Человек эпохи полного упадка!

Из воспоминаний Равшана Хасанова, КТуркВО 87-89 гг

После полутора лет служения Родине, за свой самоотверженный ратный труд и добросовестное отношение к делу меня отправили на Ключик. Тот самый объект далеко в горах, так называемая «мобилизационная группа», куда обычно ссылали залётчиков, неисправимых разгильдяев и прочий неликвидный элемент, достойно проявивший себя на прежних позициях.

До ссылки служил я в интендантском взводе АХО отдельного батальона связи, обретался на должности повара. Ремесло тыловое, большая часть служебного времени отведена столовой, приготовлению пищи, на общих построениях появлялся реже редкого и на учения выезжал в крайнем случае.

В общем, всё более находился в городе при столовой войсковой части, а ввиду отсутствия должного внимания к поварам со стороны командования, свободное время пускал на самоволки и иные не обозначенные уставом увеселения. И как только заметили командиры мою самоотдачу ратному ремеслу, наградили соответственно заслугам. Перевели сначала в ПУС, где я принял каптёрку, вскоре отправили на мобгруппу, где к прочему также стал каптёрщиком.

Итак, секретная точка в горах, доступ на которую имели только военные 36 АК. Служебная задача заключалась в охране парка техники НЗ, личного состава срочной службы набиралось здесь человек под тридцать, всего на взвод, в караул заступали сутки через двое, или даже «через день на ремень!»

Из числа «достойно проявивших себя на прежних позициях» выделялся один паренёк непонятных жизненных устоев – человек эпохи полного упадка, как кто-то высказал однажды! А честно по-солдатски – чушок! Выделялся паренёк тем, что гоняли его из части в часть, вышвыривали отовсюду, и был он полным антиподом образцового солдата Страны Советов, по жизни просто неопрятным человеком, молчуном и нелюдимом. За внешним видом не следил, ходил вечно хмурый, обросший, нечёсаный, небритый, не подшитый, людей сторонился и часто убегал из казармы спать в недостроенную баню.

Как каптёрщику, мне было неприятно сознавать, что парень был земляком – родом он из Ташкента, но мать русская, а отец армянин. Сам я призывом с Намангана, смотреть на земляка было тошно, потому заводил его к себе в каптёрку, корил за внешний вид, силой убеждения наставлял на истинный путь.

И вот однажды, когда служба перевалила всем известный ориентир «сто дней до приказа», на Ключик прилетает ГАЗ-66, дежурная машина батальона связи. Вылезает из неё какой-то штабист и требует найти каптёрщика и местного повара. Когда мы «отыскались», приказывает прыгать в кузов и везёт нас в город. Повар Шарипов был родом тоже с Намангана, понимал я, что время от времени тоже воспитывал нашего земляка, применяя не знаю какие методы.

Приезжаем в город, офицер-штабист велит спешиваться и следовать за ним в штаб к комбату Арефьеву. На вас, дескать, на имя подполковника Арефьева поступил рапорт от молодого военнослужащего (землячка), последует разбирательство и по результатам очередная награда. Мы в недоумении, струхнули от таких новостей, что естественно, но надо идти, не отпетляешь.

Подходим к штабу батальона, навстречу выходит командир мобилизационной группы подполковник Гаврин. Видит нас: «Не понял, бойцы, это что вы здесь делаете?!» Штабист докладывает, что на Хасанова и Шарипова написан обличающий рапорт по поводу неуставных взаимоотношений. Гаврин меняется в лице, по-офицерски строго отшивает сопровождающего штабиста, дескать, не принято в армии рапорта рассматривать через голову прямого начальства, а нам велит идти к машине и ждать его там.

Ждали недолго, приходит Гаврин, везёт обратно на Ключик. По приезду устраивает нам допрос с пристрастием, ссылаясь на рапорт подчинённого. А нам и скрывать нечего, отвечаем на вопросы: «Учить – учили, бить – не били, тем более, что земляк он наш, с Узбекистана. Да вы и сами знаете, товарищ подполковник, что это за человек, и почему гоняют его с места на место?!»

В общем, «пытка апельсинами» с применением кнута и пряника продолжалась недолго. Паренька того вскоре снова куда-то задвинули, а про наказание – нам и так досталась служба из наряда в наряд. Благо, дембель был на носу...

P.S. Через год-другой после дембеля пришлось мне побывать в Ташкенте. Затеял женитьбу и приезжал звать на свадьбу сослуживцев. Едем в такси, они тычут пальцем в стекло: «Помнишь того паренька с Ключика, что рапорт на тебя накатал? В этом институте учится, человеком, говорят, стал! Одевается хорошо, успехи в учёбе показывает. Хочешь повидаться?» За человека эпохи полного упадка я порадовался, конечно, приятно, что взялся за мозги, решил выучиться, но видеться с ним особого желания не возникло...