Тайна рубина. Глава 32. Кто он

     На улице заметно похолодало. Если совсем недавно люди могли позволить себе ходить в футболках, то сейчас многие прятали носы в вороте курток, на детей натягивали шапки. Пес не ощущал особой разницы температур – те чувства, когда мышцы сводит от мороза, когда от зноя все внутри кипит, давно покинули его. Можно было сказать, что он вовсе забыл о них. Звери часто бродили вдоль дорог без одежды или в рваном тряпье, и это никого не удивляло. В потоке людей Пес видел тех, кто громко говорил по телефону о работе или чем-то личном, и молча идущих по своим делам; грустных собеседников и веселых одиночек; счастливых и определенно несчастных. Многие жизни протекали мимо него, а он думал только о тех немногих, что сам успел увидеть.

     Более всего беспокоила его Женя, конечно, но не забывал он и о Марии. Бедная девушка за то время, что они были знакомы, успела натерпеться, а нападение в собственной квартире стало вишенкой на торте. Не было сомнений, что интерес к ней возник из-за Воронова. Разве могла эта милая медсестра знать то, что заинтересовало бы эфемерных врагов? С досадой вспомнив о ее увольнении, зверь приоткрыл пасть. Рядом с ними был кто-то, кто рано или поздно сотрет их в порошок. Кто он?..

     – И куда это ты так размеренно топаешь?

     Пес ничуть не удивился, увидев в паре метров от себя сложившего на груди руки кота. Оборотень смотрел на зверя с прищуром, хоть и враждебности в его голосе стало на порядок меньше. Однако это нисколько не расположило зверя к беседе, так что он, лишь вздохнув, продолжил путь к гостинице. Ган, шикнув, пошел вслед за ним. Всю дорогу он бубнил под нос, как ему неприятен Воронов и его ручной зверек, как сильно он беспокоится о Мироновых и как ему надоели эти странные игры в городе, который и без того давно сотрясался от ужасных происшествий в его пределах.

     Войдя в номер, Пес налил воды в чайник. Он молча слушал все не замолкавшего кота, который от непроницаемости собеседника начинал злиться. В номере теперь было особенно неуютно: знает ли этот неизвестный, кто сейчас здесь? Наверняка. Нападет ли он? Зверь был готов поклясться, что он и этот болтливый оборотень ему не нужны. Но так можно было подумать и про Марию, однако она стала жертвой. Рядом с ней сейчас был Белозерский, рядом с ними же нет никого. «Насколько можно доверять этому следователю?» – вдруг задумался он.
 
     Как только прозвучал сигнал где-то сбоку, Ган не выдержал:

     – Да скажи уже хоть что-нибудь!

     – Что ты от меня хочешь? – спросил зверь устало, на время отбросив догадки. – И без тебя хватает забот.

     – Уж поверь, у меня тоже миллион дел!

     – Тогда что ты здесь забыл?

     – Когда вернется этот детектив несчастный?

     – Если б я только знал, – Александр достал из шкафа две чашки. – Он только уехал, вряд ли скоро будет на месте. Тебе-то он зачем?

     – Вопросов к нему много скопилось.

     – Каких таких вопросов?

     – Не знаешь?! – оборотень вырвал протянутую ему чашку с чаем из костлявых рук и сделал глоток. – На Томми напали. Если бы не Петр, его бы убили, и вина в этом только твоего хозяина!
 
     – Он мне не хозяин. А что с твоим другом?

     Ган рассказал о потасовке на заброшенной стройке все, что знал. Нельзя было оценить эмоций зверя, но по его медленно открывавшейся после каждой фразы челюсти было несложно догадаться, что ему такие новости не в радость. Он стучал по пустой чашке пальцем, думая о том, что сегодня узнал. «Конечно, нападение на Томаса и Марию – не случайность. Все, кто знают Евгения, попадают под раздачу. Кто же обо всем осведомлен? И обо всем ли?..» Щелкнув пастью, он встал из-за стола и подошел к окну.

     – Что ты скажешь на то, что Евгений не вернется, скажем, в ближайшее время, а на нас всех будет объявлена охота? – спросил он спокойно.

     – О чем ты? – Ган нахмурился.

