война есть продолжение политики другими средствами, заметил немецкий военачальник Карл Клаузевиц (эти слова цитировал  вождь мирового пролетариата В.И. Ленин), из этого легко сделать вывод о том, что нельзя верить тем, кто хочет спорить и ругаться.
Ум, говорят, сегодня не в цене. Это легко объяснимо, потому что, как правило, каждый считает себя достаточно умным, по крайней мере,  все жалуются на то, что не хватает денег, но никто не жалуется на недостаток ума.
Что же, перефразируя  известную сентенцию «кому Бог даёт красоту, а кому ум», можно  сказать: «Кому Бог даёт ум, а кому богатство».
Небезынтересно также было бы узнать, как часто эти два качества соединяются в одном человеке.
Ум дан человеку для того, чтобы хоть иногда  прислушиваться  и следовать ему.

Диалог о любви. худ. ф. с участием актрисы Т. Пельтцер.
–  Иди к ней, она тебя ждёт.
–  Это она вам сказала?
–  О таких вещах не говорят, о таких вещах – молчат.
Так и в жизни – о важных вещах – ни слова, благо мелочей, о коих можно говорить, вполне достаточно.
Парадокс? Не в том  дело, что почта плохо работает, а в том, что многим сегодня сказать нечего.
Поэтами, как известно, рождаются, зато монстрами становятся.
Парадокс? Почему мы нередко любим «грешников», и не  лояльны к порядочным людям.
Доверять себе, это  значит делать то, что хочешь, и что у тебя получается.
Философски осмыслить явление, это и значит делать выводы, которые по сути, и есть самое главное, потому что проходят критические этапы.
Хороший человек не беспокоит другого понапрасну.

Тетрадь № 136 14-22 ноября 2007 г.

Чаще всего у нас крадут даже не деньги и не вещи, но ещё более того - время, - и никто не считает это преступлением.
И большому человеку не хватает самого малого, а именно: уважения.
Надо  быть скромнее, – говорит тот, кто недостаточно дерзок, чтобы взлететь.
Перефразируя  Сократа: «Есть одно благо – знание, и одно зло – невежество» – можно сказать: у человека есть одно благо – труд, и одно зло безделье, ведущее к тоске и скуке. Человек по природе существо деятельное, а будучи  без дела, свободен, жаждет развлечений, читай, наслаждений.
Лучшая форма общения – диалог, ибо диалог – свободен, монолог – авторитарен.
Диалог (от греч. dialogos – разговор, беседа), диалогическая речь; 1) Вид речи, характеризующийся ситуативностью, контекстуальностью, непроизвольностью и малой степенью организованности. Противопоставляется монологу. 2) Функциональная разновидность языка, свободный обмен информацией, её оценками, мнениями между собеседниками (Большая  энциклопедия: В 62 тт. т. 15. – М.: ТЕRRA, 2006 – 592 с. с. 260).

Человеку дана свобода выбора, но что это добрая воля или тяжкий крест? Как свобода различается  с неволей? Неволя – это когда человека нагружают предельно  (под благовидным  предлогом – для его же пользы!).
Свобода даётся человеку, вероятно, для того, чтобы  он предельно нагружал себя сам.
Прежде всегда мечталось научиться говорить, а сегодня хочется  научиться молчать. Теперь больше не верят словам, но больше верят молчанию.
Невелика та радость, которую можно  измерить, читай, выразить.
У нас распространено мнение, что человека надо учить, коль он глуп (Екатерина  Великая, например, отмечала:«Учить нас, дураков надо»). Но почему немногие говорят, что все люди учатся друг у друга, и учатся всегда, что и закреплено в поговорке: век живи – век учись.
Для мудрого быть среди людей, всё равно, что быть с самим собой, ведь он в любом случае  остаётся наедине со своими мыслями.
Все хорошие люди сильны.
Благодарить или не благодарить? Когда нас кусает комар, вошь или глиста, то разве мы благодушествуем? Почему  мы не хотим сделать  доброе дело, т.е. оставить всё как есть, питая паразитов? Впрочем, философ-филолог сказал короче: «отдельный человек устраняется как неприятное насекомое» (Ф. Ницше).
Написано: «Возлюби ближнего своего» - всего три слова, но тот, кто впервые  сказал это, понимал, что это-то и труднее всего.
Легко понять, что всякий успех отдельного человека есть результат совместной деятельности многих людей.
Будь всё хорошо в мире отдельного человека, и в мире вообще, человек и общество людей никогда не обратились бы к Богу-Творцу миров.
Когда  лучшие  люди человеческого общества поняли, что  нельзя быть счастливым за чужой счёт, тогда началось движение за отмену рабства. Парадокс в том, что отменённое, как институт, рабство продолжает существовать в людских душах, и  недаром написано: «Не сотвори себе кумира» (между тем, под кумиром иногда понимают  суть изображения, иконы).
И вот уважают из страха (вспомним:«Боишься, значит, уважаешь»), а любят вопреки  здравому смыслу, читай, вопреки рассудку. Что же такое Любовь?..
Отказываться следует ото всего, от чего только можно отказаться.
Дело не столько в том, чему нас учат, сколько в том, какие выводы мы делаем  из всего этого лично для себя.
Парадокс. Те, кто нам симпатичен, относится  к нам чаще всего с подозрением. И даже те, кого мы любим, равнодушны  к нам, это не новость, потому и поэт заметил:
Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей …

Любовь сродни ослеплению, нам кажется, что жизнь без любимого теряет всякий смысл, как это ни парадоксально, но в известной мере это действительно так.
Больным и несчастным никто не верит.

18 ноября 2007 г.
Не хочешь согрешить – не говори про человека,  ибо невольно впадаешь в  грех осуждения, впрочем, это даже не в словах, но во взгляде.
Первая заповедь врача гласит: «Вылечись сам». В таком случае философам, как учителям  счастья, следовало бы прежде самим стать счастливыми.
В сочинениях авторов я не ищу что-то принципиально новое, нет, скорее, то, о чём  я и сам думаю, и что автору удалось  выразить лучше, чем мог бы  сделать я.
Растопить лёд недоверия  возможно только любовью. Но так как  любви недостаёт, то взаимное недоверие крепнет и переходит в  неприязнь, а затем в ненависть.
Любить, значит, думать о другом; сегодня любить,  значит, делать подарки, и первый вопрос друзей и близких звучит так: «А что он тебе подарил?».
Парадокс. Я чувствую себя   глубоко несчастным, однако, никто не верит несчастным. Я чувствую себя счастливым, но мне опять никто не верит. И в самом деле, разве мир вообще стал совершенным?
Перефразируя  известную поговорку – сытый голодного не разумеет, можно сказать: чтобы понимать голодного, нельзя быть сытым.
Что нам ещё даётся так  недёшево, как любовь ближнего? Зато и ценится соответственно, недаром А.П. Чехов заметил, что легко полюбить всё человечество, но полюбить ближнего гораздо труднее.
Если кто познал истину, тому  будет всё равно, что о нём люди скажут, отсюда легко заключить, что если кто чрезмерно озабочен тем, что о нём скажут другие или  кто нуждается в похвале, тот скорее всего, ещё заблуждается.
Старый друг лучше новых двух, гласит поговорка. И верно, старый друг уже проявил себя, а от нового не знаешь, чего ждать.
Человек – кто он? К ближнему он относится так, как другие, т.е. смотрит  на него чужими глазами, как бы не имея собственных. Так что недаром поэт заметил:
И вот общественное мненье!
Пружина чести, наш кумир!
И вот на чём вертится мир !

Что такое  30 лет, когда тебе 50? И что такое 50, когда тебе 70?!
Иные  ещё сочувствуют пожилым, но нелегко найти тех, которые бы завидовали им.
Мы желаем своим близким здоровья и долгих лет жизни, но первое и второе плохо сочетается, и лучшей оказывается  жизнь короткая, впрочем, по  замечанию Б. Дизраэли, «жизнь слишком короткая, чтобы быть незначительной».
Всё имеет начало и конец, всему есть предел, самые понятия добра и  зла – эти фундаментальные философские категории – весьма относительны, ибо что для одного  зло, то для другого добро. И наоборот. И самое добро легко переходит в свою противоположность. И с этой точки зрения одна мера может выступать  критерием истинности определения.
В жизни добрый человек может просто устать, например, от чрезмерной эксплуатации, и становиться злым. Или наоборот, злой человек  может устать  от козней и сделать доброе – для разнообразия.

Одному философу ставили  в  упрёк, что он  де скользкий, на что тот  после некоторого раздумья заметил: «Будешь тут скользким, когда всякий проходимец норовит  испытать тебя, проверить на прочность, то бишь, на вшивость…»

Тетрадь № 137, 22 ноября 2007-25 января 2008 г.
Весь мир театр и люди все актёры! Фраза, брошенная Шекспиром, потому и вошла в века, что действительно способна характеризовать человека вообще. Однако, то, что человек постоянно играет роль, ведёт  к перенапряжению нервной системы, наконец, он утрачивает свою самобытность, забывая, что он, кто он есть. А вообще-то, умереть на сцене, это всё равно, что  погибнуть в бою – голубая мечта всякого  воина и актёра.
Мы повсюду  прыгаем в последний вагон, но напрасны всякие попытки бежать впереди поезда.
Человечность в человеке сегодня всё больше уступает технике, появился даже  такой термин «технософия». Как сохранить человеку человеческое лицо в мире техники?
Мы не в силах изменить мир, но  должны  и можем сделать всё, чтобы сделать его лучшим, и может быть, выдумать себе лучший мир.

23 ноября 2007 г.
Мысль о том, что это можно  сделать, способна в самом начале убить всякое желание.
Река торопится к своему устью, а человек к своему  началу, недаром поэт замечал:
Невидимо склоняясь и хладея,
Мы близимся к началу своему .

Мудрость, это рассудительность, помноженная на спокойствие.
Иногда говорят, что жизнь обещает больше, чем даёт, тем не менее, не надо путать – жизнь даёт то, что может дать, это первое, и многое зависит от того, насколько  человек как субъект, может взять, это второе.
За счастьем в очередь не становятся.
Лучший друг тот, при котором можешь делать то, что делаешь, будучи  один.
Если человека долго бить, то он либо твердеет, либо ломается.
Люди встречаются, люди   влюбляются, женятся – и это замечательно, остаётся неясным, откуда появляются  со временем взаимные  обиды и претензии. Впрочем, Ницше недаром замечал, что «моральное негодование  есть коварнейший способ мести» .
На вопрос молодого человека  жениться ему или не жениться, Сократ отвечал, что если попадётся  ему хорошая жена, то он станет исключением, а если такая, как все, то станет философом. Это говорит в пользу того мнения, что почти каждый человек немного философичен.
На вопрос о  том, хорошая ли у меня жена, следовало бы  отвечать, что на  самом деле у меня самая хорошая жена.
Дураки с тобой, мы оба дураки, – поётся в одной новой песне, вот я и думаю, не слишком ли много для одной семьи?..
Человек стремится возвыситься, прежде всего, в собственных глазах, отсюда его вечное  желание к похвале. Если бы он  находил достаточно оснований для   того в себе, то вряд ли искал почитания со стороны.
Любовь, как сама жизнь, приходит неведомо откуда, и  уходит неведомо куда. Тем же кто пытается понять, что такое любовь, пусть вспомнят библейское: «Бог есть Любовь».
Современный человек разучился молчать, мало того, он не выносит тишины. Ему надо, что всё кругом шумело, рычало, кричало, гремело…
Если человек не готов отдать за то, что он делает всё, включая самую жизнь, значит, он ещё ни к чему не готов.
Говорят, нахальство (чтобы не сказать наглость) – второе счастье, но к счастью, не первое.
Парадокс? По сути, самое  дорогое, что у нас есть (например, наша душа и мысли), мы дарим случайным  людям.
Человек всегда думает о жизни, но один заметил,  что философствовать, значит, учиться  умирать (Сенека).
Штурм вообще бывает уместен как тактический  приём, но о серьёзных намерениях всякого завоевателя свидетельствует осада.

1 декабря 2007 г.
Плохое настроение вряд ли может служить человеку оправданием.
Люди с таким упорством трудятся, мечтая о материальном достатке, что начинает казаться, в самом деле, чем больше денег, тем ближе счастье.
Умный человек задаёт вопросы, а глупый на них отвечает.
Хорошие люди, как правило, счастливы.
Пока человек жив, у него ещё всё впереди.
Большие люди реже, чем хотелось бы, бывают счастливы в семейной жизни.
Будь мы бедными или богатыми, нас равно никто не любит, но беда в том, что и мы сами никого не любим.
В вопросах любви  все новички.
С любовью, своей собственной, надо бороться до конца, тогда может быть, она оправдает своё высокое  имя. Эта мысль нашла выражение в словах песни «Огней так много золотых…»:
Его я видеть не должна –
Боюсь ему понравиться,
С любовью справлюсь я одна,
А вместе  нам не справиться!

Но как часто  путают любовь с постелью, а поэзию с прозой.
Парадокс. С одной стороны, жизнь – бесценный дар, с другой – «самое главное – тянуть время».
Вывод. Тянуть время, это и значит пытаться обмануть кого, и опять права народная мудрость: кто кого обманет.
Утренние часы отдавай размышлениям, дневные – труду, вечерние – отдыху.

















I. 9. Прорыв к творчеству

Культура это прорыв к творчеству.
Неизвестный автор
Не только деньги, но и время играет великую организующую роль.
Е. Евтушенко
Любить ближнего, значит оставить его в покое,
но это то и труднее всего.
Ф.Ницше
А что если рационализм, его техничность,
его рассудочность были лишь средством психологической защиты чуткого, сострадательного человеческого сердца?
(Леонардо да Винчи, с. 27.)

5 декабря 2007 г.- 1 января 2008 г.

Защита, кажется, даст мне право делать то, что я раньше делал без права, например, писать. Однако, кому  много даётся, с того больше и спрашивается.
Перефразируя мыслителя: «В каждом веке – своё средневековье» - можно сказать: в каждом веке своё рабство, - и в ХХ-м, как в 1-м.
Надо понять самое простое, лёгких побед не бывает; указание на это можно найти  хотя и в скрытом виде в тексте Священного Писания: «Ибо вы куплены дорогою ценою» (1 Кор. 6:20).
Христос сказал: «В мире будете иметь скорбь, но мужайтесь, я победил мир».
Это можно понимать ещё и так, что вера Христова овладела миром. И так, что выше веры нет ничего.
И опять обратиться  к Священному Писанию: «Вера – дар Божий»; т.е. не хвались верой, тем, что не от тебя зависит.
Говорят, пророки приходили в разное время и  повествовали людям на понятном им языке. Это не так, пророки всегда приходили слишком рано, и язык их всегда оставался непонятным для большинства, а если бы не так, то их бы не распинали.
Богатство только доказывает положение о том, что жизнь состоит из мелочей и украшается ими.
Вы узнали, прочитали меня и, как положено, лягнули. Спасибо вам за это, ведь всё-таки прочитали…
Забыть можно только то, что не важно, следовательно, не имеет для нас никакого значения.
В своих лучших чувствах мы всегда остаёмся непонятыми.
Люди учат нас одному, а жизнь учит другому.
Мы ещё часто возмущаемся, но мудрый  не возмущается и одно его слово перевешивает тысячи других слов.
Право собственности давно (в средние века) объявлено священным. Однако, собственность дана человеку ещё  для того, чтобы  он чувствовал себя не столь свободным, как прежде.
Хлеба и зрелищ! – требовали свободные граждане Рима. Но свобода и рабство – две крайности, извращающие душу человека. И кто жаждет зрелищ, тот пусть идёт на базарную площадь, ибо там он, как нигде больше, найдёт то, что ищет.
Так как мои мысли никого не интересуют, то вот я обращаюсь к авторитетным классикам и, как ни странно, нахожу порой подкрепление…
Мы не столько  ещё помогаем другому, сколько утешаем свою совесть; так у нас больше  говорят о помощи, чем действительно помогают.
Наши враги, порой, честнее  друзей, и верно, чем делать доброе дело, а потом  жалеть об этом, то лучше уж ничего не делать.
Чтобы не быть посмешищем у людей, свой драгоценный дар не следует выставлять напоказ.
Молчание – золото, а средства современной связи развились до невозможности… странно, однако; хотя, помнится, не то важно, что человек говорит, а то, что он хочет сказать, т.е. думает.
Так что проблема не в отсутствии связи, но в том, чтобы имея связь, людям было что сказать друг другу.
Жизнь, действительно, праздник, но как говорил в день своего 60-летия Ф.А. Хомутовский: «Трагична участь всякого человека».

7 декабря 2007 г.
По большому счёту, никто никого не любит, и замечание Гоббса о том, что человек человеку волк не безосновательно. Однако, культура и дипломатия с одной стороны, как любовь, страх и голод, с другой, становятся тем спасительным жилетом, который помогает выжить в тотальной  войне всех против одного.
Парадокс?  Когда о недругах мы думаем больше, чем о друзьях, уж не любим ли мы наших врагов?
Всякая речь, даже лекция, глубоко диалогична, и  хороша лишь постольку, поскольку затрагивает  внимательную аудиторию.
Быть исследователем, значит быть творцом, подобным  первопроходцу, когда необходимо  пробираться  сквозь дебри нагромождений естественных и искусственных.
Люди выбирают друзей  по запаху, решили американские учёные. Через нос человек получает больше информации, чем предполагалось ранее.
Перефразируя древнего мудреца, можно сказать: трудно быть выше всех и лучше всех.
Жить вообще, значит заявлять о себе, что вообще нескромно.
Современный уровень жизни не идёт ни в какое сравнение с жизнью и бытом наших дедушек, бабушек,  родителей… блага, коих лишены они были стали нашим сегодня, у нас достаточно еды, одежды и значительно меньше труда, главным образом, физического, однако, нам следовало бы пожелать того мужества, которым обладали наши предки.
Любящий уподобляется Богу, но кому уподобляется ненавидящий?..
Лицом к лицу лица не увидать.., не потому ли  ещё идут в гости или отправляются в путешествия?
Говорят стихами поэты и влюблённые.
Слова  Демокрита и Декарта (о том, что их время  не имеет цены)  наводят на мысль, что моя свобода стоит дороже всего того, что мне могут предложить в качестве компенсации.
Это очень хорошо замечено, что умный учится на ошибках других, а глупый не может научиться на своих собственных. Однако, учиться на ошибках других, это всё равно, что чужими руками жар загребать.
Повсюду хорошо с тем, с кем  можно помолчать.
Помогай другому в той мере, в какой  помогаешь себя, замечал Ф. Ницше; по аналогии можно сказать, что понять другого, это и значит  понять себя, и если бы человек не ставил целью познание самого себя, то не было бы у него необходимости  понять другого.
Главной целью учёного философа заявляется  стремление к истине и это очень похвальное заявление: «Я  люблю правду!». Однако,  всякая истина существует безотносительно к тому, что о ней думает и думает ли вообще всякий  субъект познания, может быть, поэтому  Демокрит на вопрос об истине  отвечал: «Я смеюсь!»
Человек  недоверчив, он недоумевает: нигде не видел, чтобы  раздавали что-то дорогое, а тут выходит  кто-то и… изрекает  вечные истины, делится  самым  сокровенным, что у него есть – своими мыслями… этого-то люди и понять не могут.
Так как служить людям дело бесперспективное, то вот человек начинает служить истине или всему  человечеству.
От великого до смешного один шаг, заметил  Наполеон  после поражения при Ватерлоо. И это позволяет сказать, что все истины представляются  большинству сомнительными и требуют критического переосмысления.
Любить человека нелегко, но другого пути нет, и донести великое учение до всех, это не значит опошлить его.
Умный провоцирует другого на глупость, подобно тому, как всякий боксёр на ринге делает обманные движения, прежде чем нанести решающий удар.
Неплохой способ заставить слушать себя – говорить тихо и неправильно.
Песня древнее речи.
Сказка даёт надежду.
Разозлить человека нетрудно, удовольствовать невозможно.
Отдельный человек устраняется как неприятное насекомое, писал Ф. Ницше, но не замечать отдельного человека есть то же самое.
Железо ест ржа, а душу человеческую тоска.
Молчание следовало бы беречь как самое большое богатство, недаром существует выражение хранить молчание.
Чтение хорошо и полезно только тогда, когда будит собственную мысль, когда возникают собственные аналогии и ассоциации. Также чтение может доставлять эстетическое удовольствие чистотой слога или красотой фразы.
Крепость человека определяется ещё его устойчивостью к перегрузкам, суть неблагоприятными  условиями  выживания, и приспособляемость оказывается  важнейшей способностью существования.
Привычка является спасательным жилетом для  человека, плавающего в житейском море.
Говорят, любви нет, на самом деле, следовало бы сказать, что любовь ушла или умерла. Но  умирает и проходит всё, разве это значит, что ничего не было?..
Любовь умирает, когда проходит трепетное  благоговение, именно тогда спасением становится  привычка.
Признаюсь, когда я вхожу в аудиторию и начинаю объяснять какую-нибудь тему, то я  в то же время  хочу уяснить кое-что  для самого себя.
Другой не может знать больше или меньше меня, но может знать  лучше или хуже.
Мысль о конце, как о смерти невыносима,  возможно, поэтому возникла идея о бесконечном движении как основной характеристики всего сущего.
Богатство дурно тем, что вызывает у людей зависть, а  бедность плоха тем, что толкает их на подлость. Совершенным человеком  мог бы стать независтливый и благородный, однако, собственность и желание владеть ею, лишают его того и другого.
По сути, наши потребности  не так велики и стоят недорого, так что мы  платим (или готовы платить)  большие деньги не столько за потребности, сколько за желания.
Древнее  изречение  чаще поворачивай стиль можно  понимать ещё и так, что следует чаще давать себе отдых, коим может становиться  даже перемена занятий.
Счастливый человек, как правило, не очень дружит с памятью, недаром поэт замечал:
Но жалок тот, кто всё предвидит,
Чья не кружится голова,
Кто все движенья, все слова
В их переводе ненавидит,
Чьё сердце опыт остудил
И забываться  запретил !

Природа человека не терпит насилия, ни в отношении другого,  ни по отношению к самому себе.
Недаром мудрость приходит в зрелом возрасте, когда безрассудства уже  не могут  владеть человеком, как это остроумно замечено, с возрастом человек делает меньше глупостей, не те возможности.
Парадокс? Хотя никогда  и не было недостатка в различных теориях, объясняющих механизмы жизни человека и общества, проблем и по сей день меньше не стало.

15 декабря 2007 г.
Привязываясь к  благам, даруемым цивилизацией, человек всё больше порывает со своими корнями, с природой, так что, в конечном счёте,  это грозит катастрофой.
Мы слишком многого ждём от других,  совершенно забывая  о том, что и мы сами  можем и умеем  дарить.
Переоценка ценностей есть утрата прежних без указания  на новые, это всегда чревато потерей идеалов, так, то, что вчера полагалось хорошим, сегодня под сомнением, а завтра будет выброшено. Между тем, человек без представлений о ценностях, это всё равно, что корабль без руля и что порт без маяка; и всегда должны быть вечные ценности, независящие ни от каких внешних условий жизни.
Люди отдаются друг другу либо сразу и бесповоротно, либо навсегда остаются  чужими.
Счастье это когда человек знает, чего хочет. Это тем более важно, если связать счастье со временем, цена которого, по сути, есть жизнь.
Почему же мы так любим животных? Не потому ли, что они беззащитны и в нашей власти? А человек рано или поздно приходит к мысли о более справедливом устройстве мира.
Антиномия. Принимая алкоголь, ничего не теряю, не принимая, ничего не приобретаю, и наоборот, не принимая, ничего не теряю, а принимая, приобретаю ли?..
Малое поглощается большим, и большое поглощается  малым. Пример. Человек может всё, как царь зверей, но в конечном счёте, поедается  червями.
Человека делает философом не университет, но жизнь – эта мысль, возможно, заключена в словах Сократа, обращённых к молодому человеку: «Если попадётся тебе хорошая  жена, то станешь исключением, а если такая, как все, то станешь философом».
Понятия скоро или медленно не имеют смысла для  вечности.
Нельзя быть несчастным ещё и потому, что счастливые сплошь хорошие люди.
Парадокс? В  добрые и честные чувства уже давно (тысячи  лет) никто не верит, но вот иногда  ложь  служит напоминанием об искусстве, как сказано у поэта: «Жизнь – обман, но и она порою / Украшает радостями ложь» .
Сначала человек плохо думает, а потом так и получается. Следовательно, надо научиться хорошо думать.

23 декабря 2007 г.
Все вещи в мире  непрерывно сталкиваются, сталкиваясь, приобретают новое направление.
Миром правят две великие силы – сила любви и сила привычки.
Давно замечено, что  на ошибках учится… однако, также замечено век живи – век учись, что же, выходит, человеку свойственно ошибаться, впрочем, как и обманываться.
Если сложить две антиномии, то получится интересная  картина: 1) учиться, значит, исправлять свои ошибки; 2) если учесть, что человек учится всю жизнь, то из этого  следует, что он всю жизнь  ошибается в полном соответствии с латинским изречением: erraerehumaniumest – человеку свойственно ошибаться.
Непонятно,  то ли обезьяны  напоминают людей, то ли люди, напротив, напоминают обезьян…
Всё, что покупается – дорого, иначе не появилось  бы поговорки: «Есть – убил бы, а нет – купил  бы».

25 декабря 2007 г.
Всюду  хорошо получается то, что делается на одном дыхании.
Ум, говорят, дан человеку  для того, чтобы скрывать свои мысли, и это справедливо, потому что говорит человек одно, а думает совсем другое, это верно так же, как и то, что он  имеет всегда больше того, что  говорит.
Люди пьют чай и едят не только, чтобы удовлетворить физиологическую потребность организма, но и для социального и духовного контакта.
Образы и примеры повсюду существуют для того, чтобы было на кого равняться.
Наши друзья – хорошие  люди, но наше благополучие, наша радость – дело слишком глубоко личное, чтобы можно было доверить своё хорошее настроение кому бы то ни было.
Лучше праздника может быть только ожидание праздника.
Я ссылаюсь на авторитет  всякий раз, когда знаю предмет недостаточно полно и глубоко, но хочу всё же подчеркнуть, что имею стремление познать его лучше и тоньше.
Кто смотрел в лицо смерти, тот стал другим; почему-то человек мудреет (прозревает)  только перед лицом смерти.
Я и ты. Любовь? Если это любовь, то что такое ненависть? Мы ещё, порой,  не столько любим, сколько убеждаем другого (а заодно и себя) в том, что любим.
Почти все люди любят философию, но лишь весьма немногие – отдельных философов.
Крик это кнут для рабов.
Творчество гения – зеркало  общества, в котором  всякий легко видит себя, но не узнаёт себя.
Гений не служит обществу, он смеётся над людьми, его творчество делает их только прохожими, зевающими на его творение; с другой стороны, его творение – лишь  для избранных.
Гений не себе принадлежит, но роду человеческому.
Удел гения – жить среди посредственностей, суть обычных людей.
Мы ищем, порой, совета,  не желая принимать решение  самостоятельно.
День тем длиннее, чем раньше начат, и наоборот, чем позже начат, тем короче.
Немногие люди предпочли бы посмертную славу прижизненной, однако, многим правителям  и творцам  уготована  вторая, и вот  лишь  гениям человеческого рода – первая.
Лучше самому придумывать, открывать, изобретать что-то, чем пользоваться тем, что придумывают и  делают другие.
Помогать мастеру, значит, прежде всего, не возражать ему.
Мысль, вообще, глубоко спрятана, как смысл, о ней можно лишь догадываться по глухим намёкам.
Один ищет Истину (и Любовь), а другой уже нашёл и то, и другое – в этом и заключается  его трагедия.
Надменность богача, возможно, служит ему  своеобразной психологической защитой  «чуткого, сострадательного человеческого сердца».
Всё в мире происходит через столкновение, после этого каждая вещь приобретает новое направление.
Любое препятствие в мире преодолевается  настойчивостью, писал Леонардо да Винчи (с. 69), мысль эта заключена и в тексте Священного Писания, так, у Екклесиаста сказано, что капля долбит камень не силой, но частым падением.
Дорого всё, что покупается, даже спички, стоимость всякой вещи, вообще определяется степенью необходимости  её, и чем необходимее вещь в данное время, тем она дороже.
Когда человек был беден и голоден, то была у него мечта, чтобы  можно было наесться  досыта хлеба; прошло время, и наелся он хлеба, а потом  мяса, молока и других вкусностей, и появилось у него в доме многое из того, чего раньше не было и о чём он даже не думал.
Но увидел он и понял, что несмотря на всё то, чего-то весьма важного у него всё равно нет; так, приобретая, что-либо,  всякий неизбежно что-то теряет.
За сладкое приходится горько расплачиваться,  писал Леонардо  да Винчи (Леонардо да Винчи. Код судьбы. с. 132); вероятно, это действительно так, и в один прекрасный момент можно  увидеть, что за наслаждения, а равно удовольствия, приходится  необходимо расплачиваться: отсутствием хорошего настроения, депрессией, потраченным временем, нервным расстройством, материальными расходами и т.д.
Стыд это то, что делает человека  человеком, бесстыдство это то, что напоминает о животном происхождении человека.





















Вместо выводов к I главе

Философия это нравственность.
«Единственное преимущество, на которое я претендую – это то, что  я всегда  мыслил и судил самостоятельно», –утверждал Джордж Беркли. Это действительно великое преимущество – мыслить самостоятельно, это верно так же, как и то, что прежде нужно много и упорно учиться.
Если верно, что «правду никто не любит», то нетрудно предположить, что люди всюду предпочитают обман, вопреки известной поговорке: «лучше горькая правда, чем красивая  ложь», – и даже сказки им нужно  рассказывать именно поэтому.
Помириться или  погибнуть? – хотя бы это и показалось странно, но другого выбора у человека нет; вот что говорил в Америке  русский советский писатель А. И. Солженицын: «И  ни  у кого на Земле не осталось другого выхода, как –  вверх» (Спиркин А. Г. Философия. М., 2000. с. 252). Жизнь это борьба, в которой выживает сильнейший, – такая мысль могла зародиться только в уме, на мгновение почувствовавшем свое  безмерное могущество.
Опытом мы называем драгоценные крупицы, которые помогают нам преодолевать  все  невзгоды, и ничего о том, по словам поэта, «опыт – сын ошибок трудных» (А. С. Пушкин), и ничто не обходится нам так дорого, как  то, что мы называем опытом.
Если бы А. С. Пушкина  при жизни ценили так, как  ценят сегодня, то вероятно, всякая дуэль была бы просто невозможна.
Жить долго – мечта всякого творческого человека, хотя очевидно, что понятия «долго» и  «хорошо» отнюдь не тождественны.
Одному кажется, что его никто не любит, другой  боится, и ни с кем не входит в близкий контакт, зная, что выражение типа: «Вон тот? Да я его двадцать лет знаю!»,– звучит убийственно. Однако, все напрасно, ибо дело даже не в том, знать  или не знать,  ибо один не любит другого  изначально, и  однажды  увидев, уже способен   возненавидеть. Тогда выходит опять прав Томас Гоббс, и слегка перефразируя его, можно сказать, что человек человеку Сальери.
Повсюду животных любят больше, чем человека,  может действительно, собачий лай лучше, чем  людской? Может быть, собака и друг человека, только того, кому она  принадлежит.
Любовь и смерть всегда идут рядом, так, например  венский психиатр «З. Фрейд полагал,  что вся человеческая жизнь  определяется  двумя инстинктами – Эросом и Танатосом – инстинктом любви и инстинктом смерти» (Губин В. Д. Философия.М., 2003. с. 654); так, нам следовало бы опасаться еще не столько тех, кого никто не любит, сколько тех, которых любят все.
Человек, как известно, это вообще звучит гордо, но все же лучше  он выглядит   не тогда, когда  любуется собою, а тогда, когда   без устали трудится, впрочем,   если  бы все  хорошие  уроки  чего-нибудь стоили, то мир давно бы стал лучше.
Человек повсюду  еще живет так, будто собирается жить вечно (не так ли?), если же он живет сегодня, как в последний день, то вероятно, подумает о себе, о своем, о своей жизни и, скорее, успокоится, утешится, нежели возмутится.
Когда не могут  испепелить взглядом, то убивают  словом.
Известно, что  природа  любит скрываться, это наводит на ту  мысль, что по настоящему  мы любим  тех, кого открыто  ненавидим, и это еще один парадокс.
Культура это память, – писал Н. А. Бердяев, - можно было только сказать, что, вероятно,  память на доброе  есть культура.
Спинозовский  императив стоической мудрости гласит: «Не смеяться, не плакать, не проклинать, а понимать!» (Спиркин А.Г. Философия.М., 2000. с. 125), -  но понимать, значит говорить о  другом  так, как он есть,  человек же так не может, и поэтому видит  в нем  либо одно хорошее, творя себе кумира, либо только плохое, развенчивая им же созданный  образ.
Проблема человека в том, что он не понимает, насколько все хорошо, когда же пройдет время, то начинает понимать, но уже поздно.
Первую половину жизни молодой человек живет и радуется, а вторую половину осмысливает: что такое есть жизнь? И все же, мысли его так же легковесны, как и он сам.
Философия  учит человека  быть счастливым, если только это возможно. Вообще, учиться, значит собирать  по крупицам, разрозненное собирать в Единое.
Моральные нормы  в цивилизованном обществе обретают силу закона.
Мужеством называют способность переносить страдания, почти несовместимые с жизнью. Что же такое смирение? Это еще когда говорят «да», имея ввиду «нет», ведь когда человек делает то, что хочет, он отнюдь не смиряется. Тогда и самое смирение становится для него только способом  преодоления всех препятствий.
Диалектический закон перехода количества в качество можно понять еще и так: сначала развитие идет вширь, а затем уже вглубь, т. о., игра стоит свеч.
За что меня Бог так наказывает – думает всякий человек (или может думать). «А Бога нет» -  шепчет  Сатана: «И сказал безумец в сердце своем: нет Бога» (Псалом 13:1) – говорит Священное Писание. Действительно, если представить, что Бога нет, то разве   станет легче? И главное, что можно предложить человеку взамен?
Повторим, если душа болит, значит, она есть.
Молчание – золото. Но кто же проговорился об этом? Я могу процитировать один-два раза, но затем могу и уже  и не  цитировать, ибо, как замечали Сенека, Юстин и Моцарт: «Все, что сказано и написано хорошо – то моё» («Все, что если кем-нибудь хорошо сказано, я считаю и своим» (Сенека. См.: Борохов Э. Энциклопедия афоризмов. М., 1999. с. 4). «Отец патристики» Юстин  от имени  всех христиан почти повторяет  слова римского стоика:  «Всё, что когда-либо  было сказано истинного,  –  наше» (Юстин. См.: ЖильсонЭтьен. Философия в средние  века: от  истоков патристики до конца XIV века: Пер. с фр. / общ. Ред., послесл. и прим. С. С. Неретиной.   М., 2004.).
Плох тот солдат, который не мечтает стать  генералом – гласит армейская поговорка, но можно сказать, по аналогии, что точно так же плох тот предприниматель, который не мечтает стать миллионером или тот актер, который не мечтает создать свой театр. Но зачем человеку все, когда  нет у него главного?
Нужно много и упорно учиться и трудиться, чтобы понять очевидное – что все это об одном и том же, разлагая же Единое на части, бесполезно  пытаться  понять суть.
Над землей летели лебеди солнечным днём – так поётся в старой доброй песне. Известно, что когда одна из птиц падает, допустим, будучи подстреленной, то другая набирает высоту и разбивается. Так и у людей, казалось бы, нет большего горя, чем хоронить любимого человека, но к сожалению, нередко любовь умирает  раньше. И вот уже  они живут  просто  так,  без любви, что разумеется, равносильно смерти.
Человек, повторим, это тот, кому  для счастья нужно совсем немного. Правда, гордому уже мало Земли  и вот он смотрит на небо.
Каким должен быть человек знают все. Какой он есть тоже.
Для молодых людей жизнь представляется сплошным праздником (или ожиданием его), правда, нарушаемого иногда  какими-то нелепыми случайностями. Для пожилого  жизнь как бы долг, плата (или расплата), за все о что у него было. Здесь  вспоминаются слова героя актера В. Санаева из фильма «Белые росы»: «Спасибо за то, что жил здесь, что радовался, что детей нажил, что мучился, за все спасибо».
Человек это звучит гордо! – все  повторяют это  с легкой руки М. Горького, хотя жалкого   нелегко назвать так…
Идеалом индийской философии является не наказание  обижающих, а скорее, исправление собственных недостатков. Примером могут быть слова Будды в  следующих «парных строфах» Дхаммапады: «Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мной, он обобрал меня». У тех, кто таит в себе такие мысли, ненависть не прекращается». (Буддизм. Четыре благородных истины: М.: ЗАО изд. ЭКСМО-Пресс; Харьков: изд. Фолио, 2000. – 992 с. с. 25 (серия Антология мысли).
Жизнь это трагедия для одних и комедия для  других. Казалось бы, все просто, хотя на самом деле следовало  бы понять еще более простое, а именно, что  жизнь это трагикомедия.
Жизнь всякого  великого человека трагична, кажется, в нем преломляются грехи и несовершенства всего человечества, и трагедия  усугубляется еще и тем, что от него всегда ждут чего-то  необыкновенного. То, что сегодня называют классикой, образцом, наверное, не всегда являлось таковым. В личной жизни гений, наверняка, невыносим, как равно и несчастен, и вообще, нелегко представить себе гения в старости.

20 ноября 2004 г.-31 января 2005 г.

Жизнь это миг, дарованный нам вечностью.
Совет. Никогда не  следует писать книги, они ведь, по большому счету, никому не нужны, кроме как  самому автору. Книги, вообще-то, не пишут, но они появляются неожиданно сами, рождаются, подобно  Минерве, из морской пены, и к тому же, вполне готовыми  для  самостоятельного  существования. Кстати, именно при храме Минервы, которая, согласно древнеримской мифологии  была покровительницей ремёсел и искусств, в 207 г до н. э. по предложению Ливия  Андроника, была организована коллегия  писателей и актёров, покровительницей которых  и стала богиня .
Самая грустная истина  та, что истин нет. Самая грустная истина та, что любви нет, и что её «придумали поэты». Самая грустная истина та, что здесь, на земле, ни к кому и ни к чему нельзя особенно привязываться.
Любить, это значит не столько получать, сколько давать, значит, не брать, а дарить, хотя, впрочем, это обоюдное стремление любящих и несовпадение (и парадокс) в том, что давая, любящий получает, еще более того, чем больше даёт, тем больше получает. Но всё это слишком хорошо, чтобы иметь продолжение. С.А. Есенин писал:
Холодят мне душу эти выси,
Нет тепла от звёздного огня.
Те, кого любил я, отреклися.
Кем я жил – забыли про меня.
Но и всё ж, теснимый и гонимый,
Я смотря с улыбкой на зарю,
На земле, мне близкой и любимой,
Эту  жизнь за всё благодарю .

Чтобы понять, что любви нет, Бога нет, что ничего нет, немного нужно иметь ума. Но необходимо иметь его много больше, чтобы понять, что ничего не бывает просто так, что всё лучшее – Бог, Любовь, Мир, Гармония – есть, а если бы не так, то просто ничего бы не было.
Мудрость ни в коей мере не означает отсутствие страданий, скорее, это выработка соответственного внутреннего отношения к ним. Почти по древнеиндийскому мифу: родной может стать чужим, но чужой  родным никогда не станет.
Опять промашка вышла! Мы всю жизнь учимся говорить, будучи уверенными, что это notabene, между тем, гораздо необходимее было бы учиться слушать.
Разменная монета, где мильон меняют по рублю.
Гениальный человек (к примеру, В.Высоцкий) по сути, свой душевный дар (и жар) разменивает по рублю, когда выходит со своими мыслями к людям. Правда, у него нет другого выбора, кроме как, что называется, служить людям (как Данко, Прометей, Христос). Нет ли здесь парадокса? Не является ли творческое горение поэта напрасным? Ведь, хотя история человечества знает немало великих учителей, человек во многом остается прежним (а не новым, как сказано в Евангелии: «Кто во Христе, тот новая тварь: древнее прошло, теперь все новое», – 2 Кор. 5:17).
 У М. Лермонтова есть стихотворение «Не верь себе», –  где  есть такие строки:
Закрадется  ль печаль в тайник души  твоей,
Зайдёт ли страсть с тоской и вьюгой,
Не выходи тогда на шумный пир людей
С своею бешеной подругой;
Не унижай себя. Стыдися торговать
То гневом, то тоской  послушной
И гной  душевных ран надменно выставлять
На диво черни простодушной .

Удовлетворение желания всегда обедняет человека, именно поэтому всякая лучшая цель почти недостижима, как мечта, недаром мыслитель замечал, что смысл жизни не в том, чтобы  удовлетворять свои желания,  а  в том, чтобы иметь их.
Кто же из двух мудрее, главное – счастливее – тот, кто удовлетворяет свои желания или тот, кто воздерживается  от их удовлетворения?
Кант писал: «Молодой человек! Отказывай себе в удовлетворении твоих желаний (в увеселениях, роскоши и т.п.), если и не из стоического намерения совсем отказаться  от удовлетворения их, то из тонкого эпикурейского желания иметь в виду всё более возрастающее наслаждение. Такая бережливость по отношению к твоему жизненному чувству сделает тебя, благодаря отсрочке наслаждения, в действительности богаче. Сознание, что наслаждение в твоей власти, плодотворнее и обширнее, как и всё идеальное, чем удовлетворённое посредством этого наслаждения чувство, потому что вместе с удовлетворением оно уничтожается» .
По сути, удовлетворение желания, которое мы ещё называем природным, естественным и, следовательно, закономерным, ничего не даёт. Может быть, имеет смысл говорить только о тех случаях, когда природа и естество вырывается из под контроля и берёт верх над разумом?.. Иначе удовлетворение  вполне можно сравнить с элементарным потреблением.
Культура учит человека каким он должен быть, учит человека быть человеком. Вот два определения: 1. Человек – это подобие Бога (характерное для культуры); 2. Человек – это монстр, чудовище (характерное для цивилизации).
Жил-жил человек, а в один прекрасный день ему исполнилось, например, 5, 15, 16, 17, 18, 19 или  даже 20 лет.
Потом он снова незаметно для себя жил-жил, и прошло еще 10 лет, и вот ему уже 30 («Ужель мне скоро тридцать лет?» – см.: А.С. Пушкин. Евгений Онегин, глава шестая, стр. XLIV).
Жил-жил человек, и вдруг настал день, когда ему исполнилось сорок лет. Эта дата снова заставляет его осмыслить своё бытие, и мысленным взором он охватывает прошедшие десять лет и говорит себе как это много…
И снова живёт-живёт, и – но нет, этого не может быть, но ударило, и вот ему – пятьдесят  лет! И снова он спрашивает: что такое жизнь? И охватывает мысленно пройденный путь, вновь спрашивая: так это и была Жизнь?!.
Жил-жил человек, а потом взял и умер. Непонятно – зачем он жил, ещё непонятнее – зачем он умер, – писал Л.Н. Толстой после смерти брата. Пройдёт совсем немного времени, и не останется даже следов того, что человек жил на Земле.
Философствовать, значит, учиться умирать, заметил мыслитель, впрочем, это не для длинных ушей и для многих слово «философия» - пустой звук и ничего не значит.
Парадокс или закономерность? Когда  немного остаётся времени, человек становится страшно умным. Одно из двух: либо верно говорится, умная мысля  приходит опосля, либо  действительно, «гибнет всё,  достигнув совершенства» (В. Фролов). Из этого следует: либо совершенство и гибель, либо несовершенство и  ещё жизнь.
Надо понять самое простое, что: счастье, как любовь, приходит нечаянно, т.е. можно стремиться к этому  всю жизнь, но действительно обрести  только в один миг.
Нужно стать мудрым Соломоном, Сенекой или Ф. Рузвельтом, чтобы начать делиться своим богатством.
Утренние часы – самые дорогие, и потому неприкосновенны.
Уверен, если бы человек платил хоть бы по одной тенге за каждое произнесённое слово, то одно из двух: либо наступило бы всеобщее молчание, либо произносилось бы  самое главное.
Впрочем, иные люди щеголяют учёностью, как другие нарядами.
Сдержанность – вот признак  просвещённого ума.
Будет ли конец света (конец времён)? Вероятно, да, однако, немало поколений сменится, и многие люди скончаются прежде.
Ещё раз. Удовлетворение  желания  есть его смерть.
Плох тот ученик, который не  превосходит своего учителя – замечал Леонардо да Винчи  (позже Ницше) – однако, плох тот учитель, который ревнует своего ученика.
Ещё не видно было такого богача, который бы сорил  деньгами, но кто же такой учёный?..
Духовно богатый настолько, что  делает своим призванием делиться со всеми?..
Не рождён для славы тот, кто не умеет ценить время – заметил Люк де Клапье де Вовенарг. И недаром, мы  будем бедняками до тех  пор, пока не научимся беречь время – наше самое большое богатство.
Мы ещё можем посочувствовать чужому горю, но как научиться радоваться чьему-то счастью? Между тем, человек  это тот, кто способен радоваться.

5 октября 2007 г. – 1 января 2008 г.































Глава II. ПРИРОДА И СУЩНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА

II. 1. Двойное дно

Кто не видел горя – счастья не увидит.
Неизвестный автор

Ф. Ницше, критикуя, не только христианскую религию, но и всякую религию вообще (индуизм, ислам), проводил аналогию между молитвой и аутотренингом, то есть внушением себе положительной установки на бытие в мире.  И здесь никак нельзя упрекнуть философа в неясности и половинчатости, напротив, в своём отрицании, в ироническом представлении христианского текста, он как правило, доходит до крайности.
С другой стороны, как представляется, самовнушение действительно является одним из способов утверждения человеческого Я, да и какое Я не нуждается в этом? «Пусть они.., подобно тибетцам, бесчисленное количество раз пережёвывают  себе своё «Он мане падме хум»… Буквально: я есмь драгоценность в царстве Лотоса. Древнейшая медиативная формула, воспроизводящая в космическом звучании силу человеческого Я» .
Любопытно, что ни религия, ни философия отнюдь не отрицают важности  самовнушения в жизни человека, например, в Советском энциклопедическом словаре читаем следующее: «Медитация (от лат. meditatio – размышление) – умственное действие, цель которого приведение психики человека в состояние углубленности и сосредоточенности; сопровождается телесной расслабленностью, отсутствием эмоциональных проявлений, отрешённостью от внешних объектов. Методы медитации многообразны. Играет важную роль в индийской философии и религии (особенно в йоге), в Древней Греции – в пифагореизме, платонизме и неоплатонизме, в мистике суфизма, отчасти – православия (т.н. «умное делание») и католицизма (Советский энциклопедический словарь. М., 1979.  с. 787-788)». Тогда критика Ницше теряет  свою остроту, перестаёт быть такой убедительной.
К тому же, подобную мысль  встречаем у Канта, когда он пишет, что молитва иных людей – только на устах их. Но о том же говорил и Христос, когда указывал на фарисеев, молящихся на углах – чтобы быть видимыми всем.
Мудростью порой, называют обыкновенное смирение, то есть понимание того,  что  у каждого своя судьба.
Будь бедняк скромным,  то он сам и его  семья скоро  умерли  бы с голоду.
Если мелочи решают всё,  то какие же  это мелочи?
Лучше  зарабатывать свой хлеб, как это и написано,  собственным трудом и п;том,  чем равняться на великих.
Мотивация – вот что становится решающим во всяком деле, причём, мотив нельзя выдумать, но его можно только выносить, как  ребёнка.
У каждого крестьянина  есть гораздо более важные задачи, чем забота о многообразной нищете других.
Всякая система ущербна.
Если делаешь что только потому, что тебя об этом просят, то может быть, и угодишь, но в точку не попадёшь никогда.
Не надо искать в Священных Писаниях противоречий, это самое неблагодарное дело, ведь недаром написано: «Бог поругаем не бывает» (Гал. 6:7).
Если послушать, то все – за справедливость! И ничего о том, что у всех и каждого своё и, как правило, довольно узкое, понимание справедливости.
Интеллигент не лезет  в душу  и не вычисляет, сколько стоит собеседник.
Кто мешает вам жить так, как вы хотите?..
Мы не знаем, как рождаются идеи и теории…
Человек порой напоминает чемодан с двойным дном, так снаружи, на устах у него одно, а внутри, в душе – совсем другое.
Не дай Бог жить в эпоху перемен, заметил древний. Наверное, мудрец знал, что говорил, но ведь если взять по большому счёту, то вся история человечества, есть сплошная эпоха перемен.
Дать каждому своё, значит самому остаться ни с чем.
Если все люди действительно одинаковы (а в известной степени люди одинаковы как представители одного рода), то логично предположить, что все думают одинаково (опять же в известной степени) и думают об одном, и желают – все – того же самого – уже потому хотя бы,  что душа каждого, по Платону, является частью Единой Мировой Души. И всё же это едва ли не самое трудное – учиться мыслить (не запоминать).












II. 2. Призвание и смысл

Я – человек будущего.
Неизвестный автор

Мысль это то, что прячется от самого своего носителя.
Повсюду, как представляется, догадка важнее знания. Догадка это то, что близко к интуиции, интуиция близка к инстинкту, инстинкт это геном, программа, заложенная самой и природой и то, что объединяет нас с миром животных. Немало есть вещей, когда мы знаем, что это так, но не можем постигнуть почему это так происходит. В первом случае знание близко к вере, интуиции, мы, например, часто говорим, что птицы и животные «знают», «думают», «всё понимают»; во втором случае –  наше почему – всегда связано с разумом, с сознанием и тонет в непонятном. Иначе говоря, наше знание скорее интуитивно и, по сути, важнее верить, чем знать, и даже когда мы верим, тогда знаем.
Подтверждением данного положения могли бы стать и поэтические строчки:
Друг милый, послушай, послушай,
Рассказ  мой  о давней вине.
Однажды, как в дверь, в мою душу
Любовь постучалась ко мне.

И глядя открыто и косо,
Стояла любовь у плетня.
Ответила всё на вопросы
И тихо ушла от меня.

И если, послушай, послушай,
Она постучит к тебе  в дом,
Ты раньше отдай  ей всю душу,
А спрашивать будешь потом .

Когда человек любит, то он с радостью служит другому, старается предупредить его желания, принимает на себя удары, предназначенные ему и т.д.
Я помню море пред грозою:
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к её ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами!
Нет, никогда средь пылких дней
Кипящей младости моей
Я не желал с таким мученьем
Лобзать уста младых Армид,
Иль розы пламенных ланит,
Иль перси, полные томленьем;
Нет, никогда порыв страстей
Так не терзал души моей !
Та, которую я люблю, всегда недоступна.
В любви всё решается просто: сейчас  или никогда.
Всё просто в этом мире и ничто не имеет цену – в смысле – всё, что даётся, то – дар (и даром), и нет такой цены которую человек мог бы заплатить кому-то (куда-то) и избавиться от всех уготованных ему несчастий. И написано: «Всему и всем – одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и злому, чистому и нечистому, приносящему жертву, и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы.
Это-то и худо во всём, что делается  под солнцем, что одна участь всем, и сердце сынов человеческих исполнено зла, и безумие в сердце их, в жизни их; а после того они отходят к умершим». (Еккл. 9:2-3). «Итак иди, ешь с веселием хлеб твой и пей в радости сердца вино твоё, когда Бог благоволит к делам твоим». (Еккл. 9:7).
Может быть, душа на то и дана человеку, чтобы постоянно рваться и метаться, а если не так, то – как?.. Вспомним Екклесиаста: «…даже и ночью сердце его не знает  покоя. И это – суета!» (Еккл. 2:17). Как сказано у Н. Заболоцкого:
Не позволяй душе лениться,
Чтоб воду в ступе не толочь.
Душа обязана трудиться
И день, и ночь, и день, и ночь.

Начиная с эпохи Нового времени, утверждают экономисты и политики, когда деньги стали богом, всё стало продаваться и покупаться, хотя, не исключено, что и гораздо раньше. Но вот человек и должен, как это и наблюдается сегодня, за всё платить,  а давай ему всё, что хочет даром, то он скоро ничего уже не захочет.
Деньги это всё же бумажки, и всякому порядочному человеку гораздо интереснее сам процесс, чем результат в виде наличности.
Напрасно говорят, что сегодня нет цензуры, потому что и сегодня она есть, и главный цензор – деньги (когда бы лучше была совесть).
Наш мир – мир образов и символов, мысль никогда не выступает стройно, как войска на параде, но всегда  просвечивает сквозь иносказания  и намёки, всегда оказывается завуалированной.
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения, точно так же и судьба человека не знает никаких бы и если, но всегда как есть. Но песни звучат, наперекор всем положениям, утверждающим, что так не бывает.
А мы случайно повстречались,
Мой самый главный человек.
Благословляю ту случайность
И благодарен ей навек.

Представить страшно мне теперь,
Что я не ту открыл бы дверь,
Другой бы улицей прошёл,
Тебя не встретил, не нашёл.

Это замечательная песня, хотя мы и знаем, что случайность это (всего лишь!) проявленная закономерность. И нет у человека другого пути, как быть счастливым, точно замечено: человек рождается для счастья, как птица для полёта.
Что было, то и есть и, значит, что есть, то и будет.
У меня есть противник достойнее всех противников вместе взятых, и этот противник – я сам. Недаром же пророки говорили, что самая большая победа это победа над самим собой. Недаром и Козьма Прутков  проницательно заметил: «Не робей перед врагом – лютейший враг человека он сам».
Чего не сделает человеку злейший враг, то сделает Время.
Не странно ли, когда оказываем нашим  врагам больше чести, чем друзьям и соратникам? Отдавая должное нашим врагам, их уму, их проницательности, их достоинствам, разве не оказываем мы им честь? Или когда  думаем о них больше, чем о  других, ближних, то нет ли здесь парадокса? Не парадоксально ли, когда врага ценят столь же высоко, как и друга, а может, еще больше, нет ли здесь противоречия?..
Хуже всего то, что повсюду к живым относятся как к мёртвым, то есть так, будто их нет.
Можно петь, а можно говорить, но лучше – петь. Можно танцевать, а можно говорить, но лучше – танцевать.  Ведь если танец, действительно, – язык тела и зеркало души, то очевидно, что это в то же время ещё  и выразительные жесты. О  важности умения танцевать и роли жестов писал философ: «Я поверил бы лишь в такого Бога, который мог бы танцевать»; «Богатство жизни выдаёт себя через богатство жестов. Нужно учиться ощущать всё – длину и краткость предложения, пунктуацию, выбор слов, паузы, последовательность аргументов – как жесты» .
Всякая деятельность, в идеале, должна приносить человеку глубокое удовлетворение, это именно то, о чём всегда говорят лучшие умы – у человека должно быть и есть призвание. Это именно то, что получается у него лучше всего. По сути, роль учения легко свести к этому, потому что нет более важной задачи для процесса обучения, то есть, для учителя и для ученика, чем определить к какому делу он от рождения приспособлен лучше всего. Насколько жизнь человека стала бы лучше, знай он, что делает и что ему необходимо делать и сделать. Напротив, трагична участь человека, не знающего этого, как представляется, самого главного. Невозможно, действовать, трудиться только для того, чтобы иметь, так сказать, конечный результат, нет, всё должно заключаться в самом процессе.
А может быть, действительно, смысл в самом поиске  призвания и смысла?








II. 3. «Похвала Глупости»

Счастье покоится на обмане.
Эразм Роттердамский

Сколько дорог должен пройти человек,
прежде чем его назовут Человеком.
     Неизвестный автор

Счастье – это состояние со-участия в судьбе собственной и других.
Идеальные отношения – это когда один, высший, бьёт другого, низшего, для его же пользы и пользы дела, а тот другой благодарен ему за это втайне всю жизнь...(?)
За какое бы дело не взялся человек – в учении, в науке, в быту, в жизни вообще – ещё неизвестно, чего от этого будет больше – вреда или пользы. Тем не менее, ясно одно – нельзя жить, ничего не делая, не пытаясь творить себя и мир ежедневно.
Под каждой могильной плитой похоронен целый мир, замечал Г.Гейне. Итак, за каждым человеком, как за маленькой вселенной, как за микрокосмом, прочно закрепилось наименование – целый мир. И вот, сколько же этих «отдельных миров» бесконечно ежесекундно сталкивается на маленькой земле точно так же, как и во Вселенной, и сколько же от этих столкновений рождается новых миров.
Человек это ничто, ставшее нечто. Однако, лучше сказал поэт.
Как капля, в море опущенна,
Вся твердь перед Тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед Тобою я?

В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров, – и то,
Когда дерзну сравнить с Тобою,
То будет точкою одною,
А я перед Тобой – ничто.

Ничто! – Но Ты во мне сияешь
Величеством своих доброт;
Во мне Себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! – Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда в пареньях высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь – конечно, есть и Ты!

Ты есть! Природы чин вещает,
Гласит моё мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть – и я уж не ничто!

Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.

Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь, я – раб, я – червь, я – Бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшёл? – безвестен;
А сам собой я быть не мог .

Любой порядочный учитель, в иные моменты, поступает, как женщина, рассуждая на темы нравственности, а также общефилософские, «сея разумное, доброе, вечное», он только не говорит: «Но у тебя так никогда не получится».
Что же важнее – поэт, ставший учителем или учитель ставший поэтом? Впрочем, в иных людях счастливо сочетаются первое и второе. Каждому человеку, в известном смысле, нет равных.
Да, я учитель, а не Бог,
Несущий истинное слово
Но свой готовлю я урок
Добра для племени младого.
Мне чужд купеческий азарт,
Мне нет дороги в коммерсанты.
Моё призвание – у парт
Растить надежды и таланты .

Когда  живут с человеком бок о бок, то невольно видят в нём лишь свои пороки, недаром поэт заметил, что лицом к лицу лица не увидать, и по-прежнему сегодня гонятся только за теми, кто  научился хорошо бегать.
Глупо искать в другом того, чего не находишь в себе, но человек так устроен, что он всегда ищет другого и – о чудо! – бывает, случается.
Если не отберут, не ограбят, то отнимут на законных основаниях. Но нам не о чем беспокоиться, ведь еще две тысячи лет назад было сказано: «А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду» (Мф. 5:39-40).
Не стоит жаловаться, есть вещи, которые у нас никто отнять не может, никто например, не может отнять у нас память, разве только тот, кто наделил нас даром мышления.
Об ином говорят, что у него неуживчивый характер, что он с кем не может помириться, но на самом деле, как представляется, это не так, потому прежде всего, что этот человек не может ужиться с самим собой.
Кто научится жить в мире с самим собой, тот вероятнее всего, научится ладить и с другими людьми.
Не то ещё важно, как человек относится, гораздо важнее оказывается  то, как ты относишься к человеку, и не то, что ты значишь для него, а то, что он значит для  тебя.
«Похвала Глупости» Эразма Роттердамского, – на самом деле замечательная книга, уже потому что читается на протяжении пятисот лет, причём, слово «Глупость» автор пишет с большой буквы. Глупость на самом деле, великое благо для человека. С одной стороны, вроде – беда, и кого Бог хочет наказать, того лишает разума, а с другой стороны – благо. Если глупый и будет наказан, то это пойдёт ему только на пользу, а если и нет, то вот что с него, с глупого взять?..
Вот и получается, что в школе не столько учат, как это предполагалось бы, а больше интересуются личной жизнью коллег, в поликлинике не столько лечат, как это следовало бы, сколько обсуждают кто сколько получает, в театре не столько, то есть не только ставят спектакли, но и не переставая борются за звание лучшего актёра; и если продолжить эту симптоматическую линию, то можно зайти слишком далеко, например, до того, что депутаты сената и даже члены правительства занимаются не только государственными делами, но не забывают решать и свои личные проблемы, и проблемы рода и клана.
Но всё это, как представляется, и есть по Денисову, свидетельство неподлинности существования, когда отдельный человек и все вместе делают всё автоматически и – как все; когда  главным оказывается не тот род деятельности, к которому человек себя  готовил и не то, какой он есть на самом деле и как выполняет свою основную работу, а то, каким он  представляется (кажется) окружающим и обществу в целом .






II. 4. Прекраснейшая из трагедий

О, что такое моё горе и моя беда,
если я в силах быть счастливым.
Ф.М. Достоевский

Говорят, кто родился в мае, тому всю жизнь маяться, и вот что лучше – маяться или не маяться?..
Когда меньше всего думаешь об этом, тогда это легче всего получается, но кто сказал, что легче – значит лучше?.. и если здесь совсем нет искусства, то нет и труда…
Со зрителем надо быть на ты. Недаром ведь и поэт заметил:
Пустое вы сердечным ты
Она, обмолвясь, заменила
И все счастливые мечты
В душе влюблённой возбудила.
Пред ней задумчиво стою,
Свести очей с неё нет силы;
И говорю ей: как вы милы!
И мыслю: как тебя люблю !

От жизни остаются одни воспоминания, как сегодня остаются лишь воспоминания о минувшей Великой Отечественной войне (в г. Петропавловске к маю 2013 г. осталось всего 240 фронтовиков), как  это верно сказано у поэта.
От жизни той, что бушевала здесь,
От крови той, что здесь лилась рекой,
Что уцелело, что дошло до нас?
Два-три кургана, видимых поднесь…

Да два-три дуба выросло на них,
Раскинувшись и широко и смело.
Красуются, шумят, – и нет им дела,
Чей прах, чью память роют корни их.

Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаём
Себя самих – лишь грезою природы.

Поочерёдно всех своих детей,
Свершающих свой подвиг бесполезный,
Она  равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной .
И так всегда, одни люди уходят, другие – забывают, а жизнь – продолжается.
В нашу память врезается совсем не то, на что рассчитывают другие, совсем не то, о чём вещают и, поистине, не так важно что говорит человек, а важно, как он  говорит. Иначе говоря, наша память весьма избирательна по своей природе, и всегда запоминает что-то другое. Например, однажды мальчик Женя через несколько лет после войны  попал на юмористический концерт и был потрясён тем, как тысячный зал искренне хохотал, слушая одного-единственного человека, выступавшего на сцене. Мальчику Жене очень захотелось стать  таким вот человеком, который, пусть на время, делает людей счастливыми. И у него это получилось – он стал Евгением Петросяном.
Подобные примеры мог бы привести всякий студент.
В любви, как в жизни – не то важно, что ты когда-то умрёшь, а то важно, что ты всё-таки жил. И не то важно, что тебя ждёт разочарование в жизни, как и в любви, ибо, вот всё суета, по слову Екклесиаста, а то замечательно, что ты всё-таки в иные мгновения смотрел пристально, задерживал дыхание; что ты жил, ходил, учился, ел, пил, работал в ожидании одной нечаянной встречи. И опять на выручку приходит поэт: «Я обмирал и чувство это знаю» (Ф.И. Тютчев). «Остановись мгновенье! Ты прекрасно!». «Мгновение, повремени! ».
Когда то давно звучала забытая сегодня песня:
Всё проходит, всё не вечно
Как в тумане, звёзды гаснут без следа.
Лишь улыбку милой мы проносим вечно
Сквозь года…
Не то важно, что всё пройдёт, что всё забудется и что человека ждёт забвение, а то важно, что ты всё-таки испытывал, как писал Володя Фролов, минуты истинного счастья; что были в твоей жизни такие моменты, которые, казалось, не забудутся никогда и навсегда останутся значимыми не только в твоей жизни, но и в жизни других. И это, совсем не вещественное, не осязаемое, не доказуемое, растаявшее, как зимний снег весной, испарившееся, как влага после летнего дождя, всё-таки твоё, и всё это равно принадлежит как памяти, так и вечности.
И всё это опять находит подтверждение у Платона, не только заметившего, что прекрасное есть жизнь, но и что жизнь есть прекраснейшая из трагедий. И может быть, здесь вовсе нет противоречия, или может быть, это только кажущееся противоречие, и всё здесь – правда – и – прекраснейшая, и трагедия.


***
Лет десять назад девочка-школьница нашего города умирала от лейкемии, горе сделало её не по годам мудрой, в своём сочинении она не то спрашивала, не то утверждала: «Разве не была я счастлива в этом мире?!».
Учительница  опубликовала последнее сочинение школьницы. Девочка, в сущности, ребёнок писала так, как немногие взрослые могли бы, это были её размышления о смысле жизни, и откровение, и прощание со всем миром – близким и дорогим: «Кажется, что суждена мне короткая жизнь. Это пришло из снов, из книги или после очередного  просмотра фильма «Москва – любовь моя», в котором от лейкемии умирает юная балерина. Всё, что есть у меня, есть в моей плоти и из плоти моей состоит. Так что это всего лишь трагедия моего тела, в сущности, даже не трагедия, а лишь причина сожалений и огорчений моих близких.
Сожалею о том, что не могу возвратить множества обретений, подаренных мне жизнью. Не остаётся времени, и я могу уйти вечным должником… Говорят, что я даже не видела жизни. А разве я не собирала цветы, не лежала на берегу реки, не грелась под солнцем, не попадала  под тёплый летний дождь, не терялась среди пшеничного поля? Разве я не видела луну и солнце, разве не знала я тёплых родительских рук, внимания друзей и подруг? Со мной обрывается веточка нашего семейного дерева, но на земле остаётся так много садов… Моя судьба волнует и печалит только моих близких…» .





II. 5. Картина и образ мира

Не соревнуй человеку, поступающему насильственно.
Притчи 3:31

О  важности внушения и самовнушения в жизни людей написаны сотни книг. У.Геллер, будь он современником Ницше, вполне возможно подпал бы под его определение сверхчеловека, ведь он умеет внушать и читать мысли на расстоянии, впечатывать своё изображение в закрытый фотоаппрат, останавливать работу компьютера, отключать свет в районе города и многое другое.
У.Геллер, считают исследователи его творчества, нуждается в присутствии других людей, как бы подпитываясь от них. Обычные люди также получают возможность «заряжаться» от него.
Способности У.Геллера ему дал «яркий свет», который накрыл его в детстве. В книге «Моя история» он пишет: «По моему глубокому убеждению, каждый человек имеет внутри себя некую абстрактную силу, которую можно высвободить тремя способами. Способ первый – психологическое внушение. Второй – визуальный, связанный с возможностью видеть эту силу в действии или слышать её подробное описание по радио. И третий способ – самовнушение и развитие внутренней уверенности в её существовании… Главное условие успеха – это вера… Из-за того, что мои возможности идут от энергии, которая находится вне меня, у меня никогда нет стопроцентной уверенности, что всё будет в порядке… Но когда я начинаю думать о каких-то более глубоких вещах, то убеждаюсь, что на самом деле не существует ни прошлого, ни настоящего, ни будущего для вечности. Всё происходит одновременно» .
Мысль о том, что для вечности нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего высказана У. Геллером не впервые, мы находим её, например, у Августина Аврелия. Размышления  Августина о творении мира Богом привели его к проблеме вечности и времени. Он прекрасно понимал трудность проблемы, к которой обращался постоянно. «Что же такое время?» – спрашивал он и  отвечал: «Пока никто меня о том не спрашивает, я понимаю, нисколько не затрудняюсь; как скоро хочу дать ответ об этом, я становлюсь совершенно в тупик» («Исповедь» XIV.17).
В результате глубоких  размышлений Августин пришел выводу: мир ограничен в пространстве, а бытие его ограничено во времени. Время и пространство существуют только в мире и с миром. Начало творения мира есть вместе с тем и начало времени. Вот удивительно точное определение времени: время есть мера движения и изменения» . Размышления Августина оказываются весьма любопытными, точнее даже «гениальными»: ни прошедшее, ни будущее не имеют реального существования – действительное существование присуще только настоящему.
Характерная черта настоящего – стремительность его течения: человек не успеет оглянуться, как уже вынужден вспоминать о прошлом, если  не уповает на будущее. Свою концепцию он называет релятивистской теорией времени . Вопрос вопросов – так как времени мало, как и места (пространства), то отсюда вытекают две равно великие задачи: как лучше распорядиться временем и как найти «свое место»? Очевидно, что все мы ограничены  пространством и временем, как бы являясь заложниками того и другого. Все сделать нельзя, все сказать нельзя, везде быть нельзя, всегда быть нельзя, что же тогда остаётся человеку?
Позволим себе вновь обратиться к мыслителю: «Время есть действительно какое-то протяжение» («Исповедь».XI.23); «…в  самой вечности не различаю никаких промежутков времени, так как промежутки времени состоят из прошедших и будущих изменений предметов. Между тем, в вечном нет ни преходящего, ни будущего, ибо что проходит, то уже перестает существовать, а что будет, то еще не начало быть. Вечность же только есть, она ни была, как будто ее уже нет, ни будет, как будто доселе ее еще не существует» («Об истинной религии».Х) .
Эти размышления подтверждают справедливость  поговорки, что все гениальное просто. Иначе, Августин ясно говорит: вечность неизменна, можно сказать  всегда была, есть и будет, а время текуче, и все проходит; для вечности же неважно, что было, есть и будет, потому что она всегда одна. Эта мысль, правда, несколько  по-другому, звучит в Священном Писании: «Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день, как  тысяча лет, и тысяча лет, как один день» (2 Петра 3:8).
Но прежде чем завершить этот  вопрос, вновь обратимся к оригинальному тексту: «Я ничего не утверждаю, а только доискиваюсь истины и  пытаюсь  узнать ее. Не скажут ли мне, что и эти времена, прошедшие и будущие, также существуют; только одно из них (будущее), переходя в настоящее, приходит  непостижимо для нас откуда-то,  а другое (прошедшее), переходя  из настоящего  в прошедшее, отходит непостижимо для нас  куда-то, подобно морским приливам и отливам? И в самом деле, как могли, например, пророки, которые предсказывали будущее, видеть это будущее, если бы оно не существовало, хотя непостижимым для нас образом» («Исповедь».XI.17).
«Теперь ясно становится для меня, что ни будущего, ни прошедшего не существует, и было бы точнее выражаться так: настоящее прошедшего, настоящее будущего. Только в душе нашей есть соответствующие  три формы восприятия, а не где-нибудь инде (т.е. не в предметной действительности): для прошедшего есть у нас память, а для будущего – чаяние, упование, надежда» (Исповедь.Х.20).
Однажды Августин Блаженный шел берегом моря и увидел мальчика, который набирал ведерком воду в море и выливал в выкопанную им ямку. «Что ты делаешь?», – спросил Августин. «Вот хочу в эту ямку все море перенести». «Это же делаю и я», – вздохнул Августин, думая о своем.
Житейская мудрость гласит, что люди не равны изначально. О какой правде и о какой справедливости можно говорить, когда один всегда сильнее другого? Когда – у всех – разные весовые категории, когда один хитрее, другой проворнее, третий трудолюбивее, четвёртый обаятельнее, пятый артистичнее, шестой благороднее, седьмой удачливее?..
Философ эпохи Возрождения Пико делла Мирандола в «Речи о достоинстве человека» писал: «Не даём мы тебе, о Адам, ни своего места, ни определённого образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно своей воле и своему решению. Образ прочих творений определён в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь сам образ по собственному решению. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформулировал себя в образе, который ты предпочтёшь» .
Так человек живёт и развивается, предоставленный своей природе.
Все и всегда мечтали и мечтают о счастливой жизни, так появились теории о путях достижения счастья. На революционных знамёнах всегда было написано: «Свобода! Равенство! Братство!». Но что такое свобода как не осознанная необходимость? (Спиноза); что до равенства, то разве равенство одного, равно как и свобода, не должно становиться неравенством для другого, как свобода одного не должна становиться несвободой для другого; социум, общество даёт человеку  какой-то минимум свободы, но в то же время выстраивает всех по ранжиру, чтобы каждый знал своё место,  принимает законы, наконец, постулируется незыблемое: «Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества» (В.И.Ленин); братство? – но тоже – до известных пределов, когда ячейкой общества, освящённой церковью становится семья.
Таким образом,  позволительно предположить,  что всё будет так, как и было, но несколько по другому; только глупый по-прежнему радуется, полагая, что отныне всё будет не так, как было.
Если бы матерью природой человеку было назначено жить 100-200-300 или 400 лет, то он так и жил бы; однако, написано: «Дней жизни человеку 70 лет, а при большей крепости 80 и лета наши тают как звук».
Человек это целый мир, и вот каждый – это картина и образ мира.
Усталость это слишком очевидно, чтобы быть правдой, недаром ведь и повторял Ф.А. Сим  на лекциях по философии: «Всё ясно только дуракам».






















