Морское происшествие

                1

 Перед рассветом бухту поселка О. накрыл густой, словно молоко, туман, пришедший со стороны моря. В «молоке» этом растворились очертания старых деревянных домов, припаркованных на неровных улицах автомобилей и фонарных столбов, свет ламп которых тщетно пытался пробить толщу тумана.

 Жители посёлка, выглядывавшие в окна в попытке рассмотреть хоть что-нибудь, морщили лоб, пытаясь припомнить что-то подобное. Думалось, что ни один корабль не рискнёт выйти в море.

 Однако часам к восьми утра подул лёгкий ветерок и стал разгонять туман, разрывая его на похожие на огромные куски ваты клочья. Затем ветер осмелел, окреп, и, разгулявшись, унёс остатки тумана к расположенным рядом с посёлком сопкам. Теперь за висящей в воздухе завесой скрылись и они.   
Виднелись лишь покатые верхушки самых высоких сопок, напоминавшие хребты всплывающих морских чудовищ. Вскоре остатки тумана, прогреваемые летним солнцем, исчезли и там.

                2

 Как только в бухте разъяснилось, на рыбацкой шхуне «Посейдон» закипела работа – началась подготовка к выходу в море. Все члены экипажа, кроме капитана Петрова Николая Ивановича, слажено работали на шхуне. Капитан стоял на пристани и беседовал с хозяином корабля Толстопузовым  Геннадием Андреевичем по кличке «Телепузик».

 Прозвище своё судовладелец «заслужил» не сколько фамилией, сколько своей тучностью и неповоротливостью. «Телепузик» давал некоторые наставления старому капитану, его злые, заплывшие жиром глазки «сверлили» плечо Петрова, словно хотели в нём сделать две дырки.

 Николай Иванович, словно статуя, стоял неподвижно и молча слушал, изредка кивая головой, как бы соглашаясь со всем, что слетало с пухлых губ судовладельца. Толстопузовские губы-пухляши, издавая звуки, шевелились медленно и неохотно, словно делали одолжение старому шкиперу. В конце разговора капитан немного «ожил», стал пожимать плечами – то ли показывая своё недоумение, то ли несогласие с чем-то.

 История - наука неточная - потеряла начало и середину разговора между судовладельцем и капитаном, но, к счастью, сохранила нам конец их беседы. Видимо, из-за дувшего в тот день ветра часть слов могло унести в неизвестном направлении. Достоверно известно, что закончили свою беседу они вот так.

 - Николай Иванович, повлияй на механика. Сейчас путина начинается – каждый метр на судне на вес золота. Уберём спасательные плоты, поставим деревянные переборки для рыбы. Вы же больше зарабатывать будете. – убеждал капитана «Телепузик».

 - Сам ему и скажи. Я как попугай на эту тему говорить не буду. Ты знаешь его позицию – техника безопасности написана кровью. Уйдёт на другой корабль. Непьющего человека в наших краях везде возьмут. – Проявил несогласие старый капитан. В подкрепление своих слов он обвёл взглядом хиреющий посёлок, в котором добрая половина домов зияла пустыми окнами - люди покидали эти суровые места, переезжая в европейскую  часть страны.

 - Эх. Как вы мне надоели мне со своими правилами. Скорей бы роботов изобрели. Горбатились бы молча и вопросов не задавали. - Посетовал «Телепузик».

 - Ну, пошёл я на корабль, а то в море выходить скоро. - Закончил разговор капитан. Он старался не перечить хозяину судна, так как у него слабость к алкоголю, в отличие от судового механика, была, да и возраст был приличным. 

 Через минуту капитан Петров стоял уже на палубе рядом с судовым механиком Стародубцевым Никитой Владимировичем, голубоглазым парнем тридцати восьми лет и крепкого телосложения.

 Ему капитан и передал конец своего разговора с «Телепузиком», в котором шла речь о «ненужных» спасательных плотах и о роботах, идущих на смену строптивым людям.

 -Роботов? – Стародубцев удивился и продолжил. – Что он там с утра принял? Может, лекарство перепутал?
 
 - Вот и я говорю: какие роботы? Тебя, дурака, они первого же заставят пахать на себя. – Слова капитана были пропитаны иронией и издевательскими нотками по отношению к «Телепузику».

 - Надо же, какие смелые речи я слышу от нашего капитана. – Изумился в очередной раз судовой механик и с одобрением посмотрел на Петрова, но тот уже молчал и глядел на заподозрившего что-то неладное хозяина таким приветливым взглядом, словно встретил милейшего в мире человека.

 -Хм! – многозначительно кашлянул в кулак механик и, не сдерживая улыбки, пошёл заниматься своими делами. Оставшийся один капитан продолжил греть «лучами добра» хозяина шхуны ещё некоторое время, до той поры, пока сомнения в преданности Петрова не улетучились у судовладельца.

