de omnibus dubitandum 1. 262

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (1572-1574)

    Глава 1.262. ПОРА, И СВОЮ ПИСАТЬ, КАК ПО СТАРИНЕ ПОЛАГАЕТСЯ…

    И, подготовив понемногу Елену, он через две недели отослал ее с детьми на Москву, в сопровождении части своей свиты…

    К этому времени язва, раньше сухая, стала выделять больные ткани… Окружность ее росла хотя медленно, но неудержимо.

    Больше и спрашивать не стал Василий: опасно ли он болен? Аппетит пропал… Силы тают с каждым днем. А нелюбимый брат Юрий так и вьется у постели.

    Не выдержал Василий.

    — Ты бы, брате, к Дмитрову, к уделу своему поспешал. Давно, гляди, не был там…

    — Да я так думал, брат-государь, болен ты…

    — Что ж, ты лечить меня станешь али залечивать? Так вон у меня своих таких двое! — указал на лекарей государь. — Морить — дюже горазды!..

    — Шутить все изволишь, брате-государь… Ин не стану супротивничать, поеду, коли не хочешь видеть меня. Благослови, брат-государь, в путь-дорогу.

    — Бог благословит.

    Юрий уехал. Вздохнул свободнее Василий.

    Сейчас же тайком, чтобы жена не знала даже, послал Мансурова и Путятю Меньшого в Москву.

    — Вот ключи… В подвале, в Архангельском соборе, сундук железный… Протопоп Иван знает. А в сундуке — ларец… А в ларце — духовные грамоты отца и деда нашего… Привезите… Видно, пора и свою писать, как по старине полагается…

* * *

    Когда привезли грамоты, долго толковал со своими советниками тайными Василий. Была написана и его духовная. Подписал ее царь. Пришлось звать свидетелей для подписи. Бельский, Шигоня, Шуйский и Кубенский подписались и крест целовали на том, что до сроку никому ни слова не проронят о грамоте.

* * *
    Итак, история болезни Василия III

    Больной, мужчина 54 (50 – Л.С.) лет. Средней упитанности и достаточного питания, с хорошо развитой мускулатурой, ведущий активный образ жизни. Симптомы болезни впервые проявились 1 октября 1533 (1529 – Л.С.) года в виде нарыва бедра левой ноги, возле паха, болячку описывали так: «корки на ней нет, ни гною в ней нет, а сама багровая».

    Прописано лечение: прикладывание к болячке пшеничной муки с пресным медом и печеного лука, от этого болячка начала краснеть; … «и появился на болячке как будто небольшой прыщ, и появилось в ней немного гною».

    Так продолжалось две недели. Покой больному не предписывался, Василий Иванович мотался по охотам от села к селу в надежде, что все пройдет и боль в занятиях забудется и утихнет. То есть, Великий князь понадеялся на русское «авось само рассосется». Не рассосалось. Вскоре ездить верхом он не мог, мог только лежать, аппетит пропал совсем.

    26 октября 1533 (1529 – Л.С.) года Великому князю стало настолько плохо, что из Москвы в его загородную резиденцию под Волоколамском призывают дьяка и бояр:

    Василий переделывает завещание, написанное им во время его бездетного брака с Соломонией Сабуровой В ПОЛЬЗУ БРАТА ЮРИЯ (выделено мною – Л.С.).

    Завещает он престол в пользу сына от Елены Глинской, трехлетнего Ивана.

    Прикладывание горячих припарок приносит некоторое облегчение: нарыв прорывается, но уже 5 ноября количество гноя, вышедшего из раны превышает целый таз. Вместе с тем из раны выходит и, как полагают доктора, некий «стержень», длинной около 30 сантиметров. Опухоль на ноге немного уменьшилась.

    Василий III воспринимает этот факт, как улучшение и настроение его улучшается, появляется надежда. Но она быстро угаснет. Больной может только лежать, даже перемена белья приносит ему невыносимые страдания. От раны уже идет запах и, она постоянно мокнет какой-то мутной дурно пахнущей сукровицей.