II. 6. Женщина

Докажи, что любишь!
Неизвестная женщина
И где это вы видели, чтобы мышеловка
бегала  за мышью?
Неизвестный автор
Я уже 40 лет состою в одном браке и,
как в том анекдоте, убить хотел, а развестись
– никогда, потому что есть семейные ценности .
В. Шнякин

Это справедливо замечено: женщине, не нужно много, ей нужно всё, впрочем, таковы же и многие мужчины.
Женщина это да и нет, где нет – гораздо более сильное средство, чем да; и когда  это непреодолимые препятствия как то: касты, сословия, социальное положение и т.п. останавливали влюблённых?!.
И даже если женщина физически близка, то кто знает где она и, главное, с кем бродит в мыслях?.. ах! Как это по-человечески! – воскликнул бы мыслитель (Ницше).
И вообще, философ имел все основания написать: «Наиболее вразумительным в языке является не слово, а тон, сила, модуляция, темп, с которыми проговаривается ряд слов, – короче, музыка за словами, страсть за этой музыкой, личность за этой страстью: стало быть всё то, что не может быть написано» .
Женщина ещё может простить мужчине то, что он смотрит на другую женщину, но она никогда не простит, если он предпочтёт ей другую.
Когда молодые люди вступают в брак, что они друг без друга жить не могут, да и как может быть иначе, когда ты любишь?!.
Когда же люди разводятся, то увы, это значит, что они уже больше не могут ни находиться вместе, ни  ежедневно видеть друг друга, ни даже жить под одной крышей.
Всё, что он делает – только с её молчаливого согласия, но на то она и женщина, чтобы быть умнее мужчины и у Екклесиаста сказано: «И нашёл я, что горче смерти женщина, потому что она –  сеть, и сердце ея – силки, руки ея – оковы…» (Еккл. 7:26).
Идут две девушки и громко обсуждают свои девичьи проблемы, связанные, как водится, с молодыми людьми. Наконец, одна из них делает громкий вывод, ставший уже классическим: «Я замуж не собираюсь!».
Не знаю, насколько  девушка была искренней, но я слышал подобное много лет назад, поэтому прихожу к своему молчаливому выводу: та девушка, которая так говорит, первой выходит замуж, а всё потому, что знает, чего хочет.
Молодой человек или мужчина при всяком удобном случае не преминёт похвалиться какая у него хорошая девушка или жена; девушка или женщина, напротив, при всяком удобном случае не преминет похвалиться тем, как сильно и, главное, длительно,  он любит её.
Самое главное для всякой порядочной женщины – поскорее успешно закончить ВУЗ – то есть, Выйти Удачно Замуж. Причём, пока большая часть жизни не будет, в основном, прожита, так и будет оставаться неясным – удачно она вышла или неудачно. Но тем не менее, дело сделано, дети родились и выросли,  жизнь прошла, род продолжился.
Женщина склоняется не перед тем, кого любит, а перед тем, против кого не может устоять.
«Я тебя не люблю. И чем с таким жить, то лучше – одной» – всё это лишь неудовлетворённое самолюбие, тот негатив, тот отрицательный опыт, который копился годами и, наконец, удобный случай представился, глухая  отрицательная эмоция нашла выход в этом: «Я тебя не люблю».
«Будет так, как хочу я или никак», – миллионы женщин могли бы повторить эту фразу актрисы Н. Громушкиной.
Любимому и любящему нет никакой необходимости заявлять  о своём зле и о своей нелюбви.
Женщине, может быть, ничего и не надо от мужчины, кроме одного: ей, как воздух, непременно надо, чтобы он на неё смотрел.
Веками люди мечтали о свободе, писали социалисты западноевропейских стран. Так что, надо думать, веками люди не трудились (а если трудились, то будучи заставляемы), веками не любили, не ели и, может, даже не дышали, мечтая хотя о глотке свободы. Или делали всё это, то есть, и любили, и трудились, и ели, и дышали, но всё равно больше всего на свете мечтали о свободе.
Долгие века люди мечтали об одном, как бы сбросить рабство и всякое ярмо. Наконец, сначала английский народ в семнадцатом веке, а затем и французский в восемнадцатом, спровоцированные беззастенчиво грабившим их правящим классом, восстали. И на знамёнах французской буржуазной революции было всего три слова, но какие это были слова! Такие, о которых люди мечтали веками: «Свобода! Равенство! Братство!». Наконец-то народы поняли, что им надо и восстали, сначала английский, затем французский, потом немецкий, а в двадцатом веке и русский народ тоже восстал. Наконец-то народы смогут вздохнуть свободно! Народы получили такую желанную свободу, но стали ли люди счастливее?.. вот о чём я вспоминаю всякий раз, когда слышу торжественное: «Я – свободная женщина!». Свободная от чего? И, главное,  для чего?..
С тех пор, как женщина обрела, наконец, свободу в борьбе за свои права, она в значительной мере перестала быть женщиной, потому что утратила своё главное назначение хранительницы домашнего очага. Увы, современную женщину мало привлекает роль матери и домохозяйки, мысли о семье, о доме, отступили для неё перед мыслями о работе и службе «на благо общества».
Любить одного, думать и вспоминать об одном, а выходить замуж  за другого (или жениться) – как это по-человечески.
Женщина согласна терпеть мужчину при одном условии – если он в неё влюблён без памяти; мужчина согласен терпеть другого при условии, если тот его непременно уважает, а уж со временем он во всём разберётся.
«Не нужен мне такой муж!»; «Он – хороший? Ты поживи с ним!», – и какая жена в сердцах не говорила так о своём муже?..
Когда я слышу: «Докажи, что любишь!», – то вспоминаю слова Оксаны Вакуле Кузнецу из повести Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки»: «Полюблю, если достанешь мне черевички, такие как у царицы». Действительно, женщине не надо много, ей надо всё, и кто не готов отдать всего себя ЕЙ, тот ещё ни к чему не готов.
И кто не готов сделать женщине предложение, тот ещё ни к чему не готов.
То, что все мужики сво…, общеизвестно, но всё же мужик никогда не скажет, подобно женщине: «Делай со мной всё, что хочешь». Это напоминает один анекдот. Украинец целует украинку, а та и говорит:
– Ага, Петро, скажу твоii  жiнцi, шо ты мене цюлував.
– Та я ш лиш разочок…
На что хитроумная краля отвечает вопросом:
– А ты шо, бiльш нэ хочышь?..

Иррационалисты в чём-то, безусловно, правы: искать логику в словах и поступках человека, мужчины и женщины, это всё равно, что заблудшему в лесу найти прямой путь  к спасению.
Героиня музыкального и комедийного фильма «Иван Васильевич меняет профессию» являет замечательный образчик так называемой женской логики; собираясь разводиться с мужем, она говорит:
– Ты прости, что я тебе мешаю, но я должна сообщить тебе  ужасное известие… у меня сегодня в кафе увели перчатки… и я полюбила другого.
Но муж весь в плену творчества, ему удалось построить машину времени.
– Что перчатки?.. ну что перчатки?..
– Да не перчатки, а я полюбила другого.

Заботясь о счастии других, находят свое собственное, замечал Платон; а кто роет яму другому, тот сам в нее упадет – это, казалось бы, противоположные утверждения, но, по сути,  отражают  одно.
Как же  найти свое место,
Когда рядом с добром уживается зло?
Если к другому уходит невеста,
То неизвестно, кому повезло.

Так, риторически декламировал герой фильма «Доживём до понедельника» (актер В. Тихонов). Так что, если женщина отказывает мужчине, то еще неизвестно, кому повезло. А Г. Лейбниц в результате размышлений пришел к своему знаменитому выводу: «Все к лучшему в этом лучшем из миров» – хотя сказано, возможно, по другому поводу, но – о том же.
Не надо повторять, что мужчины настолько различны, что им впору жить на разных планетах, ведь всякий знает, что и он и она сотворены самой природой, что они друг без друга не могут жить или, иначе говоря, мы просто обречены быть вместе. Героиня Т. Васильевой из фильма «Три полуграции» выразилась несколько иначе, но вполне определенно: «Если все мужчины мерзавцы, то это не значит, что женщине лучше быть одной».
Мужчина, так же, как и женщина, всегда любит одну, а  другую имеет поневоле, недаром К. Прутков заметил: «Влюбленный в одну особу страстно – терпит другую токмо по расчету» . Вряд ли и женщина признает в душе, что ее муж – порядочный человек, скорее всего, скажет: «Встретила чорта…», –  и несёт свой крест молча.
Если встречи мужчины и женщины не кончаются свадьбой, то зачем тогда было встречаться?..
Женщина напоминает крепость, и та и другая падает  не иначе, как под натиском превосходящих сил врага.
Жгучая проблема человека (а женщина, как известно, тоже человек): как бы, будто не давая, дать; и как бы вроде давая, не дать. Или это не в природе человека – говорить «нет», а самому уже крепкой рукой держать предлагаемое? И где найти душу, готовую отдавать?..
Хитрый жрец подобен женщине, он думает, смотрит, отвечает, говорит, короче, ведёт себя равно загадочно.
Человек единственный из живых существ, который гордится собой, вспомним слова Горького: «Человек! Это великолепно! Это звучит гордо!». Он тот, который, в своей гордости может задавать вопрос: «В чём смысл жизни?» - но разве это не предел гордости, когда  часть стремится познать целое?.. или когда женщина говорит: «Будет так, как я хочу. Или никак» (актриса Наталья Громушкина, супруга Александра Домогарова).
От: «Для женщины  это не главное», – до: «А зачем он тогда нужен?».
Главный советник чиновников всех  рангов – Её величество Жена.
Написано: «Я вам сказываю, братия: время уже коротко, так-что имеющие жен должны быть, как неимеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; И пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего» . И всё, что ценится здесь – «там» не имеет никакой цены; по сути, таким образом ставится знак равенства между  «миром сим» и «тем», но тогда можно сказать и так: а неимеющие жену пусть будут как имеющие.
Так же и написано: «И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» .
Если между мужем и женой нет дружбы, то увы, нет и семьи.
Где любовь, там и ненависть, и какая жена не проклинала свою судьбу и мужа.
Женатый человек это все равно, что объезженный конь. Так же и замужняя  женщина все равно, что объезженная лошадь.
Известно, лучший способ закрыть женщине рот, это поцеловать ее; а мужчину – накормить.
В нижеприведенных словах ничего не говорится о браке, между тем, речь именно об этом. Первым блином не наешься, а вторым подавишься, гласит народная мудрость;  эта же мысль вкладывается в известный математический закон: «от перемены мест слагаемых сумма не меняется».
Люблю ли я? А что толку?..
Я и Ты. Когда я делаю то же, что и ты, но у меня ничего не получается, тогда рождается зависть. Разумеется, это банально и было известно за тысячи лет до нас, а если бы не так, то не было бы и десятой заповеди: «Не желай дома ближнего твоего… ничего, что у ближнего твоего» (Исход 20:17).
Я и Ты после всего. Ты мне не встретился, а попался. И мы действуем друг на друга, как красная тряпка на быка.
Когда женщины надели штаны, то они, наверное, почувствовали себя гораздо свободнее  и увереннее, но к сожалению, отчасти стали походить на мужчин,  к тому же, увы, их ножки сразу утратили всю свою  прелесть и таинственность, и поэт уже не напишет, как некогда:
Увы, на разные забавы
Я много жизни погубил!
Но если б не страдали нравы,
Я балы б до сих пор любил.
Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость,
И дам обдуманный наряд;
Люблю их ножки; только вряд
Найдёте вы в России целой
Три пары стройных женских ног.
Ах! долго я забыть не мог
Две ножки… Грустный, охладелый,
Я всё их помню, и во сне
Они тревожат сердце мне.
………………………….
Дианы грудь, ланиты Флоры
Прелестны, милые друзья!
Однако ножка Терпсихоры
Прелестней чем-то для меня.
Она, пророчествуя взгляду
Неоцененную награду,
Влечёт условною красой
Желаний своевольный рой.
Люблю её, мой друг Эльвина,
Под  длинной скатертью столов,
Весной на мураве лугов,
Зимой на чугуне камина,
На зеркальном паркете зал,
У моря на граните скал .

Ты для меня только один из многих.
Я и Ты. К сожалению или к счастью, наверное, всё же ко второму, но человек способен не только помнить, но и забывать. И вот, я для тебя только один из многих, и всё мелькает, как в калейдоскопе, впрочем, как и ты для меня.
Сколько же их, единственных и неповторимых, коротает жизнь без любви и памяти.
Не Я живу, но Мы живём. И если нет любви, значит, ничего нет.
Два начала в человеке находят исследователи стратегемы спасения: витальное и танатальное : ясно показывают противоречивость заложенного в каждого природой. С одной стороны, это свойственное всему живому желание жить и выживать; с другой стороны – неосознаваемое стремление к смерти или, как заметил Ницше: «Война для них – окольный путь к самоубийству». Отсюда естественно желание не только победить, но и неявное желание, например, женщины, быть побежденной, да и какая крепость не хочет быть взятой. И: бьёт, значит любит – это вовсе не парадокс, а скорее, закономерность; к тому же, у нападающего есть тысячи способов ударить. Хищник, в конечном счете, тоже жертва, по крайней мере, великие учения учат, что все возвращается к своему началу. И, в свете сказанного, нам нет нужды бояться, например, быть обманутым, потому что объективно всё вернётся на круги своя. И вот здесь очень непросто определить кто есть кто, где каждый считает себя выше, сильнее, смелее, умнее, в общем лучше другого.
Водка и женщины – камень преткновения для всякого человека. Поистине, смертельно раненым безумцем выглядят «навеки» влюблённые. И те, которые не представляют себе жизни без любимой, особенно той, которая предпочитает другого только благодаря светил случайному стеченью. Недаром и Омар Хайям писал:
Старайся принимать без ропота мученья,
Не жалуйся на боль – вот лучшее леченье.
Чтоб стал ты богачом, за нищенский удел
Благодари светил случайное стеченье .

Трогательные истории о любви заканчиваются, как правило, драматически.















II. 7. Жизнь – одно мгновение

Жизнь – удалась. Всё прошло без следа.
Ю.Визбор

Поэты, вообще говоря, нелёгкий народ. Очевидно, что художник, поэт и творец всегда идут против шерсти – и кто их поймёт?! Кому это надо?
Немало есть людей, которым лучше было бы всю жизнь оставаться детьми, и то хорошо, ибо для взрослой жизни они оказались неготовыми.
Это умно придумано и сделано: деньги – нам, ненависть – вам. Иначе говоря, радость – нам, страдания – вам. Но не бывает радости без горечи и, наоборот, и в страдании скрывается,  как семя в плоде, радость и «жизнь прекрасна, даже когда по щекам текут слёзы».
Плохо живёт тот, кто не готов умереть за другого, ибо верно, всегда есть что-то более ценное, чем наша жизнь.
Язык любви понятен всем (язык ненависти тоже), следовательно, книга о любви не может быть ни написанной, ни понятой до конца.
Человек часто мечтает о лучшем не видя, увы, что всё лучшее уже было, что всё лучшее всегда нечаянно, как милый взгляд, как радуга после тёплого летнего дождя.
Человек это тот, кто хочет, и кто может себе позволить это.
Перефразируя Пруткова, можно было бы сказать: плюнь в глаза тому, кто говорит гадости о другом.
Боль – это нормально, главное, чтобы у человека хватило сил вынести всю эту боль, и вот, получается, чем выше порог чувствительности или чем менее он способен чувствовать боль, тем человек крепче. И, как водится, ничего о том, хорошо это или не очень, тот ли это и таким ли должен быть его величество человек.
Справедливее было бы, как это представляется, говорить не столько о переоценке ценностей, сколько об утрате всяких, но это отнюдь не было бы новым, ибо так говорили и в древности, действительно, мы живём в вечном переходном периоде.
Чтобы понять суть, образ мыслей автора, совсем не обязательно читать всё, что написано, как мы читаем книгу с захватывающим сюжетом, ведь каждый порядочный читатель для себя самого – самая интересная книга…
Говорят, что сегодня пишут все, кому не лень (причём, так стали говорить с тех пор, как изобрели книгопечатание, например, Монтень и др.); но к счастью, большинству всё-таки лень.
Жить, вообще говоря, значит идти по натянутому канату.
Всё будет так, как ты хочешь, но не лучше.
Всегда кто-то кого-то предавал, кто-то у кого-то шёл на поводу, кто-то кого-то отвергал, кто-то о ком-то страдал, а кто-то кого-то вводил в заблуждение.
Любишь – не любишь, а замуж надо, недаром в старину, выдавая дочку замуж говорили: «Стерпится – слюбится»; и жили вместе всю жизнь, и детей рожали и растили тоже вместе. А к чему ведёт свободная любовь и так называемый гражданский брак, видно сегодня на примере многих пар.
Если самая жизнь есть, по Кальдерону, сон (название одноимённой трагедии), то и смерть не более, чем сон, вечный сон. Как человек устаёт за день и склоняет голову на подушку, так он устаёт с годами от жизни, недаром Эйнштейн замечал: «Лучше умереть, чем устать».
М.Булгаков о смерти писал так: «Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами. Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землёй, неся на себе непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший. И он без сожаления покидает туманы земли, болотца и реки, он отдаётся с лёгким сердцем в руки смерти, зная, что только она одна успокоит его».
Почему гений понятен всем и каждому?.. потому что обычные люди не знают, о чём  думают, не умеют выразить то, что чувствуют, не знают, чего хотят, а гений становится как бы их рупором, тогда они говорят: «Да, правильно, я (или мы) тоже так думаем».
Глубоко в суть вещей взглянул тот, кто сказал: «Земля – наш общий дом».
«Поехали!» Ю.А. Гагарина 12 апреля 1961 года  вполне сродни возгласу Архимеда: «Эврика!». Но сколько же находок и открытий совершили за 2, 5 тысячи лет лучшие умы человечества!
Лучшее лекарство от эгоизма – другой человек.
Сплошь и рядом наиболее убедительны толстые и совсем не убедительны худые…
Самым убедительным для большинства по-прежнему становится тот, кто умеет быть страшным.
Дети часто играют во взрослых, распределяя или выбирая себе те или иные роли; зато взрослые часто играют, как дети.
И мы были счастливы. Жаль только, что не заметили этого.
Есть немало людей, которые всем своим видом говорят тебе: «Да я бы для тебя сделал это с большим удовольствием…» - и вот, не будь этого «бы», то осталось бы одно удовольствие.
Может ли кто-то прокричать за меня, или спеть за меня, или прожить – за меня, или сказать – за меня, или написать – за меня?..
Когда наблюдаешь  особенно убедительного человека, то невольно спрашиваешь: а зачем ему это нужно?..
Не верь прохожим – наступят и не заметят; не верь добрым и хорошим – продадут так же, как и другие.
Не верь, потому что вера – это подвиг.
Гениальное определение свободы дал Спиноза: «Свобода это осознанная необходимость». От этого определения можно вывести многие другие положения, например, и самая жизнь – не добрая воля, но радостная потребность и долг.
Не то ещё важно, была ли жизнь долгой или, как жизнь цветка, предельно короткой, а то важно, что в любом случае жизнь всегда только одно мгновение.
Когда нашим действиям не достаёт смысла, тогда не хватает самого главного.
Не то плохо, что нас бьют, ибо это всё нормально, так устроен мир: «и как отцов наших гнали, так и нас будут гнать»; а то плохо, что мы не делаем из этого выводов.
Если бы те, кого бы мы хотели видеть своими друзьями, хотели бы так же видеть нас, то, вероятно, наступила бы всеобщая гармония. А так, сначала просим мы, а нам отказ, а потом просят у нас, но уже мы отказываем, и тайна, как представляется не в да, в нет.
В годы нашей далёкой и теперь уже туманной юности всё было иначе, была другая жизнь,   были другими мы сами и думали о другом, вернее, о других.
О любви сказано немало, о ней можно говорить много, но самым главным, как представляется, является вопрос о сохранении любви.
Если помыслить глобально, то мы, действительно, обречены жить вместе. И умереть вместе.
Под каждой могильной плитой покоится целый мир, замечал Гейне, и эта мысль подтверждает положение о том, что каждый человек индивидуален и неповторим – не потому ли столько одиноких людей?..
Жизнь?! – удалась. Но, к сожалению, понимаешь это слишком поздно.
На всякого мудреца довольно простоты, и у каждого своей беды хватит (но как часто ещё смеются над другими). Нельзя к человеку относиться как к гаду, потому что он гадом и будет.
Если у человека тысячи лиц, то вот какое его лицо настоящее?..
Жизнь это ожидание жизни.
Какая бы ни была власть – красных, белых, анархистов или даже монархистов – нет человеку места на земле; и тем не менее, жизнь продолжается…
Большой человек, как настоящий бриллиант, – всегда имеет какой-нибудь изъян.
С искусством –  на ты или на вы?.. и если на ты, то как тогда понимать утверждение: надо любить искусство в себе, а не себя в искусстве.
Странно, радуемся  мы вместе, а плачем поодиночке, и мои слёзы никогда не трогали тебя.
Сначала рушатся нравы, а потом и колонны империй, говорил древний Вергилий, и с этим нельзя не согласиться, ибо, действительно, страны и империи губит двойная мораль.
И почему это говорят, что глуп не тот, кто обманывает другого, а тот, кто верит другому?.. может быть, это и действительно так, но опять же отчасти, и потому только, что глупость обманщика не  видна. Что делать, самыми обаятельными в мире оказываются, как правило, мошенники (Сонька Золотая Ручка и др.) и самыми симпатичными – разгильдяи. И вот, в свете сказанного, кто же тогда заслуживает уважения?..
До сих пор верят только тем, кто может быть страшным, не потому ли столько вся человеческая история – красная и не кровью ли пропитана вся Земля?..
Вся история человечества, по сути, есть история войн – объявленных и необъявленных.
Война! Какое прекрасной способ для людей вернуться к первобытному состоянию! И если учесть, что вся историю человечества можно представить, хотя и условно, как историю войн, то можно прийти к простому выводу, что люди никогда не забывали о своих истоках, то есть, о первобытном или, близком к животному, состоянию.





II. 8. «Познай самого себя»

Совершенная любовь изгоняет страх.
Иоанн Богослов
Всё лучшее уже было.
А.В.Н.

Я никогда не тоже, просто потому что Я это Я.
Если человек танцует, как говорят танцоры, не столько ногами, сколько мозгами и танец требует, прежде всего, мышления, то чем тогда человек борется – руками или массой своего тела?.. А подвиг тоже совершает за счёт прирождённой хватки, ловкости, изворотливости и смекалки?..
И что здесь, на Земле – моё?..
И чтобы не отстать, надо постоянно на тысячи шагов бежать впереди.
Ах, как трудно перевариваются ближние! – восклицал Ницше.
Думать о другом, это и значит переваривать его.
Когда двое не дополняют друг друга (хотя бы и каждый из них был по-своему  прав), тогда, увы, каждый живёт отдельной жизнью, и хуже всего, когда эти двое – муж и жена.
Партнёр – это больше, чем друг, потому что партнёрство это двое в одном.
Большой человек это большой человек, одно непонятно – зачем большому нужны маленькие?.. или иначе, зачем господам нужны рабы? Об этом можно только догадываться, также очевидно одно: те и другие связаны неразрывно, были всегда и значит, будут. Меняются только формы и приёмы воздействия и принуждения, – суть остаётся той же самой.
Впрочем, ответ может быть таким: «Большие реки питаются маленькими ручейками».
Пародия это когда ты делаешь то и так, что и как делаю  Я. Но так у тебя никогда не получится. Впрочем, не всё так плохо,  так, Ю. Башмет на юбилее И.Чуриковой рассказывал о том, что одна мелодия пришла к нему во сне, и он эту мелодию сыграл ночью дочери Ростроповича, а на следующий день самому мэтру. Ростропович вперил три пальца себе в лоб и после паузы сказал: «Стагик, я тебя поздгавляю, ты написал геквием Моцагта» (Ю. Башмет голосом М. Ростроповича).
Нет для человека ничего лучшего, чем делать своё дело во все дни  жизни своей.
Своё высокое предназначение человек оправдывает единственно трудом.
Большой человек, увы, со временем устаёт ничуть не меньше, чем маленький, и по-прежнему даром только сыр в мышеловке, что может означать только то, что и он точно такая же жертва, как и многие другие.
Желание человека жить (и выжить) заводит его слишком далеко, а именно: исключительно за счёт другого, или иначе: выжить любой ценой, вот где находит своё воплощение известный принцип кто – кого: «Я или Ты, и лучше Я – Тебя, чем Ты меня».
В противовес поэтически-философскому девизу индуизма:
Живи сам и жить давай другим,
Не трогай ничего чужого.
Живи и радуйся вполне,
Но только не за счёт другого.

На самом деле, отнюдь не всё, что было – хорошо и, конечно, не всё, что будет – плохо.
Жизнь, по сути, есть ожидание жизни. Но поэт всё же сказал лучше:
Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.

Сердце в будущем живёт;
Настоящее уныло:
Всё мгновенно, всё пройдёт;
Что пройдёт, то будет мило .

Если для человека главное – жить (и выжить), то вопрос об истине, действительно, снимается с повестки дня.
Вопрос понимания – самый главный вопрос в любом деле. Кто есть кто?.. взять, например, Г.И.Котовского:  если герой – то наш, а если бандит, то не наш.
Много есть книг на свете, но счастье человека, если повезёт ему прочитать действительно нужную и полезную ему книгу, ведь это то же самое, что встретить на Земле того самого Человека – единственного и  неповторимого. Таким образом, дело не в том, чтобы много читать, а совсем в другом, недаром и Гераклит замечал, что многознание не научает уму, и многознающий не мудр, а мудрый – не многознающ.
Мошенник от обманутого им отличается тем, что его совесть не мучит, и чужие страдания для него, скорее, бальзам на рану, чем основание для того чтобы задуматься.
Никто не должен видеть твою боль. Возможно, поэтому поэт и написал стихотворение «Я не люблю» (В.С.Высоцкий)
Боль это нормально, что болит – то и живёт.
Можно было бы жить, если бы условная нужность каждого человека стала безусловной. А так, когда учёные обеспокоены  слишком высокой рождаемостью землян и рисуют мрачные перспективы принцип незаменимых нет – по-прежнему самый расхожий.
Пусть у человека будет всё, говорил некогда А.И. Райкин, но пусть у него чего-то не будет, пусть всегда будет какой-нибудь маленький дефицит. По аналогии со сказанным замечательным актёром и человеком, можно было бы помыслить: пусть человек может всё, но пусть при этом всегда остаётся то, что человек не может, и пусть этим запретом будет для него не страх наказания, а его внутренний голос, называемый совестью.
Благодеяния, какие бы то ни были, так дорого стоят нам, что нет никакого желания помнить их всю жизнь, к тому же, если разобраться, то о каких благодеяниях, о какой доброй воле можно говорить, когда «у каждого мошенника свой расчёт», и когда человек поступает хорошо, не потому, что он так хотел, а потому что просто не мог поступить иначе. Поистине, блаженнее давать, чем принимать, и лучше оказывать благодеяния, чем быть облагодетельствованным.
Хотя поэт и замечал, что гений и злодейство – две вещи несовместные (А.С. Пушкин), однако, реальность такова, что, поистине, за все в жизни приходится платить. Мысль о диалектической связи добра и зла находим в «Фаусте» И.-В. Гёте. Разве Мефистфель не  гений злодейства?
Фауст
Однако специальный атрибут
У вас обычно явствует из кличек:
Мушиный царь, обманщик, враг, обидчик,
Смотря как каждого из вас  зовут:
Ты кто?

Мефистофель
Часть силы той, что без числа
Творит добро, всему желая зла.

Фауст
Нельзя  ли это проще передать?

Мефистофель
Я дух, всегда привыкший отрицать.
И с основаньем: ничего не надо.
Нет в мире вещи, стоящей пощады,
Творенье  не годится никуда.
Итак, я то, что ваша мысль связала
С понятьем разрушенья, зла, вреда.
Вот  прирождённое моё начало,
Моя среда.

Фауст
Ты говоришь, ты – часть, а сам ты весь
Стоишь передо мною здесь?

Мефистофель
Я верен скромной правде. Только спесь
Людская ваша с самомненьем смелым
Себя считает вместо части целым.
Я – части часть, которая была
Когда-то всем и свет произвела.
Свет этот – порожденье тьмы ночной
И отнял место у неё самой.

Фауст
Так вот он в чём,  твой труд почтенный!
Не сладив в целом со вселенной,
Ты ей вредишь по мелочам?

Мефистофель
И  безуспешно, как я ни упрям.
Мир бытия – досадно малый штрих
Среди небытия пространств  пустых.
Однако до сих пор он непреклонно
Мои нападки сносит без урона.
Я донимал его землетрясеньем,
Пожарами лесов и наводненьем –
И хоть бы что! Я цели не достиг.
И море в целости и материк.
А  люди, звери и природа птичья,
Мори их не мори, им трын-трава.
Плодятся вечно эти существа,
И жизнь всегда имеется в наличье.
Иной, ей-ей, рехнулся бы с тоски!
В земле, в воде, на воздухе свободном
Зародыши роятся и ростки
В сухом и влажном, тёплом и холодном.
Не  завладей я областью огня,
Местечка не нашлось бы для меня .

Земля наша – для проворных, и закон естественного отбора неумолим, как судьба, и пока ты телишься, то кто-то уже родит.
Моде следуют, не рассуждая.
Бытие и Время неподвижно, считал Парменид, и если так, то верно, не время проходит, это мы проходим.
Гений потому понятен всем, что ему удалось выразить то, что каждый чувствует и знает, но – увы, сказать не может, например, Ф.А. Хомутовский когда-то говорил: «Ад существует на Земле». Жан Поль Сартр сказал в своей работе: «Ад это не геенна огненная, ад – это другие».
Нельзя понять то, чего бы никто не понимал, напротив, понять можно только то, что очевидно, просто для человека это в определённый момент становится откровением.
Нам незачем искать хороших, потому что хорошие – это мы. Да, мы – такие хорошие и разные. И лучшее место то, которое мы занимаем, и работа – лучшая та, которую мы выполняем, и книга – самая лучшая та, что написана нами самими.
И если встретишь хорошего человека, то не сомневайся в его национальной принадлежности и не верь ему, потому что по настоящему хорошие всегда только МЫ. А если на МЫ, то кто?..
Семья – это святое, уже потому, что это всегда СЕМЬ Я, и плохо, когда в СЕМЬЮ, как в чужую душу, входят со своими нечистыми помыслами, вот поэт и написал:
Я не люблю себя, когда я трушу
И не терплю, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в неё плюют .

Кто хочет научиться ладить с людьми, тот должен прежде научиться ладить с самим собой, а это очень непросто и сродни философскому принципу «Познай самого себя». Долог путь к другому, но путь к самому себе, вероятно, много длиннее.






II. 9. Свобода выбора и агрессивный инстинкт

Быть или казаться?
С. Львов

Если бы человек был занят важным делом, сколько бы непреодолимых преград рассыпалось перед ним. А так он стоит меж ними, «в ревущем грохоте и дыме» и не знает, как жить дальше…
Мы дышим одним воздухом, греемся под одним солнцем, ходим под одним небом, живём на одной Земле, а другого, увы, не любим и не понимаем, и даже порой, едим. Не понимаю я этого счастья с миру по нитке, писал Монтень, и несчастны те, кто пытается строить своё счастье за чужой счёт, опираясь при этом на теорию естественного отбора, считая себя достойнее и лучше… сначала выпьют из тебя всю кровь.., и как же часто  мы слышали: «Хороший был человек».
Совесть?.. у большинства она безразмерна, как автобусы в часы пик, недаром и Писании сказано: «и для чего нам быть судимыми чужой совестью».
Сколько незабываемых моментов и встреч канули в Лету?!.
Невозможно наестся навсегда или напиться, – то же можно отнести и к духовным потребностям – нельзя, например, стать счастливым – раз и навсегда.
Любовь – это самое лучшее, что встречается в жизни. Но не надо и в любви всё отдавать стихии, потому что и сама Любовь нуждается в разумном основании, например, верности…
Когда мы принимаем экзамен, то сразу видно, кто перед нами – птенец или птица. Точно так же, сразу видно и нас, когда экзамен сдаём мы.
Когда-то, очень давно, когда  мы заканчивали десятый класс, в теперь уже таком далёком 1970 году, в школьном спортзале висел лозунг с надписью: «Сто дорог, одна – твоя!», – и учителя, провожая нас, повторяли его. Но можно было бы написать и так: «Перед тобой, выпускник, сто дорог, но только одна дорога – настоящая, а девяносто девять, увы, ложные». Это к тому, что свою настоящую дорогу каждый должен найти сам, и никто не может сказать точно, какая дорога – твоя.
Размышляя о профориентации, замечательный писатель В. Пекелис отмечает: «Вся сложность, по словам социологов, заключается в том, что чем больше выбор, предоставляемый человеку обществом, тем труднее решить, по какому пути двигаться. Ведь всякое самоопределение есть одновременно и самоограничение: выбирая одно, человек волей-неволей отказывается от других возможностей» .
Можно  выбирать сколько угодно, и какой угодно путь, можно не выбирать вовсе, тогда всё получится просто и естественно, но ясно одно, что от себя и от судьбы ещё никто не уходил.
Самое главное требование большинства ко всем пишущим и говорящим, это, пожалуй, чтобы «покороче и яснее», тем более, что «кто ясно мыслит, тот ясно излагает». Мнится, и самому Аристотелю приходилось слышать  подобное.
У большинства людей уже мозоль на языке от бесконечного повторения: «Наглость – второе счастье… и первое тоже»; «Надо быть наглым». И ничего о том, что быть нахальным или наглым  опять же могут позволить себе исключительно богатые люди. Иначе говоря, они потому и наглые (или потому и представляются таковыми?), что богатые.
Как только что-либо становится доступным, так мгновенно теряет всю  свою прелесть, но хуже всего, когда доступное рядится в недоступное.
Странная наука философия, может сказать любой обыватель. С одной стороны, философы, подобно софистам, могут доказать, что угодно, даже то, что истин нет. С другой стороны, подобно Ф.Аквинскому, могут представить пять доказательств бытия Бога, утверждая при этом, что «Бог поругаем не бывает» (Гал. 6:7).
Книга С. Львова бывшей когда-то серии «Личность. Мораль. Воспитание» так и называлась: «Быть или казаться». Сегодня же едва ли не самым главным оказывается вопрос  престижа, рейтинга, и если вывод писателя гласил, что надо быть, а не казаться, то очевидно, что согласно новым веяниям постсоветского пространства, между казаться и быть поставлен знак равенства, то есть, казаться, это и значит быть.
Любить, значит растворяться в другом, отказываться от своего Я.
Всё, что я мог сказать по рассматриваемому вопросу, - достаточно (а что сверх того, то слишком); пусть другие скажут то, что я не сказал.
Агрессивный инстинкт, считал лауреат Нобелевской премии Конрад Лоренц, – это нормальная реакция животного, нацеленная на выживание. Агрессия это нормально. Агрессивное поведение является неотъемлемой частью системы человеческого.., связанного с любовью и дружбой.
Человек как вид,  приходил к выводу Лоренц, находится у поворота времени.
Путь к пониманию человека идёт через понимание животных.
Учёный считал, что агрессия есть способ выживания, одна из книг Лоренца так и называется: «Агрессия». Лоренц писал: «Дело не в том, что животные похожи на людей, а в том, что люди похожи на животных».
Как часто мы восхищаемся нашими питомцами, братьями нашими меньшими,  признаём, какие они умные, всё понимают, мы говорим: «Эта собака, по кличке Брут, смотрит как человек, и глаза у неё, как у человека – умные и злые».
Ругаться, ссориться, даже драться, – всё это нормально, недаром и Ницше писал: «А вы, друзья мои, говорите, что о вкусах не спорят? Но вся жизнь и есть спор о вкусах!.. и горе живущим, которые хотят прожить без спора обо всём, что касается взвешивания!» .
Неужели не заметно, что тот, кто мастер поругаться, а ещё лучше, подраться, тот самый уважаемый в обществе человек?.. так что, никогда ни с кем не надо ругаться, лучше сразу бить в морду! Тогда, точно, никто не обвинит в лицемерии.
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой.
Сперва взаимной разнотой
Они друг другу были скучны;
Потом понравились; потом
Съезжались каждый день верхом
И скоро стали неразлучны.
Так люди (первый каюсь я)
От делать нечего друзья.
…………………………..
Но дружбы нет и той меж нами.
Все предрассудки истребя,
Мы почитаем всех  нулями,
А единицами – себя.
Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей миллионы…

И, наконец, находится ответ в строчках едва ли не  иронично-пародийных:
Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит нам один?
Кто все дела, все речи мерит
Заботливо на наш аршин?
Кто клеветы про нас не сеет?
Кто  нас заботливо лелеет?
Кому порок наш не беда?
Кто не наскучит никогда?
Призрака суетный искатель,
Трудов напрасно не губя,
Любите  самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней, верно, нет его . 

Ты – гений общения, и у тебя совсем нет недостатков, это и подозрительно.
Я всегда был лишь разменной монетой в твоих расчётах.















II. 10. «Свобода! Равенство! Братство!»

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
К. Маркс

Стоит ли искать правду (истину), как к этому призывают?..
Написано в Священном Писании: «Мне отмщение и Аз воздам» (Рим. 12:19). И всё. Не будь это так в века и тысячелетия, то не было бы и написано. Когда же человек или группа людей, или целые классы («Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» – Маркс) начинают искать и бороться за правду, то, увы, вместо одной несправедливости творится другая.
Не для того жизнь дана человеку, чтобы он жил и радовался, напротив, если всё у него хорошо, то это для него очень плохо, потому что жизнь дана ему и силы даны ему для преодоления всех трудностей,  встречающихся на пути.
Идея богооставленности по-прежнему жива. И если нельзя ни прожить за другого, ни умереть за другого, то почему и не представить каждому самому выбирать свой путь?..
Религия возникла в те отдалённые эпохи, когда человек стал человеком. Человеком он стал, когда впервые задумался, когда понял что-то невыразимое, он это чувствовал, но объяснить не мог, он понимал, что он сам себя не создал, то, что каким бы ни был храбрым или мудрым, есть Тот, кто превыше всех его совершенств.
Когда говорят, что религия в будущем отомрёт, то это, конечно, очень смело, но рассчитано на простаков, не имеющих стержня и, что самое обидное, занять его ни у кого нельзя. Можно сколько угодно слушать мудрые советы, но никто не может уберечь человека от бед и ударов судьбы. Каким бы правильным кто ни был, всё равно, Кальдерон прав, заметив: «Величайшая вина человека в том, что он родился».
 Сколько бы не высказывали сомнений в том, что Христос действительно был и жил как простой человек, нельзя не признать, что  учение христианства представило реальный образ мира и модель поведения человека.
Уже перед распятием Христос сказал то, что осталось в веках и тысячелетиях, и слова Его стали прообразом для каждого, прообразом личного отношения человека к сущему, и к проблеме «Я и Ты», в частности. Он сказал: «Да минует Меня чаша сия, впрочем, не как Я хочу, но как Ты».
Всё сказанное Христом – правда, как правда и то, что всякого гения, подобно Христу, вначале распнут, а потом, после смерти, уже вознесут.
И если не мне: «Так не доставайся же ты никому!» (Карандышев в фильме «Жестокий романс» по пьесе А.Н. Островского «Бесприданница») – как же это по-русски! И по-человечески: ни – твой, ни – мой, но, как поэт – наш!
Всякий порядочный человек лёгкому пути всегда предпочтёт путь тернистый, потому что протоптанная дорожка  это не для него, потому как неинтересно в очередной раз повторять то, что повторяли другие.
Как могу я желать себе долгой жизни без тебя?.. Разве моя жизнь дороже твоей?..
Чему учит мудрость? Во-первых, слушать (смотреть); во-вторых, ничего не сказать; в-третьих, делать своё дело.
Тебе, как проститутке, терять нечего, и твоим девизом являются самые невинные слова: «Пан или пропал». Подобно тому, как на знамёнах всех революций было написано всего три невинных слова: «Свобода! Равенство! Братство!»; или, совсем по Марксу: «Пролетариям терять нечего, кроме своих цепей, приобретут же они весь мир!».
Всякий заговор в истории, как правило, опирался «на поддержку широких народных масс», «опирался» и находил её, но все нити заговора  чаще всего вели во дворец.
Как может понять другого тот, кто себя не понимает?.. он может действовать только согласно животному инстинкту, то есть, смотреть на всякого как на то, что съедобно или несъедобно.
Кто сказал, что человеку должно быть непременно хорошо на Земле?.. Вот и Ницше заметил: «Давно уже не стремлюсь я к счастью – я стремлюсь к делу своему» .
Опять же, как мог бы человек понять и оценить хорошее, не испытай он «ада»?
Какой человек? Человек такой, как есть.
С чужими людьми надо обращаться как со своими, а со своими –  как с чужими, – писал Л.Н. Толстой.
Вот и Ницше замечал: «Говорить человек  такой, как есть, это всё равно, что говорить: дерево, как есть».
Какой же человек на самом деле?.. Не такой, какой он с чужими, но только со своими он такой, как есть.
Зачем тебе кто-то ещё, когда у тебя есть я?..
Мы не только живём вместе, но и думаем тоже вместе.
Я и Ты. Во-первых, я – права! А во-вторых – кому что докажешь? – Себе докажи!
Несоответствие. Я без тебя проживу, а ты без меня не проживёшь.
Кто я?.. – вопрошал поэт, тем он и замечателен, что выражает то, о чём думает каждый. Кто ты? – господин никто, и имя у тебя: молчать?..
Почему человек не любит другого человека – не понять. Недаром поэт, описывая предстоящую дуэль бывших друзей, и спрашивает, и сам же отвечает.
Враги! Давно ли друг от друга
Их жажда крови отвела?
Давно ль они часы досуга,
Трапезу,  мысли и дела
Делили дружно? Ныне злобно,
Врагам наследственным подобно,
Как в страшном, непонятном сне,
Они друг другу в тишине
Готовят гибель хладнокровно…
Не засмеяться ль им, пока
Не обагрилась их рука,
Не разойтиться ль полюбовно?..
Но дико светится вражда
Боится ложного стыда .

Итак, по мысли поэта, именно «ложный стыд» становится причиной преступления, причиной убийства; но это опять-таки, лишь верхушка айсберга, истоки же кроются глубоко внутри каждого, и, бывает, люди напоминают смертельно раненого зверя.
Здесь никто никого не жалеет, и у каждого своей беды хватает.
Я никогда ни у кого ничего не просил, – так мог сказать только тот, кто: а) кому всегда сами давали; б) тот, у кого просили.
Мы, конечно, не стали беднее в материальном плане, но поменялись самые понятия бедности и богатства за несколько десятилетий, например, шестьдесят лет назад о человеке не без уважения могли сказать: «У нёго е сало». А кого сегодня удивишь салом?..
Важный вопрос: мы проживаем, или прожигаем Жизнь?
Не то ещё плохо, что жизнь коротка, ведь у большинства живых существ она  намного короче, хуже то, что человек живёт не радуясь.
Удивительно устроен человек! Он живёт и даже проживает (или прожигает?) Жизнь, по сути, не зная и не понимая, зачем он жил, зачем живёт?.. а все попытки объяснить это хотя бы себе так неубедительны, например: «чтобы оставить потомство» или, «вырастить детей», «поставить на крыло внуков» и т.д. Много лет назад один пожилой человек так и сказал: «Хочется пожить ещё, чтобы посмотреть, как молодые живут». А Нина Васильевна говорила Тане: «Пожить бы ещё лет пяток, чтобы помочь тебе детей вырастить». Поистине, бывает, необходимо мужество, чтобы жить.





II. 11. Сущность невыразима

От врага хвала, что зола, а от тебя и хула – похвала.
Поговорка 

Оптимист это тот, кто говорит: «Всё хорошо!» - тогда как всё плохо. Пессимист, напротив, говорит: «Всё - плохо», - тогда как в действительности всё – хорошо. Вот и верь после этого людям.
Кругом – ярлыки, объявления, реклама, призывы, а суть по-прежнему скрыта.
Если бы даже все политики говорили исключительно на иностранном языке, то общественное мнение, пожалуй, от этого ничуть бы не пострадало, по крайней мере, в таком случае всем сразу ясно, что ничего не ясно. И никогда бы не появился анекдот типа «ухо-глаз», рассказанный В.Познером, когда больной говорит регистраторше:
– Мне нужен врач «ухо-глаз.
– Но такого врача нет, есть отоларинголог, есть офтальмолог», - говорит медсестра.
– Нет, мне нужен «ухо-глаз», настаивает больной.
– Ну, хорошо, допустим, такой врач есть, что бы вы сказали ему? – сдаётся медсестра.
И тут наш больной выдаёт сакраментальное, он говорит:
– Понимаете, слышу я всегда одно, а вижу, тоже всегда, другое.

На вопрос зачем куришь или зачем пьёшь, многие и взрослые тоже, говорят: «Просто так!». Именно потому так отвечают, что сущность невыразима, человек не только кому-то – себе не может объяснить, верно, себя не понимает. Вот и апостол Павел говорит: «Почему, что хочу, то не делаю, а что не хочу, то делаю».
Также очевидно, что человека вовсе не останавливает тот вред, который он себе наносит употреблением различных стимулирующих, успокаивающих и просто ядовитых веществ, именно потому, что, по сути, ставит знак равенства между жизнью и смертью, между бытием и небытием, между вечностью и мигом. Он говорит: «Сколько проживу, столько проживу», - и не мечтает о долгой жизни, но о полной, и «полноту» эту ему даёт (или «даёт»?) то или иное наркотическое вещество, и эту необходимую полноту ему дарит мгновение. Недаром поэт замечал:
Так грустно тлится жизнь моя
И с каждым днём уходит дымом,
Так постепенно гасну я
В однообразьи нестерпимом!..

О небо, если бы хоть раз
Сей пламень развился во воле,
И, не томясь, не мучась доле,
Я просиял бы –  и погас .

То есть, поэт и человек предпочёл бы лучше «просиять», чем тлеть «в одноообразьи нестерпимом».
Итак, сущность невыразима.., но будь она даже выразима, то кто стал бы выражать её?
Нам нет нужды выстраивать логическую цепочку своего выступления, а равно поведения, потому что очевидно, что наши слушатели (и зрители) в любом случае сделают свои, естественно, глубокомысленные выводы. С другой стороны, к счастью для оратора, слушатели его  часто оказываются невнимательными.
Зачем жили и живут замечательные люди знает каждый, но зачем живут все другие?..
Что поле без дождя, что лес без солнца, то актёр без зрителя – никак они не могут друг без друга.
Сцена для актёра – это алтарь, на котором он приносит себя в жертву.
И если ты увидел упавшего, иди себе мимо, и не делай вид, что тебе до всего есть дело, как оно, по сути, и должно быть.
А если ты считаешь, что делаешь хорошее дело, то пиши пропало, и здесь что-то да не так, недаром поэт заметил:
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовётся.
И нам сочувствие даётся,
Как нам даётся благодать .

Уж коли всё живое смертно, коли смерть – всеобщий закон, то живя, человек не может не думать о смерти, и думая о смерти, он всё равно, по сути, думает о жизни. Кто же не думает о смерти, тот не думает и о жизни, и о смысле её, между тем, человек тем и отличается от животного, что пытается мыслить.
И если уж суждено погибнуть, то вопрос о том, как это произойдёт не безразличен для человека. Тогда, птице, верно, лучше погибнуть в полёте, и если убивают летящего рядом, то, как лебедю,  остаётся лишь спикировать вниз; зайцу или газели, наверное, лучше всего погибнуть мгновенно, будучи пойманным и задушенным хищником, как оно и бывает в природе; воину, как считается с древних времён, лучше погибнуть в бою, ибо «павших в бою люди почитают и боги», а актёру, вероятно, лучше умереть на сцене, – уж больно она похожа на голгофу.
Если человек, как говорится,  себе не рад, то ему никто не может помочь, поэтому люди с глубокой древности не находили ничего лучшего, как, что называется, переводить стрелки, отыгрываться на слабейших, то есть, явно пытались решать свои проблемы за чужой счёт.
Врагам приятно, когда мы говорим или делаем глупости, да и друзьям тоже.
Итак, сущность невыразима, поэтому человек и прибегает к различным стимулирующим средствам, сердцем он чувствует глубину собственной души, и в ней, действительно, заключен целый мир, но ни понять, ни объяснить он ничего не может, поэтому ставит знак равенства между бытием и небытием, и последнее его не пугает, и логика, предупреждения, наносимый себе вред, ничего его не останавливает.
Итак, человек начинает с того, что чувствует в себе Бога, а заканчивает порой тем, что человеческого в нём остаётся всё меньше и меньше.
Какое бы ни было отношение к тебе других, жизнь, в любом случае, за редким исключением, прекрасна и удивительна, ибо мудрости, как истине, всё равно, как к ней относятся, – довольно с неё и того, что она есть.
Каждое мгновение принадлежит вечности.



II. 12. О бездуховности

По-настоящему богат тот, кто богат душой.
Неизвестный автор

На самом деле, чтение и писание это единый процесс (хотя и отставленный во времени), и писатель, действительно, беседует с читателем, и раз так, то не может здесь быть места поучению, но только обращение и размышление, ведь, читатель предполагается внимательный и любящий во всём разбираться самостоятельно.
С другой стороны, не книги надо писать, а создавать банк идей, ибо это то, из чего можно черпать всё необходимое для жизни.
Вспомним, что писал Августин Аврелий: «27. Мне было, пожалуй, лет двадцать шесть, двадцать семь, когда я закончил эти свитки, развертывая перед собой свои выдумки – эти материальные образы, оглушавшие уши моего сердца. Я настораживал их, сладостная Истина, чтобы услышать мелодию Твою, звучавшую глубоко внутри меня. Я думал о «прекрасном и соответственном», хотел встать на ноги и услышать Тебя, «радостью обрадоваться, слыша голос жениха» и не мог: мое заблуждение громко звало меня и увлекало наружу; под тяжестью гордости своей падал я вниз. «Ты не давал слуху моему радости и веселия», и не  «ликовали кости мои», потому что «не были сокрушены» (книга четвёртая).
Не думал он: что бы такое написать, – но «развёртывал перед собой свои выдумки – эти материальные образы, оглушавшие уши… сердца».
Иногда охватывает страх от того, что кто-то может «подслушать» или догадаться о чём я думаю, но это напрасно, ибо всякий другой думает о том же самом.
Что представляется лёгким и доступным, то не стоит и упоминания, ибо очевидно, что это ложный путь. Всё истинное трудно.
Вряд ли  кому надо убиваться, видя чужую беду, ведь, наверное, у каждого и своей довольно. Верующие во Всевышнего справедливо замечают, что в Библии написано все, так можно найти ответ и на этот мучительный вопрос: «И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем. Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские!  не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших» (Лк. 23:27-28).
Отчего человек плачет?.. оттого, что видит, скольким чаяниям и надеждам не суждено было сбыться…
Один мальчик некогда писал в своем сочинении: «Разве я не хотел быть, как все? Разве не мечтал тихо работать, как мои учителя, всю жизнь в одной школе и чтобы меня уважали, и чтобы слово моё имело вес и цену?.. но всё напрасно…
Не зря говорят, крайности сходятся, так как я по натуре робкий, то мне всегда нравились девушки смелые, боевые и те, которые выше меня, но вот беда, я почему-то никогда им не нравился. И если бы я был царём, то, наверное, издал бы указ, чтобы боевые любили бы робких…»
Человеку не хватает человека. И что для меня звучит откровением, то для тебя звучит банальностью.
Всякое мероприятие нуждается в зрителях, то есть, в участниках, хотя бы и почётных…
После сна  и любви, время – самый лучший лекарь, и если человек не забывает то, что не нужно помнить, то просто сходит с ума…
Когда слышишь то и дело, как люди едут куда-нибудь отдыхать, тогда невольно спрашиваешь: а когда же работать?..
Стоит ли узнавать, какой человек «на самом деле»? Весьма сомнительно, потому что важнее то, как ты к нему относишься, к тому же, нередко бывает, что узнавая, уже не хочется  его знать.
Бывает ли человек вполне счастлив?.. Нет?.. но тогда надо признать и то, что он также редко бывает несчастен, и ещё реже, несчастен настолько, чтобы, подобно мудрому автору книги Екклесиаста, «возненавидеть жизнь» (Еккл. 2:17).
Человек живёт, и всё ему не так, и все его обижают, и на работе никакого успеха и стабильности, и уважения совсем нет, и квартира оставляет желать лучшего, и автомобиля нет, и т.д. Потом наступает такое время, когда он видит, что жизнь, его жизнь, проходит, как вода сквозь пальцы, и чем дальше живёт, тем, поистине, годы короче; тогда он вдруг начинает меняться и понимает, что ВСЯ ЕГО ЖИЗНЬ, такая, какой она и была, всё было правильно, всё было нормально, и чувствуя стремительность времени, начинает благодарить мысленно всё и всех.
Но лучше сказал поэт.
Всё встречаю, всё приемлю,
Рад и счастлив душу вынуть.
Я пришёл на эту землю,
Чтоб скорей её покинуть .

Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льётся с клёнов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть .

Но и всё ж, теснимый и гонимый,
Я смотрю с улыбкой на зарю,
На земле, мне близкой и любимой,
Эту жизнь за всё благодарю .
Но и всё же, новью той теснимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Всё любя, спокойно умереть !

Ещё трагичнее строчки другого поэта.
За всё, за всё тебя благодарю я:
За тайные мучения страстей,
За горечь слёз, отраву поцелуя,
За месть врагов и клевету друзей;
За жар души, растраченный в пустыне,
За всё,  чем я обманут в жизни был…
Устрой лишь так, чтобы тебя отныне
Недолго я ещё благодарил .

Те и другие строки продиктованы, вероятнее всего, крайней усталостью, связанной с  длительным  напряжением и как следствие, перенапряжением всех сил.
Как выжить в мире бездуховности, где всё потеряло свою цену?
Здесь ни к чему и ни к кому нельзя привязываться, коль всё, что ни есть, временно.
С другой стороны, человек не может без наркотиков, тех или иных, ими часто является и другой человек. «Для человека нет ничего полезнее человека», – сказал когда-то мудрец Спиноза. Теорему такую вывел. Но забыл (или не хотел) доказать обратную, прямо противоположную, тоже истинную.
Мы поэтому, завершая наше совещание, скажем так. Сколько бы ни было в нас натур, привычек-отвычек, сколько ни было бы на свете наркотиков, и благодатных, и гибельных, все же нет для человека наркотика сильней Человека» . И, наконец, сама жизнь является наркотиком.
Верность – это не благое пожелание, но требование и необходимость. И совсем неважно, что человеческое коварство не имеет границ, что дело не во внешней верности, но верности внутренней, на уровне мысли, души и сердца.
Как бы кто ни страдал от одиночества (а кто не страдал от одиночества, тот и не жил), как бы кто ни желал, чтобы у него (или у неё) был хотя кто-нибудь, нельзя не заметить, что дело всё же  не в том, чтобы был лишь кто-нибудь, и в конечном счёте, у всякого (и у всякой) есть в запасе убийственно-сакраментальное: «Чем с таким жить, то лучше одной!» (или одному).
Мудрый, как сова, Омар Хайям, живя в ХI веке, как будто нарочно писал:
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало.
Два правила простых запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

Нам сегодня трудно представить, о чём думал Ж.Ж. Руссо (2 июля 2013 г. исполнилось 235 лет со дня его смерти), когда выступал против цивилизации и звал человечество назад, к природе, к бесклассовому обществу, когда все были равны… (неужели Руссо не понимал, что возврата назад быть не может?). Руссо ярый противник собственности: древнейшую историю считал золотым веком человечества, говорил, что собственность появилась тогда, когда встретились двое – мошенник и простак; «человек по натуре добр и только общество делает его плохим». Происхождение гражданского общества и последующего социального неравенства следует искать в частной собственности, он увидел в ней корень всех зол. «Первый, кто напал на мысль, огородив участок земли сказать: «Это моё», – и нашёл людей достаточно простодушных, чтобы этому поверить, был истинным основателем гражданского общества».
И вот за каждой оградой, за каждым большим или маленьким забором по-прежнему скрывается человеческое Я.






II. 13. Об уме-жизни-смерти-и-бессмертии

Смерть ставит человека перед смыслом.
Максим Бараев, автор книги «Смерть и воскресение»

Ложь власти. Кто может сказать, что заботит наделённого властью больше – благо других людей, благо общества или собственное благо? Вероятно, только СОВЕСТЬ. Но именно СОВЕСТЬ, по мысли Ницше, в важных вопросах, касающихся жизни и смерти, хранит молчание.
В итоге получается очевидное, то есть: никто никому не верит. Облечённый властью эксплуатирует подчиненных сколько может и как может, хотя бы морально, духовно, а ходящие под ним уверенно знают, что их начальники ставят превыше всего собственную жизнь и её блага.
Кто полюбил трибуну, тот подобен вкусившему пирог власти.
Если бы у власть имеющего вдруг заговорила совесть, то он  вынужден был бы немедленно оставить свой пост, ибо сказано: «…всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдёт в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть» .
Точно так же следует признать, что всякий власть имеющий, подобно каждому человеку, несёт свой крест и, разумеется, тяжесть каждого креста никак не соизмеряется с другим. (Рассказывают, что Иван Грозный после казней спускался ночами в подвалы Кремля и молился; также и Борису Годунову чудились «кровавые мальчики»).
Лучшие люди и пророки, поистине, чаще всего погибали первыми, словно диктуя поэту слова:
Не говори: «Забыл он осторожность!
Он будет сам судьбы своей виной!..»
Не хуже нас он видит невозможность
Служить добру, не жертвуя собой.

Но любит он возвышенней и шире
В его душе нет помыслов мирских.
«Жить для себя возможно только в мире,
Но умереть возможно для других!» .

Однако, большинство, как представляется, до  сих пор борется отнюдь не за истину, как это с древности возводилось в высший принцип (утром познав истину, вечером можно умереть, говорил Конфуций), а за  место под солнцем, и теория естественного отбора – это теория для большинства. И самки комара кусают не для того, чтобы  делать нам больно, а чтобы, напившись крови, отложить яйца и оставить потомство.
Удача, счастье, богатство, почитание нередко лишают ориентиров и «подарки портят сердце» (Еккл.7:7). Что же для человека лучше?..
Все важные вещи, и особенно слова, произносятся чаще всего как бы между прочим, и это тоже психологический портрет человека.
Всё, о чём мы говорили здесь, разумеется, важно, но о чём мы молчали – не важнее ли?..
Идея не вне, а внутри нас.
И вот один считает, что слишком много дал, другой считает, что так мало получил, а всё потому, что самые понятия много и мало – весьма размыты, условны и – субъективны.
Я любил тебя тихо и, как мне казалось, это было незаметно, а ты хотела бы, чтобы все видели, как тебя любят.
Жил-жил человек, а потом взял и умер, писал Н.В. Гоголь. Из этого само собой вытекают два вопроса, которые задавал Л.Н. Толстой, во-первых, неясно, зачем он жил? – и, во-вторых, зачем он умер? («Смерть Ивана Ильича»). Но из этого также естественно вытекает знак равенства между жил и умер, между был и  не был,  между Жизнью и Смертью, в точности, как утверждал древний.
И Омар Хайям замечал в своем рубаи то же самое.
Приход мой небу славы не доставил,
И мой уход величья не прибавил.
Мне так и не дано постичь, зачем
Я в мир пришел, зачем его оставил .

Живёт человек на Земле тысячи лет, а всё никак не поймёт – что такое жизнь, в чём смысл и зачем он жил…
Вся наша жизнь, по сути, и это вытекает из учения Платона, например, из того же мифа о пещере, есть  отзвук, намёк, напоминание о другой, разумеется, лучшей, хотя и неведомой жизни.
Знание для всех, это ложное знание, возможно, чтобы поставить краеугольный камень в строящееся здание познания, и замечено, что истина всегда конкретна.
Когда Сократа спрашивали, почему он ничего не записывает, он говорил, что бумага дороже того, что он может написать. Сегодня бумаги никто не жалеет, но увы, многое (если на всё) потеряло всякую цену, и даже многое из того, что написано это просто ни-че-го.
Неужели же, чтобы человек наконец, начал ЦЕНИТЬ то, что имеет, его непременно надо низвергнуть в ад?..
Когда мы были учениками (а потом студентами), то боялись дышать в присутствии своих учителей, ощущая своё глубокое невежество перед ними. Сегодня другое время, молодые люди, как представляется,  напротив, изначально знают достаточно много, понимают и умеют также достаточно, и готовы хоть сегодня занять место своих учителей.
Человек напоминает смертельно раненого зверя – и поэтому всякое соседство с ним опасно.
Под каждой могильной плитой покоится целый мир, замечал Г.Гейне, - и это действительно так, коль уж он образ и подобие божие. Мир прекрасен и Бог есть любовь. Но это взгляд с одной стороны, с другой же стороны, миру и тем более Вселенной нет никакого дела до того живёт ли каждый отдельный человек (и даже человечество в целом) или уже умер и не живёт.
И солнце даже не заметит,
Что в глубине каких-то глаз
На этой маленькой планете
Навеки свет его погас .

Мир дарит нам тепло, летние дожди и радугу, цветение трав, иногда дарит даже Любовь, но всё, что он нам даёт – лишь на мгновение, после чего сам же всё и забирает.
Кто в чаше Жизни капелькой блеснёт –
Ты или я? Блеснёт и пропадёт…
А виночерпий Жизни – миллионы
Лучистых брызг и пролил, и прольёт…

Что же остаётся человеку?..
Чего хотеть и как жить?..
Очевидно, что такие вопросы возникает тогда, когда у него есть для этого время, и здесь Маркс, безусловно прав – бытие определяет сознание. Но придумает ли человек что либо путнее?.. очевидно, самое лучшее для человека – это быть вечно занятым, также очевидно, что думать вредно… и пока ты думаешь… пока ты думаешь, то кто-то успеет…
Этот Вовка, вот чудак,
Он сидит угрюмый,
Сам себе твердит он так:
«Думай, Вовка, думай».

Заберётся на чердак
Иль умчится, вот чудак;
В дальний угол сада.
Сам себе твердит он так:
«Думать, думать надо!»
Он считает, что от дум,
У него мужает ум.

А Маруся, ей пять лет,
Просит Вовку дать совет,
И сказать, во сколько дней
Ум становится умней .

Древнее предание гласит, что когда великий царь Соломон взошёл на престол  Иудейско-Израильского царства, то принёс Богу в жертву тысячу быков. Во сне Соломону явился Бог и спросил: «Чего ты хочешь, Соломон?». И тогда Соломон ответил, что больше всего он хочет мудрости.
Мудрый Омар Хайям за десять веков до нас размышлял о жизни, о вечности, о смерти.
Пришёл я в этот мир по принужденью,
Встречал недоуменьем каждый день я,
А ныне изгнан, так и не поняв
Исчезновенья смысл и цель рожденья.
***
Я смерть готов без страха повстречать,
Не лучше ль будет там, чем здесь, – как знать?
Жизнь мне на срок дана. Верну охотно,
Когда пора наступит возвращать .

Условная необходимость каждого и жизнь-в-себе-и-для-себя, с одной стороны, и постулированное  «незаменимых нет», с другой стороны, делает жизнь отдельного человека совсем не обязательной.
Мы уйдём без следа – ни имён, ни примет.
Этот мир простоит ещё тысячи лет.
Нас и раньше тут не было – после не будет.
Ни ущерба, ни пользы от этого нет .

Наверное, только Любовь или мысль о Любви делает жизнь наиболее полной, осмысленной и совершенной.
Человек, вообще говоря, больше всего на свете всю жизнь ждёт не почётной должности, не высокого оклада, но единственно – кто его полюбит. И если найдётся тот, кто его действительно полюбит, тогда и, поистине, станут твориться чудеса. Но сколько людей, по мысли философа, так  и проживают жизнь без любви и смерти.






II. 14. Слова любви

Любовь – ахиллесова пята человечества.
Неизвестный автор

Неписаное правило подсказывает всякому – большинство не может ошибаться.
В.И. Ленин, характеризуя предреволюционную ситуацию в России, пришёл к выводу о том, что верхи больше не могут управлять по старому, а низы больше не хотят жить по старому. Ленинское положение стало отправной точкой для всякого, изучающего историю советского государства, но если отбросить политические интриги, ибо, как писал Ленин, всякая борьба есть борьба за власть и ещё более того, всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если умеет защищаться, так вот, если отбросить все политические хитросплетения, то станет очевидно, что во всех до сих пор существующих обществах всегда были люди, которые ничего не хотели бы менять и были, и есть, и будут те, которые хотели бы что-то поменять. Причём, также очевидно, что это   те же самые люди, но в разное время и в различных ситуациях. Таким образом, легко понять, что мир всё тот же, меняется лишь отношение людей к миру в зависимости от того, какое место человек занимает и в какое время ему приходится жить.
Выпить из другого всю кровь, а потом покаяться и простить его – ах, как это по-человечески!..
Взгляд большинства людей – оценивающий, это значит, что вот только он посмотрел на тебя, а где-то глубоко внутри, словно на табло, высветилась твоя цена…
Всякому жрецу, как и магу, непременно надо, чтобы его слушали, и тогда постепенно слушающие попадаются в  расставленные сети.
На миру и смерть красна, гласит поговорка, так, когда  гибнет, например, генерал, то это становится видно всем, а когда погибает рядовой, то он, увы, только пополняет банк статистических данных.
Почему человек жесток?.. потому что всякий знает, что жалеть другого можно только за свой счёт, разумеется, каждый предпочтёт собственное благо превыше всего…
Мы говорим, – главное – идея, всё остальное – детали, – недаром и написано: «В начале было Слово» (Ин.1:1); действительно, в основе всякого труда лежит, прежде всего, её величество идея. Но идея же это то, что скрыто ото всех и от самого человека-творца, в частности. Ещё более того, идея всегда будет оставаться тайной, сколько бы ни было потрачено времени, бессонных ночей, лёгких вдохновений, потому что идея это нечто  равно непостижимое и неисчерпаемое, как сама Жизнь.
Самое дорогое, что есть у человека, это жизнь – со школьных лет мы повторяем эти слова, и вот, любить, значит вручать другому человеку ключи от сердца, полностью отдаваясь его воле.
Я знаю: век уж мой измерен;
Но  чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с вами днём увижусь я …

Говорят, что история повторяется, наверное, так и есть. Римскую империю, как известно, гунны разрушали не одну сотню лет, но прежде чем они это сделали, её разрушили изнутри роскошь, пресыщение и гордость, с одной стороны, а с другой беднота, которой всегда больше…
Нужно было подняться на недосягаемую для большинства высоту, чтобы вписать золотыми буквами слова о любви.
А мне не надо от тебя
Ни сожаленья, ни участья,
А мне не надо от тебя
Любви, дарованной как счастье,
Наверно, выдумали мы
Весну, когда шумела вьюга,
Наверно, выдумали мы
От одиночества друг друга .

Обычный жизненный опыт убедительно показывает, что жертва сама во всём виновата. И несчастный – всегда сам виноват в своём несчастьи – и вот, кому что докажешь?..
Человек по природе своей максималист, кроме того, что он всегда мечтает о большем, это значит ещё и то, что он склонен рисковать, исповедуя принцип: пан или пропал; теперь кажется яснее происхождение панства.
Человек сначала сделает своё дело, то есть, проживёт, как может, а потом, наученный,  начинает усиленно каяться – и покается.
Великий человек часто и великий грешник, чтобы не сказать больше, но его великие дела также часто с лихвой заслоняют его великие прегрешения.
Все говорят: это круто! Крутой! (особенно если это Игорь), но никто никогда не уточняет, что такое именно есть крутизна.
Одни считают, что дали слишком много, другие считают, что получили слишком мало, - и так всегда. Мы говорим, что человеку сегодня не хватает не хлеба – уважения… по сути, главный вопрос неизменен: «Ты меня уважаешь?..». Поистине, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, но это пресловутое уважение отнюдь не максимум, что мы можем предложить человека, а только минимум.
Если читатель не видит того, что хотел сказать автор, если не читает, так сказать, между строк, то читать бесполезно, а то и вредно.
Когда я читаю любимое произведение, то ничуть не напрягаю автора, и в то же время как будто беседую с ним, беру уроки мастерства, добра и любви.
Наш интерес к таинственному, мистическому, непостижимому убедительно доказывает, что Оно объёмнее, шире и глубже всякого Я.













II. 15. Творец Эйнштейна

Искусство существует для того, чтобы научить нас жить.
Б. Гребенщиков

Древнейшая библейская заповедь гласит: «Не желай дома ближнего твоего… ничего, что у ближнего твоего» (Исход 20:17). «Не желай», значит, «не завидуй», ибо  ты никогда не знаешь чему завидуешь. Эта мысль, вероятно, вдохновляла многие поколения, несколько по-другому и как бы с другой стороны она выражена А.Камю: «Зависть – самая искренняя лесть». Поистине, прав поэт, написавший:
Стих, как монету, чекань,
Строго, отчётливо, честно.
Правилу следуй упорно:
Чтобы  словам было тесно,
Мыслям – просторно .

Ещё одним примером краткого выражения глубокой мысли вполне могло бы стать остроумное замечание Станислава Ежи Лец: «Когда видишь уравнение E = mc в квадрате, становится стыдно за свою болтливость».
Счастье, что это такое?.. человек может быть счастлив, не имея многого из того, что имеют другие. Есть вещи, которые у человека нельзя отнять (как нельзя отнять родину и первую любовь), и есть вещи, которые нельзя дать человеку.
Хорошо жить, когда есть другой человек и когда ему есть что сказать; труднее, когда всё, что можно сказать, уже сказано.
Возможно, это и есть та правда, о которой нередко молчат.
Когда же человек честнее – когда отстаивает истину, или своё место под солнцем?.. и как часто он за лесом не видит деревьев, за деревьями не видит леса; правду скажут: смотря какой человек; правда и то, что лучшие всегда погибали первыми.
Нашим главным ходатаем является Бог, – так говорят рядовые и нерядовые верующие, однако, уповая на Бога, каждый из них,  обладая наделённым от природы способностями, умом, волей, смекалкой и энергией, делает всё возможное и даже невозможное в этой жизни.
Если Фейербах,  как философ свободный от предубеждений и ярлыков прав, то Боги, действительно, живут на земле («человек человеку бог»).
На чужих страданиях счастья не построишь. Когда люди уже ничего не могут добавить от себя, тогда они начинают говорить о Боге, однако, вряд ли Творцу, по замечанию Эйнштейна, есть дело до того, кто здесь первый, а кто последний.
Если попытаться правильно понять слова А. Эйнштейна о Боге («Я верю в Бога Спинозы, который постигается в гармонии всего сущего, а не в Бога, занятого судьбами и поступками людей»), то действительно, вряд ли  Всевышнему Творцу есть дело до того, кто кого обманул или даже кто кого съел (тем более, коль всё – едино и все – одно). Тем не менее, верующие люди не перестают повторять, что «Бог любит нас», что у Бога и волосы на наших головах сосчитаны,  и еще более того, ни один волос не упадёт с головы без Его воли.
Хищник и жертва – в извечной связке; и, если судить по-человечески: что хорошо для одного, то плохо для другого; и, уничтожение соперника – это и есть возвращение в первобытное состояние.
Но и то и другое, и хорошее и плохое, и счастье и несчастье – это всё – одно, одно переходит в другое. О неразрывной связи того и другого, как представляется, гласят поэтические строчки.
Волшебный луч любви и возрожденья!
Я звал тебя – во сне и наяву,
В труде, в борьбе, на рубеже паденья,
Я звал тебя, – теперь уж не зову!

Той бездны  сам я не хотел бы видеть,
Которую ты можешь осветить…
То сердце не научится любить,
Которое устало ненавидеть .

То, что мы думаем о другом не имеет к нему никакого отношения (коль человек всегда такой, как есть), зато имеет прямое отношение к нам самим, и это справедливо замечено, что мы останемся вместе, даже если разъедемся в разные края.
Превосходство одних над другими основано ни на чём, и если судьбой дарована тебе  возможность торжествовать, то потом не жалуйся, впрочем, это вполне по-человечески – стремление успеть и здесь, и там.













II. 16. Нечаянная радость

Самое главное, чтобы вокруг были счастливые люди.
А. Баталов

Человек на древе рода подобен листу, уносимому ветром.
Немало еще есть несчастных, которые порой мучительно восклицают: «За что?!. За что мне такое несчастье? За что меня так Господь покарал?!.». Между тем, стоило бы только несколько изменить направление мысли и получилось бы нечто прямо противоположное, например: «За что?! За что же мне выпало такое счастье – родиться и жить на Земле?!». Недаром и поэт однажды воскликнул:
Жизнь! Нечаянная радость,
Счастье, выпавшее мне !

Все желают нам терпения, увы, терпеливым, а равно трудолюбивым и усидчивым никто не верит… зато все верят легкомысленным. И никто не хочет замечать, что эта легкомысленность – только хорошая маска…
Что ни легкомысленный, то гений… оттого и столько легкомысленных… гениев, по-прежнему, не густо (таких, например, как композитор Раймонд Паулс). Счастье всех людей, всего человечества, что есть такие люди. Как же нужно было верить, чтобы однажды воскликнуть:
Я знаю –
город будет,
Я знаю –
саду цвесть,
Когда
такие люди
в стране
в советской есть !

