Последний ушкуйник - непоследовательная трилогия

Оглавление

Введение

1. Ушкуйники как социальное явление

   1.1. Этимология названия ушкуйник

   1.2. Социальный состав и задачи ушкуйников

2. Закат ушкуйничества

   2.1. Хлынов — столица ушкуйников

   2.2. Вече Вятской республики

   2.3. Конец вятской вольницы

   2.4. Вятка — родина казачества?

Домыслы автора

3. Последний ушкуйник

   3.1. Последнее вече

   3.2. В доме воеводы...

   3.3. Мишка Ладейщиков

   3.4. Осада Хлынова

   3.5. Исход

   Эпилог

Введение

“Социальный” является синонимом слова "общественный". Любая дефиниция, включающая в себя хотя бы один из этих двух терминов, предполагает наличие связанной совокупности групп людей, то есть общества. При понимании социологии, как науки о поведении больших групп, объектом изучения являются как раз группы, а предметом исследования – особенности поведения этих групп. Социальное время – это время существования такого специфического объекта как группа, т.е. относительная величина, отражающая меру перехода группы от факта ее возникновения до факта ее исчезновения. В качестве таких групп могут рассматриваться: толпа; политические, религиозные и этнические группы; государство и т.п. [1].

Совершенно случайно обнаружил, что историками Руси уделено крайне мало внимания не только исследованию такого социального явления как “ушкуйники”, “ушкуйничество”, но и её социальному времени, которое насчитывает даже не десятилетия, как например движение хиппи, а века. Забегая вперед, можно говорить о том, что эта тема - целый пласт истории Руси! Ушкуйники — кошмар викингов и Золотой Орды!

Первое известное упоминание о молодцах-ушкуйниках датировано 1186 годом. В Новгородской летописи говорится о том, что «ходиша на Емь* молодьци о Вышате о Василевици* и придоша опять сторови*, добывъше полона» (Новгородец по имени Вышата Васильевич повел свои войска на Емь в 1186 году и вернулся невредимым и с пленными). Но расцвет пришелся на XIII-XIV века.
_____
*Емь - фин­но-угор­ское пле­мя, оби­тав­шее во внутренних рай­онах южной Фин­лян­дии (Та­ва­ста­ланд) в бас­сей­не реки Ем­ца, ле­во­го при­то­ка Северной Дви­ны, упо­ми­на­ет­ся в Нов­го­род­ской пер­вой ле­то­пи­си [Большая российская энциклопедия 2004-2017].
*Вышата Васильевич, новгородец – 1186 г.
*Сторови - здоровый, древне-русское (Новгор. I летоп., синод. рукопись).

В новгородских летописях вольных людей, совершавших морские и речные набеги, называли «молодцы», а вот ушкуйниками они назывались в летописях «низовских» княжеств*. Но по сути это одно и то же.

Удивительно, но многим соотечественникам, активно интересующимся историей Руси, эти термины вообще не знакомы. Причин такого забвения несколько, а история ушкуйничества весьма противоречива по следующим причинам.

С одной стороны, большинство летописей, дошедших до нас, можно назвать “князецентричными”, поскольку летописцы были людьми, кормившимися, как правило, на княжеском дворе, в монастырях, поэтому и фиксировали в летописях только официальные действия княжеской дружины. Повторю — официальные, т.е. фиксировался даже не каждый крупный шаг князей [2], а уж походами ушкуйников никогда не руководили князья.

С другой стороны, после того, как Иван III окончательно уничтожил ушкуйников как социальное явление, он повелел уничтожить упоминания о них из летописей, кроме тех текстов, где ушкуйников называли разбойниками.
 
Наконец, к фальсификации и сокрытию правдивой информации приложили руку западные историки: не могло быть на Руси ничего, чем можно гордиться.
_____
*Низовская земля — в XII-XIII веках название территорий Владимиро-Суздальского княжества, располагавшихся на юго-востоке от Новгородской земли, в бассейне верхнего течения Волги ниже устья реки Мологи.

Этими факторами обусловлено то, что некоторые исследователи видят в ушкуйниках заурядных разбойников, речных пиратов, толпу бродяг и т.п. Другие считают, что ушкуйники — великие герои Руси, оболганные и забытые [2]. Конечно, низводить роль ушкуйников до банального пиратства и грабежа значит слишком упрощать само явление ушкуйничества, но и представлять их “белыми и пушистыми” тоже не стоит. Например, то, что ушкуйники не чурались пограбить и купцов соседнего  Владимиро-Суздальского  и других княжеств, отмечает в своем стихотворении “Ушкуйник” А.К. Толстой:

Одолела сила-удаль меня, молодца,
Не чужая, своя удаль богатырская!
А и в сердце тая удаль-то не вместится,
А и сердце-то от удали разорвется!
Пойду к батюшке на удаль горько плакаться,
Пойду к матушке на силу в ноги кланяться:
Отпустите свое детище дроченое,
Новгородским-то порядкам неученое,
Отпустите поиграти игры детские:
Те ль обозы бить низовые, купецкие,
Багрить на море кораблики урманские,
Да на Волге жечь остроги басурманские!

Поэтому представляется, что истина, как обычно, находится где-то посередине.

В войнах со скандинавами, в национально-освободительной борьбе русского народа против монголо-татарского ига, в освоении северных территорий ушкуйники участвовалине не бескорыстно — их привлекала военная добыча. При этом следует признать, что ушкуйники долго, упорно и систематически терроризировали население Орды, облагали данью и жгли ее города, старательно подрывали на всех уровнях ее экономику, прерывали на долгие времена торговлю между отдельными регионами самой Орды и перекрывали международные торговые пути. Именно разрушительные результаты воздействия ушкуйничьих ватаг на внутренние дела Золотой Орды не позволили ханам вновь восстановить былое могущество своей державы после ее погрома, учиненного Тимуром (Тамерланом) [3].

1. Ушкуйники как социальное явление

1.1. Этимология названия ушкуйник
 
Ушкуйники начинали как первопроходцы-колонизаторы. Каждую весну из Новгорода уходили на север ватаги добровольцев. Снаряжавшие их бояре ставили перед ними задачу захватить как можно больше новых земель, построив на них городки, которые служили одновременно крепостью и факторией для торговли с местными племенами звероловов. С таких малых крепостей, окруженных деревянным тыном, начинались Архангельск, Мурманск, Вологда и еще многие города Русского Севера [7].

Даже этимология термина “ушкуйник” вызывает у историков разногласия.

Ушкуй — используемое на Руси парусно-гребное судно XI—XV вв. По одной версии, название связано с рекой Оскуй — правым притоком Волхова у Новгорода, где новгородцы строили лодки, называемые ими «оскуй», или «ушкуй».

Другую версию происхождения слова «ушкуй» выдвинул и обосновал лингвист Макс Фасмер. По этой версии ушкуй происходит от поморского «ошкуй» — полярный медведь. Название «ошкуй» использовалось в лексике у поморов ещё в IX веке.
 
Есть версия, согласно которой название кораблей произошло от тюркских слов «учкул», «учкур», «учур», означающего «быстрый корабль» [4].

Достоверно известно одно: на носу судна — ушкуя — обычно размещалась резная голова полярного медведя.

Ушкуи характеризовались большим соотношением длины к ширине, из-за чего они имели хорошую скорость [2]. Длина ушкуя составляла 12-14 метров, ширина - 2,5 метра. Вместимость корабля — 30-35 воинов. Скорость плавания на веслах — до 12 узлов (это более 22 км/ч).

Киль ушкуя был широким и плоским. Это был брус, который вытесывали из одного ствола дуба, поверх которого накладывалась широкая доска, служившая основанием для поясов наружной обшивки. Она скреплялась с килем деревянными стержнями (гвоздями), концы которых расклинивались. Одинаково изогнутые носовая и кормовая балки соединялись с килем деревянными гвоздями или в потайной шип. Верхний пояс обшивки был толще остальных примерно в полтора раза. Набор лодки — шпангоуты*, штевни и киль — тоже из дуба, а обшивка корпуса набиралась из тесаных досок сосны и устанавливалась внакрой. Сегодня это называется клинкерная обшивка, т.е. когда доски укладываются внахлест, кромка на кромку, образуя своеобразные ребра. Клинкер* делал лодку более устойчивой на курсе [2].

На внутреннюю обшивку ушкуя опирались 6 или 8 банок* для гребцов.
 
Планширь (деревянный брус с гнездами для уключин, идущий вдоль борта лодки и прикрывающий верхние концы шпангоутов) — отсутствовал. Ушкуи несли единственную съемную мачту, располагавшуюся в центральной части корпуса. Вместо руля использовалось кормовое весло. Благодаря симметричным образованиям носа и кормы, ушкуй мог, не разворачиваясь, моментально отойти от берега, что приходилось часто делать при набегах.
_____
*Шпангоут — поперечное ребро корпуса судна, элемент жёсткости обшивки корпуса корабля.
*Клинкер — в судостроении так называют обшивку корпуса лодки, при которой доски (планки) обшивки кладутся от киля к планширю внахлест друг на друга, то есть предыдущая планка немного перекрывается следующей. Этот способ еще в средние века широко использовался в Северной Европе, откуда распространился далее по континенту.
*Банка гребная — деревянная доска для укрепления лодки от сдавливания, а вместе с тем сиденьем для гребцов. Банка, через которую проходит мачта, называется мачтовой.


Осадка ушкуя была очень маленькая — около полуметра, что позволяло ему ходить по мелководью. При этом грузоподъемность ушкуев составляла 4 - 4,5 тонны. Cудно использовалось как для военных, так и для торговых целей.

Ушкуи были довольно легкими кораблями, поэтому в случае необходимости дружинники могли переносить (либо переволакивать) их на расстояние нескольких километров, чтобы обойти пороги, или войти в систему другой реки.

Новгородцы строили два разных типа ушкуев — морские и речные. В морском варианте использовался один косой парус и по обоим концам корпуса судна делались трюмы. Косой парус — парус, который ставился в диаметральной плоскости вдоль судна. Прямой парус имел только речной ушкуй, как и полностью открытую палубу без трюмов. Ушкуи считались самыми крупными русскими судами XIV-XV веков.
 
1.2. Социальный состав и задачи ушкуйников

Отсутствие централизованной власти, которая могла бы сдерживать неблагородные людские порывы, привело к возникновению ушкуйников, которых также называли пиратами Северной Руси [6].

Рядовыми ушкуйниками обычно становились не приписанные к какой-либо общине новгородские бедняки и «низовые» люди (москвичи, смоляне, нижегородцы и прочие), которых нелегкая судьба занесла в Господин Великий Новгород [4]. Что, конечно, не исключало участия в этих походах и выходцев из вполне благополучных семей, которым "живость характера" не позволяла вести приличный их положению степенный образ жизни. При этом новгородские власти никогда официально не признавали свое участие в предприятиях ушкуйников, выдавая их за стихийное проявление народной воли. Ушкуйники предпочитали быть вольными людьми и подчинялись выборным вожакам, которые часто назывались воеводами.

Финансировали экспедиции ушкуйников боярские семьи или богатые купцы, которые назначали этим «бригадам» опытных и авторитетных командиров — «ватаманов». О происхождении данного слова также ведутся жаркие споры. Многие считают, что это искаженное hauptmann — вожак, начальник. Однако, вполне возможно, что происходит оно от русского слова «ватага»: «ватаган» или «ватагман» в первоначальном варианте. Ватаманы же лично занимались набором команды: придирчиво и с особой тщательностью. Требования к кандидатам предъявлялись весьма суровые: большая физическая сила, выносливость, владение различными видами оружия, умение грести на веслах, плавать, ездить верхом и т.д. Все это было важно потому, что род деятельности ушкуйников был достаточно обширным и разнообразным и включал:

— разведку и захват новых территорий, которые можно было бы обложить данью или присоединить к Новгороду;
— охрану новгородских купеческих караванов и факторий;
— ослабление соседних с Новгородом княжеств;
— грабеж чужих караванов.