    С великим бережением, на руках больного сначала переносят в Волоколамск, а затем доставляют в Москву на специальной повозке. И сам Василий III, и все вокруг понимают — конец близок. Князь уже не чувствует боли, рана не увеличивается, у него отказывает правая рука и речь.

    5 декабря 1533 (1529 – Л.С.) года, в полночь, Василий III ушел в историю.
Самое интересное, что против обыкновения, к врачам, лечившим Василия не применили никаких репрессивных мер за смерть больного. Видимо посчитали, что было сделано все возможное для спасения жизни князя. Составов мази, которой пользовали Великого князя до нас не дошло, а лепешки с медом и печеный лук были известным средством при нарывах в то время, и вряд ли от них могло наступить ухудшение.

    А. Широкорад в своей книге «Путь к трону», так описывает происходящее, - Вернувшись в свой дворец, великий князь призвал к себе бояр — князя Василия Васильевича Шуйского, Михаила Юрьевича Захарьина, Михаила Семеновича Воронцова, казначея Петра Ивановича Головина, дворецкого Шигону и, посоветовавшись с ними, продиктовал дьякам новую духовную грамоту. После чего Василий начал говорить с митрополитом Даниилом, владыкой коломенским Вассианом и своим духовником протопопом Алексеем о пострижении.

    В воскресенье великий князь велел приготовить себе служебные дары. Когда Василию доложили, что их несут, он встал с постели, опираясь на боярина М.Ю. Захарьина, и сел в кресло. Когда же вошел духовник с дарами, Василий стал на ноги, причастился со слезами и лег в постель. Затем великий князь призвал митрополита, братьев Юрия и Андрея, всех бояр и начал говорить: «Приказываю своего сына, великого князя Ивана, Богу, Пречистой Богородице, святым чудотворцам и тебе отцу своему Даниилу митрополиту всея Руси. Даю ему свое государство, которым меня благословил отец мой. А вы, братья мои, князь Юрий и князь Андрей, стойте крепко в своем слове, на чем вы мне крест целовали, о земском строении и о ратных делах против недругов моего сына и своих стойте сообща, чтоб православных христиан рука была высока над бусурманством. А вы, бояре, боярские дети и княжата, как служили нам, так служите и сыну моему, Ивану, на недругов все будьте заодно, христианство от недругов берегите, служите сыну моему прямо и неподвижно».

    Когда братья великого князя и митрополит ушли, Василий сказал боярам: «Знаете и сами, что государство наше ведется от великого князя Владимира Киевского, мы вам государи прирожденные, а вы наши извечные бояре: так постойте, братья, крепко, чтоб мой сын учинился на государстве государем, чтоб была в земле правда и, в вас розни никакой не было. Приказываю (поручаю - Л.С.) вам Михайлу Львовича Глинского, человек он к нам приезжий. Но вы не говорите, что он приезжий, держите его за здешнего уроженца, потому что он мне прямой слуга.

    Будьте все сообща, дело земское и сына моего дело берегите и делайте заодно. А ты бы, князь Михайло Глинский, за сына моего Ивана и за жену мою, и за сына моего князя Юрия кровь свою пролил и тело свое на раздробление дал».

    Василий III сильно мучился, слабел с каждым днем, хотя рана не болела и не увеличивалась, но продолжала гнить, и дух от нее был тяжелый. Василий очень страдал от этого, он просил князя Михаила Глинского и своих лекарей Николая и Феофила найти средство, с помощью которого можно было бы избавиться от невыносимого гнилостного запаха из раны.

    Боярин М.Ю. Захарьин пытался обнадежить великого князя: «Государь, князь великий! Обождавши день, другой, когда тебе немного полегчает, пустить бы водки в рану».

    Тогда Василий обратился к лекарю Николаю: «Брат Николай! Видел ты мое великое жалованье к себе: можно ли что-нибудь такое сделать, мазь или другое что, чтоб облегчить мою болезнь?»

    Николай отвечал: «Видел я, государь, к себе жалованье твое великое. Если б можно, тело бы свое раздробил для тебя, но не вижу никакого средства, кроме помощи Божьей».