И самое остроумие подобно пряностям и хорошо в меру. Но кто скажет, что мера одного является в то же самое время мерой для другого?..
Психологи утверждают: скажи на человека сто раз «свинья!» - и он захрюкает.
На самом деле, он захрюкает еще раньше, до того, как слово («свинья») будет произнесено. Потому что точно так же, думая о человеке плохо, не любя его и не веря ему, мы подсознательно провоцируем его, задаём программу  на плохие поступки.
Нам и вам. Нам никого нельзя осуждать или обсуждать, ибо написано: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7:1 ). Вам – можно… если осторожно, ибо вот, что делать?..
Не верь хорошим, не бойся плохих.
Дорога к Тебе всегда равно долгая, трудная и суровая, впрочем, как и путь к самому себе, недаром Ибн Рушд отмечал: «Познай самого себя – познаешь своего Бога». А  блаженный Максим  (юродивый, Московский чудотворец; 1434 г.) говорил: «Ни Он тебя, ни ты Его не обманешь».
В века написано: «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет…» (Галатам 6:6). Сегодня  это верно так же, как и сотни лет назад: что сеешь, то и жнёшь, и как ты говоришь, так и тебе будут говорить.
Демокрит не совсем прав, утверждая, что истина на дне морском. На самом деле, истина – на поверхности. Самое главное это то, что мне повезло встретить тебя. Всё остальное – только приложение. Но кто поверит этому?
Как можно верить тому, у кого не болит душа, кто не чувствует никакой ответственности  за другого.
Кому нужна твоя душа, когда  своя у каждого рвётся на части?!.
Никогда не строит планов тот, кто ходит по лезвию бритвы.
Время, когда ВСЁ – МОЖНО, оказывается ничуть не менее опасным, чем когда НИЧЕГО НЕЛЬЗЯ. И когда у человека есть всё, это так же опасно, чем когда у него нет ничего, а ведь казалось: «Вот бы только хлеба поесть…».
Согласно этическому учению, смерть отдельного человека есть потеря всего человечества: «Не спрашивай –  по ком звонит колокол, ибо он звонит по тебе и по мне»; под каждой могильной плитой покоится целый мир, замечал Гейне. С другой стороны, так сказать, объективно, человек – смертен, и кто не рождается, тот и не умирает; даже более того, также сказано: смерть одного означает рождение другого, на смену одному приходит другое.
Человек – что же это такое?.. целый мир или просто среднестатистическая единица?..
Ныне люди берут в руки иную книгу, как некогда таможенник брал «краснокожую паспортину» В.В. Маяковского:
Берет –
 как бомбу,
    берет –
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берет,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую .

Как относиться к своей работе?.. как к баловству, ибо всё, что делается, только игра и проба пера, не более того, недаром Демокрит на вопрос об истине отвечал: «Я смеюсь».
Впрочем, лучше послушать поэта.
Не мысля гордый свет забавить,
Дыханье дружбы возлюбя,
Хотел бы  я тебе представить
Залог достойнее тебя,
Достойнее души прекрасной,
Святой  исполненной мечты,
Поэзии живой и ясной,
Высоких дум и простоты;
Но так и быть – рукой пристрастной
Прими собранье пёстрых глав,
Полусмешных, полупечальных,
Небрежный плод моих забав,
Бессониц, лёгких вдохновений,
Незрелых и увядших лет,
Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет.

Песня вообще рождается из боли, а особенно хорошая песня – из горя (вспомним, сколько хороших песен появилось в годы Великой Отечественной войны).







Вместо  выводов ко II главе

Нравственность учит нас различать, что такое хорошо и что такое плохо. Без такого понимания, что есть одно, а что другое, представить  себе человека невозможно, как нельзя представить себе езду на  автомобиле без соблюдения  правил дорожного движения.
Обращение к тёмному, неизмеримому, таинственному и непостижимому всегда являлось спасательным кругом для всякого мудрствующего.
Начинать всё сначала, наверняка значит повторять уже давно пройденное.
Никто и никогда не скажет тебе, как правильно сделать, вместо этого каждый скорее, сам так сделает… и как часто ещё отношение к человеку определяется его положением в обществе.
Мир, вообще говоря, непостижим, из этого закономерно вытекает: если что кажется ясным, то надо помнить, что в действительности это не так, или говоря словами Декарта: «De omnibus dubitandum est» – «Во всём должно сомневаться».
Говорят, всё гениальное – просто, то ясно, как день, что простота гения – кажущаяся.
Понимать важнее, чем запомнить, но понимание это то, что даётся свыше.
Биографии выдающихся людей неизменно обрастают мифами, в которых особое место занимают случайности, поистине ставшие судьбоносными.
С рождением ребёнка жизнь родителей делится на до и после.
Говорят, что человек нежнее цветка и крепче камня… и всё-таки лучше воды нет ничего, и опять древний Фалес прав.
Человек пришёл в мир исполнить своё предназначение; а если не так, то  зачем тогда ему было бы вообще приходить?..
Если  Её Величество Любовь была, то она и остаётся – навсегда.
Самым убедительным до сих пор был тот, кто не колеблясь, перерезал горло своему врагу.
Известная американская писательница Джойс Кэрол Оутс утверждает: «Каждый пишет свой роман, в котором он играет главную роль, а все другие – на второстепенных ролях. Это один из способов придать значимость своей жизни, и ещё одна иллюзия…»
Подобно тому, что Джойс Кэрол Оутс говорит о пишущих, по аналогии можно отнести и к любому другому занятию или роду деятельности – вывод будет тем же. Отсюда легко перейти к Екклесиасту с его выводом о том, что «всё - суета».
Комфорт люди себе построили, а уважения и счастья, увы, нет.
С другой стороны, когда  человек «думает, что хочет, говорит, что надо», то это является для него способом выжить. Это так, коль уж агрессия в животном мире, по Конраду Лоренцу, является способом выжить.
Лучший работник тот, кто горит на работе, вернее, даже, живёт на работе – разумеется, для общего дела, но вот что странно, дело у нас – общее, а кошельки и счета в банке – отнюдь не общие, а совсем разные.
Когда И. Ильф и В. Петров   лет восемьдесят назад писали свои романы, ставшие бессмертными («Двенадцать стульев», «Золотой телёнок»), время Остапа Бендера, на самом деле ещё не пришло, но гений писателя, можно сказать, пронзил пространство и время,  вывел тип человека – героя будущего. Остап Бендер как тип, как образ – мифический, сказочный, легендарный и, впоследствии, любимый народный герой, тогда ещё только зарождался.., а, впрочем, образ  Ходжи Насреддина на мусульманском Востоке кочует в обществе с XIII века.
Если умеешь что делать, то скромность тебе не помешает.
Может, самое главное – хорошо сыграть свою роль?..
Главное – что Ты есть, всё остальное только приложение.
Нет ничего, кроме того, что, по нашим представлениям, есть.
Речь всегда идёт только о жизни, не о смерти, и тогда Ницше прав, утверждая, что для человека хорошо лишь растущая воля к власти. Посмотрим вокруг, разве люди стали менее смертны, чем раньше? Нет, с увеличением  продолжительности жизни, смерть лишь отодвинулась, и тем не менее, всякий, кто только может, огораживает землю вокруг своего участка (если не может купить новый и - побольше), ставит высокий забор, строит высокий дом, и взирает оттуда на всех с чувством собственного превосходства. Но, напрасно, ибо ничем один человек не счастливее другого, и всякое превосходство одного над другим – чистая иллюзия, правда, НИКТО с этим не согласится.
Подобно тому, как ненависть бывает проявленной и непроявленной, так и  любовь, подобно семени, ждёт своего часа. Пригреет солнышко, пройдут тёплые летние дожди, и всё пустится в рост, поистине, верно замечено: глядя на мир, нельзя не удивляться.
Кто горя не видел, тот ещё вероятно, увидит, недаром говорится: горе – учитель мудрых.
Жизнь, как это представляется теперь, глубоко оптимистична по сути, потому что дело не в том, что всё вокруг рушится, всё погибает и все – умирают, а в том, что несмотря на всё это, несмотря на бесконечные несчастья, трагедии и даже катастрофы, жизнь всё-таки, действительно, прекрасна, и она – продолжается, и не важно – благодаря всему или вопреки всему. Но всё это – одно.
Танцмейстер говорит своим подопечным: «Вы должны растянуть секунду на целую минуту, а вы наоборот, делая оборот быстро, минуту сжимаете до секунды». Из этого легко можно перейти к общефилософским выводам. Наша жизнь в масштабе вечности, в масштабе вселенной длится всего 0, 13 секунды, то есть, меньше секунды, так что следуя путем аналогии мысли учителя танцев, можно было бы сказать: мгновение, которое люди привычно называют  жизнью, нужно бы растянуть до масштабов Вечности. И Вселенной.
Речь это не столько логически выстроенная цепь рассуждений, не столько слова и фразы, сколько образ мыслей.
Самое страшное, это когда человек теряет свою человеческую сущность ещё при жизни.
Дух, по Платону, это то, что притягивает людей друг к другу. Тогда человек это магнит.
Бог есть, и он людей ведёт друг к другу.
О том, что даёт свобода выбора хорошо сказал писатель А. Адамов: «Плохо, когда мало данных, ещё хуже, когда их совсем нет. Но самое плохое, по-моему, когда их слишком много. Тогда очень легко пойти по ложному пути» (Адамов А. Г. …Со многими неизвестными. М., 1992. с. 55).
Вот что ожидает всякого, кто выбирает.., говорить здесь о свободе выбора можно лишь чисто  риторически. МИР  РУКОВОДСТВУЕТСЯ НЕ СВОБОДОЙ, А ЖИЗНЕННОЙ НЕОБХОДИМОСТЬЮ.
Как мало человеку надо для счастья! И если кому-то надо много, то как мало ему ещё надо!
Пока человек жив, у него есть всё для счастья. Так в чём же дело? В том, что он не чувствует и не знает своего счастья, почувствует же и узнает не прежде, чем потеряет, тогда скажет: какой же я балбес был – у меня всё было, а я не ценил!..
Человек сдаёт свой главный  экзамен на право быть Человеком всю свою Жизнь.



















Глава III. МЫШЛЕНИЕ И ПРОБЛЕМА СМЫСЛА

III. 1. Абсолютная истина

Ищите друг друга, что бы ни было,
и ждите, несмотря ни на что.
И. Кваша. Девиз передачи «Жди меня».

Древние софисты, как известно, могли доказать  то, что представляло какую-то выгоду, но ведь не близорукость же является существенной чертой человека, недаром ведь некогда и А.П. Бородин говорил, что «быть бескорыстным выгоднее…хоть это звучит парадоксально». Кстати, софист заодно мог доказать и то, что истин нет, что с точки зрения повседневности может означать: «как я захочу, так и будет»; на эту тему есть анекдот, принимают на работу завскладом и спрашивают: «Сколько будет дважды два?», – на что хитроумный претендент  отвечал вопросом: «А сколько надо?».
Здесь на Земле у каждого свой ад, недаром и написано: «сердце знает горе души своей и в радость его не вмешается чужой» (Пр. 14:10).
Написано: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5:44).
Итак, чему нас учит писание? – отпустите им, а любимым – прежде всего.
Чем жалеть о том, что не случилось, то не лучше ли было бы благодарить за всё, что было?..
Плачут не только от боли, не только от горя, от счастья тоже плачут.
Любовь – свет  жизни, но как часто еще  душу человеческую охватывает мрак.
Понимать другого, значит чувствовать движения самой неуловимой сущности – человеческой души.
Известное выражение «всё продаётся и всё покупается», вполне может служить диагнозом духовной болезни цивилизации. Недаром выдающийся польский педагог, писатель и общественный деятель Генрик Гольдшмит, более известный как Януш Корчак, мечтал в детстве  стать королём и отменить и деньги, ибо, верно, если всё – продано, значит все – куплены. Поистине, ребёнок видит и понимает все самое самое важное, взрослый, к сожалению, уже разочаровался во всем том, о чем мечтал в детстве. Понимая, что мир ему не изменить, он стоит перед выбором, либо приспособиться к миру (тем более, эволюционная теория Ч.Дарвина воспевает закон «естественного отбора»), либо пожертвовать собой, своими мыслями, мечтами и фантазиями, по сути, быть поглощенным этим миром.
Очевидно, что всякие «бы» подозрительны и специфичны, ибо единственно заслуживает  внимания не то, что могло бы быть, а то, что действительно произошло, подобно тому, как можно вести речь о том, кто состоялся, а не о том, кем бы тот или иной мог бы стать. Доказательством подобного мнения могла бы стать последняя сказка  Аркадия Гайдара «Горячий камень» .
Неужели это трудно заметить, что все самые лучшие, здоровые, прекрасные призывы к людям изменить существующий порядок и самим стать лучше нередко заканчивались самым глубоким падением общественных нравов?.. От Иисуса Христа до Горького   и Сахарова ничего не изменилось и природа человека всё та же. Тигр есть тигр, слон есть слон, волк он и есть волк и только человек из всех хищников может либо широко улыбаясь, либо с невиннейшим лицом подставить ногу или воткнуть в другого нож. Учитывая это, можно дать еще одно определение истины – это то, что не произносится, но безусловно чувствуется.
Пример. Христианская религия учит нас любить и прощать другого. Приступил раз Петр ко Христу и сказал: «Господи!  сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня?  до семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: «до семи раз» но до седмижды семидесяти раз» (Мф. 18:21-22). А мы по-прежнему и одного раза не прощаем. И то правда, что хотя бы мы и прощали ближнему своему, как это и заповедано, то возненавидели бы нас до смерти – нет ли и здесь парадокса? Ведь, если бы представить, что получивший удар по щеке, подставил бы, как это и написано, и другую щеку, то ясно, что ударивший пришёл бы в ярость и не мог бы уже остановиться…
Можно было бы не раз услышать примерно, такое: «Твоё зло тебя съест»; – но не было услышано противное: «Моё зло меня съест». В пропасть неверия и блудодейства толкает тебя твой ближний,  упавшего неизменно затопчут – и сегодня –  как тысячи лет назад.
Неравенство существует изначально, в течении жизни это неравенство только усиливается,  и у каждой вещи, как у человека своё  предназначение.
Подобно тому, как всякая стрельба  имеет смысл только будучи прицельной, так и слово наше неизменно имеет целью сердце человека.
Говорят, судьба это характер. Вот и получается, что кто совершенствует свой характер, плюс волю, или иначе говоря, работает над собой, тот поистине, строит свою собственную судьбу.
Классика это то, что все хвалят и никто не читает, говорил некогда Володя Фролов. И с этим нельзя не согласиться, поэтому, когда люди восхищаются  каким либо видом искусства, слушая, например, классическую или просто замечательную музыку, то мнится, напоминают  несколько кота Ваську, которого повар оставил «стеречи съестное от мышей»;  очевидно, что все их восторги немногого стоят, и думают они больше всего не об искусстве и даже не о музыке, но всё о самих себе и о своих делах.
Мы повторяем: «Жизнь прекрасна!» И слышим в ответ: «Опомнитесь! Посмотрите вокруг!.. кругом  дыхание смерти…». И всё же, как представляется, жить в этом мире и не видеть, что это великое благо, как то даже не логично и не укладывается в голове. К тому же, тем кто считает, что жизнь ничего не стоит, придётся искать объяснения собственному бытию….
Человек несчастный часто несчастен только потому, что очень многого хотел, но, как водится, мало получил, он остро ощущает своё собственное несчастье и совсем не видит, не замечает, не чувствует несчастья счастливых и даже несчастья величайших мастеров своего дела.
Нам всем очень не хватает сказки о большой и красивой любви.
Понять человека, значит считать его образ, и это считывание может длиться и долю секунды, и всю жизнь…
Когда мы говорим о ЖИЗНИ, то речь всегда  идёт о мгновении,  и неважно сколько оно длится –  день, год или несколько десятилетий.
Поистине, в нескольких строчках Марка Аврелия – поэма о сущности жизни человека: «Следует смотреть на все человеческое как на мимолетное и кратковечное: то, что было еще вчера в зародыше, завтра уже мумия или прах. Итак, проведи этот момент времени в согласии с природой, а затем расстанься с жизнью так же легко, как падает созревшая олива: славословя природу, ее породившую, и с благодарностью к произведшему ее древу» .
Лучшая книга, как известно, еще не написана, самый лучший фильм еще не создан, лучшая песня еще не спета. Иначе говоря, всё лучшее всегда впереди. Потому что если бы все  лучшее было лишь прошлым или стало действительностью, то что бы оставалось человеку?..
Недаром и в песне поётся:
Медленно минуты уплывают вдаль,
Встречи с ними ты уже не жди.
И хотя нам прошлого немного жаль,
Лучшее, конечно, впереди.

Скатертью, скатертью дальний путь стелется
И упирается прямо в небосклон.
Каждому, каждому в лучшее верится,
Катится, катится голубой вагон .

Философская составляющая любой сказки – неповторимость, неизбежные трудности и ошибки на пути постижения истины.
Нам суждено жить в мире, где абсолютных истин нет, как нет абсолютных  (или непреходящих) ценностей. Или, иначе, нам суждено жить в мире, увы, лишь относительных ценностей. И это приводит к мысли о пресловутой свободе выбора, которая, по сути, означает оставление человека Богом, Который сказал, примерно, так: «Если вы нарушили завет Мой и заповеди Мои, то вот, делайте, что хотите». Иначе говоря, Бог, как на это указывают все философы, не несет ответственности за деяния людей, за зло, происходящее и творимое в мире. Ответственность за это несет сам человек, недаром и говорится, что кому много дано, с того много и спросится. И что для одного хорошо, что для одного добро, то для другого плохо и зло, потому что «пряников сладких всегда не хватает для всех» (Б.Ш. Окуджава). Относительность категорий добро и зло может иллюстрироваться следующим примером: «Готтентоты, жившие в Капской провинции (в нынешней ЮАР), прославились как невероятные разбойники и похитители крупного рогатого скота. Когда один миссионер, обративший готтентота в христианство, спросил: «Ты знаешь, что такое зло?» – тот ответил: «Знаю, это если зулусы уводят моих быков». – «А что такое добро?». «Это если я у зулусов угоню быков» ; (то есть, объявленный христианином готтентот, по сути, остался тем же самым).
Людей разделяет не только Пространство и Время, но и в ничуть не меньшей степени, всякое движимое и недвижимое имущество. И по свыше установленному закону, если в одном месте прибавляется, то в другом обязательно убавляется, и вместе с коттеджем в деревне и квартирой в городе, человек бывает ненавидимым своими ближними.
К сожалению, нередко ещё человек в слепом родовом эгоизме  топит всё лучшее в своей душе… Кто, например, станет возражать против того, что «наше, значит, лучшее» (когда-то давно  соседка говорила о сыне: «Какой  ни есть, но он – мой»). Вспомним так скоро забытый гордый лозунг: «Если быть, то быть лучшим!» и: «Советское – значит лучшее!».
Любующийся собой, конечно, не столько неприятен, сколько смешон, но, действительно, как может любить другого тот, кто не любит себя, кто не любит жизнь?..
Чем говорить (и писать) о том, кто кого и как не любит, то не лучше ли было бы рассказывать  (и писать) историю о самоотверженной любви?.. Счастье, что подобные истории были, есть и будут.
Плохо верится, что внутренняя культура есть качество приобретённое; наши предки, в лучшем случае, умели читать и писать, но верится, своё высокое предназначение – быть родителем, быть Человеком – они исполняли свято.

III. 2. Друг и враг

Сильнейший яд для сердца – молчание.
Бурже Поль Шарль Жозеф.

Человека бьют, чтобы сделать своим. А он, глупый, не понимает этого, не смиряется, сопротивляется, обижается, мстит… какой же он после этого homo sapiens?..
Вспомним, подравшиеся в честной драке пацаны, становились лучшими друзьями.
У меня с тобой, к счастью, нет ничего общего. Но как это напоминает молитву фарисея: «Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю» (Мф. 7:1-2; Лк. 18:10-14).
Перифраз на слова А. Папанова. Не умереть страшно, страшно, что друзья будут стоять у гроба.
Команду: «Фас!» - дают, как правило, наши ближние и дрррузья. Но лучше сказал поэт.
……………………
Враги его, друзья его
(Что, может быть, одно и то же)
Его честили так и сяк.
Врагов имеет в мире всяк,
Но от друзей спаси нас, боже!
Уж эти мне друзья, друзья!
Об них недаром вспомнил я.
………………………
А что? Да так. Я усыпляю
Пустые, черные мечты;
Я только в скобках замечаю,
Что нет презренной клеветы,
На чердаке вралем рожденной,
И светской чернью ободренной,
Что нет нелепицы такой,
Ни эпиграммы площадной,
Которой бы ваш друг с улыбкой,
В кругу порядочных  людей,
Без всякой злобы и затей,
Не повторил стократ ошибкой;
А впрочем, он за вас горой:
Он вас так любит… как родной !

Так хочется любить и быть любимым! – слова Аристотеля оказались поистине бессмертными. Однако, в повседневной жизни нередко бывают равно подозрительны как те, кто «понимает» нас, так и те, кто «не понимает».
Лучшей школой для всякого правителя всегда была жизнь и деятельность его предшественника.
Уничтожить всех преступников (или  просто богатых, как это сделали большевики) и таким образом искоренить все зло мира – не слишком ли это простой способ осчастливить все человечество? Кстати, Ф.Ницше, видимо, недаром остроумно замечал, что наказание  всегда имело целью исправление тех, кто наказывает. 
Ф.М. Достоевский посмотрел на эту проблему (по сути, оправдания зла ради будущего блага) с другой стороны, так, он писал: «Да будут прокляты эти интересы цивилизации, и даже самая цивилизация, если для сохранения её необходимо сдирать с людей кожу».
Дружба – это дело интимное, ибо здесь главным оказывается душевный и духовный настрой на другого.
Если я сделал все, что мог, а меня не оценили должным образом, то я ничего не теряю и, напротив, я теряю только тогда, когда сделал что-либо абы как.
Известно, что лучшим учителем для каждого человека является его жизнь, таким образом, всегда можно сказать, что мой истинный учитель это не Ты или не только Ты, но все те, с кем мне посчастливилось встретиться.
Как часто еще мы жалуемся на ближних своих, – дескать, всю кровь выпили.., а между тем, если посмотреть с другой стороны, то еще хорошо, что мы были полезны хотя таким образом, ведь все в этом мире, взаимообусловлено, взаимосвязано, сцеплено мертвым узлом.
Любящие это те, замечал классик, которые смотрят не друг на друга, но в одном направлении. Подобно этому, можно было бы признать, что наши дети, вырастая, начинают смотреть в другую сторону, тогда как мы, родители, преимущественно по-прежнему на них.
Дело не столько в том, что в мире есть добро и зло, сколько в том, что чаще всего зло остается  до поры до времени скрытым, так что очень не просто понять что есть что и, разумеется, кто есть кто.
Прощая, отпуская зло своему врагу или другу, лишаешь его всякой надежной опоры. Таким образом, твое зло является для него специфической ступенью для морального восхождения, недаром ведь всегда были, есть и будут дразнилки, и если ты злишься, твой друг, а равно и недруг имеет основание радоваться. Вспомним написанное: «делая сие, собираешь уголья на его голову» (правда, комментаторы обязательно отмечают, что необходимо делать добро «без мысли об угольях»).
О том же, как представляется, писал и поэт.
Приятно дерзкой эпиграммой
Взбесить оплошного врага;
Приятно зреть, как он, упрямо
Склонив бодливые рога,
Невольно в зеркало глядится
И узнавать себя стыдится;
Приятней, если он, друзья,
Завоет сдуру: это я!
Еще приятнее в молчанье
Ему готовить честный гроб
И тихо целить в бледный лоб
На благородном расстоянье;
Но отослать его к отцам
Едва ль приятно будет вам .

В одной строфе – целая поэма, характеризующая отношение «Я и Ты».
Для иных можно остаться хорошим не иначе, как умерев, поэт по этому поводу заметил: «Они любить умеют только мертвых».
Жизнь напоминает роман – и никакого продолжения…
Наше сознание настолько извращено, что если кто  только поздоровается с нами, то  нам уже кажется, что ему что-то от нас нужно.
Наш мир – мир образов, и как часто человеку  представляется, что окажись он там или там, умей он то или то, – все было бы по другому.














III. 3. «Чужая душа - потемки»

Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков.
Неизвестного автор

Написано в притчах Соломоновых: «Как в воде лицо – к лицу, так сердце человека – к человеку» (Пр. 27:19); однако,  как представляется, очень нелегкая и непростая дорога к сердцу человека.
Человек – это пропасть, недаром сказано: «чужая душа - потемки».
И если это действительно так, то не лучше ли разобраться в своей душе?..
Преодолевая себя, человек овладевает миром и даже вселенной. Поистине, из  того, который подчиняется обстоятельствам, из того, кого делают обстоятельства, человеку надлежит стать тем, кто сам создает их.
Виски дали мне больше, чем я им, говорил  на закате жизни Уинстон Черчилль. А один мой знакомый признавался: «Я хорошо отношусь к алкоголю, потому что смотреть на мир трезвыми глазами слишком тяжело». Их обоих – и Черчилля и знакомого, смело можно отнести к той породе людей, о которых народ говорит: «Пьян, да умен, два угодья в нем». Действительно, в трезвости человек часто задавлен комплексами суть: ничего нельзя, кругом табу, правильная жизнь скучна и пресна, и только находясь во власти Бахуса, человек наконец, становится самим собой, раскрепощается, освобождаясь от тисков, становится смелее и предприимчивее. Это верно замечено, что пьяному море по колено, и когда уже ничего не может помочь, то помогает и то, что помочь не может.
Жить в полном смысле этого слова, значит идти по натянутому канату, или по лезвию бритвы, когда чуть влево – чуть вправо – и все, конец, идти так, значит, сути, совершать невозможное, недаром ведь поэт восклицал:
И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда мелькнет в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка …

Однажды знакомый доктор философских наук, склоняясь перед своей учительницей, публично признавался: «Лариса Михайловна! Когда я был студентом, а Вы читали нам лекции, то я их не слушал, я их смотрел». Таким образом, можно предположить, что наша лекция, наше слово не только и, может, не столько слушается, сколько смотрится.
Жизнь не спросит, сколько баллов ты получил по философии, и не спросит, чему тебя учили, но сурово спросит: чему ты научился.
Существование рабства можно объяснить до удивления просто. С одной стороны, у раба проступает естественное желание жить; с другой стороны, смерть раба вполне могла  бы расцениваться как урон для рабовладельца,  и какая ему от этого польза?..
Почему до сих пор раздается свист бича, почему до сих пор ученикам в школах и Вузах ставят оценки? Как же не свистеть бичу, как же не ставить оценки, когда никакие доводы разума о необходимости, например, учиться, не действуют…
Мучит ли наших врагов совесть?.. Лучше спросить об этом у крокодила, терзающего свою жертву, или у Волка, встретившего Ягнёнка. Величайшая вина человека в том, что он родился, замечал Кальдерон, и это во многом соответствует действительности:
«Ах, я чем виноват?» – «Молчи! устал я  слушать.
Досуг мне разбирать вины твои, щенок!
Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».
Сказал – и в темный лес Ягнёнка поволок .

И наши враги, по верному замечанию Лоренцо Валлы, делают нам больно не из желания намеренно сделать нам зло, как нам это кажется, а из желания сделать себе добро.
Чтобы обидеть человека вовсе не обязательно драться с ним или ругаться матом, ведь  иного оскорбляет один твой вид, который, как известно, говорит о многом.
Когда я сдерживаю себя, то даю повод упрекать меня в черствости; а когда растроган, то, напротив, либо в сентиментальности, либо прямо подозрителен.
Друг не тот, кто сочувствует нам в несчастье, друг это тот, кто радуется вместе с нами и плачет вместе с нами.
Никого не слушай и верь в хорошее.
Недобрая весть  сегодня, как и в глубокой древности, доводится до того кому надо (или кого надо) намеками.
Следуя своей природе, в погоне за удачей, человек пытается обмануть не только других, не только себя, но и самую судьбу.















III. 4. Стена непонимания

Все мы вышли из «Шинели» Гоголя.
Ф.М. Достоевский

Быстрее всего мысль. Но сколь быстрой ни была бы мысль бедняка, человек успешный всегда будет далеко впереди, и все потому, что у него есть целый банк данных идей от бедных.
Жить, значит совершать невозможное, потому что жизнь, вообще говоря, это и есть самое настоящее чудо.
Рискуя, может быть, и проиграешь, но не рискуя, уж точно,  ничего не выиграешь.
Всё лучшее выдумано нами – это лучшее и есть наш внутренний мир.
Все оригинальное давно открыто.
Большинство привычно следует за сильными и всегда готово идти кратчайшим путем.
Стена непонимания  между людьми иногда прочнее стены между Востоком и Западом.
Любовью справедливо было бы называть лишь то, что имеет продолжение, недаром настоящее чувство не думает о мгновении, но только о вечности.
Плохо, когда человека никто не любит, но еще хуже, когда он сам никого не любит.
Чем наставлять кого-то на ум, то не лучше ли самому наставляться? И чем кого-то учить, то не лучше ли учиться самому? Все это ясно показывает, что мы не найдем такого учителя, который бы с радостью передавал ученикам самое дорогое… и все же, плох тот учитель, который не вырастил ученика.
Когда у человека есть всё, то, увы, всё теряет свою прежнюю цену.
Все ученики до сих пор просят своих учителей об одном – чтобы их оставили, наконец, в покое.., увы, это нередко является самой красноречивой оценкой учительского труда. И ничего не изменится до тех пор, пока, как в древности, ученики не станут искать своего учителя. Между тем, учитель, заставляющий учеников учиться,  напоминает хлеб, который ходит за брюхом.
Общение – это всегда нечто глубоко личное и личностное, даже если это концерт или лекция.
Все ясно только дуракам, и у глупого на все есть готовый ответ.
Каждый может написать книгу, но кто ее будет читать?.. тем более что, по мысли К. Г. Шахназарова, мы живем в эпоху умирания цивилизации читающей и рождения цивилизации смотрящей.
Большинство плывет по течению, но не делает выводов, замечал  Ф.Ницше, и в самом деле, не делать выводов, это все равно, что бегать, как бегает белка в колесе, я же, поскольку человек хочу знать самое главное – зачем я живу?
То, как работает другой, может служить для меня лишь ориентиром, но никак не маяком.
Всякая неровность на поверхности скорее всего  научается дистанцироваться от прочих, и здесь находит свое прямое воплощение известный принцип: «Что Я, то не Ты!».
Кто я? Что я? – вопрошал поэт… действительно, кто Мы и где наш дом?..
Японский мыслитель Акутагава Рюноске определял поэта, как человека, раскрывающего перед всеми свою душу. И действительно, стихи непостижимым образом идут из глубины, и поэт напоминает рыбака, которому повезло поймать в немыслимой глубине своего сердца золотую рыбку. («Вы наденьте мою одежду / И пройдите моей дорогой. / Ощутите мои надежды / И, как я, полюбите Бога»  - К.Калинушкина).
Дом это место, где нас всегда ждут, и куда мы всегда стремимся душой.
Парадокс в том, что порядочный человек никогда, ни у кого, ничего не просит и не требует, и когда его в очередной раз толкают, то никому не интересно, как же он прожил эту жизнь…
Итак, всё было хорошо, но мы, как водится, так ничего и не поняли. Не поняли самого главного – что нет для человека, как это и написано, ничего лучшего, как жить и радоваться во все дни жизни своей.
Мы выбираем дороги,  а дороги выбирают нас… и по какой дороге идёшь, так и встречаешь.
Иногда еще можно услышать, что лучшая книга еще не написана, что лучшая песня еще не спета… может быть… но иногда кажется, что  все лучшее уже написано.
Бандита, почему-то сыграет всякий, но где найти героя? Впрочем, сегодня кто не сидел, тот не герой…
Понятия лучшего и худшего весьма условны и относительны в нашем изменчивом мире, достаточно, например, взять в качестве образца того или иного руководителя, очевидно, что для кого-то он будет лучшим, а для кого-то, напротив, хуже предыдущего.
То, что однажды заметил гений,  спустя сотни лет повторяют и в подвале.
И самые понятия лучший и худший – условны и относительны в вечно меняющемся мире.
Один и тот же человек в разное время неодинаков, но как разные люди. И кто не может заявить о себе, как о хорошем, тому ничего не остается, кроме как заявлять о себе как о плохом.
Когда кто-то умирает, то некоторые чувствуют еще непонятное волнение сердца, и – радуются тому, что вот они еще живы… но какое же это слабое утешение!..
Ведь самое понятие жизни настолько широко, что равно включает как тех, кто любит, так и тех, кто ненавидит, и тех, кто живет как живется. Поэт сказал об этом иначе и лучше.
Как над горячею золой
Дымится свиток и сгорает,
И огнь, сокрытый и глухой,
Слова и строки пожирает.

Так грустно тлится жизнь моя
И с каждым днем уходит дымом, –
Так постепенно гасну я
В однообразье нестерпимом!..

О небо, если бы хоть раз
Сей пламень разлился по воле,
И, не томясь, не мучась боле,
Я просиял бы – и погас !

То есть, здесь налицо томительно тягостное, мучительное ощущение неопределенности, которому поэт предпочел бы одно радостное мгновение, когда он «просиял бы – и погас».
Другой поэт выразился также определенно, хотя и по несколько иному поводу.
«Покорись, о ничтожное племя!
Неизбежной и горькой судьбе,
Захватило вас трудное время
Неготовыми к трудной борьбе.
Вы еще не в могиле, вы живы,
Но для дела вы мертвы давно,
Суждены вам благие порывы,
Но свершить ничего не дано…» .

Также и у М.Ю. Лермонтова находим созвучные строки.
Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее – иль пусто, иль темно,
Меж тем, под бременем познанья и сомненья
В бездействии состарится оно…

Таким образом, во всех приведенных примерах налицо противопоставлены два вида жизни, один – как голая унылая действительность и другой – когда главным оказывается ДЕЛО.
Герой – он ведь тоже актер, только лучший среди прочих.
Жить, вообще говоря, нескромно, ведь нет такого человека, который бы никому и ничему не был бы обязан, и это напоминает нам еще раз о том, что все люди нужны друг другу, что все связаны единой, хотя и невидимой нитью.
Даже любить нескромно, а почему? Потому что сильнее всех – любящий другого, а кто же сможет спокойно смотреть, как усиливается другой?..
Будь скромность главной характеристикой человека, то род человеческий  вряд ли бы выжил.
Любить, значит отречься от себя, потому и так редка любовь, что всякий больше всего на свете любит себя, причем, этому найдено одно верное объяснение: прежде чем полюбить другого, человек должен полюбить себя, ибо вот, как может кто полюбить другого, если не любит себя самого?.. Филолог, историк, философ эпохи Возрождения Лоренцо Валла  в трактате «О наслаждении как об истинном благе» подчеркивал естественное стремление человека заботиться прежде всего о себе: «наслаждение – это благо, к которому повсюду стремятся и которое заключается в удовольствии души и тела»; «Благоразумие заключается в том, чтобы уметь предвидеть выгодное для себя и избегать невыгодного». Человеческая жизнь самоценна. Никто не имеет права послать человека на смерть. Никакая защита Родины не оправдана, если она связана с необходимостью гибели людей. «Со смертью я все теряю, а потому такие понятия, как слава, величие, свобода не имеют для меня смысла…там для меня Родина, где хорошо, в критической  ситуации я спасу прежде всего самого себя, нежели сто тысяч других» .





III. 5. Эпоха перемен и микрокосм

Пока человек чувствует боль – он жив.
Когда он чувствует боль другого – он человек.
Неизвестный автор

Придут другие времена, взойдут иные семена, восклицал некогда поэт (Е.Евтушенко). И действительно, пришли иные времена, взошли иные семена, подули вечные ветры перемен и на дворе поют другие песни.
Почему живёт религия?  Почему живы иудаизм, христианство, буддизм, ислам?.. потому что человек за тысячи лет мало изменился и в корне остаётся всё тем, каким и был.
Надо ли жалеть человека?.. вероятно, да, коль мы сами – люди; однако, столь же вероятно, что жалеть его следовало бы так, как жалеют диких зверей – для собственной безопасности.
Нам довелось жить в эпоху перемен, в эпоху девальвации ценностей, сегодня происходит девальвация не одного только доллара, но и девальвация таких вечных ценностей как понятия долга, совести, чести, любви.
В преддверии вечности, все бывшее ранее, представляется неизменно хорошим. А.С. Пушкин, как представляется, заключил эту мысль так.
Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.

Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Все мгновенно, все пройдёт;
Что пройдёт, то будет мило .

С.А. Есенин, хотя и противопоставлял себя Пушкину, и писал иначе, но – о том же.
Но и все ж, теснимый и гонимый,
Я смотрю с улыбкой на зарю,
На земле, мне близкой и любимой,
Эту жизнь за все благодарю .

Счастливый смерти не боится. Где мы видели, чтобы любящие думали о смерти?..
Человеку пенсию не дают, ибо это пот и кровь трудящегося, а не благотворительность.
Когда проживешь с кем много лет вместе, то многие слова, действительно, пропитываются другими солями. И часто еще все начинается хорошо, а заканчивается как обычно.
Пить или не пить? Выпить можно, но не нужно – из принципа.
К тому, нетрудно заметить, что когда выпьешь пива, вина или водки, то ничего не приобретаешь и, напротив, когда не выпьешь,  то ничего не теряешь.
Порой некоторые люди ведут себя с другими так, будто они никогда больше не встретятся.
Несчастные люди – те, которые делают другому больно.
А кто же не делает другому больно?.. причем, любящие делают это даже лучше и чаще других, то есть, больнее.
Сегодня слишком много соблазнов и не укрыться от них человеку.
Нельзя на друга возлагать свою ношу. И подальше от знаменитостей, ибо у каждой есть своя тайная мечта, далёкая от твоей.
Сказать, еще не значит быть услышанным.
Лучше всего у человека получается то, чего от него никто не ожидал.
Без открытия прожить можно, а без другого человека – нет, недаром поэт оставил бессмертные строчки.
Не  создан человек для  одиночества
С дремучими инстинктами в крови.
Он может жить без имени, без отчества,
Но никогда – без ласки, без любви.

Живой душе святое провиденье
В грехах забыться людям  не даёт.
К живому телу тайна тяготенья
Хранит и движет человечий род.

И пусть цари догматами и спорами
В веках своими войнами шумят.
На вымерших развалинах истории
Слова любви, как маки, шелестят .

Вечная любовь сегодня встречается исключительно среди молодых людей.
Чем бы люди ни занимались, какой бы род деятельности ни избрали, очевидно, что всегда будет нечто общее во всех их действиях и отношениях.
Дорогие коллеги… дорогие коллеги… дорогие коллеги это не только те, которые трудятся бок о бок многие годы, но также  и те, которые, не переставая, ведут друг с другом невидимую тайную войну. Недаром актер Лев Прыгунов замечал, что любой коллектив – это всегда две банды, впрочем, это не для длинных ушей.
Хищник и жертва в нашем мире, точно так же как и в дикой природе,  взаимосвязаны.
«Он думает, что там ему будет лучше», – яростью дышат эти слова.
Смутить тебя, это и значит смять.
Таким образом, любовь к животным становится своеобразным тестом человека на человечность. К сожалению, может быть и так, что любовь к животному становится альтернативой любви к человеку, ведь может быть и такое, что животное любят исключительно как брата меньшего, который никогда ничего не скажет.
Деление людей на великих и обыкновенных в большинстве  своем неоправданно и условно, и когда мы говорим «вот хороший» или «вот лучший», то будем стараться понимать, в чем или в каком смысле  данное определение будет верным.
Павка Корчагин (герой романа Н. Островского «Как закалялась сталь») падал и вставал до тех пор, пока не свалился окончательно… но… узкоколейка было построена. Вот главная идея большевиков: пусть погибнуть все, но зато дело социализма (и коммунизма), в конце концов победит. Мыслители, социалисты-утописты, конечно, мечтали не об этом и не о таком пути, но, как говорится, с легкой руки В.С. Черномырдина: хотели как лучше, а получилось как всегда.
Ни во что и ни в кого не верящий безбожник напоминает известное домашнее животное, описанное в басне И.А. Крылова «Свинья под дубом».  Уж насколько был  Вольтер вольнодумец, насколько ядовит, однако и он не нашел ничего лучшего, чем, наконец,  признать: «Если бы Бога не было, Его надо было выдумать».
Любой успех недорого стоит… вернее, за него нередко расплачиваются жизнью…





III. 6. Настоящие друзья

Наслаждение общением – главный признак дружбы.
Аристотель

В защиту притворства. Никому не интересно, что ты испытываешь, зато многим интересно, - что ты выражаешь.
Все цветы для тебя в этом мире цветут,
Но не верь ничему –  все обманчиво тут .

И старость, и опыт ведут заодно
К последнему часу, когда суждено
Понять после долгих забот и мученья,
Что в жизни брели мы путем заблужденья .

Жизнь – обман с чарующей тоскою,
Оттого так и сильна она,
Что своею грубою рукою
Роковые пишет письмена .

До чего же все-таки правда еще похожа на ложь; а ложь – на правду.
Худшим Ницше называет того, кто «вечно хочет стыдить», стыдящий, разумеется, занимает позицию «сверху», причем, делает это виртуозно, повторяя: «Стыд – не дым, глаза не ест»; то есть, дело представляется так, будто он сам выше главного судьи – укоров собственной совести. Недаром  вышеупомянутый Ницше в  «Веселой науке» спрашивает: «Кого ты называешь плохим?», и сам же отвечает: «Того, кто вечно хочет стыдить»  (афоризм 273). И в другом случае: «Испытывал ли я когда-нибудь угрызение совести? Память моя хранит на этот счет молчание» («К генеалогии морали»). Точь-в-точь как у миллионов других.., впрочем, неважно, какую бы религию ни исповедовали люди, они все те же и природа их неизменна.
Никто никого не любит допускать до себя, зато немало таких, которые были бы не прочь залезть в душу к другому.
И какой же русский не любит быстрой езды! В самом деле, скорость подобна наркотику… скорее…скорее…скорее… однако, скорость нас губит – в прямом и переносном смысле.
Если человек является порождением Космоса, то существование человечества в значительной степени от Космоса же и зависит. Призывы же к людям образумиться, не убивать, не красть, не лгать, наверное бесполезны уже потому, что такова их природа.
Любовь – это сладкий плен, когда «побеждённый» с радостью сдается на милость «победителя», когда моя судьба зависит от твоей совести. Вспомним отрывок из знаменитого письма Татьяны к Онегину.
Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в вышнем суждено совете…
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан Богом,
До гроба ты хранитель мой…
………………………..
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю…

Настоящие друзья никому не нужны, зато многим нужны слуги, при этом без обиняков цитируются строки Священного писании: «Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою» . «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» ; «Кто хочет служить Богу, тот пусть служит человеку» (Кришна). Увы, здесь точно приводится буква, но не дух, ведь и поныне никакой пророк не принимается в своем отечестве и его любовь к людям по-прежнему жертвенная. Здесь кроется и коварство людское, ибо неужели кто-то может думать, что другого дитя человеческое любит больше, чем себя.
Гораздо  грубее, обычнее, отчётливее и прямее звучат слова Заратустры: «...уж не думаете ли вы, что пришел я исправлять дурное, сделанное вами? Или устроить вам, страждущим, удобный ночлег?» .
И ничего о том, что поистине священные строки – подобно алгебраической формуле, требует не одного буквального подчинения, но начала того великого дела, на осуществление которого человеческая жизнь оказывается, увы, слишком короткой.





III. 7. Теория естественного отбора

С точки зрения Вселенной наша жизнь
длится одну миллиардную секунды.
Н.Н.

Глупый говорит то, о чем другой боится подумать.
Это нелегко вместить, но хищник и жертва извечно в одной связке и, даже можно сказать, с точки зрения вечности, делают одно дело, ибо они оба – ОДНО.
И  вот никто не хочет быть жертвой, но каждый готов стать хищником в мире, где главной оказывается задача выжить, где жизнь есть постоянная борьба за выживание.
Когда людей обижают (не обязательно намеренно!), то многие обычно обижаются и помнят обиду всю жизнь… и только великодушные способны прощать.
Когда двое любят, то каждый как бы проникает в другого, растворяясь в нем, тогда уже нет дилеммы Я или Ты, потому что есть одно МЫ.
Каждый человек в чем-то превосходит другого, но только все вместе представляют собой силу.
Каждый порядочный человек есть, прежде всего, человек долга, но отнюдь не человек доброй воли.
Красноречие это не говорение, нет красноречивее молчания влюбленных.
И в наше время люди, как и тысячи лет назад, привычно повинуются  свисту бича, который, правда, сегодня чаще заменяет рабочее место или размер заработной платы.
Я, порой, жалел о сказанном, но о несказанном – никогда, – заметил мыслитель. Действительно, бывает, человек жалеет о съеденном или выпитом, но о не съеденном и не выпитом – никогда. Однако, сегодня можно услышать и другую точку зрения: «Лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном». Иначе говоря, известное «сначала хорошо подумай, а потом сделай» подвергается серьезной критике; это означает, что человек рожден для действия, как птица для полета. Однако, человеку, как никому другому, свойственно размышлять, и один знакомый как то признавался: «Если хочешь что сделать, сделай сегодня, а если хочешь что съесть, то съешь завтра».
Действовать, как  бить, следует наверняка или никак.
О какой справедливости можно говорить, когда у каждого своя мера, свое видение, свое понимания места и времени, свои возможности.
Мы часто потому несчастны, что до сих пор нисколько друг друга не жалеем. Наши мучители живут, увы, не за океаном, а всегда рядом с нами, и самое печальное, что в своих мучениях мы всегда виноваты сами, недаром Кальдерон заметил: «Величайшая вина человека в том, что он родился». В Древнем Египте рыжих младенцев побивали камнями, потому как они, раз огненные, значит, от дьявола.
Кто не жил, у того и не было обиды. Обида это чувство и оно никогда не спрашивает входить ему  в сердце человека или не входить; кто-то, к примеру, может считать величайшей  несправедливостью то, что ты живешь.
Когда у Александра Великого спросили, будет ли он участвовать в Олимпийских играх,  то он отвечал согласием, но с условием, что его соперниками будут цари. Человека не переспоришь, и где это было видано, чтобы князья спорили с холопами?..
Раб никак не может сказать, подобно господину: «Ты меня еще не знаешь!», - потому что с ним, с рабом, все ясно…
Теория естественного отбора Чарлза Дарвина немалым числом представителей рода homo sapiens нередко понимается кратчайшим путем к: «Ату его!»; и кто сильнее, тот и прав, недаром знаменитая басня И.А.Крылова «Волк и Ягненок» начинается именно с напоминания о том, что: «У сильного всегда бессильный виноват / Тому в истории мы тьму примеров слышим». При этом никто не хочет знать, что в конечном итоге его ждет то же самое; что наша «сила свершается в немощи»; что слабое станет сильным и т.д.
Делать только то, что сулит  получение денег, это и значит строить дом на песке и памятник рукотворный.
Не беспокойся о том, что тебя не слушают, беспокойся лучше о том, чтобы у тебя было что сказать.
Если бы любовь между супругами была бы непреходящей и имела бы надежное основание, то, верно, не было бы никакой необходимости вступать в законный брак. Таким образом, справедливо положение о том, что брак – это добровольный союз двух любящих сердец, имеющий целью  создание порядочной семьи и воспитание детей. При этом здесь ничего не говорится о том, что брак строится не только на любви и полном взаимопонимании, что не всякая семья и не всегда  исполняет свое назначение священного союза, что это еще в ничуть не меньшей степени и обязанности супругов друг перед другом – но именно это и становится камнем преткновения для многих семейных пар.
Итак, поиски компромиссов, надежный тандем, как минимум, имеющий целью не только личное счастье каждого, но всех членов семьи способны обеспечить надежное основание для жизни всякой семьи.
Воспитывая молодое поколение, мы строим будущее нашей страны и мира в целом. История здесь должна быть родной дочерью, а не падчерицей. Эта мысль находит звучание в строчках многих поэтов всех времен и народов.
Два чувства дивно близки нам  –
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам .

История не терпит суесловья,
Трудна ее опасная стезя.
Ее страницы, залитые кровью,
Нельзя любить бездумною любовью
И не любить без памяти нельзя .

Если дети начинают дерзить своим родителям, тем более, если начинают курить, пить спиртное, значит, увы, они уже выросли.
Разве молодость обещала когда либо человеку то, что он имеет в старости?!
За все в жизни приходится платить, только глупые  могут думать, что кому-то все в жизни дается просто так.
Даже старость это тоже своеобразная расплата за молодость. И если ты жил, не радуясь, то зачем ты жил?..
Все – хорошо! И это тоже!
Несчастные ни к кому не испытывают жалости, напротив, они ждут ее от других.
На сцене, на работе люди – боги, а дома – только тоска и одиночество.
По Платону, мир идей – это подлинный мир, тот же мир вещей, тот мир, который мы называем реальным, для Платона лишь отблеск идей, то есть, неподлинный мир.
Все великие цивилизации, если не могли покорить мир, то старались отгородиться от мира. Великая китайская стена – прекрасный тому пример, и первое, что сегодня делает каждый собственник – так это строит забор.
Понимать предмет, значит улавливать связь между различными явлениями.
Самое большое умение для человека – умение жить с другими людьми, и  кто умеет жить с людьми, тот достигает многого.
От людей ничего нельзя требовать, – только просить.
Простых взаимоотношений не бывает, но только сплошь сложноподчиненные.
Если мы идем верной дорогой, то нам обязательно встретятся хорошие люди; если же мы спотыкаемся или, не дай Бог, упадаем, значит, верно, наша поступь была нетверда.
Значение слова зависит от того, какой смысл вкладывается в него, с какой интонацией произносится, например, слово «чудовище» в одном случае может означать страшного человека, а в другом является свидетельством восторга, по отношению, допустим, к любимой собаке.
Человек и поэт, знающий себе цену, уже наполовину мертв, спасательным кругом для него может быть только самоотвержение в пользу других и самоирония.
Человек никогда не может знать, что он есть, сколько стоит, на что он способен, другое дело, что его долг как человека, делать все возможное, чтобы достойно нести это высокое звание. Вспомним слова В.А. Жуковского: «Прим мысли великой, что я человек, всегда возвышаюсь душою»; или Ф.И. Тютчева: «Нам не дано предугадать, / Как слово наше отзовется, – / И нам сочувствие дается, / Как нам дается благодать…».
Сколько бы человек ни знал, что бы ни умел, все лучшее всегда будет случаться для него неожиданно, и это тоже закон.
Как это верно замечено, Человеком с большой буквы нельзя быть, Им можно только становиться – всю жизнь.
Мы пользуемся плодами тех сеятелей, которых уже давно нет на Земле, и разве учась, мы не повторяем мысли великих людей?..






III. 8. Философия и наука

Наука сделала нас богами раньше, чем мы стали людьми.
Жан Ростан

Наука, с легкой руки О.Конта, поистине, стала сама себе философией, коль сегодня все чаще раздаются голоса за отмену преподавания философии в ВУЗах. Или, иначе, следует вести речь не об абстрактной мудрости, не о поэзии или песне, но только о той, которая может принести пользу…
Лучше быть тем, кому завидуют, чем тем, кто завидует. Один из рубайятов О.Хайяма  гласит:
Зложелатель никогда цели не достигнет.
Сделай зло – и зло в ответ злобного постигнет.
Я хочу тебе добра – ты мне зла желаешь,
Злись, почтенный, – но меня злоба не настигнет .

Так, согласно Хайяму, прежде всего, необходимо стать тем, кто сам желает другому добра.
И тем не менее, и сегодня еще задают вопрос о том, как следует понимать слова Мефистофеля, который, когда Фауст спрашивает «Ты кто?» – отвечает: «Часть силы той, что без числа / Творит добро, всему желая зла» .
Мефистофель продолжает:
Я верен скромной правде. Только спесь
Людская ваша с самомненьем смелым
Себя считает вместо части целым.
Я – части часть, которая была
Когда-то всем и свет произвела .

В другой раз Хайям писал столь же проникновенно.
Все цветы для тебя в этом мире цветут,
Но не верь ничему – все обманчиво тут.
Поколения смертных придут – и уйдут.
Рви цветы – и тебя в свое время сорвут .

Я знаю мир, здесь вор сидит на воре.
Мудрец всегда проигрывает в споре с глупцом.
Бесчестный честно стыдит
И капля счастья тонет в море горя.

Чему же учит Хайям?.. не верь плохим – растопчут, не верь хорошим – продадут.
О важных вещах порядочные люди не говорят ни слова во всю жизнь, эти самые важные вещи находят свое выражение в неприметных, непонятных и непонятых до конца вещах, само знание оказывается разлитым  повсюду, так что ускользает от любопытного взгляда во всех вещах, как указывает А.Г. Спиркин: «Все знания человечества, как бы они ни были многообразны и удивительно дифференцированы между собой и внутри себя, являют собой как бы растопыренные» пальцы, которыми человек вторгается в ткань бытия» . Иначе говоря, каждому приходится доходить до всего собственным умом. Обосновывая  необходимость философского подхода к вещам, указывает автор учебника, «нужен и обобщающе-мудрый взор (как бы с высокой горы), проникнутый философским мышлением. Философия осуществляет это познание с помощью веками отработанной тончайшей системы предельно обобщающего категориального строя разума» . Но все это опять же для понимающих этот «категориальный строй разума» и для тех, кто пытается понять что-то важное о себе и о мире.
Надо понимать… надо понимать… надо понимать… однако, понимание приходит часто слишком поздно, когда уже ничего нельзя изменить…
Сколько же нужно учиться, чтобы говорить – и ничего не сказать и, чтобы  напротив, ничего не говорить – и сказать все.
Танец это язык тела, язык движений, а также прекрасный способ ничего не говорить и сказать все.
Это только кажется, что люди танцуют, на самом деле танец является для них способом самовыражения и общения. К тому же, любой танец учит держать спину, а это важно не только в танцах.
Каким бы родом деятельности ни занимались люди, самым главным всегда остаются ОТНОШЕНИЯ, но как часто еще тот, кем мы восхищаемся, кого любим и кому благоволим – он только использует нас.
Иногда возникает такое ощущение, что настоящая жизнь она где-то, но только не у нас.
Нам казалось, то, что есть и так, как есть, будет всегда…
Порой нам кажется, что время бесконечно
И мы не думаем о прожитых годах.
Нам кажется, что есть, то будет вечно,
А все когда-то превратится в прах .

Пытаться постичь гения – неблагодарное это занятие и, верно, звезда светит всем и – нельзя объять необъятное.
Человек – царь природы, поцарюет, поцарюет да и загорюет, писал В. Распутин. Это доказывает, что хотя человек и царь, но еще больше он – дитя природы и, следовательно, не может быть «умнее» своего создателя.
Человеку свойственно иметь желания, и вот он, согласно объявленной свободе выбора, делает, что хочет, однако, в конечном итоге часто получается то, чего он вовсе не хотел.
Нельзя верить в плохое, верить можно только в хорошее, в крайнем случае вспомним формулу бытия, выведенную Г.Лейбницем: «Все к лучшему в этом лучшем из  миров». Хотя вряд ли жизнь самого мыслителя была лучшей, чем у большинства людей.




III. 9. «Жизнь – обман…»

Земля вращается вокруг каждого из нас.
Булатович Юзеф


Люди хотят быть здоровыми… разве можно отказывать человеку в том, чего он хочет… обман всегда будет распускать свои великолепные пустые бутоны, ведь каждый хочет обманываться, и называет это надеждой. Вспомним бессмертные строчки.
Алина! Сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви:
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Всё может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня не трудно!..
Я сам обманываться рад !

Жизнь – обман с чарующей тоскою,
Оттого так и сильна она,
Что своею грубою рукою
Роковые пишет письмена .

То, что есть у каждого, во много раз дороже того, что есть у избранных, и превосходство одних над другими по-прежнему основано ни на чем.
Молодость, как жизнь, есть прекрасное само по себе.
Мои мысли мое видение мира складывалось из мыслей многих других людей, живших до меня и осмысления того, что я вижу.
Может ли человек менять свое мнение в течение жизни о вещи или предмете?.. Вероятно, да, но ведь никто не будет считать это  изменой  или даже предательством по отношению к себе. Таким образом, легко прийти к выводу, что человек на протяжении  меняется так меняться, что можно подумать, речь идет о разных людях.
Как только где-то как-то находится самый лучший, самый достойный из всех, так тут же начинает складываться культ личности, а вместе с ним вера в авторитет имени человека и ученого.
О важных вещах – ни слова.
Например, тебе кажется, что крупно повезло, и ты вдруг понял  нечто такое, о чем и мечтать не мог. Тебе кажется, что ты на краю великого открытия, подобное чувство равно могут испытывать не только ученые и даже не только поэты, но и обычные люди, когда вкладывают в свое творение душу. Но это только кажется, недаром поэт восклицал:
Не верь, не верь себе, мечтатель молодой,
Как язвы бойся вдохновенья…
Оно – тяжелый бред души твоей больной
Иль пленной мысли раздраженье.
В нем признака небес напрасно не ищи:
То кровь кипит, то сил избыток!
Скорее жизнь свою в заботах истощи,
Разлей отравленный напиток !

Душевно здоровый это всегда и душевно больной, ведь, по сути, ЧЕЛОВЕК – это тот, у кого всегда о чем-то болит душа – за близких, за любимых, за дело, за родину; у кого душа не болит – то человек ли он?..
К тому же, к кому ты выйдешь со своим открытием?.. уж не на улицу ли?.. уж не коллегам ли?.. они по крайней мере, прямо укажут путь к сумасшедшему дому. Тебе кажется, ты понял нечто великое, и это важно другим людям; и ты идешь и делишься своим открытием с кем-нибудь… увы, тебе кажется, стоит ему сказать слово, только пошевелить пальцем, и все переменится, напрасно, это все равно, что найти драгоценный камень и выбежать с ним на улицу, выкрикивая несвязные слова. В конечном счете, придется жать то, что сеял, ведь никто не признает, что ты способен на такое, ведь  все знают, какой ты есть… и даже не поленятся и найдут, откуда ты это вычитал и скажут, как некогда М. Монтеню:  «Вот откуда он почерпнул свое открытие!».
Ведь каждый считает себя в душе непризнанным гением, и когда кто начинает «молоть чепуху», «пургу гнать», то наступает самое время воздать каждому по заслугам, то есть, поставить выскочку на место, предупреждали ведь: «Сегодня главное – не высовываться».
А если есть хорошие люди, и, кстати, понимающие, так это МЫ, недаром ведь и находим у поэта подобную мысль.
Но дружбы нет и той меж нами.
Все предрассудки истребя,
Мы почитаем всех нулями,
А единицами – себя.
Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей миллионы…

Герой нашего времени... только ли нашего… герой во все века все тот же, как герой анекдотов; итак, образ героя наглядно представлен в сочинениях Ильфа и Петрова, - это всегда пройдоха, в смысле, предприимчивый…
Культура делает человека ЧЕЛОВЕКОМ, – говорим мы; однако, выдаёт человека не культура, а его естество.
Прежде возникновения христианства люди тысячи лет жили по древним заповедям: око за око, зуб за зуб; еще лучше сказал один восточный поэт: «Удара не жди, а сам наноси поскорее удар…»
Выиграна война, а не мир, говорил после окончания Второй мировой войны А. Эйнштейн. Сегодня тыла нет, заметил Г.С. Померанц; и действительно, деление современного общества на врагов и друзей ушло в прошлое, так же, как и то время, когда врагов всячески высмеивали, показывая их исключительно глупыми.
С победой христианства зло притаилось, и ложь стала скрываться за множеством масок. Каннибализм во многих местах уступил место садизму, где изощренное зло торжествует, наблюдая,  как жертва попадается в расставленные  сети. И где враг действовал грубо и прямо, там друг, напротив, действует тонко и обдуманно.
Мы не равны, и что один позволяет себе в отношении другого, то этот другой, напротив, не может себе позволить.
Почему человек с такой неохотой впускает к себе и с такой легкостью  входит в  душу другого?..
Итак, одни постоянно прислушиваются к себе, находят причины для беспокойства и думают о том, сколько им осталось жить; другие радуются на краю могилы и, подобно Скотту и его спутникам, умерли, «распевая радостные и веселые песни» (Карнеги).
Все лучшие правила человеческого общежития написаны тысячи лет назад, но увы, немного тех, кто читает их, еще меньше тех, кто следует  мудрым образцам.
Нам нет оснований обвинять тех, кто, как говорят, бросается из  одной крайности в другую, и что бы там ни говорили, возможно, это является также активным поиском.
Таким образом, следует признать, что если мы хотим быть лучше, то должны позволять нашим врагам, а равно друзьям и ближним  делать все, что им захочется, мы же неизменно должны  все прощать. И если «простить не значит забыть», то по крайней мере, не вредить другим.














III. 10. Единое

Великие внесли мне в кровь
К священной истине любовь.
Ходжа Ахмет Яссауи

Любить, значит, по-прежнему всем жертвовать, значит, нести ответственность.
Даже  дружба – не одна лишь добрая воля двоих
Даже для дружбы недостаточно одной лишь доброй воли, но необходимое условие счастливой жизни.
Нельзя ставить свое  счастье в зависимость от тех или иных условий или даже от того или другого человека, каким бы замечательным он ни был.
Советское время неразрывно связано с гонениями на церковь, священники де и лодыри, и проходимцы, и дармоеды, и обманщики, и проповедь Слова Божия для них только  средство, чтобы заработать кусок хлеба, а то и набить карманы и т.д. Но сколько бы критиков (включая великих), действительно, лишились бы  куска хлеба, не будь тех, кого они так искусно критикуют.
Психологи утверждают, что если обращаться с человеком как с животным, то он и станет им, недаром народ говорит: «Скажи на человека сто раз «свинья» и он захрюкает».
Где бы кто видел, чтобы мышеловка бегала за мышью, или чтобы хлеб ходил  за брюхом.
Дело не в том, чтобы говорить, и не в том, чтобы молчать, а в том, чтобы это УМЕТЬ. И никакая этика, включая живую, не заставит человека отказаться от умения строить дома, проводить эксперименты, ставить опыты на живых организмах, создавать машины и т.д.
Когда молодой человек признается в любви, то счастливо не замечает, что любовь любовью,  но девушка нередко ждет большего, чем любовь. Хотя, казалось бы, что может быть больше, чем любовь?..
Не скажу, что понимаю музыку, но решительно полагаю, что музыка оказывает на меня мощное воздействие.
Специалистами, мастерами своего дела люди, вероятно, становятся, но поэтами, точно рождаются.
Нельзя любить наполовину, нельзя жить наполовину, можно и нужно жить с максимальным напряжением сил, как и завещал поэт.
Не позволяй душе лениться!
Чтоб воду в ступе не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
……………………..
Коль дать ей вздумаешь поблажку,
Освобождая от забот,
Она последнюю рубашку
С тебя безжалостно сорвёт.

Человек вообще говоря, существо непредсказуемое, и особенно подозрительны  имеющие безукоризненную репутацию.
Рисковать – опасно. Но кто не рискует, тот, точно, никогда не побеждает.
Таким образом, рисковать, значит, по сути, использовать шанс, возможно, один тысяч или миллионов. Риск, как правило, оправдывают только победители; хотя, по сути, жить вообще значит смертельно рисковать, и речь здесь идет всего лишь о миге, который и называется жизнь.
Но и все ж, теснимый и гонимый,
Я смотрю с улыбкой на звезду.
На Земле, мне близкой и любимой
Эту жизнь за все благодарю.
(С. Есенин)

Мудрость это мужество, а мужество это, по справедливому замечанию мыслителя, делает ничтожными удары судьбы.
Никогда человек не бывает так мудр, как на краю вечности (больной школьник Чуприн, ЛСШ, 1980-1981 гг.).
Легче всего уверять в том, в чем и так все уверены.
Всякие показательные выступления, несомненно, грешат именно тем, ради чего они устраиваются, хотя формально они проводятся с целью научить других… но напрасно, глупый не поймет, примет все за чистую монету, а умный промолчит. Между тем, молчание это тоже позиция.
Существование рабства объясняется тем, что человек по-прежнему хочет жить, иногда даже хочет жить лучше, чем живет.
С другой стороны, и господа знают это особенно хорошо, что человек лучше, когда он нуждается (именно в том смысле, что он сговорчивее).
 И жизнь, к счастью, продолжается тысячи лет, несмотря ни на какие катаклизмы, несмотря на войны, наводнения, пожары, непосильный труд миллионов рабов. И, кстати говоря,  слово «раб» происходит от слова «работать»,  а работа, труд, как известно, есть лучшее оправдание  всякого человека.
Никто и нигде не обещал столько, сколько обещают молодые люди и, напротив, совсем ничего и никому уже не обещают пожилые.
В разнообразии скрыто ЕДИНОЕ.










III. 11. Лезвие  бритвы

Как раз наш «собственный путь»
и есть слишком суровое и ответственное  дело,
а главное, слишком далекое от любви и
благодарности других.
Ф. Ницше

Гений рода, разумеется, после смерти, становится идеалом, по которому человечество  привычно  мерит свои дела.
Прошлое, как и будущее, равно принадлежит вечности.
Настоящее неуловимо распадается на прошлое и будущее, указывал Августин. И вот самая ЖИЗНЬ, и то, что мы называем ЖИЗНЬЮ, и то, что было, было ли оно?.. а  если и было, то что осталось?.. нет и следа
Какую жизнь называть настоящей (подлинной)? Разве ту, которой живет большинство людей? Или ту, в которой принято скрывать свои чувства? Вернее даже сказать, скрывать свои истинные чувства и открыто выражать принятые к случаю.
Реально существующий для людей мир Платон  считал лишь отблеском, тенью мира идей; реальный мир, по Платону – иллюзия, неподлинный мир, подлинный же мир – мир идей. Именно мир идей Платон и считал и лучшим, и подлинным, а мир вещей, реальный мир – неподлинным, иллюзорным?... лучшим мы привычно называем все  выдуманное нами самими, как например, прошлое или любовь… и если не так, то зачем тогда все?..
В самом деле, иногда кажется, что  прошлое  просто нереально. Но если так, то и настоящее и даже будущее ожидает то же самое, тогда верно, жизнь – сон, жизнь – иллюзия, только то, что показалось… вот и поэт с грустью заметил:
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне .

Жить вообще значит идти по лезвию бритвы (образ И. Ефремова).
Все, что по силам тебе – делай, а что сверх того, то ты уже сделал.
Патологоанатом, желая  лучше узнать строение человеческого тела, препарирует труп, а писатель, например, А.П.Чехов, с тем же успехом препарирует человеческую душу, да так, что от ДУШИ уже ничего не остаётся.
Над кем смеется писатель?.. над себе подобным и надо всеми. Главный герой это тот, от чьего лица ведется повествование, и тот, кого мы слышим, видим… в главном герое, как в зеркале, отражается действительная жизнь и мысль миллионов. И смех здесь становится реакцией на действительность и выходом накопившихся, суть отрицательных эмоций. В ниже приведенном отрывке смеху, правда, нет места, но зато ясно видна позиция героя.
Траги-нервических явлений,
Девичьих обмороков, слез
Давно терпеть не мог Евгений:
Довольно их он перенес.
Чудак, попав на пир огромный,
Уж был сердит. Но, девы томной
Заметя трепетный порыв,
С досады взоры опустив,
Надулся он и, негодуя,
Поклялся Ленского взбесить
И уж порядком отомстить.
Теперь, заране торжествуя,
Он стал чертить в душе своей
Карикатуры всех гостей .

Все великие, хотя и наделяли человека исключительным для всего живого свойством,  т.е. разумом, хотя и подчеркивали, что Бог сотворил его «по образу и подобию своему», но тем не менее, предоставляли человеку также возможность выбирать. И эта свобода выбора, как представляется, становится для него в большинстве случаев камнем преткновения, потому что неведомо сыну человеческому, что для него хорошо и что плохо во все дни суетной жизни его.
Если Бог ОДИН, если Он любит всех, то почему всякое данное религиозное течение приписывает себе исключительную роль и статус?.. этого нам  не понять.
Можно сколько угодно думать и взвешивать, но судьба человека от Господа.
И если скажут, что где-то хорошо, или что есть Рай на Земле, то не верьте, ибо написано: «Царствие Божие внутрь вас есть» .
Чем выше человек поднимается по карьерной лестнице, тем дальше он становится не только от масс народа, но и от тех, кому был близок.
Несчастья, выпадающие на долю человека, конечно же, не закон, но  только одно недоразумение, подобное тому, которое случается, когда люди не понимают друг друга.
Праздником справедливо  считается то, что  бывает не часто.
Мы нередко неравнодушны к другому, и не без оснований, ибо разве он не тот, кто дополняет нас?..
Писать для того, чтобы обессмертить свое имя, это все равно, что пытаться объять необъятное. Вывод: никогда не  следует делать что либо из желания  что-то показать или доказать; позволительно лишь исключительно то, что идет из глубины души и сердца.
Трагедия человека в том, что никогда не будет так, как он хочет, и в том, что будет именно, что он хочет, остроумно замечал О.Уайльд; другой остроумец ту же мысль выразил несколько иначе: поосторожнее с мечтами, они могут сбыться.
И вот зачем давать свободу выбора  тому, чья природа изначально несовершенна, суть коварна, или иначе, тому, кто по природе – совершенный хищник. Недаром же и Ж.Ж. Руссо замечал: все прекрасно, что исходит из рук Творца, но все вырождается в руках человека.





III. 12. «Право. Время. Память. Прощение»

Разумеется, человека можно любить, -
если знаешь его не совсем близко.
Чарлз Буковский

Юрист Ю.Ю. Зверева в статье «Право. Время. Память. Прощение» на основании размышлений Поля Рикёра приходит к выводу, который хотелось бы привести здесь: «Простить не значит забыть, ведь забытие практически тоже самое, что и небытие. Прощение – это скорее, диалектическое «отрицание отрицания», напоминающее о генетической связи права с моралью и религиозной традицией милосердия. Пользуясь теорией анамнезиса Платона, можно сказать, что право есть напоминание о морали. В этом смысле право выступает и как средство хранения, и как средство наказания, и как средство предохранения от прорех памяти. Интуитивно об этом знали еще носители мифологического мировоззрения, в частности древние греки, олицетворяющие забвение с Летой, рекой смерти, и противопоставляющие ей Мнемозину, родительницу муз» .
Таким образом, если «простить не значит забыть», но это наверное, может значить не делать намеренно зла, и не радоваться, «когда враг твой  преткнется».
Тяжесть, бремя, боль, страдания, выпадающие на нашу многотрудную долю, отнюдь не напрасны, ибо служат нам для укрепления и, по сути, мы должны радоваться всему этому как величайшему благодеянию.
Человек будет, что называется, стесняться, когда на него обращается всеобщее внимание до тех пор, пока не поймёт, что так дальше дело не пойдёт, что так он как себе ни как человек, ни как специалист, ни как личность не реализует; в то время для других прямая выгода наблюдать чужое смущение. И если уж жизнь определяется со времени Сенеки как борьба, то вот кто же такой человек?
В этой связи представляется примечательной речь Человека, Мыслителя, Политика, и Борца У. Черчилля в школе Хэрроу 29 октября 1941 г.: «Никогда не сдавайтесь – никогда, никогда, никогда, никогда, ни в большом, ни в малом, ни в крупном, ни в мелком, никогда не сдавайтесь, если это не противоречит чести и здравому смыслу. Никогда не поддавайтесь силе, никогда не поддавайтесь очевидно превосходящей мощи вашего противника».
Хотя очевидно, что урок, данный Черчиллем,  вполне мог быть дан всяким другим выдающимся человеком. В молитве, авторство которой приписывается Рейнгольду Нибуру, как в зеркале, отражается мысль Черчилля: «Господи, дай мне разум и душевный покой принять то, что я не в силах изменить, дай мне мужество изменить то, что могу, и мудрость, чтобы отличить одно от другого».
Число тех, кто читает сегодня, значительно меньше, чем  два-три-четыре десятка лет назад, а число тех, кто понимает прочитанное,  еще меньше, впрочем, так было всегда.
Сегодня все  знают, что время – деньги. Предприимчивый Б. Франклин понял это, живя в XVIII в.; эти слова  стали девизом капитализма, отныне люди стали молиться новому богу – доллару, и когда мы повторяем, что «деньги еще никто не отменял» и что «деньги это тоже свобода», то это тоже молитва, увы, не Богу, а мамоне.
Конечно, сегодня у нас не отнимают наше время так грубо и жестоко как раньше, и нам предоставляется больше свободы, но все-таки наше личное время и сегодня крадут самым наглым образом, что вполне в природе человека. Крадут, когда заставляют ждать, крадут, когда мы приходим, а нас никто не ждет, крадут, когда мы делаем работу, которая оказывается невостребованной и т.д. и т.п.






