Сказка про Хомяка и Мышонка. Часть 2

Хомяк проснулся. Не заворочался с боку на бок, устраиваясь поудобнее, а сел, мгновенно открыв глаза, и уперев лапки в соломенный тюфячок.
- Весна... - подумал Хомяк и удивился, откуда это ему известно, ведь в норке было темно, а дверца была плотно закрыта еще с февральских метелей. И, тем не менее, Хомяк ни минуты не сомневался, что весна все-таки наступила. Он пригладил шерстку на похудевших боках и заспешил к двери навстречу весне.
Дверь с трудом поддалась, и Хомяк успел слегка испугаться, что намерзший лед удерживает ее, и что весна в этом году запаздывает. Но дверь распахнулась и, зажмурившись, Хомяк втянул розовым носом пряный влажный воздух.
- Весна! - окончательно удостоверился Хомяк, открыл глаза и увидел солнце. Оно торчало прямо за краем луга, словно огромный золотистый подсолнух, сияя и согревая теплом его высунутый за двери нос. Хомяк снова зажмурился, на этот раз от удовольствия, и подставил солнцу свои пухлые щечки. На мгновение ему показалось, что уже летний полдень, когда даже в тени становится жарковато, а горячий воздух плавится в солнечном свете и плывет над землей. Сквозь прикрытые ресницы Хомяк смотрел на солнце и думал обо всем самом золотистом и ярком на свете: о пшеничных колосьях, о сухой уютной соломе, о яблоках, падающих вниз, до краев налитых летним соком, о веселых весенних одуванчиках, о лютиках на лугу, о прозрачных ягодах дикого крыжовника, о медовых сотах соседнего улья... Короче, обо всем теплом, золотом и прекрасном, что окружало его норку. Хомяк замечтался, и ему вспомнилась также золотая листва, что по осени устилала ковром ближнюю рощу.
- Как же так? - всполошился Хомяк. - Не успела начаться весна, а я уже думаю про осень!
И Хомяка снова начали одолевать обычные хлопотные мысли:
- А вдруг в лощине удастся найти пару-тройку сохранившихся орехов? А, может, вначале лучше посмотреть, не найдется ли корешков на лугу перед норкой? Или лучше отправиться за дорогу и проверить, а вдруг зерна, пролежавшие под снегом всю зиму, уже проклюнулись и направили свои зеленые стрелки прямо к солнцу.
И Хомяк, прищурившись, снова посмотрел на яркий солнечный свет, ощутил теплые лучи своим носом и подумал:
- Скоро все станет расти и цвести, а Мышонок будет приходить ко мне в гости каждый день! А потом станет совсем тепло, и мы сможем гулять долгими летними вечерами. А позже, когда урожай будет убран, мы будем устраивать восхитительные праздники. И если снаружи будет ветер и дождь, или мороз и снег, то у нас в норке все равно будет уютно, тепло, празднично и светло!
Хомяк мечтательно закрыл глаза и почти представил радостную картину, как вдруг его поразила мысль:
- А как же солнце? Ведь солнца-то зимой как раз и не будет! Ну, почти не будет... А в норке так точно не будет! А хочется устроить самый праздничный праздник, и чтобы в норке было светло! Светло, как летом!
И Хомяк заметался по своей норке из угла в угол, размышляя о том, как можно сохранить солнечный свет на зиму. Он вспомнил о том, что золотистый - это самый любимый цвет Мышонка, да и самому Хомяку он очень нравится. Хомяк подумал, что, конечно же, он сплетет новый коврик из золотистой соломки, и обязательно наносит чистого золотого песка, чтобы посыпать пол, и у него в кладовой будут золотиться пшеничные зерна... но солнечного света все равно будет не хватать.
Он так расстроился от этих мыслей, что бросился к Мышонку со всех ног, даже не надев шарфа. На бегу Хомяк перебирал в уме разные варианты: яблочный сироп, липовый мед, круглые золотистые бублики, но и это, как бы не было вкусно, было совсем не то, что солнечный свет. Он прикинул, что если пожарче натопить камин, то можно будет представить, что вернулось лето. Но камин топился шишками, и сначала они ярко вспыхивали, а потом горели уютными красными огоньками и давали много тепла, но совсем немного света. А Хомяку так хотелось, чтобы праздник даже зимой был светлым! Он так запыхался, добравшись до амбара, где жила мышиная семья, что едва сумел выговорить, что случилось, и почему он так спешил.