     – Сегодня к медсестре, что ухаживала в клинике за Женей, пытались ворваться звери. Цель и причины пока не ясны, но факт остается фактом. Что, если и ко мне сюда кто-то попытается проникнуть? Или к вам?

     – Им не поздоровится, – хмыкнул кот. – К тому же, вряд ли нас найдут – мы ушли из аптеки.

     – К своему знакомому?

     – Да. Так твой детектив несчастный посоветовал Габи. Он что-то мог знать...

     – Скорее, предполагать. Если бы он знал, не уехал бы.

     – Ты так уверен? – кот шикнул. – Кажется, он думает только о себе и своем деле. Мы ему все до лампочки. Все они такие.

     – Много таких знал?

     – Многих и не нужно знать, – Ган посмотрел в чашку, на бегущие от его громких возгласов волны. – Один такой, из полиции, был близок к тому, чтобы сжить нас со свету. Это был очередной ухажер Габриэллы, причем один из тех немногих, что оставался с ней достаточно долго. Он случайно увидел, как она упаковывала заказ. В его голове картинка сразу сложилась и, не думая ни о чем, кроме своей славы, он вылетел из аптеки в участок. Я был там в своем нормальном облике, так что сделать ничего бы не смог, а лишний раз убеждать его в собственной правоте… Нет, нельзя было. Как бы Габи красочно ни рассказывала, что ему просто показалось, как бы ни уговаривала обо всем забыть, он предал ее.
 
     – И что с ним стало?

     – Пулю в затылок словил, – кот усмехнулся. – У нас всегда было одно мнение о полицейских, а после этого случая… Так что тебе и твоему детективу несказанно повезло – вы все еще живы. И ты наверняка заметил, как она к нему относится. Клянусь всеми богами, если он ее обидит…

     – Угрозами будешь сыпать в его адрес. – Пес перебил его. – Нам сейчас нужно думать о защите.

     – Защита, защита, – оборотень скривился. – Ко всем преступлениям, о которых мы знаем, наверняка причастен один человек. Нам крышка. У него есть свой алхимик, возможно целая орда зверей, раз именно они напали на медсестру. Зачем ему это все?

     – Евгений ищет то, что ему нужно, – зверь задумался. – Мы все еще многого не знаем.

     – А детектив этот знает?

     Пес пожал плечами. Томительное ожидание стало настолько привычным состоянием, что раздражало до глубины души. Где-то там, за окном, среди людской толпы никто и не подозревал, о чем говорят их подобия. Им было невдомек, что завтра или даже сегодня их могли убить возможно за то, что Воронов некогда на них косо посмотрел. Кот мог оказаться прав – Евгений вполне мог знать обо всем с самого начала. Пес верил, что это не так. Из собственных мыслей его выдернул скрип стула напротив.

     – Пойдешь докладывать обо всем своим? – спросил зверь.

     – Мне есть, чем еще заняться, – ухмыльнулся оборотень. – Думаю, Петр и без нас все давно понял. А мне пора наведаться к одной очень колоритной даме.

     – Какая-нибудь кошка из мусорного бака?

     – Между прочим, с людскими женщинами мне везет намного больше, – шикнул Ган. – А эта… Не буду хвастать, но такую красивую девушку не каждый день встретишь. К тому же, они все думают, что я человек, который превращается в кота, а не наоборот. Им так легко внушить, что я всего лишь люблю быть именно таким, – он провел по бокам руками.

     – И как ты им представляешься? – усмехнулся Пес. – Каждый раз новое имя?

     – Зачем же? Спасибо Петру за документы – я прохожу как настоящий оборотень, там и имя прописано. Иоганн. Так проще на сокращение отзываться. Что ж, не скучай, зверек, жди покорно своего хозяина или еще кого, а я пойду.

     Театрально поклонившись, кот фыркнул и выскочил из номера. Его ждали в совсем другом месте. Он редко ходил в галереи и им подобные места вроде музеев или театров, но его знакомая убедила его, что там их встреча будет наиболее приятной. Спорить он не собирался, да и такой девушке сложно было отказать. Войдя в старинное здание, он провел рукой по голове и пригладил вздыбленную от холода шерсть. Найти нужный зал оказалось не так уж легко, указатели будто водили его кругами, нисколько не помогая продвинуться дальше. «Ненавижу лабиринты», – фыркнул он себе под нос.

