de omnibus dubitandum 1. 270

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (1572-1574)

    Глава 1.270. ПОМИЛУЙ МЯ, ГОСПОДИ, ПО ВЕЛИКОЙ МИЛОСТИ ТВОЕЙ…

    Ноябрьским 14 днем в год от сотворения мира 7037-й (1529) ночью, в тревоге, заглянул к больному другой брат, Андрей, с которым всегда был дружен Василий.

    — Не спишь, государь? Слышу: читают тебе псалмы божественные… Я и заглянул…

    — Рад, рад… Не спится теперь по ночам. Днем — все так вот и спал бы. А ночью — душно, тяжко. Грудь совсем заложило… Плохо лечат, проклятые…

    — А ты бы других…

    — И то. Вон, за Гетманом Яном послал. Он казак. А у них тайные есть зелья разные… Пусть попользует! Он много народу на Москве выпользовал.

    - Да что ты такой, словно напуган?

    — Чудо творится, брате… Дождь огненный с неба.

    — Что ты?.. Где? В какой стороне? Как бы лесов да деревень не пожгло… Убытки, гляди, будут какие?!

    — Нет, брат-государь, не то чтобы огонь простой… Звезды с неба так и сыплются…

    — А! Ну, это не опасно… И много?

    — Видимо-невидимо. Да вот, взгляни, пожалуй, государь.

    Андрей поднял занавес у окна, оттолкнул тяжелый ставень и указал больному брату рукой на темно-синее ночное небо.

    Было новолуние. Звезды, не затемняемые месяцем, ярко сияли, переливаясь мерцающим блеском в прохладном, влажном воздухе. Левей от окна, в южной части неба происходило нечто удивительное. Падали звезды. Не изредка, как это бывает всегда, а блестящим частым огненным дождем…

    — В глазах начинало рябить и пестреть, если долго, не отрываясь, глядеть на восхитительное зрелище…

    Долго смотрел Василий, то прищуривая, то снова широко раскрывая глаза.

    — Пятница нынче?..

    — Так, государь.

    — Завтра — Димитриевская суббота… Понял, понял?..

    — Что понял, брат-государь?

    — Большая звезда скоро с земной вершины скатится… Туда, в бездны… Помилуй мя, Господи, по великой милости Твоей…

    — Э, брат-государь, пустое! Оздоровеешь скоро, вот увидишь.

    — Ладно. И то хорошо. Прикрой ставень… Полы-то спусти оконные… Зябну я все… Ну, с Богом, ступай спать, Андрейко. Може, и я усну.

    И Андрей вышел из опочивальни.

    Словно напророчил облегчение брату Андрей.

    Наутро громадный стержень вышел из раны у Василия. Князь ожил, повеселел, стал надеяться на выздоровление. Лекарь-казак, Ян Гетман, приехав, мазями своими опухоль согнал с больной ноги. Не лежит она больше такая неподвижная, огромная, как прежде, словно бревно, мешая дышать, не давая сделать ни малейшего движения.

    Однако части распада остались в ране и вызвали новую беду. Появился антонов огонь… Опухоль, еще не совсем удаленная мазями, медленно начала распадаться.

    Язва стала широкой, черной, страшной… Настоящая «гагрина» (гангрена) с омертвелыми краями, покрытыми серым налетом. И воздух в покоях наполнен от нее тяжелым запахом тления!..

    — На Москву, на Москву скорее! — молит теперь Василий.

    Ясно: спасенья нет!..