Таким образом, ушкуйники представляли собой хорошо вооруженную дружину, которая решала свои задачи, перемещаясь по рекам на ушкуях. Они были прекрасно обучены военному и морскому делу. Бойцы носили кольчуги, вроде байдана с крупными кольцами, или бехтерец. Многие были вооружены копьями, мечами, топорами, но большинство предпочитало сабли, за поражение противника на расстоянии отвечали луки и арбалеты.

Есть все основания считать ушкуйников профессиональными воинами по следующим причинам [8]:
 
— они шли на войну исключительно ради добычи и, следовательно, существовали и даже наживались за счет своей военной деятельности; в то же время, их ватаги не были постоянными военными формированиями;
— они отлично владели различными видами оружия;
— каждый потенциальный ушкуйник проходил строгий отбор;
— у ушкуйников была прекрасно поставленная разведка: историки предполагают, что среди «шпионов» этих пиратов были тюрки и угро-финны, а позднее — и казаки.

Именно поэтому походы ушкуйников, как правило, были успешны. Создавалось впечатление, что грабители отлично ориентировались на местности, уже заранее зная, где что расположено.

Ушкуйники часто отвлекались от перечисленных задачи, если была возможность «поработать» и на себя. Так, отряды ушкуйников отправлялись в поход без определенной, четко поставленной, задачи — «за зипунами». И горе было тому, кто оказывался у них на пути. Национальность потенциальных жертв и их вероисповедание для ушкуйников не имели никакого значения.

Начав с освоения новых земель, ушкуйники постепенно превратились в жестоких и алчных речных пиратов. Их ватаги спускались вниз по Волге, грабили караваны и прибрежные татарские городки, беспощадно вырезая население. Возвратясь домой, они быстро спускали награбленное и на следующий год снова отправлялись за приключениями [7].

При этом ушкуйники относились к русским не лучше, чем к скандинавам или татарам. В своей книге «Монголы, татары, Золотая Орда и Булгария» известный историк Альфред Халиков писал, что отряды под руководством Прокопа и Смолянина в 1375 году захватили и разграбили Кострому, перебили множество народу, сожгли дома, а пленных посадили в свои лодки и увезли, чтобы продать в Казани [14].

По сведениям русских летописей, из своих походов ушкуйники часто помимо золота, серебра, пушнины и прочих богатств привозили молодых девушек и женщин. Сначала это были скандинавки: норвежки, финки и шведки. Затем охота пошла уже за жительницами Волжской Булгарии и Золотой Орды. Хотя чаще эта незавидная доля доставалась русским девицам. Если какая-нибудь из пленниц приглянулась, ее могли не продать в рабство, а забрать с собой — в Новгород или Хлынов. Будучи людьми без национальности, ушкуйники не особо ограничивали себя какими-либо представлениями о нравственности [14].

Повторимся, Новгородские власти, как правило, дистанцировались от этих «частных военных компаний», но практически всегда были осведомлены о планах очередного похода, не только не мешая, но часто оказывая тайное содействие [4].

Многие боярские семейства использовали ушкуйников в своих целях не только для захвата новых земель. В жарких схватках, то и дело вспыхивавших на вече, ушкуйники первыми пускали в ход ножи и колья. Кроме того, республика нередко использовала их для защиты своих границ. Великолепные воины, они с успехом заменяли профессиональное войско, стремительными ударами отбрасывая тех, кто зарился на новгородские земли [7].

Как мы помним, первый поход ушкуйников, зафиксированный в летописи, произошел в 1186 году. Следующий большой поход ушкуйники в союзе с карелами организовали в 1187 г., когда был взят город Сигтуна. На тот момент Сигтуна была крупнейшим шведским городом и столицей.
 
Вот как описывается разграбление Сигтуны в хрониках Эрика:

Свеям урон наносили огромный
козни карелов — язычников темных.
До вод Мелара они доплывали,
будь сильный шторм иль спокойные дали.
Шли, не стесняясь, шхерами свеев,
гости незваные, злобу лелея.
Плыли до Сигтуны раз корабли.
Город сожгли и исчезли в дали.
Жгли всё дотла и многих убили.
Город с тех пор так и не возродили.
Архиепископ Йон там сражен.
Весел язычник, в радости он,
что у крещенных так плохи дела.
Русским, карелам смелость дала
мысль та, что свеям не устоять
и можно смело страну разорять.
Чистую правду поведал здесь я:
славный погиб в Асканесе Йон ярл,
тот, что последние девять лет,
дом свой не видя, в латы одет,
с русскими и ижорой сражался.

По одной из версий значимым трофеем того похода стали церковные ворота (изготовленные в 1152—1154 г.г. в Магдебурге), которые победители по возвращении передали в новгородский Софийский собор.

В 1318-м ушкуи приплыли в столицу Финляндии Або (современный Турку) и ограбили его, забрав церковный налог Ватикану за несколько лет. Затем они напали на города Норвегии, и местное правительство даже попросило помощи у папского престола, чтобы организовать против грабителей крестовый поход.

До своего разгрома Иваном III ушкуйники совершили еще ряд громких походов в Финляндию, Норвегию и Швецию (хроника походов достаточно подробно представлена в работе [2]), но позднее главным направлением походов ушкуйников стало всё же восточное: реки Волга и Кама.

За Верхнее Поволжье Новгород вел упорную борьбу с Ростовом, который поддерживали другие северо-восточные княжества (Кострома, Ярославль). Так что никакой симпатии новгородские ушкуйники к “низовским” конкурентам не испытывали. Те отвечали им взаимностью [4].

В 1369 г. ушкуйники на 10 судах совершили рейд по Волге и Каме, вновь дойдя до Булгара. В 1370 г. они отомстили Костроме и Ярославлю, где в 1360 г. были схвачены их соратники, изрядно разграбив их.
 
Пожалуй самым заметным событием того периода было разграбление столицы Орды, города Сарай в 1471 году. «Того же лета ходили Вятчане ратью на Волгу. Воивода был у них Костя Юрьев. Да взяли Сарай и полону бесчисленная множество и княгинь сарайских» (Устюжская летопись. ПСРЛ. Т. 37, стр. 93). Подробно эти события описаны в бестселлере Ю. Корчевского [5].

Город Сарай находится в 170 км. от Астрахани вверх по течению Волги, но, ни на одной из современных карт его не найти. В те времена, в городе проживало одновременно от 70 до 100 тыс. человек, Сарай считался крупнейшим городом Европы и даже Азиатского Востока, сравнимый с Багдадом, Каиром, Константинополем и Римом того времени. Сарай был самым богатым городом Золотой Орды.

Сарай был построен не на берегу Волги, а на ее рукаве — на берегу реки Ахтубе. Она была слишком мелководной для тяжёлых военных судов, но только не для ушкуйников и их лёгких маневренных кораблей. Скорее всего, ушкуйники подошли к Сараю рано утром, на рассвете, они быстро перебили охрану и начали грабить, но грабить слишком долго ушкуйники не могли. Татарская армия могла подойти в любой момент, и против них было не устоять, ушкуйники освободили тысячи русских рабов, нагрузили свои лодки самым ценным: золотом, драгоценностями, дорогими тканями, оружием и отплыли также быстро, как и появились.

Чтобы за ними не соорудили погоню, грабители подожгли город с разных концов: степной город вспыхнул мгновенно .

Только в течение 1360–1375 годов они совершили 8 крупных набегов, не считая множество мелких, подробная информация о которых не попала на страницы письменных источников. Но как только в конце XIV века ханская власть укрепилась, походы ушкуйников стали намного более редкими и гораздо менее удачными [8].

Справедливости ради следует сказать, что была и иная “ушкуя”. Она рождалась не под набатным гулом вечевого колокола, но под сладостными напевными звонами Софии Премудрости Божией. Не на поиск новых земель, не за прибыльной рухлядью, рыбьим зубом и пушистыми мехами зверя полуночных дебрей слал ее этот звон, но за тем, что во стократ дороже, за тем, чего не купить было на шумном торжище Новогородском, за познанием света Премудрости Божией, сокрытого в безмолвии пустыни. Шли, искали и находили…

Такими ушкуйниками были и соловецкие первосвятители Герман, Зосима и Савватий*, приплывшие по Полуночному морю на безмолвный дотоле остров [10].

Шло время. Ушкуйники из «независимых военных подрядчиков» превратились в криминальный элемент, промышлявший разбоем. Новгородцы не стали терпеть «беспредельщиков» и вышибли их из черты города. Ушкуйники нашли себе пристанище в городе Хлынове (позже — Вятка, сейчас — Киров), сделав его своеобразной пиратской столицей и самоуправляемой территорией [12].

2. Закат ушкуйничества

2.1. Хлынов — столица ушкуйников

Случалось, что ушкуйники братались с племенами, на территории которых селились. Этим во многом объясняется быстрое покорение Великим Новгородом огромных территорий. Для их освоения во время набегов ушкуйники стали строить небольшие остроги в верхнем и среднем течении Вятки и в бассейне Северной Двины (Заволочье). Но чаще ушкуйники действовали силой. Как правило, местная знать вливалась в русское боярство.

В 1181 г. Болванский городок (так он назывался местными жителями — чудью отяками) на правом берегу реки Вятки был взят ушкуйниками и переименован в Никулицын. Город Никулицын (ныне село Никульчино) стал первым Вятским поселением русских.
_____
*Святые чудотворцы Савватий, Зосима и Герман —основоположники Соловецкой обители.

В 1381 г. ушкуйники на высоком правом берегу реки Вятки взяли черемисский городок Каршаров (Кокшаров) и переименовали его в Котельнич. Город Котельнич стал вторым Вятским поселением русских.

Котельнич расположен на высоком правом берегу реки Вятки, в местности, прорезанной оврагами, по которым текут ручьи Балакиревица, Котлянка и Родиновка, близ впадения в неё реки Моломы. Расположен был в 116 верстах (около 124 км.) к юго-западу от г. Хлынова.

В 1457 г. в Вятской земле, в устье р. Хлыновица на холмах высокого левого берега реки Вятки был построен полностью деревянный город Хлынов. Хлынов стал третьим Вятским поселением русских.
 
Стоит заметить, что однозначного мнения о дате основания города Хлынов до сих пор среди историков и краеведов не существует, как и нет согласия в этимологии его названия.

Существует несколько версий.

Первую гипотезу, согласно которой название Хлынов происходит от прозвища хлын, приводит В. И. Даль в «Толковом словаре живого великорусского языка» — «тунеядец, мошенник, вор, обманщик в купле и продаже, барышник, кулак».

Вторая гипотеза: название Хлынов — гидроним от названия реки Хлыновицы. Конечно, всем известен глагол — хлынуть или нахлынуть в значении: натечь, набежать, налететь во множестве, потоком, толпой — «вода хлынула с гор, дождь хлынул как из ведра».

Существует также и совсем экзотическая версия: будто бы Хлыновица получила название оттого, что «в то время по реке оной летевше птицы и кричавшее хлы-хлы».

Наиболее вероятным представляется вятское предание, записанное автором «Повести о стране Вятской»: город Хлынов получил название по имени реки Хлыновицы, а та, в свою очередь, от глагола хлынуть, в значении «натечь», «набежать». Возможно, она сохранила память об удивительном событии, произошедшем при основании города.
Хлынов находился на водоразделе рек, текущих на север, в Двину, и рек, текущих на юг, в Каму и Волгу.

