Глава 23 Другая реальность

                Смотрим вокруг, глаза округляются
               
- Черт! Черт» Черт! – Гришка Отрепьев напряженно вглядывался в экран обзора передней полусферы и часто бил кулаком по колену. Обернулся в возмущении и досаде. – Все не так. Все неправильно. Так не должно быть…
- Не кипятись. Григорий, - я также вглядывался в картину незнакомого, но обычного космоса: попутно косил глазом на экран сенсосвязи с американским медбортом. Маша-Машенька недовольно в ответ хмурилась, спасай таких...
– В чем причина недоуменных взглядов, Григорий? У тебя есть причины для беспокойства?

- Нет, - ответил Гришка резко и язвительно, - просто ленивые умствования праздного после обеда ума, на подвернувшуюся нечаянно тему. Командир, мы уже десять минут в другом измерении, в другом пространстве, -  штурман-стрелок снова обвел глазами боевую рубку и, едва не по слогам, как для безнадежно тупых, прояснил свое недоумение. - На экране такие же звезды, такой же космос, пусть другого рисунка, но космос и звезды, а в кабине транспорта те же самые мы. Ненормально…
- А нормально, если бы у нас выросли рога? – удивилась из-за моего плеча Галя-Галчонок.

- А с экрана простер руки Бог, - развеселился Сашка Буратино и, пытаясь изобразить картину, протянул руки к Джумбо-Ване и пробасил. – Здравствуйте, разноцветные дети мои, приветствую вас в другой реальности.
- Другой не нада, Сережья, - забеспокоился зулусский вождь. – Давай обратно, давай, где я царь и вождь, да.
- Все в наших руках, Ванюша, - я подмигнул Гале-Галчонку, приглашая к розыгрышу. - Галочка, ты уже скучаешь без подружки Джуди?

- Очень бы хотелось увидеть напарницу, - не глядя на Джумбо, лукаво улыбнулась Галя, - как она в покинутой реальности, не обижают ли мужики-здоровяки хрупкую девушку?
- Командир, поворачиваем? - с экрана больнички-изолятора глаза наивного Кольки-стажера заблестели радостной надеждой.
- Больным слова не давали, - пошутил Сашка Буратино.

- Не больной, а выздоравливающий, - разулыбался во весь рот Колька. – Так поворачиваем?
- Эй, Сережья, давай не надо, - при воспоминании о Джуди Нигерскиллер к  зулусскому царю вернулись прежние страхи, и лицо заметно побледнело. - В этот пространство посмотрим-поищем планет, как Вуди-Руди.
- Маша, - я постучал пальцем по микрофону. – Пригласи своих на объединительное совещание. Теперь нам волей-неволей придется взаимодействовать, хотелось бы согласия в общей работе.

      Девушка повернула лицо в мою сторону медленно и болезненно тронула рукой правый висок: мигрень у девушки, шанс у рыцаря. Торопливо послал мысленную волну, и Маша устало прикрыла глаза; видимо, давно терпит.
- Маша, слушай меня. Головная боль - это серьезно. Сядь свободно, глаза не открывай. Представь покачивание моих ладоней у висков; стою позади, и ты чувствуешь тепло на коже; прихватываю боль ладонями и качаю, она качается вместе с движениями моих рук, поднимаю и плавно убираю в сторону, будто корону. Не открывая глаз, прислушайся к себе. Все.

- Никто не просил, - Маша облегченно радостно крутилась в кресле, но на меня посматривала по прежнему настороженно. Упрямая девушка. Я "перещелкнул" канал на "интим", исключая экипажи из разговора и перешел на воркующий полушепот:
- Не оценила старания, а у меня руки лечебные. Мог бы хорошие деньги зарабатывать бесконтактным массажем, - пытался закрепить победу.
- Отличный кусок хлеба на старость, - отрезала Маша, - когда из космонавтов за несоответствие выгонят.