     – Кажется, ты редко сюда заглядываешь.

     Из-за угла показалась улыбающаяся Маргарита. Оборотень встрепенулся, но, тут же вернув во взгляде былую уверенность, поприветствовал ее. Девушка, казалось, прожила здесь намного больше лет, чем он сам. Без труда она водила его из зала в зал, рассказывая лучше всякого гида о висевших на стенах полотнах. Он слышал фамилии называемых ею художников от Габриэллы, но то была будто справка, мол, здесь есть то-то и то-то, а сейчас… Речь лилась из ее уст как горный ручей по весне. Ган никогда не думал, что рядом с человеком ему будет так легко и невероятно сложно одновременно. От него ничего не требовалось, он лишь хотел не ударить в грязь лицом. Как бы ему ни была безразлична живопись, кот был готов выслушать об истории написании любой картины, о тяготах художника ее написавшего, если Маргарита будет говорить. Он смотрел на нее, как смотрят на пожар – с трепетом, восторгом вперемешку со страхом. Казалось, что пройдет еще минута, считанные секунды и она растворится… Но она продолжала рассказывать, идти вперед.

     День пролетел незаметно. Они говорили, болтали без умолку о том, о чем он не мог представить себе разговор ни с кем, даже с Томасом. Эта девушка будто вдохнула в него новую, десятую жизнь. Рыжие волосы развевались на ветру, выглядывая из-под капюшона с мехом, тонкие пальцы придерживали полы пальто. Ган уже не замечал холода.

     Они решили напоследок зайти в кафе – выпить кофе.

     – Знаешь, давно я так никуда не выбиралась, – произнесла она, улыбнувшись. – Работа не позволяет, к сожалению…

     – Что за работа?

     – Когда-то я была моделью, – он услышал грусть в голосе. – Обстоятельства вынудили покинуть это дело, пришлось заняться новым. Не могу рассказать обо всех тонкостях, да и вряд ли тебе будет интересно – пусть я и не хожу по подиуму, мода все еще близка мне и моей новой работе. А чем занимаешься ты? Мне показалось, в прошлый раз ты был не в куртке, а в медицинском халате.
 
     – Ничего примечательного, – он махнул рукой. – Так, помогаю в аптеке, стою у кассы. Платят прилично, жаловаться не на что. Маргарита, – начал он после недолгой паузы, – каждый раз, как я на тебя смотрю, все не могу понять… Почему ты оказалась здесь? Этот город тебе совсем не соответствует.

     – Почему же? – она усмехнулась.

     – Ты для него слишком хороша.

     – За комплимент спасибо, – девушка сделала глоток кофе. – А здесь я лишь потому, что люблю путешествовать. То здесь переночую, то там. Страна большая, и мною она еще не изучена, так что я просто наверстываю упущенное.

     – И ты одна так путешествуешь? – он задал этот вопрос, надеясь получить определенный ответ.

     – То одна, то с друзьями. В последнее время приходится довольствоваться компанией самой себя и новых знакомых. Вот ты, например, очень даже помог мне скрасить этот вечер.

     – Неужели? – он улыбнулся, почувствовав себя еще более уверенным.

     – Разумеется. Если ты не против, может, завтра встретимся снова? Если погода позволит, я бы хотела пройтись по некоторым местам. Может, ты бы мне показал что-то интересное в этом городке?

     – С радостью. 

     Допив кофе, они вышли на улицу. Ветер был им более не помеха. Ган проводил Маргариту до гостиницы, и ушел в приподнятом настроении. Она же, наблюдая за тем, как спутник уходит, подошла к телефону.

     – Я одна, – проговорила она довольно, наматывая на палец провод. – Да, все прошло очень хорошо, завтра снова встретимся. Что ж, попробую задержать подольше. Слушай, давай обсудим все потом – мне бы машину, а то очень уж холодно на улице. Гостиница «Звезда». Жду.

     Положив трубку, она снова выглянула в окно, туда, где недавно скрылся из виду оборотень. Улыбнувшись собственным мыслям, она села в кресло, сложив ногу на ногу.