Значительные русские центры на Вятке — Никулицин, Шестаков, Слободской — располагались по правому берегу, тогда как Хлынов возник на левобережье, которое ранее находилось под контролем Казани.

Хлыновский кремль представлял из себя деревянную стену в виде пятиугольника с 8 башнями, 4 из которых были с проезжими воротами, 4 — с глухими. Основная функция — оборонительная.

Главной башней стала Спасская, превышающая все постройки кремля. Проезд под ней выводил на торговую площадь к Спасской церкви. Вторая башня – Воскресенская, около которой была поставлена церковь Воскресения. Мост с перилами, перекинутый через ров, выводил из малого города на Воскресенскую улицу посада. Ещ; через 89 сажен к востоку находилась Богоявленская башня. Следующая, Никольская башня. На юге через ворота Покровской башни по крутому обрыву можно было спуститься к Успенскому собору Трифонова монастыря. После Спасской башни на северо-восток стояла Ильинская башня. На вершине Раздерихинского оврага стояла Пятницкая Троеворотная башня. Завершалась композиция укреплений Земляного города Сретенской и Преображенской башней, поставленной на высокому берегу Вятки [20].
К северу от Кремля за глубоким рвом на высоком холме располагался женский монастырь с храмом Преображения Господня.

По преданию в Хлынове находилась подземная церковь, от которой, якобы, вели подземные ходы на берег Вятки к Успенскому собору Трифонова монастыря, и к женскому монастырю с храмом Преображения Господня.

Застройка территории кремля была плотной. Строить приходилось много и часто, поскольку деревянный Хлынов нередко горел. Город довольно быстро восстанавливали, поскольку строевого леса на Вятке всегда было в изобилии.
Постепенно вокруг г. Хлынова основывались селения и погосты, с такими же формами управления, как и в Новгородской земле.

Республика сформировалась как конфедерация городов с выборными органами власти и народным ополчением. Население состояло из различных сословий, крупнейшим из которых были крестьяне.
 
Видимо, Заволочье и Вятская земля были своеобразной «кузницей кадров» для «ушкуйных» набегов. На этих территориях значительная часть мужского населения добывала себе пропитание, промышляя рыболовством, охотой и перевозкой грузов на многочисленных северных реках. Заволочанам и вятчанам, чтобы превратиться в ушкуйников, не надо было прилагать каких-то специальных усилий. Достаточно было взять в руки уже имеющееся оружие, сесть на уже имеющиеся речные суда и отправиться в военный поход [9].

Достигнув определенной самостоятельности ушкуйники начали подумывать о собственном государстве, что крайне не понравилось Новгороду, который привык пользоваться их услугами. Быстрорастущий городок Хлынов, где ушкуйники обустроили все согласно своим представлениям, некоторые исследователи называют государство Вятской вечевой республикой. Законы в Хлынове были примерно такими же, как в Новгороде, в нем было собственное вече, но князей не было [6].

Боярство являлось на Вятке наиболее влиятельной группой феодального класса. Происхождение его во многом неясно. Второй по значимости реальной силой Вятской земли было купечество, которое, возможно, владело помимо городских усадеб еще и какими-то землями в сельской округе. Влияние купцов было обусловлено зависимостью Вятки от товаров, без которых обойтись было трудно (цветной металл, украшения, стекло, пряности, вооружение, некоторые виды продуктов питания). Влияние «житьих людей» на управленческие структуры было, вероятно, менее значительным. Из их среды также  формировались какие-то кадры местной администрации. Непривилегированная масса вятчан представляла собой свободное общинное население, состоящее из крестьян и ремесленников.
 
2.2. Вече Вятской республики

Слово “вече” происходит от “вещать” — говорить. Есть мнение историков, что вече не имело четкого регламента и собиралось по необходимости. Право участвовать в вече имели все свободные граждане, независимо от звания и состояния. Это право составляло предмет законной гордости любой вечевой республики. Созвать вече мог любой гражданин. Для этого достаточно было позвонить в вечевой колокол, голос которого выделялся в хоре других колоколов. Однако этим правом никто не злоупотреблял, так как самочинный созыв веча по недостойному поводу грозил виновнику суровой карой [17]. Присутствующие на вече cтояли по «концам» (то есть жители каждого района города стояли вместе).
 
Посреди вечевой площади возвышался помост, на который поднимались ораторы. Помост назывался «степенью». Вечевая степень была своеобразной «трибуной» для выступающих перед народом на вече. На cтепень вели ступени — отсюда, видимо, и её название: «степень» — ступень, уступ. Вероятно, отсюда возникло название «степенный посадник», то есть посадник, который вел народное собрание. Городское вече принимало законы, приглашало князя (в Вятской Республики их не было) или изгоняло его, решало вопрос о войне и мире, вершило суд по важнейшим преступлениям, связанным с лишением жизни и конфискацией имущества, избирало посадника. Выражаясь современным языком, вече соединяло в себе сразу две ветви власти — законодательную и судебную.

Решения веча назывались приговором. Все приговоры протоколировались вечевым дьяком, который затем скреплял документ свинцовой печатью. Приговор определялся на слух, по силе криков. Когда мнения расходились, консенсус достигался кулаками и кольями. В отличие от современных демократий, когда избранный чиновник выходит из-под контроля избирателей вплоть до следующих выборов, вече могло в любой момент изгнать плохого управленца.

Вече решало и внутренние дела. По его приговору казнили людей, вече распоряжалось имуществом, захваченным у тех бояр, которых оно осудило. Нередко отстранение от власти сопровождалось побоями, конфискацией имущества.
Для принятия того или иного решения необходимо было, чтобы оно одобрялось большинством голосов. Того, кто оказывался в явном меньшинстве, но, тем не менее, продолжал упорствовать, настаивая на своем решении, могли просто побить. Таким образом, на принятие решения влияло не только то, сколько людей за какое решение "голосуют", но и то, сколь решительно они готовы отстаивать свою позицию.

Окончательное решение по поднятому вопросу на вече принималось в три этапа.
На первом этапе выступающим удавалось убедить присутствующих с помощью слов. Второй этап — та самая "драка на вече". В этой драке было запрещено использовать оружие и даже доспехи. Бой шел при помощи рук и посохов (деревянных палок). Бить в голову было запрещено. Победившей считалась сторона, вытеснившая противников с вечевой площади. На третьем этапе дело могло дойти и до полноценных вооруженных столкновений между спорящими сторонами. Но такие случаи были крайне редки.
 
Часто вече созывалось по инициативе оппозиционных боярских кругов, стремившихся свергнуть князя или посадника. Посадник был высшим выборным должностным лицом и избирался из среды крупнейших новгородских бояр, между которыми шла ожесточенная борьба. Выборы посадника происходили на вече.

Власть веча не ограничивалась городской чертой. Она простиралась на огромные земли республики, делившиеся на пятины и области [17].

Управление в Вятской республике было выборным. В его главе стояли воеводы и подвойские, вместе занимавшиеся гражданскими и военными делами и исполнявшие функцию охраны правопорядка; сёлами управляли сотские и старосты. В случае военной угрозы из всех способных держать оружие собиралась рать.

В подчинении воевод находились дружинники, которые были на их полном содержании. В состав дружины входили их самые верные друзья и боевые товарищи. Со временем воеводы начали наделять лучших и преданных дружинников титулами, землей и властью.

Церковное управление было сосредоточено в руках старшего священника - десятинника. Духовенство Хлынова, избираемое вечем, было совершенно независимо как от новгородской, так и московской митрополий. Московский митрополит Геронтий, современник Ивана III, в 1471 г. писал про вятчан, что "он не знает даже, кто там духовенство".  Во многих летописях упоминается, что “у вятчан священники неизвестно от кого получают свои полномочия”.

В Хлынове, почувствовав силы, ушкуйники совсем распоясались. У них была отлично поставлена военная разведка, они имели хорошо информированных и оплачиваемых информаторов среди тюркских, угро-финских и скандинавских народов, причем явно принадлежавших к высшим слоям общества [12].

2.3. Конец вятской вольницы

Растущая самостоятельность Хлынова очень раздражала не только Новгород, но и Москву. В конечном итоге ушкуйники превратились в серьезную обузу, досаждая своими действиями централизованному Московскому государству [12].

Ушкуйники-хлыновцы ожидали, что терпению Ивана III придет конец, поскольку назревающий острый конфликт можно было разрешить лишь вооруженным путем, именно поэтому спешно укреплялись и вятские «пригороды» — Котельнич, Никулицын и Орлов, еще одна крепость возводилась на месте будущего города Слободского. На стороне вятчан был географический фактор — их поселения находились на периферии Русской земли, и любой поход туда превращался в многотрудный и длительный подвиг.

Покорение Вятки Иван III предполагал осуществить объединенными силами северных городов и областей, имевших старые счеты с разбойными вятчанами. К участию в походе были привлечены ополченцы из Устюга, Каргополя, Вологды, Белоозера, из Подвинья, с Ваги, из городков и сел в бассейне Вычегды. По требованию Ивана казанский хан Мухаммед-Эмин также послал на Вятскую землю свой отряд. По существу, вятчане были взяты в кольцо. Общая численность войск, посланных на покорение Вятки, по некоторым источникам, достигала от 60 до 72 тысяч человек.
Ядром всех сил, выступивших против вятчан, была московская рать во главе с Даниилом Щеней. Даниил Щеня — отпрыск могущественного рода Патрикеевых,  потомков осевшего в Москве в начале XV века литовского князя Патрикия Наримонтовича. Желая удержать литовских витязей в Москве, великий князь Василий I выдал свою дочь замуж за сына Патрикия Наримонтовича — Юрия. Внуком Юрия Патрикеевича и был Даниил Васильевич Щеня. В его жилах текла кровь основателей двух династий — Ивана Калиты и Гедимина.

В источниках упомянут еще один воевода — Григорий Васильевич Поплева Морозов, командовавший Передовым полком. Это был уже убеленный сединами представитель старого московского боярского рода, имевший значительный опыт не столько как полководец, сколько как наместник и администратор. В это время он, очевидно, занимал пост вологодского наместника и потому был поставлен воеводой в поход на Вятку.

Рать, которую они возглавили, состояла из 4 полков — Большого, Передового, Полка правой руки и Полка левой руки. С русскими воеводами шел и казанский татарский отряд князя Урака, насчитывающий 700 воинов. Московские, владимирские и тверские отряды, а также углицкие и волоцкие полки под командованием воевод, княживших в этих уделах, — Андрея и Бориса Васильевичей выступили в поход на конях. Ополчения северных городов (устюжане, двиняне, важане, каргопольцы, белозерцы, вологжане, вычегжане, вымичи и сысоличи) «шли в судах». Судовой ратью командовали воеводы Иван Иванович Салтык Травин, князь Иван Семенович Кубенской, Юрий Иванович Шестак, князь Иван Иванович Звенец Звенигородский и устюжский наместник Иван Иванович Злоба [16].
 
16 августа 1489 г. государевы полки стали под Хлыновым [16].
 
Устрашенные многочисленностью великокняжеской рати, вятчане уклонились от сражения «в чистом поле» и затворились в стенах своей главной крепости — Хлынове. Осада главного города Вятской земли началась с переговоров. Из крепости выслали «с поминки Исупа (Юсупа) Есипова сын Глазатово». Государевы воеводы дали ему «опас*», что если добром город не сдадут, то он будет взят силой. На следующий день в стан Щени и Поплевы Морозова прибыли уже более авторитетные переговорщики — «люди большие» с дарами и изъявлением покорности великому князю. Важно, что среди осажденных оказалось немало сторонников Москвы. Они объявили воеводам, что во всем покорны великому князю московскому и готовы дань давать и службу служить. Но Данила Щеня в ультимативной форме потребовал от жителей осажденной крепости сдачи и поголовной (от мала до велика) присяги на верность великому князю. Кроме того, вятчане должны были выдать ему головой трех «крамольников» из числа местной знати, руководителей города и земли, известных своим враждебным отношением к Москве — Ивана Аникиева (Мышкина), Пахома Лазорева и Павла (Палку) Богодайщикова.
 