Мышонок так обрадовался визиту друга, что не сразу сообразил, что Хомяк огорчен не на шутку. Ведь все, ну, почти все, можно запасти на зиму, все - кроме солнечного света.
И вот уже они оба задумались и загрустили, присев рядышком на кочку и подставив бока теплому солнышку. А весеннее яркое солнце, как будто посмеиваясь над ними, щекотало их шерстку сияющими лучами. И когда Мышонок отправился провожать Хомяка домой, они стали наперебой утешать друг друга тем, что у них и так прекрасные праздники, а летом они проводят на солнце целые дни, и что иногда бывает так жарко, что даже хочется, чтобы пошел дождь.
Теплые весенние дни прогнали грусть, и лишь иногда, ранним утром, глядя на восходящее солнце, Хомяк размышлял о том, как ему хочется сделать Мышонку сюрприз и подарить в разгар зимы солнечный свет. Вероятно, занятый своими повседневными делами, он забыл бы о своей мечте, если бы однажды после обеда, когда Хомяк ненадолго присел отдохнуть в своей прохладной норке, к нему не примчался с новостями Мышонок. Он сообщил Хомяку, что кто-то из его многочисленной мышиной родни рассказал, что из пчелиного воска можно делать маленькие домашние «солнышки», и что этот родственник самолично видел, как эти «солнышки» подолгу светят в домах зимой. Правда, он ничего не рассказывал о том, сколько пчелиного воска потребуется. К тому же, Мышонок думал, что пчелам, вероятно, и самим нужен воск. Иначе, зачем бы они стали его делать? Хомяк согласился, что узнали они маловато, но про себя решил все же сходить к пчелиному улью, хотя ничего не сказал Мышонку, чтобы понапрасну не обнадеживать его.
И еще тем же вечером, до захода солнца, забросив не совсем срочные дела, Хомяк отправился к пчелиному дому. Он дождался, когда пчелы одна за другой начали возвращаться в улей, и хотел было расспросить одну их них, но они были так заняты работой, что не обращали на него никакого внимания. Бедный Хомяк просто не знал, что придумать. Ведь когда солнце зайдет за горизонт, все пчелы спрячутся и снова появятся лишь на восходе, чтобы опять разлететься по окрестностям. И тут он увидел невдалеке большой желтый одуванчик, сорвал его и бросился назад к улью в надежде, что хотя бы одна пчела прельстится чудесной пыльцой, которую можно собрать прямо у дома.
И действительно, одна запоздавшая пчела присела на одуванчик, а Хомяк, воспользовавшись случаем, вежливо расспросил ее, как они делают воск и много ли его бывает. Пчела, в общем-то, не хотела отвлекаться и с жужжанием собирала пыльцу с одуванчика, но она была уже практически дома и могла потратить минуту-другую на разговор. От нее Хомяк и узнал, что, конечно, пчелам и самим очень нужен воск.
- Иначе, куда же они будут складывать мед? И конечно же-ж-ж, они делают воска ровно столько, сколько его нуж-ж-жно. И, ж-ж-ж, они могли бы делать его и больше, но зачем? Ведь если нечем заполнять соты, то ни к чему их делать.
Хомяк вежливо поинтересовался:
- А что, если у них было бы намного больше пыльцы, чем в прошлом году?
На что пчела сердито ответила:
- Что ж-ж-ж, цветов в окрестностях предостаточно. Но что с того, если они растут так далеко, что мы не успеваем приносить пыльцу в улей до захода солнца?
Пчела еще раз сказала «ж-ж-ж» и исчезла в улье. Но Хомяк остался доволен разговором с пчелой и всю ночь видел во сне солнце, огромное и желтое, как тыква, которая в прошлом году выросла на соседнем поле, и в которой оказалось так много семечек, что половина окрестных птиц успела вдоволь наесться, прежде чем улететь в теплые края.
