Семь писем или Уроки жизни и любви, письмо 6, ч. 5

Повесть о первой любви, из цикла ПИСЬМА, рабочий вариант.
Все герои вымышлены, все совпадения случайны.
Публикуется впервые!

 2. УРОКИ ЛЮБВИ

письмо шестое, часть 4 - http://proza.ru/2024/01/29/1019

ПИСЬМО ШЕСТОЕ, часть 5

Комментарий Рассказчицы:

Числа десятого января все мероприятия закончились и нас отпустили на двухнедельные зимние каникулы. Я сообщила на этот раз Всеволоду о своем приезде и он меня встретил. Опять больную, с температурой. Звал к себе, мол, полечит, но я пошла к бабушке. Бабушка умела лечить травами, настоями и другими народными средствами. Дня через три я было на ногах.
Зашла в гости к маме. Подарила подарки, братишку понянчила. О многом поговорили.
 
Вечером встретилась с ним, Всеволодом -  как никак, а Старый Новый Год! Была опять  елочка, шампанское и мандарины. Был рядом он, мой любимый мужчина Всеволод, такой внимательный и заботливый, счастливый и любящий.
И не было ни Милы, ни его родственников, только мы вдвоем.
И случилось то, что должно было случиться рано или поздно, но это было по взаимному согласию и по любви.

В конце концов, мне уже семнадцать лет, что дальше судьбу испытывать?
Это было мое решение.
И потом, думала я, вот моя подружка Ася, младше меня на пару месяцев, а давно согрешила и не жалеет, даже беременная уже от своего Генки. Съездила теперь она к нему, соскучилась сильно. Скоро он придет из армии, сразу поженятся. Так она и живет уже у его родителей, как жена, в семнадцать с половиной уже станет матерью. И ничего. Никто не тычет пальцем, а все счастливы и готовятся к свадьбе. Справку взяли в исполкоме, чтобы их расписали в ЗАГСе.
Да и мои сверстницы подшучивали надо мной, что берегу себя не понятно для чего и кого. Кто-то из них успел пожить и разбежаться, кто-то замуж вышел, а кто-то успел и аборт сделать. Все считали себя взрослыми, а я была среди них, как какая-то неполноценная. Теперь, как все. Теперь будут говорить при мне  то, что всегда умалчивали, скрывали, мол, тебе-то зачем? Да и не в этом же дело вовсе!  Просто так было суждено, так и случилось. И главное — как я задумала.
   
Всеволод был счастлив до безумия — он немного сомневался, что я до него ни с кем не была. Теперь успокоился, убедился и был доволен, что я его и только его. Окружил меня заботой и лаской. Не скажу, чтобы я от всего этого была в диком восторге — да просто я ничего толком и не поняла сразу и не почувствовала, кроме дикой боли и стыда, да еще осознания того, что теперь я, как все. Взрослая, одним словом. Кончилось девичество, исчезли грезы — теперь он мог бы написать мне Fray и я бы не обиделась.
   
Но неделя пролетела быстро и снова он меня проводил на поезд, обещая писать письма. Только какой-то он стал важный теперь, словно загордился собой и эта перемена в нем мне не очень понравилась.
Но особенно не понравилось мне то, что он сообщил об этом Миле и Игнату, словно это было им всем так важно и значимо, как ему и это непременно надо было сказать, да еще за праздничным столом. Нас поздравляли, радовались, желали счастья и любви, поскорее пожениться и никогда не расставаться. Я не понимала, ведь это только наше личное, интимное, как можно было из этого сделать событие, похожее на браваду? Зачем? Но он объяснил, что теперь и я своя среди них и всегда смогу рассчитывать на помощь и поддержку и с их сторон тоже.
 - Но разве не достаточно твоей заботы? Ты ведь будешь теперь сам обо мне заботиться — я ведь твоя, родная теперь навсегда, как ты и говорил. И мы поженимся через год. Так ведь?
 - Так-то оно так, но жизнь так не предсказуема,  неизвестно, что может быть завтра. Не будем загадывать на год вперед. Ты учись пока. Впереди весна, съездим куда-нибудь на каникулах, я тебе позвоню. Главное — ты моя, а я твой. Мы вместе по жизни, мы любим друг друга. А остальное — все решим, все преодолеем.
 - А если я... Ну, как моя подружка, вдруг... - высказала я ему свои опасения. Что скажет в ответ?
 - А мы заедем к моему знакомому врачу и сделаем пару укольчиков. Так, на всякий случай, - услышала я ответ, который меня удивил. Он это заметил и тут же добавил, спохватившись: - Нет, ты  не подумай ничего плохого! Просто сейчас это не желательно для нас, а процедуры эти  вполне безобидные, с ними будет спокойнее всем. Не переживай, все будет хорошо.
   Он поцеловал меня и я подумала, что он же лучше меня знает, он ведь взрослый и серьезный человек. И потом, у меня все в жизни далеко не так, как у подружки. А если мама узнает?..
Да и что я понимала тогда во всем этом?! Это сейчас все грамотные и просвещенные, а у нас это были закрытые темы, не прилично было даже говорить об этом.
С тем я и уехала учиться дальше.
 