После двух дней раздумий осажденные отказались выдать «мятежников». Тогда Даниил приказал своим воинам готовиться к штурму.
_____
Опас — опасная, охранная грамота, данная кому-либо для гарантии безопасности.

Под стенами Хлынова москвичи соорудили особые деревянные «плетни», которые при штурме следовало поджечь. Пламя от них должно было перекинуться на городские стены. Для поджога «плетней» и городских стен воины приготовили факелы из смолы и бересты.

Устрашенные всеми этими приготовлениями, вятчане сдались, выдав на расправу своих занесенных в московский «черный список» земляков. «И воеводы, перековав их, дали за сторожи (под стражу) устюжаном, а велели их поставить перед великим князем на Москве и подводы им дали».

И князь великий велел Ивана Аникеева, Пахомья Лазорева да Палку Богодайщикова кнутьем бити да и повесити. Троих земских воевод казнили прилюдно на Красной площади как злодеев. Их жен и детей убили по-тихому.

Вывезенные с Вятки «земские люди» обращены были в помещиков. Их новые владения (вероятно, весьма небольшие) располагались в самых горячих местах вдоль южной границы — в Боровске, Алексине, Кременце. Вятских купцов расселили в Дмитрове. Удмуртских князей, переселять которых было некуда и незачем, Иван III великодушно отпустил по домам, строго наказав никогда более не участвовать в набегах на его владения.

Вятской вольнице пришел конец, вечевой колокол вольной Вятки ушкуйников был снят [2].

Большая часть хлыновцев со своими женами и детьми ушла на своих судах: одни на Северную Двину, другие вниз по Вятке и Волге, где укрылись в Жигулевских горах. В первой половине XVI столетия эта вольница с Волги перешла волоком на Иловлю и Тишанку, впадающие в Дон, а потом расселилась по этой реке вплоть до Азова, а кто-то на Верхнюю Каму и Чусовую, на территорию современного Верхнекамского района.
 
Иван III, зная неуступчивый характер ушкуйников, зорко следил за движениями этой горсти людей, не пожелавших ему подчиниться. Так, Иван III напоминал своей сестре, вдовствующей рязанской княгине Агриппине, не пускать ратных людей дальше Рясской переволоки, "а ослушается кто и пойдет самодурью на Дон в молодечество, их бы ты, Агриппина, велела казнити" [15].

При движении на Дон с Днепра ушкуйники спустились вниз по реке до самого Азова, смешались с другими казацкими общинами и таким образом положили основание "Всевеликому Войску Донскому", с его древним вечевым управлением.
 
Автора этих строк не может не удивлять, с какой легкостью, без особого сопротивления пала так называемая Вятская вечевая республика! Где же боевая удаль ушкуйников? Почему же Московскому государству так довольно легко удалось подчинить Вятку? Ведь не из-за одного только страха перед осаждающими хлыновцы выдали главарей сопротивления? Ведь не раз город подвергался разорению со стороны татар; хлыновцы уходили, возвращались и город восстанавливали. Да и ранее по приказу московского князя делались попытки подчинить Хлынов!

Первые попытки Москвы покорить вольную Вятку — 1452 – 1456 г.

В 1457 году князь Василий II в очередной раз отправил на Вятку войско под командованием Ивана Васильевича Горбатого, князя Ивана Ивановича Ряповского и воеводы Григория Перхушного. Хлынов был осаждён, но не взят. Вятские бояре дали взятку Перхушкову и москали, сняв осаду, увели свои войска.

В 1459 году московский великий князь Иван III Васильевич посылает снова на Хлынов рать под командованием Ивана Юрьевича Патрикеева. Ему удалось взять Котельнич и Орлов, а также осадить Хлынов. Осада затянулась, Хлыновцы стали голодать, и только благодаря этому признали над собой власть Москвы. Вятская земля официально вошла в состав Московского государства, но сохранила местную выборную администрацию под наблюдением московского наместника. Но ещё на протяжении 30 лет вятчане жили достаточно вольно.

Во второй половине XV века на Вятке образовались две партии: Промосковская во главе с земским воеводой Константином Юрьевым, известным по героическому походу Сарай Берке и Антимосковская во главе с хлыновскими ватаманами Иваном Аникеевым, Пахомием Лазоревым и Павлом Богодейщиковым. Эти группировки в течении ряда лет боролись между собой за господство на Вятской земле.
 
Под руководством Ивана Аникеева было совершено несколько набегов на земли Московского государства [18].
 
В марте 1486 году вятчанами под руководством Кости Юрьева был совершён набег на Устюг, но до самого города не дошли, а "стояли под Осиновцем городом день и прочь пошли, а три волости разграбили" (Архангельская летопись).

Уже в мае того же года вятчане снова решили напасть на Устюг и опять, поставили Юрьева во главе отряда, вопреки его желанию. Но Юрьев в то время уже поддерживал действия Москвы по объединению русских земель, а Устюг принадлежал ей, и потому Юрьев решил пойти на хитрость, чтобы избежать столкновения с великокняжескими воеводами.

Архангелогородская летопись рассказывает об этом следующим образом: на одном из привалов ввиду устюжской крепости Осиновец (которую вятчанам не удалось взять сходу), когда вятчане стали обедать, в ту пору сына воеводы Торопа Иван — Трясца поймал [т. е. приступ лихорадки], захотел он соку соснового, а воевода Костя сам с ним пошел в лес, взем топор, и дошед по лесу... рать покинул, и с сыном в город Осиновец утекл... И Осиновляня на коленях отпустили его со многими людьми на подводах к Москве. А после обеда «вятчаня хватилися, оже воеводы нет, утекл... И они возмялись, начата к городу приступа, чаючи [воеводу] в городе. Осиновляне же им правду сказаша, что воевода их к великому князю побег в Москву. И вятчане на ту ночь и побегоша к Вятке.

Юрьев, зная расстановку сил в Хлынове, замыслы и намерения местных бояр, особенно главного московского недоброжелателя Ивана Аникеева (Мышкина), несомненно, раскрыл их Ивану Васильевичу. Но немедленной реакции на враждебные действия вятчан не последовало, поскольку Московское государство втягивалось в новый конфликт с Казанским ханством. Только завершив войну с ним и посадив на трон своего подручного хана Мухаммед-Эмина, Иван III обратил внимание на мятежную Вятку [16].

Иван III, видимо, хорошо принял Юрьева и пожаловал ему поместья в Звенигородском уезде под Москвой [19].

Представляется, что причин такой легкой сдачи Хлынова в 1489 г. было несколько [18]:

1. Когда была покорена Вятка преобладали центростремительные силы государства над центробежными, что неминуемо привело бы к объединению народа вокруг какого либо центра. Этим центром, ядром государства сумела стать Москва.
2. Вятский народ чувствовал, что вместе с Московским государством легче против татар биться, чем одному против тех и других.
3. Свою роль сыграл этнический фактор: русским с русскими легче басурманина бить, чем в союзе с басурманами братьев по крови.
4. Объединение русских земель, какой была и Вятская земля, было неизбежным явлением в историческом процессе формирования Великорусской державы — какой стало Московское государство, а затем и Российская империя.

Подводя краткие итоги, можно определить ушкуйничество как сложное явление новгородской (а позднее и вятской, авт.) жизни, в котором колонизационные интересы республики переплелись с узкокорыстными, нередко принимавшими разбойничьи формы устремлениями самих ушкуйников [7]. Вятская вечевая республика - это уникальный для России опыт построения народного государства.
 
2.4. Вятка - родина казачества?

Слово казак, по одной из версий, в тюркском варианте звучит как "кай-сак". Из него видна связь со словами "кай" или "кайса". Отсюда вероятный смысл слова кайсак — летун, налётчик [21].

«Так кто же тут у нас жил по реке Юг, Вятке, Вычегде, Двине? Кого митрополит называл «устюжня казачья»?

В период татаро-монгольского ига, в 1293 году, пишет турецкий лазутчик великому халифу в Багдад (письма Халифа, том 3, стр. 148): «Великое повеление Ваше исполнил. Пять лет жил в стране казаков на реке Двине, Юг-реке. Войско готовят, татар бьют каждую луну, знают древний секрет Тибета. В плену не живут, задерживают дыхание и умирают когда захотят. В лесах, болотах ходим, по рекам Юг, Пушмун (Пушма), тянем, ладьи в Мологу и в Итиль попадаем. Секут все Улусы. И этим путем обратно ладьи волокем. Мертвых и раненых не оставляют» [21].

Существуют свидетельства, позволяющие считать версию о том, что донское казачество пошло с Вятки, наиболее основательной. Перечислим  важнейшие [21]:

1. Схожесть десятков казачьих фамилий 16-17 в. на Дону и Вятке.
2. Схожесть говоров донских казаков и вятчан.
3. Социальное устройство Вятской республики в 13-15 в. во многих моментах аналогично казачеству Дона.
4. Факт переселения вятчан в 15 в. в верховья Дона.
5. Идентичность захоронений казаков 16-17 в. на Украине с Никульчинским могильником 13-15 в.
6. Свидетельства иностранных источников о проживании казаков на Вятке с 13 в. (Джагфар Тарихы, Нариман Тарихы и Письма халифу).
7. Свидетельства российских источников (грамот и переписей 16-17 в.) о проживании казаков на Вятке.
8. Полная идентичность рисунка Вятского герба с казачьими украинскими гербами, печатями и эмблемами.
9. Поддержка вятской версии видными историками казачества (Е. Савельев и др.)
«Поход за зипунами» (1667–1669) казаков Стеньки Разина в просторах Каспийского моря — это, по своей сути, ушкуйнический рейд [8].
Ничего подобного в пользу какой-то иной гипотезы просто нет [21].

Домыслы автора

Изучая вятские диалектные слова я был поражен тому, насколько некоторые из них совпадают со словами воровского жаргона (с “феней”). Вот лишь несколько примеров.
Слово // Вятское толкование // Воровское толкование
Амбал // крупный, кряжистый, грубый в повадках человек, дылда // верзила
Архаровец // хулиган, отчаянный человек, буян // хулиган; человек, склонный к хулиганским поступкам
Баландаться // возиться в воде // баланда — тюремная похлебка, плохая жидкая еда вообще
Манатки // вещи // вещи, одежда
Сбагрить // сбыть за деньги плохой товар // отдать, продать что-либо
Сбить спанталыги // дать плохой совет // сбить с панталыку — обмануть
Смыться // незаметно уйти, исчезнуть // уйти, скрыться, слинять
Хайло // рот, глотка // мурло, харя, морда. Известное: “Хайло завали!” (рот закрой)

А может эти слова действительно перекочевали  в “феню” из вятского диалекта? А может быть “путь внедрения” в воровской жаргон был таким: исход ушкуйников с Вятки на Дон, зарождение казачества, казацкие бунты, подавление и ссылка бунтарей на каторгу, тюрьма?

Стало быть, можно предположить, что ушкуйники не только родоначальники казачества, но и прародители блатной фени?

Попытался найти подтверждение или опровержение данной гипотезы, однако в сети найти ничего не удалось. Было бы интересно почитать исследования лингвистов на эту тему!