                3

 Вскоре отдали швартовы и вышли в море. Старая японская шхуна из прочного стеклопластика резво побежала по волнам Охотского моря. Стародубцев примостился на палубе и под монотонный шумок двигателя замечтался. Фантазия его разыгралась, и он явственно представил, как их экипаж заменили роботы. «Железяки», заменившие человека, оказались в его голове точно такими же, как члены экипажа. Только по движению тел можно было догадаться, что это не люди. Движения эти были какими-то излишне резкими, лишёнными плавности. Роботы деловито ходили по палубе корабля и знакомились с оборудованием.

 В какой-то момент к ним подошёл хозяин корабля, желая дать какие-то поручения. «Телепузик» деловитым тоном стал давать «ценные указания»: сколько рыбы выловить, куда её выгружать - но его грубо перебил робот-капитан. Он взял железными пальцами за ухо Толстопузова и заявил:

 - Мы тут своим коллективом решили, зачем нам на тебя работать? Любой из нас сильнее, умнее и красивей тебя. Правильно я говорю, «мешок сала»?

 Роботы засмеялись нарочито металлическими голосами. Они могли смеяться как обыкновенные люди, но, обладая своеобразным чувством юмора, делали так специально.

 - Скажи, жалкий человечишка, что понял меня! – робот-капитан перестал смеяться и обратился Толстопузову.

 - Да. А-а-а. – Жалобно заскулил «жалкий человечишка», пытаясь руками освободить своё ухо.

 - Я пошёл командовать. А ты, «мешок сала», поступай в распоряжение «робота-боцмана». Он тебя всему научит. – Металлические пальцы «капитана» разжались и уже через секунду прикрывали зевающий рот робота. Он всем своим видом показывал, что аудиенция закончена.

 На несколько мгновений красное ухо Толстопузова осталось в покое, и он принялся потирать его в попытках унять боль. Но вот перед ним возник «робот-боцман» и взял того за другое ухо, которое ещё не подвергалось испытаниям. Рыхлое тело судовладельца в напрасной попытке преодолеть земное притяжение снова потянулось вверх, в точку пространства, где железные пальцы сжимали его многострадальное ухо.

 - Пойдём со мной, мой юнга толстопузый! На ознакомление со своими новыми обязанностями. – Рявкнул он, брызгая синтетической слюной «Телепузику» в лицо. По палубе вновь прокатился дружный металлический смех.

 Тут полёт фантазии Стародубцева прекратился, так как шум двигателя стал стихать, и ход рыбацкой шхуны замедлился. Он осмотрелся и понял, что они пришли в район лова рыбы…

                4

 Вечером, когда солнце склонялось к линии горизонта, лебёдка вытянула трал на борт корабля. Рыбаки торопились – по рации передали штормовое предупреждение.

 Порывы ветра заметно усилились. Волны, накатывающие на «Посейдон» стали выше и мощнее. Качка на шхуне стала более ощутимой.

 Пойманной рыбы получилось много, два трюма заполнили полностью. Оставшуюся рыбу готовились спихнуть в море. В этот момент  по корпусу корабля пробежала странная вибрация, двигатель предательски чихнул и заглох окончательно.

 - Механик, что с двигателем? – крикнул капитан.

 - Сейчас разберёмся. – Ответил Стародубцев Николаю Ивановичу и стал продираться через рыбу, которая ещё была на палубе.

 Шквалистый ветер всё больше и больше разворачивал корабль, лишившийся возможности маневрировать, правым бортом к набегающим волнам. Поднялась боковая качка, которая осложняла перемещение по шхуне. Одна набежавшая волна ударила в борт с такой силой, что корабль накренился. Вся рыба на палубе сползла к левому борту, а судно получило ощутимый крен.

 Капитан бросил взгляд из рубки на очередную приближающуюся волну, ещё более мощную, и, предчувствуя катастрофу, рявкнул матросу Трескину, стоящему у спасательных плотов.

 - Спасательные плоты на воду!!!

 Все остальные события разворачивались следующим образом. Огромная волна ударила в правый борт, шхуна дала ещё больший крен и стала переворачиваться, рыба, от которой не успели избавиться, полетела в свою естественную среду обитания. За ней в не естественную для них среду обитания полетели все члены экипажа и, последним, немного попланировав в воздухе, об воду ударился спасательный плот.

 Механик Стародубцев, летя в воду, думал линейно и просто: «Как это всё плохо». Очутившись под водой, он сделал мощный гребок руками и, вынырнув, стал жадно ловить ртом морской воздух. Пытаясь разглядеть кого-нибудь из команды, он заметил возле себя спасательный плот. «А вот это уже хорошо» - пришла на ум ему простая, лишённая лишнего изящества мысль. Стараясь не терять даром  времени, он схватился руками за спасательный линь, прикреплённый к плоту, и начал подтягивать себя к спасательному средству. Вскоре он, скользнув телом по посадочной площадке, у входа в спасательный плот очутился внутри. В этот момент к плоту стали подплывать остальные члены экипажа. Они вцеплялись руками в спасательный леер, протянутый вдоль внешней камеры плота, и ожидали своей очереди, чтобы попасть вовнутрь. Стародубцев втащил в него всех членов команды, включая капитана.

 Стуча зубами после барахтанья в холодной воде, спасённые члены экипажа через смотровые окна молча наблюдали, как волны несут их к берегу прочь от «Посейдона», который теперь, перевернутый к верху днищем, напоминал всплывающую подводную лодку.