III. 13. Дамоклов меч или снова о бессмертии души

В Бога не верили, но о вечности вспоминали. 
Неизвестный автор

Праздником справедливо называют то, что бывает не каждый день.
Написано: «Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит тому быть». Нам нечего страшиться будущего, ведь все действительно страшное происходит ежедневно, ежечасно и ежесекундно.
Когда видишь как вокруг падают люди, то невольно проникаешься ощущением, что смерть это не случайность, но скорее, правило, всемирный закон, и тогда она представляется не чем-то необычным, но чем то обычным. И в свете этого, перед лицом смерти видишь, что то, что беспокоило, того не стоит, то, что ценилось – уже не так воспринимается, короче, на многое начинаешь смотреть другими глазами.
Проблему несчастья можно было бы решать так, как Августин решал некогда проблему зла, тьмы, ненависти, ибо вот что такое зло? – зла вообще нет, есть отсутствие добра; аналогично этому и тьма объясняется лишь как отсутствие света, а ненависть как отсутствие любви. По аналогии с августиновой мыслью, можно было сказать то же самое о несчастье, т.е., несчастья нет, а то, что мы считаем таковым есть лишь отсутствие счастья. Итак, несчастье, непонимание это только одно недоразумение и, главное (на этом делают упор психологи), оно не стоит того, чтобы останавливать на нем свое такое дорогое внимание. Иначе говоря, все плохое это как падение, и пока ты жив, у тебя нет другого пути как вставать и идти дальше. В конце концов, и это тоже не без основания замечено, кто сказал, что человек непременно рождается для счастья? («Разве к счастью стремлюсь я? Стремлюсь я к делу своему»). А у Гёте читаем: «Не умствуй о любви, какой в том толк, хоть миг один живи, Жизнь это долг». Вспомним последние слова Христа: «Смерти нет». Это, как представляется вполне в духе всего вышесказанного.
А бывает и так, что несчастье, горе, беды другого воспринимаются человеком по философски и вполне в духе Аристотеля: «Человек смертен»; «Все смертны». Иначе говоря, все, что происходит с кем-то другим, то случается по всемирному закону и потому справедливо. Когда же беда обрушивается лично на него, тогда он возмущается: «Это несправедливо! Ведь я такой хороший… За что мне такое наказание». Тогда человек не хочет замечать, что наказываются ВСЕ, а не только плохие виноватые и т.д.
Человек это тот, который смеётся, смеяться для него также естественно, как дышать, пить и есть. Однако, человек наделен еще особым даром, тонко подмечать несообразности, несоответствия, несовершенство другого и прямо смеется над чужой бедой; другой тоже смеётся, но в душе, сохраняя при этом невинное выражение лица. Возможно, смеясь над другим, человек отвлекается от собственных тяжелых мыслей, бед и проблем, возможно, делает это от отчаяния, но – делает. На этот счет есть хорошая русская поговорка: «Не смейся чужой беде, своя на гряде».
Над каждым висит дамоклов меч.
И вообще, смерть никогда и никем в истории не считалась чем-то необычным, скорее закономерным событием, особенно в войну.
Жизнь Христа является живой моделью человеческого общежития. И эта модель ясно показывает людей именно таковыми, каковы они обыкновенно бывают. Разумеется, были, есть и будут самые разные люди, но это никак не влияет на, так сказать, конечный результат, на итог жизни. Из уст Христа не было слышно жалоб, только незадолго до смерти, он выдохнул: «Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят» . Неужели есть еще такие люди, которые надеются на чье-то милосердие, на жалость, на сострадание?.. вряд ли, и по-прежнему, любить, значит жертвовать собой ради других, как это и показал Христос.
В стихотворении христианского поэта ясно прослеживается мысль о том, что люди все те же.
Распни Его! Распни! Варраве дай свободу!
Вопила яростно толпа, и ей в угоду
Позорно пролита была святая кровь
Того, Кто возвестил прощенье и любовь.

С тех пор прошли века. Свершилось искупленье –
И озарило мир великое ученье:
Приявшему от нас и муки и хулы
Возносим мы теперь молитвы и хвалы.

Но тайно, внутренне, мы те же фарисеи!
Во мгле житейских дрязг заря живой идеи
Порою чуть блеснет – уж в трепетных сердцах
Испытываем мы смятение и страх .

Да, святые отцы, монахи, отшельники хоронили себя – но для этого мира, зато, веря в бессмертие души, во Всевышнего Творца, оставляли себе надежду на воскресение.
В  книге «Свет и жизнь» читаем: «Если мозг может разрушаться и распадаться на части, из которых он состоит, то душа человека, его Я, не может исчезнуть. Она невидима. Мысль не занимает места в пространстве, не имеет формы, цвета, запаха, веса. Её нельзя разрезать, вынуть, сжечь. Она НЕ-МАТЕРИАЛЬНА и, следовательно, не подвержена разложению на молекулы и атомы, как вещество. Таким образом она БЕССМЕРТНА» .
Вера дает человеку самое главное – надежду. И если человек  может плакать, значит еще есть надежда.
Напиток сладкий духа – жмут
В давильнях горького страданья;
И те глаза, что слез не льют
Не могут излучать сиянья.

Ничего не бывает зря, и те близкие, которые ушли из жизни, они живы в нашем сердце и, может, даже любуются нами из необъятной дали. Поэт по этому поводу заметил:
О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили.
Не говори с тоской: их нет.
Но с благодарностию: были.
(В.А. Жуковский)

Может быть, та переоценка ценностей, которая происходит в сердце каждого перед лицом смерти и есть самая настоящая?.. может, бессмертный автор книги Екклесиаста имел ввиду именно такую переоценку ценностей, проводя красной нитью мысль о том, что «всё суета».
Именно смерть Сократ определял как «вдохновляющий гений философии». И если умирая, мы ничего не теряем, тогда и живя, увы, ничего не приобретаем.
Тот или иной человек может знать и уметь сколько угодно, более того, он может изощренно изводить другого, но, как это и сказано в Писании: «…судьба человека – от Господа» (Притчи 29:26).
Любить, значит болеть другим человеком; да  любимым  болеют, как болеют гриппом.
Что такое любовь?
Отклоненье от нормы.
Это вроде ветрянки,
Тяжелый недуг…
(Песня)














III. 14. Шаблонное мышление

Большинство плывет по течению, но не делает выводов.
Ф.Ницше

Чем больше человек приобретает знаний, тем меньше остается у него сакрального, и первый грех люди свершили тогда, когда вкусили от запретного древа познания  добра и зла.
Путь человека и даже человечества предопределен.
Человек рождается для действия. В начале жизни он живет подлинной жизнью, плачет, смеется, любит, не любит, ошибается, заблуждается – но все искренне, но – действует – руководясь чувствами, и они его не обманывают.
С возрастом человек все больше начинает, что называется, размышлять, или мудрствовать, но что толку от всей его мудрости, когда во всем он видит двойное дно, двойную мораль, что толку, если он живет без радости?..
Таким образом, мудростью следовало бы называть то, что живет и действует, а отнюдь не то, что во всем, что человеку представляется лучшим – видеть суровую правду жизни, то есть, суть худшее.
Счастливым быть легко, надо просто стать им.
Счастливые вопросов не задают.
Счастливейшие всегда были беззаботными…
Ища личное счастье, человек находит «общее» и, напротив,  пытаясь  сделать счастливыми других, сам становится счастливее, впрочем, эта мысль ясно выражена Платоном: «Заботясь о счастии других, находят свое собственное».
О правде же, о справедливости человек может говорить подобно цветку – вот он цветет, но вот пришли холода и он завял.
Вряд ли вообще следует искать справедливость,  особенно  если учесть, что «благими намерениями вымощена дорога в ад»; мысль, заключенная в знаменитой поговорке, как представляется, нашла свое выражение в не менее знаменитых словах российского политика В.С. Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». И это вполне очевидно, ведь одни считают справедливым одно, а другие – другое, и всегда  найдутся охотники делать доброе за чужой счет. Как говорится, справедливость это от сатаны, а от Бога – милосердие.
Крайне редко бывает такое счастье, когда человеку уже ничего не надо, зато и в несчастьи находится утешение и обетование если не в этой жизни, так в той.
Когда количество станет качеством, тогда и наступит всеобщее счастье.
Сегодня все писатели, - говорит герой фильма 50-х годов ХХ века. И сегодня,  по прежнему повторяют, что все пишут и никто не читает, потому что книг стало слишком много… но книг  не может быть много, как не может быть много хорошего.
Идея жертвы стара как мир. Так всегда кажется людям, когда что-то идет не так, то надо принести жертву… и приносили не только животных, но проходило время и все опять видели, что-то не так…
Возможно, Ларошфуко неправ, говоря, что из двух  любящих один любит, а другой позволяет себя любить, но тысячу раз неправы те, которые продолжают верить великому пересмешнику.
Святые отцы церкви, наверное, ясно понимали, что делают, когда уходили от мира и, по сути, ставили на себе крест и хоронили себя заживо. У Ленина эта мысль о всеобщей связи людей в социуме выражена предельно прямо: «Нельзя  жить  в обществе и быть свободным от общества».
Если высший судья человека – его совесть, то разве может его наказать кто  больше, чем он наказывает сам себя?.. но люди предпочитают наказывать зримо, здесь и сейчас.
Верить Богу и нисколько не верить человеку – как это естественно для всякого живущего.
Легче всего советовать, труднее всего следовать советам.
Самыми глухими и слепыми, увы, оказываются наши ближние. И те, кому мы многим обязаны.
Главное, чему стоит учиться, как представляется, это самому думать.
Почему существуют мифы? Потому что человечество не может жить без сказки, и сегодня людям по-прежнему нужны сказки.
Шаблонное мышление, то есть, мышление штампами, также может стать последствием усердного ученичества, читай, веры в авторитеты, а образы, и лучшие образы тоже могут стать штампами, и стираются точно так же, как монеты от долгого употребления.
Немало учеников сегодня, как и вчера, относятся к учебе, как взрослые к работе, как к тому волку, который в лес не убежит. Но без личного интереса, без энтузиазма, без  поиска, без огонька нет и не может быть ни настоящей учебы, ни работы. И главное, чему  следует учиться всякому учащемуся – учиться учиться самостоятельно.
Знания не получают готовыми, как лекарства в аптеке, их добывают п;том и кровью. Учение точно такая же работа, как и всякая другая, как рытьё тоннелей и каналов, как строительство мостов, домов и дамб. Истинные знания растворены в природе, как крупинки золота в песке. Недаром и поэт писал:
Труд мой любому труду родствен…
– Поэзия – вся! – езда в незнаемое.
Поэзия – та же добыча радия.
В грамм добыча, в год труды.
Изводишь единого слова ради
тысячи тонн словесной руды .

Для всякого творческого человека необходим минимум свободы, но и тут не без парадокса, в советское, «заидеологизированное» время, когда ничего было нельзя, когда все были под колпаком, хотя и земным, но всевидящим оком, появлялись замечательные произведения искусства, замечательные книги, великолепные фильмы, бессмертные песни и т.д. А сегодня, казалось бы, время  свободы и демократии, когда, напротив того, всё – можно, и всё это появляется в изобилии, шедевры, как представляется, все же в дефиците. Очевидно, что хорошего, по определению не может быть много, так что это многое, скорее всего, некачественная однодневка. И сегодня, хотя  опять же, казалось бы, создаются все условия  для различного творчества, но, что называется, пробиться наверх ничуть не легче, чем это было прежде.
Читать лекцию это совсем не значит раскрывать  невеждам глаза, нет, читать лекцию, значит публично мыслить и здесь не скроешься ни за какими правильными и умными словами. Мыслить публично, это значит постоянно ставить вопросы, включая и вечные, и проклятые, это значит вслух сомневаться, ибо, как говаривал Ф.А. Сим, всё ясно только дуракам, мыслить публично это значит искать ответы, мучительно искать выходы и, главное, делать это вместе со всеми.
Знание не в книгах, но в душе ученика, недаром  рука гения вывела однажды:
Пергаменты не  утоляют жажды,
Ключ мудрости не на страницах книг.
Кто к тайнам жизни рвётся мыслью каждой
В своей душе находит их родник .

Но все равно и здесь для читателя «пламя укрылось во все стороны» (Ницше).
Учить это не значит задавать невыполнимые задания и не значит «тыкать», как это верно замечено, учитель не тот, кто учит, а тот, у кого учатся.
Учеба точно такой же труд, как и любой другой, а всякий труд требует терпения и упорства; между тем, нередко, особенно молодые люди предпочли бы иметь результаты не в отдаленной перспективе, но здесь и сейчас, все и сразу.






III. 15. Я – Ты – Мы

Ради братьев моих и ближних моих говорю я: «мир тебе!».
Псалом 121:8.
На своем языке не удержишь, а на чужом и подавно.
Поговорка

Я и ты. Сказать тебе что-нибудь, это всё равно,  что сказать всем.
Будь я на твоем месте, то поступил бы так же, как и ты, но Я – не Ты.
Он не думает, что говорит, зато ты долго думаешь о том, что он сказал и что он хотел этим сказать.
Когда двое бегают друг за другом, то ничего удивительного в том, что они когда-нибудь встретятся.
Мы просто не поняли друг друга, что, разумеется, не является такой уж редкостью  вообще.
Ты свободен, а я не свободен, но свою несвободу я не променяю на твою свободу.
Я – люблю, а ты только похотлив.
Женщине, которая изменила мужу сказали, что она разрушила семью. Да, ответила она, но прежде семья разрушила меня. Кто же кого первый предал?
 «Я тебя понял!»; «Поняли тебя какой ты есть!». Вот и продолжение: «А меня  (или нас) тебе никогда не понять!».
Стоит ли узнавать человека только для того, чтобы когда-нибудь выдать заветное: «Да я его знаю…»; или: «Лучше бы его не знать».
От: «Ты меня еще не знаешь!» и до: «Я такой же, как и ты!».
Я нашла тебя для себя. А если тебе что-то не нравится – уходи.
Я ни о чем не жалею… предоставляю это тебе.
Так кто же он – первый встречный, а кто – единственный и неповторимый?
Я могу сказать всё, что думаю, а ты из тех, кто тоже так хочет…
Парадокс? То Я – Ты – Мы – одно целое, а то – у меня с тобой нет ничего общего и: «Нам двоим не жить на Земле» (см. например, «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова, дуэль с Грушницким); «Я тебя не знаю»; и: «Мы не таковы, как прочие». И всё же, всё же, всё же…
Если я такой, как ты говоришь, то кто ты?..
А если я говорю правильно, то ты, конечно, еще правильнее.
Коварство помогающего: хотел тебе помочь, но ты сам во всем виноват… верно говорят, правда лучше золота.
Итак, что развязывает человеку руки: то, что может оставаться таким, как есть и он точно знает, что ему ничего за это не будет…
Друг хорош тем, прежде всего, что без него, ты – никто, потому что это верно замечено: «Не создан человек для одиночества…».
Кто я? – Твое зеркало, оставляющее тебя наедине с твоей совестью, которая чаще всего, по крайней мере, у большинства, спит.
Интересно, ты, нашёл меня для себя или для меня?..
Как я могу верить тебе, когда я себе не верю?..
Понимать  другого, значит знать, что у него болит.
У нас бывает, что Я это Мы и наоборот: Мы, значит Я.
Я всегда лучше Тебя, это так же очевидно, как и то, что день лучше ночи.
Я – это самое дорогое, что у нас есть.
Ты неправ всякий раз, когда плохо думаешь о человеке, и обманываешься всегда, когда думаешь о нём хорошо – лучше второе, тем более, что поэт заметил: «Жизнь – обман с чарующей тоскою…» (С. Есенин)
Любовь всегда персонифицирована, это может значить только то, что Я  люблю Тебя.
Верю ли я тебе? Веришь ли ты мне? И, главное – не на словах, ибо написано, что «вера без дел мертва есть».
Я люблю тебя, но ты сама в поиске лучшей партии.
О ком ты думаешь, тому и принадлежишь.
Я смотрю на мир твоими глазами, когда я люблю тебя.
Я для тебя всегда лишь ступенька для восхождения. Также и Ты для кого-то станешь только ступенькой.
Я всегда лучше тебя, и это также  очевидно, как и то, что мы лучше их; советское – значит лучшее; наша вера – самая  правильная… и ничего о том, что не будь меня, не было бы и тебя.
Вопреки расхожему мнению, спать с женщиной еще не значит быть мужчиной, и в сколь многих семьях муж еще не является человеком. И это, конечно, верно замечено, что смотреть  и слушать надо было до вступления в брак, а уже после того, увы, лучше хуже  видеть и хуже слышать…
Как рождаются мифы… вот живет семья, и все в ней как у всех – всю жизнь трудились, ссорились, мирились, растили детей, и однажды одного из родителей не стало. Тогда тут же и делается памятник, сначала из мрамора, а потом и нерукотворный. И все бывшее представляется в новом золотистом свете, равно неповторимом и прекрасном. Как и в песне поется: «Почему же мы ценим, только то, что теряем».
Мы это когда есть Я и Ты. Когда Я это Ты и Ты это Я.
Извини, что я тебе попался.
Ты – мне: «Как легко ты бросаешься из огня да в полымя!»; «Запутался ты!». И хуже всего, что все правы, а ты – нет.
Я – один из вас.
Мы  живём так, будто  нам еще жить тысячи лет. И если все люди одинаковы, то и мы – как все.
Мы все друг за друга в ответе, равно как и все друг у друга в долгу, если только мы – люди.
Когда двое любят друг друга, то им ничто не помешает, а когда двое, увы, не любят один другого, то им, точно, ничего не помогает.
Не «Я или Ты», но все и всё – одно. Не: «Почему любят его, а не меня?», но: «Мы – одно целое».
И когда любим, то ничего не теряем, а когда не любим, увы, теряем всё.
Семья это семь–Я. Число «7» у многих древних народов длительное время означало  множество и считалось счастливым. Таким образом, семья – это естественное, счастливое соединение людей в одно целое.
Семья это многовековой способ существования  рода человеческого, и величие женщины по-прежнему не в карьерном росте, а прежде всего в том, что она – МАТЬ, и по замечанию поэта, тем и права.
Когда Ты один, то у тебя есть только твое Я, когда есть Я и Ты, тогда вас уже  двое, а когда рождается  ребенок, то есть уже самое настоящее МЫ, то есть, можно сказать есть уже трое  в одном. И так дальше, четверо, пятеро, шестеро, семеро – В ОДНОМ. Само слово «семья» означает магическое  семь Я.
Женская психология. Я буду твоей, но при одно условии, если ты сумеешь меня взять. Очевидно, что речь идет не о какой то конкретной женщине, также очевидно то, что говорит она это тому, кто не её романа.
Женщина говорит: «Мои дочери выросли практически без отца. Он пил, нас бил… я их сама вырастила».
В глубине души каждая женщина хочет быть побежденной – но вот незадача – мало бывает воинов-охотников, не отсюда ли и ненависть и презрение к мужикам?..
Штамп в межсемейных отношениях: «Ты меня не любишь», – с разными интонациями.
Если бы ты меня любила, то думала бы, как раньше, обо мне, а не за меня.
Это только в сказке Баба-Яга страшная, в действительности же ведьма всегда красавица, иначе как бы она преуспела в своем деле?..
Мужчины и женщины настолько разные, заметил остроумец, что им следовало бы жить на разных планетах, однако, из обитаемых планет мы знаем пока только нашу. Мужчины и женщины настолько разные, что даже хвастаются не одинаково, так, мужчина всегда  готов сказать: «Это я!..». Женщина, напротив,  скажет так: «Это он!..».
Семья – это не Я и Ты. Семья – это МЫ. И плохо, когда в семье есть Мы и Ты, Мы и Они…
Всем вступающим в брак, совсем нелишне было бы написать где-нибудь сверху, чтобы хорошо видно было, что слова дурак, зараза, скотина, идиот, падло и тому подобные, в семейной супружеской жизни исключительно добрые, ласковые, потому что они точно обозначают неравнодушие «второй половинки».
Муж и жена это по природе своей те, которые дополняют друг друга, не сговариваясь.
Конечно, супруг или супруга в случае потери другого, не бросается, подобно лебеди с высоты и не разбивается насмерть, но нередко, теряя «свою вторую половину», человек просто умирает от тоски.
Не Я или Ты, а двоим нам на Земле не жить(!), но Мы – одно целое, и кто не против нас, тот с нами – вот формула человеческого общежития, выведенная в Евангелии. Народная поговорка гласит: в жизни так – кто кого обманет. Как на войне: если ты не убьёшь – тебя убьют. Итак, Я – тебя или Ты – меня. Так, человек звереет, чтобы выжить – это в очередной раз напоминает о его животном происхождении, но дело не в том, что «я тебя съем», суть в другом.





III. 16. «Жизнь есть сон»

Тайна сия велика есть.
Ефесянам 5:22-23

Жизнь – одна из форм существования материи.
Неизвестный автор

Логика Вольтера: мы разумны, следовательно, есть высший разум. То есть, человек не может быть «сам по себе», иначе говоря, взяться из ниоткуда, или из космической пыли, а раз так, то значит, не может исчезнуть вообще. И если «человек – дитя природы», то он не может быть  существом до конца неопределенным, тогда человек – не начало и не конец всего сущего, но лишь какая-то часть, например, звено…
Неотъемлемым свойством всего растущего является гибкость и всякий учащийся гибок, как ива, а кто утрачивает гибкость, тот, увы, чаще всего просто ломается.
Учиться, значит раздвигать границы  познания, открывать новое в окружающем мире и в себе. Таким образом, человек, наделенный способностью, может достигнуть чего-либо исключительно при наличии подходящих для развития таланта условий.
И если совокупность свойств человека не есть нечто раз и навсегда данное, то как бы его ни называли «таким» или «сяким», - он внутри себя подвижен, как огонь.
Здоровье, вопреки поговорке, не берегут, но, как авторитет, зарабатывают.
Любовь, как и человек, есть еще нечто до конца неопределенное.
Почему «жизнь есть сон» (одноименное название драмы Кальдерона)?.. потому что, когда проходит немало лет, ты вспоминаешь  давно прошедшее и невольно спрашиваешь: то ли это было, то ли не было. То есть, оно, конечно, было, но по прошествии лет, все изменилось настолько, что его как бы и не было… (например, дети выросли).
Когда дети маленькие, родители, как и дети, мечтают, когда же они вырастут для больших дел. А когда дети, наконец, вырастают, то всю жизнь вспоминают детство, а родители всегда помнят их маленькими.
Ты – самый главный человек в твоей жизни.
Если ты дал человеку денег, то как мало ты ему дал.
Если все так просто, то почему тогда многие, увы, только смотрят, а не делают?..
Все смеются – и правильно делают, ибо что еще остается?.. Это верно замечено: жизнь вещь слишком серьезная, чтобы можно было жить, не смеясь.
Сцена для актера, что алтарь для верующего. Всякий истинно верующий приносит сюда свою жертву… подобно этому и актер,  принося  жертву, сжигает себя на сцене.
Что делает продавец? Водитель? Врач?.. а что делает философ? И, главное, как можно учить тому, чему в принципе научить невозможно?
Мы встречаем в жизни десятки, сотни и даже тысячи людей, но мы не можем знать, какая  встреча станет  нашей судьбой. Ю.В. Яковлев хотел учиться  в 1948 г. на дипломата, потом неожиданно подал документы в театральный ВУЗ, его не приняли, дескать, внешность не фотогенична; тогда он подал документы в театральное училище им. Щукина, и тоже не приняли; наконец, одна актриса сказала: «Посмотрите, какие у него глаза». Все посмотрели и молодого человека приняли. А фильмы с участием Яковлева, поистине, бессмертны: «Гусарская баллада», «Иван Васильевич меняет профессию», «Ирония судьбы или с легким паром»… актёр всю жизнь работал в театре им. Вахтангова.
Кто бы мог сказать, например, поэту, что и как ему следует делать и что и как делать не  следует?.. очевидно, что конфликт с власть предержащими неизбежен для всякого, кто осмелится рассуждать… но так было раньше, а сегодня у нас демократия и прошлое до удивления бездумно вымывается из памяти людской…
До сих пор людей объединяло не безделье, но дело.
В деле человек должен быть спринтером, а в жизни – стайером.
Оттого, что человек повторяет слова пророков и гениев он не перестает быть тем, кто он есть.
Строгость в преподавании, конечно, необходима, особенно если учесть то обстоятельство, что трудно быть хорошим… но хуже, когда за строгостью скрывается незнание, еще хуже, когда нет любви к студенту.
Кому известны  имена Данта, Паскаля, Спинозы, Монтеня, Канта, тому нет  нужды представлять их. И вот каждый из гениев человеческого рода всю свою жизнь искал ответы на мучившие его вопросы, и процесс, и результаты этих поисков мы можем  видеть по их сочинениям. А читатели, каковы они обыкновенно бывают, нередко берут книгу в руки для развлечения и когда делать больше нечего. В лучшем же случае, читают медленно и с интересом (это то, что поэт П.П. Бромот из Ясновки назвал «не чтением, а наслаждением»). Это еще вопрос – как следует читать – бегло или, напротив, медленно, хотя, вероятно, стоит учиться и тому и другому, недаром ведь Ф.Бэкон замечал, что есть книги, которые надо только отведать, есть такие, которые лучше всего проглотить, и лишь немногие стоит разжевать и переварить (то есть, книгу можно уподобить блюду).
Жаль расставаться с книгами, еще жальчее, что книги сегодня никому не нужны, что их не читают и все больше просто выбрасывают…
Есть люди – творцы и есть люди толпы, и их различить не так легко, как кажется на первый взгляд.





III. 17. Суеверия и предрассудки

Я люблю правду.
НН.

Рассказывают, что денщик А.В. Суворова никак не мог взять в толк – чем так велик его господин?.. тем ли, что ел солдатскую кашу? Или тем, что спал вместе с солдатами в снегу? Недаром и поэт прозорливо заметил: «Лицом к лицу лица не увидать / Большое видится на расстояньи…». В этой связи некий остроумец заметил: «Тебя может признать весь мир, но в глазах собственной жены ты  навсегда останешься законченным идиотом».
Предрассудки сегодня живы точно так, как сотни и тысячи лет назад.
Человеческое суеверие это тьма в квадрате: во-первых, потому что уходит корнями в тьму веков; и, во-вторых, потому что также глубоко уходит в глубину подсознания. Предопределенность, фатализм, вероятно, такое же суеверие, как и прочее, парадокс, но интерес к этой теме, то есть, суть к темному, столь же древен, как человечество.
Татьяна верила преданьям
Простонародной старины,
И снам, и карточным гаданьям,
И предсказаниям луны.
Ее тревожили приметы;
Таинственно ей все предметы
Провозглашали что-нибудь,
Предчувствия томили грудь.
Жеманный кот, на печке сидя,
Мурлыча, лапкой рыльце мыл:
То несомненный знак ей был,
Что едут гости. Вдруг увидя
Младой двурогий лик луны
На небе с левой стороны,

Она дрожала и бледнела.
Когда ж падучая звезда
По небу темному катилась
И рассыпалася, – тогда
В смятенье Таня торопилась,
Пока звезда еще катилась,
Желанье сердца ей шепнуть.
Когда случалось где-нибудь
Ей встретить черного монаха
Иль быстрый заяц меж полей
Перебегал дорогу ей,
Не зная, что начать со страха,
Предчувствий горестных  полна,
Ждала несчастья уж она.

Что ж? Тайну прелесть находила
И в самом ужасе она:
Так нас природа сотворила,
К противуречию склонна…

Суеверие также связано с вечным желанием человека отдать поменьше, а получить побольше.
«Кто кого обманет», впрочем, это не для длинных ушей, потому что и так ясно, что, конечно, я – тебя; и это также верно, как и то, что мы лучше их, как то, что лучше я убью тебя, а не ты меня; и теория естественного отбора Дарвина как будто очень хорошо все объясняет… правда, в ней нет места для жертвы, а без жертвы нет ничего истинно великого, по крайней мере, так было до сих пор.
И все же, «как ни тяжел мне был мой век суровый» (П.А. Вяземский), лично для меня правильнее думать, что наказывает меня Бог, а не Ты, недаром и поэт заметил:
…И пусть меня накажет тот,
Кто изобрел мои мученья…

Если мы живем по принципу «кто кого обманет», то кто же из нас лучший?.. верно, тот, кто «обманет», потому и собирательный образ Остапа Бендера – по-прежнему любимый герой анекдотов, или иначе, если скромно сказать, то предприниматель – настоящий герой нашего времени, да и не только нашего.
Истинно скромных людей всегда было немного, скромен был, например, Сократ, говоря, что материал для письма дороже того, что он мог бы написать.  Большинство же людей отнюдь не склонны страдать от скромности, тем более, что жить вообще не скромно; если бы главным качеством крестьянина, например, была скромность, то его семья, наверное, умерла бы от голода.




III. 18. Вечные вопросы

Кто работает, тот всегда молод.
Н. Бурденко

Верить можно только в хорошее.
Вечность и Время ставят знак равенства между… добром и злом, между умом и глупостью, между победой и поражением, между успехом и неуспехом, удачей и неудачей, даже между любовью и ненавистью, жизнью и смертью, недаром Екклесиаст  рефреном через всю книгу указывал: «Всё - суета»; «Всё идет в одно место; все произошло из праха и все возвратится в прах» (Еккл. 3:20); «Всему и всем – одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и злому, чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы» (Еккл. 9:2); «У мудрого глаза его – в голове его, а глупый ходит во тьме. Но узнал я, что одна участь постигает их всех» (Еккл. 2:14); «Потому что мудрого не будут помнить вечно, как и глупого; в грядущие дни все будет забыто, и увы! мудрый умирает наравне с глупым» (Еккл. 2:16).
Забудь то, что считаешь плохим, и будь счастлив.
Считай все, что беспокоит и мучит не бывшим, или иначе, забудь и все поправится.
Есть ли у человека собственное мнение на вещи?.. Есть! И еще более того, какое надо такое и мнение.
О! Если б кто в людей проник:
Что хуже в них? душа или язык?
Чье это сочиненье!
Поверили глупцы, другим передают,
Старухи вмиг тревогу бьют –
И вот общественное мненье !
……………………….
И вот общественное мненье!
Пружина чести, наш кумир!
И вот на чем вертится мир !

Известный актер Клод Вандам недавно демонстрировал свою великолепную физическую форму: он стал  на зеркала двух  стоявших рядом грузовиков, когда они начали движение, он стал на шпагат. Но – зачем?.. неужели общественное мненье стоит так дорого?..
Если мне повезло и я сделал что доброе – сделайте и вы доброе – избавьте меня, пожалуйста, от благодарности.
Вопросы, на которые отвечает сама ЖИЗНЬ, называются  философскими, или вечными.
Сберечь здоровье невозможно, как невозможно прибавить себе роста хотя бы на вершок, как невозможно продлить свою жизнь, хотя бы на день.
Говорят, что любовь и голод правят миром, наверное, так и есть, хотя миром правит еще и страх…
Океан Жизни напоминает волны – они набегают одна за другой и от предыдущей нет и следа, хотя это все та же вода; так же и поколения, как волны, следуют одно за другим… и каждому дано лишь одно мгновение…
Покамест упивайтесь ею,
Сей легкой жизнию, друзья!
Ее ничтожность разумею
И мало к ней привязан я…

У судьбы любимчиков нет (от ударов судьбы защиты нет).
Лучшие творения человеческого гения, такие, например, как «Комедия» Данта, «Декамерон» Боккаччо, «Исповедь» Августина, «Мысли» Паскаля, «Опыты» Монтеня, сочинения Пушкина – первоначально не предназначались для печати.
Худшие певцы те, говорит народный артист РФ дирижер Минин, которые демонстрируют свой голос. Так и лектор, вероятно, худший тот, который  «умеет говорить», тем более, что говорить вообще не значит что-то сказать.
На самом деле, если кто злится, то пытается решить свои проблемы за чужой счет, и ничего другого еще никто  не придумал, и все в мире, подобно круговороту воды в природе, переходит от одного состояния к другому; в конечном счете, все живет за счет матери-природы.
Хотели как лучше… но величие человека определяется не тем, что он хотел сделать, а тем, что ему удалось сделать.
Какой же он homo sapiens, если им руководит страсть, зло,  ненависть, зависть, голод?.. какой же он человек разумный, если страх  напрочь парализует волю?..
Платон, вероятно, не был первым, кто заметил, что этот мир какой-то как будто ненастоящий, что в этой жизни все не так. А раз так, значит, неизбежно в душе всякого живущего должно было родиться ощущение того, что должна быть другая жизнь, где все так, и та жизнь должна быть настоящей.
Согласно Платону, наш мир есть лишь «отблеск» другого настоящего мира. Какой тот мир мы не знаем, но мы не можем избавиться от ощущения, что вся наша жизнь – лишь намек на другую, ни с чем не сравнимую. Миф о пещере, передаваемый Платоном, является, на наш взгляд, иллюстрацией данного предположения.
Сокровищница поэзии также указывает нам на бренность  нашего мира.
Смотри, смотри на небеса,
Какая тайна в них святая
Проходит молча и сияя
И лишь настолько раскрывая
Свои ночные чудеса,
Чтобы наш дух рвался из плена,
Чтоб в сердце врезывалось нам,
Что здесь лишь зло, обман, измена,
Добыча смерти, праха, тлена,
Блаженство вечное лишь там.

Где-то кони пляшут в такт, нехотя и плавно.
Вдоль дороги все не так, а в конце подавно.
И ни церковь, ни кабак, ничего не свято…
Нет, ребята, все не так, все не так, ребята !

Несчастье никак не может служить оправданием для человека.
Раньше  знакомые при встрече спрашивали: «Как, вы не читали роман «Как закалялась сталь»? Или: «Войну и мир»? «Горе от ума»? «Вы читали Плаху»? «Дети Арбата?», «Архипелаг ГУЛАГ?!!»… теперь не спрашивают, потому что сегодня никто  уже не читает.
Почему всякий актер легко может сыграть отрицательного героя, и очень немногие готовы сыграть положительного?.. Потому что актёру, как человеку несовершенному, естественнее и в жизни быть скорее первым, чем вторым, потому что всякому естественнее думать о себе и о своей выгоде; потому что добрый положительный герой представляется плоским, отрицательный, напротив, рельефным, и потому интереснее.









III. 19. Основной вопрос философии, или всё – едино

Я в этот мир пришёл, чтоб видеть Солнце.
Анаксагор

Никому, наверное, не следовало бы обольщаться насчет друзей, ведь вряд ли среди них найдется тот, кому были бы незнакомы слова Аристотеля, которые звучат, как вывод: «Платон мне друг, но истина дороже», - при этом разумеется, носителем истины каждый считает себя. Не отсюда  ли берет начало вековой и даже тысячелетний спор между номиналистами и реалистами?.. по сути, как представляется, здесь кроется вопрос, называемый в философии основным – номиналисты полагали, что вначале возникла идея вещи, а затем сама вещь, а реалисты, напротив – что вначале появилась сама веешь, а потом появилось ее название. Извечный спор идеализма и материализма.
По силе авторитета Платон и Аристотель  приблизительно равны в истории философии, хотя, разумеется, каждый из них несравним, и всякое сравнение хромает.
Этот вопрос тоньше тонкого, не потому ли так путано объясняется различие между универсалиями – то есть, тем, из чего состоят все вещи, включая, разумеется, и самого человека.
Этот вопрос, возможно, потому и называется основным в философии, что пытается разрешить неразрешимое, по сути, заглянуть по ту сторону земного бытия. Недаром философия называлась в древности метафизикой (то есть, о том, что после физики), как и книга Аристотеля.
Идеалисты полагают, что душа человека бессмертна, и после того, как оставляет бренное тело «переселяется» либо в иные тела, либо в иные сферы.
Материалисты, напротив, любя истину больше всего на свете, утверждают, что душа неотделима от тела и, подобно тому, как распадается  тело, так же распадается и исчезает душа. Что касается сознания, то это лишь «свойство высокоорганизованной материи».
«Дело сделано!» - и нет у человека другого пути, кроме жертвенного. Жизнь Христа в этом смысле являет нам ярчайший пример такого пути. И хотя, как это всегда и всеми отмечается, что Он умер за грехи всех людей, чтобы спасти человечество, Сам, будучи невинным, но каждый понимает, что смерть Христа на кресте никого не избавляет ни от страданий, ни от греха (в кавычках и без оных), ни от креста, который у каждого свой; так что радуясь спасению, человек должен бы, как представляется, скорее быть готовым распятым подобно Христу, чем порхать беззаботной бабочкой, живя в сознании невинности свой краткий миг.
Известно, что и у лучшей вещи есть пара худших сторон, и у худшей есть пара хороших; это показывает, что граница между хорошим и плохим, между добром и злом, даже между  любовью и ненавистью довольно неясная или не такая ясная, как нам бы хотелось.
Еще немного и наступит понимание того, что ВСЁ – ЕДИНО, что ВСЁ – И ЛУЧШЕЕ И ХУДШЕЕ – ОДНОГО КОРНЯ, что без одного нет другого и, напротив, при наличии того и другого можно говорить об ОДНОМ ЦЕЛОМ.
Когда одно живое существо ест другое живое существо, то со вселенской точки  зрения масса вещества в природе сохраняется, ибо материя, как нас учили,  вечна, несотворима и неуничтожима, она  не исчезает, но переходит из одного состояния в другое.
Иначе говоря, справедливым представляется утверждение философа о том, что любое живое существо живет за счет другого живого существа, и когда мы едим, например, яйцо, то… увы, поедаем  чью-то неродившуюся жизнь. Нет, решительно, жить на Земле и не благодарить за наше здесь временное появление, только человек способен на это.



III. 20. О жертве и жертвенности

Вот пишу, и слёзы капают от того, что ты в мире есть.
Владимир Хотиненко

Любую работу, выполненную без души, смело можно назвать формальной, подобно тому, как принудительный труд называется рабским трудом; в конце концов, и самая жизнь при таком подходе может оказаться не жизнью, а простым существованием.
Кто боится одиночества, тому не следовало бы жениться, заметил мыслитель. Вообще, страх одиночества, как представляется, часто сильно преувеличивается, потому что в уме своем человек никогда не бывает одинок…
Если на клетке слона увидишь надпись «буйвол», не верь глазам своим, - замечал проницательный Козьма Прутков; так, по аналогии, можно сказать: когда ссорятся любящие – не верь ушам своим.
Всем известно, что «зять любит взять», что «свекровка б… снохе не верит» и т.п., иногда так и кажется, что родители, любя свое дитя (слепо), делают все для того, чтобы возбудить в «чужаке» (в зяте) ненависть.., чтобы он пожалел о своем выборе… но здесь уже ловушка для последнего; очевидно, что НИКТО  не в состоянии прожить без страданий…
Очевидно, то, что мы сегодня называем садизмом, существовало всегда; в конце концов, когда волк ест ягненка, то ягненка уже нет, человек единственное из всех животных, которое получает удовольствие от того, что ест себе подобного, так сказать, морально, то есть, на духовном уровне, он даже не хочет смерти другого, но ему непременно хочется знать, что этот другой обречен… таким образом, мучитель, как отметили бы психологи, пытается компенсировать свой какой-то глубокий душевный изъян, боль, обиду за «несостоявшуюся» жизнь или за то, что жизнь прошла и т.д.
При этом мучитель формально прав, вероятно, что для кого-то он – уважаемый человек, но никто не знает с какой иезуитской  изощренностью он терзает свою жертву.
А, может, это просто демонстрация того, что человек в основе своей – животное, а последнее так устроено, что обязательно ест другого.
В далёкой древности, в первобытную эпоху всех первенцев приносили в жертву богам (Дж. Фрезер). Вообще, принесённые человечеством жертвы, заметим, мыслящим человечеством, бессчётны, тем не менее, жизнь продолжилась. Ницше справедливо замечал, что у жертв никто никогда не спрашивал – хочет ли кто быть жертвой?.. конечно, никто не хотел, потому что всё живое хочет жить. Но речь не об этом, а о том, что положение изменилось, когда пришли пророки. Они первыми принесли себя в жертву добровольно, освещали  на мгновение путь другим, а затем опять наступала тьма.
Легенда о Данко, рассказанная М. Горьким, ясно показывает, что человечество значительную часть своей истории находилось во тьме, люди метались в поисках выхода, не находили его, оказывались в тупике. И когда люди в отчаянии стали, как это водится, искать виноватого в своих страданиях, сердце Данко, вырванное им из своей груди, подобно солнцу, осветило всё вокруг, и все увидели свет и прекрасный мир.
Этот пример показывает, что без жертвы никогда не было ничего великого, но войны и революции ясно показывали, что все успехи не стоили подобных, то есть, кровавых жертв.
М. Горький справедливо замечал, что без «огненной ласки любви человек превращается в зверя»; и вот добровольная жертва как раз и есть признак великой любви Человека. Разве всё, что мы сегодня имеем не построено трудом наших предков? Разве сегодня родители, по-прежнему не отдают всё лучшее детям?..
А роль пророков сегодня, как и в древности, исполняют поэты, не для себя и даже не для семьи живут они, но приносят себя, как и прежде, на алтарь своего отечества и человечества.
Поэта можно уподобить легендарному Прометею, укравшему у богов огонь для людей и прикованным за это плачущим Гефестом к скале – всё-таки, огонь категория божественная, и наказание становится расплатой за его приобретение. Поэт, как и Прометей, вызывает гнев и огонь на себя.
В душе каждого человека есть такие потайные уголки, terra incognito, куда, точно, посторонним нельзя, куда никто не должен вступать, но – напрасно, именно в эту заветную часть души, с меньшим или большим успехом и пытаются проникать другие. Именно поэтому, как представляется, поэт восклицал:
Я не люблю себя, когда я трушу!
И не терплю, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют .

Не будь поэт таким легкоранимым, не будь таких назойливых попыток «лезть ему в душу», то не появились бы и следующие строчки.
В так называемой душе
Есть точка болевая.
Душа – отличная мишень,
Душа – мишень живая.

В меня стреляли сотни раз,
Все в душу норовя.
Я из живучих, всякий раз
Спасала жизнь меня.

В меня стреляли подлость, злость,
В меня стрелял обман.
Душа, как старый барабан,
Вся рваная  от ран.

На вскрытии моей души
Патолог ужаснулся:
О, сколько ран! Все прямо в цель,
Никто не промахнулся…

Поэт по-прежнему, как и во все времена, приносит себя в жертву… напрасно или не напрасно?..

Исторически жертва, наверное, необходима, потому что существует столько же, сколько и человечество, принося жертву, люди пытались решить какую-то очень важную общественную проблему, например, урожая или засухи, победы в войне и т.д. Жизнь Христа стала идеальным образцом, когда Богочеловек должен был погибнуть, чтобы спасти человечество – ни меньше, ни больше. Все лучшее на Земле происходит из столкновения, боли, страдания; и сегодня любить, значит, как и тысячи лет назад, жертвовать собой. 
Смотрите: вот пример для вас!
Он горд был, не ужился с нами:
Глупец, хотел уверить нас,
Что бог гласит его устами!

Смотрите ж, дети, на него:
Как он угрюм и худ и бледен!
Смотрите, как он наг и беден,
Как презирают все его !

«Не говори: «Забыл он осторожность!
Он будет сам судьбы своей виной!..»
Не хуже нас он видит невозможность
Служить добру, не жертвуя собой.

Но любит он возвышенней и шире,
В его душе нет помыслов мирских.
Жить для себя возможно только в мире,
Но умереть возможно для других!» .

Его преследуют хулы:
Он ловит звуки одобренья
Не в сладком ропоте хвалы,
А в диких криках озлобленья.

И веря и не веря вновь
Мечте высокого призванья,
Он проповедует любовь
Враждебным словом отрицанья, –

И каждый звук его речей
Плодит ему врагов суровых,
И умных и пустых людей,
Равно клеймить его готовых.

Со всех сторон его клянут
И, только труп его увидя,
Как много сделал он, поймут,
И как любил он – ненавидя !

1 мая 2014 г. В.П. Астафьеву исполнилось бы 90 лет со дня рождения. Писатель напоминает в рассказе  как зарождалась жизнь. «Зарницы. Зарницы. Зарницы. …из когда-то дикого пламени в муках и корчах родилось все: былинка малая и дерево, звери и птицы, цветы и люди, рыбы и мошки. И небо в эти минуты словно бы становится вестником нашего перворождения, доносит отголоски тех бурь, из которых возникли мы». (Литературная газета, № 17, 30 апреля-6 мая 2014 г. с. 1).
16 июля 1945 г. американцы испытали на полигоне в Нью-Мексико атомную бомбу. Ученый, наблюдавший за взрывом вспомнил слова Вишну из Бхагавадгиты: «Я стал  смертью, разрушителем миров».
Поэт живёт в другом измерении, жертвуя, он приобретает нечто невыразимое, поэт не говорит, не пишет, но пророчествует, кричит:
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.

Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья –
Бессмертья, может быть, залог!
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог !

Ирония судьбы, а может, это и закономерность, что чаще всего к алтарю приносили в жертву всё лучшее, лучших и любимых, причём, на необходимость этого прямо указывают проповедники.
А может, жалея, ничего не привносим в мир и, наоборот, следуя своей природе, суть хищной и жестокой, ничего не теряем?..
И когда Екклесиаст писал, что все – суета и томление духа, то, может быть, имел в виду то обстоятельство, что человеческое «томление», суть беспокойство напрасно, ибо неизбежно  произойдет то, что должно произойти.







III. 21. «Ад – это другие!».

Нас губит не табак и не алкоголь, а рука ближнего.
Неизвестный автор

Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель, жившие под знаком Великой французской революции 1789-1793 гг. верили, что история человечества имеет свой смысл. Что касается Ницше, то он отвергал рациональность человеческой истории, считая, что в истории нет цели, нет прогресса, а есть «вечное возвращение, вечная борьба сильных и слабых». Отсюда отрицание всяких принципов: «Жить – это значит быть жестоким и беспощадным ко всему, что становится слабым в нас и не только в нас».
Ницше  одним из первых предвосхитил приближение ХХ века, - времени, когда успеха добивались не самые умные и справедливые, а самые жестокие и коварные, когда наступала эпоха усредненных людей с их неукротимой жаждой власти.
В 1878 г. выходит в свет его произведение «Человеческое, слишком человеческое», где он осуществляет, так сказать, инвентаризацию общечеловеческих ценностей, демонстрируя их инверсию. В условиях подготовки к переделу мира, считал Ницше, идеи любви, равенства, равенства, братства, справедливости всего лишь пустые слова, феномены-перевертыши, которые скорее обманывают, чем поддерживают и обнадеживают.
Нам суждено жить в неизведанном мире, так было, есть и будет, хотя нам и кажется, что мы  все понимаем и много знаем (а иные даже утверждают: «Я знаю всё!»), - в действительности же мы идем по жизни, как слепые, наощупь. И на самом  деле нет ничего из того, о чем мы думаем, что оно есть.
И счастья, здесь на Земле, без боли не бывает.
Долгую и счастливую жизнь нельзя выиграть в лотерею, но, как представляется, она всегда есть результат  непрерывного напряженного труда.
Таким образом, вполне логично, как представляется, предположить, что отсутствие труда и страдания гибельно для всякого человека и, как говорят: «Доброта, как лишняя свобода, душит». Иначе говоря, жизнь того, кто ничем не рискует, не очень дорого стоит. Но, напротив, Жизнь стоит того, чтобы рисковать.
Известная поговорка гласит: «Скажи мне, кто твой друг и я скажу, кто ты». Диетологи говорят: «Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты». А можно и так: скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, кто ты.
Известно, что о вкусах не спорят, их воспитывают. Это и так и не так. Так в том смысле, что яблоко от яблони недалеко падает; не так в том смысле, что вся жизнь есть спор о вкусах, читай, о ценностях.
Дело даже не в том, чтобы читать сочинения видных писателей, потому что это как бы само собой разумеющееся; однако, поэты и ученые должны становиться для читателей лишь пробным камнем, ибо в действительности задача заключается в том, чтобы, как указывал И. Кант, осмеливаться мыслить самостоятельно.
Как найти человеку такую работу, которая была бы для него лекарством?..
Нам нет нужды обвинять человека в неблагодарности, ибо это самое качество заключено в самой его природе.
Человек – это всегда один пишем, два в уме. Он не молчит, даже когда его губы плотно сомкнуты.
О чем можно говорить (спорить), когда вопрос вопросов: кто главнее (первее) среди равных?..
Другой нужен каждому как воздух, но… в жизни бывает и так: тебе друг по-прежнему  нужен, а ты ему – не очень…
«Я не доволен тобой» - по сути, это значит, что я пытаюсь решить свою проблему за твой счет, разумеется,  не признаваясь в этом даже самому себе.
Всё, что можно сделать, - сделаешь ты; а у меня задача посложнее – совершить невозможное.
Нам всю жизнь что-то внушали, мы всю жизнь слушали, может быть, пора научиться  думать самостоятельно?..
У нас, у людей, на протяжении сотен лет не прекращается спор о том, кто – больше…
Не считай, что ты даешь, ибо тебе – всегда – дают неизмеримо больше.
Твоё не то, что тебе дают, а то, что даёшь ты.
Древний Гесиод, живя еще в VIII в. до н.э. подарил миру удивительное правило,  III. III. впервые указав на то, что половина больше целого. (Он имел в виду, что делиться поровну выгодней, чем брать себе всё) . С тех пор многое поменялось в мире, но кое-что  существенное осталось неизменным и сегодня  самое выгодное вложение капитала  –  отдавать другим, по сути,  делиться.
Если двоим суждено встретиться, то у них, как правило, находится общее дело.
Любить, значит рваться из всех сил – и все это незаметно, ибо, прежде всего, на духовном уровне.
Когда научишься не делить на  моё и твоё, когда перестанешь ревновать, считая, что другому досталось больше, чем тебе,  когда научишься не осуждать и не думать плохо о  другом, тогда и научишься быть счастливым.
Обучение становится все более дистанционно-электронным, общение все более виртуальным, существование все более неаутентичным (неподлинным), жизнь все более иллюзорной… девальвируются не рубли, не евро, не доллары, девальвируются все ценности морального плана.
Праздники с годами все больше напоминают будни, а будни, напротив, все чаще напоминают о празднике…
Если бы человек не чувствовал своей ущербности, обрубанности, фрагментарности, неполноты, если  бы находился в состоянии гармонии (с собой и с миром), то вряд ли искал бы  возможности и способа «уколоться и забыться». Недаром поэт спел:
Где-то кони пляшут в такт, нехотя и плавно.
Вдоль дороги все не так, а в конце подавно.
И ни церковь, ни кабак, ничего не свято…
Нет, ребята, все не так, все не так, ребята !

То, что мы думаем о человеке, например, какой он хороший или наоборот, какой он плохой, имеет большее отношение к нам, чем к нему.
Твердим: никого ни с кем нельзя сравнивать, человек несравним… это значит, что никак нельзя одного предпочесть другому, но пусть первый бросит камень тот, кто никогда никого ни с кем не сравнивал.
Какой ты друг, если ты ничего не можешь дать?..
Против кого дружим?.. как часто почему-то любовь к одному, оборачивается ненавистью к другому.
К тому же, отрицательный герой понятнее, ближе для большинства, не потому  ли что многие узнают в нем себя?..
Конечно, литература описывает жизнь замечательных людей, например, но они остаются для многих непонятными, как, например, князь Мышкин в  романе Достоевского «Идиот».
Неизвестно, кто из людей любит правду?.. но если правды нет, тогда иррационалисты правы, утверждая, что никакого смысла нет и люди живут (в известной степени) так, как и всё живое, как животные, как растения, как всё во Вселенной. Иначе говоря, Фалес был прав, ставя знак равенства между жизнью и смертью, потому что, по большому счету, никого из нас могло и не быть. Но, признавая это (в очередной раз!)  нельзя все же не признать, что жизнь каждого из нас есть величайшее чудо…
Тем не менее, написано: «человек раждается на страдание, как искры, чтоб устремляться вверх» (Иов. 5:7); достаточно  открыть книгу Иова, чтобы  предположить, что все люди – глубоко несчастны. «И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! Похули Бога и умри. Но он сказал ей: ты говоришь как одна из безумных; неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» (Иов. 2:9-10).
Счастливы же те, которые не видят своего несчастья, как например, дети, несчастья которых представляются взрослым незначительными. Сделать же человека счастливым, как говорится, это не входило в план сотворения мира.
Не скажет ничего хорошего тот, кто не видел в жизни ничего хорошего.
Если же делает доброе другому, то лишь повинуясь «естественному ходу вещей», то есть, так, чтобы это выглядело как доброе.., недаром говорят: «свой своему поневоле друг».
А вот исторический пример. Рассказывают, как возненавидели друг друга знаменитый Фритьоф Нансен и его штурман Иогансен, которые покинули «Фрам», отправляясь к Северному полюсу. Они не достигли цели и около полутора лет добирались до Земли Франца Иосифа. Исследователи почти не разговаривали друг с другом, обращались подчеркнуто официально и то лишь в экстренных случаях. Льды, безмолвие, голод и холод, одиночество – все тяготы изнурительного похода были ничто в сравнении с муками взаимной неприязни.
Ленинградские  социологи установили: «по причине психологической несовместимости из научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро увольняется двадцать процентов специалистов»  !
С другой стороны,  разумеется, можно приводить примеры того, как люди жертвуют собой ради других. Но такое становится возможным только в одном случае: когда человек любит. И, верно, если есть смысл в человеческом существования, то он – в любви к другому человеку. Родительская любовь является в этом случае почти идеальным примером. Поистине, настоящая любовь вечна (пусть в представлении!), любящий обнимает собой весь мир и не боится смерти.
Слегка перефразируя Вольтера, можно сказать: «Даже если бы любви не было, то её надо было выдумать».
У страха глаза велики, поэтому порой, пустого человека принимают за важного. Слова городничего из комедии Н.В. Гоголя «Ревизор» можно считать классическими: «Вот смотрите, смотрите, весь мир, все христианство, все смотрите, как одурачен городничий! Дурака ему, дурака, старому подлецу!.. Сосульку, тряпку принял за важного человека!».
Нам ничего не надо бояться,  у каждого свой ад. Очевидно, что здоровые – еще не совсем здоровые, и больные – не совсем больные. Из того факта, что мы относительно здоровы, следует только то, что надо жить надо радуясь. Недаром И. Губерман утверждал: «Думать каждый день о чёрном дне – значит делать чёрным каждый день».
Иначе говоря, ты сам в своём уме делаешь жизнь либо прекрасной, либо невозможной.
Философия, порой, важнее медицины, потому что врачует и настраивает на позитив душу человека, медики же чаще всего только ставят диагноз (смертельный).







III. 22. «Длинная рука» науки и техники

Одна  из особенностей моей работы  состоит в том,
что я почти не перестаю думать о текущей проблеме
…непрерывность для меня кажется очень важной:
мне нужно продолжать работу мысли. Дж. Чу.

Л.Н. Толстой писал, что изобретение книгопечатания принесло больше вреда, чем пользы. Данная мысль писателя, как представляется, позволяет говорить об умеренной пользе знания. Сократ же, напротив, считал, что есть только одна добродетель – знание, и одно зло – невежество.
Изобретение радио и особенно телевизора, возможно, больше испортило человечество, чем воспитало, хотя изначально идея заключалась именно в том, что  развитие науки, техники и образования, сделает людей лучше. Изобретение Интернета напоминает мину замедленного действия, то есть, достоинства очевидны, но последствия полностью непредсказуемы, знание потеряло  ценное качество – свою сакральность. Подобно тому, как для хорошего здоровья человеку лучше есть меньше, чем больше, так возможно, и знать ему лучше столько, сколько он способен переваривать; что с того, что он много знает, и очень мало умеет.
По этому поводу хорошо заметил Жан Ростан: «Наука сделала нас богами раньше, чем мы стали людьми».
Всякая наука имеет своим основанием многие другие науки, но постепенно происходит, так сказать, узкая специализация. Науку вообще  условно можно представить в виде Эйфелевой башни: широкое основание и, словно игла, устремленная в бездонное небо, верхушка.
Техника – великое благо, но, как всякое благо, имеет свою обратную сторону, иначе говоря выражение «за все в жизни приходится платить» оказывается во многом справедливым – так и человечеству приходится (и, вероятно, придется) расплачиваться за блага цивилизации.
Мы многому учим, а если учесть, что наш век смело можно назвать  информационным веком, то очевидно, что нам, несмотря на все успехи науки и техники, нечем гордиться, потому что сегодня не учат самому главному – не учат думать.
Смертельное слово «комфорт». Развитие и распространение техники порождает очередную великую иллюзию всесилия человеческого разума.
Машина отнимает душу  у своего создателя. Не так ли поступает и человек с другим человеком?.. сначала дает ему чаемое, а потом вынимает из него душу.
Быстроногий Ахилл, говорит известный психотерапевт, пользуется сегодня лучшей в мире бритвой  фирмы «Жилет», но иногда и он забегает ко мне для консультаций.
И человек всё тот же, что и был тысячи лет назад, несмотря на развитие техники и все успехи цивилизации, то есть он – и венец творения (как люди издавна сами себя называют), и он же прах, глина и пыль вселенной.
Дебаты о пользе и вреде техники бесконечны, но нужно было стать В. Хотиненко, чтобы сказать: «Технологии нас сожрали».
Простая палка – это «длинная рука», техника – также «удлиняет руку», но ничто так не удлиняет руку, как ум. Архимедов рычаг – по сути, орудие, продолжение руки, карандаш – тоже орудие, гитара, скрипка, фортепиано, баян, кобыз – орудие, с помощью которого «удлиняется» и углубляется сфера способов самовыражения и воздействия на других людей. Книга, фильм, компьютер – это тоже орудие, «продолжение» человеческого разума.
Открытий и изобретений не было бы, если бы ученые делали только то, что можно.
Открытия, изобретения – это всегда удел единиц; труд – доля миллионов.
Многое стало возможным сегодня в связи с техники, проникновением в сердце человека компьютера и опутавшим его интернетом,  но по-прежнему ценится только то, что далось максимальным напряжением сил.
Машина делает нашу работу бессмысленной, потому что она делает это лучше и быстрее, чем это сделали бы мы; с другой стороны, машина же и лишает наш труд едва ли не самого важного – лишает души. И здесь великая радость открытия сменяется очередным великим  разочарованием.
Техника, безусловно, облегчает жизнь человека, но иногда кажется, что вместе с тем, она вынимает и душу, девальвирует все ценности, включая и самую жизнь. Сегодня, как представляется, всё потеряло свою цену.
С развитием компьютерной  техники, жизнь становится всё более электронной, а общение всё более виртуальным.
Машина отнимает душу у своего создателя.
Люди (человечество) построили систему, в которой не оказалось места для самого строителя, потому что человек сегодня нередко оказывается лишним, ему просто не находится применения. Эта система называется цивилизацией. А немало способствовали строительству этой системы развитие науки и техники.
Развитие робототехники приводит ко все большему сокращению рабочих мест. Ещё в 1979 г. в СССР  на экраны вышел фильм «Приключения Электроника», в котором герой-робот пророчески произнёс: «Я никогда не стану человеком, я – ваша ошибка, профессор».
Душа не больше ли тела, а Слово не больше ли пищи? – риторически спрашивал бы псалмопевец.
Душа, подобно телу и подобно разуму, нуждается в напряжении, в  постоянной нагрузке, в неустанной деятельности, развитие же техники вообще и компьютерной техники в частности, приводит к тому, что человеку всё меньше надо напрягаться, потому что за него многое уже решает машина.
Таким образом, наука и техника, изначально призванные облегчить тяжёлый физический труд, настолько успешно справились со своей задачей, что самому человеку, по сути, творцу, не находится места на Земле. Недаром говорится, что безделье – мать всех пороков, и вот широкий путь развлечений и путь наслаждений становятся для немалого числа людей планеты путём в никуда.






III. 23. Целое

Сеявшие со слезами будут пожинать с радостию.
     Пс. 125:5

Любовь  недаром называют вечной, ибо для неё  так естественно стремление заглянуть по ту сторону бытия.  И хотя «при жизни никто не в силах увидеть, что там, за стеной» (Хайям), человек, как существо не только мыслящее, но и тонко чувствующее, не может отделаться от ощущения, что он – НЕ ВСЁ в этом мире, что ОН – НЕ ЦЕЛОЕ, что он – не царь; напротив, знает, что  он конечен, смертен, что жизнь обязательно продолжится, пусть и в другом виде. Философское понятие анамнесиса, означающее припоминание в  введенное Платоном, как раз и обозначает «состояние человеческой души, припоминающей в здешнем мире виденное ею в мире потустороннем; объекты припоминания – сверхчувственные идеи – образцы того, что в чувственном мире выступает только в виде подобий» (Философский энциклопедический словарь. М., 1983. с. 24).
Его жизнь – это не всё в этом мире, хотя он и является порождением этого мира, что он «дитя природы» (Фейербах) и  вмещает в себя целый мир, но подсознательно ощущает, что его жизнь, возможно, лишь отражение другой, неведомой жизни.
Итак, человек не может не знать, что лишь одна из мельчайших частичек, можно сказать, атом Вселенной, и что он непостижимым образом связан со всем миром и даже, может, самой Вселенной, связан не только физически, но и духовно. Также он не может не понимать, что он лишь звено в бесконечной цепи поколений; что (он) подобен волне в океане – она катится по поверхности, вздымается, упадает, разбивается, но вслед за ней, за этой волной  неотвратимо следует другая и это не имеет начала и не имеет конца, но таковое, как представляется, и можно считать вечным.
Если стоит чему-либо учиться, так это одному: не бояться поражений.
От сколь многих бед избавились бы мы, если бы не было у нас страха перед поражением (и, разумеется, вслед за этим самого поражения).
Известно, что от любви до ненависти – один шаг. Иначе говоря, не бывает ненависти там, где прежде не было любви или, скажем прямо, подобия любви. Это наводит на мысль, что и правы и не правы, когда считаем одних людей хорошими, а других плохими, одних – добрыми, других – злыми и т.д. очевидно, что в иные моменты мы  сполна вкушаем от одних и тех же людей то одно, то другое.
Любят повторять, что факты – упрямая вещь; но кто признает, что всё зависит от того, кто эти факты представляет, комментирует, какая у данного экзерциста  установка, какое мнение, оценка, суждение и т.д.
Поистине, нам ничего не надо предпринимать, потому что мы смотрим на других, хотим жить так, как другие, хотим как лучше, а получается совсем не то, что хотели…
Почему до сих пор есть несчастные? Все просто. Потому что все хотят счастья, а счастья, писал Б.Окуджава, как «пряников сладких всегда не хватает на всех».
Спорить о счастье, это все равно, что спорить о том, кто лучше?.. и в этом споре обе стороны забывают об истине.
Жизнь – это книга, которую каждый пишет сам – сразу набело; поэтому, наверно, в старину говорили (а сегодня всё новое!): «Береги платье снову, а честь смолоду».
Когда я счастлив, тогда меня окружают, как правило, одни хорошие люди.
Человека отличает от человека чувство благодарности; чем больше любви, тем больше благодарности, тем больше Человека и, наоборот, чем больше ненависти, чем больше злобы – тем меньше Человека.
Лучше самому стать полезным, чем рассчитывать на поддержку других.
Человека нередко  еще ловят на противоречиях, оговорках, берут на понт и т.д. в психологии и социологии это еще называется  исследованиями.
Иначе говоря, все не так просто, как нам кажется, недаром и Прутков заметил: «Если на клетке слона увидишь надпись «буйвол», не верь глазам своим»; также эта мысль нашла выражение в песне: «Мир не прост, совсем не прост, / Но не боюсь я ни бурь и ни гроз. / С бедой я справлюсь, любовь храня, / Ведь у меня есть ты у меня!».
Жизнь учит не бояться смерти.
По иронии судьбы, меньше всего боятся смерти (и чаще всего погибают прежде времени) лучшие. Недаром Ницше замечал: «Гений знания, вроде Кеплера и Спинозы, обыкновенно не столь жаден и не  производит такого шума из-за своих  на деле гораздо больших страданий и лишений» .
Не создан человек для одиночества, заметил поэт (А. Дементьев), - иначе говоря,  каждому человеку, как воздух, нужен другой человек, - все остальное детали, но как раз последнее оказывается самым важным, недаром Хайям писал:
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно не мало,
Два правила простых запомни для начала.
Ты лучше голодай, чем что попало есть
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

Тех людей, которых мы знали много лет назад, давно уже нет, даже если они живы, это все же не те, кого мы знали и любили.
Хороший собеседник отнюдь не тот, который умеет хорошо говорить, напротив, это скорее тот, кто умеет слушать.
Плохо, когда слово идет впереди мысли – во всем должна быть гармония, в конце концов, недаром сказано: красота спасёт мир, потому что мир стоит на любви и гармонии.
Легенды живы сегодня так же, как и прежде.
Когда я счастлив, тогда меня окружают, как правило, хорошие люди. Итак, нетрудно предположить, что когда мне плохо, когда я несчастен, то все происходит с точностью до наоборот.
Перефразируя древнее латинское выражение (приводимое К. Прутковым: «если хочешь быть счастливым – будь им»), можно сказать, если хочешь быть счастливым – помоги другому.
Размышляя о драгоценном фундаменте, который закладывается в первые годы жизни, Л. Н. Толстой писал: «Разве я не жил тогда, когда учился смотреть, слушать, понимать, говорить, когда спал, сосал грудь и целовал грудь и смеялся и радовал свою мать? Я жил и блаженно жил. Разве не тогда я приобретал все то, чем я теперь живу, и приобретал так много, так быстро, что во всю остальную жизни не приобрел и одной сотой доли этого? От пятилетнего ребенка до меня – только шаг. От новорожденного до пятилетнего – страшное расстояние. От зародыша до новорожденного пучина. А от несуществования до зародыша отделяет уже не пучина, а непостижимость».
Но и вся жизнь человека точно такая же непостижимость. И часто в жизни связывается несвязываемое и столкновение рождает новое.
Зорко только сердце, не сердце, а не разум чувствует Бога,  указывал Паскаль. Можно сказать, без всякого преувеличения, что путь от сердца к сердцу НЕПОСТИЖИМ. Мысль об этом находим в Священном Писании: «Три вещи непостижимы для меня, и четырех я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины  к девице» (Притчи 30:18-19).
Все говорят одно и то же, но тем не менее, деление на тех и других неизменно. Следовательно, суть не в словах, и как говорил В. Фролов, много пройдёт времени, пока наполнится копилка знания и слово зазвучит.
Если ты работаешь творчески, то ясно, как день, всё, что ты делаешь – не то, не так и не тогда; это все только любят повторять: творчество, главное – творчество, надо работать творчески… и не говорится: «Работать творчески, значит, работать так, как я»; в крайнем случае: «Творчески – это работать, как ты».
Если человека внимательно послушать, то постепенно вырисуется приблизительно такая модель мира: в центре – он, и всё вращается вокруг него. Впрочем, в философии эта мысль давно закреплена термином «антропоцентризм».
Вероятнее всего, прав тот, кто утверждает, что в мире сегодня никто никому не нужен, что каждый думает прежде всего и после всего о себе, любимом. Тем более, что Г. Лейбниц, живя в 17 веке после упорных размышлений пришёл к вполне очевидному выводу: «Всё к лучшему в этом лучшем из миров». И.В. Гегель, живя двести лет спустя, по сути, вывел ту же самую формулу, хотя и несколько иначе выраженную: «Всё действительное разумно, всё разумное действительно». И, наконец, Л.Н. Толстой поставил жирную точку, заметив: «Пока мы были недовольны жизнью, она кончилась».
В философском фильме о любви «Хозяйка гостиницы» (1955 г.?), актёр Михаил Названов, обращаясь к зрителю, раскрывает психологию влюбленного: «Через «нет» в наше сердце приходит любовь».
Полное взаимное согласие, вообще говоря, противно человеческой природе и, действительно, всякое да нуждается в своём нет. В этом также заметна способность человека во всём сомневаться, то есть, не верить не только никому, но и самому себе, что, по Декарту, и значит мыслить.
Мир, конечно, не стоит на крайностях, но держится между ними, иначе говоря, наш мир и мы в нём – самое настоящее чудо.
Если сам не знаешь, чего хочешь, то можешь провести за компьютером целый день…
Природа позаботилась не о долгожительстве отдельных экземпляров, хотя, может быть, и наиболее достойных, но о продолжении жизни на Земле.
Молодой человек напоминает спелый плод – тронь его, – брызнет сок.
Кто больше всего волнуется от тайных мыслей? Кто больше всего думает о любви, то есть, о жизни?.. Кто больше всего себя не понимает? Это все он – молодой человек, и этот мир – для молодых, недаром поэт восклицал:
Это нам, крутым и бессонным,
Миру будущее дарить!
Мы еще прикурим от солнца,
Если только будем курить !

Жизнь – это мечта о жизни.
Жизнь – это будущее человека.




III. 24. Учитель и философ

Субстанция – это предельное основание…
Неважно сколько и где ты учился, а важно,
чему ты научился.
Неизвестный автор

Когда женщина беременна, то в ней самой заключается весь мир, а весь внешний мир для неё чужой и враждебный.
В подобном же положении находится и мыслитель, недаром ведь Сократ сравнивал свой метод майевтики с искусством повивальной бабки, с той лишь разницей, что если последняя помогает рождению ребёнка, то он помогает рождению мысли. То есть, подобно тому, как женщина стремится зачать и выносить ребенка, так мыслитель (поэт или художник) заботится о том, чтобы воспринять и выносить мысль или, иначе говоря, о том, чтобы  оставить «след на земле». Здесь сама собой напрашивается  аналогия с афоризмами № 289-290 из «Злой мудрости» Ницше: «В каждом сношении людей речь идет только о беременности»; и: «Кто не оплодотворяет нас, делается нам явно безразличным. Но тот, кого оплодотворяем мы, отнюдь не становится тем самым для нас любимым» . Как говорится, не в бровь, а в глаз.
Большинство  проводимых мероприятий (а равно и разнообразных занятий) проходит, преимущественно без последствий, – отсюда их ценность и полезность для человека и общества; последствиями же можно назвать то, что человек, уходя, выносит с собой.
Человек чаще всего, если не всегда – только орудие…
Сначала друзья, а потом князья…
Мы привыкли делать упреки другим в непостоянстве и даже в предательстве по отношению к нам, а паче к обществу-коллективу, между тем, никто не хочет видеть, что человек, вообще говоря, сам себе не принадлежит и всякая связь, как справедливо замечено, это всегда зависимость. А мы все чего-то хотим, на что-то надеемся, переживаем… и все это тоже называется Жизнь.
Если философия – «наука» обо всём и ни о чём, то и жизнь – тоже – ни-че-го.
Если мы говорим о ком-то плохо, это значит, наверное, что мы сами такие.
Все живое на Земле заботится о продлении своей жизни.
Легенда гласит, что Будда показал жаждущему ученику самое большое чудо – рождение человека. И, действительно, жизнь – это всегда самое настоящее чудо, невероятное сцепление многих случайностей.
Многое нужно было вместить, чтобы однажды заявить: человек – центр Вселенной. Но как же не потеряться человеку на просторах этой самой Вселенной, где  найти себя («познать себя») – не меньшее чудо, чем сам факт его появления.
Сегодня никто не боится позора, зато многие, увы, боятся одиночества, хотя еще Омар Хайм писал:
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

Когда у человека нет выбора, он сетует, когда же, наконец, вековая мечта о свободе, например, воплощалась в жизнь (а все революции всегда творились под знаменем борьбы за свободу), как во Франции в 1789 г. или в России в 1917 г., то все сразу видели, что, увы, хрен редьки не слаще, но – что сделано, то сделано и – верно – назад дороги нет. «О свобода, сколько преступлений творится во имя твоё!» – сказала жирондистка  Жанна Мари Ролан на эшафоте гильотины в 1793 г. Поэтому, когда вооруженные люди говорят о свободе, то простые смертные заключают: «Значит, будут грабить» (х/ф «Свадьба в Малиновке»).
Замечательный человек напоминает алмаз, особенно, когда блистает гранями своего таланта.
Слово, чтобы быть услышанным, должно звучать, подобно струне, слово, подобно стреле, должно попадать в цель – и главной целью для него является сердце человека.
Оттого и столько инфарктов, что в мире идет не прекращающаяся борьба добра и зла, а слово, как известно, лечит, и слово же калечит.
Учитель это всегда человек с великой душой,  иначе это не Учитель.
Чему следует учить прежде всего?.. вероятнее всего, умению думать, мыслить, коль уж человек – представитель рода homo sapiens. Чему же следует учиться?.. опять же, учиться думать, мыслить самостоятельно… нет, не такое это простое дело…
Плох тот учитель, который ничего не даёт, а только задаёт.
Нас всегда учат тому, что нам не надо, но лучше всего мы учимся тому, чему нас никто не учит.
Жизнь дана человеку не только для радости, но и для страданий.
Жизнь – не только дар человеку, но и долг.
Жизнь дана и для испытания, и, еще один парадокс, лучше всего человек проверяется не тогда, когда всё хорошо, а, напротив, тогда, когда всё плохо.
Когда видишь, что другой умеет то, что ты не умеешь, то начинаешь думать, что он может всё.
Больше всего человек думает о себе, и меньше всего о другом, но, и это еще один парадокс, другому всегда кажется, что он о нем думают другие, еще более того, ему это не только не безразлично, но напротив, очень важно: «И вот общественное мненье, пружина чести, наш кумир, / И вот на чем вертится мир».
Ходил древний Диоген днем с огнем и на вопрос, что он делает, отвечал: «Ищу человека». «Чудак, - говорили ему, - кругом столько людей». «Людей, действительно, много, а человека – ни одного», - парировал мудрец.
Сначала раз пять, в смысле распять, а потом и простить от всего «чистого сердца» - ах, как это по-человечески.
Таким образом, большинство для человека существует и не существует, а между тем, главное правило общежития гласит: человек становится человеком только среди себе подобных. Впрочем, поэт сказал лучше:
Не создан человек для одиночества
С дремучими инстинктами в крови.
Он может жить без имени, без отчества,
Но никогда –  без ласки, без любви.
Живой душе святое провиденье
В грехах забыться людям не даёт.
К живому телу тайна тяготенья
Хранит и движет человечий род.
И пусть цари догматами и спорами
В веках своими войнами шумят.
На вымерших развалинах истории
Слова любви, как маки шелестят !