- Извини, Машенька, за тупость и нечуткость. Не сообразил, что ты через столько разделяющих километров можешь не расслышать моего утробного нежного мурлыканья.  Поверь, оно было и есть, и сейчас выгибаю спинку и пушу шерсть на загривке в ожиданиях следующих прикосновений. Я тебя чувствую, - это факт. А ты грубиянка, надежное мужское плечо отталкиваешь.

      Машенька забавно изображала взрослость и строгость, и я не упустил случая позабавиться, поиграть с девушкой, как кошка с мышкой.
- Дожидаюсь встречи, предвкушая плавное кружение в медленном танце под звуки полузабытого, но сладко волнующего шлягера.
- Похоже на плебейские пошловатые изыски, - снисходительно улыбнулась Машенька, - приличным девушкам ближе "Сказки Венского леса".
- А вот этого не надо, - строго оборвал и сопроводил отсекающим взмахом "музыкально эстетическую отрыжку утонченной курсистки". - Ты умная, красивая все понимающая, но, когда включаешь дворянско-снобистские закидоны, во мне вскипает  пролетарское самосознание; и голоса героических предков вновь зовут к борьбе за свободу и равноправие.

      Совершенно растерявшаяся девушка, не зная, что ответить на неожиданный спич, смотрела виновато, и я с удовольствием продолжил "экзекуцию":
- В очередной раз убеждаюсь в правоте революции, погрузившей однажды на пароход и вышвырнувшей лучшую часть соплеменников, с голубой кровью и белой костью, за пределы страны.
- Допускаю, - Машенька закраснела до слез и готова любыми средствами компенсировать мои "уязвленные пролетарские амбиции". - Правящая верхушка допускала элементы барства и снобизма, но в свободном мире это считается пережитком. - В смущении девушка выглядела трогательно красивой.
- И тем не менее вылезает иногда, - заканчивая игру, добавил в голос легкие примирительные нотки. - Предлагаю дообсудить антогонистические противоречия при личной встрече, окончательно сблизить позиции и закрепить отношения дружеским сексом.

      Машенька вновь покраснела и оскорбилась, что и требовалось доказать.    Правду сказать, медборт «Онтарио» для нас обуза, и в другое время я с легким сердцем предоставил бы американцу свободу множить ошибки, но из кресла первого пилота нарочито хмурилась, изображая опытного взрослого космонавта, Маша-Машенька-Машулька и часто трогала и поправляла на шее голубые и розовые бусы, мои неоплаченные секс-векселя, а я мальчишка обязательный и всегда возвращал долги. Интересно, знала ли девушка «цену вопроса»?
- Даже не надейтесь давить и управлять, мужскому шовинизму нет места на американских кораблях, - негодующая Маша пулей выскочила из кресла, и мой мужской экипаж торопливо направил глаза в экран сенсосвязи.

      При стройной тонкой фигуре массивные высокие бедра велосипедистки или конькобежки, возбуждающе обтянутые блестящей голубой тканью комбинезона;  аккуратные высокие грудки-яблочки, чутко вздрагивающие на каждом движении, и строгие, широко расставленные серые глаза над прямым тонким носиком и пухлыми резко очерченными губами. Джумбо даже застонал, плотоядно облизываясь.
- Сережья, попроси, и Анжела встанет…

      Зулус Джумбо при каждом сеансе связи торопливо придвигался к экрану и начинал с объемной Анжелой нескончаемый воркующий диалог со страстными взглядами и обещающими причмокиваниями.
- Машенька-солнышко, прими уверения в почтении, но мы вместе попали в трудную ситуацию, - я игриво подмигнул девушке и на чистом глазу соврал. - Без вашей помощи нам не выбраться. Поработаем вместе?
- Нет! – твердо возразила Маша, - Америка не бросает свои корабли, и мы уже связываемся с рейдером «Техас». До встречи.