Писем не было. Были переговоры, на которых толком и не поговорить.
Весной я не смогла приехать, не на что было кататься. От него не было никаких предложений на тему материальной поддержки, да и я сама не решилась бы напомнить,тем более попросить, стыдно как-то это считалось. И у него не получалось съездить в отпуск, как мы планировали — много работы. Он ждал, что я приеду на каникулы, но не могла же я сказать, что нет денег на дорогу.
Работу в роддоме мне пришлось оставить.
Перед каникулами, в марте, мы пошли сдавать кровь. Хотела стать донором — три дня отгулов давали и продукты. Многие наши девчата давно стали донорами, а я вот только  собралась. Смело так села, хотя предлагали лечь. И потеряла сознание. Меня привели в чувство, заставили лежать полдня в боксе, поили сладким чаем, кололи уколы и ругали. Мол, как можно с таким малокровием не лечиться, да еще и кровь прийти сдавать? Но три дня дали, пожалели. И продукты дали, велели питаться полноценно. Никуда я не смогла ехать, слабость была сильная.

Эти три дня я потом использовала — в мае летала на свадьбу к подружке Асе. Подарила им с Генкой на свадьбу настольную лампу, чтобы они всегда видели друг друга и не потерялись в темноте. Так эта лампа у них до сих пор стоит в спальне, только абажур перетянули новый, на тридцатилетие совместной жизни.
В тот год несколько свадеб было  — только и успевала подружек замуж выдавать, да на крестины ходить. Никто в девках не засиделся, всех почти разобрали. И меня звали не однажды, но я никого другого рядом с собой не видела, кроме него, моего любимого и единственного   Всеволода. Верная была, а как иначе? Я не понимала, что можно иначе. И все ждала писем, но писем не было.

   Время шло, я закончила второй курс и на летние каникулы приехала снова в родной город. Жила у мамы. Устроилась на работу. Встретилась с Всеволодом.
И дальше наши отношения были такими — мы никогда не договаривались о следующей встрече. Просто провожал, целовал и говорил «Пока!» или я уходила от него на работу и никогда не знала, когда он заедет за мной — днем, в обед или вечером? Сегодня, завтра или на следующей неделе? Когда пыталась что-то выяснить, то он уходил от ответа, отшучивался, мол, дела, дела, сам себе не принадлежу. И вообще, надо смотреть на жизнь проще — есть же подруги, друзья, живи своей жизнью, не скучай. Знаешь ведь, что я всегда бегу, лечу к тебе, при первой же возможности.
Одним словом, не утомил своим вниманием, а вот тоски, грусти и разочарований добавил сполна. Но я порой была ему даже благодарна за его выдержанность, отсутствие сцен ревности  и не скандальный характер. Он всегда был спокоен и уравновешен, говорил обо всем уверенно, порой даже жестко. Однажды сказал так:
 - Смотри, город маленький. Я тебе доверяю, но если что узнаю — сильно накажу. Ты моя и больше ничья. Развлекайся, бери от жизни все, но знай меру. И помни, что я люблю только тебя и всегда с тобой, даже когда мы не вместе.
Мне дважды никогда ничего повторять не надо было. Да и он сам видел, что я девушка верная и серьезная и был во мне уверен.
Моя восторженность постепенно сменилась на холодную рассудительность и немногословность.
Если во мне и бушевали какие страсти, то только в профессии — там я набиралась опыта, знаний и жила этим интересом.
Порой он подсмеивался надо мной, мол, что ты себе за профессию выбрала? Всю жизнь ведь не будешь танцевать и других учить — не серьезное это дело. Надо  в торговлю идти, как я: взял  и перевелся с технического вуза в торговый. На инженерной работе далеко не уедешь, вот и сменил образ жизни вовремя. Зато теперь такие связи, возможности — жизнь кипит!
 Я отбивалась, как могла, приводя свои доводы и аргументы, как мне казалось, вполне убедительные. Что кроме танцев, я же еще и клубный работник, много чем могу в своей среде заниматься. И заработать тоже, люди никогда не перестанут нуждаться в культурных мероприятиях. Но он не соглашался, настаивал на своем, считая, что трачу время зря, что надо идти в торговый техникум, опыт работы у меня есть, к тому же. Он устроит через знакомых. Но я не соглашалась. Сначала закончу училище, а там видно будет.
 