Всем известно, что: «Любовь нечаянно нагрянет, / Когда её совсем не ждёшь…»; увы, ненависть тоже ни у кого ничего не спрашивает, тоже приходит неизвестно откуда и зачем… говорят, любовь слепа, а ненависть?..

Перу С.Я. Маршака принадлежит немало стихов о бытии, в том числе следующие строчки:
…И сознавая жизни быстротечность,
Он так живёт наперекор всему,
Как будто жить рассчитывает вечность
И этот мир принадлежит ему.

В самом деле, никто не хочет признавать очевидного, а именно: мы живём своё короткий век благодаря сочетанию множества счастливых случайностей, и в свете этого очень неубедительно звучит вывод о том, что человек – центр Вселенной.
Мы говорим: человек есть то, что он думает; вероятно, так и есть, но можно сказать и так: в одной фразе весь человек; например: «человек – мера всех вещей» (Протагор), (причём, у каждого  эта мера своя); или: человек – это микрокосм; представитель рода homo sapiens; политическое или сексуальное животное; то есть, всякое  определение характеризует какую-то существенную сторону «как он есть». А можно сказать иначе: «Я не такой, как ты»; «Что Я, то не Ты»; «Я вижу мир по-другому»; «Мы не таковы, как прочие» и т.д. и т.п.
Змея, верно, меняет свою кожу, но не сущность.
Известный актер, исполнитель роли Шарапова в культовом советском фильме «Место встречи изменить нельзя», В. Конкин, признавался в интервью: «Когда была нужда в хороших партнёрах, их Господь мне давал. Многие становились моими друзьями. Но Высоцкий на съёмках фильма «Место встречи изменить нельзя» другом не стал. Он был товарищем по работе, причём очень своеобразным товарищем. Работать с ним было нелегко. Вот он – добрый, прекрасный, замечательный – через три секунды меняется в лице… Ор, вопли, чего там только не было! Я в такой свинской ситуации до этого никогда не оказывался… На съёмках «Места встречи» мне было крайне неудобно существовать» (Аргументы и факты – Казахстан, № 9, 2014 г., с. 25); и… и… и молчат те, кто во всю свою жизнь из  подобной «свинской ситуации» не выходил…
В прежние времена люди, как представляется, нередко искали общения, сегодня люди, скорее избегают «лишних контактов», а всё из-за пресыщения. Правда, во все времена общение, в конечном итоге, носило сугубо избирательный характер.





III. 25. Перепискино и Переделкино

Из истории надо взять огонь, а не пепел.
Н. Н.

В подмосковном Переделкино жили и творили писатели и поэты, известные не только в России, но и за рубежом: Бабель, Чуковский, Пастернак, Эренбург, Ильф и Петров, Окуджава и др. Любопытна история  возникновения знаменитого  поселка, замысел принадлежал М. Горькому, который предложил построить творческий кооператив и выбил деньги на его сооружение. Сталин, подписывая в 1933 г. постановление о строительстве «Городка писателей», пошутил: «Лучше бы назвали не Переделкино, а Перепискино!» (Аргументы и факты Казахстан, 2014 г., № 10, с. 24). Через каких-нибудь 80 лет «перепискино» стало «серьёзной научной проблемой», называемой, правда, несколько по другому – плагиатом.
Нельзя быть русским и при этом не знать и не читать стихов и повестей А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, Ф.И. Тютчева, А.А. Фета, сочинений Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого и целого ряда других замечательных поэтов и писателей. Потому что они писали для всех, кто умел читать, писать и мыслить. Прошло каких-то 200-100-50 лет, но как изменился  мир, и вот сегодня многие пишут преимущественно для себя.
Какими же единицами измерить «производительность» творческого труда?..
Тысячи лет назад было написано: «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет» (Галатам 6:7), однако, и сегодня люди точно так ищут логику в поступках человека.
Искать логики в словах человека это, примерно, то же самое, что ловить журавля в небе.
Человеку естественно хотеть жить, более того, как утверждается с лёгкой руки В.Г. Короленко, человек рождён для счастья, как птица для полёта (рассказ «Парадокс»). Впрочем, в книге Иова утверждается другое: «…и человек раждается на страдание, как искры чтоб устремляться вверх» (Иов. 5:7)… но не есть ли эти полярно противоположные утверждения суть две стороны Единого?..
Пока мы живы, смерть кажется ненастоящей, и к нам она не имеет никакого отношения. Советская актриса Л.В. Целиковская говорила: «Когда смерть подойдёт к изголовью и станет отнимать самое дорогое чувство у нас, то жальчее всего нам будет  расставаться с любовью» (умерла в 1992 г.).
Когда живёшь полной жизнью, когда делаешь всё, что  возможно и даже невозможно, тогда умереть не страшно.
Смерть не имеет к нам никакого отношения, говорил Эпикур, когда мы живы, смерти еще нет, а когда  она есть, нас уже нет. Такого же мнения был последователь учения Эпикура Тит Лукреций Кар:
Оттого только страх  всех смертных объемлет,
Что много видят они явлений на земле и на небе нередко,
Коих причины никак усмотреть и понять не умеют,
И полагают, что все это божьим веленьем творится.
………………..
Значит, изгнать этот страх из души и потемки развеять
Должны не солнца лучи и не света сиянье дневного,
Но природа сама своим видом и внутренним строем.

Всякая работа требует усилий, но работать надо так, чтобы со стороны казалось: легко.
Зачем человечеству было изобретать порох, пушки, мушкеты, ружья, пистолеты, тем более отравляющие вещества и средства массового поражения?.. разве изобретенных  еще в первобытную эпоху средств уничтожения себе подобных было бы недостаточно?.. разве человек не настолько хрупок, что «достаточно капли, чтобы убить его» (Б. Паскаль)? Нет, убивают человека не столько ножом, стрелой или пулей, сколько словом и просто взглядом.
Кто найдёт себя, тот никогда не будет в одиночестве.
Когда видишь инвалида, не торопись жалеть его, лучше подумай, сколько вокруг инвалидов душой. Как гласит афоризм: «В слишком здоровом теле слишком мало духа»; М. Горький эту же мысль выразил так: «Здоровым место в стаде»; это почти прямое указание на то, что все люди больны. Христианский поэт оставил замечательный строчки на этот счет.
И тот, кто был спасён, Того,
Кто спас его, хлестал стараясь,
И прятал в показную ярость
Свой стыд, и страх, и торжество.
А Иисус, клоня чело, шептал:
«Отец! На белом свете
Быть человеком тяжело,
Здесь все живут под страхом смерти.
Рождает в людях этот страх
Бесстыдство, подлость и бесчестье.
Не сотвори, Отец мой, мести,
Они больны, в их душах мрак.

На входных дверях многих учреждений, без всякого вреда для профессиональной деятельности тех, кто там трудится, можно было бы сделать простую надпись: «Осиное гнездо».
Нередко можно еще увидеть не творческий коллектив а, так сказать, террариум единомышленников, недаром известный актер Лев Прыгунов, характеризуя свое окружение в прежние годы, говорил: «Всякая организация – это всегда две банды, которые не перестают воевать, а я – между ними».
Вот и Бернард Шоу на склоне лет был вынужден признать: «Чем дольше я живу, тем больше склоняюсь к мысли о том, в Солнечной системе Земля играет роль сумасшедшего дома».
Это же надо так любить себя, чтобы предпочитать эту любовь всему остальному миру! Нет, определенно, с точки зрения Вселенной и вечности такая любовь никак не оправдывается. Вывод: у человека, чтобы оставаться человеком всегда должно быть нечто в тысячу раз более дорогое, чем его собственная жизнь, или, иначе говоря, плохо  ещё живёт тот, кто не готов умереть.
Друзьями справедливо было бы, как представляется, называть только друзей юности, когда, поистине, всё было настоящим, недаром и поговорка гласит: старый друг лучше новых двух.
И всё бы ничего, но рано или поздно наступает время деления: кому – вершки, а кому – корешки; тогда и выясняется кто есть кто.
Счастье и несчастье – братья-близнецы, замечал Ницше; если учесть, что природа-мать во всем стремится к равновесию, что первый закон диалектики – закон единства и борьбы противоположностей, то такое замечание уже не представляется  парадоксальным. В то же время нельзя не отметить: несчастье несчастных видят все, но кто замечает несчастье счастливых?..
О. Уайльд сказал короче: «На самом деле нет ничего, что есть в действительности». Иначе говоря: в действительности нет ничего того, о чём мы думаем, что оно есть или говорят, что оно есть.
Для меня многое из того, что вы предлагаете мне, оказывается новым и непонятным.
Во время колонизации Америки у белых существовала такая поговорка: «Хороший индеец – это мёртвыё индеец»; прошли века, но кто-то остроумно заметил, что и сегодня «у нас любят хоронить».
Если долго думаешь, что сказать, значит, увы, сказать нечего. К тому же, известно, что остроумные люди отвечают мгновенно.
В повседневной жизни многих людей главным оказывается не вопрос об истине, а о том, кто с кем в каких отношениях.
Есть сорт людей, которые всегда рядом с первыми.
Голос рассудка почти всегда есть голос циника, который говорит: «Всё нормально! Всё – можно!». Но, культура, как известно, это табу.





















Вместо выводов к III главе

И умные и умнейшие люди обыкновенно говорят ни о чем, вернее, о банальных, кажется, вещах и их позиция вполне понятна. Но в этом весь человек, то есть, что его внутренний мир – всегда тайна за семью печатями.
Смысл часто – не в итоге, не в результате, смысл  в самом процессе.
В Интернете можно найти все. Но надо знать, что тебе надо и что ты хочешь.
Интернет следует принимать подобно тому, как мы принимаем лекарства, только при этом условии удастся избежать множества пагубных последствий, сродни злоупотреблению алкоголем или другим наркотиком.
Интернет лишает человека этого смысла и множество предложенных путей, в итоге окажутся обыкновенной ложью. И интернет здесь ни при чем.
Человечество достигло невероятных высот в развитии науки и техники, но пирога слаще  чем ВЛАСТЬ, люди до сих пор не испекли. (см.: Д. Фрезер. Золотая ветвь. Легенда о дереве власти на юге Италии).
Всякая власть, как представляется, все же лучше, чем безвластие; да и то верно: ломать не строить, душа не болит.
История жизни Христа, сколько бы ни спорили о том, был ли Он действительно или не был, по сути, представляет роду модель человеческого общежития. Разве те персонажи, с которыми сталкивался Христос умерли? Разве они не живы сегодня? Разве они не изворачиваются, не показывают пальцем, не распинают сегодня так же, как и тогда?
Учение Христа, конечно, идеально, очевидно, что никто не мог бы утверждать, что живет по заповедям Его. Покается человек или не покается, может быть, со стороны и покажется, что он стал другим, как и она сам говорит, подразумевая себя: «Итак, кто во Христе, тот новая тварь, древнее прошло, теперь все новое» (2 Кор. 5:15-17); пусть так, но природа человека в основе своей неизменна, и хвалиться для христианина так же естественно, как и для не христианина, пусть даже он «хвалится и скорбями» (Рим. 5:3).
Если всё – одно и если все – одно, если враги и друзья – одно, если всему цена одна, то почему бы нам не посмотреть на себя глазами врага и, подобно отцу Павлу (Груздеву), не сказать: «Мало меня ещё Бог наказывал!». Аминь.
Судьба человека – от Господа , но о всяком выдающемся  говорят: вот человек, сделавший себя сам (self made man – англ.), и здесь вечные, противоречивые, как сама жизнь, вопросы, на которые нет однозначного ответа.
Как часто нам не хватает смысла! Может быть, следует жить не задаваясь таким тяжким вопросом, может быть, действительно, смысл жизни кроется в самой жизни и нам  не за чем стараться заглянуть по ту сторону, а надо просто жить?
Суета сует, всё суета, – эта мысль красной нитью проходит сквозь всю книгу Екклесиаста – и недаром, ибо стоит ли куда спешит, если будущее, так же, как и прошлое, равно принадлежит вечности.
Слово «суета» говорит само за себя, т.е. суетиться, значит, торопиться, боясь не успеть, но по настоящему мудрый никуда не торопится, потому что знает: то, что действительно ЕГО, если таковое вообще есть, никуда не уйдёт (Г.С. Померанц).
Прошлое и будущее равно принадлежат вечности.
Недаром говорят: движение – это жизнь, - ведь жизнь поддерживается движением и всё живое, как пламя, подвержено изменению.
Действительно, каждый человек это особый мир, и где же это было видано, чтобы кто-то считался с кем-то, может, поэтому Г. Гейне и заметил: «Под каждой могильной плитой покоится целый мир».
Если наша Земля во Вселенной не больше, чем маковое зернышко на ладони, то что говорить о человеке и человеках?..
И если планета Земля – порождение Космоса, тогда и человек существует благодаря не одной только матери-Земле, недаром ведь человека определяют еще как микрокосм.
Умереть не больно, больно, когда рядом нет души родной, кто бы за тебя действительно молился.
Лучшим украшением человека до сих пор были Труд и Мысль.
Всякая книга ждет своего читателя, знаменитые рубайят Омара Хайяма, например, ждали  своего часа семьсот лет, пока наконец, в середине XIX в. один офицер-англичанин не опубликовал их, дав новую жизнь.
И труды Аристотеля, по свидетельству историков, пролежали в подвале несколько веков, предоставленные «грызущей критике мышей» и, как водится, чудом уцелели.
Величайшее искусство в том, что никто не видит никакого искусства.
Человек – несравним, или иначе, лучше, чем это получается у тебя, быть не может.
Гений понятен миллионам, но сам для себя он остается загадкой.
Великого человека не жалеют ни при жизни, ни после смерти.
То, что однажды понял гений, понимает каждый смертный.
В каждом из нас спит гений, и в каждом есть изюминка, особый дар ума, ему самому неведомый;  и кому повезет, кто откроет в себе клад, у кого зазвучит струна в душе, тот может, подобно Архимеду, когда-нибудь воскликнуть: «Эврика!».
Мы слышим: «Мой Пушкин»; «Мой Достоевский»; «Мой Высоцкий»; что, по сути, значит, что каждый человек видит в гении что-то до боли своё, родное… Но в ком же видел родное сам гений?.. наверное, во всех людях… иначе, как бы он мог, подобно поэту воскликнуть: «Всё встречаю, всё приемлю, / Рад и счастлив душу вынуть./ Я пришёл на эту землю, / Чтоб скорей её покинуть»; «Дайте мне на родине любимой, / Всё любя, спокойно умереть» (С.А. Есенин).
Подвиг творится во имя любви, и кто не готов к своему подвигу, значит, тот еще мало любил.
Вряд ли было бы разумным ждать хорошего от других, лучше помнить слова Августина о том, что зла нет, ненависти нет, тьмы нет, а есть лишь отсутствие добра, любви и света…
Уесть другого это и есть вернейший способ преодоления человека, большинство так и делает, хотя  и слыхом не слыхивали о Ницше.
И нет ничего нового, поистине, вина человека в том, что он есть, что он родился; что он слаб, с одной стороны, и что кому-то большему хочется кушать, с другой.
И то верно, что не может у человека равно все быть хорошо во все дни жизни его.
Мы все причастны к вечности – потому что вышли из неё, потому что уйдём в вечность.
Если «жизнь – сон», то есть, то ли было что, то ли не было, тогда и самое счастье  человеческое – миф, - вот без чего не могли  и не могут жить люди – без мифа, без сказки.
Но здесь же кроется и утешение великое, ибо очевидно, что тогда и несчастья – тоже нет, тогда, верно, то что называют несчастьем – просто выдумка, недоразумение.
Все объясняется просто, и не придумано лучшего способа обелить себя, кроме как очернить другого и, главное, ясное понимание того, что за это ничего не будет…
Совесть… какая совесть… совесть, как правило, молчит, как молчат музы, когда говорят пушки.
Проявляя интерес к нему, ты, что называется, клюешь, когда-нибудь он подсечет, и ты окажешься пойманным… а то, что и над ним есть Высший Рыбак – словно не в счет.
Но ведь золотое правило нравственности сформулировано тысячи лет назад:
Живи и жить давай другим,
Но только не на счёт другого;
Всегда доволен будь своим,
Не трогай ничего чужого .

Мы живем в обществе, где каждый стремится заявить о себе громче других, но только слова, сказанные шепотом, звучат сквозь века, недаром замечено: не терпит мудрость суеты.
Найти великую душу так же непросто, как жемчужину на морском берегу.
Будем прощать, может, и нам простится, у нас просто нет другого  выхода и, верно, ничто  так не помогает прощать, как увлеченность своим делом.
Прощение не вымолишь и лучше учиться прощать самому.
Надо понять, что тебе никто ничего не должен, а ты должен всем – если только ты – ЧЕЛОВЕК.
Жизнь прекрасна!.. даже когда по щекам текут слезы.., а может быть именно тогда, поскольку мы люди… пусть же люди плачут всегда только от счастья и никогда – от горя.























Глава IV. АФОРИЗМЫ И ПАРАДОКСЫ

IV. 1. «Что делать мне?» или «наедине с собой»

Одна мысль о Боге, ставит человека
и весь мир на свое место.
Неизвестный автор

Когда человек находил свое дело – тогда перед ним, к его величайшему  счастью, перед ним уже  было больше того бесконечно мучительного выбора…
Друзья это те, которые были друзьями юности,  как говорит А. Ширвиндт: «Всё настоящее рождается тогда, когда ты молод. И чем дольше живешь, тем больше возникает химии, ума, расчёта, карьеры». (Аргументы и факты, 2013 г., № 52, с. 5). Или кто-то забыл, что «Всему своё время», или иначе сказать: «Всё хорошо в своё время».
Это не совсем верное утверждение (с легкой руки Пико делла Мир;ндолы), что у человека есть свобода выбора, что он сам, славный мастер, может лепить из себя все, что захочет. Захочет – вылепит из себя высокого, не захочет, останется низким или опустится вконец. Это не верное утверждение потому, что человек во всем и всегда следует своей природе. Что бы он ни говорил.
Хотя философы и любят говорить, что Бог даровал человеку свободу выбора, так что каждый может выковать из себя всё, что захочет, однако, очевидно, что всякий живущий ограничен в своём выборе известным пределом, недаром Хайям писал в одном из своих рубайят:
Ты, боже, глину мял, – что делать мне?
Ты ткань мою соткал, – что делать мне?
Все, что свершаю – доброе и злое, –
Ты сам предначертал, – что делать мне?

Выслушать человека – святое дело.
Самая ужасная истина в том, что «истин нет», – но к счастью, если данное утверждение верно, то значит, по крайней мере, одна истина есть.
Немного в истории было людей, которые победили бы опьянение славой, но ведь тысячи лет назад было написано: «Не завидуй» (Исход 20:17; 10-я заповедь).
Невозможно проследить то множество случайностей, благодаря которым нам посчастливилось родиться и жить на нашей прекрасной планете, но нужно было быть Ю.А. Гагариным, чтобы сказать: «Я вовремя родился» (см.: Аргументы и факты, 2014 г., № 10, с. 20); а прожил он всего 34 года 18 дней (9 марта 1934 г. – 27 марта 1968 г.).
И все же, несчастен не столько тот, кто уходит рано, сколько тот, кто живёт нехотя.
Счастье человека, как показывает жизнь  замечательных людей, мало  зависит от внешних условий и обстоятельств, но большинство, тем не менее, прочно связывает счастье именно со всем внешним.
Человеку свойственно стремление к счастью, как птице устремляться в небо, недаром в одной древней притче о  бедности и богатстве, хозяин говорит: «Ты, бедность, особенно хороша со спины, когда уходишь, а ты, богатство, хорошо, когда приходишь».
Всё связано и все связаны, и благословляемый нужен благословляющему, как бедный нужен богатому.
Человек может делать всё, что он решит, но это, конечно,  не значит, что всё будет так, как он хочет.
Люди героических профессий, военные, врачи, труженики вообще совершают свой подвиг ежедневно, так, что их подвиг нередко остаётся никем не замеченным.
Человека можно убить, но нельзя победить, утверждал Э. Хэмингуэй. Поэтому человека убивают сегодня точно так, как и тысячи лет назад.
Когда-то мне так не хватало ободряющего: «Держись, старик!», может, поэтому я спешу сказать это идущим следом за мной.
Если человеку есть что сказать (написать), то он скажет так, что его услышат потомки. Если же ему нечего сказать, то что толку от раскрывающих рот?..
Два Измаила в жизни не берут, - сказал Суворов после штурма крепости. Однако, всякая победа, рано или поздно оборачивается… поражением, то есть, и здесь проявляется всеобщий закон, когда одно переходит в другое.
Человеку дан шанс – использовать его, хотя бы один из тысяч, едва ли не главная задача всякого живущего.
Сон, как жизнь, определяется не количеством прожитых лет, не длительностью, но качеством, короткий сон, как короткая жизнь, как вспышка света, которая на мгновение освещает все вокруг.
Если верно, что глаза – зеркало души человека, то лицо – точно книга, по которой можно читать всё, что творится у него внутри.
Кому повезло родиться в еврейской семье – быть тому евреем.
Разозлить другого может каждый, извиниться, увы, нет.
Всякий порядочный человек со временем понимает, что жизнь – это не только священный дар, но и великий долг, что человек живет, вообще говоря, не ради себя и не для того, чтобы ему было хорошо, но ради других, и сам он только промежуточное звено в бесконечной цепи мироздания.
Некогда был очень популярен лозунг: «Если быть, то быть лучшим!». Но всякое первенство здесь, на Земле, условно и относительно. К тому же, какова тогда участь и роль  всех других?.. И не слишком ли далеко заводит человека желание быть первым?.. и всякий лучший в чем-то повторяет всех других.
Всё было хорошо или, по крайней мере, как было, так что всё равно хорошо, но кто-то  из людей захотел лучшей жизни.
Татьяна Николаевна Никулина (жена Юрия Никулина) говорит (фильм «Больше чем любовь»): «Влюблённость – это не любовь, привязанность – это не любовь, привычка – это не любовь… нет, всё-таки любовь, это…»
Итак, любовь это не влюблённость, не привязанность, не привычка,  не плоть, не голос крови, но дух.  Почему возникает чувство к этой, а не к той? Почему в это время, а не в другое?..
Всё лучшее, что может быть на Земле,  уже создано, лучшие книги, лучшие песни давно написаны, недаром автор книги Екклесиаста тысячи лет назад указывал: «и нет ничего нового под солнцем» .
Но почему тогда  все люди и каждый человек в отдельности продолжает творить мир заново? Может, потому, что «истина всегда конкретна»? или потому, что каждый открывает мир снова – для себя? Или потому, что человек по природе своей творец, творить для него, значит жить.
Жизнь это мечта о жизни.
К плачущему судьба беспощадна, смеющийся сам беспощаден, недаром и философ-филолог заметил словами своего Заратустры: «Убивают не гневом, а смехом» .
Сколько людей, столько и трагедий и от счастья до несчастья, как от любви до ненависти, один шаг. От: «Ты – моё счастье!», – до: «А, может, я не твоё счастье?».
Почти по Пико делла Мирандоле. Ты сам – всё. Захочешь, станешь Человеком, не захочешь – пропадёшь. И не надо, друг, делать вид, что тебе всё равно, всё по барабану.
Любить, заметил мыслитель, значит смотреть не друг на друга, а в одном направлении, но бывает, иные пары, хотя идут по жизни вместе, но смотрят в разные стороны.
Всегда актуально то, что идёт из сердца.
Как поднять себе цену, градус самоуважения?.. очень просто – отказаться от тебя.
Каких-нибудь  шестьдесят-семьдесят лет назад многим советским людям для полного счастья не хватало куска хлеба, а сегодня многим, особенно уважаемым людям не хватает… уважения.
Всякий человек, безусловно, заслуживает уважения, однако, недурно было бы знать, что ни в коем случае не следует рассчитывать на взаимность, лучше вспомнить бессмертное поэтово.
Он ловит звуки одобренья
Не в сладком ропоте хвалы,
А в диких криках озлобленья .

Я не люблю холодного цинизма,
В восторженность не верю
И еще, когда  чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо .

Что же, пусть будет твоя победа, но помни, что мы живём в мире, где всё течёт, всё изменяется и на смену одному всегда приходит другое.
Быть матерью или отцом, быть Человеком – это, прежде всего, огромный труд, это значит делать многое из того, что можно было бы и не делать, и никто бы не осудил, это значит, жить по совести.
Человека можно любить, можно им восторгаться, наконец, тихо презирать, но мы не можем знать, какую роль ему суждено сыграть в нашей жизни. Может быть, и никакой, но в любом случае мы всегда остаёмся, подобно Марку Аврелию, «наедине с собой» .
Нельзя дорожить чем-то больше, чем честью. К сожалению, слова честь, стыд, совесть как-то незаметно все больше вымываются из человеческого общежития.
Другой для человека  нередко существует и не существует, иначе говоря, считая, что знает его (другого), на самом деле не знает, да и, правду говоря, знать не хочет – своих проблем хватает.
Бессмысленно спрашивать у поэта, как у него рождаются стихи, и прав был В.Г. Шестериков, когда говорил: «Читайте мои стихи, всё, что я хотел сказать, я сказал в стихах». Вообще же, как представляется, нередко поэтические строчки выходят из под пера не благодаря обстоятельствам, а вопреки всему – чтобы никто не хвалился.
Поэта ещё выдают посредственности, ведь любая торговка может когда-нибудь сказать: «Вас много, а я одна!».
Агрессия – это следствие психической неуравновешенности, а покладистость – божий дар, недаром народная мудрость гласит, что покорный телёнок две матки сосёт. И так всегда и везде – кто сосёт две, а кто-то – ни одной…
Прекраснейшей из трагедий называл Платон жизнь, хотелось бы только добавить: и обольстительнейший из обманов. О чём не преминул заметить поэт.
Жизнь – обман с чарующей тоскою,
Оттого так и сильна она,
Что своею грубою рукою
Роковые пишет письмена.

Я всегда, когда глаза закрою,
Говорю: «Лишь сердце потревожь,
Жизнь – обман, но и она порою
Украшает радостями ложь.

Обратись лицом к седому небу,
По луне гадая о судьбе,
Успокойся, смертный, и не требуй
Правды той, что не нужна тебе» .

Целью всякого обращения  неизменно является сердце человека, поэтому слово должно быть, подобно перу – острым, недаром поэт приравнивал перо к штыку.
Нет! И сегодня рифма поэта –
Ласка, и лозунг, и штык, и кнут .

Каждое последующее поколение твёрдо уверено: мы так жить не будем. Или, иначе говоря, подразумевается: мы – лучше. Увы, каждое последующее поколение в чём-то повторяет предыдущее.
Не всё человек может изменить в своей жизни, не может, например, изменить место своего рождения, и время тоже, не может выбирать родителей, но зато понимание того, зачем он пришёл в этот мир, накладывает на него одновременно и громадную ответственность за то, что он оставит после себя. И кого оставит. Французский король Людовик XIV любил повторять: «Государство – это Я!»; обременённый проблемами Людовик XV говорил так: «После нас – хоть потоп». У простых смертных и проблем и средств меньше, чем у королей, однако, их оказывается достаточно, чтобы сказать: «На наш век хватит!».





IV. 2. «Не судите…»

Всю жизнь поломал.
П.Г.П.
И пусть меня накажет тот,
Кто изобрел мои мученья.
М.Ю. Лермонтов

Мучитель может испытывать радость от того, что делая другому больно, знает, что ему за это ничего не будет, что формально, он не просто злит другого, но «испытывает на прочность», и даже «познаёт». Изощрённость, с какой он делает это, может стать темой отдельной работы, но то положение, что кому-то бывает хорошо, когда кому-то плохо, не содержит в себе ничего нового.
Все хорошее это всегда чья-то боль, поэт, к примеру, кричит от душевной боли (не просто же так он пишет), но людям нравится, как нравится, например, песня на стихи А. Дементьева «Алёшенька». И без страданий, как об этом свидетельствует вся история философии, нет ничего истинно великого, но плохо то, что многие предпочитают видеть, как страдают другие, нет-нет да и попахивает откуда то  садизмом.
Но природу не обманешь, она мстит тем, кто сеет злобой, ненавистью, неудовлетворенностью, так что простой потребитель или искатель наслаждений, в конечном счете, оказывается у разбитого корыта.
Человека еще повсюду доводят, чтобы показать ему его лицо. Что делать, и здесь человек верен себе – будучи отнюдь невысокого мнения о себе подобных, он, как  охотник, терпеливо ждет  его величество Случая, чтобы убедиться в своей правоте. Но лучше сказал поэт.
Приятно дерзкой эпиграммой
Взбесить оплошного врага;
Приятно зреть, как он, упрямо
Склонив бодливые рога
Невольно в зеркало глядится
И узнавать себя стыдится;
Приятней, если он, друзья,
Завоет сдуру: это я!
Еще приятнее в молчанье
Ему готовить честный гроб
И тихо целить в бледный лоб
На благородном расстоянье;
Но отослать его к отцам
Едва ль приятно будет вам .

Подобно тому, как зло часто выступает под маской добра, чтобы поразить жертву уже наверняка, так и добро в жизни похоже на зло, к тому же, могло бы поразить, и ему бы ничего за это не было, но – не поражает слабейшего.
Недаром ведь и пророков всегда гнали. Эта мысль прослеживается, например, в стихотворении Н.А. Некрасова «Блажен незлобивый поэт…»:
Со всех сторон его клянут
И, только труп его увидя,
Как много сделал он, поймут,
И как любил он – ненавидя!

Или у Д.С. Мережковского:
Есть радость в том, чтоб люди ненавидели,
Добро считали злом,
И мимо шли, и слез твоих не видели,
Назвав тебя врагом…

Самая большая победа – это победа над самим собой, говорили пророки и философы, значит, враги перед этой победой сильно мельчают и проигрывают.
Создавая человека, Бог даровал ему вместе со всеми другими свойствами и свободу выбора – профессии, друга и подруги, поведения в той или иной ситуации.., но как часто человек еще недоволен своим выбором, недаром Ницше замечал: «Моральное негодование есть коварнейший способ мести»; недаром и в народе веками гуляет крылатое: «Без хлеба соли врага не наживёшь»; или даже: «Врага надо выкормить».
Любящий никак не может быть понят большинством, которое всегда готово видеть в нём лишь смертельного врага.
Действительно, любящий может всё сделать, но – не сделает никому вреда. И всё же – для большинства он навсегда останется чужим.
Лучше враг, чем «не друг и не враг, а так».
Наши враги – наши лучшие учителя, недаром Пётр I после победы под Полтавой свой первый тост провозгласил за шведов: за учителей! А императрица Екатерина II после  провала военной кампании в Крыму не без горечи заметила: «Нас, дураков, учить надо».
Еще парадокс. Когда враги становятся друзьями, тогда друзья, увы, становятся врагами – и здесь природа стремится к равновесию.
Комплекс вины. Иногда бывает ощущение, что во всём виноват ты, будто всё зло мира сконцентрировалось в тебе, что ты – хуже всех,  не будь тебя, то всё было бы хорошо,  мир был бы прекрасен, а твои ближние стали бы, наконец, здоровыми и счастливыми.
Увы, наказание следует за виновными, как нитка за иголкой, за невиновными – тоже, ведь недаром Кальдерон заметил, что величайшая вина человека в том, что он родился. А у Ницше эта мысль выражена ещё определённее: «Если ты появился на свет бедняком, от родителей, которые во всем только расточали и ничего не скопили, то ты «неисправим», это значит – созрел для каторжных работ и дома умалишённых…»
Если тебя все обижают, то, увы, в этом ты сам виноват, и поэтому нет у тебя помощников.
Обычай древних евреев – возлагать вину за выпадающие на весь народ беды и несчастья на козла отпущения грехов очень точно, как представляется, характеризует не только евреев, но и всех людей вообще. Разве, например, «враги народа», которых расстреливали в 30-40-начале 50-х гг. ХХ века не были схожи с теми, кого сжигали на кострах инквизиции?..
Итак, давно нет на свете заживо сожжённых, а мир всё тот же и никто не спрашивает прежде всего у себя: как же так?.. и мир по-прежнему прекрасен и ужасен одновременно, всё зависит от того, с какой  стороны посмотреть. Жизнь прекрасна, но насколько хрупко человеческое счастье! И всё же, немногие готовы отказаться от своего счастья, которое, как и сама жизнь – суть одно мгновение. И непрекращающаяся борьба – только за один миг, и каким неважным со временем представляется то, за что человек готов был голову положить. Я противник всяких соревнований, потому что там речь только о том, кто – первый, кто – быстрее! выше! сильнее! Или, иначе, кто – лучший! А лучшего нет и быть не может, поэтому достоин уважения не тот, кто первый, а тот, кто преодолел себя. Да и что все противники человеку, когда главный враг внутри него самого?..
А как было бы славно: главного врага нашли, на костре сожгли и – живи и радуйся. Ничего что сегодня не сжигают так, как в средневековье и что расстреливают не так, как в 30-40 годы, ненависть по-прежнему царит в человеческом сердце, недаром философ заметил, что «если бы взор убивал, мы бы уже давно погибли» .
Размышляя о вековечной связи хищников и жертвы, психологи пришли к выводу, что… жертва сама во всём виновата, так как своим поведением провоцирует хищника, а преступника – на преступление.
И если: «истин нет», то уместно, как представляется, было бы спросить: «А что есть?». И если скажут: «Ничего нет», - то снова спросить: «А ты есть?..»
Все видят увечных и инвалидов, но кто видит в них же великий дух, достойный, чтобы  быть паралимпийцами? Также кто видит во всех прямоходящих, прямосмотрящих и хорошослышащих душевный изъян похлеще физического?..
Тем не менее, всякий считает, что – видит, слышит, понимает другого, «как свои пять пальцев». Когда автор книги Екклесиаста писал: «У мудрого глаза его – в голове его» (Еккл. 2:14), то вероятно, имелось ввиду, что отличительной чертой человека от всех других живых существ является его способность мыслить, ведь именно мышление оказывается «глазами», видящими не оболочку только, но самую суть творения.
Но мыслит ли человек при помощи разума, вырабатывает ли человек при помощи мозга мысль, подобно тому, как печень вырабатывает желчь – это еще большой вопрос, на который в новое время обращали внимание лучшие умы человечества. Паскаль, например, считал, что «мыслит» человек не разумом, иначе бы не писал, что «зорко только сердце», «сердце чувствует Бога, а не разум».
Пора уже понять очевидное: нас любят ни за что (а не за то, что мы такие хорошие), и ненавидят, тоже ни за что (а не потому, что мы такие плохие).
По-прежнему хорошо то, что редко. Увы, редкого наблюдается всё меньше.
Бывает, встретишь хорошего человека, потом расстанешься, а осадок остаётся.
В детстве у человека чаще много радости и – никаких проблем, никакого долга, в зрелости, а тем более в старости, все наоборот, одни проблем, один долг и – никакой радости. И всё же, досадовать на жизнь, на людей это не по человечески, потому что поистине, жизнь есть прекрасное и прекрасна, даже когда по щекам текут слёзы. Тебе повезло родиться, видеть солнце, небо, звёзды, луну, цветение трав и дерев, других людей, творить и трудиться – разве это не есть величайшее счастье?
Не сетовать на судьбу, не досадовать на людей, не жалеть о том, что было не так, как должно было быть, но радоваться тому, что всё в твоей жизни сложилось именно так, а не иначе. В этом, как представляется и долг, и величайшее счастье человека, ведь именно благодарность делает человека человеком.
Немного есть на свете людей, которые были бы вполне довольны своей судьбой и могли бы сказать, как совсем недавно, всего несколько лет назад легендарный певец  Муслим Магомаев: «Если бы нашлась добрая фея и подарила мне еще одну жизнь, то я прожил бы её так же, как эту».
Тысячи лет назад написано: «Не судите…». Увы, люди по-прежнему судят, словно не замечая, что всякий уже осуждён, – но кому-то всегда кажется, что: «Мало тебя ещё Бог наказывает!». Здесь и парадокс, потому что когда человек начинает размышлять о себе, любимом, то нередко мучительно вопрошает: «За что мне такое наказание?!.».












IV. 3. Человек – это бездна

Особняком держишься.
А.П. Бородин

Когда судьбе угодно нанести тебе очередной удар, то самое лучшее, что ты можешь сделать, это расслабиться, принять его и, таким образом погасить… если же ты в этот момент напрягаешься, значит, пытаешься идти против судьбы и помогаешь своему противнику.
Каждый из нас живёт благодаря другим людям, при этом умудряется почти полностью оправдывать мысль Ф. М. Достоевского: «…самое лучшее определение человека –  это:  существо на двух ногах и неблагодарное» (цит. по:  Спиркин А.Г. Философия. М., 2000. С. 340; Достоевский Ф.М. Собрание сочинений: В 12 т. М., 1982. с. 422).
Мой долг как человека делать всё, что могу, как это сказано: делай, что должно и будь что будет, остальное – не моё, а ваше  дело.
Человек – это бездна, а если долго смотреть в бездну, замечал Ницше, то она начинает притягивать к себе.
Нужный человек всегда оказывается в нужное время в нужном месте, недаром Ю.А. Гагарин заметил: «Я вовремя родился».
Все мои студенты – хорошие, и я не хотел бы и не мог бы выбрать  из них лучшего.
И восторг, и преклонение перед гением – это пустое, когда самое главное – познать себя, найти себя и свой путь в жизни. Но у нас всё происходит с точностью до наоборот: всё ясно с другим, но только не с собой. Невольно возникает мысль, что собственные проблемы человек пытается решить за чужой счёт.
В толпу  стреляют редко, зато толпа всегда сделает своё дело: или всё растащит, или кого-то распнёт.
Что птица, покинувшая своё гнездо, то человек, оставивший пределы дома своего.
Мир жесток и люди злы – всё так. Н.А. Бердяев писал: «В мире такое страшное преобладание зла над добром, что учение о Божьем всемогуществе требует пересмотра» . Но несправедливо было бы, как представляется, видеть одно это. Нет, напротив, мир – удивителен, жизнь – прекрасна. Несмотря ни на что.
Даже пуля движется к своей цели не по прямой, а по спирали, что уж говорить о человеке.
Не будем обманываться, если и лиса заметает следы, то неужели человек не превосходит лису?
Мы все плывём по Океану Жизни, и наша главная задача – выплыть, выжить. Мы всегда лишь на поверхности, нам почти нет дела, что поверхность это еще не весь Океан, что весь он – в глубине.
 «Нас тьмы и тьмы, и тьмы» (А. Блок), но все страстно хотят быть избранными, единственными и неповторимыми. И после этого мы еще повторяем: «Кто кого обманет», - конечно, здесь все обманывают друг друга, но чем хвалиться, когда  человек хочет быть обманутым.
Кто оправдывается, тот сам себя обвиняет, гласит французская поговорка, но можно сказать и так: кто жалуется, тот сам выносит себе приговор. Недаром Козьма Прутков проницательно замечал: «Запомни, читатель, мудрость сокращает жалобы, а не страдания».
Чем решать, что нас испортило (или кто испортил), то не лучше ли попытаться обрести крылья души, чтобы воспарить над  суровой действительностью?..
Из того факта, что здесь на Земле всё устроено так, что один ест другого, нетрудно заметить, что, вообще говоря, весь мир держится движением. И что тогда моя боль, а тем паче обида, в сфере мироздания?..
Надо отдать должное хвалящимся, ибо очевидно, что тот, кто хвалится, скорее преуспеет, чем тот, кто жалуется.
«Человеческое, слишком человеческое»…homo sapiens или хомо самец?.. творец или тварь дрожащая?.. царь природы или дитя её?.. Человек, может быть и не зверь, хотя не исключено, что последний  еще дремлет в нем,  впрочем, японский мыслитель Акутагава Рюноске,  будучи хорошо знаком с сочинениями Ницше, однажды проницательно заметил: «Человеческое, слишком человеческое» - большей частью нечто животное» (С чего начинается личность.  – М. Политиздат, 1979. – 238 с. с.165).
Иначе говоря, надо отдать должное Пико делла Мирандоле: «Не даем мы тебе, о Адам, ни своего места, ни определенного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно своей воле и своему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь сам образ по собственному решению. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформулировал себя в образе, который ты предпочтешь» .
Бить по руке дающего, или как еще говорит народ: «Твоим салом тебе же и по мурсалом», - ах, как это по-человечески.
Смертельно опасно слушать (и верить подсознательно) тем правдолюбцам, которым до тебя нет никакого дела, для которых ты – что есть, что тебя нет – всё едино. Но нужно было быть А.С. Пушкиным, чтобы написать:
Поэт! Не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдет ненужный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.

Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.

Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?

Доволен? Так пускай толпа его бранит
И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник .

Бесполезно взывать к разуму человека, когда у него болит сердце.
Жизнь это дорога, на которой больше теряют, чем находят, и нужно быть морем, чтобы не истощиться.
Екклесиаст писал: «И нет ничего нового под солнцем»; но… книги писались и даже еще пишутся, потому что «от избытка сердца говорят уста» (Мф. ) и каждый человек открывает мир для себя заново; и по-прежнему: «поле битвы – сердце человека».
Кто горя не видел, тот ничего еще не видел.
Лучше ничего не сказать, чем сказать ничего, и тем не менее, как часто еще мы вынуждены слушать ничего.., то есть, что-то сказано, но что остается загадкой.
Чем плакать о прошлой жизни, то не лучше ли жить настоящей?..
Когда на человека смотрит другой человек, а тем более многие другие люди, тогда он теряет весь свой ум.
Человек жив памятью и мы живём, чтобы помнить. Помнить о тех, кто уже никогда не придёт – как сказал поэт. А также, возможно, что каждый здесь на земле живет… за кого-то, как написал другой поэт:
Обещает быть весна долгой,
Ждет отборного зерна пашня.
И живу я на земле доброй
За себя и за того парня.
Я от тяжести такой горблюсь,
Но иначе жить нельзя, если
Всё зовёт меня его голос,
Всё звучит во мне его песня .

И как же после этого должен жить человек – чтоб и «за себя и за того парня»?..
Жизнь прекрасна и удивительна, и совсем нетрудно понять, что мы родились и живём благодаря счастливому стечению обстоятельств.
Мы только куклы, вертит нами рок, –
Не сомневайся в правде этих строк.
Нам даст покувыркаться и запрячет
В ларец небытия, лишь выйдет срок .

Также нетрудно понять, что человек, мягко сказать, не совсем и не всегда принадлежит себе, ибо сам по себе он еще не есть то, чем и кем становится в неразрывной связи с другими. И все же, тем не менее, ничего не зная о таком мыслителе эпохи Возрождения, как Лоренцо Валла, большинство живет в понимании того, что его собственная жизнь дороже жизни любого другого: «…там для меня Родина, где хорошо, в критической ситуации я спасу прежде всего самого себя, нежели сто тысяч других»  (цит. по: Философия: курс лекций / Под общ. ред.  проф. Ф.А. Сима. Петропавловск, 1998. с. 100-101).
Когда мы обижаемся, боимся, что нам причинят обиду или навредят, или как то испортят жизнь, то, и это надо помнить, незаметно льём воду на мельницу нашего противника, помогаем ему, когда думаем о нём, когда говорим о нём, когда судим его. Между тем, Лоренцо Валла лет за пятьсот до нашего появления на свет заметил, что для наших врагов личное благосостояние и выгода в тысячу раз важнее, чем  намерение причинить нам вред, поэтому, писал мыслитель, люди делают другим зло, желая добра себе: «Благоразумие заключается в том, чтобы уметь предвидеть выгодное для себя и избегать невыгодного» .
И в свете личного блага, какое им дело до всех других? Разве что укусить другого каким-то образом, излить на него всю накопившуюся злобу (на других, на себя, на жизнь), или не заметить при встрече и т.д., но всё это между прочим, безо всякого зла…
И если вся наша замечательная жизнь, как написано: «пар, восходящий от земли», то чего стоит все то, что нас так мучило, а равно и все наши достижения? Чего стоят вся наша боль, обида, страдания в свете Вечности?
Человек не принадлежит только себе уже потому, что он всегда прежде всего член семьи, чей-то сын или чья-то дочь, брат, отец, дедушка, дядя и т.д., он – член рода, член коллектива, где ему выпало трудиться, наконец, каждый гражданин своей Родины.




IV. 4. Слово и меч

От сабли рана поздно или рано, но заживёт,
От языка полученная рана не заживёт.
Казахская поговорка

О скромности человека, больше, чем хвалящегося о себе говорят его дела, и тут выясняется, что оказывается, по верному замечанию О.О. Сулейменова, замечательные люди до удивления отличались нескромностью в работе, жаль только, что чаще всего здесь используется глагол были.
Любому оратору  найти в нужное время единственное слово, это все равно, что стреляющему в цель попасть в десятку. Впрочем, о роли слова сказано немало и как правило – очень точно, например: рана от меча заживает, а от слова не заживает.
Есть род скользких, только  и ждущих, когда же о них кто-нибудь поскользнётся, в общении ласковые они, наравне с дерзкими, далеко пойдут.
Жизнь меняется, как картинки в калейдоскопе, камешки вроде одни, а все картинки разные, и здесь не принято оглядываться назад.
И всё же! Не числом мероприятий хвалится модератор, а качеством их, подобно тому, как и жизнь, по слову Сенеки ценится за содержание, а не за количество прожитых лет.
Мудрый славы не ищет, но к сожалению, она нередко сама находит его.
Жить и верить это замечательно, - пелось в одной старой доброй песне и, да, жизнь без других, без друзей – не жизнь, но всё же, рассчитывать больше на себя гораздо приличнее и честнее.
Если человек что-то сказал и я это запомнил, значит, он вложил какую мысль в это слово.
Нелегко, словно лодке к берегу, пристать к человеку, но оторваться от него еще труднее и, как это верно замечено одним приятелем: «Если будут рвать, то с мясом».
Дороже всего мы платим за вещи, которые нам нужны условно, в мире людей это называется богатством.
Да, наш мир – мир образов, мир сравнений и символов, это верно так же, как и то, что наш мир – мир условностей и грёз.
Ж.Ж. Руссо некогда писал, что собственность возникла когда встретились двое – мошенник и простак, первый отгородил участок земли и сказал: «Это моё» - а второй оказался достаточно простодушным, чтобы поверить этому. Эти двое, указывал мыслитель, и стали основателями гражданского общества. И вот одних почитают лаврами и возводят на пьедестал, называя мудрецами, а других называют мошенниками и сажают в клетку.
Неужели не понятно – то, что было величайшей радостью, со временем оборачивается долгом, как сама Жизнь.
Жизнь прекрасна и всё живое любит жизнь и хочет жить, однако, действительно прекрасна жизнь только того человека, который кому-то нужен, с кем кто-то связывает свои лучшие надежды, чаяния и мечты.
Человек есть нечто, что должно преодолеть, замечал Ницше. Но человек это и ничто, возомнившее себя  Богом, хотя тысячи лет назад написано: «…прах ты, и в прах возвратишься» (Бытие 3:19). И разве эти слова не есть откровение?..
Стратегия жизни человека заложена природой, написано: «Дней лет наших семьдесят лет, а при большей крепости восемьдесят лет» (Пс. 89:10). А все же рекомендации от ума, дабы сохранить здоровье и долголетие, увы, носят лишь тактический характер.
Кто ждёт нас больше всего?.. наверное, вечность, недаром ведь и в песне поётся:
Призрачно всё в этом мире бушующем…
Наш мир – мир условный, и всегда одно ведет за собой другое, и за всяким «если» неизменно следует «то».
Сегодня он говорит: «Истин нет» - а завтра продаст тебя со всем… и всё же, несправедливо было бы, как представляется, считать наш мир миром, где всё продаётся и покупается. Что ж, коли «истин нет», значит, все можно и, главное, за это ничего не будет…
Не только израильскому, но и всякому другому народу свойственно считать себя избранными Богом. Просто исторически сложилось так, что одни народы оказались ближе к Богу, чем другие. Недавно, например, выяснилось, что украинцы произошли от укров - первых людей на Земле, по крайней мере, некоторые украинские ученые настойчиво доказывают это. И точно так, как народы склонны считать себя избранными, так и всякой религии свойственно считать свою веру исключительно верной и справедливой.
Нет ничего, кроме того, что ты думаешь, что оно есть.
Мы выбираем дороги, а дороги выбирают нас.
Всякому человеку свойственно считать себя исключительным, хотя бы он и копейки считал, как говорится, правила нужны для других, но не для меня, впрочем, лучше сказал поэт.
Все предрассудки истребя,
Мы почитаем всех нулями,
А единицами – себя.
Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей миллионы…

Небо равнодушно к человеческим страданиям, и это наводит на мысль, что наши страдания вполне в природе вещей, впрочем, за тысячи лет до нас было написано: «Погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: «зачался человек!» (Иов. 3:3); «Так, не из праха выходит горе, и не из земли выростает беда; Но человек раждается на страдание, как искры, чтоб устремляться вверх» (Иов. 5:7); «Опротивела мне жизнь. Не вечно жить мне. Отступи от меня, ибо дни мои - суета» (Иов. 7:16); «Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями» (Иов. 14:1). Впрочем, в древнем Китае говорили иначе: «Небо молчит». И страстно желаемое ускользает никак не прежде, чем когда кажется, что оно совсем близко. И это тоже закон.
Две точки зрения: 1) ищи себя, пока не встретишь (одноименная книга А. Левикова); 2) ничего не надо искать – судьба тебя и на печке найдёт.
Простым труженикам лавры достаются редко, и это снова наводит на мысль, что смысл – не в этом, не в лаврах.
Нас губит не табак и не алкоголь, а рука ближнего, много нужно было вместить, чтобы сказать так. Если друзья и соратники вредят сознательно, изощрённо, сохраняя невинное лицо, то дети – не ведая, что творят.
Что для русского водка, то для украинца сало.
Я знаю, что ничего не знаю – вот формула Сократа. Однако, ученые последователи Сократа не таковы – много говорить и ничего не сказать – вот кредо многих. Говорить о вещах, которые они не понимают и понимать не могут, тем самым оправдывая поговорку: назвался груздем – полезай в кузов.












IV. 5. Естественные причины или
Бог Д. Бруно и Б. Спинозы

Вера без дел мертва есть.
Иакова 2:20

Художник, поэт, артист – это всегда штучный товар.
Все художники и поэты на удивление суеверны. Вспомним, например, рассказ А.С. Пушкина «Пиковая дама». Впрочем, все другие люди – тоже суеверны.
Хочешь быть счастливым, будь им – на первый взгляд, древнее латинское выражение, подхваченной К. Прутковым, звучит парадоксально. Однако, напрашивается аналогия со словами Евангелия: «Царство Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21); «Царствие Божие», как представляется, и есть счастье. Еще одна аналогия прослеживается в словах Пифагора: «Не гоняйся за счастьем, оно в тебе самом».
Когда поймёшь, что жизнь – одно мгновенье, и что у тебя есть только миг, тогда только и научишься ценить настоящее.
Всё, что я вижу и слышу, ценно лишь тем, что трогает меня, вызывает чувство и требует выражения.
Поиск естественных причин явлений и вещей древними стихийными материалистами (Анаксимен 585-525 до н.э.) (Фалес, Анаксимандр, Гераклит) через две тысячи лет плавно привел к пантеизму Д. Бруно и Б. Спинозы, когда самая природа есть Бог. Тогда со всей очевидностью можно сказать, что идеализм и материализм –  точно – как братья-близнецы, несмотря на свою кажущуюся диаметральную противоположность. Основной вопрос философии об отношении мышления к бытию, духа к природе в советское время ставился ребром – или-или. Мы – сторонники материализма, то есть, все сущее можно объяснить с точки зрения существования материи, они – сторонники идеализма и – буржуазии. И: кто не с нами, тот против нас. Недаром Ф.А. Сим повторял, когда мы были еще студентами: «Всё ясно только дуракам».
Очевидно, что всякое учение идеально, критерием же его истинности, как справедливо указывал К. Маркс, всегда является ее величество практика.
Есть вера и есть, как известно, суеверие, и большинство, как водится, скорее суеверны, хотя говорить предпочитают только о вере, о ее правильности, необходимости, впрочем, если бы мы знали о вере то, что следует и так, как следует, то не верили бы в приметы – суть суеверия.
Мы выбираем дороги, а дороги выбирают нас.
На дверях лечебных учреждений совсем нелишне было бы повесить табличку с надписью: «Больной, здравствуйте!».
С тех пор как наглость (нахальство) были объявлены вторым счастьем, и первым тоже или, по замечанию В. Леви, побеждает наглейший, понятие чести и достоинства потеряли всякую цену, отныне люди стали поступать не по совести, а по наглости.
Лучше всего управляют человеком тогда, когда он не понимает, что им управляют, поэтому его прежде стараются шокировать.
Шок – это по-нашему, вывести человека из равновесия, например, какой-нибудь сногсшибательной новостью и, пока он  мягкий, лепи из него все, что  хочешь – так, по большей части, многие и поступают.
Почти по Д. Беркли: «Быть, значит быть в восприятии». Перефразируя Беркли, можно сказать так: «Бить, значит быть в восприятии». Я тебя достал. Ты про меня думаешь, ты меня судишь, таишь злобу, ненавидишь меня, досадуешь на меня, – значит, я есть в твоём восприятии.
Правда, если человека, что называется,  не доставать, если у него не будет никаких желаний, если не будет завидовать, не захочет мстить, то на что он тогда годен?...
Ты такой, как все, а я такой, как есть.
«Ишь какой!», – и «такой-некий-этакой»  – довольно неясное  определение это имеет для многих значение  ясное и понятное (см.: Лесков Н.С. Однодум. Глава шестая).
«Моральное негодование есть коварнейший способ мести» , – замечал Ницше.
Верно, каждый хочет обмануть другого, но не у каждого получается.
Невозможно обмануть того человека, который не хотел бы быть обманутым, ибо вот, что значит быть обманутым? – это значит, прежде всего, обмануться в своих ожиданиях, и если нас обманули, значит, наши ожидания были ложными и не совсем чистыми. Ведь не можем же мы, в самом деле, всерьез ожидать, что есть кто-то другой, настолько хороший, что больше всего на свете дорожит нашим мнением о нём.
Недаром и поэт замечал:
Алина!  сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви:
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Все может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня нетрудно!..
Я сам обманываться рад !

Чему бы нас ни учили, мы к счастью или к несчастью, научаемся не тому. И это опять служит напоминанием о том, что неисследимы пути человеческие…
Знание, как счастье, не вне, но внутри нас.
Не станет счастливый чинить препятствий другому и порядочному человеку, по замечанию А.П. Чехова, стыдно даже перед собакой.
Всякая ненависть, будь то расовая, национальная, религиозная, сословная, гендерная – всего лишь частный случай проявления ненависти вообще, это то, о чём древние сказали: homo homini lupus est – человек человеку – волк.
Чтобы остаться мягким и пушистым, чтобы обелить себя до чистейшей белизны, надо обязательно кого-нибудь взлохматить, очернить желательно самой черной краской – ничего лучшего здесь человечество пока не придумало. Это верно как в отношении отдельного человека, так и в отношении народов и эпох; очевидно, что  каждая последующая эпоха выходит из предыдущей, но – все плохое оставляет прошлой, а все лучшее забирает с собой.
Великие дела нередко совершаются как бы между прочим, так что подвиг остаётся незамеченным.
Жизнь изводит всех. Извести человека просто: для этого надо ему дать все то, чего он так страстно желал.
Это еще большой вопрос, кто из двоих лучший: страдающий или наслаждающийся; ведь в жизни на смену одному всегда приходит другое. (аналогию находим у Ницше: говорили ли вы «да» всякой радости? Тогда говорили вы «да» и всякой скорби).
Нельзя не отдать должное молодым людям, особенно девушкам: уж, замуж, невтерпёж. Поистине, прав поэт, написавший такие понятные сердцу слова: «Не создан человек для одиночества…»
И вот, пока мы смотрели и думали, наши любимые выходили замуж, рожали и растили детей, исполняя свое предназначение…
Если ты готов идти с ней хоть на край света, то не имеет ровно никакого значения, стоит она того или нет.
Увы, образ единственного (ой) и неповторимого (мой) со временем теряет форму, утрачивает свои неповторимые черты и все больше рассеивается в пространстве. Как заметил папа Римский Иоанн Павел II, глядя на солнечные часы: «Время убегает, а вечность ждёт нас».
Жалеешь ли ты о чем, благодаришь ли – все идет своим чередом, развивается по своим законам… и все-таки, лучше благодарить.
Мы – одно целое и мы же – бесконечно далеки друг от друга, причём, то и другое – одновременно. Такова диалектика жизни.
Принимать лекарства и извергать яды – ах, как это по-человечески!
И сколько людей стремились оставить в нашей душе свой знак.
Артистом справедливо называют изображающего то, что он не испытывает. Хотя, впрочем, по утверждению психологов, маски так прирастают к человеческому лицу, что становятся, подобно привычке, второй натурой.
Любишь ли, ненавидишь ли, кажется, это навсегда. Но нет – только до поры.
Очевидно, что идеала на Земле нет и все люди – грешники. Но человек без идеала, без идеалов, это все равно что манкурт – человек ли он?..
Идеального человека, идеального учителя, в действительности, наверное, не бывает. Зато идеал есть у нас в уме, и это тот, кого мы любим.
Мы – люди до тех пор, пока помним. И здесь на ум приходят слова старой доброй песни.
Священную память храня обо всём,
Мы помним холмы и просёлки родные.
Мы трудную службу сегодня несём
Вдали от России, вдали от России.

Достижения цивилизации очевидны, однако, до сих пор не изобрели прививку от человеческой грубости, алчности, хамства, непонимания и ненависти. Впрочем, и у дикаря есть некоторые преимущества перед цивилизованным…
Цивилизация скорее развращает человека, чем укрепляет и возвращение к первобытности и даже средневековью для большинства людей стало, вероятно, губительным.
Когда начинаешь особенно сильно любить дальнего, то самое время вспомнить о ближнем.
Жизнь прекрасна и удивительна!
Хотя, правду сказать, жизнь напоминает дорогу, на которой все же больше теряют, чем находят. Вдумаемся, детство к нам уже никогда не вернётся, мы неизбежно теряем, когда, например, спим, когда едим, когда ссоримся, когда плохо думаем о других и когда судим их, мы теряем каждый прожитый день, мы теряем своих предков, близких, друзей. О еще худшем вздохнул поэт.
Как ни тяжёл последний час –
Та непонятная для нас
Истома смертного страданья, –
Но для души еще страшней
Следить, как вымирают в ней
Все лучшие воспоминанья …

Подводя итого, можно сказать, что недаром написано тысячи лет назад: «Мы теряем лета наши как звук…ибо проходят быстро, и мы летим»» (Пс. 89:9-10), «время близко» (Откр. 1:3).










IV. 6. «Душа – мишень живая»
или снова о справедливости

Ваша душа не туалет, и нечего пускать
туда всякого  проходимца.
Неизвестный автор

Когда никто никому не нужен, когда каждый думает исключительно  о собственной выгоде и только использует другого для достижения своих узкоэгоистических целей, нет, не найти человеку счастья в потреблении.
Человек не потребитель материальных благ, а прежде всего Творец, подобно Данко и тысячам тысяч пророков и поэтов.
Мы все слышали, что у каждого своя правда.., но корнем слова «справедливость» является, вероятно, то же слово. Таким образом, что для одного справедливо, то для другого – величайшая несправедливость. На том и свет стоит, не стоило бы и искать примеров несправедливости.
О каком равенстве вообще можно говорить, когда один слепой, другой хромой, третий дурной и т.д. Всякое «восстановление справедливости» есть нарушение статус-кво и сотворение новой несправедливости. Остается признать очевидное: мир несправедлив. Это следует принять как данность, как человеческое понимание мира, но есть еще и законы природы, и они работают диалектически или иначе, со временем одно переходит в другое. Верующие в таких случаях говорят так: всё возможно Богу.
Справедливости на Земле нет, и раз так, то не следовало бы искать ее; а те, которые ищут, делают  больше зла, чем те, которые творят самую гнусную несправедливость открыто.
Речь может идти лишь о человеческом понимании справедливости, следовательно, и здесь человек берет на себя функцию Бога, но есть и божественное понимание, потому что написано: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» .
Человек – существо разумное, однако, Бога люди до сих пор «поделить» не могут, говоря: «Я не верю в того Бога, о котором твердишь мне ты»; или иначе: «Твой Бог – не мой Бог» и: «наш Бог – не ваш Бог».
Да я его знаю!
Раскрывать глаза на … другого, это и значит, сказать какую-нибудь гадость, впрочем, лучше сказал Ницше: «Я не понимаю, к чему заниматься злословием. Если хочешь насолить кому-либо, достаточно лишь сказать  о нём какую-нибудь правду» .
Человек любит называть себя представителем рода homo sapiens, венцом творения, даже царём природы, но почему-то по-прежнему, как и на заре своего становления, жаждет крови, напоминая таким образом о своем диком, животном происхождении, где один ест другого.
Обиженный сам, не обижай других – древние знали, что говорили, потому что именно это и происходит чаще всего. Не может жестоко страдающий сочувствовать другому, сопереживать с другим, но думает: «как со мной поступили – так и я поступлю»; «как мне – так и тебе, иначе Бог несправедлив»; «если мне конец – то и тебе конец». Вот так.
Верно замечено, что «душа – мишень живая» (И. Тичеленко) и… над человеком постоянно проводят опыты, экспериментируют явно, а чаще – неявно, причем не только над отдельным человеком, но и над народными массами. Если в 60-70-80 гг. в учебниках по истории  и обществоведению указывалось, что Великая Октябрьская социалистическая революция – главное событие ХХ века, то с конца 80-х гг. политики, журналисты, писатели все чаще стали говорить о перестройке как «последнем шансе» для нашей страны (Союз Советских Социалистических Республик) вернуться в общечеловеческую цивилизацию... поставлены новые вопросы почему и как оказалось возможным отступление России от общих путей движения мировой цивилизации, что послужило тому причиной – эксперимент по строительству социализма в одной стране, заведший ее в тупик неразрешимых экономических, социальных, политических, идеологических, национальных и экологических проблем, или существуют и иные причины?» (Человек и общество: Учеб пособие по обществознанию для учащихся 10-11 кл.// Л.Н. Боголюбов, Л.Ф. Иванова, А. Ю. Лазебникова и др. М., 2000. с. 235).
Люди  стремятся к  справедливости, когда они узнают,  что преступник пойман и предстанет перед судом, то – радуются, кто больше, кто меньше. И ничего о том, что «величайшая вина человека в том, что он родился» (Кальдерон); причем, это относится  не  к одним только преступникам, но и ко всем другим.
Не о справедливости человек думает, а о том, что ему было бы хорошо, потом о своей семье, потом о своем роде, родине, о своем городе, о своей стране, наконец.
О какой справедливости могут мечтать несчастные? Только об одной: чтобы всё поменялось кардинальным образом, и чтобы они сами заняли место тех,  кто творит несправедливость по отношению к ним.
Многие из тех, кому указывают место (или прямо «ставят на место») мечтают стать теми, которые определяют место другим – в этом суть всякой власти.
Не надо искать справедливости, потому что она внутри нас. Разве если отомстить человеку, то это будет справедливо?..
Счастье… не вымолить его у счастливых.
Когда все поймут, что враг не вне, а внутри каждого, тогда и наступит Царство Справедливости. А пока все подчиняется всеобщему закону, согласно которому больший ест меньшего, сильный давит слабейшего, на том и свет держится.
До сих пор существовал только один  способ обелить себя – это очернить другого.
Не может счастливый человек сознательно причинять обиду другому, не может он делать плохо, и думает он – хорошо – потому что счастлив!
Наше «МЫ», конечно же, всегда больше моего «Я», хотя всякое «Мы», звучит несколько двусмысленно. Мы говорим «МЫ», имея ввиду дорогих нам людей, наших любимых, с которыми нам вряд ли доведётся прожить жизнь в дружбе и согласии.
В советское время был в ходу лозунг: «Мы строим коммунизм!». Напомним, коммунизм по определению, это светлое будущее всего человечества.
Даже когда говорят: «Мы любим вас!» - то всегда остается вопросом, кто скрывается за этим загадочным «МЫ».
Жизнь прекрасна, и если светлым будущим считать сегодняшний день, то причем здесь коммунизм? И не менее важно все-таки, кто постоянно скрывается за нашим «МЫ», когда в мире, впрочем, как и всегда царит несправедливость, когда каждый – кузнец все-таки своего маленького счастья, а тот, кто собирается, подобно Марксу, сделать счастливым всё человечество или даже просто многих других людей – оказывается просто очередным обманщиком.
Человеком справедливо называть того, кто совершил подвиг. И совершает его ежедневно.
Дороже всего человек платит за свой подвиг.
Книги делаются из книг, замечал Вольтер и, действительно, мысль рождает мысль, и даже когда транслируешь чью-то мысль, то неизбежно привносишь сюда что-то своё.
Тот, кто читает, думает лучше, чем тот, кто смотрит.
В книге Я.Л. Коломинского «Беседы о тайнах психики» (М., 1976) всего 208 страниц и…180 персоналий, то есть, на каждой странице ссылки на знаменитых авторов. В книге В. Пекелиса «Твои возможности, Человек!» (М., 1975) 207 страниц и 237 ссылок на выдающихся ученых.
Если прочитаешь, к примеру, 500 книг, то это, конечно, еще не значит, что  можешь сесть и написать свою, но, с другой стороны, никак не можешь писать свою книгу, не прочитав прежде сотни других. Просто ничего нельзя написать, не быв прежде прилежным читателем.
Впрочем, Плиний Старший (23-79 гг.), автор 37-томного труда «Естественная история» («История природы») привел 20 000 фактов по самому широкому кругу вопросов, использовав при этом сочинения почти 400 авторов: «Без выписок, он ничего не читал и любил говорить, что нет такой плохой книги, в которой не найдется ничего полезного» (пер. М. Сергеенко) .
Дело, конечно, не в том, чтобы обязательно написать  свою книгу, а в том, что нельзя жить, ничем не интересуясь, не стремясь познавать мир, другого человека, себя.
Чтение – пробный камень для самораскрытия личности.
Лучшие книги писаны кровью, что делать, человечество всегда любило  цвет крови. В этой связи представляются замечательными слова известного телеведущего Юлия Гусмана о  городе  детства, о любимом Баку: «Завоеватели пришли через Апшерон, но кровь и боль ушли в песок, а какой-то позитивный след остался до наших дней» (Спецвыпуск / Баку. Совершенно секретно. Приложение. Май 2014 г. с. 12).
Все лучшее уже сказано и написано, поэтому недаром учителя говорили нам, что читать следует классику, то есть, то, что прошло суровое испытание ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ВРЕМЕНИ.
Нужно было совершить гениальное открытие, изобрести нынешний компьютер, монитор, айпад, планшет, электронную книгу, снять сотни и тысячи фильмов, чтобы окончательно отбить у детей охоту к чтению.
Сегодня читает только тот, кто пишет, считает В. Подорога. И с этим нельзя не согласиться. Чтение, вообще говоря, труд, изобретение же электронной книги, увы, это труд для бездельника.
Потребность в самовыражении для всякого человека очень велика, вспомним, к примеру, Сократа: «Заговори, чтобы я тебя увидел». Точно так же можно «увидеть» человека, когда он занят своим делом.
Цель творчества – стать Человеком, а не гением.
Хороший собеседник не тот, кто хорошо говорит, а тот, кто умеет слушать.
Если верно, что «красота спасёт мир», то очевидно, что жить надо красиво. Как это сделать? Очень просто. Надо не ходить, а танцевать (вспомним: не идёт, а пишет, иди и читай), не говорить, а петь.
Танец должен работать как слово – попадать в сердце, недаром говорят, что танец – это нутро человека, во-первых, невозможно зажечь кого-то, если сам не горишь и, во-вторых, нутро не спрячешь.
Всё что творится в мире – условно и относительно, только пространство и время, как небо, равно безусловны и бесконечны.
Всё искусственно созданное – ограничено временем и пространством, и сам человек имеет свои пределы. Вечность же ничем не ограничивается, ибо бесконечна, то есть, не имеет ни начала, ни конца, тогда, действительно, представляется, что есть только ПЕРЕХОД одного в другое.









IV. 7. Смех – дело серьёзное

Юмор есть остроумие глубокого чувства.
Ф.М. Достоевский

Весёлость – наличная монета счастья, говорил А. Шопенгауэр, однако, со временем, весёлость человека всё меньше походит на ту безоглядную, беспечную и бесконечную весёлость, какая была в детстве, и всё больше напоминает о своём разумном основании и, наконец, прямо заявляется: «Юмор – это спасательный круг на волнах жизни». Вот и Ницше заметил: «Я знаю, почему человек изобрёл смех – он слишком много страдал».
В смехе человек выходит за свои пределы, возможно, он ещё и не совсем человек,  но точно, уже не животное.
Сегодня это не вчера и никто не издевается над другим прямо, но это конечно, не значит, что никто не издевается вообще, и когда нельзя издеваться, тогда можно смеяться. А смеха, замечал Н.В. Гоголь, боится всякий. М. Задорнов однажды в конце выступления сказал: «Спасибо вам за то, что вы смеялись вместе со мной, тем более, что вы над собой смеялись».
Перехитрить! И пусть нелегко дастся вам это! Так говорил Заратустра. Нет, где уже ступала нога человека, там другому человеку делать нечего, недаром и древний Гераклит заметил в века, что в одну и ту же реку два раза не входят.
Пародия это когда я делаю так и то, как и что делаешь ты.
Смех бывает разным, ржать, например, умеют и лошади, и наилучший тот, кто смеётся незаметно, внутри себя, так что ничего никто и не скажет, как заметил Ф. Ницше: «Наиболее остроумные авторы вызывают наименее заметную улыбку».
Смешон человек, полагающий себя неотразимым, как сказал М.М. Жванецкий: «Пусть лучше я буду смешным, чем будут плакать надо мной».
Человек – это тот, кто умеет смеяться. Смех усиливает способность к сосредоточению и повышает умение решать задачи, отмечают психологи. Смех – это не просто всплеск эмоций, когда чувства, как вода в котле, закипели, но суть мощный выброс энергии, демонстрация силы и того, как нам хорошо жить на свете.
Не надо искать причины смеха, ибо многое зависит от психофизиологических особенностей, очевидно, что смех это сильнейшее оружие и, действительно, смеха боится тот, кто уже ничего не боится (Н.В. Гоголь); смех, как любовь, либо есть, либо нет. И все же, как представляется, можно найти и, так сказать, логические основания смеха. Очевидно, что лучше всех смеется тот, кто смеется над собой, но человек не был бы человеком, если бы не находил поводов посмеяться над другим. Итак, его душа, его  боль, его страдания,  тяжкие экзистенциальные проблемы бытия – все это то, что составляет суть жизни человека. Но на то он и человек, что не может позволить себе, например, жаловаться, не всегда может плакать о, например, своей судьбе – да и кому это интересно было бы слушать?.. Вспомним строчки поэта:
Какое дело нам, страдал ты или нет?
На что нам знать твои волненья,
Надежды глупые первоначальных лет,
Рассудка злые сожаленья?
Взгляни: перед тобой играючи идет
Толпа дорогою привычной;
На лицах праздничных чуть виден след забот,
Слезы не встретишь неприличной.

А между тем из них едва ли есть один,
Тяжелой пыткой не измятый,
До преждевременных добравшийся морщин
Без преступленья иль утраты!..
Поверь: для них смешон твой плач и твой укор
С своим напевом заученным,
Как разрумяненный трагический актер,
Махающий мечом картонным…

Смех над несчастьями других, над их глупостью, есть извращенный  и перевернутый смех над собой, логический выход из собственных страданий, остающийся для большинства незаметным. Ведь он смеется над человеческой глупостью, а раз так, значит он сам, выше, лучше, умнее, наконец, прозорливее того другого, над кем он смеется.
Этим же, как представляется, объясняется и непонимание,  и ненависть, и жестокость: «Если мне плохо, то пусть будет и тебе плохо, а то несправедливо получается; и если мне погибать, так пусть погибнет вместе со мной и он…»
Иначе говоря, человек всегда находит достаточно оснований, чтобы посмеяться  над другим, но почему?.. потому что на фоне несчастья другого или глупости другого, как-то незаметно несколько затушёвывается своя беда.
Смертельный номер скомороха вызывает смех у публики.
Если лицо человека ничего не говорит, то на сцене ему делать нечего.
Почему все надоело?.. потому что всего, даже юмористических передач на ТВ стало слишком много, но мы то знаем уже, что хорошего много не бывает.
Найти свое место в жизни, значит исполнить свое предназначение, и если ты родился клоуном, твое место на сцене, и этой сценой является её величество Жизнь.



