Былинные земли. Церковный удел с центром Ушачи. 4

(Продолжение)

АРЕНДАТОРЫ «ШТАБНЫЕ»

Аренда была удобным способом существования – особенно для тех, кто занимал административные должности. Например, застенок Липе сдавал полоцкий подчаший Тадеуш Корсак. А наиболее частые случаи отмечались в практике старосты Норницкого. Откуда он, пока сказать сложно. Один раз он упомянут как «староста зегоский», что пока не поддается расшифровке.

Должность полоцкого регента занимал Антоний Меницкий. Как пояснил белорусский ученый, кандидат исторических наук Вячеслав Носевич, регент – это канцелярский секретарь. Выходит, Антоний служил при дворе воеводы. Иначе говоря, был писарем «при штабе». Это высокая должность, если вспомнить аналогичную в средневековом Вильно – когда Лев Сапега занимал писарское кресло при короле Батории. Она позволяла обладать широким информационным «полем» - видеть всю подноготную, что творилась в области подоотчетного региона.

С ТОВАРНЫМ ЗАБРАЛОМ

Картина была пестрой. Великокняжеский строй еще держался на магнатах, что обзавелись многочисленными имениями. Но нарастал новый класс – «навар» порождал неуемное желание разбогатеть. Хлебопашество было низким, но привлекали рыбные реки и необъятные леса, которые открывались для товарных пользователей. Владельцами становились паны с отдаленных мест. Помимо уже упомянутых, можно назвать Тадеуша Слепеця, мстиславского обозного, и панов Петухов, вилькомирских ловчих, да Игнация Новинского, минского регента, да познаньского коморника Бонифация Видмонта, да смоленских скарбников Юзефа Шадурского и Яна Садковского, да подчашего саноцкого Гриневского, да ротмистра браславского Франтишка Ивановского.

…И ПРЕМЬЕР-МАЙОР РОССИЙСКИХ ВОЙСК

Близость Полоцка сказывалась на другом составе землепользователей. Среди собственников видим и городничих оттуда, и писарей, и подкомориев, и стражников, и подчаших, и подвоевод, и ротмистров, и регентов, и подстолиев, и каштелянов, и даже судью пограничного. Особняком смотрелся «премьер-майор российских войск Казимир Кублицкий» Как он «затесался» в компанию владельцев на территории, которая еще сохраняла статус великокняжеской, сказать трудно. Сведений нет. Бывшие «земцы» уже не отмечались.

ЛЕПЕЛЬСКИЕ МУКОМОЛЫ

…Однажды мы с лепельскими краеведами поехали посетить Зарубовщину – это в направлении Кублич. Нас интересовало место побоища. Во время фашистской блокады партизаны совершили неожиданный налет на вражескую стоянку, нанеся невиданные потери. По дороге заехали на одно место – рядом с польско-советской границей, образовавшейся в эпоху распада Российской империи. Увидели широкое поле, высаженное плодовыми деревцами. Оказалось, что посадку организовали лепельские предприниматели, взяв кусок земли в аренду.

Похожим образом объявились на кубличских землях Гущи. Первоначально этот род закрепился в северной области Лепельского озера, на перекрестке полоцких и витебских дорог. Я о Гущах рассказывал в материале «Чаша Грааля…» Их нельзя отнести к числу магнатов. Они мололи крестьянское зерно, имели водную мельницу, завоевали почет и уважение. В их честь назвали Гущин Прудок. А в 1789 году их имена уже на Ушаче. Антоний Гуща осваивал пустошь Можейка, арендуя у смоленского скарбника Юзефа Селлявы. Ясно, что на этом много не заработаешь. С заставного владения снимались 56 злотых и 20 грошей. Кубличские земли многого не давали. Это была граница низменности, за которой раскинулись необъятные Ушачские озера. Гущи пристроились к Селлявам. Их объединяло многое. Оба представляли полоцкую знать – были выходцами не издалека, не откуда-то, а местного происхождения, в среде которой сформировались свои принципы нравственности на основе культовых, храмовых заповедей. В преддверии крушения союза с Короной власть поворачивалась лицом к пограничным, окраинным землевладельцам, осознавая неизбежность сотрудничества с восточным соседом. Местные собственники поощрялись королевским вниманием. Мацей Гуща, владея Дворками Скулиновскими, или Кубличами, носил звание «дворянина е.к.м.», что расшифровывается как «дворянин его королевской милости». Нельзя не заметить проявление заинтересованности к Кубличам, что исходило из стремления удержать край. Титул «его королевской милости» носил также хорунжий Антоний Кублицкий.