***

     Вета спокойно сидела у ног хозяина и смотрела за гостьей. Раньше она была здесь гораздо реже, теперь же появление ее было скорее закономерностью, чем неожиданностью. Да и в отличие от хозяина, она была гораздо мягче, давала со стола вкусности. Но от борзой не ускользнула перемена настроения мужчины. Раньше, иногда хихикая под нос, он много говорил, читал что-то из своих умных учебников. Теперь же он молчал, изредка хмыкая и вздыхая, порой громко кричал на кого-то по телефону. Собака чувствовала, что он рад появлению в доме некогда ушедших из него сестры и брата, но что-то было не так. Обстоятельства. К сожалению, до ее пусть и умной головы это бы не дошло.

     Петр наблюдал то за чинящим свой скейтборд серьезным Томасом, то за неугомонной Габриэллой с ее зельями. Мироновы были в опасности, да и он сам не то чтобы в бункере находился. А все из-за какого-то детектива из других краев… Эта мысль не давала ему покоя. Как только провизор сообщила о совете Воронова, стало ясно, что его слова были скорее предупреждением. Этот человек был загадкой, о его помыслах не было известно, пожалуй, никому. Мужчина видел лишь его силы, его характер и стремления. В его карих, почти черных глазах Петр не мог прочесть практически ничего, кроме бегущей строки «я вам не враг». С каждым днем эта строка походила скорее на злую шутку.

     Совсем скоро нужно было уходить в университет, но оставлять этих двоих было опасно. Дай им волю, они бы тут же ушли искать приключения вместо того, чтобы прятаться и не шуметь. «Мироновы никого не слушают», – вспомнились слова Томми. Этот парнишка покопается еще в деталях, начистит пистолеты для дротиков и умчит с сестрой и их котом, которого и так почти невозможно было загнать в дом из-за враждебно настроенной к нему Веты. Запереть их? Не получится – мастер по отмычкам легко откроет дверь. Связать? Опытный алхимик разотрет между пальцев пыль и сожжет веревки и скотч. Нет, их не остановить.

     Вновь тяжело вздохнув, Петр прошел на кухню. Габриэлла пила кофе и уплетала конфеты, неотрывно смотря в окно.

     – Холодает, – заметила она.

     – Зима скоро. Мне нужно будет уйти ненадолго…

     – Студенты не ждут, знаю.

     – Прошу, не выходите из квартиры. Вы сильные, смелые и все такое, но до сих пор никто не знает, кого на себя и вас натравил этот детектив. К тому же, уже не раз это выходило боком.

     – Опять за свое, – Миронова усмехнулась. – Пока нас ничего не гонит на улицу. Большую часть работы я могу делать и здесь.

     – Надеюсь, тебе хватит благоразумия никуда не лезть, – хмыкнул Петр, уходя в коридор. – Когда вернусь, обсудим, как действовать дальше.

     Хозяин ушел, и Вета стала следить за оставшимися членами семьи. Томас копался в сложном для понимания механизме, с помощью которого парень мог быстро унестись прочь, никакая гончая бы его не догнала, а Габриэлла… Она ходила по кухне взад и вперед, на лице ее эмоции сменяли друг друга так часто, что было невозможно понять, в каком же она настроении. Борзая чувствовала связь с девушкой – они обе не могли усидеть сейчас на месте. Может, именно Габи прогуляется с ней? Подойдя к Мироновой, Вета громко пролаяла и завиляла хвостом, высунула язык.

     – А что, – подумала алхимик, улыбнувшись, – самое время ведь выйти на улицу, а?

     – Очевидно плохое решение, – произнес Томми, наблюдая, как сестра цепляет к ошейнику собаки поводок.

     – Ну не расстраивать же мне ее, когда она так просится.

     – Как-то Петр оставляет ее надолго, еще ни разу не было проблем. А вот если ты уйдешь…

     – Не бурчи. Я скоро вернусь, только до аптеки пройдусь и обратно. Рацию с собой возьму, пару дротиков закину. Не бойся, ничего не случится. Ну или узнаешь из сводки новостей.