3. Последний ушкуйник

          «Не зубами — скрипеть
          Ночью долгою —
          Буду плыть, буду петь
          Доном-Волгою!
          Я пошлю вперед
          Вечеровые струги.
          Кто со мною — в полет?
          А со мной — мои други!»

                Велимир Хлебников

3.1. Последнее вече

Казалось, что густой набатный звон вечевого колокола никогда прежде не звучал так надрывно и оглушительно. Было понятно, что колокол сзывал  свободный народ города Хлынова на вечевую площадь для решения вопроса особо важного. Площадь заполнялась очень быстро, а народ все пребывал и пребывал. Начали подтягиваться не только посадские люди*, но и житьи — жители окрестных хлыновских деревень. Прибывающие становились по «концам», то есть жители каждого района города или слободы собирались вместе. Вскоре народу собралось семейно*.

Все ждали выхода воевод, ватаманов, именитых бояр и духовенства. Их все не было видно, а звон  продолжал призывно плыть над Хлыновом. Громкий звон колокола поднял в небо огромные тучи ворон, которые своим карканьем почти заглушали монотонный гул собравшихся на вечевой площади.

Мишка Ладейщиков — ушкуйник с многолетним стажем, а ныне помощник воеводы Богодайщикова, поднял голову вверх и брезгливо произнес:

— Каркайте, каркайте, твари, только беду не накликайте!

Уж он-то точно знал о чем звонит вечевой колокол. Не мог не знать, поскольку накануне, уже ближе к ночи, лично присутствовал в приказной избе на совете вместе с воеводами, именитыми боярами, ватаманами, верховным духовенством и богатыми купцами, где и было принято решение созвать вече. И от этого знания на душе было скверно.
_____
*В средневековом русском городе существовала торгово-ремесленная часть. Она называлась посадом. Жители посада именовались посадскими людьми. Иногда частью посада владел князь или боярин, но обычно земля принадлежала общине.
*Семейно — много.

Наконец у ступеней вечевой степени* собралось духовенство и именитые «большие» люди — местная знать. На помост начали подниматься степенной посадник*, хлыновские воеводы — Иван Аникеев, Пахомий Лазорев и Павел Богодайщиков, их завоеводчики*, а с ними и десятинник*  Моисей.

— Гли-ко! - послышалось в толпе. Почитай, вся верхушка Хлынова собралась! Даве не помню такого! Видать балесить о сурьезном  будем! То-то неспроста у мя с утра душа грептит*.

Степенной посадник вышел вперед, поднял вверх булаву, зажатую в правую руку, после чего гул толпы постепенно затих. Вечевой колокол также замолчал. Выждав паузу, посадник обернулся и кивнул воеводе Богодайщикову. Тот вышел вперед, поклонившись собравшимся низким поклоном.

— Мир вам да любовь, честные мужи града Хлынова! Мир и любовь всему народу вольной земли вятской! — возгласил воевода Богодайщиков.
 
Знал заранее Мишка Ладейщиков все, что скажет воевода народу Хлынова, и мнение собственное имел, но ожидал, каким же будет ответ веча, хотел увидеть настрой хлыновцев “изнутри”, поэтому и стоял не на помосте с именитыми, а в толпе.

Богодайщиков оглядел площадь и голосом хриплым продолжил.
_____
*Вечевая степень — помост, своеобразная «трибуна» для выступающих перед народом на вече.
*Степенной посадник — то есть посадник, который вел народное собрание.
*Завоеводчик  — товарищ, помощник воеводы, подручный воеводы; в старину в русских войсках то же, что в наше время адъютант. Название произошло от того, что завоеводчики ездили позади воеводы, «за воеводой».
*Десятинник — старший священник, в руках которого было сосредоточено церковное управление.
*Грептеть — находиться в тревожном состоянии, предчувствовать недоброе.

— Прознали мы тайно, что князь московский Иван III замыслил покорить всю  землю вятскую и принудить её поголовно, от мала до велика, к присяге на верность, для чего собрал силы северных городов и областей из Устюга, Каргополя, Вологды, Белоозера, из Подвинья, с Ваги, из городков и сел Вычегды. Даже казанский хан Мухаммед-Эмин выступить с ними готов. Сила великая собралась, какой наша вятская земля еще отпор не давала! Союзников у нас нет, а вся надега токмо на себя!

— В понедельник 8 июня — продолжил Богодайщиков — двинулись передовые отряды, а в четверг 11 июня из Москвы вышло основное войско во главе с главнокомандующим — князем Даниилом Васильевичем Щеней. По нашим прикидкам к середине августа государевы полки могут подойти к Хлынову. Стало быть времени у нас — месяца два, не боле.

— Што скажете, люди добрые, покоримся, или отпор дадим?

Вече молчало, переваривая услышанное.

Вдруг из толпы старый ушкуйник Куприян Малец, которого знал почти весь город, стоявший рядом с Мишкой Ладейщиковым, и бывавший  с ним в набегах в качестве кормника*  множество раз,  закричал:

— Экую гомзулю* московский князь отрезать захотел, а сумеет ли съесть то?»
Казалось, все вече грохнуло от смеха.

Куприян, ободренный реакцией толпы, распаляясь, продолжил:
_____
*Кормник (стар.)  — кормщик, кормчий, корщик, управляющий ходом судна задней потесью, рулем.
*Гомзуля — большой кусок.

— Ну, колтак*, пусть приходит. Сколько ж можно великому князю исповадить*? Кому это ноне может поглянуться? Это нам невобыче*! Ешо поглядим, кто кого!

Вече одобрительно зашумело:

— Любо, любо! И  устюжан не раз били, и татар казанских, и воевод князя московского отваживали, неужто и сейчас не выстоим?

Хоть и утек позорно три года назад бывший воевода Костя Юрьев в Москву под крыло к Ивану III, но семена измены своей поганой среди бояр и богатых купеческих людей Хлынова сумел посеять, а и ноне они продолжали прорастать.

Слово взял именитый купец Ивашка Воронцов.

— Люди добрые! Смекаю я, покудова не время с московитами ссориться! Не устоим супротив такой силищи. Да и подготовиться не успеем — вона, уж почитай зима на носу. А ежели покоримся, то, даст бог, будем жить и дале тихо и мирно. Стало быть, гонцов след отправить к великому князю, посулить отступные, глядишь и пронесет.

Вече забурлило, а из толпы раздалось:

— Ты это, шышига*, взаправду, али шутишь? Вам, купцам, токмо бы мошну набить. Вам хорошо и при татарах, и при Новгороде, и при князе московском, при всех вольготно. Живёт*! Ни родной земли для вас нет, ни веры истинной!
_____
*Колтак — тогда, в таком случае, «коли так» (вятский говор).
*Исповадить — потакать человеку, позволять делать что-то плохое.
*Невобыче — не нравится.
*Шышыга — нечистый, чёрт; тот, кто «не чист на руку» (о чиновнике).
*Живёт — сойдет; и так, и так удобно (вятское).

Толпа слова эти одобрительно приняла и поддержала громкими криками.

Следующим  слово взял старший десятинник Моисей.

— Православные! Черные тучи собираются над Хлыновом. Страшно, что не поганые татары грозят нам мечом и огнем, не Орда, а наши единоверцы вознамерились учинить нам погром и разорение! Кличут нас москали разбойниками только за то, что власти их противимся. А первая заповедь истинного христианина — защищать землю свою, свой дом, отца и мать, деток своих. Погано великий грех ляжет на нас, на наших детях и внуках, если не сделаем этого, предадим дедовские свычаи и обычаи. Постоим за Хлынов и всю вятскую землю!
 
— Даруй, Господь, всем христианам постоянный мир и согласие, вооружи нас могуществом Твоим, потому что с именем Твоим сможем мы сокрушить полчища. Облеки нас силою Твоею и соделай, чтоб укрепились мы Тобою и могуществом силы Твоей.
 
— Во имя отца и сына и святого духа! Аминь.

Народ слушал молитву десятинника и крестился.

— А вы то, воеводы, что мыслите? — кто-то из толпы задал вопрос, обращаясь к Павлу Богодайщикову.

— Крепко всем нам надо подумать, братцы! — опустил голову воевода и замолк. Пауза длилась довольно долго.

Уверен был Богодайщиков, как бы не обернулись дела, ему от Великого князя пощады не будет. Никогда не простит он, что под руководством воеводы было совершено несколько разорительных набегов на земли Московского государства. Он также понимал, как опытный воин, что в этот раз от такой накатившей силы не отбиться. Плохо защищен деревянный детинец* Хлынова, не готов к осаде. Но сдать Хлынов для него — все равно, что самому голову в петлю сунуть. Знал это и Мишка Ладейщиков. По другому воевода ответить и не мог.

— Поразмыслили мы вчера на совете — продолжил Богодайщиков — и большинством решили, что нужно затвориться и город оборонять! Последнее слово за вами. Каков буде ваш приговор?

Толпа зашумела. Приговор веча определялся на слух, по силе криков. Громче всего звучало “Любо! Обороним Хлынов от ворогов и супостатов!”.

Опять вышел вперед степенной посадник и поднял вверх булаву.

— Так и решаем: собирать под руководством воевод и ватаманов войско и готовить Хлынов к осаде, а житьим людям по указу быть готовым укрыться в лесах или перейти в крепость. Покамест все, расходись, православные!

Посадские и житьи хлыновцы стали неспешно расходиться, обсуждая услышанное, именитые спустились с вечевой степени, а Мишка Ладейщиков подошел к воеводе Богодайщикову.

— Ну, что делать то будем, ватаман? Донесли мне, что войска Ивана III сначала планируют взять Котельнич. Как только город возьмут и соединятся с конной ратью и татарским отрядом Урака двинутся на нас. Разделять нас будут после взятия Котельнича всего то 80 верст (около 85 км.). Хлынов, конечно,  Щеня либо боем возьмет, либо бояре без боя сдадут. Апосля ни Ивану Аникееву, ни Пахому Лазореву, да и нам с тобой не поздоровится.

Воевода понизил голос:
_____
*Детинец — название внутренней городской крепости.

— Не то  здесь место, Мишаня, для обсуждения: “доброжелателей” хватает. Сегодня ближе к вечеру приходи ко мне домой, там все и обсудим.

— Да! — продолжил он, а голос его стал еще тише. — Ивану и Пахому про то не говори покудова, потом объясню почему.

3.2. В доме воеводы...

Когда завечерело направился Мишка Ладейщиков ко двору воеводы.

Двор воеводы Богодайщикова, находившийся близ вечевой площади, по хлыновским меркам был большим и богатым: на нем четыре светлицы в одной связи*, с чердаком, на глухих подклетах* из могучих бревен, три крыльца в оных покоях, в окошках окончины* слудные. Коме того: баня,  ледник, изба конюшенная, да поварня. Двор воеводский огорожен забором, имеет ворота створные, а у ворот караульная изба. Печи в «белом» доме воеводы были сложены из кирпича.
 
Воевода сидел в горнице один за богато накрытым столом, подперев голову руками, но было видно, что к еде он еще не притрагивался.

Из еды на столе: cалат из редиски с огурцом и яйцами, губница*, говядина под сметаной, карп, запеченный на луковой подушке, осередница*, яблоки, запеченные с творогом. Из напитков: пахта*, квас и вино.
_____
*Одной связи — композиция, когда три клети вытянуты в одну линию и оказались под одной крышей, получила название «в одну связь».
*Подклет, подклеть, подизбица — нижний нежилой этаж старинного русского дома, избы, служащий кладовыми для хранения чего-либо, например, для зимних и летних запасов.
*Окончина — оконный переплет из узких полос (обычно железных), вставленных концами в деревянную раму и служащих опорой для кусочков слюды, которые закреплены замазкой и оловянными бляшками разной формы.
*Губница, грибовница — грибной суп. В Вятском регионе, как и вообще на Русском Севере, грибы называли «губами».
*Осередница — тушеная куриная печень с картофелем.
*Пахта: скисшее молоко взбивается до образования масла; масло снимают, а пахту сливают, добавляют в неё по вкусу творог, ставят в холод.