А следующим вечером Хомяк ждал около улья с целым букетом одуванчиков. И ему удалось разговорить сразу десяток пчел, хотя временами их многоголосое «ж-ж-ж» сбивало его с толку. Он осмелился спросить, уступят ли они ему немного воска, если он обеспечит им роскошное клеверное поле рядом с ульем. Хомяк знал, что пчелам очень по душе клевер.
- Ж-ж-ж, - взвились они, - возмож-ж-жно ли это? Ведь на лугу клевера совсем немнож-ж-жко?
Хомяк рассказал, что у него еще сохранились семена клевера с прошлого года, и он с радостью засеет ими луг, если пчелы будут так любезны, и поделятся с ним воском.
- Что ж-ж-ж, - сказали пчелы, - если клевера будет много, и он будет близко, у нас останется время сделать немнож-ж-жко больше воска.
- Спасибо! - крикнул Хомяк и побежал домой, разыскивать в кладовке прошлогодние запасы клевера.
Теперь он каждое утро вставал раньше обычного, разносил семена клевера по лугу и аккуратно присыпал их землей. И каждую свободную минуту вечером он тоже тратил на посев цветочных семян. Ему очень хотелось порадовать Мышонка, поэтому он старался изо всех сил.
Лето накатывало жаркой волной, и вот уже по всему лугу появились белые и розовые шапочки клевера.
И Хомяк частенько по вечерам ходил к улью с букетом полевых цветов, чтобы побеседовать с пчелами. Однажды в августе, когда дни еще были жаркими, а ночи уже дышали прохладой, Хомяк перенес весь воск, подаренный пчелами, к себе в норку.
- Спасибо, что поделились со мной солнцем! - кричал Хомяк вдогонку пролетающим пчелам, - потому что воск и вправду пах летним полднем.
- Спасибо, что поделился с нами клевером, веж-ж-жливый Хомяк! - отвечали пчелы.
А потом долгими осенними вечерами, когда становилось слишком темно, чтобы продолжать запасаться на зиму, Хомяк делал из воска свечи, домашние солнышки, как называла их мышиная родня, и представлял, как он удивит и обрадует Мышонка. И зимний праздник станет запоминающимся, светлым и ярким.
За хлопотами незаметно пришла зима, выбелив окрестные поля, а морозные ночи рассыпали по темному небу золотистые зернышки звезд. Скоро снега стало больше, так много, что и Хомяк, и Мышонок каждый день выходили из своих норок, чтобы протоптать в снегу еще кусочек тоннеля навстречу друг другу. Они почти столкнулись носами в снегу, но оба были очень рады, несмотря на то, что замерзли и были засыпаны снежинками, ведь они не виделись с самого начала снегопада.
И когда Хомяк немного церемонно пригласил Мышонка пожаловать к нему в гости на праздник по случаю зимы, Мышонок, который тоже был очень вежлив, когда хотел, ответил:
- С превеликим удовольствием! И, в свою очередь, приглашаю нанести ответный визит.
Когда обмен приглашениями был окончен, друзья поспешили домой к Хомяку, отогреваться и пить горячий травяной чай с медом.
Долгожданный день Праздника выдался хлопотным и морозным. Хомяк поправлял украшения и перекладывал новые циновки из хрустящей соломки, сновал между кухней, кладовой и праздничным столом, и, конечно, расставил повсюду свечи, приготовленные специально для этого случая. Он зажег их, как только раздался стук в дверь, оповещающий, что пришел Мышонок, и восковые свечи наполнили норку золотистым сиянием. И украшения, и коврики, и медовые соты поблескивали в их свете, золотилась хрустящая корочка пирога на столе, свечи горели, распространяя запах летнего полдня. Но еще ярче горели восторгом и радостью глаза Мышонка, потому что он понял, что его друг готов для него совершить невозможное - запасти на зиму солнечный свет.
А когда все самое вкусное было съедено, и самые интересные истории рассказаны, друзья молча любовались сиянием свечей, и видели в их свете все самое прекрасное и золотое - солнце, лето и дружбу.
Прервав молчание, Хомяк неожиданно сказал:
- Солнце дарит всем свет, цветы дарят пчелам пыльцу, пчелы дарят нам мед и воск, чтобы мы, в свою очередь, могли подарить радость своим друзьям.
И растроганный до слез Мышонок ответил:
- Эти свечи сияют как солнце, но гораздо важнее - сияющие рядом глаза друга!