     – Смешно, – цокнул он.

     Помахав ему на прощание, Габриэлла вылетела с Ветой на улицу. Холодный ветер обдувал щеки и покрытую капюшоном голову, то и дело задевая вызволенные из-под него пряди волос. Страх быть пойманной стал острее, но он не мог потягаться с желанием покинуть клетку. Как бы ни было безопасно у Петра, какие бы хорошие условия ей ни были предоставлены, а работа именно в аптеке была бы в радость, да и продуктивность могла вырасти. Впрочем, Миронова не торопилась идти к цели. Нужно было насладиться кусочком свободы, тем более в такой день, как этот.

     Прохожим было все равно, что мимо них элегантно проходит охотничья собака, что ее ведет прячущая лицо в вороте куртки девушка. Страшно было представить, что происходит у них в головах. Габриэлла присматривалась к некоторым особенно выделявшимся людям, пытаясь по выражению понять, чего они хотят. Увы, она не могла вникнуть в саму суть их мыслей, для этого детектив подошел бы лучше. На мгновение подумав о Воронове, Габриэлла остановилась. «Что будет, когда он вернется? – пролетел вопрос, как стрела. – Останется он с нами? Со мной? Или вновь уедет и забудет обо всем? Эта девушка, Мария, незнакомка с вином… Сколько их было еще? А сколько будет?»

     Из рассуждений вывел рык Веты. Борзая никогда не кидалась на прохожих без надобности или команды, не лаяла по пустякам и уж тем более не рычала. Рядом никого не было, собака смотрела прямо, на ту сторону пешеходного перехода. Миронова изучала стоявшего человека. Он бы не привлек ее внимание среди толпы, не заставил бы возвращаться к образу вновь и вновь. Мужчина был самым обычным, руки его были спрятаны в карманах, никакого рюкзака или сумки с ним не было. Немного напрягал лишь его собственный взгляд – он без стыда смотрел прямо в глаза провизору. Она не видела этого – блик на стеклах очков не позволял распознать – но чувствовала, что он заглядывает ей чуть ли не в душу. У Габриэллы было лишь одно желание – пусть наконец загорится зеленый. Хотелось пройти мимо этого человека и затеряться, но тут же и ударить, натравить на него собаку, заставить говорить, почему он так внимательно смотрит.

     Ее молитвы были услышаны. Проходя рядом с этим странным мужчиной, она невольно покосилась на него и ужаснулась: ледяные голубые глаза были устремлены на нее. Этот контакт длился всего секунду, но и этого хватило, чтобы заставить выступить пот на спине. Перейдя дорогу, Миронова обернулась. Человек продолжал движение, не поворачиваясь к ней лицом. Борзая продолжала твердо стоять рядом с девушкой и тихо рычать. Сглотнув, алхимик помотала головой и пошла к аптеке – более не было никакого желания оттягивать возвращение домой.

     Между домами все было точно таким же. Тихим. Темным. Неживым. Габриэлла подошла к породнившейся двери и провела по стеклу рукой. Изнутри висела табличка «закрыто», свет был выключен. Шкаф продолжал стоять у стены. Там, за дверцами, был другой мир, другая жизнь, полная острых и приятных ощущений. Не терпелось вернуться туда, открыть книгу, зажечь огонь и приготовить что угодно, только бы не идти в душную квартиру. Она оторвалась от двери и направилась домой, представив, как на нее смотрит непримечательный человек с горящими холодным пламенем глазами. Кто он? На всех ли так смотрел? Она задавалась этими вопросами снова и снова, прячась под капюшоном.

     Томми удивился, увидев сестру так рано. Он был уверен, что она не успеет до прихода Петра, что тот будет зол и они в очередной раз поругаются. Но нет, девушка в не типичном для нее состоянии села рядом с ним и взяла его за руку.

     – Ты чего? – спросил он обеспокоенно, оторвавшись от скейтборда. – Будто смерть увидела.

     – Может и смерть, – сказала она серьезно. – Слишком много незнакомых лиц мелькает в последнее время, будто мы здесь гости, а не наоборот.

     – Расскажи мне все, – он присел напротив нее на корточки. – Давно ты так не переживала, кажется.