— Будь здрав, воевода! — Мишка вошел в горницу, поклонился и перекрестился на икону.

— Садись, Мишаня, угощайся, поужинаем сперва.

Мишка сел напротив воеводы. Ели молча. Наконец Богодайщиков отложил ложку.

— Правильно ты шепнул мне на вече — головы нам не сносить, коль выдадут нас Щене. А откупиться в этот раз уж у Хлынова не получится, Щеня посулы* не примет. Слишком большое войско он ведет, средств из великокняжеской казны затрачено немало, посему и догляд за ним будет особливо строгим.

— Уйти из города не могу — продолжил воевода — честь и совесть не позволяют, да и присягал я на кресте народу Хлынова. Ну, а коль будет принято решение о сдаче — руки мои тогда станут развязаны, подумать надобно будет о семье, да и о себе... чего уж там?

— Поэтому, хотя надеги и мало, буду пока вместе со всеми готовить Хлынов к обороне. А как Щеня примет решение брать город, выведу тайно семью свою по подземному ходу, что из Спасской церкви к берегу Вятки ведет, и укрою на время в женском монастыре с храмом Преображения Господня. От Щени верхами, да еще и с обозом, не уйти, а на ушкуях попытаться можно.

—  Тут твоя помощь понадобится. Неволить тебя не могу, но вопрос задать должен. Ты со мной ли, Мишаня?
_____
*Посул — древнерусское название взятки: незаконное вознаграждение за осуществление официальных властных полномочий.

Все время, пока воевода говорил, Ладейщиков слушал, сложив руки перед собой и уткнувшись взлядом в стол, но от последнего вопроса аж подскочил со скамьи.

—  Ладно-ладно, не отвечай, садись, понял я! — заулыбался воевода.

— Тогда так. Ушкуи свои подготовь неспешно, полностью снаряди и по-тихому схорони в протоках недалеко от женского монастыря. Подбери ватагу надежную на каждый ушкуй, охрану к лодкам поставь. Пока никому ничего из ватаги не объясняй. За деньгами обращайся без стеснения. Однова* на свете живем!

— Но прежде проверь подземный ход, пройди по нему от начала до конца тайно, чтоб тебя никто не видел. Назад по нему не возвращайся. Вот тебе ключ от входа. Позалони лонись* дубликат по случаю сделал. Потом мне верни его.

— Как мыслишь, куда двинуться буде вернее?

Ладейщиков думал недолго.

— Да путей то у нас, воевода, не так и много, а вернее всего два. Первый — на юг: по Вятке в Каму до слияния с Волгой, а по ней уж в Камышин. Замыслишь понадеже укрыться, тогда апосля переволокой из Волги в Дон; это верст 60 с лихом (около 70 км.).

— Но это сложно. Главное на этом пути проскочить Орлов в 52 верстах (56 км.) и Котельнич на высоком правом берегу реки Вятки в 116 верстах (124 км.) к юго-западу от г. Хлынова. А там ведь вои* Щени к тому времени стоять будут. Ширина реки у Котельнича всего то аршин 300 (420 м.).
_____
*Однова — один раз.
*Позалони лонись — в позапрошлом году (вятское).
*Вои — древнерусский термин, использовавшийся для обозначения вооружённых формирований.

Богодайщиков слушал внимательно, не перебивал.

— Второй путь — на север: из Вятки в Молому,  потом в ручей и реку Каю, потом волоком по болотам в реки Пушму или Юг, далее по Северной Двине в город Кемь, что на Белом море. Опять же, для надеги оттудова можно податься и на Соловецкие острова. Там, как ты знаешь, брат мой, Степан, уже несколько лет в монахах живет.

— Хорошо, Мишаня, понял я. Время пока есть, давай еще помыслим. Токма ни Ивану Аникееву, ни Пахому Лазореву о планах наших не говори. Всем гуртом от Щени нам не убежать.
 
— А бояре да купцы именитые нас троих пуще глаз своих беречь будут, когда Щеня город осадит.

Вышел Мишка Ладейщиков со двора воеводы уже далеко заполночь. Шел и мысленно прокручивал события непростого минувшего дня. Потом вдруг в памяти всплыли мать, отец, брат, лихие набеги вместе с ушкуйниками, и  еще много чего. На душе было тревожно.

3.3. Мишка Ладейщиков

И отец Мишки Ладейщикова, и его дед, были потомственными ушкуйниками. Отец, как Мишка и Степан — его брат-погодок, родились в Котельниче. Мишка был младшеньким.
 
Когда в Вятской земле, в устье реки Хлыновица на холмах высокого левого берега реки Вятки, в 80-ти верстах от Котельнича начали активно строить деревянный город Хлынов, отец подрядился на его строительство: возил грузы на ушкуях, плотничал. Тогдашний воевода заметил его навыки, умения и честность, пригласил на житье в Хлынов, выделил место под строительство дома. Благо дело, строительный лес был бесплатный, главное — вырубай его и вывози за свой счет, освобождая территорию вокруг Хлынова. Для этого токмо заручиться согласием воеводы надо было.

Уже через несколько лет отец стал помощником воеводы.

С малых лет  отец учил сыновей премудростям военного дела: грести на лодке, на лошади скакать, копьем владеть, сабелькой махать, из лука и арбалета стрелять и т.д.

Несмотря на свои приобретенные воинские навыки, старший, Степан, к ушкуйничеству относился отрицательно, тяготея все больше к служению Богу. Когда Мишке исполнилось 16 лет, отец взял его вместе с братом в первый поход на ушкуях. Потом их было много.

Мишка часто вспоминал событие, произошедшее с ним во время знаменитого набега ушкуйников на столицу большой Орды — Сарай-Берке, когда ватаги под командованием Константина Юрьева, спустившись незаметно по Каме и Волге, внезапным ударом с реки захватили город.

Разграбление Сарая ушкуйниками продолжалось уже много часов. Мишка и Куприян Малец бежали к реке с мешками, полными золота и драгоценных каменьев, когда в одном из переулков наткнулись на богатый, судя по всему, еще не разграбленный дом.

— Куприян, забери у меня мешок и бегом к ушкуям, время поджимает! Я ворочусь скоро...

Куприян кивнул, подхватил трофеи, и стремглав помчался к реке. Мишка же ударом ноги выбил калитку и зашел во двор.

На пороге дома стоял босой старик в халате, сшитом из большого числа лоскутков разнородной и разноцветной материи. Чуть поодаль, позади него, — совсем молодая девушка. Мишка почему-то сразу отметил, что старик трясется от страха, а вот девушка смотрит на него с любопытством, не выражая никакого беспокойства.

— Не убивай, урус, я всего лишь бедный дервиш, которого приютил местный имам, а это — моя дочка. Он сбежал вместе с гаремом и слугами, а самое ценное унес с собой в сундуках, можешь зайти в дом и сам проверить. Клянусь Аллахом, у меня ничего нет!

Дервиш, трясясь от страха, с ужасом косился на опущенную правую руку Мишки с зажатой в ней саблей, по лезвию которой стекала уже густеющая кровь. А Мишка молчал и, не отрываясь, смотрел на совсем юную девушку. Такой красоты ему видеть еще не доводилось!

Дервиш молчание Мишки истолковал по-своему.

— Урус, не забирай её! Я хоть и очень беден, но могу дать тебе то, чего не сможет дать никто!

Услышав слова дервиша, Мишка, наконец, перевел взгляд с девушки на старика.

— И что же ты такое можешь дать мне взамен своей красавицы-дочери, старик?

Дервиш слегка приободрился: — Я дам тебе магический кристалл, который будет всегда оценивать правильность твоих намерений и поступков.

Он протянул Мишке руку и раскрыл кулак, в котором был зажат прозрачный ограненный камень размером с перепелиное яйцо.
 
***
Распространение ислама среди кочевников Золотой Орды — одной из главных целей ислама — было бы невозможно без миссионерской деятельности дервишей. Но это был не тот ислам, который существовал на Ближнем Востоке. Он имел совсем другую специфику — религиозно-мистическую.  Дервиши удовлетворяли мистические, религиозно-бытовые потребности народа, всегда ожидавшего чуда и помощи в мирских делах. Демонстративное безразличие дервишей к суетным делам людей, крайняя бедность, аскетизм и одержимость вызывали суеверный страх в народе. Обращение огромной Великой Степи в ислам длилось порядка двух веков, а дервиши добрались до самых глухих сибирских медвежьих углов [23].
***

— Ты, видать, старик, за дурака меня держишь?  — усмехнулся Мишка. — Я в сказки то давно уже не верю! Придется рубануть тебя сабелькой, а дочку твою в полон забрать, уж больно она красивая! А стекляшка твоя мне без надобности.

— Дак сейчас и проверь, урус! — взмолился дервиш. — Зажми кристалл в кулак и задумай, что планируешь! Если мысли твои правильными будут, камень останется прозрачным и холодным, а если нет — станет горячим и багровым.

Мишка рассмеялся, но камень взял, зажал в левой руке  и подумал: “Надо оставить старика и дочку живыми и поскорее возвращаться на ушкуй”.

Камень, как был, так и остался прозрачным и холодным.

— Да ты, похоже, все врешь, старик! — взревел Мишка и взмахнул саблей. — Придется зарубить тебя, а дочку в полон забрать!

Тут же, почувствовав нарастающее тепло в зажатом кулаке, раскрыл ладонь. Кристалл окрасился в ярко красный цвет.

Изумленный Мишка довольно долго пялился на камень, потом, не говоря ни слова, развернулся и быстро пошел к воротам.

— Спасибо, урус, пусть хранит тебя твой Бог! — дервиш склонился в низком поклоне, а вслед закричал:

— Только носи кристалл всегда при себе, не дари, не продавай никому, и не обращайся к нему по пустякам, иначе он потеряет свои свойства. Он только твой, урус!

Уже выходя со двора имама Мишка пришел в себя, остановился и обернулся.

— А как зовут дочку то твою?

—  Ахсана* — кокетливо улыбаясь, ответила вместо старика девушка.
 
— Голос её был так же прекрасен, как и внешность.

Еще увидимся, урус! Я вижу!

— Надо было и камень, и девку забрать! — подумал Мишка и помчался к реке.

Кристалл тут же снова стал горячим и побагровел.

— Хорошо, что Куприяна отправил на ушкуй! — подумал Мишка, крепко сжимая камень в кулаке.

При налете на Сарай-Берке шальной стрелой был убит отец. По возвращению из набега на Сарай Мишка имел долгий разговор с братом:

— Не по душе мне проливать кровь людскую ради богатства, братко, не по вере! Противно все это Господу!

Как не уговаривал Мишка брата, как не убеждал, вскоре Степан с ушкуйниками отплыл в монастырь на Соловецкие острова, где стал монахом. А через короткое время, от тоски что-ли без мужа и старшего сына, захворала и умерла мать. Мишка Ладейщиков стал сиротой.

Несмотря на юный возраст, вскоре, руководивший налетом на Сарай хлыновский воевода Костя Юрьев произвел Мишку в сотенные ватаманы.

Может быть одиночество никак не позволяло Мишке забыть красавицу-дочь дервиша; он постоянно видел её во снах, в которых она, улыбаясь, шептала ему: — Еще увидимся, урус!