Однако Речь Посполитая неумолимо двигалась по западному образцу, и свернуть с того пути было немыслимо. Нравственные ценности подчинялись прагматическим идеалам, где главное место отводилось прибыли. Гущи не вписывались в бурный водоворот капиталистического напора, стать магнатами не удавалось. Имение Будники находилось в экстрадиции пана Юзефа Томашевича. А их центральным поместьем – Гущиным, владел пан Томаш Сушинский. Гущинская плебания, по присяге лепельского декана, администратора ксендза Марковского, освобождалась от выплат в казну - не имела подданных. А добровольный взнос был сродни отмазке «отвяжитесь» - составлял всего 1 злотый и 12 грошей.

А ЧТО КРЕСТЬЯНИНУ – ХРИСТИАНИНУ?

Речь Посполитая продвигала западные идеи, ориентируясь на Флорентийскую унию, и распространялись духовные ценности, замешанные на двух ипостасях. Они исходили из королевского двора, который подчинялся имперскому влиянию, но не учитывались интересы низов – христианской массы, которая в большом Великом княжестве была разнообразной, с местными особенностями, давними традициями. А потому Кубличская парафия выделялась густой религиозной сетью – с упором на католицизм, но с оттенками разных конфессий.

Местную паству обслуживали 12 плебаний, разбросанные по территории. Они ориентировались на прихожан греческого обряда, но назывались униатскими, и проповеди читали ксендзы. Их именовали парохами, а происходили они из разных мест. Гущинской плебанией заведовал лепельский декан. Должность завечельского администратора занимал ксендз Павел Томкович. А Бенедикт Саульский считался капелланом в Дзвони. В основном, кубличские плебании, как и задорожские, не имели «подданных», то есть на их счету не было собственности в виде весей и застенков, а оттого освобождались от обязательных взносов в казну. И только два прихода показывали небольшую доходность – это Великодолецкая и Завечельская, которые пополняли свое состояние более чем двумястами злотыми в год.

ПОКАЗАТЕЛИ КУБЛИЧСКОГО ПРОБОША

Католическая плебания содержалась особо. Она располагалась при местечке Кубличи, и Констант Мирский – священник, показывал доход «вместе с подданством» (так в тексте), который составлял 2554 злотых 16 грошей и 2 шелега. Он же, как заставник – пробош кублицкий, арендовал весь Петровщизну у каштеляна Селицкого, кавалера орденов польских, поясняя, что 252 злотых имеет «не от чинша, а от 7% заставной суммы». Ясно, что ксендзу было не к лицу иметь дело с чиншем, где крутились наличные. Плебанского хозяйства, свойственного католическим центрам в виде корчемного предприятия, с весями, фольварками и застенками, крестьяне которых обслуживали церковное подворье, тоже не было. Три пана-плебана – Штумберг, Блажевич и Борейко, располагались в обыкновенных домах (дымах). Один проживал в Кубличах, второй – в Петровщизне. И только третий - в Беляковщизе, имел двор, к которому крепились два «господарских» жилища.

ЧТО ЭТО ТАКОЕ - АЛТАРИЯ

Что характерно, в Кубличах были две алтарии. Одну, фундушевую, устроили Кулеши, и, по присяге ксендза Мартина Ушинского, ее «годовой процентный доход» (так в тексте) составлял 700 злотых. А вторая алтария называлась «вольной», что подразумевало, очевидно, передвижной характер священнодействия – молельный центр на колёсах?

(Продолжение следует).

На снимке (из интернета): портрет виленского епископа Масальского, в бытность которого происходили описываемые событи. Фото с картины 1785 года.


31.01/24