     – Давненько. Я с Ветой прогулялась до аптеки, и по пути нам попался странный мужчина. Вроде ничем не отличается от городского червя, но взгляд... От таких глаз, наверное, не один человек погибал.

     – Так красив?

     – Убийственно холоден. Ощущение такое, будто вместо радужки у него куски льда, не более. Он смотрел прямо на меня, но ничего не сказал, прошел мимо, не обернувшись. Будто он мной вовсе не заинтересован или знает вдоль и поперек.

     – Именно поэтому Петр просил никуда не выходить, – он вздохнул, погладил ее по руке. – Вдруг за тобой следили?

     – Не думаю. В любом случае, я должна снова оказаться в аптеке.

     – Что такого ты можешь делать там, чего не можешь здесь?

     – Дышать, Томми, – она грустно улыбнулась. – Как только Ган вернется, с ним обсужу этот вопрос, одна я что-то не хочу бродить. Кушать будешь?

     – Да, пожалуй.

     Потрепав брата по голове, Габриэлла сняла куртку, помыла Вете лапы, вдоволь настрадавшись в ванной от летящей во все стороны воды, и прошла на кухню. Петр научил ее многому, в том числе готовить, а поскольку дефицита продуктов у него никогда не было, выбрать блюдо можно было почти любое. Миронова закатала рукава кофты и принялась чистить картофель, пока медленно грелась плита. Странные картинки мелькали перед глазами: вот соскочил нож, и весь стол заливает кровью из перерезанных вен; вот темный зал с мелькающими везде огнями, а зрители наблюдают за каждым ее движением; вот пешеходный переход, напротив нее пугающее лицо… Порезав все подготовленные овощи, она что-то отправила в кастрюлю, что-то высыпала на сковороду. Оставалось только помешивать и ждать готовности. Отвлекал синий огонек конфорок. Танцуя под металлом, именно он доводил воду до кипения, золотил лук и где-то далеко обжигал руки. «Кто же это был? – вопрошала она сама себя. – Чем он опасен?..»

     Упавшая на плечо рука успокоила. Петр встал у плиты вместо Габриэллы, она же, обхватив себя руками, отошла к окну.

     – Вытри пот со лба, – сказал он мягко, и она тут же протерла лицо рукавом. – Что случилось?

     – Кошмар увидела.

     – Во сне?

     – Наяву.

     – Том сказал, что ты выходила на улицу и быстро вернулась, – мужчина хмыкнул. – Кого именно ты видела? Тот человек следил за тобой?

     – Вряд ли. Я такого ужаса давно не испытывала, Петь, – она обернулась к хозяину квартиры. – Тот человек не похож на убийцу, грабителя, вообще на правонарушителя. Однако из тех глаз смотрел сам Сатана, клянусь тебе. Вета на него рычала.

     – Если Вета рычала, значит точно не простой то был прохожий, – Петр нахмурился. – Любите вы встревать в истории дурацкие. Мне позвонили по поводу рации…

     – Узнали что?

     – Нет. Это тебе не фильмы смотреть – легко информацию не достать. Следов на корпусе нет, так что либо зверьми управляет зверь, либо человек был умный и не стал ее трогать без перчаток. Габи, снаружи очень опасно. Никакая полиция с этим нависшим грозовым облаком не сравнится.

     – Учи своих студентов, Петя, – она усмехнулась. – Я знаю, что делаю.

     – Вот дала тебе природа ум, да не там, где надо, – он вздохнул. – Дождись хотя бы своего детектива несчастного.

     – Это ты мне говоришь? – она подошла ближе и заглянула ему в глаза, улыбаясь. – Не притворяешься?

     – Хватит ерничать. Да, он мне не нравится, но он может постоять и за себя, и за тебя в случае опасности. Завтра меня снова не будет, а ты решишь удрать, будто я не понимаю. Или ты как студенты считаешь, что я дурак? Нет, Габи, – он добавил в сковороду морковь, – скорее к сожалению, чем к счастью, не дурак. Воронов опасен для нас всех, но сейчас он не такая уж большая проблема, его мы видим. Хотя… Сейчас и он вне поля зрения. Странно это все. В общем, послушай меня и оставайся здесь. Подави свои глупые хотелки, пораскинь мозгами. Твой брат вон сидит послушно.