3.4. Осада Хлынова

Почти два месяца все население Хлынова, и посадские и житьи люди, и днем, и ночью готовилось к осаде города.

Кузнецы ковали чаны железные, чтобы воду кипятить, да смолу топить и лить их потом на головы осаждающим, ковали наконечники для стрел и топоры боевые.
_____
*Ахсана (араб.) — наилучшая, красивейшая, бесподобная.

Плотники мастерили стержни для стрел, шесты, чтобы осадные лестницы сбрасывать, да плетни горящие разметывать. Простой люд заносил камни, воду и смолу на стены. Запасались водой и провизией. Работали от зари до поздней ночи.

Десятники и сотники обучали воев и крестьян-ополченцев ведению боя на крепостных стенах, владению саблей и копьем, стрельбе из лука и арбалета. Руководили всем ватаманы и воеводы. Все население Хлынова находилось в тревожном ожидании и надежде: а вдруг пронесет?

Во второй половине июля, не дожидаясь осады, из Котельнича, Никулицина и Орлова в Хлынов потянулись первые обозы с беженцами.

Наконец, 24 июля судовая рать Салтыка Травина осадила и взяла Котельнич, а затем, соединившись с конной ратью и татарским отрядом князя Урака, войска двинулись на Хлынов. 16 августа 1489 г. полки Ивана III стали неспешно разворачиваться вокруг города.

Утром 16 августа на колокольне церкви Воскресения заголосил колокол, оповещая хлыновцев о приходе великокняжеского войска. Все взрослое население города бросилось на крепостные стены. День был ясный, погожий, и со стен было хорошо видно, как с многочисленных судов московитов, причаливших к берегу, выкатывают бочки со смолой, выгружают вязанки сухой бересты, как бесчисленные Московские пешие и конные полки берут Хлынов в кольцо.

Уже к полудню объединенные войска всех враждебных Хлынову областей полностью обложили город. Пощады от них ждать не приходилось! Все это воинство — тверичи, вологжане, устюжане, двиняне, каргопольцы, белозерцы, сысольцы — было переполнено ненавистью из-за многолетних ушкуйнических набегов и разорения хлыновцами их областей.

Первая ночь прошла относительно спокойно. На крепостных стенах горели смоляные факелы, тревожно перекликались дозорные. В стане воеводы Щени было тихо, горели сотни костров, войско отдыхало после перехода и перед предстоящим штурмом.

Ранним утром к воротам Спасской башни на коне подъехал бирюч* воеводы Щени и затрубил в рожок. На стенах города все затаили дыхание.

— Именем князя московского, Ивана III, повелеваем жителям града Хлынова, поголовно, от мала до велика, присягнуть на верность великому Государю и бить челом  за воровство свое и непослушание, и целовать на том крест святый!

Очень скоро ворота Спасской башни отворились и из них вышли переговорщики: степенной посадник, десятинник  Моисей и купец Ивашка Воронцов, а за ними два ратника с тяжелым сундуком, полным золотых поминок, и направились к белоснежному шатру воеводы Щени.

Навстречу им, под охраной ратников, вышли Щеня и боярин Морозов со своим стремянным.

Все переговорщики разом поклонились в пояс, а степенной посадник заговорил:

— От имени жителей града Хлынова и всей земли вятской бьём челом по воле государевой и целуем на том крест животворящий.

Все переговорщики по очереди приложились к распятию.
 
— А в знак искренности  и преданности Государю прими, воевода, наши поминки*.

Ратники вышли вперед и открыли сундук, доверху наполненный золотом и драгоценностями.

— Примай поминки, — велел боярин Морозов своему стремянному.
_____
*Бирюч — в Древней Руси глашатай, помощник князя по судебным и дипломатическим делам, который объявляет по улицам и площадям постановления князя, воеводы или царя.

— В большой надежде мы, что, приняв покорность нашу и поминки, сымите осаду? — посадник с тревогой всматривался в лица Щени и Морозова.

— Осаду сымем, когда добром город сдадите, выдадите нам воров главных — Аникеева, Лазорева и Богодайщикова, да все население поголовно, от мала до велика, к присяге на верность приведете! — прогремел Щеня. — Ступайте и огласите всем волю великого Государя.  Даем опас Хлынову токмо до завтрева, апосля пеняйте на себя.

В тот же вечер в приказной избе на совет собрались воеводы, именитые бояре, ватаманы, духовенство и богатые купцы. Совет бурлил почти до утра так, что чуть до драки не дошло между промосковскими и антимосковскими сторонниками. Мнения были разные.

— Как же мы воевод наших сдадим, которые столько лет верой и правдой народу вятскому служили?

— Раз воеводы московские поминки приняли, может и отступятся, надобно токмо еще дать?

— Не уйдет Щеня, по всему видно, город разорит и сожжет!

Спорили до утра, но к единому мнению так и не пришли, разошлись по домам. Решили только большинством голосов: ворота пока не открывать, воевод не выдавать, переговорщиков не посылать, а посмотреть, что Щеня дале делать будет.

— Ушкуи давно подготовлены, пришла пора Павлу Богодайщикову семью из города выводить, — подумал Мишка, выходя из приказной избы.

Подземный ход он давно обследовал, да заодно и дубликат ключа кузнец из его приближенных ушкуйников сделал. Только не знал он, что диакон Спасской церкви доглядел, как Мишка в подземный ход полез, и тут же донес десятнику Моисею, а тот воеводам Ивану Аникееву и Пахомию Лазореву.

— Не иначе, как по указке Богодайщикова его помощник в ход лазал! Вот она — измена! —  прошипел Аникеев.

— Уж точно, по указке! Только непонятно, что замыслил, гадёныш: слинять с семьей втихорясь, али Щене продаться? —  поддержал его Лазорев.

С тех пор догляд за Богодайщиковым и его семьей был денно и нощно.
 
Ночью, после совета в приказной избе,  когда Павел Богодайщиков попытался вывести семью по подземному входу, близкие люди Аникеева и Лазорева схватили и его, и всю семью. А вот Мишка Ладейщиков, воспользовавшись дубликатом ключа, чуть раньше сбежал таки по подземному ходу.

Прошли сутки и даже боле, после чего  Даниил Щеня и Григорий Морозов приказали полкам начать штурм. Московские ратники, прикрываясь от стрел и камней большими плетеными щитами, начали обкладывать бревенчатые стены крепости сухой берестой и поливать смолой. Всем было понятно, что после завершения этих приготовлений, которым защитники Хлынова помешать никак не могли, детинец вспыхнет как факел.

Устрашившись этих приготовлений, вятчане, «видячи свою погибель, сами вышли болшие люди своими головами и добили челом воиводам на всей воле великаго князя» [16]. Иван Аникеев, Пахом Лазорев и Павел Богодайщиков были выданы, закованы в железо, доставлены в Москву и там, после битья кнутом, прилюдно казнены (повешены) на Красной площади как злодеи. Их жен и детей убили по-тихому.

Cпасшиеся из Хлынова ушкуйники обосновались на Волге в городе Камышин.
 
После одержанной победы московские воеводы привели вятчан к крестному целованию. С этого момента Вятская земля стала составной частью Русского государства [16]. Так было покончено с последним оплотом ушкуйников.

3.5. Исход

Во второй половине сентября 1489 года, заcветло, из одной затерявшейся в густых лесах проток реки Вятки вышли три ушкуя ватамана Ладейщикова. Мишка знал наверняка, что он и его ватага — последние ушкуйники, покидающие Хлынов, из тех вятичей, кто не собирался покориться воле князя Ивана III.
 
Несколько недель он терпеливо ждал, когда основная рать Щени уйдет из Хлынова. Ушкуйники, тем временем, под контролем кормчих, ежедневно готовили каждую лодку к выходу: проверяли мачты, обшивки, шпаклюя места возможной течи, укрепляли шпангоуты, штевни, киль и банки для гребцов, запасались водой и провизией. Так, как ушкуйники готовились к предстоящему походу, они ранее не готовились, наверное, ни к одному набегу. Вся ватага состояла из 36 ушкуйников, по 12 на каждой лодке. Все они не раз ходили в набеги с ватаманом, доверяли Мишке и уважали его, несмотря на молодой возраст. Многие из них были бобылями*, другие верили, что пройдет какое-то время, все успокоится, как бывало прежде, и они вернуться в Хлынов к своим семьям.
_____
* Бобыль — крестьянин, у которого не было ни семьи, ни собственной земли.

Все это время Мишка думал, куда направиться —  на север, к Белому морю, или на Юг, на Дон? После долгих раздумий решил — на Дон. Магический кристалл дервиша был с ним “согласен”.

Мишка, понимая всю сложность мероприятия, много дней думал над его реализацией. Когда общий план стал более менее понятен детально, он решил обсудить его с кормчими и наиболее опытными ушкуйниками и узнать их мнение.

Для обсуждению плана Мишка позвал трех кормчих — Куприяна Мальца, Ёлку Пислегина, Ефимку Булычева, и по два наиболее опытных ушкуйника, не раз бывавших с ним в набегах, с каждого ушкуя.
 
— Наша цель — добраться до Камышина. Потом, если решим, — волоком до Дона. Но перво-наперво нужно пройти  ходко*, незамеченными, или хотя бы без потерь, Хлынов, Орлов и Котельнич, — начал Мишка.

— Мимо Хлынова пойдем засветло, в темноте, не поднимая парусов, и суша вёсла, чтобы даже малейший всплеск воды не смог привлечь внимания дозорных на стенах крепости. Как только пройдем Хлынов, или если нас заметят, на всех ушкуях поднимаем паруса.

— Если пройдем Хлынов незаметно, то до Орлова проблем не будет. Даже без парусов, на веслах, пройдем 52 версты часа за 2,5. Если с крепостной стены Хлынова нас заметят, то их гонец будет в Орлове через час-полтора. Чтобы организовать засаду на нас времени у них будет немного — около часа.  К тому же, к Орлову мы подойдем глубокой ночью. При попутном ветре времени на наш перехват почти не останется.

— Дальше — Котельнич, еще 64 версты, или около 3-х часов пути. Этот перегон — самый сложный. Гонец из Орлова, если засекут, сможет опередить нас примерно на 2 часа: времени достаточно, чтобы организовать засаду.
_____
*Ходко — быстро.
*Сушить вёсла — переставать грести, поднять вёсла над водой.

— Что на нашей стороне? К Котельничу подойдём совсем ранним утром, когда кроме дозорных почти все еще спят. Да, Котельнич на правом высоком берегу высотой 40 - 50 метров, а ширина реки там аршин 300. Хороший лучник со стены сможет прицельно выстрелить из обычного лука аршин на 140, из монгольского — на 280, из арбалета — на 420.

Будем надеяться, что на стенах Котельнича будет не так уж и много арбалетчиков.

— Так что если прижаться к левому берегу Вятки, должны проскочить без потерь! — закончил Мишка.

— Путний* план! — закивал Куприян Малец.

— Путний то, путний, а ну как ушкуями реку перегородят? — возразил Ёлка Пислегин.

Мишка задумался.

— Братцы, я — не Господь! Однако не думаю, что  на реке у Котельнича стоят ушкуи, на которых по ночам вои дозор несут. А собрать вооруженную ватагу на ушкуй по-быстрому — дело непростое. Да и не впервой вам вражеские ушкуи на абордаж брать!

— А если проскочим Котельнич, что дале? — спросил кто-то из рядовых ушкуйников.