      Картинка рубки на экране сенсосвязи замерла и начала распадаться на множество разноцветных квадратиков. Монитор кругового обзора отразил вспышку запускаемых маршевых двигателей медборта «Онтарио». По широкой дуге развернув корабль, девчонки двинулись в обратный путь.
- Дуры, - на этот раз негативно отозвался об американских космонавтках Сашка Буратино. – Не осмотрелись, не подумали. Пошли бы за нами и выбрались без проблем.

- И ты, Сашка? – Галя-Галчонок, возмущенно сжимая кулачки, встала против двухметрового механика, с трудом дотягиваясь макушкой до его плеча. – Ты тоже считаешь женщин ниже мужчин?
- Я? – и без того не быстрый умом Сашка растерялся и начал беспомощно оглядываться.
- Удел женщины: кюхен, кирхен, киндер,(кухня, церковь, дети) - неуместно пошутил Отрепьев, и Галчонок «взорвалась» благородным негодованием.

- Феминофобы, женоненавистники, - презрительно морщила губы Галчонок, - если девчонки пожалуются в Международную лигу женщин, я выступлю на их стороне,... и расскажу о пытках. – Отдельно отнеслась ко мне.
- Ми любит женщина, - попытался оправдаться Джумбо, но только "подлил масла в огонь". - Спать с Анжела, пока смерть не разлучает.
- Кобели, - разъярилась Галчонок, - женщины вам нужны для плотских утех.
- Похоже, у нас завелась «пятая колонна», - сокрушенно отметил Отрепьев.
- Мягче надо к мужикам, - всерьез обиделся и упрекнул Сашка, - а не как ты.

- Шутки в сторону, - подавляя смех, взглядом собрал внимание команды. – Общая задача: определяемся во времени и пространстве.
- Чтобы измерить, требуется мерка, - разговор перешел от абстракций к конкретике, и Сашка Буратино сразу успокоился и «растормозился». - Например, чтобы узнать рост, прислоняемся к мерной планке.
- Найти эталон для сравнения, - поддержал Гришка.
- Точка отсчета, - едва не влезая головой в монитор, торопливо поспешил высказаться Колька-Стажер. Парень, скучая в больничке-изоляторе, все время оставался на связи с центральным постом.

- Не трудно, - по-обыкновению, съязвил Отрепьев, - методом случайных чисел выбирается произвольная точка, которая движется по непредсказуемой траектории.
- Из космической дали нашей точкой отсчета может быть только Земля-матушка, - неожиданно взгрустнул Сашка Буратино.
- Мы задачу решаем или стихи пишем? – удивился Отрепьев. – Хотя механик прав, Земля - достойный эталон. Командир?
- Только одностороннюю связь, чтоб не вообразили, будто слушают пришельцев.
- Ее нет, - не сводя глаз с монитора, Гришка водил пальцами над голографической «клавой» локатора, - командир, Земли нет.

- Земли нет нигде, или только там, где рассчитывал ее увидеть?
- Торможу, - повинился Гришка, торопливо изобразил на большом экране масштабную «Паутину» с транспортом «Надежда» в центре и начал методически сканировать пространство по секторам. Выдохнул облегченно. - Есть, командир.
- Занимайся, а нам феминисток вытаскивать.
- Думаешь, уцелели? – Сашка опасливо покосился на Галю-Галчонка.
- Масса у «Онтарио» ничтожная, отделаются синяками.

      Все время дискуссии я наблюдал на мониторе локатора полет медборта «Онтарио». Как и ожидалось, девчонки вернулись к «Черной дыре», рассчитывая подняться вдоль столба и попытаться прорваться обратно в «плоский космос» на краю черной воронки. Примерно то же самое, что снизу пробить лед, сковавший поверхность озера.

      Медборт «Онтарио, завершая широкую дугу, ударился по касательной о пограничный слой сжатого вращением пространства, получил резкое ускорение и   падал, пересекал наш маршрут безжизненной, неуправляемой металлической массой.
- Судьба хранит умом убогих, - философски прокомментировал я, и, прихватив Галчонка за талию, притянул упирающуюся на колени. - Оставить упрямых самих выпутываться или разрешишь спасти?