IV. 8. О Справедливости и несправедливости

Истин нет.
Неизвестный автор

Истины в последней инстанции, видимо, нет, что позволяет иным утверждать, что «истин нет».
Человек, конечно, существо разумное, но сказать, что человек – абсолютное начало, что человек – Бог, это уже слишком, а между тем, именно в этом суть тысячелетнего спора: одни считают: человек может всё; другие, смирившись, призывают Бога в свидетели; и это спор, в котором истина, увы, не рождается.
Бог непостижим, человек же говорит или думает: «Я – Бог», или так: «Все люди как люди, один Я – как Бог».
В любом случае, какой бы кто ни придерживался точки зрения, очевидно, что ни одному из живущих не избежать ни боли душевной, ни физических страданий. Это закон, и мы существуем в рамках этого закона.
Даже школьники утверждают сегодня, что «справедливости нет», и в самом деле, если подумать, так жить, не находя ничего хорошего в жизни и, тем не менее, жить, жить, а потом еще и умирать, тут невольно можно предположить, что и в небесной канцелярии что-то не так.
И все же, почему мы не находим, что мир все же прекрасен и удивителен – несмотря ни на что, почему мы не замечаем, что нам, по сути, повезло родиться и жить? Когда мы говорим, что мир несправедлив, что одним все, а другим ничего, то как бы не замечаем, что нас просто могло не быть, что и мы живем за счет кого-то другого, что мы, например, едим… и тут невольно приходишь к тому, что говоря о справедливости, мы всегда имеем ввиду только собственное, человеческое понимание. Когда мы говорим, что мир несправедлив, то под этим понимается то обстоятельство, что мир несправедлив к нам, но мы почему-то не склонны замечать, что и мы сами несправедливы по отношению к кому-то.
Попытки восстановить справедливость, как это, например, задумывалось социалистами-утопистами, а позднее коммунистами, по сути становятся творением новой несправедливости, недаром говорится, что зло нельзя искоренить злом, но только добром и любовью. Может быть, так как никто не знает, что это такое – добро, любовь – то по-прежнему царствует хамство, грубость, непонимание, злоба и ненависть?.. но опять, признавая одно, надо признать, что есть и другое, что мир все же нарисован не одной черной краской.
Война это страшно, говорил летчик-космонавт Л. Леонов, но страшнее войны – предательство, и человек это делают, чтобы иметь ежесекундную выгоду, все инфаркты не от физической нагрузки, а от сердечных переживаний. Если что-то не получается, то он всеми силами старается казаться, иначе говоря, девиз «Цель оправдывает средства» (или: «для достижения цели все средства хороши»; или: «Победителей не судят») – вполне можно считать столь же древним, как человечество.
Жизнь – борьба, повторяет всякий борец во главе с Сенекой, а всякая борьба, как известно, чревата потерями, недаром А. Эйнштейн после окончания второй мировой войны заметил: «Выиграна война, но не мир».
Итак, что касается войн – вечных спутников человечества, то некий историк остроумно заметил: одно из двух: либо войны прекратятся, либо человечество вымрет.
Царство справедливости, торжество справедливости – это звучит весьма двусмысленно, по крайней мере, вряд ли когда-либо кто-то из живущих мог заявить о наступлении такого лучшего времени.
Следует признать, что если справедливость и существует, то в рамках несправедливости и, напротив, если есть несправедливость, то постепенно приходишь к мысли, что где-то все же должна быть Справедливость, ведь все в этом мире взаимосвязано и всегда одно переходит в другое.
Утверждение о несправедливости вообще тесно примыкает к утверждению о том, что «истин нет».
Он говорит: «Истин нет!», –  и только не повторяет слова Христа: «Я есмь  Путь и Истина и Жизнь» (Ев. Иоанна 14:6), – и поступает в соответствии со своим складом ума и, кстати, выход находится сам собою в следующем утверждении: «Истина всегда конкретна». Думать одно, говорить другое, поступать по третьему и зависимости от ситуации – ах, как это по-человечески. Пусть  же человек думает: «Как же так, то: «Истин нет», – а то: «Истина всегда конкретна»?.. как гласила реклама: «Шок – это по нашему». Оглушить человека какой-нибудь сногсшибательной новостью, касающейся его личного благополучия и, внушай, что хочешь – ах, как здесь пахнет шаманизмом.
«Кому что докажешь?!» - это и есть аналог утверждения «истин нет».
Многие любят еще говорить, что мир несправедлив, но… разве рассчитывать прежде всего на себя не справедливо?.. и разве это не то, чему следует учить подрастающее и еще растущее поколения?..
Мир несправедлив – это азбучная истина, но человек и люди справедливым его не сделают, ибо не в силах.
На чужих страданиях счастья не построишь. Когда люди уже ничего не могут добавить от себя, тогда они начинают говорить о Боге, однако, вряд ли Творцу, по замечанию Эйнштейна, есть дело до того, кто здесь первый, а кто последний: «Я верю в Бога Спинозы, который постигается в гармонии всего сущего, а не в Бога, занятого судьбами и поступками людей».
Действительно, вряд ли  Всевышнему Творцу есть дело до того, кто кого обманул или даже кто кого съел (тем более, коль всё – едино и все - одно). Тем не менее, верующие люди не перестают повторять, что «Бог любит нас», что у Бога и волосы на наших головах сосчитаны,  и еще более того, ни один волос не упадёт с головы без Его воли.
И то еще можно было видеть: атеизм объявляют господствующей религией, а себя самих воинствующими безбожниками, а сами, как выясняется… всегда верили… глубоко в душе – правильно, душа – интимное место человека, и нечего туда пускать кого бы то ни было.
Общественно-историческая закономерность. Сначала распнут, а потом вознесут (см. фильм Гарри Бардина «Адажио»). И наоборот.
Как часто мы жалуемся, сетуем – вот, все не так, как у людей, и жили не так, и богатства не нажили, и жизнь прошла… и все это вместо благодарности за то, что нам, по сути, повезло родиться и жить в нашем прекрасном и яростном мире! И неважно, сколько мы жили или сколько нам еще жить – главное – жили! И так хотели быть счастливыми, так хотелось хотя бы кусочек счастья… как будто бы одно бывает без другого.




IV. 9. «Стена плача» или
персонифицирующий парафраз

Мы есть Я и Ты.
С.Л. Франк

Парадокс? Здоров не тот, кто лечится, а тот, кто не болеет.
Парадокс, на наш взгляд, можно  еще определить как текст около правильного.
Парадокс? Многие люди любят, когда их презирают, о таких хорошо заметил поэт.
Люди холопского звания –
Сущие псы иногда:
Чем тяжелей наказания,
Тем им милей господа .

А есть и такие, которые могут быть хорошими только перед падающими и упавшими.
Отношение к культуре – яркий показатель социального здоровья общества.
Культура не там, где настойчиво приглашают в театры, и не там, где предлагают самые различные товары, и не там, где книги – только как товар, но культура там, где, увы, выстраиваются очереди к кассам театров (как это было в советское время) и куда не приглашают, но люди сами стремятся туда.
Известно, что человек, условно говоря, существо двуличное, но из этого факта очень легко прийти к выводу о том, что нередко человек – не тот, за кого себя выдает.
Иногда делают так. Главное – задеть тебя за живое, и тем самым завести скрытые в тебе порочные пружины, а потом довести. Зачем? Чтобы посмеяться, ибо что может быть для человека лучше, чем смех? Как говорит герой фильма «Женитьба Бальзаминова»: «Заходите к нам еще! А то нам без дураков скучно!».
Один гость на вопрос о том, что будем пить – водку или коньяк? – ответил в духе древней мудрости: «И то, и другое ». Так, по аналогии, если у нас будут спрашивать: «Никак не могу понять – ты дурак или притворяешься?» – следует отвечать точно так, как ответил вышеуказанный гость, то есть: «И то, и другое».
Self made man – человек, сделавший себя сам. Человек может всё! (это и настораживает, заметил остроумец). Человек – венец и царь природы! Человек человеку Бог! И, наконец: «Человек – это звучит гордо!». Все это замечательно и внушает оптимизм, и действительно, действие спасает от смерти, недаром Ж. Кальвин заметил: «Я хочу, чтобы Бог застал меня за работой». И все же, за тысячи лет до нас написано: «…кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? Итак, если и малейшего сделать не можете, что заботитесь о прочем?»  (Луки 12:25-26).
«Стена плача» в Иерусалиме – святое место для всех израильтян, евреев и не евреев (остатки храма царя Соломона, жившего и правившего Израилем в 965 – 928 гг. до н.э.),  - это одно из бесчисленных напоминаний о том, что «… человек раждается на страдание, как искры чтоб устремляться вверх» (Иов. 5:7); «Прежде страдания моего я заблуждал, а ныне Слово Твое храню… Благо мне, что я пострадал, дабы научиться уставам Твоим» (Пс. 118:67, 71).
Человек! Это звучит гордо! Слова М. Горького несколько десятилетий звучали и как призыв, и как девиз и… как молитва. Однако, как представляется, и сам писатель мог воскликнуть: «Творец! Это звучит гордо!». Итак, слава народу-победителю! Слава творцу! В действительности же нет ничего, что есть на самом деле, как экстравагантно заявлял О. Уайльд, и творец чаще всего удостаивается посмертной славы.
Необыкновенной силой дышат строчки стихотворения И. Самариной-Лабиринт «Вы наденьте её одежды…». Небольшой персонифицирующий парафраз, сделанный неизвестным автором, как представляется, придает им еще большую художественную выразительность.
Вы наденьте мою одежду
И пройдите моей дорогой,
Ощутите мои надежды
И, как я, полюбите Бога.

Вы поплачьте моими слезами,
Боль мою испытав хоть малость.
Проживите моими мечтами
И примерьте мою усталость.

Вы предательство испытайте,
Что я, рыдая, прощала
И, как я, за других страдайте,
Доверяйте опять сначала.

Мою душу себе поставьте
И почувствуйте, как не просто,
Всё в нее пропускать. Представьте!!!
И услышьте, что шепчут звезды.

Как я, этот мир любите
И  за счастье, и за страданье…
А потом уж меня судите,
Если будет еще желанье.

Написано в Евангелии: «…древнее прошло, теперь все новое» (2 Кор. 5:17). Очевидно, что «истина всегда конкретна» и, как говорится, надо понимать; и все же, наверное, не менее древний принцип: «Do ut des – даю, что ты дал», – разве утратил свою остроту и актуальность?.. Почему нет? Потому что природа человека в основе своей такая же, как и тысячи лет назад. Что же касается второй природы, т.е. культуры, хороших привычек, стремления к самосовершенствованию, то здесь тоже не все так просто и, разумеется, пока каждому есть над чем и задуматься, и работать.
Все люди – братья, писали великие социалисты-утописты, но действительность вносит свои коррективы, так что можно было сказать: кроме тех, которые становятся врагами. И, коль так, то нюх на «друзей» и «врагов» у людей превосходит собачий. Братские русский и украинский, нет, не так, братские украинский и русский народы выросли в одной исторической колыбели, учась  еще в  начальной школе, мы повторяли: «Киев – мать городов русских», – но, когда это было!
Странно (или не странно), но родственные языки стали открыто враждебными, вернее, украинцы стали врагами русских, а москали, наоборот, стали врагами для братьев-хохлов. Кто виноват из них, кто прав, судить не нам, но мы не можем не видеть некоторой языковой разницы – сколь родственными  ни были бы названные языки.
Историки  нашли бы причину разногласий в исторических событиях, политики связали бы ее с экономикой, а филологи вполне могли заметить, что народы не договорились о том, какой букве – «о» или «а» – отдать предпочтение. Исторический факт стал уже анекдотом. Депутат Львовской рады Ирина Фарион, выступая в детском саду сказала одной девочке: «Если ты называешь себя Алёнушкой, а не Олёнкой, то пакуй чемоданы и езжай в свою Московию».
У русских же  или у московитов, или прямо москалей любимой оказалась буква «а», и даже если в слове стоит «о», они, особенно москвичи, произносят ее как «а», например, «Масква» и т.д. и т.п. Да, когда сердца пылают злобой, тогда другой не только говорит, но смотрит, и думает, и ходит не так, как надо.
Конечно, правила человеческого общежития существуют только среди «своих», и для общей  цели, для защиты Родины, по-прежнему требуются  жертвы. Таким образом, если учесть, что не все люди – братья, что мир по-прежнему жесток и прямо враждебен, то очевидно, что здесь мы  вполне подпадаем под другой древний как мир принцип: «С волками жить – по-волчьи выть».
Бьют нас не потому, что мы плохие, и не для исправления, и не для того, чтобы сделать нам больно, и не со зла, как нам представляется, а для того, чтобы оставить в нашей душе слепок, впечатать свой образ, знай наших!
Жизнь вообще, как представляется, есть результат  невероятного сцепления случайностей и образ «лезвие бритвы» (И.А. Ефремов) как нельзя лучше передает эту мысль: то есть жизнь невероятна, невозможна, но она есть.
Давно замечено, что здоровый нищий счастливее больного короля, и этому тоже можно найти  аналогию-подтверждение в книге Екклесиаста: «Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу живому лучше, нежели мертвому льву» (Еккл. 9:4).
Мы прошли по «лезвию бритвы», когда только родились, а то, что жили и еще живы – это и есть самое великое чудо. Таким образом, приходится признать, что и здесь мы не там и не то искали.
Я люблю, когда Ты глупо выглядишь.
Почти по Беркли (быть, значит быть в восприятии): «Я тебя раздражаю, ты недоволен, ты злишься на меня, значит Я есть».
Разве Я не часть нашего Мы? И разве Я не Мы?
Счастье?.. Это когда кто-то связывает своё счастье с тобой.
С тобой весь день – утро.
Я в твоей жизни только маленький эпизод.
Это только кажется, что мы вдвоём, а кто знает, с кем ты сейчас мысленно…
Я это понял еще там и тогда, а ты только здесь и сейчас.
Я никогда не тоже, я – только я, между тем, меня повсюду ставят в ряд.
Всякий, кто говорит другому «нет», демонстрирует свое превосходство.
Куй железо, пока горячо! – или это не значит: наступай, пока он волнуется?!
Тайны личной жизни выдающихся людей, как правило, достаются обществу дорогой, иногда даже слишком дорогой ценой, но увы, чаще всего недорого стоят и, выходит, в конечном счёте, всё как у всех, ибо суть неуловима.
Стиль руководства один: жёсткий.
Для жителей прибрежных стран море – источник жизни, как для жителей севера – лес.
Трудно  спрашивать – кому из двоих поссорившихся сделать первый шаг к примирению, даже глупо, потому что слабейший, как правило, ждет, когда это сделает сильнейший.
Начинается всё так необычно, а заканчивается всё как у всех.
Почему все хорошее такое нежное и хрупкое, а плохое твердое и неприступное – не потому ли что зло сильно?..
Того, кто добился успеха, можно поздравить – вместе с тем он нажил и врагов, недаром ведь замечено, что у каждого Моцарта есть свой Сальери.
Друзья – индикатор нашего благополучия, если они улыбаются, значит, у нас все хорошо, а если им некогда, значит тучи уже сгущаются над нами. И как часто человек видит падение другого, но… не замечает своего собственного…
Враги или друзья?.. «Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так…» (В.С. Высоцкий); «И устрица имеет врагов!» , – заметил проницательный Козьма Прутков. В древние времена все  решалось просто: враг он и есть враг, посадить его на кол, сжечь, расстрелять, извести каким угодно способом – первое дело! А сколько нелестных эпитетов, сколько злых эпиграмм имели целью врагов. Рассказывают, например, что В. И. Немирович-Данченко не любил А.Н. Островского и говорил, что когда тот приходит в театр, то пахнет смазанными сапогами.
Но нужно было быть Аристотелем, чтобы сказать всего несколько слов, но каких?! На века! Когда спор ученика с учителем (Аристотель 20 лет был учеником Платона) зашел слишком далеко или, когда, образно говоря, ученик вырос и стал сам с усам, «первый философ древности» (хотя справедливее, кажется, было бы Платона так называть) сказал: «Платон мне друг, но истина дороже».
Поистине, многое нужно было вместить, чтобы сказать так. Без тонких намеков, без кивков, без злобы, без ненависти, и в то же время – удивительно тонко и точно, так что одной фразой сказано если не все, то главное. Правда, Платон не был бы Платоном, если бы остался в долгу и тоже ответил фразой на века, он сказал: «Этот жеребенок лягает свою мать».
Будь у нас чуть больше терпения, то все было бы хорошо, то есть, и здесь древние были правы.
Вполне вероятно, что страдание – это для человека нормально. Но если древние призывали к самосовершенствованию, то наши современники, начиная с эпохи Нового времени,  ставили целью переделать природу, подчинить ее себе, и здесь тоже получается как в той поговорке: хотели как лучше,  а получилось как всегда (здесь очень легко найти аналогию с древним выражением: «Благими намерениями вымощена дорога в ад»).
Живи сам и жить давай другим,  гласит древняя индийская мудрость. На чужом горе счастье не построишь и плохо, когда дома строят на костях.















IV. 10. Главный экзамен

Учитесь властвовать собой.
А.С. Пушкин

Молодые люди правы, утверждая: друг проверяется не в беде, друг проверяется в радости. А то, что вся наша Жизнь – одно сплошное  испытание говорит о том, что мы проверяемся всегда.
Итак, если жизнь можно уподобить пути (дороге), то следует признать, что это дорога, на которой теряют.
Дело не в физике, не в биологии, дело – в духе. И философию смело можно назвать наукой о духе.
Любовь слепа… а ненависть?.. разве не слепа? Мститель не видит, между тем, что человек уже осуждён.
Мудрый догоняет нас, подобно любящему – это значит, что его слова звучат в нас спустя многие годы.
Все экзамены, как представляется, лишь составные части одного главного  экзамена, который мы сдаем всю Жизнь – на высокое звание Человека. Недаром ведь некий остроумец заметил: «Все мы – люди, но это не значит, что каждый из нас – Человек!».
Беда не в том, что человек никому не нужен, то есть, вначале он убивается морально-психологически, а затем уже физически.
Среди учащихся  немало тех, которые учебой себя не обременяли, но при случае козыряли тем, что имеют свое мнение.
Учитель это конечно, не тот, кто избрал своей профессией учить других. Учитель это, прежде всего тот, у кого есть ученики, а с этим то как раз дело обстоит гораздо сложнее.
Хорошо учится тот, кто учится, а не тот, кого учат.
Человек, как известно, существо социальное, и без других людей никто не мог бы носить высокое звание Человека. Однако, общечеловеческий опыт подсказывает, что друг это тот, кто давит.
Поэт, художник, творец всегда шли против шерсти…
Feci quod potui, / [faciant meliora potentes]. – Я сделал [всё], что cмог, [пусть те, кто могут, сделают лучше], – говорили  древние римские консулы; и: «Кто мешает тебе выдумать порох непромокаемый?»  – остроумно замечал Козьма Прутков.
Ненависть происходит от непонимания другого, и слова Ницше: «…зло есть наилучшая сила в человеке» , –  заставляют задуматься. Мы не можем знать, что имел ввиду так говоря, но наверное  знаем, что лучше злой, чем равнодушный, опять же и здесь упомянутый философ-филолог  устами своего Заратустры замечал: «Будь хотя бы моим врагом!» - так говорит истинное почитание, которое не осмеливается просить о дружбе» . Ведь как часто злейшие враги выглядят вместе как лучшие друзья. И, напротив, если долго любишь человека всей душой, то он наверняка когда-нибудь нагадит в душу, впрочем, все люди разные…
Многих ждут обиды и разочарования, а ведь, правду сказать, мы разочаровываемся не в себе и не в жизни, но всегда – в других. Герой сочинения  «За запертой дверью» известного экзистенциалиста Ж.П. Сартра, Гарсен в итоге пришел к ужасному открытию: «адские муки – это не геенна огненная», «ад – это другие!».
Также очевидно, что разочарование и отчаяние были бы невозможны, не будь вначале очарования и надежды. И опять же, мы привычно связываем свои надежды с другими и очаровываемся другими, хотя за тысячи лет до нас написано: «Лучше надеяться на Бога, чем на князей».
Мы напрасно обижаемся, недаром религия учит нас прощать, так, мы считаем кого-то злым, но это не совсем так, потому что у них, у тех, кого мы считаем злыми, есть более важная задача, чем думать как бы нас обидеть. Иначе говоря, им нет до нас никакого дела, и больше всего на свете они озабочены собственными проблемами. А мы, наивные, полагаем, что они намеренно творят нам обиду… источник раздражения в тебе самом, а ты всегда находишь его в другом.
Лучший бой тот, который не состоялся, мастер всегда сумеет не допустить боя – учат нас восточные единоборцы. Таким образом, очевидно, что всякий мог бы считать себя победителем в бое, который не состоялся, недаром поэт устами своего героя замечал: «Учитесь властвовать собой» .
Весь мир театр и люди все, мужчины, женщины – актёры – ну разве можно не верить Шекспиру? «О! какой великий актёр умирает!» - так передают нам последние слова  римского императора Нерона. И если он даже враг рода человеческого, то не забудем, что слова врагов порой оказываются более важными и искренними, чем слова друзей.
И тем не менее, немало есть и тех, которые привычно считают себя выше этого, считают себя настоящими, говоря: «Я такой, как есть».
Автор книги Екклесиаста, живший примерно три тысячи лет назад писал: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Еккл. 1:9); однако, человеческие мечты летят высоко, XVII век стал началом Нового времени, с которым прочно связалось развитие науки и техники, а затем и людское счастье.
XVIII век дал миру целую плеяду просветителей (прежде всего, французских), которые загорелись идеей просвещения народа (читай, просвещать, учить), чтобы наступили таки всеобщее: «Свобода! Равенство! Братство!». И в начале ХХ века оно таки наступило, правда не во Франции, а в России. Великая Октябрьская социалистическая революция 1917 года победила! Впервые в истории! Все старое было в очередной раз выброшено на свалку истории, как ненужный хлам. Так практически осуществилась великая мысль, воспетая в песне «Интернационал». Сегодня уже немногие помнят то, что  раньше знали все, потому что, поистине, коротка человеческая память.
Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных  и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И в смертный бой вести готов.
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим:
Кто был ничем, тот станет всем.

Это есть наш последний
И решительный бой,
С Интернационалом
Воспрянет род людской !

Итак, была провозглашена новая эра развития человечества, всему миру было возвещено о строительстве нового коммунистического общества, первой стадией которого было объявлялось все же общество социалистическое. Да, было объявлено даже о создании и воспитании нового человека. Профессор Иванов, например, в 20-е годы ХХ века прославился тем, что пытался скрещивать обезьяну с человеком.
Однако, развитие человеческой цивилизации всегда шло своим неизведанным путем, независимо от каких бы то ни было планов, прожектов и заявлений. То, что представлялось «всем», что обещало изменить жизнь людей в корне, в итоге оказывалось тем же самым и сизифов труд миллиардов по-прежнему служит напоминанием о вечности.
Народ всегда «за», потому что в любом случае бремя нести ему:
Вынесет всё – и широкую, ясную,
Грудью дорогу проложит себе.
Жаль только –  жить в эту пору прекрасную
Уж не придется – ни мне, ни тебе .

Не дай нам Бог жить в эпоху перемен, – говорили древнекитайские мудрецы. И хотя слово «Бог» ими не произносилось, суть высказывания от этого не меняется (у китайцев Небо – Бог). И снова надо отдать должное древним, - они знали, что говорили, тем более, что всю историю человечества можно, условно говоря, представить как сплошную эпоху перемен.
Что легче всего? Правильно, легче всего осудить, поэтому большинство, идя по кратчайшему и легчайшему  пути судит. За тысячи лет цивилизации природа человека осталась в основе своей неизменной. А что труднее всего? Правильно, труднее всего понять, поэтому Спиноза и сказал: «Non ridere, non lugere, neque detestari, sed intellegere – Не смеяться, не плакать, не проклинать, а понимать».
Большинство не столько видит, сколько считает, что видит, и не столько понимает, сколько считает, что понимает.
Нам не надо делать реверансов в сторону иррационализма, потому что рационализм и иррационализм – это как две стороны медали, между тем, как часто  предпочитают видеть в других  все-таки  отличие.
Чтобы сохранять хорошие отношения с другими (и с другом), необходимо помнить, что нам никто ничего не должен. Когда Л. Н. Толстой писал, что с чужими следует вести себя как со своими, а со своими – как с чужими, то представляется, имел ввиду, что все – одно.
Ты называешь меня трусом?.. а может быть, я боюсь не за себя, а за тебя, еще неродившееся дитя?..
Храбрец?.. как говорится, если вы такой честный, то почему еще живы… так и смельчак – нередко еще  не тот, кто ничего не боится, а тот, кто ищет – как бы найти слабейшего…
Быть или не быть?.. кодекс чести самурая, дворянина, офицера выродился в лозунг: «Выжить! Любой ценой!».
Еще одна странность… со мной все ясно: «Поняли тебя какой ты есть»; а с другой  стороны: «Ты меня еще не знаешь»…
Сакраментальное: «Ты меня уважаешь?», - является золотым ключиком к сердцу человека, ибо вот зачем он пьет вместе с тобой – чтобы услышать, наконец, заветное… А ведь немало тех, кого хлебом не корми – подавай уважение…
Не хотелось бы думать, как еще иные зарабатывают авторитет… продавая ближнего своего… но вот и Хайям писал:
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть .

Миром правят насилие, злоба и месть.
Что еще на земле достоверного есть?
Где счастливые люди в озлобленном мире?
Если есть – их по пальцам легко перечесть .

Поменьше в наши дни имей друзей, простак.
Будь на признанья скуп, не слушай льстивых врак.
А погляди с умом – и ты увидишь сразу:
Тот, кому верил ты, он твой предатель, враг !

Я научу тебя, как всем прийтись по нраву:
Улыбки расточай налево и направо,
Евреев, мусульман и христиан хвали –
И добрую себе приобретешь ты славу .

Да  и товарищ  как то однажды раздумчиво заметил: «Здесь каждый мечтает себя подороже продать».
Слова их стоят ровно столько, сколько они сами, то есть, часто ничего не стоят.
Крупный специалист сегодня это всегда узкий специалист и поговорка: «Если человек талантлив, то талантлив во всем», здесь не подходит, недаром и Козьма Прутков замечал: «Специалист подобен флюсу: полнота его одностороння» .
А.П. Чехов, конечно, гениальный писатель, и великий остроумец недаром запустил миф о «мягком чеховском юморе», о том, что его рассказы, подобно сочинениям Н.В. Гоголя, «вызывают смех сквозь слезы» - хотя это, конечно, только образ и – желаемое за действительное. На самом же деле, смешного в рассказах Чехова совсем мало, вернее, его нет совсем, зато, правда, читая все это, нельзя не заплакать.
Смеющийся всегда на высоте, кстати, смех едва ли не лучший способ заявить о своем превосходстве.
В глубине души каждый человек  несчастен и каждый тоскует и, экзистируя, понимает, что надежды нет, впрочем, лучше не подходить к нему близко и не знать, что он испытывает наедине с собой. Нет, неправ я и – Жизнь – прекрасна! – как заметил  академик Т.И. Ойзерман, «вопреки очевидности».



IV. 11. Чаша бытия или след на земле

Все совершается через борьбу и по необходимости.
Гераклит

Человеку свойственно жаловаться на тяжесть  креста, в то время как крест других людей бывает еще тяжелее…
Тяжел крест всякого человека, но бремя славы едва ли не тяжелее всего, это хорошо понимала Татьяна  Ларина, героиня романа в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин»:
А мне, Онегин, пышность эта,
Постылой жизни мишура,
Мои успехи в вихре света,
Мой модный дом и вечера,
Что в них? Сейчас отдать я рада
Всю эту ветошь маскарада,
Весь этот блеск, и шум, и чад
За полку книг, за дикий сад,
За наше бедное жилище,
За те места, где в первый раз,
Онегин, видела я вас,
Да за смиренное кладбище,
Где нынче крест и тень ветвей
Над бедной нянею моей…

Жизнь, как известно, лучший учитель, и никогда ни в грош не ставила какую угодно теорию, поэтому К. Маркс имел все основания заключить: «Практика – критерий истины».
Голос есть у того, у кого есть Имя.
Учиться, значит, без сомнения, открывать новое.
Плох тот учитель, которого не превзошел ученик, замечал Ницше, а можно сказать и так: плох тот ученик, который не превзошел своего учителя.
Нельзя бесконечно задавать вопросу учителю, а своя голова для чего?.. недаром древний восточный философ замечал, что учить неспособного, значит зря терять время, а не учить способного, значит совершать преступление.
У оратора слова сплетаются в фразы подобно тому, вязальщица, шевеля спицами, связывает петли и в итоге получаются рукавицы, носки или пуловер.
Всякий, кто выходит к аудитории должен понимать очевидное: что у слушателей всегда есть предмет более важный, чем его, оратора персона и даже то, что он может предложить.
Гениальные ораторы делятся на две категории – одни постоянно обращаются к слушателям, ища в ней опору, другие вовсе ни на кого не обращают внимания,  впрочем, как те, так и другие не могут без  аудитории – ведь, в конечном счете, именно она решает, кто есть кто и ставит самую справедливую оценку.
Есть вопросы, которые не требуют ответов и начинается они  так: «Вот ты мне ответь…»
Мудрость всегда идет рядом с глупостью, недаром и написано: «…был я как скот пред Тобою…»; «Прежде страдания моего я заблуждал, а ныне Слово Твое храню… Благо мне, что я пострадал, дабы научиться уставам Твоим» (Пс. 118:67, 71).
Думать, конечно, можно, но что-то придумать – это вряд ли, недаром автор Екклесиаста замечал: «…и нет ничего нового» (Еккл. 1:9).
Никогда не чувствуешь себя таким  одиноким, как среди чужих людей.
Почему мы чувствуем одиночество? Потому что нас никто не любит, увы, и у нас ничуть не меньше оснований любить всех, ибо, как справедливо замечено, для этого надо быть богом…
Не быть мелочным – это и значит прощать.
Прощая, ты сам делаешься лучше – разве этого мало?
Со своими кумирами люди поступают так, как поступил Тарас Бульба в одноименной повести Н.В. Гоголя, который перед тем как расправиться с сыном сказал: «Я тебя породил, я тебя и убью».
Чем плохо современное цивилизованное общество? Тем, может быть, что повсюду действует закон четырех не: никто никому не нужен. Однако, восхищаться прежними временами было бы, по меньшей мере, неразумно.
Раньше, когда мы были молодыми, была самая настоящая жизнь, всякая несправедливость была невыносимой и требовала немедленного отмщенья… с годами видится другое: всякое торжество мгновенно и на смену победе приходит поражение, как на смену одной волне спешит другая…
Молодой организм в минуты смертельной опасности и на войне, где каждое мгновение может стать  последним, в отчаянии кричит: «Жить! Жить! Жить!» - и, кажется, птицы кричат вместе с тобой: «Жив! Жив! Жив!».
Жизнь трагична в любом случае, когда кто рано уходит из жизни, то это представляется величайшей несправедливостью (что по человеческим меркам соответствует действительности), говорят: «Еще не жил…». А смотреть на стариков грустно: «Старики никому не нужны!» - заметила бабушка на рынке, и это правда, в увядшем цветке никто не видит пышную розу… впрочем, вечность, по замечанию Марка Аврелия, ставит знак равенства между самой короткой и самой долгой жизнью.
Я смотрю на толстое дерево и думаю, что оно было и тогда, когда еще были  живы многие близкие и знакомые… впрочем, за много лет до меня, поэт в коротком стихотворении раскрыл суть человеческого бытия.
Брожу ли я вдоль улиц шумных,
Вхожу во многолюдный храм,
Сижу ль меж юношей безумных,
Я предаюсь моим мечтам.

Я говорю: промчатся годы,
И сколько здесь ни видно нас,
Мы все сойдём под вечны своды –
И чей-нибудь уж близок час.

Гляжу ль на дуб уединенный,
Я мыслю: патриарх лесов
Переживет мой век забвенный,
Как пережил он век отцов.

Младенца ль милого ласкаю,
Уже я думаю: прости!
Тебе я место уступаю:
Мне время тлеть, тебе цвести.

День каждый, каждую годину
Привык я думой провождать,
Грядущей смерти годовщину
Меж их стараясь угадать.

И где мне смерть пошлет судьбина?
В бою ли, в странствии, в волнах?
Или соседняя долина
Мой примет охладелый прах?

И хоть бесчувственному телу
Равно повсюду истлевать,
Но ближе к милому пределу
Мне все б хотелось почивать.

И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть,
И равнодушная природа
Красою вечною сиять .

«След на Земле» - так называется книга А. Васинского. Поистине, человек стремится оставить след на земле, а мы даём ему всякие определения. Но невозможно дать точное  определение любви и ненависти, весьма любопытной здесь представляется позиция Ницше: «Возлюби ближнего своего» – это значит прежде всего: «Оставь ближнего своего в покое!» – И как раз эта деталь добродетели связана с наибольшими трудностями» . Но ведь это действительно так, и когда мы любим, тогда  все бывает по слову поэта: «Покой нам только снится…» (А.А. Блок).
С тех пор как Библия стала доступной, ее стали толковать. Благо, что притчи дают просто собственным мыслям и фантазиям читателя. Однако, книги Священного Писания остаются тайной, подобно тому, как тайной является сама Жизнь.
Не хлебом единым жив человек – это и значит, что человек – существо не только физическое, но и духовное и, коль так, то Слово для него может быть дороже хлеба.
Мудрость нередко ассоциируется с пожилым возрастом, но что толку от мудрости того, кто утратил первобытную радость жизни, силу и здоровье?..
Без духа никакие количественные изменения никогда не перешли бы в качественные. К счастью, как представляется, никто не станет спорить с тем, что главным во всяком деле и в самой жизни является качество, мы, например, со школьных лет помним притчу об орле и вороне, в которой орёл попробовал падаль  и сказал: «Нет, лучше я буду жить тридцать лет и питаться кровью, чем триста лет питаться падалью».
Человеку нужны тормоза, между тем, он повсюду стремится вырваться, как он говорит, из рабства… а ведь это последнее и есть тормоза, сдерживающие животную (читай, звериную) натуру.
Удивительное существо человек, с одной стороны, он говорит: «За что мне такое наказание?!»; с другой стороны так: «Мало тебя еще Бог наказывает!».
Жизнь есть прекрасное! – говорил некогда в лекции по эстетике М.М. Персиков.
Человеку свойственно, поскольку он человек, видеть прекрасное, стремиться к прекрасному, как свойственно почитать старших, родителей, братьев, сестёр, заботиться о детях. В свете сказанного известное выражение «красота спасёт мир» не представляется таким уж туманным.
Нашим можно считать только то, что у нас нельзя отнять, что же здесь наше, включая самую жизнь?..
Нельзя в очередной раз не восхититься тем, как поэт в немногих строчках выражает суть бытия.
Мы пьём из чаши бытия
    С закрытыми очами,
Златые омочив края
Своими же слезами;

Когда же перед смертью с глаз
    Завязка упадает,
И всё, что обольщало нас,
     С завязкой исчезает;

Тогда мы видим, что пуста
    Была златая чаша,
Что в ней напиток был – мечта,
    И что она – не наша !

Не может человек бесконечно (и безнаказанно) шутить и острить, как не может он постоянно плакать.
Каждый считает себя гением и никого не смущает общественное непризнание.
Мы приходим в мир, где все места уже заняты и недаром нам находится место под солнцем в мире, где жизнь – борьба. И сколько последователей становились преследователями – во имя правды.
И всякий борец понимает, что послушание не всегда уместно.
Легко говорить о любви, труднее говорить о ненависти, потому и давно заметили: молчание – золото.
Нередко еще человеку готовы давать то или другое не прежде, чем когда ему уже ничего не надо.
У всякого человека достаточно своих проблем, чтобы думать о других.
Не может человек думать о другом только хорошее.
Наблюдать  за другим – или это не пережиток рабства?.. доверяй, но проверяй – или это не пережиток рабства?.. итак, мало  провозгласить свободу, когда внутри человек остается рабом.
Если мы сами идем верной дорогой, то нам обязательно встретятся хорошие люди, если же мы спотыкаемся или, не дай Бог, падаем, значит, увы, наша поступь была нетверда.
Наука, с легкой руки О. Конта, стала сама себе философией или, иначе, речь не о мудрости вообще, но лишь о той, которая способна принести пользу.
Страх и любовь – суть два великих двигателя прогресса.
Когда профессор Преображенский, герой  книги М.А. Булгакова «Собачье сердце», открыл одну из тайн человеческого мозга, то увы, получился просто Шариков.
Высокие ставки делают человека монстром.
Большой человек столько наворочает – потом поколения разбирают, пытаясь понять, что бы это значило?..
Кто обещал нам долголетия?.. а если и обещал, то наверняка только обещал, выдавая желаемое нами за действительное.
Всякая школа вправе гордиться своими учениками, подобно тому, как родители вправе гордиться своими детьми.
Когда мы были молодыми, то отдавались жизни со страстью, желая добиться своего  или умереть… ныне видим, что желание и было нашей главной наградой. Всё, что мы видим, чувствуем, знаем, жившие до нас уже видели, иначе бы не возникло такого стихотворения.
То было раннею весной,
Трава едва всходила,
Ручьи текли, не парил зной,
И зелень рощ сквозила;

Труба пастушья поутру
Еще не пела звонко,
И в завитках еще в бору
Был папоротник тонкий.

То было раннею весной,
В тени берез то было,
Когда с улыбкой предо мной
Ты очи опустила.

То на любовь мою в ответ
Ты опустила вежды –
О жизнь! О лес! О солнца свет!
О юность! О надежды !

Поистине, детству и юности свойственно мечтать.
Жизнь представляется абсурдной, когда на смену сладкому приходит горькое. И напротив, жизнь прекрасна, когда на смену горькому приходит сладкое. Недаром поэт написал:
Напиток сладкий духа жмут
В давильнях горького страданья.
И те глаза, что слез не льют,
Не могут излучать сиянья.






IV. 12. Все – одно или кто – больший?

Мы должны взирать не на падение,
а на восстание человека.
Иоанн Златоуст

Все – одно. Самое марксово деление на рабов и господ условно. Подтверждение о том, что все – одно, находим в Библии: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно…» (Галатам 3:28).
Не правы мы, осуждая рабов, в древности, например, и Диоген и Эпиктет и многие были рабами, но сила духа этих рабов была достойна уважения. Диоген же, выставленный на продажу, откровенно смеялся и расхваливая себя, кричал: «Эй, кому нужен хозяин, пусть купит меня».
Человек так устроен, что живя, должен трудиться, верно и наоборот, только трудясь, он живет. Все отличие в том, что если рабы принуждаются к труду, то господа  исполняют свое предназначение добровольно.
Когда человеку нечего будет делать, когда не будет у него точки приложения сил, физических, духовных, умственных, тогда, не исключено, история человечества повернется вспять.
У всякого свое понимание справедливости и всякому кажется, что он несправедливо угнетен, отсюда и «вековечное» стремление вырваться из угнетения… и что же, легко заметить, что на место одних угнетателей обязательно приходят другие. Они не истину ищут (тем более, что: «Истин нет!»; и: «Какая правда?!.») и не историю пишут,  а своё место в истории и, не переставая, спорят о том, кто – больший.
Все – одно. Тем не менее, всякий, от мала до велика стремится занять позицию сверху.
Рабовладельческий строй, как известно, более передовой в сравнении с первобытным, феодальный более передовой, чем рабовладельческий, буржуазный передовее феодального, а социалистический строй объявлялся еще передовее прежнего – а нельзя ли проще и понятнее, а именно: сложить хотя бы часть своих проблем на других – ах, как это по-человечески!
Вся история человечества есть история разделения и борьбы за выживание.
Итак, если жизнь – борьба (Сенека), значит, обязательно должны быть враги – чтобы было  с кем бороться.
Все – одно. И тем не менее разделение прочно: на своих и чужих, на мы и они, на я и ты. Так и Христос сказал: «Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч; Ибо Я пришёл разделить человека с отцем его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человеку – домашние его» (Мф. 10:34-36).
Все – одно. Но тем не менее: и ныне звучит и не звучит то же самое: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». И аппетит здесь, как правило, хороший.
Справедливость скрывается в несправедливости как листочек в почке.., придет время и сам лист завянет и пожелтеет. Глядя на стариков и старух, вряд ли кто-то задается вопросом: «А каким я буду в его годы?».
Все – одно: «Говорили ли вы когда-нибудь радости «Да!»? О друзья мои, тогда говорили вы «Да!» также и всякой боли. Все вещи связаны друг с другом, сопряжены, проникнуты взаимной любовью… ».
Здесь вечно одно переходит в другое и всё идёт по кругу.
Мы говорим: человек живёт, чтобы помнить. Но время – время – время, недаром ведь тысячи лет назад написано: «Всему своё время, и время всякой вещи под небом» (Еккл. 3:1); и что сегодня считается архиважно и даже считается всем, то завтра – только эпизод.
Время – самое большое богатство человека. Ценить время, значит делать то, что сегодня важнее всего. Не ценить, значит разбазаривать его налево и направо, терять в пустословии и с теми, с кем ничего не найти.
Когда кто говорит о чем-либо: «Это скучно!», – то это ясно показывает, что у него свои представления о более интересном и замечательном деле, чем, например, чтение. И что человек любит, то он и есть.
Когда люди начинают выбрасывать многое из того, что сберегалось десятилетиями, как то: посуда, книги, одежда, техника и т.д., тогда же и наступает время задуматься: а всё ли ладно в этом мире?..
Правда, не много нужно ума, чтобы заметить, что всё в этом мире не так, как правда и то, что мир, возможно, развивается по каким-то своим, неведомым нам законам.
Человек может многое, но когда он спрашивает: «Зачем?» - то это показывает, что он ничего просто так делать не будет. И это «просто так» оказывается решающим, как заметил филолог: «…именно это «чуть-чуть и является сутью» .
Выигрывая в скорости (передвижения), я вероятно, ничего не выигрываю в пространстве, вопреки ожиданиям, качество жизни с развитием науки и техники не очень сильно меняется, и человек все тот же, и все по-прежнему, внутри него. Недаром и поговорка гласит: «от себя не убежишь», - добавим: и не уедешь.
Боль – это и радость, проклятие – это также и благословение , замечал автор книги о Заратустре, еще «чуть-чуть» и – благословение станет проклятием.  Иначе говоря, этот мир – одно целое, мы же привычно разделяем, принимаем одно и отвергаем другое… увы, принимая, принимаем и «другое», отвергая, отвергаем и то, что не хотели бы…
Наш мир – мир условный, где одно всегда рождает другое, ведет к третьему и так до бесконечности, ибо очевидно, где есть условия, где есть «если», суть предпосылки, там есть и «то», суть следствия.
Самые понятия добра и зла условны и относительны, ведь мы часто называем этими словами то, чего не понимаем и, может быть, действительно, «зло  есть наилучшая сила в человеке»  и укрепляет нас?.. недаром ведь говорят: что не смертельно, то полезно. Итак, когда «рядом с добром уживается зло», что же есть добро? Не знаем. Но зло – это уже кое-что.
Речь никогда не идёт обо всех, но всегда об избранных.
Тот мир – безусловный, а этот мир от и до – условный и за причиной всегда следует следствие.
Напрасно мы ищем хороших, ведь хорошие это МЫ… а если не МЫ, то кто?..
Нас тысячи – и все неповторимые… как же найти единственного?..
Дилемма «терпеть или не терпеть?» – соотносится примерно так же, как знаменитое «быть или не быть?». Неужели ты еще не понял, безумец, написал бы древний автор, что между тем и этим, между быть и не быть, где-то ставится знак равенства?..







IV. 13. Общее мнение

И если вы убили меня, то как мало вы мне сделали.
Ф. Ницше

Кто не знает, куда плыть, для того никакой ветер не будет попутным, писал Сенека Луцилию. Следующая аналогия напрашивается сама собой: когда найдёшь свой путь, тогда и встретишь попутчиков.
Не может человек всегда думать о другом хорошо.
Живя, мы все время идем вперед, зная, что назад дороги нет, сжигаем за собой мосты, возможно, поэтому и родилось поэтово:
По несчастью или к счастью, истина проста,
Никогда не возвращайся в прежние места.

Всякий порядочный поэт имеет все основания сказать тем, кто задает ему вопросы: «Читайте мои стихи. Всё, что я хотел сказать, я сказал в стихах».
Когда молодой человек, начинает ухаживать за девушкой, стремясь к ней всей душой, то чаще всего еще не понимает, что ему от неё никуда не деться.
Парафраз. Как много девушек хороших!.. но что-то тянет на плохих… Почему же нам нравятся плохие девушки (парни)? Не потому ли, что они лучше нас знают, что мы хотим и что нам надо?..
Рыба, как гласит поговорка, ищет, где глубже, а человек где лучше и «там для меня Родина, где хорошо», говорил мыслитель эпохи Возрождения Лоренцо Валла. Итак, человеку свойственно стремиться к хорошему, как всему живому к свету, однако, как представляется, человек живет не для того, чтобы ему было хорошо, вспомним, кстати, на этот счет слова «самого одинокого из философов», которые он вкладывает в уста своего Заратустры:  «Что мне счастье! Давно уже не стремлюсь я к счастью – я стремлюсь к делу своему» .
Никто, по Сенекину сказанию, не может оказать добродетели в другом случае, как в несчастии , – делился «плодами раздумий» Козьма Прутков.  Вот почему люди злы, продажны, жестокосердны, неблагодарны, наверное, потому, что стало слишком много счастливых. Подтверждение этой мысли находим у Н.А. Некрасова: «Счастливые глухи к добру». И хотя, разумеется, это поэтическое, а не строго научное видение, то тем не менее, дает основание задуматься.
Недаром сказано: si felix esse vis, esto – если хочешь быть счастливым (лат.), будь им; казалось бы, это глубоко парадоксальное утверждение, и все же, иногда представляется, что одно мнение делает человека  несчастным или, наоборот, счастливым. И – мнения правят миром, вспомним знаменитое пушкинское:
И вот общественное мненье!
Пружина чести, наш кумир!
И вот на чем вертится мир !

Что, кстати говоря, никак не противоречит древнему Гераклитову: «Кислый или сладкий вкус производит лишь определенная форма атомов. Лишь в общем мнении существует сладкое, в мнении – горькое, в мнении – теплое, в мнении – холодное, в мнении – цвет, в действительности же существуют только атомы и пустота» . Здесь мы видим в то же самое время пример истинно философского (и поэтического) рассуждения, когда при всей  краткости выражается глубокая философская мысль, могущая становиться отправной точкой для дальнейшего философствования.
Нет ничего, кроме того, что считается, оно есть.
Еще один пример из сочинений поэта.
Он был любим… по крайней мере
Так думал он, и был счастлив.
Стократ блажен, кто предан вере,
Кто, хладный ум угомонив,
Покоится в сердечной неге,
Как пьяный путник на ночлеге,
Или, нежней, как мотылек,
В весенний впившийся цветок;
Но жалок тот, кто все предвидит,
Чья не кружится голова,
Кто все движенья, все слова
В их переводе ненавидит,
Чье сердце опыт остудил
И забываться запретил !

Мнение также, например, считает счастливым того, кто ничего не делает и все имеет, хотя, как представляется, человек счастлив, когда занят делом, если не сказать, что вообще, человек рождён для действия.
Без ума жить рай, гласит народная мудрость и, в самом деле, жить без мысли легче и приятнее, и глупость хотя всеми и осуждается, но везде находит себе последователей. И напротив, кто вкусил плодов  от древа познания добра и зла, тому уже нет дороги назад. Но и здесь лучше сказал поэт.
Зачем меня на части рвете,
Клеймите именем раба?..
Я от костей твоих и плоти,
Остервенелая толпа!
Где логика? Отцы – злодеи,
Низкопоклонники, лакеи,
А в детях видя подлецов,
И негодуют и дивятся,
Как будто от таких отцов
Герои где-нибудь родятся?
Блажен, кто в юности слепой
Погорячится и с размаху
Положит голову на плаху…
Но кто, пощаженный судьбой,
Узнает жизнь, тому дороги
И к честной смерти не найти.
Стоять он будет на пути
В недоумении, тревоге
И думать: глупо умирать,
Чтоб им яснее доказать,
Что прочен только путь неправый;
Глупей трагедией кровавой
Без всякой пользы тешить их!
Когда являлся сумасшедший,
Навстречу смерти гордо шедший,
Что было  в помыслах твоих,
О публика!  Одну идею
Твоя вмещала голова:
«Посмотрим, как он сломит шею!»
Но жизнь не так же дешева!
Не оправданий я ищу,
Я только суд твой отвергаю,
Я жить в позоре не хочу,
Но умереть за что – не знаю .

Сатана побуждает жалеть о случившемся, а человек, особенно другой, ни в чем не виноват, иначе говоря, во всех своих бедах каждый виноват сам, недаром и  Кальдерон «осмелился высказать самый извращённый парадокс, какой  только можно себе представить, в известных стихах:
Величайшая вина человека –
есть то, что он родился» .

По сути, каждый исполняет свое предназначение, и что значит в свете этого счастье и несчастье и всякое «хочу» – «не хочу»?..
Каждый исполняет свое предназначение но, тем не менее, все хвалятся: «Если быть, то быть лучшим!». Скользкое это дело – пытаться быть первым. И в Евангелии  сказано: «Так будут последние первыми, и первые последними; ибо много званных, а мало избранных» (Мф.20:16).
Одному всегда кажется, что он слишком много дал, другому  кажется, что он мало получил. И так всегда.
Сердце человека – камень, когда это не его боль.
И кто говорит: «У вас нет справедливости!» или: «Это справедливо!», – тот творит очередную несправедливость.
Поистине, здесь сердце должно быть камнем, чтобы видеть всё, что творится и продолжать любить жизнь.
Глупцы только радуются, говоря: «Умер Максим, ну и Бог с ним»; «А я ещё жив!» – потому что, в действительности, тот человек уже переступил черту, ушёл из этого мира, а этому еще предстоит  переход.
Хорошо, когда семья – надёжный тыл. Плохо, когда  близкие живут по принципу: кто кого обманет, когда счастье одних покупается за счет несчастья других. Увы, и отношения с родственниками строятся  на принципе: «Мы лучше вас». И как то на фоне этого становится незаметно, что все – одно.
Впрочем, я готов простить тебя, если ты пожертвуешь собой ради меня.
На людях все – хорошие, и говорим хорошо, но самое интересное начинается, когда мы остаёмся одни – не отсюда ли страсть к подглядыванию?..
Всё будет хорошо! Хотя вряд ли нам будет легче.
Удивительно, как это еще не написали: причина смерти – жизнь; впрочем, эту мысль находим у  К. Пруткова: «Первый шаг младенца есть первый шаг к его смерти» .
Деревья в парке ни в чем не отказывают и ничего не требуют.
А мы случайно повстречались, / Мой самый главный человек, / Благословляю ту случайность / И благодарен ей навек, – пелось в одной старой доброй песне. Да, судьбоносные встречи случаются, увы, только в юном возрасте, когда всё вокруг тебя – лес, небо, река, трава, воздух, цветы, любимые – всё настоящее.
Слово – что меч и нас, по-прежнему, губит не табак и не алкоголь, но рука ближнего, и делает она это либо «от чистого сердца», либо не ведая, что творит.
Хоть сотню лет проживи, хоть тысячу, все равно не поймёшь, чего больше от алкоголя – пользы или вреда?..
Никого ни с  кем нельзя сравнивать, и нельзя сказать, что всё – новое, недаром Л.Н. Толстой писал, что все счастливые семьи похожи.
Обиженный, не обижай сам! – учили древние пророки. Омар Хайям писал в рубайят:
Покамест ты жив – не обижай никого.
Пламенем гнева не обжигай никого.
Если ты хочешь вкусить покоя и мира,
Вечно страдай, но не угнетай никого .

Между тем, наказанный всегда готов наказывать других, и, увы, радуется, когда кто-то наказывается.
Никак нельзя научиться очевидному, вообще: чего  ждать от людей? (спасибо не скажут). И если бы ничего не ждали, элементарного уважения, например, то и не обижались бы понапрасну, и сами были бы лучше и чище.
Чему учит жизнь? Жизнь учит держаться того, что у тебя есть. Но кто учит того, кто покушается на чужое, кто не прочь прихватить то, что плохо лежит?..
Того, кто не научается читать между строк и того, кто слышит то, что говорится, не думая, что бы это значило, смело можно уподобить неумеющему читать и слушать. Примером здесь может быть гоголевский Петрушка, слуга Чичикова, который знал буквы и, когда делать было нечего, читал по складам и удивлялся, как это из букв получается слово, которое бог знает, что означает.
На всякого мудреца, как известно, довольно простоты. Здесь  аналогия напрашивается сама собой: «На хитрую зад…у есть что-то с винтом», – слова различны, а смысл тот же.
Наши люди, те, которые ездили в США по визе, рассказывали, что инструктируя, их предупреждали: при встрече с медведем (!) никогда нельзя смотреть ему в глаза, потому что зверь воспримет это как вызов. Может быть, это и так, довелось ли кому-то из них встретиться с медведем неизвестно, зато можно сказать определенно: это человеку нельзя смотреть прямо в глаза, ибо он хотя и не медведь, но точно воспринимает это как вызов, как угрозу его личной безопасности, как вторжение на его территорию.








IV. 14. Цель и смысл

Много есть чудес на свете,
человек – их всех чудесней.
Софокл

Всё духовное как бы «показывает» на материальное, «позволяя» объяснять всё сущее как форму существования материи, основанием которой является атом, этот  «чувствующий гражданин Вселенной» (К.Э. Циолковский). Всё материальное, хотя и польщено вниманием со стороны духовности, однако, иногда чувствует: здесь что-то не так, – и «обращается» в свою очередь к идеальному, духовному, непостижимому.
Итак, очевидно, что одного без другого не бывает – непонятно только, кому было нужно  объявить вопрос об отношении мышления к бытию, духа к природе основным вопросом философии. Также непонятно, что доказывают представители того и другого направления (идеалистического и материалистического), когда, казалось бы, любому должно быть ясно, что всё это – одно, только скрывается под различными наименованиями. Кстати говоря, известный французский энциклопедист Д. Дидро, «считал материализм и идеализм не столько противоборствующими, сколько взаимооппонирующими друг другу. Оппонент …побуждает, стимулирует работу «противника» .
И почему это если не наедешь на ближнего своего, то чувствуешь себя как бы не в своей тарелке и, напротив, наезжая на другого, чем бесцеремоннее, тем лучше, так сказать, уча его, делая ему больно, всякий чувствует, по словам Ницше, некое подобие удовольствия.
Почему всякий чувствует божественное в себе, повторяет: «Бог любит меня (нас)» - и, тем не менее, отказывает в этой сущности другому, судит, пытается комментировать его слова, поведение и мысли, говоря: «Он думает!..»; «Он считает!..»; «Он хочет!..» и т.д. и т.п.
Мысль стучится, и кто знает, откуда она приходит и куда девается.
Вульгарный материализм был высмеян еще в эпоху Нового времени, когда  иные философы, пытаясь понять природу мысли, высказались в том  духе, что мозг вырабатывает мысль подобно тому, как печень вырабатывает желчь; однако, никто так и не объяснил, откуда берутся мысли.
Материалисты, начисто  срывая ореол таинственности с природы и человека, объясняя жизнь лишь как способ существования белковых тел (К. Маркс), по сути, запретили в советское время всякие споры о наличии высшей силы. Понятия Бог, судьба, дух, даже душа использовались только в порядке отрицания сущего, неведомого, непостижимого. Один только человек, с легкой руки Пико делла  Мирандолы, по-прежнему объявлялся царём природы, который может всё.
Правда, это не помешало многим коммунистам «покаяться» и уверовать, то есть, признать наличие того, что они всю жизнь отрицали, по крайней мере, публично.
Известно, что Вольтер, этот вольнодумец, который заканчивал свои письма неизменным призывом: «Раздавите гадину!»; который, наверное, сбил с пути многих и чье изображение несли на своих знаменах атеисты, тем не менее, как отмечал Ф.А. Хомутовский: «Говорят, что  в доме, в котором жил Вольтер, теперь размещается  типография, в которой, согласно последней воле мыслителя-вольнодумца, издается только одна книга Библия» .
А вот более близкий пример. Василий Сергеевич Черников, наш любимый учитель, блестящий лектор, полемист и международник, не щадил священников. Кто из нас, слушавших его раскрыв рот, не помнит язвительных сентенций об иконах или, например, следующее: «Про кого народ анекдоты рассказывал? Про попа, попадью, про попову дочку».
Кто из нас мог думать, что его образ мыслей так кардинально переменится? Как рассказывают его дочери, в последние годы Василий Сергеевич не расставался с Библией. Перед смертью, как об это пишет Галина Васильевна, он пришел в себя, что-то сказал и указал рукой на книгу… позднее, вспоминая эти трагические минуты, она поняла, что он указывал на Библию.
Нобелевского лауреата по физике Жореса Ивановича Алфёрова спросили: «Вы верите в Бога?» (Канал «Культура», «Линия жизни», 11.06.2014 г.). Что же ответил знаменитый учёный? «Я – атеист… но с возрастом всякий человек начинает думать, что-то такое есть…», – то есть, отрицая,  он  по сути, признает наличие высшей силы.
Вы же выкрутитесь все, проклинающие, а слушающие вас пусть погибают…
Нам не следует, как представляется, искать логики ни в поступках других людей, ни в Священном Писании, ни в жизни, так, например, пятая заповедь, как известно, гласит: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой дает тебе» (Исход 20:12); но  Евангелие также передает слова Христа: «И кто любит отца своего или мать свою более Меня, тот не достоин Меня». «И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф.19:29).
Хотя и Христос сказал: «Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч; Ибо Я пришёл разделить человека с отцем его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человеку – домашние его» (Мф. 10:34-36); Но ведь никто на основании этого станет хулить своих родителей, и: «Да любите друг друга» (Ин. 13:34); «Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас (Ин. 15:12). Поэтому, как представляется, не логику следует искать, но верить, что наш мир – прекрасен и удивителен, и нам следовало бы, скорее благодарить Творца, своих родителей, а затем и всех людей, ведь, по сути, нам просто повезло родиться и жить.
Вновь заставляет задуматься мысль, высказанная К. Прутковым: «Не в совокупности ищи единства, но в единообразии разделения» .
И когда нас настойчиво убеждали учиться, учиться и учиться, что означало, по сути, читать, читать и читать, тот как-то упускалось из виду, что вообще-то чтение имеет смысл  в одном случае – когда читатель пытается мыслить самостоятельно.
Могут ли у меня быть находки? Возможно, но они могут быть и других, как писал Ф.А. Хомутовский: «Но я же, ученый, не один на белом свете рыбак. Улов, вероятно, бывает и других» .
Если в жизни есть смысл, то он, вероятно, в том, что называют великой целью, которую опять же можно уподобить идеалу: всё это только то, что обещается, но никогда, никогда не исполняется, по крайней мере, на Земле.
Не одним только п;том, но большей частью, кровью строится великое здание человечества. Это хорошо понимали большевики Советской России, которые прямо объявили террор всем эксплуататорам и враждебным элементам. Таким образом, великая цель, построение коммунизма во всем мире, служила оправданием бесчисленных жертв, принесенных на алтарь социалистической революции, в 1991 г. впервые процитировали Ленина не как вождя мирового пролетариата, а как безжалостного властителя: «Чем больше удастся расстрелять, тем лучше» (газета «Глас», ноябрь 1991 г.).






IV. 15. Идея и жертва

Тебе уйти, мне – жить  на долю пало,
Покинув мир, ты потерял так мало.
И.В. Гёте

Ах, как счастье, как любой наркотик, включая табак и алкоголь утишает голос совести… что же говорит совесть?.. совесть говорит одно: не ты один хочешь жить, надо делиться, надо отдавать.., надо быть полезным.
Кто из любящих главнее?.. риторический вопрос?.. вероятно, да, так что если спор об этом заходит далеко, как например, в иных семьях, то где же здесь Любовь?.. здесь, скорее, решается вопрос: кто кого?!.
Излишества губят человека еще скорее, чем недостаток, а лень изнашивает организм быстрее, чем постоянный посильный труд.
Чистая совесть, как известно, лучшая подушка, и право на отдых зарабатывается упорным трудом.
Яблоко от яблони недалеко падает, гласит поговорка, это значит, что зная родителей, можно судить о детях.
Хотя Пифагор и учил: «Не гоняйся за счастьем, оно в тебе самом» - но все же, как представляется, всё в мире взаимосвязано, и нельзя стать счастливым в одиночку, как нельзя построить собственное счастье на несчастьях других людей.
Как часто еще, не принимая и не вполне любя человека, говорят: «Он думает, что…»; «Он хочет…» - но насколько легко понять другого, настолько же нелегко понять и познать себя, ибо вот: откуда человек знает, что он думает, почему думает и чего хочет?...
Кто всё видит, кто всё знает, тот, наверное, годится в шпионы, недаром  Ленин указывал: «Коммунист должен знать всё!». Здесь учтена и вечная нелюбовь одного к другому и неискоренимое любопытство и страсть к доносительству, тем более, что как мы знаем, всякий проходимец, подобно преступнику, стремится пустить правосудие, а равно  общественное мнение на ложный след.
Да, я учитель, а не Бог,
Несущий истинное слово.
И свой готовлю я урок
Добра для племени младого.
(А.Ю. Курленя)

Но это счастье, когда человек уверует в своё призвание и в свою избранность. Перефразируя знаменитое выражение Вольтера, можно было бы сказать: «Если бы национальной идеи и не было, то её надо было выдумать».
Алкоголь, как, впрочем, и любой другой наркотик, включая человека (В.Л. Леви), есть, вероятно, своеобразный способ ухода от действительности, укрытия в своей скорлупе или, подобно страусу, спрятать голову в песок. И прибегает человек к этому наркотику всякий раз, когда «что-то в мире не так», после напряженного труда или максимального напряжения сил, в случае успеха или наоборот, неудачи, или наконец, «просто так», по привычке. Если говорить о последнем, то вот и замечено: «Посей поступок, пожнёшь привычку, посей привычку, пожнёшь характер, посей характер, пожнёшь судьбу». Так в афористической форме выражается неразрывная связь человека с миром, подчеркивается его так сказать, активная жизненная позиция, недаром Маркс указывал: «Сила привычки – страшная сила».
Известный врач, психолог и писатель  В.Л. Леви,  в книге «Искусство быть собой» указывает на одно важнейшее в жизни обстоятельство: «Для человека нет ничего полезнее человека», – сказал когда-то мудрец Спиноза. Теорему такую вывел. Но забыл (или не хотел) доказать обратную, прямо противоположную, тоже истинную.
Мы поэтому, завершая наше совещание, скажем так. Сколько ни было бы в нас натур, привычек-отвычек, сколько ни было бы на свете наркотиков, и благодатных, и гибельных, все же нет для человека наркотика сильней Человека» .
Иначе говоря, по сути, необъяснимо, почему человек прибегает к тому или иному наркотику, которым может быть и  сам Господин Труд (говорят же об иных: трудоголик). И необъяснимо это точно так же, как необъяснима сама Жизнь, недаром Козьма Прутков снова и снова повторял: «Нельзя объять необъятное».
Пройдёт жизнь, пока поймёшь: кого мы любим, тому и делаем больно, разумеется, не понимая этого, не намеренно…
У тебя есть всё, о чём ты мечтал, что хотел, но.., чего-то у тебя нет и, получая, неизменно теряешь.
Не нам понять, почему Христос должен был быть распят. Сам же Он говорил, обращаясь к Отцу Небесному:  «Отче, если возможно, да минует  Меня чаша сия. Впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:39).
Также не понять: почему отец, который жалея сына, не наказывает его, делает ему и себе хуже.
«Кто копает яму, тот упадет в нее» (Еккл. 10:8) и кто ненавидит другого, тот убивает его… плевать в колодец, а потом пить из него – ах, как это по-человечески!
Итак, всякий ненавидящий уже совершает преступление: «Вы слышали, что сказано древним: «не убивай; кто же убьёт, подлежит суду». А Я говорю вам, что всякий гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рак;», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геене огненной» (Мф. 5:21-22).
Хотя все верующие и повторяют слова апостола Павла: «Кто во Христе, тот новая тварь, древнее прошло, теперь все новое»; хотя и повторяют Христова слова: «А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5:39), на самом деле лицемерия не стало меньше и древнейший принцип: «Око за око и зуб за зуб» - до сих пор оказывался самым действенным и эффективным, и на убийство всегда отвечают убийством.
Мы повторяем слова Христа: «А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5:39); между тем, упускаем из виду, что Христово учение, как и всякое другое учение – идеально, но ведь даже школьники знают, что идеала на Земле нет. Иначе говоря, идеал это то, к чему человеку можно и должно всю жизнь стремиться, хотя бы и знать, что он недостижим. Но лучше сказал об этом Г.Р. Державин в стихотворении «Бог»:
Неизъяснимый, непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать Твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Ничем иным Тебя постичь,
Как им к тебе лишь возвышаться,
В безмерной разности теряться
И благодарны слезы лить .

Что делает раб и для чего он есть, знают все, так тысячи лет существует рабство. Но сегодня рабов нет, и все стали господами… а что делают сии господа, и что делать господам, никто не знает. А вот что говорит Священное Писание: «…а кто хочет между вами большим быть, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мф. 20:26-27). «Так будут последние первыми, и первые последними; ибо много званных, а мало избранных» (Мф.20:16)
Мир несправедлив! Даже дети знают это, правда, у каждого свои понятия о справедливости. Но из одного следует другое: если мир несправедлив, и все признают это, значит все чувствуют себя обиженными.., но это уже позиция!.. то есть, все всегда недовольны!.. и, как водится, если даже недовольны собой, то свое недовольство с лихвой изливают на других.
Когда идея найдена, дело за малым – где найти готовых умереть за неё, в противном случае, эта идея  ничего не стоит. Иначе говоря, идея жертвы – извечная идея, человечество поняло эта, едва выйдя из животного состояния. К примеру, при постройке дома, по первобытным верованиям, надо было принести в жертву ребенка и закопать его под крыльцом или, лучше по четырем углам постройки. Сегодня человечеством прочно забыты те времена, когда в жертву богу приносились все первенцы, сведения об этом, наверно, можно найти в книге Дж. Фрэзера «Золотая ветвь». Обрезание, принятое у евреев с незапамятных времен, вероятно, и является отголоском принесения в жертву всех первенцев, сведения об этом находим в Священном Писании: «Я говорю тебе: отпусти сына Моего, чтобы он совершил Мне служение; а если не отпустишь его, то вот, Я убью сына твоего, первенца твоего. Дорогою на ночлеге случилось, что встретил его Господь и хотел умертвить его. Тогда Сепфора, взявши каменный нож, обрезала крайнюю плоть сына своего, и, бросив к ногам его, сказала: ты жених крови у меня. И отошел от него Господь. Тогда сказала она: жених крови – по обрезанию» (Исход 4:23-26).
Итак, многие тысячи лет человечество исповедовало идею жертвы. Принесение в жертву Иисуса Христа явилось глубоким символическим актом в сознании человечества, так, отныне уже не требовалось бесчисленных жертв, и это тоже нашло отражение в Святом Писании, где сказано: «Послушание лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов» (1-я Царств 15:22).
И любящий, и ненавидящий равно готовятся принести свою жертву богу, но, разумеется, прежде всего этот акт совершается в сознании. Как же после этого не признать, что великое здание человеческого общества стоит не на одном только п;те, но и непременно на крови многих миллионов, а может, и миллиардов жертв, вина которых вовсе не требовала  доказательств.
Таким  образом, становится очевидно, что без жертв, чаще всего молодых жизней, человечество не могло шагу ступить или решиться на важное предприятие. Вспомним, к примеру, миф о Тесее, когда Минотавру необходимо было приносить в жертву через определенное время самых лучших, самых красивых молодых людей. Или совсем близкий пример. Великая Октябрьская социалистическая революция 1917 г. не остановилась ни перед какими жертвами, как водится, во имя великой цели: построить бесклассовое коммунистическое  общество и сделать, наконец, людей счастливыми. Сначала, по  Ленину, в одной отдельно взятой стране, а затем, по Марксу, во всём мире. Плакат 20-х годов ХХ века провозглашал: «Железной рукой загоним человечество к счастью».
Великая Отечественная война потребовала многие миллионы жизней, мы, рождённые в 50-х годах ХХ в. со школьных лет помним слова из культовой песни Б.Ш. Окуджавы «Нам нужна одна победа»:
Здесь птицы не поют,
Деревья не растут,
И только мы к плечу плечо
Врастаем в землю тут.
Горит и кружится планета,
Над нашей  Родиною дым.
И значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех, мы за ценой не постоим!
Одна на всех. Мы за ценой не постоим!

Итак, где и как найти готовых умереть за идею, в рассматриваемом ррреволюционном случае за прекрасное будущее?.. не то же ли есть и Царство Небесное?..
Динамика  всех сложных человеческих отношений хорошо выражается в известном выражении: «Революции задумывались романтиками, осуществлялись фанатиками, а её плодами пользовались подонки». В самом деле, романтики надеялись на лучшее будущее, фанатики слепо следуя указанному пути, не останавливались ни перед какими жертвами, а те, которые пользовались плодами побед скоро забывали и о великой цели, и о бесчисленных жертвах.
Сказано, как представляется, коротко, ёмко и смело, без названий фамилий, дабы каждый сам думал, кого к какому лагерю отнести.
«Не понимать» другого, это и значит не любить его, почти ненавидеть и… убивать, – морально.
Ни один человек в мире не может дать другому то, что могут дать и дают все люди.
Выступая в Петербурге в начале этого года, известный ученый, поэт и автор многих песен Александр Городницкий признался, что мечтает увидеть в Петербурге еще один памятник, посвященный Великой Отечественной войне. Памятник Блокадному Водителю. 72 года назад, 18 апреля 1942 года, всего за несколько дней до закрытия Дороги Жизни, по тающему льду Ладожского озера неизвестный советский солдат, водитель трехтонного грузовика, вывез из осажденного Ленинграда очередную группу детей, стариков, женщин.
В кузове машины, прижимаясь к другим таким же изможденным пассажирам, чтобы хоть как-то согреться, ехал на Большую Землю восьмилетний Саша Городницкий. Ехать было крайне опасно. И не только из-за обстрелов дальнобойной артиллерии гитлеровцев и авиабомбежек. Лед к этому моменту на Ладоге уже начинал вскрываться, вода заливала его поверхность и зачастую пробоины в ледяной корке были просто не видны. Поэтому водители часто ездили с открытой дверцей кабины, нередко давя правой ногой на педаль газа, а левой стоя на подножке. Это, чтобы успеть спрыгнуть в случае, если машина начнет уходить под лед. Груз и те, кто находился в кузове, в этом случае были почти всегда обречены. Тем не менее, будущему поэту и ученому повезло. В тот раз машина благополучно доехала до берега, и Александр Городницкий выжил. Через много лет он написал стихотворение, которое так и назвал: «Стихи неизвестному водителю».
Водитель, который меня через Ладогу вёз,
Его разглядеть не сумел я, из кузова глядя.
Он был неприметен, как сотни других в Ленинграде, -
Ушанка да ватник, что намертво к телу прирос.
 
Водитель, который меня через Ладогу вез,
С другими детьми, истощавшими за зиму эту.
На память о нем ни одной не осталось приметы.
Высок или нет он, курчав или светловолос.
 
Связать не могу я осколки из тех кинолент,
Что в память вместило моё восьмилетнее сердце.
Лишенный тепла, на ветру задубевший брезент,
Трехтонки поношенной настежь раскрытая дверца.
 
Глухими ударами била в колеса вода,
Гремели разрывы, калеча усталые уши.
Вращая баранку, он правил упорно туда,
Где старая церковь белела на краешке суши.
 
Он в братской могиле лежит, заметенный пургой,
В других растворив своей жизни недолгой остаток.
Ему говорю я: «Спасибо тебе, дорогой,
За то, что вчера разменял я девятый десяток».

Сдержать не могу я непрошенных старческих слез,
Лишь только заслышу весенние трели капели,
Водитель, который меня через Ладогу вёз,
Что долгую жизнь подарил мне в далёком апреле.
27.02.2014

Вот мир, в котором нам, как ни крути, повезло родиться и жить. Кто мы? Какие мы? И кто я? И какой я? – всё это отнюдь не праздные вопросы, на которые каждый отвечает своей жизнью.
Всё лучшее, наверное, уже сказано, вот и весельчак Н. Шамфор заметил в века: «Ах, мой друг… я ухожу наконец  из этого мира, где сердце должно разбиться либо окаменеть» .
Сократ, приговорённый к смерти в 399 г. до н.э., также сказал в века: «Мне умереть, а вам жить, а что из этого лучше, я не знаю».