— А дале нужно будет дойти по Вятке до слияния с Камой, а потом уж по Волге до Камышина. Перед заходом в Каму придется пройти город Мамадыш, что  на правом берегу, и Грахань, что в устье реки Вятка, — там крепость волжских булгар. С проходом Мамадыша проблем не будет, а с Гроханью будет посложнее. Там поток Вятки впадает в воды Камы, причем течение устроено так, что любой корабль —  парусный он или весельный — относит к берегу, а булгарские лучники почти в упор расстреливают всех на борту.
_____
*Путний  — хороший.

— Главное — добраться до Грахани, а там что-нибудь придумаем, — закончил Ладейщиков. Вся надежда на Господа Бога и наших кормчих!

— Я согласен! — поднял руку кормчий Ефимка Булычев.

Остальные присутствовавшие ушкуйники также план поддержали.

Исход из Хлынова для ватамана Ладейщикова начался благоприятно. К тому моменту, когда ушкуи вошли в Вятку, небо начало заволакивать тучами, а над рекой стал подниматься легкий туман.
 
— Хорошее предзнаменование! — отметил для себя Мишка.

Слева медленно проплывал город Хлынов. Хоть и были ушкуйники закаленными в сражениях, суровыми ратниками, но у некоторых на глазах наворачивались слезы: ведь надолго, а может и навсегда, покидали они родной город, в котором у некоторых прошла вся жизнь, остались родные и близкие.

Как только факелы на крепостных стенах перестали просматриваться, гребцы налегли на весла, а остальные стали спешно устанавливать паруса. Судя по всему, Хлынов удалось проскочить незамеченными. Ушкуи понеслись к Орлову, подгоняемые внезапно налетевшим попутным ветром.

Часа через два с небольшим подошли к Орлову. В отличие от Хлынова, небо над Орловым было совершенно ясным, ярко светила луна, многократно отражаясь в водах Вятки. Орлов проскочили на полном ходу, под парусами, без потерь. Но ушкуи были замечены дозорными с крепостных стен, которые подняли тревогу. Вслед было выпущено несколько стрел, которые, однако, не причинили никакого вреда.

—  Стало быть, под Котельничем столкнемся с неожиданностями! —  отметил Мишка.

Оказалось, что он был прав.

Атаковали Мишкины ушкуи даже не с крепостных стен, а на подходе к Котельничу.

Место для засады просчитали смекалисто. Справа на высоком берегу разместились лучники числом человек двадцать. Слева —  пороги. Не могли ушкуи вплотную прижаться к левому берегу Вятки, чтобы обезопаситься от стрел. Мишка заорал что было сил кормчему своего первого ушкуя, Куприяну Мальцу:

— Куприян, держись левее!

— Нельзя, ватаман, налетим на пороги!
 
— А по-другому лучники всех перебьют. Держись левее, я сказал!

Куприян что было мочи навалился на кормовое весло. Тот же маневр проделали кормчие двух других ушкуев —  Ёлка Пислегин и Ефимка Булычев.

Первому повезло, а вот второй из трех ушкуев все же налетел на пороги левым бортом. Удар был настолько сильным, что Ёлку Пислегина выбросило за борт, а ушкуй стал быстро погружаться в воду. Второй ушкуй как раз спас от налета на пороги третий, которые сильно ударился о правый борт тонувшего, но за счет этого проскочил торчавшие из воды камни. Всем, кто оказался в воде, с третьего ушкуя бросили веревки. Вытащить удалось пятерых, но тут же из засады еще троих насмерть расстреляли арбалетчики и ранили еще нескольких.
 
На затонувшем ушкуе была вся Мишкина казна. Он разместил её не на своём ушкуе, а на втором умышленно, давая понять, что владеет ей не единолично, а вместе со всей ватагой.

От засады удалось оторваться, а со стен крепости, как ни странно, по ним так никто и не стрелял. Хоть и ценой больших потерь, но Котельнич удалось проскочить. Ожидая возможной погони, шли без остановки до слияния Вятки с рекой Пижмой, где встали на прикол, чтобы оказать помощь раненым, похоронить погибших и отдохнуть.

Развели костры. Ватага грелась и сушилась у огня, одновременно принимая пищу.  Есть Мишке не хотелось. Только сейчас он почувствовал, как смертельно устал за последние сутки.  Мишка сел на корме передового ушкуя и начал обдумывать, как проскочить Грахань? Голова клонилась к груди, а веки предательски смыкались...

***

Из-за излучины реки выскочил ушкуй под парусом, ходко шедший вверх по течению Вятки. Внезапно лодка изменила курс и направилась прямиком к мишкиным ушкуям. Почему-то, видя это, он не испытал никакого беспокойства? Присмотревшись, он увидел на носу приближавшегося ушкуя своего хорошего старого приятеля, ватамана Ерёму Кайсу, вместе с которым участвовал ещё в набеге на Сарай-Берке.

— Ну, здорово, Мишаня! Огромные морды на носу твоих ушкуев ни с какими спутать невозможно! Ты чего здесь?

— Да вот, на отдых встали, направляемся в Волгу. А ты?

— Я с Волги: побагрили немного басурман, возвращаемся в Хлынов.

— А мне сказывали, что ты погиб при набеге на Сарай!

— Да, врут всё, жив, как видишь!

Ушкуй Ерёмы был забит полонянами. Среди них были и мужчины, и женщины, и православные, и иноверцы. Мишка шел вдоль ушкуя и без особого интереса разглядывал пленников, когда услышал за спиной до боли знакомый голос: — Ну, здравствуй, урус!

Обернувшись, он увидел Ахсану. Она совсем не изменилась и была также прекрасна.

Отметив реакцию Мишки, Ерёма с гордостью произнес: — Это мой самый лучший трофей, продам в Хлынове задорого!

Ладейщиков побагровел: — Уступи, Ерёма, как друга прошу!

— Да ты что, ей цена немерена, такая красавица!

— У меня Ерёма и денег нет, казна с ушкуем утонула, но я дам тебе за неё то, чего не сможет дать никто! — повторил слова дервиша Мишка.

Он подробно рассказал о силе камня, пересказал слова дервиша о том, чего нельзя делать владельцу кристалла.

— Да, по рукам! Забирай свою бабу! — неожиданно быстро и с восторгом согласился ушкуйник, взял камень у Мишки крепко зажал его в кулаке.

Мишка взял Охсану за руку и аккуратно перевёл на свой ушкуй.

— Ну, прощевай, Мишаня! Отходим! — крикнул Ерёма своему кормчему, и ушкуй стал медленно отчаливать от берега.

—  Я буду звать тебя на русский манер —  Оксана, —  сказал Мишка.

—  Хорошо! —  покорно согласилась девушка. —  Тогда я тебя —  на арабский манер, Микаил*!

Оба рассмеялись.

Мишка обернулся к своей ватаге: —  Это Оксана, она поплывёт с нами!

На его удивление, никто из ушкуйников никаких вопросов не задал. Мишка попытался обнять Оксану, но та мягко удержала его руки.

—  Подожди, знаю, о чем ты думаешь! Как пройти крепость булгарскую? Позволь дать совет.

—  Набей бочки соломой, мокрыми листьями и перемешай со смолой. На подходе к Грахани подожги их. Густой желтый дым будет окутывать ушкуи, распространяясь в сторону крепости, его облака помешают булгарам бить прицельно из луков.
___
*Микаил — редкое, но очень популярное мужское имя арабского, библейского происхождения, которое означает «подобный Богу».

***
На самое первое применение искусственно созданной дымовой завесы претендуют древние римляне, которые под прикрытием дыма костров с сырыми дровами совершали скрытые маневры на поле боя. Пальму первенства с ними оспаривают викинги.
***

—  Откуда ты это знаешь? —  изумился Мишка.

—  Из прошлого! — лукаво заулыбалась Оксана.

Мишка же подумал: —  Зачем владеть чудодейственными кристаллами, если волей судьбы тебе принадлежит сама Кассандра?

Оксана положила руки на плечи Мишки, поцеловала, и тихо произнесла:

—  Ты так и не узнал меня? Я ведь — твоя судьба. Сейчас я уйду, но мы еще встретимся, урус! Наверное.

Мишка проснулся от того, что Куприян Малец тряс его за плечи.

—  Пора собираться, ватаман, светает! Ватага ждет указаний.

Ладейщиков мотал головой и никак не мог прийти в себя:

—  Неужели, всё это мне только приснилось?

Он тщательно ощупал свою одежду: кристалла при нём не было.

Эпилог

Применив “военную хитрость” с бочками, Грахань действительно прошли без потерь. Да и на пути до Камышина особых проблем не возникло. По случаю только пограбили несколько купеческих ладей, чтобы восполнить ватажную казну —  куда же без денег?

Камышин был полон ушкуйниками, бежавшими из Хлынова, но Мишка Ладейщиков решил там не задерживаться и пробыл недолго. Часть ушкуйников решила остаться, а другие под руководством ватамана переволокли ушкуи аж на 60 верст до Дона, на берегах которого основали станицу.

Охсана больше не посещала в снах Мишку, но судьба продолжала оставаться к нему благосклонной. На Дону он, наконец, женился, построил дом, родил двух сыновей и стал воеводой.

В Хлынове последний ушкуйник больше никогда не бывал...


Литература

[1]. Ильясов Ф. Н. Социальное время – опыт истолкования. Социальные исследования. 2016. №2. С. 1–12.

[2]. Д. Белоусов. Ушкуйники - забытые герои Руси.
http://rus-imperia.ru/Ushkujniki.htm 

[3]. Гумелёв В.Ю., Постников А.А. Ушкуйничество: русский ответ на ордынские набеги // Политика, государство и право. 2013. № 2 https://politika.snauka.ru/2013/02/658

[4]. “Багрить на море кораблики урманские, да на Волге жечь остроги басурманские”. “Детские” забавы ушкуйников. Военное обозрение.
 
[5]. Ю.Г. Корчевский. Ушкуйник. Бить врага в его логове.

[6]. Какими были пираты на Руси и чем они отличались от заморских коллег.
 
[7]. Смирнов В.Г. Кто такие ушкуйники?


[8]. С. Свечников. «Ушкуйникам в 1375 году даже удалось захватить и разграбить столицу Золотой Орды Сарай»
 
[9]. Структура и численность Новгородского войска в XIII-XVвеках. Часть 4. Молодцы-ушкуйники.
https://alex-bow.livejournal.com/5930.html

[10]. Грачев М. Кошмар Золотой Орды.
https://flibusta.club/b/564864/read

[11]. Ширяев Б.Н. Неугосимая лампада

[12]. Новгородские пираты.

[13]. Ушкуйники - лихие люди, спалившие столицы Швеции и Золотой Орды.
 
[14]. Ушкуйники: самые шокирующие факты.
 
[15]. Евграф Савельев. История казачества с древнейших времен до конца  XVIII века.Историческое исследование в трех частях.
https://passion-don.org/history-2/chapter-4.html

[16]. Вятский поход Данилы Щени в 1489 году.


[17]. Новгородское вече. Краткая история и шумная бытность.
[18]. Промосковская и антимосковская партии Хлынова. Первые попытки Москвы покорить вольную Вятку 1452 – 1456 гг.
https://kazedu.com/referat/157401/4

[19]. Юрьев Константин. Вторая половина XV века. http://medieval-wars.com/bio/Yurev-Konstantin

[20]. Десяткова О.В. Градостроительные идеи Хлынова в сакральной географии московской Руси. Вятский государственный университет, г. Киров.

[21]. Меньшенин В. И. Арские князья.
https://www.liveinternet.ru/users/3992839/post236507455

[22]. Феня. Словарь блатного говора.
https://abramichi.ru/raznoe/fenja_lagernaja.php

[23]. Суфии и дервиши: самые успешные проповедники мировой истории.
https://dzen.ru/a/YGRk6BL7IRAM_Cd5

31.01.2024 г.