И я занималась своими делами, а он своими. Общих интересов было мало. Он часто пропадал в командировках. Никогда я не знала, когда и куда уедет, когда приедет. Жизнь превратилась в сплошное ожидание  -  от встречи до встречи...
Каждая встреча превратилась в непредсказуемую, сплошные сюрпризы были, да и только. Например, поехала я в соседний совхоз и на промежуточной автобусной станции столкнулась с ним. Или летала к своей  подруге Асе  на крестины и в аэропорту того города мы оказались в одной очереди в буфет. Или дома сижу, скучаю, а потом вдруг резко встаю и иду на улицу, сама не знаю, куда и зачем, а сталкиваюсь на соседней улице с ним.
 
 А что ключи от квартиры? Я их передала очередным его жильцам. Приехал брат и вскоре женился, по тем же причинам, что и он когда-то. И погулять не успел. Привел молодую жену, а я что там буду делать? Я просто отдала молча ключи и все. Теперь мы редко бывали у него вдвоем, чаще ездили на природу, ходили к Миле.
Мне представлялись наши отношения совсем иначе и я страдала от такого уклада. К тому же ни бабушка, ни тем более, мама, не одобряли наших отношений вообще. Приходилось скрывать, прятаться.  Мама ругалась каждый раз, требовала, чтобы я его забыла, бросила. Порой я и сама уже об этом думала, но не могла.
   
В августе он улетел в Москву, а мне оставил билет, чтобы я прилетела к нему через десять дней, целых три дня будем гулять по Москве, а потом уже вернемся вместе. Сказал, что познакомит там меня с серьезными людьми, надо же устраиваться в жизни после учебы. Мол, переберемся в Москву  и заживем вместе тогда, там и поженимся. Я не спорила, все обещало сложиться сказочным образом. Но через пару дней после его отъезда у меня случился приступ аппендицита и я оказалась на операционном столе. Ко всему, перитонит. Меня выписали как раз дней через десять, но ни о какой поездке и речи не могло быть. Я с горечью думала о том, что вот сегодня ночью я бы уже была в Москве... Ну, остается ждать, когда он прилетит через три-четыре дня, ведь куда я могу ему сообщить? Координат не было никаких.
Но утром следующего дня раздался звонок в дверь — его звонок. Я удивилась, к нам же в дом он давно был не вхож, кто-то другой, значит. Но нет, это был он. Пока я доковыляла до двери, держась за живот, звонок звонил уже непрерывно. Открыла дверь.
 - Господи! Живая! - он, увидев меня, присел на ступеньки и схватился за голову руками.
 - У меня  аппендицит случился. Такое вот горе, ты уж извини, - сказала я.
 - Да не горе это! Это счастье для всех нас. Ты не представляешь, что я пережил! Господи, спасибо тебе за все! - он был сам не свой, таким я его никогда не видела и была просто поражена. И Господа вспоминает — странный какой-то. Куда делась вся его степенность? Передо мной был человек любящий и родной. Бросил все и прилетел, как меня не встретил. Нужны ли мне еще доказательства его любви и слова?
 - Представляешь, - сказал он  спокойно и как-то сурово даже, - самолет, на котором ты должна была прилететь — разбился! Погибли все. Я был в шоке. Ты в рубашке, наверное, родилась? Тебя точно, Бог хранит!
   Тут и я испугалась — не может быть! У нас никогда не разбиваются самолеты!
 - Девочка моя, глупышка ты моя еще. Да, да, да — у нас не падают самолеты! Забудь! Не стоит об этом и говорить кому-либо. Просто я очень соскучился за тобой! - он снова говорил своим шутливым тоном и был прежним Всеволодом.
Он поднялся со ступенек и так крепко меня обнял, что я закричала от боли — аппендицит ведь вырезали, забыл, что ли?
Он охал, ахал, обнимал меня, держал за руки и не отпускал. Мы зашли в дом, пили чай и не могли наговориться. Оказалось, что нам есть что друг другу рассказать и все так интересно и важно, что мы перебивали друг друга, шутили, смеялись и были так счастливы тогда...
   
Все остальные дни он был со мной все свободное время, словно боялся расстаться. У него уже была тогда своя машина, красные «Жигули» и он возил меня по врачам, за город на прогулки — это была настоящая искренняя забота и я была счастлива безмерно. Пожалуй, это было самое счастливое время в наших отношениях, когда, как говорят, он меня на руках носил и пылинки сдувал. Да и я не стеснялась откликаться всем сердцем и всей душой.
Но два месяца пролетели быстро. Именно два месяца давали хореографам  после операции на восстановление — это был август и сентябрь, золотое время нашей любви.

(31.01.2024 г.)
Продолжение http://proza.ru/2024/02/02/1142