IV. 16. «Духа не угашайте»

Научись радоваться.
Сенека

Наверное, прав тот, кто утверждает, что никто никому не нужен и каждый думает прежде всего и после всего о себе. Тем более, что Г. Лейбниц, живя в  XVII веке, поистине, вывел формулу человеческого общежития: «Всё к лучшему в этом лучшем из миров». Г.В.Ф. Гегель, живя двумя столетиями позже, по сути, вывел ту же самую формулу, хотя и выраженную другими словами: «Всё действительное разумно, всё разумное действительно». Наконец, Л. Н. Толстой, поставил здесь точку, заметив: «Пока мы были недовольны жизнью, она кончилась». Но ведь в Священном Писании за тысячи лет до нас уже всё это было написано: «Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас» (Мф. 5:12); «Великое приобретение – быть благочестивым и довольным» (1 Тим. 6:6). Апостол же Павел писал Римлянам: «По данной мне благодати, всякому из вас говорю: не думайте о себе более, нежели должно думать; но думайте скромно, по мере веры, какую каждому Бог уделил» (Рим. 12:3); в послании к Филиппийцам также писал: «Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь» (Фил. 4:4); в первом послании к Фессалоникийцам также написано: «Всегда радуйтесь.  Непрестанно молитесь.  За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе.  Духа не угашайте» (Фес. 5:16-19). 
Вот растёт травинка, кивает головками ландыши и всякие другие полевые цветы, вот растёт яблоня, дуб, ива, цветёт сирень, бегает собака, летают голуби грачи и прочие – но ничто и никто из  живых существ не делает таких далеко идущих выводов, кроме человека. Подтверждением данного положения могут служить поэтические строчки Ф.И. Тютчева.
Не о былом вздыхают розы
И соловей в ночи поёт;
Благоухающие слёзы
Не о былом Аврора льёт, –
И страх кончины неизбежной
Не свеет с древа ни листа:
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита .

В стихотворении «По дороге во ВЩИЖ» проводится  подобная мысль:
От жизни той, что бушевала здесь,
От крови той, что здесь рекой лилась,
Что уцелело, что дошло до нас?
Два-три кургана, видимых поднесь…
 
Да два-три дуба выросли на них,
Раскинувшись и широко и смело.
Красуются, шумят, – и нет им дела,
Чей прах, чью память роют корни их.

Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаём
Себя самих – лишь грезою природы .

Один только человек, оказавшись на верхушке биологической цепи, обладает  способностью мечтать, беспрестанно строит планы, называя это мышлением, то есть, тем, что отличает его от всего остального живого мира. Но во Вселенной и в Вечности весь человек со всеми своими мечтами, мыслями и даже делами, не более, чем  былинка.
Приговорённый природой к смерти, зная, как писал Паскаль, что умрёт, человек, тем не менее, мстит всему животному миру, включая и себе подобных, считая это торжеством справедливости, берёт, как говорит, от жизни всё; мстит за всё то, чего у него нет, за то, что у других есть то, чего у него нет, за то, что у другого больше кусок хлеба или земли, лучше машина или дача, за то, что у него всегда что-то болит, включая и самую душу, за то, что жизнь проходит, как вода сквозь пальцы, и девиз у него как у олимпийца: Citius! Altius! Fortius! (лат.) – Быстрее! Выше! Сильнее!
В Священном Писании  же тысячи лет назад написано: «Преисподняя и Аваддон – ненасытимы; так ненасытимы и глаза человеческие» (Пр. 27:20) – разве это не является характеристикой человеческого?.. И не ум ли делает человека совершенным хищником?.. чем же ему гордиться? Не тем ли, что он молод, силён, весел, и не тем ли, что у него больше имущества или тем, что он  primus inter pares (лат.) – первый среди равных?..
Если «жизнь – борьба», то очевидно, что жить – значит бороться. Вообще, жить, значит бросать вызов, и первый крик ребёнка есть заявление и вызов  миру: «Я – есть!».
Наконец, поскольку всё в мире связано, значит, всё сущее находится в непрерывном отношении – субъекта и объекта, а может, двух субъектов, двух частей части и целого.
Ты обезоруживаешь меня своей улыбкой.
Такие, как ты, одинокими не бывают – сами кого хочешь  обманут.
И  кто тебе  не поглянулся, с тем тебе и суждено жизнь прожить.
«Тебе меня никогда не понять!» – и если это не формула самовнушения, то что?..
«Ты – упрямый бык! Упрямый ты», -  звучит одновременно как приговор и как оправдание собственным действиям. Итак, чуй-но, слышь-ка: я – упрямый… а ты всегда такой, как есть, не так ли?..
Истина, поскольку существует (а если нет, то что есть?), то вероятно, существует безотносительно от того, что говорят, думают о ней и думают ли вообще,  поэтому  равно и странно и страстно звучит заявление: «Я – прав!», – но тем не менее, как звучали, так и звучат. И что для меня – открытие, то для тебя – очевидное.
Кто хочет быть счастливым, тот пусть не связывает своё счастье с другим. И тем не менее, до сих пор долетает: «Я без тебя не проживу»; «Если ты меня разлюбишь, в тот же вечер я умру» (песня) – может быть, потому, что мы все – связаны? И все – одно?..
И все же живо: «Ты меня ударишь – я выживу! Я тебя ударю – ты сдохнешь!». Или: «Всё равно я тебя съем!». Чем же гордиться человеку?.. тем, что поставленный на вершине биологической цепи, он готов уничтожить и уничтожает всё и вся, включая себе подобных?.. Ответ находим у Екклесиаста: «Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтоб испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе – животные: потому что участь сынов человеческих и участь животных – участь одна; как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества пред скотом; потому что все – суета! Все идет в одно место; все произошло из праха, и все возвратится в прах» (Еккл. 3:18-20).
Бог создал человека так, чтобы он трудился: «В поте лица твоего будешь есть  хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься. …И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы  возделывать землю, из которой взят» (Бытие 3:17,19); из этого следует, что труд есть и молитва, и благодарение Бога. Тем не менее, труд всегда был прочно разделён на свободный и подневольный, если первый призван вдохновлять на новые свершения (когда я тружусь свободно, то никого не зову в помощники), то второй, хочешь, не хочешь, а надо, скорее, чтобы жизнь не казалась человеку мёдом…
Не считай, что ты сам построил свою судьбу, нашёл жену, родил детей, но считай, что всё это тебе дал Бог.
Мы, люди, всегда только в начале пути, и за что ни возьмёмся, приходим к одному и тому же, поэтому главное, как представляется, за что-нибудь взяться.
По замечанию Вольтера: в сущности, мы не живём, а только собираемся жить.
А.С. Пушкин писал несколько иначе, а по сути о том же.
Что ж? тайну прелесть находила
И в самом ужасе она:
Так нас природа сотворила,
К противуречию склонна.
Настали святки. То-то радость!
Гадает ветреная младость,
Которой ничего не жаль,
Перед которой жизни даль
Лежит светла, необозрима;
Гадает старость сквозь очки
У гробовой своей доски,
Всё потеряв невозвратимо;
И всё равно: надежда им
Лжёт детским лепетом своим .

Так, в четырнадцати поэтических строчках умещается  вся человеческая жизнь от «ветреной младости» до глубокой «старости».
Жизнь прекрасна, говорил древний  Менандр, так и хочется добавить: научиться жить – это великое искусство и не каждому дано.
Стать счастливым легко, надо только научиться благодарить Творца миров за всё. И с возрастом это становится делать всё легче.
Проклятие это и благословение, – заметил Ницше, то есть, по сути, это одно, но – как же нелегко благодарить проклинающего, бьющего тебя так или иначе!..
Мы попали в сей мир, как в силок – воробей.
Мы полны беспокойства, надежд и скорбей.
В эту круглую клетку, где нету дверей,
Мы попали с тобой не по воле своей .

Различия в любви и ненависти, возможно, не так глубоки, как это нам часто представляется, и сама любовь иногда кажется ненавистью. Подтверждение этому можно увидеть в стихотворении Н.А. Некрасова «Блажен незлобивый поэт…»:
И веря и не веря вновь
Мечте высокого призванья,
Он проповедует любовь
Враждебным словом отрицанья.
…………………
Со всех сторон его клянут,
И только труп его увидя,
Как много сделал он, поймут,
И как любил он, ненавидя.

Всё в мире совершается по необходимости, и многих вещей мы благополучно не знаем, когда же узнаем, менять что-то уже поздно. Слова же, чаще всего, недорого стоят и призваны, скорее запутать, чем объяснить что-либо в мире, где «истин нет», по крайней мере, в гуманитарной области знаний, ведь как ни крути, в глубине души каждый убеждён, что он прав.
Между тем, совершенные учат как раз наоборот: прощать других и строго требовать с себя. В Евангелии находим подтверждение этому в выражении: «И что ты  смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучек из глаза твоего»; а вот, а в твоем глазе бревно? Лицемер! Вынь  прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучек из глаза брата твоего» (Мф. 7:3-5).
Вообще, очевидно разительное отличие между тем, каким мир должен быть и тем, какой он есть на самом деле.
Мир поэзии, мир искусства, мир музыки указывают нам на лучший горний путь и, напротив, мир материальный, мир науки, мир рациональный учит всегда и везде точно взвешивать, давая каждому – своё, а лучшее – себе.
И вообще, я тяну на все сто и – если быть, то быть лучшим, а ты – ноль без палочки.
Слушай, во-первых, я прав (а), во-вторых, я прав(а), а в-третьих, это не твоё собачье (свинячье) дело. Пример, так называемой, женской логики: во-первых, я утюг не брала, а во-вторых, я его отдала. Если перепереть сказанное на язык родных осин, то это означает: «Я права. В любом случае!».
И вообще, поэт недаром заметил: «Жизнь – обман с чарующей тоскою…», и чего ждать от людей в мире, где идет непрестанная то явная, то скрытая борьба всех против всех и каждого с самим собой; в мире, где господствует принцип: «кто кого обманет»; обман же – это когда со временем выясняется для самого тебя, что ты, увы, заблуждался, что неудивительно, ибо, как гласит латинское выражение: человеку свойственно заблуждаться; обман это когда ты надеешься, что все обойдётся, а в какой-то момент начинаешь понимать: всё пропало, и ты пропал… раскрыт, взвешен, понят, вычислен и «отдан персам». Вероятно, и поэтому поэт восклицал:
Я не люблю себя, когда я трушу
И не терплю, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в неё плюют.
(В.С. Высоцкий. Я не люблю)

Чего ждать от людей, где кто тебя пожалеет однажды, тот обязательно распнёт в дальнейшем: «Я думал ты – орёл, а ты – курица!»; или: «Я думал, ты – человек…» и т.д. и т.п. А кто не пожалеет ни разу, тот просто наступит и пойдёт дальше, ругаясь: «Путается тут под ногами!..»
У кого есть позиция, принципы, своё Я, у того есть и враги.
Когда станешь другом самому себе,  когда найдешь  друга в себе, тогда обязательно  найдутся и друзья.
У каждого свои цели и задачи, которые люди ставят перед собой, и многие не замечают  обыкновенного счастья, которое окружает нас.
Почему учителя человечества учат нас прощать и не обижаться? – потому что каждый строит свой мир, при этом постоянно вторгаясь на чужую территорию,  потому что мы сами, каждый из нас, частичка это мира, который мы сами чаще всего осуждаем  и, тем не менее, живём в нём.
В старой доброй Англии XVII века, времени начала развития капитализма, велась борьба с огораживаниями, велась так, что в итоге родилась поговорка: «Овцы  поели людей». И вот сегодня, видя со всех сторон бесконечные заборы, замечаешь, что подобно этому, люди строят вокруг себя забор из слов, что означает: «Это моё!»; или: «Не лезь на мою территорию»; и еще: «Не подходи, а то укушу».











IV. 17. Движение, книги и деньги

Преступление не в том, чтобы сжигать книги,
а в том, чтобы не читать их. Рэй Бредбери

Движение – характеристика бытия, многое объясняющая в мире, недаром человеческий гений определил движение как свойство существования материи (Спиноза).

Атомы, сталкиваясь, получают новое направление, снова сталкиваются с другими атомами и так длится вечность. Один только человек строит планы мщения, словно ребёнка, вынашивает обиду, и при этом мучительно вопрошает: «Ну почему я такой несчастный?!.». Однако, объективно существующие законы никак не соотносятся с мнениями субъектов.
Моё Я, конечно, ничего не значит, но всё же Я – важнейшая составляющая бытия, но лучше послушать философа, любившего называть себя филологом:
«Великое светило! В чем было бы счастье твое, не будь у тебя тех, кому ты светишь?
Десять лет восходило ты над пещерой моей: ты пресытилось бы светом и восхождением своим, не будь меня, моего орла и моей змеи.
Но каждое утро мы ждали тебя, принимали щедрость твою и благословляли тебя.
Взгляни! Я пресытился мудростью своей, словно пчела, собравшая слишком много меда; и вот – нуждаюсь я в руках, простертых ко мне.
Я хочу одарять и наделять, пока мудрейшие из людей не возрадуются вновь безумию своему, а бедные – своему богатству» .
«Если вы будете так думать, то…», – дитя моё! –  как говорит Б…я., никаких «если». Первая обязанность человека на планете Земля – быть счастливым! Об этом нередко забывают. Недаром Шопенгауэр, хотя и относится к пессимистическому направлению в философии, тем не менее, замечал: «Первое условие счастья то, что мы есть».
Какой человек есть знает всякий, кто жил, но каждый оставляет за собой право на игру, делая вид, что внимательно слушает, соглашаясь со всем и, подобно древнему даосу, предоставляет событиям развиваться естественным образом.
Итак, всякий притворяется, что будто бы не знает, кто перед ним и с кем он имеет дело, хотя, будучи умным, имеет непреодолимое желание убедиться в правильности своих догадок относительно другого. Что же касается себя самого, то здесь Монтень, вероятно, прав, замечая, что каждый считает себя совершенством.
Кому-то всегда кажется, что кому-то слишком легко жить, не будь так, то как бы  родилось сакраментальное: «Мне бы твои проблемы!»; или: «Без ума жить рай!». Хотя тут же вспоминается не менее известное: «Чужую беду перстом отведу, а свою пятернёй не отведёшь».
Другой, порой, делает вид, что доверяет, а потом говорит: «Я думал, ты – человек, а ты…»; или: «Я думал, ты – орёл, а ты – курица».
Также всякий оставляет за собой неприкосновенное право обижаться и даже оскорбляться  действиями (или бездействием) другого, говоря, примерно, так: «Не делай добра, не будет зла»; или еще лучше: «Без хлеба-соли врага не наживешь»; «Врага надо выкормить»; «Твоим салом тебе же и по мурсалам» и т.д. и т.п. Так что, Ф. Ницше вероятно, имел основания заметить: «Моральное негодование есть коварнейший способ мести» .
Мы все нужны друг другу, поскольку человек существо социальное. Но иногда… пользоваться, что называется, другим и дурачить его… принимать бальзам и извергать яды – ах, как это по-человечески.
Никто не стал бы тем, кем стал, то есть, человеком, не будь всех тех людей, с кем ему довелось (или посчастливилось?) встретиться, мы все нужны друг другу, не можем друг без друга в мире, где всё – одно, и где одно постоянно переходит в другое. И вот, стать таким, каким ты стал, заявляя, что отныне знаешь людей – какие они есть («Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей» – А.С. Пушкин); не любить себе подобных, пытаться отгородиться от  всех – ах, как это по-человечески! Впрочем, и здесь можно найти аналогию у братьев наших меньших, известно, что два медведя в одной берлоге не живут. И вообще, медведи не дружат.
Повторим, какое человек есть существо  известно, но каждый ведет свою игру, пытаясь играть с другим, как кошка с мышкой с единственной целью: чтобы можно было лишний раз сделать себе комплимент, возвыситься в собственных глазах, в очередной раз удивляясь своей проницательности: «Мы тоже не лыком шиты! Не лаптем щи хлебали!».
А по сути, ни один человек не может обходиться без другого, и не стал бы человеком без многих других людей. Но неужели же человека (или человечество) надо снова ввергнуть в положение, близкое первобытности и средневековью, только для того, чтобы он, наконец, снова  мог почувствовать себя Че-ло-ве-ком?!.
Мы привыкли жить в дефиците и,  кажется, всего хватало; сегодня наблюдается избыток, прежде всего, так называемых,  материальных благ, но чего-то существенного явно не хватает.
Мы привыкли принимать все слишком серьезно, поэтому жить, порой, становится невыносимо.
Плохо, вероятно, живет тот, кто ни о ком другом не думает и ни о ком не заботится.
Хвалятся все – одни – отчаянно, другие – без зазрения совести.
Если у кого много друзей, то можно не сомневаться, перед нами человек успешный.
«Когда дряхлеющие силы / Нам начинают изменять / И мы должны, как старожилы, / Пришельцам новым место дать…», – так писал  Ф.И. Тютчев, – что же,  пусть другие теперь рождаются, растут, встречаются,  мечтают, надеются, плачут и смеются, радуются и скорбят, отчаиваются и снова надеются,  короче говоря, пусть другие теперь живут и умирают… мы же желаем друг другу только здоровья, а все остальное, по замечанию Е. Примакова, у нас уже нельзя отнять; и мой труд – это мой труд, и он растворился, как растворяется всё вокруг, в мире, где постоянно одно переходит в другое и где движение является, по слову  мыслителя, формой существования материи.
Здоровье, как счастье, внутрь нас есть, это, конечно, дар, но и упорный труд.
Это справедливо замечено: счастье – состояние души, и оно очень напоминает о том, что «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21), а также и слова Пифагора: «Не гоняйся за счастьем, оно в тебе самом». Состояние же души, как представляется, есть чисто качественная характеристика, но никак не количественная – то есть, либо есть, либо нет и понятия больше – меньше здесь не подходят.
Еще не было видно, чтобы к старости человек становился лучше, чем был в юности, нет, наоборот, и недаром поговорка гласит: в юности дырочка, а в старости прореха.
Мёртвые они не умерли и по-прежнему зовут к себе живых.
«Вечная память», –  это не просто слова, которыми мы провожаем человека в «последний путь», это глубокая, никем не  разгаданная и не понятая до конца  и мысль, и молитва, и формула.
Каждому человеку и отдельному народу свойственно ощущение избранности, которое, по сути, является способом придания ценности личности или нации.
Споры о том, чего от книг больше – пользы или вреда, как бы ни странно это звучало, продолжаются до сих пор (например, об этом говорит польский режиссер Кшиштоф Занусси), но это все равно, что говорить о пользе или вреде жизни. Книги существовали для избранных, и отношение к ним было, вероятно, благоговейное как к чему-то таинственному, но все поменялось, когда книги поступили в массовое производство, кстати говоря, сегодня неоднозначно и отношение к компьютеру, правда, это гениальное изобретение, но с другой стороны,  отмечается и целый ряд отрицательных моментов.
В бессмертной комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» находим отражение точки зрения противников книги, бессмертной уже потому, что обсуждаемые в ней вопросы из разряда вечных, итак, учиться или не учиться?..
Фамусов
    Ну вот!.. великая беда,
    Что выпьет лишнее мужчина!
Ученье – вот чума, учёность – вот причина,
    Что нынче пуще, чем когда,
Безумных развелось людей, и дел, и мнений.

Хлёстова
И впрямь с ума сойдёшь от этих, от одних
От пансионов, школ, лицеев, как бишь их,
Да от ланкартачных взаимных обучений.

Княгиня
    Нет, в Петербурге институт
Пе-да-го-гический, так кажется, зовут:
Там упражняются в расколах и безверьи
Профессоры!! – у них учился наш родня,
И вышел!.. хоть сейчас в аптеку, в подмастерьи.
От женщин бегает, и даже от меня!
Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник,
    Князь Фёдор, мой племянник.

Скалозуб
Я вас обрадую: всеобщая молва,
Что есть проект насчет лицеев, школ, гимназий;
Там будут лишь учить по нашему: раз, два;
А книги сохранят так: для больших оказий.

Фамусов
Сергей Сергеич, нет! Уж коли зло пресечь:
    Забрать все книги бы да сжечь.

Загорецкий
Нет-с, книги книгам рознь. А если б между нами,
Был ценсором назначен я,
На басни бы налёг; ох басни – смерть моя!
Насмешки вечные над львами!.. над орлами!
Кто что ни говори:
Хотя животные, а все-таки цари .

Тогда, кстати, и плагиата не будет, как мы знаем из истории,  книги сжигали… и не раз, но идеи не горят.
Говорят, что каждая эпоха пишет свою историю, возможно, так оно и есть, но по аналогии с этим, можно сказать, что каждая эпоха предлагает свой эталон счастья. В Древней Греции – погибнуть в бою за Отечество – счастье, потому что человек это воин; то же самое в Древнем Риме; в христианскую эпоху – счастье в вере в Царствие Небесное; в эпоху Возрождения внимание переключается на человека, в эпоху Нового времени счастье все больше стали пытаться строить на Земле, а для этого нужны были три вещи: деньги, деньги и деньги; в советское время личное счастье десятков миллионов  приносилось в жертву во имя революции во всем  мире и счастья всего человечества. Целью советского общества декларировалось строительство коммунизма, когда богатства польются полным потоком, когда из золота будут строить общественные туалеты, потому что деньги станут ненужными, тогда же и осуществится великий принцип: от каждого по способностям – каждому по потребностям. Коротка человеческая память, сегодня в странах СНГ это звучит как что-то необычное и непонятное, зато предпринимательство и умение зарабатывать вновь стало характеристикой успешного человека.
Не надо говорить плохо о прошлом… сегодня модно бранить и даже хаять советскую  действительность, впрочем, поэт выразил эту мысль проще, понятнее и красивее: «Не стреляйте в белых лебедей».
Молодость дана человеку для любви, для радости, для счастья и – для самообольщения и самообмана. И для безумств. Вспомним поэтическое:
Брожу ли я вдоль улиц шумных,
Вхожу ль во многолюдный храм,
Сижу ль меж юношей безумных,
Я предаюсь моим мечтам.
(А.С. Пушкин)

Так, молодой человек, подобно бабочке, торопится к свету и спешит опалить свои красивые крылышки.
Кто дерётся?.. кто  гибнет на войне?.. кто готово отдать всё, что у него есть, включая и самую жизнь за другого человека или за идею?.. кто безумствует?.. это всё он – молодой человек.
Кто творит целый вагон глупостей? – влюблённый. Кто поёт и танцует «у мрачной бездны на краю»? – влюблённый.
Книга Эразма Роттердамского «Похвала Глупости» за пятьсот лет пережила сотни изданий и недаром, ибо её величество Глупость, поистине, делает человека счастливым и беззаботным. Глупость закрывает человеку глаза на то, что ему лучше не знать и не видеть.
Затем, через годы наступает зрелость – суть отрезвление от вина юности.
Откуда что берётся и куда  девается – не нам судить.





IV. 18. Жизнь – трагедия

Если всё – одно, тогда мудрость это и глупость.
Неизвестный автор

Жизнь – трагедия, которые умные люди превращают в комедию, а все потому, что люди хотят смеяться. Наконец, и Платон недаром заметил в века: «Жизнь – прекраснейшая из трагедий». Увы, как часто надежды на лучшее будущее сменяются воспоминаниями о прошлом.
Жизнь на планете Земля зародилась, как известно, благодаря множеству случайных совпадений, позволяющих существование белковых тел, но иногда возникает ощущение, что  жизнь продолжается вопреки всему.
Когда на смену одним добродетелям, например, христианским, приходят другие, например, мусульманские, капиталистические или социалистические, короче, когда на смену одному учению приходит другое, то самое время провести ревизию в себе, потому что всё – одно,  это то же самое, но преподнесённое как нечто новое, потому что добродетели либо есть, либо их нет.
Человек создан для счастья, как птица для полёта, писал герой рассказа В.Г. Короленко «Парадокс», и с этим нельзя не согласиться, иначе зачем тогда вообще надо было жить?.. однако, счастье и несчастье – внутри нас, недаром Ницше замечал: «...счастье и несчастье – братья-близнецы…» ; и: «существует личная необходимость несчастья» . По крайней мере, очевидно, что никто не может ни сделать другого счастливым, ни помочь кому-то стать счастливым, хотя, и это тоже очевидно, только тот и достоин высокого звания Человека, кто, подобно матери,  жертвует всем ради счастья своих детей.
Когда боишься, когда несчастен, тогда и притягиваешь к себе несчастье, как указывал и апостол Павел: «И чего я боялся, то и случилось со мною». «Твоя душа умрет еще скорее, чем тело: не бойся же ничего!» , – так говорил Заратустра.
Раньше казалось: что ему (ей) стоит только благоволить, стоит пальцем пошевелить, и все было бы хорошо. А сегодня понимаешь древнее: всё – благо и: всё – к лучшему.
Маленький Генрик  Гольдшмит, больше известный как Януш Корчак, мечтал поскорее вырасти, стать королем и отменить деньги. Если деньги – зло, то необходимое зло. Зачем человеку становиться сильным?.. если не для того, чтобы помогать слабейшим, то зачем?.. но вот, порой можно заметить и другой подход: каждый мечтает стать сильным, чтобы постоять за себя… «и даже великий, как он еще мал» (Ницше.)
Шахматы – древнейшая игра индийских правителей, и недаром, как мы знаем, игра в шахматы очень напоминает игру, в которую играют люди и которую называют еще борьбой за существование. Не умея играть, не зная правил, по которым играют люди в борьбе за жизнь, человек оказывается совершенно беззащитным перед ударами – как их ни называй – удары судьбы или противника. Напротив, мастер видит мат противника задолго до того, как сгустятся тучи, блеснёт молния  и  загремит гром. Таким образом, умеющий играет с неумеющим, как кошка с мышкой, иначе говоря, неумеющий с самого начала обречён.
Так и мудрый видит опасность задолго до ее наступления, видит то, что благополучно не замечает ослеплённый страстью; человек, как известно, существо не только разумное, но и страстное, недаром ведь и З. Фрейд уподобил душу его кипящему котлу.
Война – прекрасное доказательство животного происхождения человека.
Правды не скажет никто, и если жизнь – борьба, то ничего удивительного в том, что мир стоит на крови, слова Бисмарка прекрасное тому доказательство: «Великие вопросы решаются железом и кровью, а не голосованием большинства».
Мы не знаем, тонет ли горе в стакане водки, но то, что утонувшим в водке несть числа, знаем наверняка.
Для всякого врача все люди – больные. И если учесть, что мы все друг для друга, в известной степени, врачи, то избави нас Бог обращаться, например, к психиатру, а равно психотерапевту, ибо вот он, врач, как показывает жизнь, недалеко ушел от того, кого он лечит. Ситуацию, подобную описанной, находим в Евангелии: «И что ты  смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучек из глаза твоего»; а вот, а в твоем глазе бревно? Лицемер! Вынь  прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучек из глаза брата твоего» (Мф. 7:3-5).
Известно, что нет ничего тайного, что не стало бы явным, так, будущее смеется над всякой тайной.
Для чего же дан разум человеку – чтобы думать или верить?.. антиномия прочна и однозначного ответа нет и быть не может.
Почему невестка, как правило, не любит свекровь?.. все очень просто: «Жизнь – обман…», – вздохнул поэт (С.А. Есенин); «не обманешь – не проживёшь» и: «кто кого обманет». А твои родители мешают мне обманывать тебя.
Мотивация это, возможно, и есть смысл. Мотивация – такая уверенность в том, что это надо либо сделать, либо погибнуть, даже еще более того: сделать и погибнуть.
Мотивация сродни Царству Небесному, которое суть «внутрь вас есть» (Лк. 17:21); когда, выражаясь образно, кто-то в 1941 году выдохнул сакраментальное: «Велика Россия, а отступать некуда, позади Москва!».
Только сильная мотивация способна продиктовать поэту строчки, ставшие бессмертными:
И значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех, мы за ценой не постоим!
Одна на всех. Мы за ценой не постоим!
(Б.Ш. Окуджава. Нам нужна одна победа)

Разумеется, это поэтический образ, поднятый на знамени, разумеется, действительность не только сурова, она просто ужасна, иначе бы мы не слышали с детства: «Пусть это никогда не повторится. Нам не нужна война, нам нужен мир!».
Только сильная мотивация могла вдохнуть в греческого воина силы для того, чтобы в 490 г. до н.э. после победы над персами при местечке Марафон, добежать до Афин, крикнуть: «Радуйтесь, афиняне, мы победили!», – и упасть замертво.
Плохо живёт тот, кто не готов умереть за  кого-то или за идею.





IV. 19. Душа и Священное Писание

Ты – вечность, и тебе наивысшая любовь наша на все времена. Сухейль Фарах, президент Ливано-русского дома, Бейрут

Три вещи, вернее, три стихии правят миром и не терпят никакого пот;м: огонь, вода и любовь.
Больше всего  человек живет, пока молод, пока кровь кипит, пока сил избыток, и первые годы жизни – самые значительные в жизни.
Молодой человек это тот, кому надо здесь и сейчас. Напротив, для немолодого, для зрелого, обещанное Царство Небесное дороже земного, и слова апостола Павла служат и наградой и утешением: «Ибо для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение» (Фил. 1:21); «то мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа» (2 Кор.5:8). А Тертуллиан  прямо указывал: «Там я возрадуюсь».
Предание первично, писание вторично, говорит известный проповедник Олег Стеняев, действительно, прежде чем книги были записаны, они в течение сотен а, возможно, и тысяч лет передавались от поколения к поколению изустно.
Библию недаром называют Священным Писанием, стоит только представить: миллиарды людей в течении сотен и тысяч лет склонялись над ней в благоговении, так что, как говорят евреи, если бы она и не была  священной, то уже стала бы.
Отдых надо заработать, подобно тому, как  надо заработать аппетит и хороший сон – любым трудом, любой физической нагрузкой, ибо написано: «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься» (Бытие 3:19).
Внимание исследователей, да и многих других людей всегда привлекали правители и гении рода, что касается миллионов и миллиардов других людей, то их называли одним словом: «народ», или: «народные массы».
Скромность украшает того, кого больше  ничего не может украсить,  повторяла некогда девочка-однокурсница. И в самом деле, разве скромность является украшением  воина  или труженика? Напротив, по справедливому замечанию О. О. Сулейменова, многие замечательные люди отличались удивления достойной нескромностью в работе, само же понятие скромность означает всего лишь ограниченность.
Религия, с одной стороны, зовёт к небесному, говоря: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6:33); «Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища неветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается, и где моль не съедает; Ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет» (Лк. 12:33-34); «Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф. 19:21); с другой стороны, всегда оправдывает существующий порядок вещей, отмечая: «Всякая власть от Бога» и провозглашая «священное право собственности», которое, вероятно, всегда нарушалось, иначе бы просто не появились бы заповеди: «Не кради»; «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего» (Исход 20:15,17).
Две руки даны человеку для того, чтобы принимая одною, раздавать другою – остроумно замечал Козьма Прутков. Однако, на этот счет есть и другая точка зрения: «Бери большой кредит в науке, / Бери, что только можешь взять, / На что приделаны нам руки, / Как не на то, чтоб брать, брать, брать» (куплет из фильма «Жестокий романс»).
Настоящий художник, изображая правду жизни, всегда безжалостен, так что от человека уже не остается ничего человеческого, а одно ничтожество, как, например, это можно видеть на примере поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души».
Жизнь – это краткий миг счастья. Все несчастья – не в счёт.
Имена открывают многие двери и даже кошельки…поистине, не имя делает человека, но человек делает имя.
Часто используемый образ становится штампом и – теряет всю свою прелесть.
Мы живем в обществе, где всегда находятся желающие кольнуть в самое сердце, недаром поэтесса И. Тичеленко  замечала:
В так называемой душе
Есть точка болевая.
Душа – отличная мишень,
Душа – мишень живая…

Где те, которые считают себя призванными к тому, чтобы искоренять все пороки в других и тем самым возвыситься в собственных глазах прежде всего, а затем уже в глазах других, чтобы все знали: «Вот я какой!» и: «Бойся меня!»; где находят слабейшего и, словно щитом, прикрываются дарвиновской теорией о том, что выживает сильнейший; жалкие потуги казаться не тем, кто ты есть, и желание истолковать учение к собственной выгоде.
Как бы так устроить, чтобы ты был в г...е, а я ни при чём?.. Не из глубин ли, вернее, не из тёмных ли глубин психики происходит вечное стремление занять позицию сверху?..
Как бы  ни называлось то или иное учение или социально-экономический строй, сколько бы ни создавалось нового, суть всегда остаётся неизменной.
Если учесть, что большинство не слушает друга… вообще-то, каждый слышит другого, но делает свои выводы еще до того, как он выскажется, то, поистине, молчание – золото.
Но как часто один, особенно высший или считающий себя таковым, что называется, забрасывает другого словами, сплетает вокруг него кокон, так что он оказывается в клетке, пойманный на собственных противоречиях – вот бы всем нам иметь таких противников!.. впрочем, вряд ли это было бы интересно.
Стиль ведения беседы сегодня преимущественно агрессивный, когда противника убивают либо  лёгкой иронией, либо тяжелым сарказмом. Единственное, чего здесь не следует искать, так это логики, впрочем, с другой стороны, логика железобетонная: «Я сказал!».
Может быть, мы действительно, и не живем вовсе, но лишь выживаем?..
Мастер это всегда тот, кто в иных вопросах бескомпромиссен, тот, кто твёрдо знает: следует делать только так, а не иначе. И вот, немало тех, которые начинают делать так, как делает мастер, между тем, следует скорее жить и трудиться так, чтобы другие подражали тебе. Разве у мастера мало учеников?..
Лучше всего человек поступает тогда, когда не знает, что делает. Правда, хуже всего – тогда же, недаром ведь и написано: «Прости им, Отче, ибо они не ведают, что творят» (Лк.23:34.).
Наверное, это справедливо замечено, что родные роднее, когда живут дальше друг от друга, но, тем не менее, как разбившиеся на шарики ртуть стремятся слиться воедино, так и родные люди стремятся к единению.
Есть различие между тем, что человек думает, что говорит и что делает.
Она ждет, а он думает… а потом каждый заплачет в своем уголке и живет дальше.
Правила человеческих взаимоотношений сформулированы в глубокой древности: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой дает тебе» (Исход 20:12). Это можно понимать и шире: «почитай старших». Этот этический принцип, вероятно, еще сохранился на Востоке и в Азии. Но Запад, вместе с провозглашенной свободой, созданием общества массового потребления, сформулировал другое правило: «Будем же терпеть друг друга как мы терпим себя» (Ф. Ницше).
В итоге современное западное общество с его заявленной свободой, борьбой за права человека, сформулировал общество индивидуалистов, где каждый оказывается  в им же самим созданном вакууме.
Прав был Расул  Гамзатов, когда отмечал:
Что зимой босому нелегко
Стоит ли винить мороз проклятый?
Что людское горе велико,
В этом сами люди виноваты.

Все беременные думают о будущем, и не только думают, но, можно сказать, вынашивают его в себе.
На века и тысячелетия сказано: «Не хлебом единым жив человек» (Мф. 4:4) – потому что в этом отличие человека от всего остального животного мира и величие его.
И если великий циник продолжил: «но и мясом ягнят» (Ницше), – то тем самым только подчеркнул – в который раз! – суть животное происхождение человека, как того, кто живет за счет других живых существ.
Люди, стоящие в очереди, так стремятся стать поближе к заветному окошечку, как будто там их ожидает Царствие  Божие. И все же, скученные, они представляют жалкое зрелище.
У нас, правда, немного оснований любить всех людей на Земле, но у нас достаточно оснований, чтобы любить ближних своих, увы, и здесь мы оказываемся замкнутыми в своем мире.
Скверно! Время брака наступает раньше, чем время любви (Ницше); а счастье наступает раньше, чем мудрость – к чему же тогда стремиться быть мудрым? Зачем тогда нужна мудрость? Может быть, лучше быть глупым?.. ведь часто так называемое высшее счастье покоится на обмане, на что, кстати говоря, прямо указывал Эразм Роттердамский в своей книге «Похвала Глупости». Но дело в том, что никто не хочет быть глупым (или глупо выглядеть), но все хотят быть непременно умными (или умно выглядеть). Но и это еще полбеды, беда в том, что каждый хочет быть самым умным. Между тем, известно, что, действительно, можно быть умнее другого, можно даже быть умнее многих, но нельзя быть умнее всех – в принципе невозможно.
А ведь соревнования всякого рода неизменно ставят целью выявить именно самого лучшего. Мало того, что выявляется самый быстрый бегун, самый лучший тяжеловес, гимнаст или пловец, так еще находится самый лучший поэт! Кто же он лучший?!. И какой он?!.
 «Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч; Ибо Я пришёл разделить человека с отцем его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человеку – домашние его» (Мф. 10:34-36) – так говорил Христос. Но разве большевики, атеисты и противники христианства не разделяли отца с сыном, а брата с братом? Вспомним слова Сталина, которые передавались из уст в уста: «Дети за родителей не отвечают»; а на предложение обменять  пленённого маршала Паулюса на сына Василия отец народов снова ответил словами, ставшими крылатыми: «Я солдата на маршала не меняю».













IV. 20. Внимание, труд и память

Все слова уже сказаны, но к счастью,
еще не обо всем подумано.
Станислав Ежи Лец

В основе творчества лежат внимание, труд и память.
Философия, как жизнь, это творчество. А творчество – это творение нового, это любовь, счастье и, возможно смысл бытия, но и любовь, и счастье, и смысл, в конечном итоге великая тайна, скрытая от нас самих.
Долог и труден путь человека к самому себе. Иногда человек идет к себе всю свою Жизнь. Нелегко найти себе друга, но найти себя еще труднее, недаром древние греки написали на храме бога Аполлона  в  Дельфах: «Nosce te ipsum (Gognosce te ipsum) – Познай самого себя – Озiндi озiн танып бiл».
Если жизнь – борьба, то жить вообще, значит бросать вызов. Когда ребёнок только рождается на свет, то сразу заявляет о себе криком, означающим, вероятно: «Я – есть!».
А кто не конкурент, кто не опасен… тот пусть живет…
Что же здесь, на Земле, по-настоящему твоё, когда ты не принадлежишь вполне даже самому себе, будучи членом своей семьи, группы, коллектива, рода?..
Говорят, милые бранятся – только тешатся – но это и так и не так, как говаривал Ф.А. Хомутовский, потому что когда люди бранятся, то таким образом лучше узнают другого, иначе говоря, разведка боем.
Говорят, любовь слепа, и это может иметь множество толкований, а можно понимать и так: ты его любишь всей душой, но любит ли он тебя так же, как ты его?..
Гениальный писатель показывает то, что люди обыкновенно  прячут очень глубоко, Н.В. Гоголь, например, описывает в поэме «Мертвые души» как долго и тщательно готовился Чичиков к балу: «Все постороннее… было оставлено и отстранено, и все было устремлено на приготовление к балу; ибо точно, было много побудительных и задирающих причин. Зато, может быть, от самого созданья света не было употреблено столько времени на туалет. Целый час был посвящен только на одно рассматривание лица в зеркале. Пробовалось сообщить ему множество разных выражений: то важное и степенное, то почтительное, но с некоторою улыбкою, то просто почтительное без улыбки; отпущено было в зеркало несколько поклонов, в сопровождении неясных звуков, отчасти похожих на французские, хотя по-французски Чичиков не знал вовсе. Он сделал даже самому себе множество приятных сюрпризов, подмигнул бровью и губами и сделал кое-что даже языком; словом, мало ли чего не делаешь, оставшись один, чувствуя притом, что хорош, да к тому же будучи уверен, что никто не заглядывает в щелку. Наконец он слегка трепнул себя по подбородку, сказавши: «Ах ты мордашка эдакой!» – и стал одеваться» (Мертвые души. Глава восьмая).
Появление его на бале, указывает Н.В. Гоголь, произвело необыкновенное действие. Все, что ни было, обратилось  к нему навстречу..: «Павел Иванович! Ах боже мой, Павел Иванович! Любезный Павел Иванович! Почтеннейший Павел Иванович! Душа моя Павел Иванович! Вот вы где, Павел Иванович!» (там же) и т.д. и т.п.
Также и пьеса А.Н. Островского «Бесприданница» вторую сотню лет не сходит с подмостков сцены, потому что герои здесь вслух говорят о том, что обычно только подразумевается. Также  и пьесы Шекспира живут пятьсот лет потому, что в них выведены типичные для людей характеры, обстоятельства, слова и поступки. Иначе говоря, в замечательных произведениях затрагиваются вечные темы любви и ненависти, горя и радости, добра и зла, хитрости и жестокости, войны и мира, а местом действия неизменно оказывается планета  Земля, а главным героем по-прежнему является его величество человек.
Многие почитают для себя честью поговорить с известным человеком, но мало кто задумывается о том, почитает ли этот человек честью для себя такую беседу… также говорят иногда о денщиках, которые никак не могут взять в толк, чем так  хорош их господин, но почти никогда не говорится о том, как господин относится к своему рабу, ибо и это тоже великая тайна.
В 90-х гг. стали иногда говорить о том, что у бандитов, то есть, у справедливых бандитов или правильных пацанов больше порядка, чем у властных структур, ну и кто же после этого не бандит?..
Войны пусть сгинут во мгле! Миру – Мир! – эти призывы с детства знакомы нашему поколению, но тем не менее, то тут, то там вновь и вновь  вспыхивают военные конфликты… увы, всякий мститель, поистине, напоминает ребёнка, зло которого, по слову Писания, от юности его, в сравнении с тем, что уготовано каждому самой Матерью-Природой.
Молодые люди слишком верят в будущее, немолодые, напротив, слишком хвалят прошлое.
Смерть, даже нелепая смерть есть всего лишь частный случай общего мирового закона.
Общество потребления человечество построило, но до культуры потребления, увы, по-прежнему далеко.
Мы слишком доверчивы и верим тому, кто что сказал, этим пользуются наши недоброжелатели, вот и в Притчах Соломоновых сказано: «Человек коварный сеет раздор, и наушник разлучает друзей» (Пр. 16:28); «Северный ветер производит дождь, а тайный язык – недовольные лица» (Пр. 25:23).
Люди любят клеймить, раздавая удары направо и налево, любят почему-то залезать в чужую постель, любят узнавать: кто, кому, когда, где и с кем изменял… между тем, если бы мысли людей стали столь же явными, как их поступки, то вряд ли нашелся бы хотя один чистый… ведь даже дружбу иногда покупают ценой предательства… ведь если мы – друзья,  это значит, что кругом враги… и это вновь характеризует человека: никто никак никогда не мог обходиться без врагов.
Но лучше об этом сказал Ф. Ницше:
«Други, друзей не бывает!»– воскликнул мудрец умирая;
«Враг, не бывает врагов!» – кричу я, безумец живой» .

В другом месте Ницше заметил: «Будь хотя бы  врагом моим!» – говорит истинное почитание, которое не осмеливается просить о дружбе» .
Обыкновенно люди поступают так, живут по природе своей, где мало аполлоновского и много дионисийского, делают, что хотят, а если сказать по религиозному, живут  в грехе, ведь Пилат формально был прав и даже не хотел смерти Иисуса, а когда толпа потребовала Его, то выразился очень образно: «Я умываю руки». Те, которые наказывают и даже распинают, всегда правы, ибо уверены: за дело!!! Проходит время, те же люди осознают свои ошибки, каются, плачут, молятся, стоят на коленях и, таким образом очищаются и – опять правы. А ты… кому ты нужен!? – пропадай скорее!.. Вот и всё.
Если ты такой умный, то почему не остаёшься незамеченным, почему так хочешь почестей, званий и наград?..
Беда человека часто не в том, что он мало имеет, а в том, что он слишком много хочет, не здесь кроются корни неврозов и всевозможных комплексов?..
Жизнь это постоянное ожидание чуда.
Любовь, как всякое чудо, рождается, живет и, увы, умирает… но вечна наша любовь.
Счастливый никому не завидует. Он всегда доволен тем местом, где находится, вообще, доволен всем.
Всякому народу свойственно писать  свою историю, но беда подступает тогда, когда историю начинают переписывать.
Что даётся очень дорого, но совсем немного стоит? – правильно, внимание окружающих столь же мимолётно, как любовь ребёнка.
Если слово никого не задевает за живое, то стоит ли оно того, чтобы быть произнесенным?.. ведь неизменной целью всякого Слова является по-прежнему сердце человека. Сократ, например, сравнивал себя с оводом, призванным жалить  афинян за их пороки. Недаром и поэт воскликнул:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли
Глаголом жги сердца людей» .

Что же это за бог, разделяющий отца с сыном, брата с сестрой, мужа с женой?.. впрочем, имя ему дано давно: маммона .
Тот, кто долго живет рядом, лучше чем кто другой знает, как сделать нам плохо (вопрос о том, чтобы сделать другому  хорошо почему-то даже не поднимается); недаром Ницше замечал: «Я не понимаю, к чему заниматься злословием. Если хочешь насолить кому-либо,  достаточно лишь сказать о нем какую-нибудь правду» .
Самый дорогой человек на Земле – Мама! Потому что она, хотя и знает  нас, но всё равно любит.
Все было хорошо, когда мы были молодыми…




IV. 21. Exegi  monumentum

Зависть идет в ногу с мстительностью.
С.Ф. Денисов

Все говорят: справедливости нет, – но, вместо того, чтобы принять это как данное, люди начинают, как они выражаются,  бороться за правду… но что из этого выходило всегда? – то же самое, то есть, даже в случае, казалось бы успешной борьбы, одна несправедливость неизменно сменялась другой.
Маркс, как известно, всю историю человечества определил как борьбу классов – эксплуатируемых с эксплуататорами, но если бы даже эксплуатируемые несправедливо и жестоко одержали победу, то мир от этого вряд ли бы изменился, просто вместо одних пришли другие.
Нам нет нужды скрываться и лицедействовать, потому что мы в любом случае останемся непонятыми окружающими – слишком глубока пропасть между нами. Сколько бы мы ни пытались быть искренними, все равно, каждый  слишком занят своими проблемами, чтобы извлекать уроки даже из бесценного наследия, – все будет перевернуто, извращено и по-своему истолковано.
И все-таки, нередко у нас довольно однобокое и превратное представление о справедливости, так, например, мы очень остро и болезненно  ощущаем враждебность окружающих по отношению лично к нам и совсем не замечаем, так сказать, за собой. Мы  принимаем все данное нам, как очевидно необходимое, как само собой разумеющееся и, напротив,  не замечаем, например, что живем за счет  других живых существ, того, что пришли в этот мир тогда, когда для нас уже были созданы благоприятные условия жизни. При этом  нам часто нет никакого дела до того, как жили наши предки, того, как  сегодня живут другие люди. Иначе  говоря, мы считаем, что этот мир создан для нас, исключительно для нас и очень мало  думаем  о том, что немало есть людей на Земле, лишенных не только элементарных удобств, но и просто средств к существованию. Более того, высказывая свои соображения относительно справедливого устройства мира, мы считаем себя мерилом и образцом, которым должны следовать все без исключения.
Итак, прошлое человечества – это  храм или свалка истории?.. впрочем, на вопрос о том, является Земля колыбелью или кладбищем цивилизации, известный философ ответил: «И тем и другим».
Не из глубин ли, не из темных ли глубин души проистекает вечное стремление человека, говоря словами поэта, «уколоться и забыться»? ведь, так называемая дионисийская культура существовала во все времена, и опять же, к дурманящим веществам человек прибегал в мгновения высшего нервного напряжения, то есть, тогда, когда он почти физически ощущает и мгновенность бытия и бессилие перед вечностью.
Счастье, как правило, идет к счастливым, а несчастье, по привычке, к несчастным. В  Притчах сказано: «Иной сыплет щедро, а ему еще прибавляется; а другой сверх меры бережлив, и однако же беднеет» (Пр. 11:24); также и в Евангелии отмечается: «Имеющему дано будет, а у неимеющего отнимется» (Лк. 19-26).
Кто говорит: «На свете правды нет!» или: «Истин нет!», – тот тем самым утверждает: «Я – есть!». При этом молчит о другом: «И чего хочет моя левая пятка, того хочу Я ».
Есть разница между тем, кто бы что ни говорил и тем, что есть на самом деле.
Мыслитель эпохи Возрождения  Пико дела Мир;ндола, как известно, дал новую жизнь одному из древнейших латинских выражений: faber est suay quisque fortunae (ф;бер эст с;э кв;сквэ форт;нэ) – каждый  – кузнец своего счастья и, следовательно, хозяин своей судьбы.
Мы никак не можем знать, думал ли философ и богослов так действительно, но вряд ли он знал людей меньше, чем знаем мы, чтобы считать, что человек настолько великолепен, что род его ждет великое будущее. Впрочем, спор о том, что первично, а что вторично – сознание или материя – один из вечных, и вместо того, чтобы спорить, то не лучше ли предположить, что одно переходит в другое так незаметно, что жизнь на Земле, сколько бы человек ни узнал, всегда будет тайной.
Когда же утверждается что-то одно, особенно если утверждается императивно, то вероятнее всего, что истина, как всегда неизменно и опять же незаметно выскользнет… предположим, что, действительно, человек может всё, что он достоин счастья и обязательно когда-нибудь станет кузнецом своего счастья.
Но ведь можно предположить и другое, например, то, что ни от кого нельзя ожидать большего чем то, на что он способен, иначе говоря, не исключено, что у каждого есть своя программа на  жизнь, на борьбу, на счастье, на смысл и т.д., и каждый всю жизнь следует этой программе, реализует то, что в нем заложено. Когда сегодня говорят о генах, то это, как представляется, и есть такая программа, заложенная самой матерью-природой. Ожидать, что человек изменится, покается, пересмотрит свои взгляды на мир, конечно, позволительно, но маловероятно, недаром И.А. Крылов заметил: «Осёл останется ослом, / Хотя осыпь его звездами. Где надо действовать умом, / Он только двигает ушами».
Жалеть и даже скорбеть об ушедших и не замечать или органически не переваривать идущих рядом по жизни, – как это все-таки по-человечески. Любить одних и ненавидеть других – это по-человечески. Эта мысль замечательно выражена поэтически:
Я когда-то умру, мы когда-нибудь все умираем,
Как бы так угадать, чтоб не сам, чтобы в спину ножом.
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,
Не скажу про живых, а покойников мы бережём.
(В.С. Высоцкий)

И исключение часто оказывается вовсе не исключением, а правилом.
Демокрит на вопрос об истине отвечал: «Я смеюсь». Кто-то может спросить сегодня, подобно А…ю: «А когда он жил?..», – подводя к тому, что это было давно; и хотя бы кто подумал: а что еще оставалось Демокриту, как не смеяться…
Правда, другого древнего, Гераклита, современники называли «плачущим философом», опять же, ему вероятно, было от чего плакать.
Чего не видит несчастный? Что счастливый ходит по лезвию бритвы и всегда на краю пропасти, что все в мире складывается как нельзя лучше, но только немногие это понимают, что «существует личная необходимость несчастья» ; что «счастье и несчастье – братья-близнецы» ; что  жизнь, наконец, по замечанию Ницше, «основана на видимости» .
И кто приобрёл все, то как мало он приобрёл. И, напротив, теряя близких, человек взрослеет…
Всякое порядочное действие, как представляется, всегда есть священнодействие, иначе это просто механическое, бессмысленное занятие.
Один из афоризмов «Злой мудрости» одного из самых одиноких мыслителей гласит: «В каждом сношении людей речь идет только о беременности» . «Что же поддерживало меня? Всегда лишь беременность. И всякий раз с появлением на свет творения жизнь моя повисала на волоске» . Таким образом, беременность, по Ницше, как представляется, может значить и то,  что всякое действие, как всякое общение имеет целью продолжение.      
Человек, вероятно, есть то, что он думает.
Может, ум дан человеку для того, чтобы выдумать себе лучшую жизнь?.. замечено ведь, что человек без мечты, что птица без крыльев.
Но всякая воплощённая в реальность мечта отличается от идеи, как небо от земли, как огонь от воды, поэтому все попытки построить лучший мир, лучшее общество всегда заканчивались одинаково.
Правда, кто-то предложил идею золотого миллиарда, то есть, если на Земле останется один миллиард человек, то все будут жить хорошо… осталось только установить, кто возьмёт на себя роль вершителя судеб человечества.
Поистине, неистощим человек на выдумки, и это верно замечено, – всего не перескажешь и всего не переслушаешь. Так, например, говорят, чтобы сделать человеку хорошо, надо сначала сделать ему плохо, а потом как было; а чтобы сделать плохо, то наоборот, надо сначала сделать ему хорошо, а потом как было. Впрочем, за тысячи лет до нас было сказано и написано: «Все вещи в труде; не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием» .
Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества, указывал В.И. Ленин. Решительно, не может человек, живя среди людей, делать только то, что  хочет, ибо его воля  неизменно будет сталкиваться с волей других, поэтому он вынужден будет искать  какой-то выход, идти на компромисс и т.д.
Разумеется, всякая связь всегда означает зависимость, но если есть у человека хоть капля свободы, то обязательно должно быть и какое-то внутреннее пространство, закрытое для всех, и любые попытки вторгнуться в него естественно будут восприниматься как акт агрессии.
Ни в каком споре, а тем более, в войне, концов не найти и кому что докажешь?.. что же, наши друзья почти всегда  заодно с нашими врагами, но это только лишний раз доказывает, что мы все – одно целое. Особенно, если учесть, что непостоянство – наша самая постоянная черта, как указывает Монтень, и почти каждый знакомый «и не друг и не враг, а так» (В.С. Высоцкий) и то друг, а то враг. Пусть же живут и радуются все наши ненавистники. И пусть также остаются в двусмысленном положении.
Зависть по-прежнему поражает человека не хуже смертельного вируса.
Я думаю не так, как ты. И так всегда.
И даже  если ты горишь, то не будь другого, – для кого ты светишь?
Нас бьют, а когда мы  кричим, то проницательно замечают: «А ты как думал?!.», – иначе говоря, когда мы в трудном или даже безвыходном положении, то немного найдется тех, которые бы не воспользовались мгновением. Увы, никто из окружающих не хотел бы оказаться на моем месте…
И то еще замечено, что человек сам ходит по краю, однако, на другого смотрит  недружелюбно.
Плохо, когда собака – друг человека, а не другой человек.
Как всякий мастер, он считает себя непревзойдённым и исключением из правил.
Любить врага его же оружием – как это по-человечески.
Все непонятное вызывает  в зависимости от обстоятельств, то беспокойство, то тревогу, то страх. Так же и человек, который на зло добром вызывает обыкновенно еще большее недоверие и большую злобу.
Глубоко, слишком глубоко заглянул в суть вещей тот, кто заметил: «Не трогайте идолов пальцами, а  то на руках останется позолота». Поэт же сказал вроде бы о другом, но по сути о том же самом:
Легко любить всё человечество,
Соседа полюбить трудней.

Кто-то хотел сделать, а кто-то сделал – и так всегда.
Я не против дружбы, нет, но я против друга, который бы командовал мной вместо меня самого.
Другой это еще тот оселок, о который каждый оттачивает свое умение.
Бывает, нам задают очень простые вопросы, ответ на которые очевиден, например: как вас по отчеству?.. и т.д. и т.п., но это лишний раз напоминает о том, что кто-то другой уже подумал за нас и вместо нас.
Неизвестно еще, что для нас лучше – чтобы нас поняли или чтобы, напротив, не поняли, впрочем, нет нужды бояться того или другого, ибо и то и другое для нас равно губительно.
Так же нет нужды  опасаться будущего, как это нередко бывает, потому что все самое страшное, что только можно себе представить уже происходит, причем ежеминутно и ежесекундно. Кроме того, что мы теряем близких и дорогих нам людей, кроме того, что неизменно теряем спутников жизни, мы нередко еще отдаляемся от них духовно и сами «невидимо склоняясь и хладея, мы близимся к началу своему».
Was mit der junge kann sein, mit der alte muss, – что с молодым может случиться, то со  старым должно, – говорил Vader. Действительно, атаку, которую предпринимает на всякого живущего его величество время, еще никто не отбивал.
Exegi monumentum – Я воздвиг себе памятник, – гласит латинское выражение, увы, здесь речь не о жизни,  но только о том, что осталось у кого-то в памяти. И повсюду мертвые тащут за собой живых.
Всякий молодой человек страстно желает встреч, немолодой же становится все более избирательным, пока наконец, не останется совсем один, тогда то, по мысли Шопенгауэра, и проявится со всей отчетливостью какой человек есть: «То, что человек имеет в себе самом, никогда ему так не пригодится, как в старости» , – то есть тогда, когда он окажется в полном одиночестве.
Но куда с годами девается страстное желание  перевернуть, покорить мир?.. между тем, поколения жаждущих приходят и уходят, а мир остается все тем же.
Вполне справедливым представляется мнение о том, что если и следует стремиться как-то менять мир, то не раньше, чем изменишься сам, иначе говоря, менять и совершенствовать  следует, прежде всего, самого себя.
Знаменитость  может говорить все, что угодно, в любом  случае ее будут цитировать.
Дело всегда в том, кто Я. И кто Ты. Поэтому наиболее выразительными оказываются стихотворения и песни, где речь идет от первого лица.
Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Синь очей утративший во мгле…
(С.Е. Есенин)

Я не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.
(В.С. Высоцкий)

Вы наденьте мои одежды
И пройдите моей дорогой.
Ощутите мои надежды
И как я, полюбите Бога.

Вы поплачьте моими слезами,
Боль мою испытав хоть малость.
Поживите моими мечтами
И примерьте мою усталость.

Вы предательство испытайте,
Что я, рыдая, прощала.
И как я, за других страдайте,
Доверяя опять сначала.

Мою душу себе поставьте
И  почувствуйте, как непросто
Всё в неё пропускать. Представьте!!!
И услышьте, что шепчут звёзды.

Как я этот мир любите
И за счастье, и за страдание…
А потом уж меня судите,
Если будет еще желание…
(Парафраз на стихотворение И. Самариной-Лабиринт
«Вы наденьте её одежды…»)

Человека хлебом не корми – дай поучить другого… коль уж нельзя проучить…
Дело не в том, прав человек или нет, но в том, какую позицию он занимает, за кого он,  за наших или за ваших, так сказать… и всякое разделение прочно и по-прежнему каждый молится своему богу.
Человеку надо, конечно, помогать, надо учиться отдавать и этому можно только учиться и никогда не научиться, ибо нет предела совершенству. Но, когда ты даешь ему палец, а он норовит ухватить руку, когда один ест другого – то что же в этом хорошего?.. поэт же заметил так:
Я не люблю себя, когда я трушу,
И не терплю, когда невинных бьют.
А не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют.
(В.С. Высоцкий)

А ведь еще древние учили, что нельзя быть счастливым за чужой счет… напрасно, и появляются учения о том, что Земля перенаселена и надо, чтобы остался на ней только один  золотой миллиард и о том, что выживает сильнейший…
В любом поединке победу вырывают, и почти никогда не отдают должное врагу, приписывая успех исключительно себе, но ведь все и всё – одно!..
Увы, но почти всякий стремится оставить в чьей-то душе свой след... но не я один на свете рыбак, писал Ф.А. Хомутовский, улов, вероятно, есть и у других, вот поэт и заметил:
Как ни тяжёл последний час –
Та непонятная для нас
Истома смертного страданья –
Но для души ещё страшней
Следить, как вымирают в ней
Все лучшие воспоминанья…
(Ф.И. Тютчев)

С каким тяжелым умиленьем
Я наслаждаюсь дуновеньем
В лицо мне веющей весны
На лоне сельской тишины!
Или мне чуждо наслажденье.
И всё, что радует, живит,
Всё, что ликует и блестит,
Наводит скуку и томленье
На душу мертвую давно
И все ей кажется темно?
(А.С. Пушкин. Евгений Онегин. Гл. 7, стр. II)

Но обратимся опять к  полным загадок письменам древних: «Когда великий Путь утрачен – появляются «человечность» и «долг». Вместе с остротой ума рождается и великое коварство. Когда шесть родичей не ладят – появляются «сыновняя почтительность» и «родительская любовь». Когда в государстве смута – возникают «верноподданные»…
Человек при рождении – нежен и слаб, а когда умирает – тверд и крепок. Все существа, и трава, и деревья, при рождении – нежны и мягки, а когда гибнут – сухи и ломки. Ибо твердость и крепость – спутники смерти, а нежность и слабость – спутники жизни. Вот почему сильное войско не побеждает, а крепкое дерево гибнет. Большое и крепкое оказывается внизу, а нежное и слабое – наверху» .
Может, вечное стремление  «уколоться и забыться и упасть на дно колодца и уснуть там навсегда» (В.С. Высоцкий) объясняется заложенной  самой природой  человека страстью к разрушению и саморазрушению?.. вообще, как указывает в своей работе  С.Ф. Денисов, вечно борется два начала, составляющие его суть: витальное и танатальное. Витальное борется за жизнь и поэтому неизменным спутником его является любовь и добро, а танатальное ведет к смерти и сопровождается злобой и ненавистью .
Когда смотришь старые добрые сказки или просто хороший фильм, то верится – есть в жизни счастье.
Удивительно, стоит только столкнуться с серьезной проблемой, как оказываешься в полном одиночестве.
Повсюду процесс важнее результата, и лучше жить, чем не жить.





IV. 22. Жизнь – самый большой дар

Человек стал человеком,
когда впервые посмотрел на звёзды.
  Одна старая сентенция

Он стесняется… ах, он стесняется… отбросим предосудительное и останется скрытое: стесняется, значит хочет.
Бывает, мы приходим ягнятами, а уходим львами.
«Моральное негодование есть коварнейший способ мести» , – замечал Ницше. Так, что называется, узнавая, какой человек есть на самом деле, мы уже не можем любить его, как прежде, но почему?.. может, никакой любви и не было?.. Потому что когда человек действительно любит, то любит  и всё, как мать любит своего ребенка.
Даже молодые люди, говоря о человеке, замечают: «Сколько бы чего ни было у человека, ему всегда будет мало», – но так может говорить только тот, кому чего-то очень не хватает. Когда человек счастлив, тогда ему не нужно больше того, что у него есть. Когда счастье, как мгновенье, проходит, тогда он снова в поиске чего-то…
Счастье, как здоровье, если оно есть, то не замечается.
Кто же может повторить слова Христа: «…имею что сказать вам, но вы не можете вместить»?.. и тем не менее, хотя эти слова не произносятся, большинство риторов пытаются провести эту мысль, говоря: «Тебе этого не понять».
Ближние – больное место всякого человека.
Плохо, когда думаешь о другом плохо.

Даже ребенок спрашивал: «Где я был, когда меня не было?». Но ведь это самый настоящий философский вопрос, который показывает, что наш мир, прошлое, настоящее и будущее окутано тайной, бесконечные споры, например, о  возникновении жизни на Земле  и происхождении  людей – тому доказательство.
Жду уже четыре дня,
Кто бы мне ответил:
Где я был, когда меня
Не было на свете ?

Поэтому, когда ученые, начиная с Мальтуса, начинают высказывать озабоченность тем, что средства производства растут в арифметической прогрессии, а численность населения в геометрической прогрессии;  когда рождаются  теории о скором перенаселении планеты и о том, что необходимо рассчитывать допустимую  численность населения, допустим «золотого миллиарда», то возникает очередное предположение о том, что человек, поистине, слишком много на себя берёт. Тогда, как кажется, определение Трисмегиста оказывается вполне уместным: «Человек – это смертный бог»; а также верным оказывается и определение Фейербаха: «Человек человеку – бог»; или завуалированное выражение Рамакришны: «И кто хочет служить богу, тот пусть служит человеку». А также оказываются верными мысли Вивекананды  вкупе с Вольтером о том, что человек – наиболее совершенное из всех живых существ.
Разговаривать с человеком часто бесполезно, потому что в любом случае, он сделает свои собственные выводы, и они всегда будут прямо противоположны тем, которые ты  отстаиваешь.
Редко кто откажет себе в удовольствии пройтись, при случае, по-другому…
И как часто говорить с человеком, значит терять Время – своё самое большое богатство.
Тебе подарена Жизнь – самый большой дар – и как ты распорядишься этим даром во многом зависит от тебя.











IV. 23. «Вставай, проклятьем заклеймённый…»

Если ты увидел недостаток у другого,
то исправь его в себе самом.
Неизвестный автор

Дерево сильно корнями, а человек – Родиной, недаром и в Притчах сказано: «Как птица, покинувшая гнездо свое, так человек, покинувший место свое» (Притчи 27:8).
Каждый заявляет о себе как может, и громче других заявляет тот, кто выступает против всяких авторитетов, кто опровергает, казалось бы, установившиеся правила и истины.
Очевидно, что человек, будучи разумен, пытается превзойти самого  себя. При этом на вооружение берется закон о том, что «выживает сильнейший», вернее, о том, как понимается этот закон большинством. Однако, законы, как известно, существуют безотносительно к тому, что думают люди.
Против положения о том, что «выживает сильнейший». Жизнь, конечно, борьба, как на это и указывали мыслители от Сенеки до Маркса, но, наверное, плохо, когда  эта борьба становится борьбой за место под солнцем. Древние учителя, как мы знаем, ставили на первое место борьбу с самим собой, и самой большой победой считали победу над самим собой.
Дальше всех уходит вперед тот, кто учится, а не тот, кого учат.
Тысячи лет назад написано: не хорошо было бы человеку, если бы все было так, как он хочет. И доброта, как повторял татко, душит.
Это, конечно, странно, но верят почему-то только дерзким, и с подозрением относятся к молчаливым.
Очевидным представляется то обстоятельство, что мудрый не торопится с выводами, и скорее сделает что, чем станет рассказывать о том, что собирается сделать.
Говорят, из двух ссорящихся виноват тот, кто умнее, может быть, это и так, но маловероятно, ибо недаром написано: «Начало ссоры –  как прорыв воды; оставь ссору прежде, нежели разгорелась она» (Притчи 17:14). Если же ссора уже разгорелась, а вода прорвалась, то, увы, уму здесь  места не остаётся. Виноватым же всегда оказывается тот, кто чувствует, что неправ, то есть, тот, у кого еще есть совесть, но для дела этого мало, недаром мыслитель заметил: «…всякий деятель, по выражению Гёте, всегда бессовестен» .
Я и Ты. Разговаривая со мной, ты оказываешь мне честь, но делает ли мне честь разговор с тобой, я не знаю, не уверен…
Любовь  без дружбы, это пародия на любовь. В самом деле, любить  другого, значит  думать о нем всегда, думать, значит общаться на мысленном уровне.
Как  идёшь, так и встречаешь.
Это странно, однако, но ты мне встретилась, а я тебе почему-то попался…
И все-таки, мы наверное, все нужны друг другу, пусть любимый девиз Сократа гласит: «Познай самого себя» - но  разве я не познаю самого себя с помощью твоей и других?..
Как часто наше счастье, все-таки зависит от обстоятельств и от того, кто рядом с нами, хотя Пифагор и учил: «Не гоняйся за счастьем, оно в тебе самом». Очевидно, что наш мир – не безусловный, но условный и относительный,  самое понятие «счастье» не имеет жёстких рамок и, следовательно, не до конца определенное.
У нас есть все для счастья, но нам непременно надо, чтобы нас любили, хотя это совсем не обязательно.
Многие годы мы вместе ели и пили, а ныне ты за моей спиной делаешь знаки.
Если моя собственная совесть – самый строгий судья, то тем более непонятно, почему ты все еще осуждаешь меня?..
Вряд ли нам стоит злоупотреблять словосочетанием «Мы» – ведь так можно и нарваться на встречный вопрос: «Кто это – мы?». Здесь весьма показательной может стать сцена из «Бесприданницы» А. Н. Островского.
Огудалова. Ах, проказник! Откуда вы столько пословиц знаете?
Паратов. С бурлаками водился, тетенька, так русскому языку выучишься.
Карандышев. У бурлаков учиться русскому языку?
Паратов. А почему ж у них не учиться?
Карандышев. Да потому, что мы считаем их…
Паратов. Кто это: мы?
Карандышев. Мы, то есть образованные люди, а не бурлаки.
Паратов. Ну-с, чем же вы считаете бурлаков? Я судохозяин и вступаюсь за них; я сам такой же бурлак.
Карандышев. Мы считаем их образцом грубости и невежества.
Паратов. Ну, далее, господин Карандышев!
Карандышев. Все, больше ничего.
Паратов. Нет, не все, главного недостает: вам нужно просить извинения. (Действие второе. Явление Х).

При этом общеизвестно: кто такой Паратов и кто такой Карандышев. Эта сильная сцена, как представляется, может дать богатую пищу для размышлений как для психологов, так и для социологов.
Как бы кто ни старался быть похожим на других, у него все равно ничего не получится и он останется таким, какой есть.
Все люди, конечно, разные, но так как все – люди, то в каждом, без сомнения, есть нечто общее для всех. Таким образом, два противоположных утверждения: а) все люди одинаковы; б) все люди разные – имеют место быть.
Когда двое любят друг друга, то это не может кончиться хорошо, сказал Хэмингуэй. А я считаю, говорит  бывший министр, а ныне телеведущий Михаил Швыдкой, что когда двое любят друг друга, то это всегда кончается хорошо. Здесь также налицо два противоположных утверждения, и каждое может пониматься как истинное, в зависимости от того, как его толковать.
У нас еще часто превратное представление о справедливости, так, например, сегодня нам представляются несправедливыми отношения между  родителями, а завтра мы сами становимся одним из них.
Иначе говоря, о справедливости мы вспоминаем не раньше, чем когда нас особенно сильно прижмет. Но и тогда мы больше всего на свете заботимся, как правило, о себе любимом.
Счастливые  никогда не устраивали восстание, а у всех несчастных свои представления о справедливости. Вспомним заученные с детства строчки  главной  революционной песни «Интернационала» (слова Э. Потье, русский  текст А. Коца; музыка П. Дегейтера):
Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И в смертный бой вести готов.
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим:
Кто был ничем, тот станет всем.
Припев:
Это есть наш последний
И решительный бой,
С Интернационалом
Воспрянет род людской!

Но зачем мстить, если человек и так обречен?.. впрочем, нельзя забывать и то обстоятельство, что всю историю человечества можно представить как историю войн.
Что-то сегодня не слышно слов этой знаменитой  некогда песни, более того, как говорили когда-то, гимна всего трудящегося народа.







IV. 24. Осознанная необходимость

«Железной рукой загоним человечество к счастью!».
     Плакат 20-х гг. ХХ в.

Можно сколько угодно любить правду, как иные и заявляют об этом, но вряд ли найдется хотя бы один, кто бы поверил чужой правде.
Не спрашивай, сколько чего у человека есть, а лучше спроси – доволен ли он?..
Это очень удобная позиция – изначально вести себя, словно другой занял у тебя крупную сумму денег и не собирается отдавать или, иначе говоря: «Нахальство – второе счастье и первое тоже».
Связь справедливости и несправедливости здесь, в этом мире, подобна связи счастья и несчастья, то есть, в одном всегда таится другое или, по замечанию философа: «…счастье и несчастье – братья-близнецы» , – поэтому все попытки построить царство справедливости, царство божие на земле до сих пор были обречены на неудачу.
Социалисты-утописты, социал-демократы, коммунисты, вероятно, были лучше многих других, но  их замечательные учения  (сделать счастливым все человечество) всегда разбивались о лицемерие тех,  которые выступали проводниками идеи общего блага, и которые не уставали повторять, что общественные интересы выше личных.
Итак, если свобода – это осознанная необходимость (Спиноза, Вольтер и др.), то о какой свободной воле можно вести речь вообще?.. иначе говоря, если все в мире подчинено жёсткой необходимости, если всю жизнь на Земле можно представить в виде одной неразрывной цепи причинно-следственных связей, то чего стоит такое невинное выражение: «Насильно мил не будешь»?..
Скорее, найдет свое оправдание жёсткое и, вероятно, тысячелетнее: «Стерпится – слюбится». Кстати говоря, это нашло свое отражение в поэтических строчках:
Привычка свыше нам дана:
Замена счастию она.
(А.С. Пушкин. Евгений  Онегин)

Очевидно, что человек – существо страстное и не все так просто, иначе бы не появилось проникновенное:
Кто с хлебом слез своих не ел,
Кто в жизни целыми ночами
На ложе, плача, не сидел,
Тот незнаком с небесными властями.
Они нас  в бытие манят –
Заводят слабость в преступленья,
И после муками казнят:
Нет на земле проступка без отмщенья!
(Ф.И. Тютчев. Из «Вильгельма Мейстера» Гёте)

Спорят о том, есть ли Бог или нет Его… и это вместо того, чтобы заниматься каким-либо делом, вместо того, чтобы решать вопрос о том, как жить и как выжить в нашем яростном и бушующем мире.
Вряд ли кто-нибудь когда либо  читал ученый труд, что называется, от корки до корки, хотя нас настойчиво убеждали, особенно при изучении точных наук, что если мы упустим самое начало, то не поймем последующее… ведь по одной фразе можно пытаться понять предмет целиком, ведь каждый из нас, будучи частью, неизменно пытается понять целое, то есть, пытается объять необъятное, дорисовать, додумать, догадаться… возьмем, например, Декартово: «Мыслю, сомневаюсь, следовательно, существую». Очевидно, что мы пытаемся взять эту формулу на вооружение, но мы не знаем и не можем знать, сколько ступеней одолел мыслитель, какую высоту он преодолел, прежде чем пришел, как к выводу, к своей знаменитой фразе. И Сократово: «Я знаю, что я ничего не знаю», – также дает простор для всякого пытливого ума.