    Тогда великий князь сказал детям боярским и своим стряпчим: «Братья! Николай узнал мою болезнь: неизлечимая! Надобно братья, промышлять, чтоб душа не погибла навеки».

    К среде великий князь Василий уже не мог встать с постели. Он опять велел принести себе служебные дары, и, чтобы причастился, князя пришлось поднимать под плечи. После причастия Василий даже поел немного. Потом призвал бояр — князей Василия и Ивана Шуйских, Воронцова, М.Ю. Захарьина, Тучкова, князя Михаила Глинского, Шигону, Головкина, дьяков — Путятина и Мишурина.

    Почти четыре часа великий князь наказывал им о сыне, о земском устроении, как править государством. Бояре разошлись только в седьмом часу вечера. Остались у Василия только М.Ю. Захарьин, Глинский и Шигона, и пробыли до самой ночи.

    Василий говорил о великой княгине Елене, как ей без него быть, как к ней боярам ходить, и рассказывал, как без него управлять государством.

    Между боярами возник раскол. Митрополит и М.Ю. Захарьин поддерживали желание Василия III принять монашество, а брат великого князя Андрей Иванович, боярин М.С. Воронцов и другие были против.

    В результате к обряду пострижения приступили, лишь когда у великого князя началась агония. Умирающий не мог поднять даже правую руку, чтобы перекреститься, и Михаил Юрьевич Захарьин приподнял его руку и совершил крестное знамение. Ровно в полночь со 2 на 3 декабря 1533 (05.12.1529 – Л.С.) года великий князь Василий III скончался.

    Так что же свело в могилу отца Ивана Грозного, человека еще не старого, который с удовольствием охотился, уделял внимание молодой жене, являлся отцом малолетних сыновей? Что стало причиной столь быстрого развития смертельной болезни?

Диагнозы.

Версия 1.

    Эта версия, можно сказать, историческая. У Василия развился нарыв, чирей, фурункул или, как в то время называли его «веред». По несчастливому стечению обстоятельств, нарыв распространился на окружающие ткани, вызвал их некроз и обычное заражение крови - сепсис, который и привел к летальному исходу.

    Можно ли было спасти пациента? Кто знает, но, если бы в то время могли вскрыть и почистить рану хирургическим путем, если бы Василий III получал антибиотики, то возможно он еще и пожил бы.

Версия 2. Туберкулез.

    Это была очень распространенная болезнь в средние века. От «сухотной» болезни, то есть от туберкулеза умер дед Василия III, Великий князь Василий Темный. Возможно, у внука была та же болезнь только в генерализованной форме, в виде костного туберкулеза. В условиях XVI века он был в таком случае, обречен. А в наше время, благодаря современным методам диагностики и лечения, шанс у него непременно бы был.

Версия 3. Периостит — воспаление надкостницы.

    Гнойное осложнение артрита сустава. Именно поэтому, как считают некоторые исследователи, вместе с гноем и вышел тот самый стержень, который на самом деле являлся частью отторгнутой воспаленной надкостницы. Лечение этого недуга мощнейшая антибактериальная терапия и немедленное хирургическое вмешательство, вплоть до ампутации. Естественно в XVI веке такое было невозможным.

Версия 4. Онкология.

    Да, как ни банально звучит, но Василия мог сгубить и рак. Рак кости или саркома мягких тканей бедра. В последней стадии, стадии распада. Даже в наше время, при таком диагнозе возможно только облегчение страданий умирающего, поскольку исцеление невозможно…

    Как бы то ни было, любая их 4 версий имеет право на существование. Воспалительный процесс не мог не оставить следов в костях останков князя, а значит точную причину смерти даже спустя века можно было бы установить при эксгумации останков Василия III, которые покоятся в Архангельском Соборе Московского Кремля.

    Но история сослагательного наклонения не знает, а потому на Московский трон взошел Иван Васильевич, чьи детские годы были полны интриг бояр, таинственной смерти матери, заговоров. Он не успел получить навыков правления от своего отца, не видел его примера, не знал твердой руки родителя. Может поэтому именно так, а не иначе сформировался характер царя, который войдет в историю с прозванием Грозный?