     – Пока ему есть, чем заняться, он действительно сидит. Только закончит, пойдет за мной.

     – Именно – за тобой. Так что не веди его к Сатане или как ты там сказала. Вы мне нужны живые и здоровые, пусть вы и не стремитесь соответствовать ни одному из этих пунктов. Ты же знаешь, как вы мне оба дороги.

     – Знаю, – она обняла его. – Ты нам тоже. Я постараюсь продержаться здесь как можно дольше, но, сам понимаешь, ничего не могу обещать. 
 
     Похлопав его по плечу, она прошла мимо Веты в зал. Во взгляде собаки она читала то же, что чувствовала внутри – непоколебимую решимость.

***

     Смотря на занятую работой девушку, он только и мог, что улыбаться. В своем маленьком мирке она чувствовала себя иначе, вела себя по-другому. Смиренная и тихая она осторожно брала нужные колбы, постоянно следила за котлом, периодически уменьшая огонь. В темных глазах он видел тоску и что-то еще неуловимое, похожее на ярость. Он прекрасно знал, на кого она готова была наброситься, разорвать в клочья, низвести до атомов… В этой комнатке она все же до этого бы не дошла.

     Он не понимал, что она делает, да и как тут поймешь? Все переливается, дымит и пахнет, сути же понимания этих процессов у него, как и у девяноста девяти и девяти процентов людей, не было. Девушка пыталась объяснять, рассказывала с пышущим чувством, словно она могла научить. Ее речь часто смолкала, когда в глазах напротив она видела лишь пустоту. Конечно, другому таких знаний не передашь – слишком это сложная наука.

     Зоя наконец сняла респиратор и показала результаты своих трудов. Перед мужчиной лежали два камня – граненые, кроваво-красные кристаллы, что он представлял днями и ночами, которыми бредило уже так много знакомых и незнакомцем.

     – Это – лечебный, – девушка показала пальцем на один из камней. – А это, – она мрачно улыбнулась, – смертельно опасный. Если пораниться, один залатает рану, и никаких последствий. Другой же лишь видимо срастит края, запустив внутрь коктейль из ядовитых веществ. Не окажешь помощь в течение пары минут, считай погиб.

     – И как их отличить?

     – В общем-то никак, – она пожала плечами. – Если о-о-очень хорошо присмотреться, внутри одного из них будет темная точка, которая на ярком свету даст блеск – работа ртути. Едва ли кто-то будет тратить на это время.

     – Как долго этот «коктейль» выводится?

     – Из организма-то? При вскрытии ничего, думаю, не найдут видимого. Разве что гистологи придерутся со своими реактивами да красителями. Но ведь это не проблема?

     – Совсем нет, – он улыбнулся. – Найдем применение твоим игрушкам. Еще сделаешь?

     – Обижаешь.

     Внезапно дверь распахнулась и быстро закрылась. В этот раз Зоя не могла не обратить внимания на вошедшего. Крупный зверь крайне редко посещал ее обитель, да и то чтобы узнать, где начальство запропастилось. Он держал руки в карманах кожаной куртки, косясь на улыбавшегося мужчину.

     – Как успехи?

     – Все отлично, – зверь вытащил руку из кармана и бросил Зое припрятанный предмет. – Прошло почти гладко.

     – Почти?

     – Пара человек в эксперименте не поучаствуют, но и воздух тратить не будут.

     – Как же ты изящно описываешь убийства, – мужчина вздохнул. – Настоящий?

     – Да, – Зоя улыбнулась, сопоставив принесенный камень с другими.

     – А мог быть каким-то еще? – зверь сложил руки на груди.

     – Повадились тут нас подделками одаривать, – пояснил человек. – Но ты, думаю, разберешься с этим быстрее. Осталось три камня, один из них где-то в этом городе, с двумя другими посложнее. Здесь есть следы алхимика, детектив наш ничего не говорит. Они что-то знают…

     – Со мной заговорят.

     – Рад, что ты вернулся к нам, Волк, – мужчина усмехнулся, смотря, как три кристалла складываются в половину нужной им звезды.