IV. 25. Жизнь прекрасна! Несмотря ни на что!

Прекрасное есть жизнь.
Эстетическое определение жизни

Все первоклассники советской страны, начиная учиться, читали по слогам и выводили  металлическими перьями по бумаге: «Мы – не рабы! Рабы – не мы!». И вот это было как раз и тем, что слышали наши уши в советское время. А глаза десятки лет видели совсем другое. Но все равно, не будем напрасно лить слезы, ибо Жизнь – прекрасна во всякое время, несмотря ни на что!
В  Книге Притчей Соломоновых сказано: «Бедный ненавидим бывает даже  близким своим, а у богатого много друзей» (Пр. 14:20), – но вряд ли чужое богатство может доставить кому-то радость.
«Человек есть нечто, что д;лжно преодолеть» , – повторял Ницше, а вернейшим способом преодоления  до сих пор было, как представляется,  взять его, что называется, на пушку, на понт, то есть, иначе говоря, следует тёмное и неясное, то есть как раз то, что человек есть, представить как ясное и понятное… тогда нередко случается парадокс и он  колется… это происходит, когда говорят, например: «Да я его знаю!...», – и т.д.
Никогда, вероятно, нельзя принимать за чистую монету то, что человек говорит, ведь  женщина, например, может сказать: «Не слушай меня, мало ли что я говорю». Недаром одно из изречений «Злой мудрости» Ницше гласит: «Наиболее вразумительным в языке является не слово, а тон, сила, модуляция, темп, с которыми проговаривается ряд слов – короче, музыка за словами, страсть за этой музыкой, личность за этой страстью: стало быть все то, что не может быть написано» .
Глупо думать, что тебе хуже всех, что ни с кем на Земле ничего подобного не случалось; глупо думать, что ты самый несчастный или что ты несчастнее многих других; глупо думать, что если бы было то, то или то, то все было бы по-другому.
Мир, вероятнее всего, устроен разумно, следовательно, он такой как есть и иначе быть не может, но нам  будто нет до этого дела, и подавай нам то то, то другое.
Вряд ли был народ в истории, который бы не осознавал своей исключительности и высокой миссии. Еврейский народ, например, является здесь только одним из бесчисленных примеров. Но если  ты такой еврей, то почему говоришь на русском, например, языке?..
Также и всякой религии, как известно, свойственно осознание своей исключительности, избранности.
Также и всякому человеку, вероятно, свойственно думать о своей исключительности, о том, что он «не такой, мало кто, как представляется, глядя на себя в зеркало, не признавался: «Таких соколиков не густо». Эта мысль замечательно верно выражена поэтом.
Но дружбы нет и той меж нами.
Все предрассудки истребя,
Мы почитаем всех  нулями,
А единицами – себя.
Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих  тварей миллионы…

Но кто сказал, что если это глупо, то невозможно?..  кто сказал, что глупости нет места в нашей жизни?..
Многие  межличностные конфликты, как представляется, разгораются только из-за того, что другой никогда не думает о человеке то и так, как он сам о себе.
Человек, как известно, существо не только разумное и даже величественное, но и несовершенное, и никакой недостаток не делает его лучше, чем он есть.
Одна старая моральная сентенция гласит: «Посеешь поступок – пожнёшь привычку; посеешь привычку – пожнёшь характер; посеешь характер – пожнёшь судьбу». Но таким образом, как представляется, проводится  и мысль – о том, что:  f;ber est suae quisque fortunae [фабер эст с;э квисквэ фортунэ] – каждый – кузнец своего счастья. Впрочем, тысячи лет назад написано: «Что посеет человек, то и пожнёт…» (Послание к Галатам 6:7).
Формула Протагора пережила века и тысячелетия: «Человек есть мера всех вещей». Если провести аналогию с мыслью Фрейда о том, что человек – это кипящий котёл, то можно заметить, что подобно тому, как у каждого своя мера (поскольку он сам есть мера), так и точка кипения у каждого своя, один вспыхивает, как спичка, другой раскаляется постепенно, незаметно, исподволь…
Человек еще напоминает иногда айсберг  в океане, в том отношении что тот и другой состоит из двух частей – видимой и невидимой.
Зря, как представляется сегодня, В.И. Ленин называл Эзопов язык «проклятым языком», ведь все самые важные мысли до сих пор проводились инкогнито. Недаром и В.С. Черников, читая некогда лекцию, вопрошал: «Вы почему не записываете?! Вы этого нигде не прочитаете!».
Когда тебе тридцать лет, ты едва ли не впервые всерьез задумываешься о том, что твоя жизнь не бесконечна, и о том, как это, в сущности, много… а когда тебе шестьдесят лет, тогда ты думаешь – что такое тридцать лет?! – время  юности!





Вместо выводов к IV главе

Все на Земле – живое, и, так устроено, что живой ест живого, одно переходит в другое и все – единое; в конечном итоге, все живет за чей-то счет, и сама Земля – Мать. И все рождается и из Земли, Воды и Огня. И в природе, вероятно, происходит круговорот не только воды, но – всего и вся – по кругу; вспомним: «В круге вечного возвращения», – на смену одному приходит другое и ритм – в основе всего.
Труд создал из обезьяны человека. Вероятно, не Ч. Дарвин и не Ф. Энгельс первые поняли и указали на это, так, в первой книге Библии «Бытие» Господь Адаму сказал: «…проклята земля за тебя; со скорбию будешь питаться от нее во все дни жизни твоей. …В поте лица твоего будешь есть  хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься. …И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы  возделывать землю, из которой взят» (Бытие 3:17,19, 23).
Не будем ханжами, не на поте построена наша жизнь, но на крови. И Христос, как известно, был распят на кресте, чтобы спасти всех людей. Не п;том строится благополучие рода и каждой отдельной семьи, но кровью, дороже которой, как мы знаем, ничего нет.
Мир жесток и до сих пор не было оправдания несчастным.
С  пор как деньги стали богом (XVII век – начало развития капиталистических отношений), интимным местом стала не душа и не то место, что  усиленно с давних пор закрывают, а чулок с накоплениями, сундук с сокровищами и, наконец, счет в банке, недаром ведь объявляется о тайне вкладов.
Счастье это не то, что тебе дали, счастье это то, что ты дал – и недаром оно тебе далось!
Как много вокруг всегда готовых учить! Увы, как мало тех, у кого хотелось бы учиться.
Иных хлебом не корми – дай поучить другого. И посмеяться. А на шее некоторых (учителей и не учителей) можно было бы даже повесить табличку: «Научу всех!».
Учиться должен только тот, кто к этому способен  и кто этого хочет, к сожалению, у нас бывает, учатся и те, кто не желает, и даже был слух, что никто не хочет учиться, что конечно, не соответствует действительности, иначе как бы вообще мог бы человек существовать.
Требуя от ученика знаний предусмотренных  учебной программой, учитель пытается представить дело так, будто заботится о нем больше, чем он сам о себе – но это нонсенс, когда другой лучше тебя знает, что тебе нужно. Впрочем, это тоже вопрос спорный, ибо остается неясно о ком речь, ведь недаром замечено: нехорошо было бы человеку, если бы было так, как он хочет.
А есть и такое мнение: кто ничего не умеет, тот находит себе дело, уча других.
Кто понял, чего хочет и что ему нужно, тот уже никуда не спешит.
Когда человек уже ничего не может найти для души в другом человеке, тогда он начинает думать только о выгоде. Увы! Как часто он думает о втором и совсем забывает о первом… лучше бы наоборот.
Когда поймешь, что самое главное для жизни – тогда постепенно выстроится стройная система, где всякой вещи (и ценности) будет свое место, - тогда и наступит пора мира, душевной гармонии и покоя.
Удивление начинается с вопроса.
Философы всегда говорили правильно и хорошо, но их никто никогда не слушал. Правда, помнили долго. А почему не слушали философов? Потому что каждый считает себя непревзойденным или, как гласит поговорка, ставшая народной: «У каждого мошенника свой расчет»; или  иначе: «Кто кого обманет».
И чего я боялся, то и случилось со мною, – писал апостол Павел, – недаром говорится, – где тонко, там и рвется.
Кризис перепроизводства, то есть то, что не прекращается с тех пор, как люди  стали преуспевать в производстве всяких товаров, привел, между прочим, к тому, что важным правилом маркетинга стало следующее: нет плохих товаров, есть плохие менеджеры.
Знание – это то, что остаётся, когда всё, чему учили, уже забыто. Знать, это не только помнить, не только повторять, знать, значит уметь применить знание в жизни, значит, всегда идти дальше, значит, придумывать что-то, открывать новое…
Все наши знания – только отдельные штрихи на фоне общей картины мира. Из того факта, что у каждого есть краски вовсе не следует, что у каждого в итоге получится не только шедевр, но и просто картина.
Чем больше ответственности, тем больше риска, тем выше ставки.
Когда найдёшь, наконец, свой путь, тогда же встретишь спутников.
Нуждаются все, но не было, нет и не будет готового удовлетворить все нужды.
Герой нашего времени – он за словом в карман не полезет.
Много говорят о «переоценке ценностей», но не есть ли такая «переоценка» полное отсутствие их?.. все, например, знают, что сегодня господствует одна ценность – деньги, но ведь мы, говоря о ценностях, имеем ввиду прежде всего духовность.
Деньги – великое зло, они  до сих пор заставляют человека делать то, что бы его никто не мог заставить делать.
Имя А. Эйнштейна знакомо всякому школьнику, но для  жены он оставался тем, кто  «может всё, кроме одного – делать деньги».
Тысячи лет назад написано: «Не делай  себе кумира…» (вторая заповедь, данная народу через Моисея – Исход 20:4), – но он по-прежнему творится… кумир это идол, изображение, это говорит о том, что человеку необходим образ, что неудивительно, ибо наш мир есть мир образов. Не отсюда ли проистекает вера в авторитет и так называемый культ личности?.. И на месте кумира нередко оказывается монстр.
Каждая эпоха и каждый народ пишет свою историю. И двадцать лет тому назад рушилось здание,  строившееся семьдесят лет.
Звать людей вперед это замечательно, но трудящийся не слышит призывов.
Думать о другом, это всегда значит думать о будущем.
Молодой человек живёт будущим, вспомним поэтово: «Сердце в будущем живёт»; пожилые люди живут воспоминаниями о прошлом.
Всякий бунт – дело молодых, и вообще, этот мир для вас – молодые!
Надо стараться думать о хорошем, даже дети понимают это.
Трибуну смело можно уподобить сцене или алтарю, потому что кто сюда выходит, тот вызывает огонь на себя.
Актеры справедливо называют сцену святым местом. Поистине, всякая сцена обладает необыкновенной притягательной силой, жертвы, принесенные на ее алтаре, неисчислимы. Сцена это алтарь, на который приносится всё самое дорогое, увы, подвиг многих чаще всего остается неоцененным.
И еще. Хотя сцена и обладает огромной притягательной силой, но не всякий порядочный артист торопится заявить о себе, памятуя поэтово: «Не терпит мудрость суеты».
На сцену жизни надо нести не себя, а искусство.
Сцена, как бизнес, конкурентов не терпит.
Да, природа человека неизменна и людям нравится смотреть, как ведет себя человек, когда ему больно, как льётся кровь… и еще людям нравится судить, ловить, одним словом, делать другому больно.
Война для них – окольный путь к самоубийству, – замечал Ницше. Дуэль – та же война и тот же способ «самоубийства», когда, по сути (если только все честно, что маловероятно), ставится знак равенства между быть и не быть. Здесь тонко, потому что понятие «чести» в загробном мире, теряет свое значение вместе с жизнью.
Писать для всех – это все равно, что  палить в небо, тогда как всякая  стрельба должна бы быть прицельной. А целью для всякого писателя, поэта, учителя, оратора, для всякого, кто берет на вооружение Его Величество Слово, является сердце человека.
Из миллионов написанных книг большинство с неослабевающим интересом читает одну-единственную – книгу собственной Жизни.
В книгах всякий порядочный читатель находит подтверждение собственным мыслям.
О системе. Если я обратился к тому или иному жанру, допустим, афористическому или к научному течению, допустим, философской антропологии и этим все закончилось – это одно дело, но если я обращаюсь к тому же жанру или к тому же направлению по меньшей мере 20 лет, то здесь невольно напрашивается мысль о системе и несистеме.
Ты  в моей жизни всегда только маленький эпизод.
Ни один любимый не будет думать о тебе больше, чем ты сам, у него просто нет такой необходимости. Верно и то, что самым главным является не то, любит ли он тебя, главное то, любишь ли ты его.
Парадокс это или закономерность,  но мы всегда боремся с теми, кого любим, какую бы форму ни принимала эта борьба.
Это справедливо замечено, что только мы сами и никто другой самими способами своего бытия придаем смысл нашему существованию, выбираем и созидаем  свою человеческую сущность. «Только мы и никто другой», писал в своей книге «Время человеческого бытия» Н.Н. Трубников. И все же, лучший тот, кто думает о другом и человек,  когда думает о другом.
Не будем ханжами, в глубине души каждый одинок, и нам не следовало бы искать ни хороших, ни даже лучших, ни честных, ни совестливых, ни справедливых, ни нахальных, ни робких, ибо всё это МЫ.
Все люди ценят в других верность, тогда как каждый сам, вероятнее всего – неверный, как говорится, хорошо, когда собака – друг, плохо, когда друг – собака. Между тем, Монтень в главе «О непостоянстве наших поступков» остроумно замечает, что непостоянство – важнейшая черта нашей природы: «Мне труднее всего представить себе в людях постоянство и легче всего – непостоянство… как говорит  один древний автор, если пожелать выразить единым словом и свести к одному все правила нашей жизни, то придется сказать, что мудрость – это «всегда желать и всегда не желать той же самой вещи». …Действительно, я давно убедился, что порок есть не что иное, как нарушение порядка и отсутствие меры и, следовательно, исключает постоянство. Передают, будто Демосфен говорил, что «началом всякой добродетели является взвешивание и размышление, а конечной целью и увенчанием её – постоянство». Если бы мы выбирали определенный путь по зрелом размышлении, то мы выбрали бы наилучший путь, но никто не думает об этом:
Quod petiit spernit; repetit, quod omisit;
Aestuat, et vitae disconvenit ordine toto .
(«Как кукла, которую за ниточку движут другие» –
 Гораций. Сатиры, II, 1, 98).

Это очень хорошо, в тысячелетия,  сказано: «Познай самого себя!» – «Nosze te ipsum» (лат.). Это изречение, высеченное на колонне при входе в храм Аполлона в Дельфах в качестве призыва к каждому входящему со стороны бога Аполлона. По преданию было принесено в дар Аполлону «семью мудрецами» (автором его в античных источниках чаще всего называется Хилон из Лакедемона, реже – Фалес или др. «мудрецы»). Другое предание приписывало его мифической жрице-пророчице Аполлона… Примиряющая версия: «Познай самого себя» ответ Аполлона, изреченный пифией на вопрос Хилона: «Что самое лучшее для людей?» .
Замечено, что узнавая другого, человек чаще всего приходит к выводу о том, что «лучше было бы его совсем не знать»; но здесь речь о самом себе, любимом, и даже если кто недоволен собой, то от себя и от своего Я, наверное, не откажется.
Итак, из древнего девиза, написанного во времена Сократа на храме в Дельфах, с очевидностью вытекает, что человек не знает самого себя и сам для себя в известной степени является тайной.
Во всяких соревнованиях побежденных, как представляется, нет, но все – победители, ведь каждый, борясь, побеждал, прежде всего, самого главного врага – себя.
Что инструмент для музыканта, что смычок для скрипача, то слово для мыслителя.
Повторим, мудрость это, как представляется, мужество. А мужество необходимо всем, и тем, кто уходит, и тем, кто остается.
Повсюду с древности утверждали о необходимости почитания старших. Так, те, которые уже все потеряли, считались мудрецами, делились мыслями с теми, кому еще предстояло все потерять.
Каждый начальник ведет себя по отношению к подчиненным как большой начальник.
Я знаю тебя так, как никто другой… а ты меня еще не знаешь! – кто не жил, тот и не  слышал этих слов. И кому нужен друг, от которого нет никакой пользы?.. вот и в Евангелии сказано: «Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают» (Ин 15:6).
Я, я, я, я… повсюду слово-местоимение я используется настолько широко, что все другие слова явно бледнеют.
И сегодня можно услышать: «Я то покаялся, а ты по-прежнему говоришь: «Я прав!».
Одно из двух: либо ты признаешь – всем, что у тебя есть, ты обязан мне, либо пропади пропадом.
Ты, может быть, и знаешь меня, но я тебя не знаю.
Я это уже проходил, теперь твоя очередь.
К чему мне плодить ряды твоих друзей?
Почему люди хвалятся? Все просто. Вот что справедливо заметил К. Прутков: «Знай, читатель, что мудрость сокращает жалобы, а не страдания!». За семьсот лет до Пруткова, Омар Хайям писал: «Не жалуйся на боль – вот лучшее лекарство».
Хвалясь, люди словно следуют мудрому  Бомарше, который советовал скорее рассмеяться, чтобы не пришлось заплакать… или хвалящийся не весел?..
Мудрый руководитель напоминает древнего даоса, исповедующего теорию недеяния, ни во что не вмешивается,  предоставляя человеческим   отношениям  подчиненных  развиваться по своим естественным законам.
Главным при изучении языков является мотивация, – утверждает известный полиглот Юрий Петров. Думается, мотивация является главным качеством не только при изучении языков, и когда говорят: человек может всё, – то предполагается именно высокая мотивация.
Меня всегда готовы убеждать, сколь многое я потерял потому то и потому то, чтобы я кусал локти.., но как это справедливо замечено, прежде чем  что-то взять у человека, или отобрать, ему надо  дать; впрочем, это еще одна характеристика человека: жать там, где не сеял и брать то, что не давал или что плохо лежит…
За тысячи лет до нас написано: «…покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4:17), а мы сегодня  считаем, что все делаем правильно, между тем, можно было бы продолжить написанное в Евангелии: а пока не покаешься, ничего не изменится.
Все чужое существует только для того, чтобы каждый  имел еще возможность искать свое место. Если  десятки лет будешь работать над какой-либо темой, то к концу жизни это будет и твоя тема, тогда и сможешь сказать что-то свое.
Священное Писание представляется иногда как зашифрованное послание потомкам, хотя  и этим самым потомкам  все написанное кажется ясным.
Книги Священного Писания  часто писаны сильным, ёмким, образным, поэтическим языком, например: «Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит, он влечёт тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Бытие 4:7). И разве сказанное не заставляет задуматься, и разве  нельзя воспринимать  его как формулу поведения?..
Ничего человек не может изменить в своей судьбе, и книга Иова наглядное тому доказательство.
Очевидно, что все уже написано «…и нет ничего нового» (Еккл. 1:9), лучшие книги давно написаны, лучшие песни спеты, лучшие фильмы поставлены… однако, скорее, представляется, к счастью, чем к несчастью, всеобщее безмолвие не наступил, книги по-прежнему пишутся (правда, давно настораживает их количество), песни поются, новые фильмы ставятся… впрочем, гений утверждал обратное: «Лучшая книга еще не написана». Возможно, это и остается стимулом для творчества.
Многие люди стремятся скорее  взять, получить, чем поделиться, дать, – но большая ошибка,  ведь написано: «Отпускай хлеб твой по водам…» (Притчи 11:1); а незабвенный Козьма Прутков  прозорливо замечал: «Человеку даны две руки даны на тот конец, дабы он, принимая левою, раздавал правою» .
Написано: «Преисподняя и Аваддон – ненасытимы; так ненасытимы и глаза человеческие» (Пр. 27:20); иначе говоря, человеку всегда мало, и столь же неутолима в человеке жажда зрелища.
Всякая великая личность в истории всегда вызывала полярные оценки, Ницше, например, шокировал многих своими прямо провокационными высказываниями, которые вряд ли следует понимать буквально, но – увы – большинство  привычно следует букве, а не духу. Конечно, философа вполне могли окрестить как «баламута», но ведь и Христос был для иных не тем, кем был в действительности: «…для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие…» (1 Коринфянам 1:23).
«Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Галатам 3:28). Вот мысль: «все вы одно». Парадокс или закономерность, но и атеист и верующий – одно и две стороны медали, хотя бы они не выносили друг друга.
И напрасно сегодня иронизируют, вспоминая приоритет «единственно верного, марксистско-ленинского учения», и: «учение Маркса всесильно, потому что оно верно». Кто исповедует христианскую религию, тот должен принять третий духовный закон, который гласит: «Иисус Христос – единственный путь, данный нам Богом для спасения».
Природа человека неизменна, правила человеческого общежития сформулированы тысячи лет  назад, но мир все тот же.
Человек – загадка и разгадать его это все равно, что разгадать тайну Вселенной.
До сих пор несчастным был не тот, кто имел мало, а тот, кто неизменно хотел больше.
После распада Союза Советских Социалистических Республик мир перевернулся, увы, в очередной раз.
Материальное благополучие сегодня, конечно, не является главным в жизни каждого отдельного человека, особенно, западного, но оно, тем не менее, является необходимым условием успешного существования.
Большинство привычно считает копейки, другие в большинстве случаев приобретают-покупают то, без чего казалось бы, можно прекрасно обходиться. Иначе говоря, люди больше всего тратят на то, что вовсе не обязательно иметь.
Учитывая, что человек, по мнению психологов,  реализует только 1-2-3 %  возможностей мозга (а гений примерно 5 %), заложенных в него матерью-природой, уместно было бы, как представляется, предположить, что  глубины океана и глубины  мозга равно непостижимы для  познания.
Религия это тоже идеология, и атеизм тоже религия, ведь природа человека неизменна, а все различия суть детали.
Культура это табу. Религия – это табу на антиобщественные античеловеческие действия. Все это говорит о том, что человеку необходимы тормоза.
Философия – это наука о духе, это жизнь, а жизнь без музыки, замечал Ницше, была бы ошибкой.
Почему все любят смотреть  на детей?.. потому что людям свойственно смотреть вперед и вверх.
Большинство не столько видит, сколько считает, что видит и не столько понимает, сколько считает, что понимает.
Меньше слов – больше музыки, но большинство не слышит музыки, хотя исследователи утверждают, что музыка повсюду.
Танец, подобно песне, стихотворению, исповеди – молитва. И каков ты, таков и твой танец.
В танце главное – не движения ногами, танец, это прежде всего, способ самовыражения и здесь, тоже, как и повсюду, никого ни с кем нельзя сравнивать. Танцуешь ты и тогда, когда думаешь о танце и, можно сказать, каков ты – таков и твой танец, ибо и танец может быть молитвой.
Отношения партнера и партнерши в классическом танце соотносятся, примерно, как отношения всадника и лошади, впрочем, лошадь может вывести на дорогу, а может сбросить седока.
Танец это не движения ногами, но как и всякое творчество, есть способ самовыражения, недаром говорят: танец это нутро.
Молитва, подобно любви – неустанный труд души.
Кто знает меру (как это знал наш Vader), тому впору ставить памятник при жизни. Между тем, Человек это тот, кто знает меру.
Итак, пора признать, что книг никто не читал, не читает и не будет читать, как заметил В.Н. Фролов: «Классика это то, что все хвалят и никто не читает».
Если бы гении рода имели такую силу, какую им привычно приписывают, то человечество давно бы стало другим, а так, увы, люди по сути своей, остались такими же, какими были 100, 200, 300, 400, 500, 1000 и 2000 лет назад.
Всем нужны результаты, тогда как всё, что мы думаем, делаем и творим есть только процесс.
Мы можем взять воздух или воду в горсть?.. точно так же мы можем схватить суть гениального сочинения, хотя иногда и приходим в восторг.
По сути, мысль читателя должна бы идти параллельно с мыслью автора.
Человек – многостраничный том в написанной им истории, строчка, звук или просто пустое место в истории  рода.
Монтень остроумно замечал, что собираясь писать, никогда не читал книг, дабы рассуждения автора не вторглись в его мысли. В самом деле, начнешь читать полюбившуюся книгу, так сразу увидишь – все, что ты хотел сказать – уже сказано и написано.
Правда, кто-то заметил не менее остроумно: «Собираясь писать, обмакни перо в радугу».
Лучшие книги всегда в большей или меньшей мере исповеди и в значительной степени автобиографичны.
Хорошая книга это всегда исповедь – для всех и ни для кого.
Н.В. Гоголь совершил паломничество в Иерусалим, дабы испросить благословения на новую книгу.
Быть или казаться? – так называется одноименная книга С. Львова, увы, и сегодня нередко имитация деятельности  тождественна самой деятельности и, если продолжить аналогию, то легко выйти к проблеме неаутентичности человеческого существования. Учиться ради престижа, ради диплома, ради «корочек», это и значит, стремиться не быть, а казаться.
Приметы современного образа жизни: вроде все есть, и еда, и питье, и деликатесы, и одежда, и обувь, и техника, в информации нет недостатка, скорее, наоборот, но возникает такое ощущение, что всё как будто не настоящее.
Наше время – время кнопочек, увы, никакие нажатия кнопок не могут сделать человека счастливее. Недаром Ф. Ницше замечал:  «Человек, ставший господином сил природы, господином своей собственной дикости и разнузданности (желания научились слушаться, быть полезными), человек в сравнении с дочеловеком представляет колоссальное количество власти – не плюс «счастья»! Как можно утверждать, что он стремился к счастью?» .
Нажал кнопку – машина поехала, хозяйка нажимает кнопку – машина стирает, нажимает другую – обед готовится, нажимает третью – получает информацию, нажимает четвертую и говорит с тем, кто находится за тысячи километров… но становится ли человек счастливее от всех величайших достижений науки и техники?.. и то, что в свое время считалось «всем» имеет свою обратную сторону.
Беда в том, вернее, дело в том, замечают думающие люди, что человечество слишком сильно расплодилось, и одним из первых ученых, осветивших такую проблему, был английский  экономист Т. Р. Мальтус (1766-1834). В своей работе «Опыт о законе народонаселения…» Мальтус сформулировал «естественный закон», согласно которому население имеет тенденцию роста в геометрической прогрессии, а средства существования могут увеличиваться лишь в арифметической прогрессии» .
Многие демографы, отмечает Ф.А. Хомутовский, полагают пределом для Земли 10 млрд. человек, который будет достигнут в первые десятилетия XXI века .
Несмотря на такие мрачные прогнозы относительно демографической ситуации землян, некоторые ученые, например, лауреат Нобелевской премии Ф.А. Хайек, считает, что рост населения «определяется естественным образом сложившимися формами человеческого взаимодействия. Ни малейшей опасности, что в обозримом будущем население мира в целом превысит его материальные, сырьевые ресурсы нет. Наоборот, считает Хайек, у нас есть все основания полагать, что «внутренние силы» остановят этот процесс задолго до того, как эта угроза станет реальной» .
Мы можем сколько угодно любить человека, и столько же не любить, но мы не можем знать, какую роль в нашей жизни ему суждено сыграть.
Известно, что за последние открытий и изобретений было сделано больше, чем за всю человеческую историю,  жаль только, что  для оптимизма в душе остается немного места.
Сочинение на тему: «Моё понимание счастья» герой культового советского фильма, ученик 9 класса, выразил всего одним предложением, однако, сказанное оказалось таким ёмким и значительным, что стало крылатым и цитируется, по крайней  мере, лет сорок: «Счастье это когда тебя понимают». Хотя, правду сказать, уместно, как представляется, было бы предположить, что эта фраза имела свою долгую историю, прежде чем попала в фильм. К тому же, в действительности еще неизвестно, что лучше – чтобы нас понимали или чтобы не понимали.
Любовь и счастье – братья-близнецы, так, что касается счастья, то можно сказать имеет и прямое отношение к любви. Таким образом, если счастье, а равно и любовь, это  «когда тебя понимают», то ненависть, а равно и несчастье, напротив, когда тебя не понимают. Итак, ненависть происходит всего лишь от того, что люди не поняли и не услышали друг друга.
Многое в нашей жизни зависит от человека, с которым нам повезёт встретиться.
Есть стихи – суть формулы самовнушения. Иначе говоря, всё это различные подходы к одному.
Те открытия, которые на протяжении жизни делает каждый из нас, делали жившие за тысячи лет до нас и все, так называемые, глубокие мысли доходят до нас из глубины тысячелетий.
Формула Декарта  известна всем: «Мыслю, сомневаюсь, следовательно, существую». Но декартово сомнение всем сомнениям сомнение, для большинства же, поделиться сомнением, значит умножить его.
Замечательное творение всегда вызывает соответственно массу толкований и комментариев. И сколько же авторов выросли, например, на Священном Писании.
Плагиат сегодня – серьезная научная проблема, но никто не хочет признать почему?.. может быть, потому, что все лучшие вещи уже написаны  гениями рода в века предшествующие?.. нынешним ученым, особенно гуманитарного направления не остается ничего другого, кроме как либо вновь открывать Америку, либо вновь изобретать велосипед.
В самом деле, нелегко предположить, что вопросы, которые мы задаём себе, никто, нигде и никогда не задавал  прежде или не задаёт сегодня. Вполне возможно, что, независимо друг от друга, мы можем в итоге прийти к тем же выводам, к которым приходили или приходят другие, недаром ведь автор книги Екклесиаста указывал: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего новаго под солнцем» (Еккл. 1:9).
В итоге я могу прийти только к тем выводам, к которым за тысячи лет до меня приходили другие люди. Во-первых, все твердо усвоили, что мир несправедлив, это аксиома, не требующая доказательств; во-вторых, все мечтают о справедливости и, по мере сил, стремятся к ней, это еще называется борьбой за справедливость, суть за жизнь, при этом естественно, творят новую несправедливость; всякая новая несправедливость требует новых жертв, ибо очевидно, что ничего значительного, замечательного и великого в этой жизни не бывает без жертв; в-третьих, каждый считает себя в душе гением, правда,  непризнанным, и хотя это проявление божественной сущности в человеке, часто стараются получить какую-то реальную выгоду.
Всю жизнь не знаешь – как жить дальше?.. а жизнь, тем не менее, проходит…
Человек – это понятная непонятность, непонятая понятность.
Несправедливо называть человека пустым местом, ибо человек это не ничто, но нечто.
Самое дорогое, что есть у человека – это его Имя.
Из того факта, что я всю жизнь учусь, еще не следует, что ты меня учишь.
И ни у кого нет выхода, кроме как победить. Или умереть…
И если  собираешься жить –  мужайся!
Всякое обращение имеет смысл при наличии двух сторон, по меньшей мере: меня и тебя, когда есть Я и Ты, или Мы и Они, или наше и ваше, или верхнее и нижнее, земное и… небесное.
Молитва – это не только просьба, кстати, просить Бога можно, как представляется, только об одном: чтобы Он дал силы вынести всё, что выпадет тебе на долю.
Молитва  зиждется  на отношении и, значит, всегда предполагаются, по крайней мере, две стороны. Вообще, отношение это то, на чем стоит мир, да, наш мир стоит на отношениях, которые  суть свидетельство всеобщей связи, включая всё живое и не живое, ведь даже камень, по мысли Ф.А. Хомутовского со ссылкой на Д. Дидро, мыслит: «Возьмем мрамор, растолчем его в ступке, смешаем с удобрением, почвой. Посеем зерно, к примеру, ячмень, можно бобы. Вырастим урожай. Далее мука, тесто, наконец, хлеб. Съедаем хлеб. Мыслим. Есть ли в нашем мышлении нечто от мрамора? Дидро полагает, что есть. А раз «есть», значит и мрамор мыслит, только по-своему, по-мраморному» .
Молитва – это всегда обращение – а разве можно обращаться к тому, кого нет?..
Лучше было бы человеку, если бы он вместо мучительных вопросов: «Ну почему у меня всегда так получается?.. ну почему я такой несчастный?»; «За что мне такое наказание?!» - благодарил бы жизнь за всё. Молитва и есть, по сути, благодарение.
Священное Писание – зашифрованное послание потомкам, хотя этим самым потомкам всё написанное кажется ясным.
Я – одна такая, а вокруг – дурная бесконечность.
Бог любит нас! – суть формула медиативного внушения.
Сегодня понятия подвига и аферы или скандала почти уравновесились, вернее даже, грандиозный скандал или драка в парламенте предпочтительнее маленького подвига в обществе, где «дурная слава – тоже слава».
Не мы выдумали этот мир, но нам довелось жить в нём и умирать.
Каждый чиновник на своем месте видит себя не иначе как защитником интересов государства, то есть, государственным человеком. Сотрудники ответственных органов, например, на 1-е место ставят соблюдение гражданами законности, а на последнее место, вероятнее всего, ставится защита интересов и жизни граждан.
Быть непонятым, наша доля, замечал Ницше. И кто  сегодня не понимает другого, тот завтра сам не будет понят.
Скользкое это дело – пытаться доказывать –  кто первый сказал это.
Кто же здесь первый? Ответ находим в Священном Писании:  «Так будут последние первыми, и первые последними; ибо много званных, а мало избранных». Мф.20:16
Но ведь это аллегорическое повествование.
Древние авторы, подобно динозаврам, не могут быть опасны для современников.
Да, мы всю жизнь учимся, но никто никогда не скажет, кто на самом деле его самый лучший учитель, и не удивительно, потому что тогда возникло бы много неудобных и ненужных вопросов, на которые нет и не может быть ответов.
Ничто не обходится нам так дорого и не стоит так дёшево, как… и сколь много порой теряешь от близкого общения.
Как мелькает мгновение, как день проходит незаметно, так же незаметно проходят месяцы…годы… самая жизнь…впрочем, в Священном Писании сказано о человеках: «пар, восходящий от земли».
Nes scire fas est omnia – Невозможно всё знать; Nemo omnia potest scire – Никто не может знать всё, – так, бессмертное прутковское: «Нельзя объять необъятное», – оказывается переложением  латинских мудрых крылатых выражений и здесь вполне уместно, как представляется, предположить, что и в латинский язык  данная мудрость перешла из древнейших языков.
О культуре вообще написано немало, еще больше о ней говорят, между тем, как представляется, культура, поистине, призвана давить в человеке зверя, и в этом  главное ее назначение.
Парадокс или закон?.. У кого еще есть совесть, тот, выходит, уже сам себя осудил.
Богатый строит свой рай на Земле, а бедный – на Небе.
Отдых – награда трудящегося.
Единое теряется во множестве.
Повсюду верят только тому, что завоёвано кровью, большой кровью.
Слагаемые успеха: ясность, доступность, наглядность, убедительность, любовь к аудитории, заинтересованность предметом.
Каким же должен  стать человек, чтобы, подобно пророку, без зависти взирать и на величайшее счастье?!.
Задача всякого порядочного оратора – не себя показать, как это нередко бывает, но тронуть чувства слушателей.
Как же все-таки часто ораторское искусство заменяет всякое другое искусство.
Чем дальше в лес, тем больше дров и всякая наука и любое искусство требуют всего человека.
Мы слишком привязаны к мгновенью и верим ощущению – но мгновение проходит, а ощущение нередко оказывается ложным.
Наше «Я» это всё, что у нас есть, но что останется от нашего «Я»?.. и что есть наше «Я», – всё или ничего?..
Чтобы  сохранить свое психическое здоровье, к другому человеку нередко надо относиться так, как врач относится к пациенту, то есть, принимает его болезнь как объективную реальность. Но упаси нас Бог искать с другим того, что называется взаимопониманием… поистине замечено: «Тебя никто не поймёт».
Как люди вообще не склонны понимать друг друга, как не понимают друг друга сытый и голодный, мужчины и женщины, отцы и дети.
Маркс, как известно, основатель материалистического понимания истории, тем не менее, указывал: прежде чем произойти революции, она должна произойти в умах людей. Между тем, как представляется, это уже чистейшей воды идеализм, впрочем, не будем забывать, что всё – одно, и всякое деление условно и ограничено.
Все говорят: «Мир несправедлив!», – но никто не помнит этого, когда есть и пьёт, когда встречается с другим человеком, когда получает отличную оценку или просто наследство. Никто не хочет понимать, что само наше рождение, как указывает Монтень  – тоже случайность, как и то, что мы живём. Иначе говоря, мы забываем, что мир лежит во зле, когда мы счастливы, когда любим и когда нас любят. И это наводит на мысль о том, что мы часто переносим на мир то, что сами чувствуем, то есть, какие мы сами, таков и мир.
Вода, земля, воздух, огонь – это же надо! Четыре стихии определяют всё многообразие мира!
Гениальное определение материи: объективная реальность, данная нам в ощущении (Спиноза) – ясно показывает, что наши мир – мир образов и ощущение, или, по Демокриту: «Кислый или сладкий вкус производит лишь определенная форма атомов. Лишь в общем мнении существует сладкое, в мнении – горькое, в мнении – теплое, в мнении – холодное, в мнении – цвет, в действительности же существуют только атомы и пустота» .
Всякий авторитет, человек при должности, на своем месте, производит впечатление стабильности и даже безопасности, увы, это только ощущение.
Жизнь удивительным образом держится на, казалось бы, неразрешимых противоречиях, даже конец (смерть) одного становится началом (рождением) другого. Иначе говоря, жизнь на Земле – величайшее чудо и, к счастью, она продолжается…
Песня обладает огромной нравственной силой – сколько людей связывали свои высшие  мгновенья со словами той или иной песни.
Музыка, поистине, подобно слову, подобно стиху, рождается из молчания.
Никто никому и не обещал царства небесного на земле. А если обещал, то…
Не надо учить студента, нет, надо учиться вместе с ним.
Учиться, значит собирать по крупицам.
Каждый читал бы, кажется, день и ночь, если бы имел надежду, что это чтение даст ему то, что нужно больше всего.
Голова дана человеку, наверное, для того, чтобы думать, а не для того, чтобы говорить то, что думаешь, вообще, слово «надо» больше, чем слово «хочу».
Весь мир театр, и люди все, мужчины, женщины – актеры, – нет, неблагодарное это дело продолжать мысль гения, однако, как представляется, нет ни одного театра без кукловода.
На лбу  большинства людей вполне можно было бы написать всего два слова, отражающие, тем не менее, суть их мировоззрения: «Не верю».
Хорошо живёт тот, кто рискует жизнью, улыбаясь.
В муках рождается будущее.
Это справедливо замечено: не плачьте о себе, но сохраните слёзы для пролития о других.
Создал ли человека Бог, как это и написано, по образу и подобию Своему или, напротив, как утверждали замечательные ученые от Демокрита до П.Л. Капицы, человек создал Бога и труд сделал  человека Человеком – происхождение рода равно таинственно, и прошлое человечества, как свет, скрывается во тьме.
Когда ты молод и весел, то так хочется верить, что жизнь прекрасна и всё будет хорошо!
Человек, конечно, превосходит все другие живые существа, но только почему-то больше всего  верит в силу полиции.
Говорят: человек может всё! – но это-то и настораживает.
Развитие мировой цивилизации идет не плавно вверх, как можно себе представить, но случается, история делает резкие повороты и даже скачки, и тогда редко кто удержится, чтобы не бросить камень в  совсем недавнее прошлое.
Когда речь заходит о каком-либо предмете, то все единодушно утверждают, что это надо понимать (математику, химию, физику, литературу и т.д. и т.п.), но нечасто и немного говорят о том, что понимание приходит очень медленно, незаметно для самого человека и, как будто, свыше. То есть, очевидно, чтобы добиться успеха в любом деле, необходим его Величество Труд, так что утверждение Энгельса о том, что труд создал человека вполне разумно, но здесь нет ничего о том высшем и непостижном, что создало самый Мир.
Поистине, ни философию, ни математику, ни историю, ни физику, ни какую другую науку нельзя выучить, зато  добросовестные занятия  учат, пожалуй, самому главному – пониманию, умению мыслить самостоятельно. Если же понимания нет, то никакие слова его не заменят.
Это умение постепенно выливается в творчество, но это справедливо замечено, что из учения, как из истории, надо  взять огонь, а не пепел. Верить же всему, что говорят, это все равно что верить ветру, который  сейчас дует.
Речь можно и должно вести лишь о собственном понимании вещей, но вместо этого, нам обыкновенно предписывается пересказывать мысли авторитетных ученых.
Для всякого порядочного учителя самое главное не пересказывать содержание ученого труда, но учить ученика думать самостоятельно.
Неглубокая мотивация, то есть то, что внутри человека, вряд ли способна подвигнуть на великие дела.
Понимание дается  свыше – чтобы никто не хвалился.
Говорят, тот или иной предмет надо понимать… наверное, это соответствует  действительности, но… нередко понимание приходит тогда, когда уже ничего изменить невозможно.
Священное Писание, Притчи, Евангелия – суть обращения к человеку, а всякое обращение предполагает, как минимум, отношения  Я и Ты и, как максимум –  Я и Мы или Я и Вы.
Нынешнею педагогику правильнее было бы, кажется, назвать запретительной педагогикой, ведь  педагог-воспитатель обыкновенно  использует только запрет, а в качестве поощрения знает только кнут. Ничего удивительного, что когда нет интереса к личности ученика, когда от него ничего хорошего не ждут, когда ничего нельзя, тогда, точно, нужен только кнут.
Почему человек красив? – потому что его любят.
Когда человек красив? – когда он любит.
А из несчастных получаются плохие учителя.
Мудрый Абай Кунанбаев некогда писал: «Хорошо я жил или плохо, а пройдено немало: в борьбе и ссорах, судах и спорах, страданиях и тревогах дошел до преклонных лет, выбившись из сил, пресытившись всем, обнаружил бренность и бесплодность своих деяний…» (Книга слов. Слово первое). Так и мы ныне можем сказать: как нелегко ни было, но – прошло.
Молодой человек! Тебя ждут великие испытания, а ты размениваешься на мелочи.
Сыновьям не следовало бы так откровенно нападать («наезжать») на отцов, ведь завтра они сами станут отцами и все повторится.
Нам не надо ничего  бояться, мир не так страшен, как о нем говорят, – он намного страшнее… но мы по-прежнему слушаем одних и не слышим других.
Читая об Э.В. Ильенкове. Всякого порядочного человека у нас, у людей, как водится, всю  его жизнь гонят. А когда он уходит в вечность, ему обыкновенно ставят памятник и забывают. Или просто забывают.
С тем, что мир устроен так или иначе, нельзя не согласиться. Человек – тоже одна из систем мироустройства. Всякая система предполагает порядок. Если ты не видишь этого порядка, то это не значит, что его нет.
Б. Паскаль справедливо полагал, что  каждый видит в  жизни то, что хочет: «Доводы, до которых человек додумывается сам, обычно убеждают его больше, нежели те, которые пришли в голову другим» .
Все книги об одном и том же, потому что всё лучшее давно сказано и все, так называемое, новое, популярное, актуальное  представляется лишь вариацией на заданную тему.
Тысячи лет назад написано: «Чт; было, т; и будет; и чт; делалось, т; и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Еккл. 1:9). Поэт, почти современник, эту же мысль выразил несколько иначе.
На всех различные вериги;
И устарела старина,
И  старым бредит новизна.
(А.С. Пушкин)

Что важнее – счастье человечества или моё личное счастье и счастье моей семьи?..
Мы с легкостью читаем мысли других, а сами предпочитаем оставаться закрытыми.
Счастлив тот, кто может сказать подобно Юлию Гусману: «У нас была потрясающе счастливая семья».
Счастье – в семье. Семья всегда была надежным тылом для  всех замечательных людей.
Счастье это, конечно, не то, что будет всегда, недаром ведь замечено, что это только мгновение, впрочем, как и сама жизнь.
Любить, значит прикасаться к вечности, то есть к неизмеримому.
Когда говорят: «Вечная любовь» – то имеется в виду, что у любви нет конца.
Когда говорят: «Вечная память» – то хотят отметить, что скорбь безмерна.
Таким образом, раз существует понятие вечность и вместе с ней бесконечность, значит, есть вещи, которые ничем измерить нельзя.
Каждый пишет свою главную книгу всю Жизнь. Пусть же  нашей настольной книгой будет её Величество Жизнь.
Я тоже жил и тоже хотел кусочек счастья, – писал один бывший школьник, – теперь понимаю, что ничего здесь на земле, не даётся даром…
Но не надо самому делать жизнь трагичной.
Не бояться жизни – это значит не бояться смерти
Как я прожил свою Жизнь?.. очень просто, наступая на горло своей песне, оттого так часто хрипел и стонал.
Вечность! Спасибо за Жизнь!



































ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В природе все совершается по своим незыблемым законам, из живых существ один только человек стремится познать эти законы, поставить себе на службу, находить выгоду. Сегодня есть все основания сказать, что человечество преуспело в этом своем стремлении познавать, но разве мы не расплачиваемся или не будем расплачиваться за все достижения цивилизации?..
Мир несправедлив и человек зол, говорили мудрейшие и приводили примеры, которым несть числа, а заодно могли завершить  силлогизмом:  вся история человечества есть история войны, так что одно из двух: либо войны прекратятся, либо человечество вымрет.
Удивительно, но выводы мудрых в некоторых случаях ничем не отличаются от мыслей почти всякого  другого. Вольтер, например, в «Замечаниях на «Мысли» г-на Паскаля» очень кудряво пишет о том, что Паскаль «упорно старается изобразить всех нас дурными и жалкими» и занимает прямо противоположную позицию: «Я осмеливаюсь стать на защиту человечества против этого возвышенного мизантропа; я осмелюсь утверждать, что мы не так злы и не так жалки, как он говорит…» .
При этом Вольтер подчеркивает, что «всем людям свойственна одинаковая любовь к себе и она столь же необходима им, как и пять их чувств; что эта любовь к себе дана нам богом ради сохранения нашего бытия и что он дал нам также религию, дабы эту любовь к себе направлять…» ; что эта любовь к себе, этот эгоизм помогает человеку понять, что без других людей  ему не выжить, и отсюда происходит стремление к знанию, к развитию торговли, наук и ремёсел.
Даже признавая  гениальность Вольтера, нельзя не заметить, что  она нередко проявляется в критических замечаниях в адрес другого мыслителя, в данном случае, Паскаля, в другом случае в адрес Ж.Ж. Руссо.
Иначе говоря, противоречивость нашего мира – может, одна из составляющих его. Это видно даже из отрывка из «Философских писем» Вольтера: «Человек – вовсе не загадка, как вы это вообразили, дабы доставить себе удовольствие её разгадать. Человек, как нам представляется, занимает свое место в природе, более высокое, чем животные, которых он напоминает своей конституцией, и более низкое, чем другие существа, которым он уподобляется, возможно, своей способностью мыслить. Так же как и все, что нас окружает, он причастен добру и злу, удовольствию и страданию. Он наделен страстями, чтобы действовать, и разумом, чтобы управлять своими поступками. Если бы человек был совершенным, он был бы богом, и пресловутые контрасты, которые вы именуете противоречиями, суть необходимые составные части конституции человека, являющегося тем, чем он должен быть. …Зачем нам приходить в ужас от нашего существа?  Существование наше вовсе не так злосчастно, как нас хотят заставить поверить. Смотреть на вселенную как на карцер и считать всех людей преступниками, живущими в ожидании казни, – это идея фанатика; а полагать, что мир – это место услад, где люди должны получать удовольствия, – это химерическая мечта сибарита» .
В «Метафизическом трактате» Вольтер указывает: «Великим замыслом Творца природы было, как кажется, сохранение (бытия) каждого индивида на определенный срок и непрерывное продолжение его рода. Неодолимый инстинкт увлекает любое живое существо ко всему тому, что способствует его сохранности… хотя мы и вовсе не знаем, каким образом все это происходит.
Самые дикие и живущие в одиночестве звери выходят из своих нор, когда их призывает любовь…» .
Здесь можно повторить его же, Вольтера, слова, и очевидно, что в этом нет никакого противоречия. В мире, где одно видится только на фоне другого, в мире, где все скручено, сцеплено, казалось бы, намертво, и где все в другое время распадается на составные части.
Казалось бы, налицо противопоставление, в данном  случае, двух крупных  мыслителей. Но может, и то и другое суждение – правда или, по крайней мере, имеет право на существование, тогда как мы часто пытаемся или нас пытаются «определить» свою позицию по отношению к тому или другому учению.
Очевидно, что человек, будучи  рассудочен и разумен,  в делах своих иногда  превосходит самого себя. При этом, порой, берется на вооружение известный закон о том, что «выживает сильнейший». Однако, как известно, законы существуют безотносительно к тому, что о них думают и думают ли вообще.
Всякое видение человека, вероятно, однобоко, но тем не менее, каждый художник считает свое изображение наиболее  полным и верно схватывающим самые существенные человеческие черты.
Противоречивость мира как раз и доказывается, как представляется, тем, что человек, один и тот же, может и жалеть, и быть безжалостным, может и любить, и ненавидеть, может быть и добрым и злым. И  что делает злой, делают иногда уважаемые люди.
Эта мысль о единстве «того и другого», как кажется, хорошо выражена в строчках Н.А. Некрасова:
Волшебный луч любви и возрожденья!
Я звал тебя – во сне и наяву,
В труде, в борьбе, на рубеже паденья
Я звал тебя, – теперь уж не зову!
Той бездны сам я не хотел бы видеть,
Которую ты можешь осветить...
То сердце не научится любить,
Которое устало ненавидеть .

Таким образом, по слову поэта, если только так  можно сказать: всё – одно.
Найти другого, значит найти свою судьбу, найти свою вторую половину и, в итоге, найти самого себя.
В черновиках И. Канта  можно прочитать следующее: «Рассудок больше всего действует в темноте. Тёмные представления выразительнее ясных. Мораль. Только внести в них ясность. Акушерка мыслей. Все акты рассудка и разума могут происходить в темноте. Красота должна быть неизречённой. Мы не всегда можем выразить в словах то, что думаем» .
Известно, что люди науки не только не чурались увлечений  различными художествами, но напротив, отдавались им с  не меньшим энтузиазмом, чем занятиям наукой. Только несколько примеров. М. Планк и А. Эйнштейн играли на  скрипке  и  фортепиано; И. П. Павлов пел и играл на баяне; У. Черчилль и Г. К.  Жуков  были талантливыми писателями; Челлини играл на флейте и кларнете; Т. Юнг был  живописцем, музыкантом, канатоходцем; Фарадей переплетал книги;  Ч. Дарвин был почитателем поэзии Шекспира, Мильтона, Шелли; Н. Бор боготворил Гёте, Шекспира, С. Кьеркьегора; Н. Винер писал романы.
Как известно, А. Эйнштейн начал строить свою теорию относительности ещё в детстве, когда однажды, наблюдая за игрой света подумал: «А что если помчаться вслед за солнечным лучом!» Девятилетний сын Эйнштейна  как-то спросил отца: «Папа, почему собственно, ты так знаменит?» Эйнштейн  усмехнулся, задумался, а потом сказал: «Видишь ли,  когда слепой жук ползет по поверхности шара, он не замечает, что пройденный им путь изогнут, мне же посчастливилось заметить это».
Всякое дело подобно любви: требует беззаветного служения, не задаёт вопросов, не ищет выгоды, не надеется на вознаграждение и не ждёт отдачи.
Мудрое выражение напоминает мину замедленного действия, оно настигает, достаёт, «взрывается», как кумулятивный снаряд, внутри человека спустя время – годы… десятки лет,например: «Маленькие дети спать не дают, а вырастут – сам не уснёшь». О чём или, вернее, о ком  больше всего думают матери и отцы?.. Впрочем, встречаются еще такие хитрецы, которые стремятся перехитрить  самих себя: «Я знаю о тебе всё!»; и: «Поняли тебя, какой ты есть!». Это и значит взять тебя, что называется, на пушку и поглотить, то есть, перехитрить… В то время как все в мире свершается по своим незыблемым законам, немало тех, кто считает себя исключительным экземпляром… как говорится, правила существуют для других, а нам правила не нужны. Еще и чуть-чуть и откроется: всё можно…
Происхождение человечество темно уже потому, что скрыто во тьме  тысяч и миллионов лет. Темные или смутные времена, что одно и то же, сопровождают всю  человеческую историю. И вот, когда ничего неясно, когда силуэты происходящего неразличимы, когда догадка становится в тысячу раз важнее того знания, которое объявляется во всеуслышание, тогда и зарождаются многие аллегории, сравнения, толкования, притчи, сатиры, басни, иносказания. Иначе говоря, то, что произносится не прямо, обладает в тысячи раз большей притягательной, хотя и скрытой силой, чем то, что говорится  прямо и открыто.
Утверждение Питтака из Митилены (VII-VI века до н.э.) «Трудно человеку быть хорошим»,– например, озаботило все последующие века. Какое слово здесь ключевое? На что мудрец делает смысловой акцент:
Трудно человеку быть хорошим?!
Трудно человеку быть хорошим?!
Трудно человеку быть хорошим?!
Трудно человеку быть хорошим?!
Всего четыре слова, но такова уж мудрость – она и в одном слове совьёт гнездо и из одной фразы разовьёт мысль, глубиной в жизнь и длиной в столетья» .
Вспомним гегелевское выражение, ставшее знаменитым:  «Философия – это эпоха, схваченная в мысли». Вообще, выражение ёмкое, лаконичное, диалектично построенное, соразмерное, логически точное, оригинальное, завершённое,  убедительное,  общезначимое, общедоступное, эстетичное, личностное несёт в себе все  черты  и  особенности  афористического мышления. Афоризм,наконец, и есть эта самая мысль, «схватившая» эпоху.
Человек живёт не только в  мире вещей, но и в мире концептов  (понятий). Одни из них доступны и отражают наш повседневный быт, другие, являясь специальными терминами, знакомы лишь узкому кругу  посвящённых. Но есть и такие понятия, которые  за своей кажущейся простотой скрывают кипящий котёл человеческих страстей и интеллектуального сверхнапряжения  в поисках ответа на самый главный вопрос  познания – что такое человек и в чём смысл его бытия?
В журнале «Культура» издаваемом ЮНЕСКО в Париже (1978 г.), в статье «Кочевники и культура: казахский эксперимент» О.О. Сулейменов писал: «Наша старая пословица гласит: «Народ меняется в полвека». Психология и философия народа изменяются, но сохраняют свои самые выразительные черты.  Моральный кодекс выражается в пословицах и притчах, которые играют важную роль в воспитании, начиная с детства и до старости. Слово играло особую роль в социальной жизни казахов. И не надо путать понятия «культура» и «цивилизация»; культура – это искусство быть Человеком среди людей. «Будь с гордым горд: он не сын пророка; будь с робким робок: он не раб твоего отца». Вот один из фундаментов моей личной культуры, внушенный матерью. Через какие тяжелые испытания должен был пройти мой народ, чтобы, как вывод из тысячелетнего опыта, высказать эту мудрую поговорку: «Если бьют камнем, ответь угощением». («Таспен урса, аспен ур!»).
Народные пословицы и поговорки как раз и являются ярким образчиком жанра афоризма, который включает в себя различные типы короткой мысли: пословичные изречения, крылатые слова, сентенции, максимы, гномы, остроумные замечания, парадоксы. Исследователи философской афористики  отмечают, что афоризмы и крылатые слова  проникают, как утверждает латинское изречение в самую суть вещей , удивительно точно выражают сущность многих сложных явлений,  выражая в немногих словах многое . Это позволяет сделать вывод о том, что жанр  философской афористики  является полноправной составной   частью онтологически-гносеологической проблематики,  и занимает достойное  место  в истории философии.
Многие замечательные афоризмы, будучи сгустками народного разума,  стали пословицами и поговорками. Их жизненность, закреплённая веками человеческой  истории, прошла самое суровое испытание – временем, приобрела огромную воспитательную, практическую и теоретическую ценность.
Христос и пророки говорили притчами.Притчи Соломона, книги Екклесиаста, Евангелия  – суть формы афористические, иносказательные.
Для чего же даются притчи? «Чтобы познать мудрость и наставление, понять изречения разума; усвоить правила благоразумия, правосудия, суда и правоты; простым дать смышленость, юноше – знание и рассудительность; послушает мудрый, и умножит познания, и разумный найдет мудрые советы, чтобы разуметь притчу и замысловатую  речь, слова мудрецов и загадки их» .
«И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который и дал его.
Суета сует, сказал Екклесиаст, все – суета!
Кроме того, что Екклесиаст был мудр, он учил еще народ знанию. Он все испытывал, исследовал, и составил много притчей.
Старался Екклесиаст приискивать изящные изречения, и слова истины написаны им верно» (Еккл. 12:7-10).
Слово, как известно, тоже есть дело, Слово – альфа и омега бытия: «В начале было Слово» (Ин. 1:1). Слово родилось из  молчания. Молчание родилось из  культа. Культ это то, что делает человека  человеком. «Золотые яблоки в серебряных сосудах, Слово, сказанное прилично» (Пр. 25:11; 15:23).
Священное Писание – зашифрованное послание потомкам, хотя этим самым потомкам всё написанное кажется ясным.Все верно, думать следует долго, взвешивать точно, а действовать решительно и быстро.
В каждой шутке, как известно, есть доля шутки, а  каждая притча, каждый афоризм, поговорка, крылатое выражение – неоднозначны и истина скрывается в них, как пламя в порохе и как огонь в душе человека.
Возьмем первую строчку басни И.А. Крылова «Волк и Ягненок»: «У сильного всегда бессильный виноват», - как представляется, ее справедливо можно считать и отдельным, и  крылатым выражением, и афоризмом. Думается, подобных примеров, когда из текста, будь то стихотворение или проза отдельное выражение приобретает самостоятельную жизнь, можно было бы привести немало.
Недаром говорится, что речь красна притчею, иногда достаточно одного короткого, сильно выраженного, эмоционально окрашенного, насыщенного мыслью афоризма, чтобы пробудить к жизни череду следующих один за другим собственных, может, самых неожиданных мыслей, образов, ассоциаций.
Таким образом, все сказанное позволяет сделать вывод о том, что афоризм соединяет в себе тонкую (и точную) логическую доказательность науки  и художественную образность искусства. Вероятнее всего, что  нельзя говорить  только о чистой науке вне связи с миром искусства, ибо наука и искусство как братья-близнецы, неразрывно и прочно связаны невидимыми нитями. То и другое – части единого целого. Соединить отдельные части, значит, создать  целостную картину мира, строить внутренний мир человека. Мысли  философов и ученых являют  нам замечательные примеры в этом, именно мир искусства, мир образов даёт толчок для дальнейших  размышлений.
Существенной чертой афористического жанра  является его личностный характер. Афоризм – это всегда мысль конкретного автора на тему, которая его волнует, с которой  связаны его личностные переживания и внутри которой он имеет возможность показать не только знание предмета, но и свое непосредственное отношение к нему.  Момент отношения и оценки является ключевым, автор намечает, высказывает, проектирует собственное  решение вопроса. С одной стороны, это оценка личностная, но с другой,  автор  уподобляется прожектору, который высвечивает общезначимые проблемы, волнующие человечество на протяжении всего исторического развития, высказывает их понятными для своего времени языковыми средствами. Моменты личностного и общезначимого, субъективного и объективного в афоризме не просто сосуществуют, они находятся в неразрывном органическом взаимодействии. Афоризм – это не просто некоторые мысли по поводу определенной темы –  это итог размышлений, заключенный в единственно возможную, точную форму, без примесей случайного и несущественного. И эта краткая  формула как бы впитывает всю мощь предшествующих размышлений автора по данной теме, так что за видимой краткостью угадывается подлинная глубина содержания. В этом и заключается жанровая особенность  афоризма.
Меткие, мудрые афоризмы поражают тонкой игрой блещущего ума и, в свою очередь, рождают новые аналогии. Строящий на афоризмах речь человек, будь то политик, юрист, врач или учитель, напоминает изысканной точностью слова работу ювелира или канатоходца, совершающего свой головокружительный поход над головами изумлённых зрителей; то  снайпера, выбивающего «десятку», то поэта, нашедшего, наконец, единственно нужное слово, то живописца, удовлетворённо наносящего на холст очередную чёрточку.
Отношение мыслящей части общества к культуре минувших эпох выражено метким изречением: из духовного очага  наших предков мы должны взять не остывший пепел, а пылающий огонь. Афористическое знание является тем негаснущим огнём, который на протяжении веков согревает и зажигает сердца людей на пути  культурного развития  человечества.
Своё исследование «Апофеоз беспочвенности» Л. Шестов назвал опытом адогматического мышления. Идее, общей идее, пишет Шестов, приносятся в жертву частности, например, тот же  афоризм, но это может  означать, что всякие частности, включая отдельный афоризм, казалось бы, никак не связанный с другим, имеет право на существование.
Нам не надо делать упреков в бессистемности  знаний и взглядов, ибо очевидно, что количественное всегда предшествует качественному и система вырастает из бессистемности, как свет возникает из тьмы, и как богиня Минерва появляется из морской пены в доспехах готовая к подвигам.
Система – великая вещь, не сообразующаяся ни с какой личностью, это как скелет, к которому прикрепляются связки и мышцы, как остов дома, к которому крепятся стены.
Ценностная интенциональность философской афористики вытекает из характеристики сущности и особенностей афористического мышления, а также заключается в том, что вырывает  мыслящий субъект из порочного круга повседневных проблем, выводит  его  на новый, высший уровень философствования. Известно, что Эпикур  на вопрос о том, как следует жить, отвечал, что  следует смеяться и философствовать.
Многие замечательные афоризмы, будучи сгустками народного разума,  стали пословицами и поговорками. Их жизненность, закреплённая веками человеческой  истории, прошла самое суровое испытание – временем, приобрела огромную воспитательную, практическую и теоретическую ценность. Недаром говорится, что речь красна притчею, иногда достаточно одного короткого, сильно выраженного, эмоционально окрашенного, насыщенного мыслью афоризма, чтобы пробудить к жизни череду следующих один за другим собственных, может, самых неожиданных мыслей, образов, ассоциаций.
Наш мир – мир образов и… парадоксов. В качестве примера возьмём высказывание: «Половина больше целого». Так называемый здравый смысл тут же встанет на дыбы, но не всё так просто в нашем прекрасном и яростном мире. Приведенное выражение  дошло до нас из тьмы веков, сказано Гесиодом  (VIII в. до н.э.) и, как указывает подстрочный перевод: «Он имел в виду, что делиться поровну выгодней, чем брать себе всё» .
Ключевые слова, понятия, представления, страх, красота, ирония, мудрость, оптимизм, пессимизм, остроумие, шутка, смех, юмор, комизм, парадокс – всё это суть проявления афористичности, когда по слову поэта, «словам – тесно, мыслям – просторно».
Известно, что всё гениальное – просто, и вот, афоризм, как представляется, чудесным образом соединяет в себе то и другое.
Афоризм, крылатое слово, стихотворение – это и есть то качество, которого так часто не хватает.
Афоризм, подобно поговорке, имеет значение постольку, поскольку имеет общечеловеческое значение и звучание.
Крылатые слова подобны звёздам на ночном небосклоне, вот мелькнула звезда и нет её – и стоишь, как зачарованный, внезапно увиденным таинством, и хочешь что-то понять непостижимое, и чувствуешь свою малость перед неизмеримым.
Таким образом, как представляется, назрела острая необходимость исследования афористического знания, определения его роли и места в  онтологии и теории познания.
Говорить кратко, значит, беречь собственное время и уважать  окружающих; квинтэссированно понятая краткость рождает молчание, недаром говорится, что молчание – золото. Не рождён для славы тот, кто не умеет ценить время, – замечал Люк де Клапье  де Вовенарг.
С учётом вышеизложенного представляется весьма своевременным  исследование ценностной   интенциональности  философской афористики. Философская  афористика  определяется  логико-когнитивным аспектом афористического знания, что касается природы и  ценностной интенциональности  афористических феноменов, то они могут характеризоваться как максимально сжатый по объёму текст, имеющий мощное, педагогическое, воспитательное и человеческое действие.
Какую бы тему мы ни рассматривали, все упирается в Его Величество Человека, потому что именно человек является и микрокосмом и центром Вселенной, и все, что делается, то для него и против него. Соединяя в себе чудесным образом божественное и человеческое, суть животное, он и венец творения и «сор столетий». И от того, каким он был, какой есть и каким будет, зависит, в конечном счете, будущее его, человека и самой матери-Земли.
Как «дитя природы» он мнит себя господином и хозяином мира, благополучно забывая уроки древних мудрецов, забывая слова Ф. Бэкона о том, что можно «господствовать над природой можно, только ей подчиняясь».
Жил – жил человек, всякого много было, бывало и сладко, но чаще и больше почему-то горького; что-то говорил, что-то делал, кому-то симпатизировал и, наверное, кто-то симпатизировал ему, кого-то терпеть не мог и его кто-то терпеть не мог, хотел чего-то страстно, но больше почему-то боялся того или другого, мечтал о лучшей жизни и тут – бац – 50 лет…
Мы говорим: «Мир несправедлив!», – в действительности же, несправедливы мы сами, не хотим, например, признавать, что, по сути, живём за чужой счет, что принесены многие жертвы, что не можем обойтись без воды и пищи, а когда едим яйцо, то поедаем чью-то неродившуюся жизнь. Наша жизнь – бесценный дар, но мы умудряемся в суете дней не видеть в ней ничего хорошего… тогда, действительно, зачем жить?..
Любопытными в этой связи представляются размышления С.Ф. Денисова, он пишет: «Конечно, философия не игнорирует проблемы человеческого выживания, но она всегда показывала и показывает недостаточность и даже опасность для человеческого существования выживания, возведенного в абсолют. Ведь если вся мощь человеческой активности будет направлена только на выживание, то неизбежно  выживать будут не все, а только «сильнейшие», т.е. те, кто способен идти к своей цели, используя других людей в качестве средства своего выживания. Иначе говоря, выживают эгоисты, являющиеся носителями зла. И в этом плане выживание не только не способно элиминировать зло и страдание, но и неизмеримо их увеличивает. Вот поэтому Платон и восклицает, что при господстве неразумного начала человек становится не просто животным, он становится зверем. А зверство – это порок, присущий человеку, а не животному. Как однажды заметил А.П. Чехов, «если мелкого подлеца приобщить к благам цивилизации, то получится крупный подлец» .
В другом месте  своей книги философ использует для пояснения  мысли произведения И.А. Ефремова. «Подражание природе, ее копирование искусственной природой не только не разрешит проблему человеческого существования, но и заведет человечество в тупик, ибо природа, в сущности своей инфернальна. Понятие «инфернальность» представлено в романах известного русского фантаста И.А. Ефремова «Час Быка» и «Туманность Андромеды». Само слово «инферно» происходит от латинского «нижний», «подземный» и означает «ад». Отсюда под инфернальностью русский фантаст понимает некое адское, страшное, безысходное начало. Закон инферно – это закон увеличения страдания, и вся природная эволюция демонстрирует нам господство этого закона. «Природная эволюция жизни на Земле инфернальна» , – заключает Эрф Ром, один из персонажей романа «Час Быка», ученый, представляя свою философскую концепцию истории, а по сути дела, концепцию философии истории И.А. Ефремова, историка по образованию и духу…
«Пресловутый естественный отбор природы предстал как самое яркое выражение инфернальности, метод добывания улучшения вслепую, как в игре, бросая кости несчетное число раз. Но за каждым броском стоят миллионы жизней, погибавших в страдании и безысходности. Жестокий отбор формировал и направлял эволюцию по пути совершенствования организма только в одном, главном направлении – наибольшей свободы, независимости от внешней среды. Но это неизбежно требовало повышение остроты чувств – даже просто нервной деятельности – и вело за собой обязательное увеличение суммы страдания на жизненном пути» .
Великие истины, открытые и выстраданные философией, указывает российский философ В. П.  Яковлев, как будто бы просты. И самая «простая» из них – это та, что жизнь человека, как и жизнь человечества, самоценна.
Философия в целом есть оправдание добра, оправдание гуманизма и в то же время раскрытие перед человеком всей меры ответственности за весь ход истории. Быть или не быть? – теперь это уже зависит от самого человека.
Из всех ценностей жизни философия выше других ставит ценность свободы. Но к ней ведет лишь тяжкий путь познания, который может одолеть лишь самая великая сила – сила любви .
Действительно, необходимость заботиться одругом делает человека чище, светлее, лучше и выше. Поистине, одно лишь святое чувство  её величества Любви делает человека вполне Человеком.












СОДЕРЖАНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ…..…………..……………….…..……..3

Глава I. КУЛЬТУРНЫЙ СИНТЕЗ АФОРИЗМА

I.1. Симпатия …………………………………...…………15
I.2. Истина ……………………………………………..….24
I.3. Власть ……………………………………….……..….34
I.4. Царство ………………………………………...….….43
I.5. Классика …………………………………………..…..53
I.6. Поступок ………………………………………….…..68
I.7. Век короток ……………………………………….….78
I.8. Край света ………………………………………...…..90
I.9. Прорыв к творчеству ……………………………….102
Вместо выводов к  I главе…………………….….…...113

Глава II. ПРИРОДА И СУЩНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА

II.1. Двойное дно …………………………………..…....123
II.2. Призвание и смысл ………………………….…..…126
II.3. «Похвала Глупости» ……………………………….131
II.4. Прекраснейшая из трагедий……………….……....135
II.5. Картина и образ мира ……………………..…….....139
II.6. Женщина …………………………………..……..…145
II.7. Жизнь – одно мгновение …………………..……....155
II.8. «Познай самого себя» ………………………..…....160
II.9. Свобода выбора и агрессивный инстинкт …….….167
II.10. «Свобода! Равенство! Братство!» ……………….172
II.11. Сущность невыразима ……………………………176
II.12. О бездуховности ………………………………….180
II.13. Об уме-жизни-смерти-и-бессмертии …..…….….185
II.14. Слова любви ………………………………………191
II.15. Творец Эйнштейна ……………………………….195
II.16. Нечаянная радость………………………..……….198
Вместо  выводов ко II главе……………….………….202

Глава III. МЫШЛЕНИЕ И ПРОБЛЕМА СМЫСЛА

III.1. Абсолютная истина ………………………….…....206
III.2. Друг и враг ………………………………..……….213
III.3. «Чужая душа - потемки» …………………………217
III.4. Стена непонимания …………………………….…220
III.5. Эпоха перемен и микрокосм ………….………….225
III.6. Настоящие друзья …………………….…………...229
III.7. Теория естественного отбора ……………….……232
III.8. Философия и наука ………………………….……237
III.9. «Жизнь – обман…» ……………………….………240
III.10. Единое ………………………………………..…..245
III.11. Лезвие  бритвы …………………………………..248
III.12. «Право. Время. Память. Прощение» ……….......251
III.13. Дамоклов меч или снова о бессмертии души…..253
III.14. Шаблонное мышление …………………………..258
III.15. Я – Ты – Мы ………………………………….…..262
III.16. «Жизнь есть сон» …………………………….…..267
III.17. Суеверия и предрассудки ……………………….270
III.18. Вечные вопросы……………………………..…...273
III.19. Основной вопрос философии, или всё – едино...……….…………….…………………..…277
III.20. О жертве и жертвенности ………….…………....279
III.21. «Ад – это другие!» ………………….……………285
III.22. «Длинная рука» науки и техники …….………...291
III.23. Целое ……………………………………………..294
III.24. Учитель и философ ……………………….……..300
III.25. Перепискино и Переделкино ……………….…..305
Вместо выводов  к III главе……………………...…...310


Глава IV. АФОРИЗМЫ И ПАРАДОКСЫ

IV.1. «Что делать мне?» или «наедине с собой» ……...315
IV.2. «Не судите…» ………………………….……..…..322
IV.3. Человек – это бездна………………..………..…...328
IV.4. Слово и меч …………………………………..…...334
IV.5. Естественные причины или
Бог Д. Бруно и Б. Спинозы……………………...…..…..338
IV.6. «Душа – мишень живая» или
снова о справедливости…..………………..……..……..344
IV.7. Смех – дело серьёзное ………………………..…..350
IV.8. О Справедливости и несправедливости ……...….353
IV.9. «Стена плача» или персонифицирующий
парафраз ……………………………………………....…356
IV.10. Главный экзамен………………………..……......364
IV.11. Чаша бытия или след на земле ……………...….371
IV.12. Все – одно или кто – больший? ………………...379
IV.13. Общее мнение …………………………………....383
IV.14. Цель и смысл ………………………………...…..390
IV.15. Идея и жертва…………………………..……...…394
IV.16. «Духа не угашайте» …………………………......403
IV.17. Движение, книги и деньги ……………….……...411
IV.18. Жизнь – трагедия ………………………...……...418
IV.19. Душа и Священное Писание………………….....422
IV. 20. Внимание, труд и память ……………………….428
IV. 21. Exegi monumentum ……………………………...433
IV. 22. Жизнь – самый большой дар …………………...444
IV. 23. «Вставай, проклятьем заклеймённый…»……...447
IV. 24.  Осознанная необходимость……………………450
IV. 25. Жизнь прекрасна! Несмотря ни на что! ……….453
Вместо выводов к IV главе…………………………....456

ЗАКЛЮЧЕНИЕ …………..…………..………………..475








ВИКЕНТИЙ МИЧИСЛАВОВИЧ ГОНГАЛО

МЫ. МЕТАМОРФОЗЫ

Философско-антропологические этюды:
Опыт афористического изложения






Компьютерная вёрстка и редакция текста  Гонгало В. М.