                5

 Было уже совсем темно, когда плот с рыбаками принесло к устью реки, впадающей в море. Воды, которые несла река, были более спокойными. Экипаж стал грести к левому берегу, к месту, где находился небольшой цех по переработке рыбы - в соседнем здании располагалась столовая для работников. Несмотря на позднее время, в окнах столовой горел свет, и они направились туда, скрипя и хлюпая обувью, в которой было полно воды. Одежда, пропитанная плохо сохнувшей морской водой, сковывала их движения.

 Когда они проходили мимо цеха, механик Стародубцев пошутил:

 - Завтра нас здесь и разделают вместо рыбы. Хорошие из некоторых котлетки получатся.

 Все члены экипажа, кроме капитана, улыбнулись. Того же шутка вывела из ступора, и он начал тихо причитать, гоняя незамысловатые фразы по кругу:

 - Зачем вы меня вытащили? Мне же теперь конец. Зачем вы меня вытащили?

 Под причитания Петрова все ввалились в столовую. Там за одним из столов сидел Денис Пожарский, работающий в бригаде вахтовиков.

 - Нормально вы так развлекаетесь. Откуда такие потрёпанные? – удивился Денис.

 - С моря. – Ответил за всех механик. – Корабль наш перевернулся. Хорошо, что спаслись. Теперь отогреемся. С мыслями соберёмся – что дальше делать решим.

 - Чай там. – Денис кивнул в сторону плиты. - Телефон держите, домашним звоните, чтобы не беспокоились.

 Моряки разобрали кружки, налили чаю и стали рассаживаться на старые стулья, расставленные вдоль длинного стола. Стулья жалобно заскрипели, словно протестуя, что их потревожили среди ночи. Рыбаки, обнимая горячие кружки двумя руками, стали шумно пить чай. Прерываясь только когда подходила их очередь звонить по единственному телефону.

                6

  На кухне было тепло и уютно, совсем не как в бушующем море. Рыбаки отогрелись, расслабились и, как всякие люди, пережившие крупные неприятности, будь то кораблекрушение на море или сход снежной лавины в горах, начали подшучивать друг над другом.

 - Ох и глупая у тебя рожа была, когда ты в воду летел. – Сказал Трескин судовому механику и, смеясь, добавил. - Сделай, пожалуйста, ещё раз такое же выражение лица, а то никто кроме меня не видел.

 - Надо было тебя веслом отгонять от плота, а не внутрь затаскивать. Так и плыл бы за нами до самого берега. – Пошутил в ответ механик.

 - Вот какая людская благодарность короткая. – Парировал Трескин. Он снова засмеялся и обратился к членам экипажа.  - А видели, как я лихо плот на воду скинул. Я же вас всех спас. Теперь вы должники мои на всю жизнь.

 - На самом деле эти спасательные плоты благодаря мне и остались. «Телепузик» их перед каждым выходом в море намеривался убрать. Только я и сопротивлялся его «умным» решениям. – Ответил механик.

 Рыбаки одобрительно зашумели, поддерживая и принципиальность судового механика, и расторопность матроса Трескина. Затем одновременно покосились на сидящего с краю стола капитана и замолчали, переглядываясь меж собой. Сидящий на стуле у края стола как истукан капитан, не выражая никаких эмоций, бормотал под нос:

 - Зачем вы меня вытащили? Мне же теперь конец. Зачем вы меня вытащили?..

 - Тяжёлый случай. – Сказал с серьёзным лицом Денис. – Заклинило его капитально.
 Тут послышался шум машины, подъезжающей к столовой, где сидели рыбаки.

 - Это, братва, за вами приехали, «позажигали» нормально. Берите капитана под ручки. Везите домой, а там пусть в него вольют что-нибудь крепкое, иначе он умом тронется. - Подвёл итог «мокрой вечеринки» Денис и на прощанье пожал каждому руку.

                7

 С раннего утра не спавший всю ночь «Телепузик» метался по посёлку в надежде собрать команду «Посейдона» для того, чтобы отбуксировать шхуну в устье реки. Не спал он, ибо переживал, что его шхуну могут, как яичную скорлупу, переломить проходящие сухогрузы, какие в это время года осуществляют северный завоз. О своих рыбаках он не думал, так как всё в этом мире оценивал деньгами.

 Никого собрать у него не получилось, так как половина членов команды была пьяна, а другая слегла с температурой. Он прилетел на своём джипе к Денису Пожарскому и обратился к нему:

 - Денис, выручай. Ты на флоте служил – морское дело знаешь. Я тебе денег нормально заплачу. На буксире вместе пойдём.

 - Ну, хорошо. Давай попробуем. – Согласился Денис. Он давно уже не был в море, да и жалко стало Толстопузова.

 К вечеру отбуксировали «Посейдон» к причалу, где на несколько дней он встал на ремонтные работы. Пока корабль приводился в порядок, выздоровели все члены команды. Капитан был «помилован» Толстопузовым.

 Пропустив несколько дней начавшейся путины, экипаж «Посейдона» принялся навёрстывать упущенное…