Рояль в кустах для Белой студии 2

    Ведущая. Скажите, а как Вы относитесь к реализму в живописи, наверно Вы предпочитаете модернизм, сюрреализм?

    Гость. К  реализму отношусь избирательно. Например, не нравятся мне парадные портреты и «постановочные» сюжеты, но есть ведь потрясающие портреты Рембрандта...А в современном искусстве нередко преобладает сознательный эпатаж и бездуховность, не говоря уже о «чернухе»… Мне близки вещи, пусть деформирующие, но преображающие реальность, и притом несущие свет. Больше других люблю импрессионистов и постимпрессионистов, особенно Ван-Гога и Сезанна.   Есть одно глубокое высказывание математика и поэта Поля Валери: «Невозможно быть точным, не будучи тёмным». Оно относится и к математике, и к искусству. Часто тонкие вещи и изощрённые идеи не выскажешь просто и ясно…

    Ведущая. Из Вашего рассказа я поняла, что в молодые годы Вас манили вершины чистой математики, а каким образом Вы оказались на нивах сейсмологии?

    Гость. После окончания Университета несколько лет преподавал, потом стал инженером-программистом. В этом амплуа попал в Отдел сейсмологии Института геофизики АН УССР. Постепенно стал заниматься научной работой. Впоследствии закончил заочную аспирантуру. Кандидатскую диссертацию, правда, защитил еще спустя несколько лет, уже переехав в Киев. Там в Киеве я и работал вплоть до ухода на пенсию.
   С практическими задачами сейсмологии: описанием последствий землетрясений, сейсмическим районированием, сейсмостойким строительством я не имел дела. Занимался теоретическими вопросами: сначала исследованием земной коры с помощью обменных волн по записям сейсмостанций и аппаратуры «Земля». Затем, используя бифуркационный анализ нелинейных динамических систем, работал в нескольких направлениях. Более всего над моделями переноса сейсмической активности.

     Ведущая. Ладно, к науке в Вашей жизни мы еще вернемся. Вы уже рассказали о книжках, которые читали в детстве. А какие книги стали Вашими спутниками в молодости, в зрелые годы?
     Гость. С юности у меня сложилось резкое неприятие Горького и Маяковского, и всего, что было написано под знаком соцреализма. Из зарубежной литературы с увлечением прочел: «Над пропастью во ржи» Сэлинджера,  «Три товарища»  Ремарка, с удовольствием читал « Опыты» Монтеня и «Характеры» Жана де Лабрюйера.

    Ведущая. А из нашей классической литературы?
    Гость. Из русских писателей 19 века - Гоголя, Чехова, Достоевского. А вот Лев Толстой - признаю огромный талант, но  не моё.  В зрелые годы полюбил и оценил прозу Аксакова и Бунина, а самым любимым писателем стал Борис Зайцев..

    Ведущая. Теперь о поэзии. Кто Вам наиболее нравится из поэтов двадцатого века?
    Гость.    Уже в молодости  сильный след в душе оставили поэты Серебряного века: Цветаева, Мандельштам, Волошин, Пастернак. Особенно первые двое, хотя по образу жизни и  человеческим качествам наиболее мне близок Максимилиан Волошин. Люблю его дом в Коктебеле, причем в любое время года. У меня есть такие строчки:

            Зимний Коктебель
Максимилиан, Максимилиан -
Так плещут волны в Коктебеле,
Выкатываясь на берег
В лазурно-пепельную рань.

А дом Поэта спит, печален,
Уединенной мыслью жив,
Которую пустой залив
Додумывает в криках чаек.

Воспоминания Марины Цветаевой о Максимилиане — очерк «Живое о живом» - прекрасный памятник им обоим.
  Примерно тоже, что о Льве Толстом, могу сказать о  Сергее Есенине и Анне Ахматовой.  Позже к излюбленным мной поэтам присоединились  Аделаида Герцык, Арсений Тарковский, Мария Петровых. В последнее десятилетие проводил в Феодосии и Коктебеле посвященные им, явно недооценённым, творческие вечера. Из современных поэтов  высоко ценю Николая Зиновьева и Сергея Пагына.

   Ведущая. Наверно, как все люди Вашего поколения Вы посещали кинотеатры. А что Вас сильно зацепило из кинофильмов?
   Гость.     Из  50-х и 60-х годов —  итальянский фильм режиссера Федерико Феллини «Они бродили по дорогам»  1954 года с Джульеттой Мазиной в роли Джельсомины. Польский фильм режиссера Анджея Вайды «Пепел и алмаз» 1958 года с Збигневом Цибульским в роли Мачека. Фильм режиссера Висконти с начинающим Аленом Делоном  «Рокко и его братья» (1960), «Не горюй!» грузинский фильм, снятый в  1969 году режиссёром Георгием Данелией, с замечательными актерами Серго  Закариадзе , Вахтангом Кикабидзе и Софико Чиаурели.

   Ведущая. Это Вы вспомнили о фильмах своей юности. А что в кино привлекло Ваше внимание в дальнейшие годы?
    Гость.  Если говорить о более позднем времени, то  «Калина красная» (1973)  - блестящая режиссерская и актерская работа Василия Шукшина, "Пролетая над гнездом кукушки" - американский фильм 1975 года  Милоша Формана , «Осенний марафон» —советский фильм 1979 года Георгия Данелии. И, конечно, «Солярис» (1972), «Зеркало» (1974) и «Сталкер» (1979) моего любимого режиссера Андрея Тарковского.
А любимые мои актеры: Иннокентий Смоктуновский, Олег Янковский, Инна Чурикова, Сергей Юрский.
   Покажите, пожалуйста, фрагмент фильма «Зеркало», где Арсений, отец режиссера, читает свое стихотворение. Я думаю, что Андрею Тарковскому  удалось воспроизвести на кинопленке духовные порывы и откровения отца: https://yandex.ru/video/preview/8181927815985434017
Показ.

    Ведущая.  Знаю, что Вы привязаны к Крыму не только из-за морских купаний и Черного моря, но также любите и горы. Как геолог, как сейсмолог? Расскажите  об этом Вашем увлечении.
    Гость. Да, пожалуй,  горы люблю не меньше чем море. Вне профессии,конечно. В юности были в основном однодневные «вылазки» из Симферополя в направлении Чатыр-Дага или в район Бахчисарая, где множество интересных мест. Также  случались выходы небольшой компанией на несколько дней с палатками. Обычно старались совмещать горный поход с отдыхом у моря. Часто мы ехали до Ангарского перевала или Лучистого на троллейбусе. Оттуда — к Демерджи с Долиной привидений, а затем к Алуште.
     И с кавказскими горами знаком, еще в молодости дважды я ездил по туристским путевкам на Кавказ. В 1968 году по маршруту Архыз-Теберда-Дамбай, затем с несколькими спутниками мы спустились в Сухуми через Клухорский перевал. Физически это было для меня очень тяжело. Спустя десять лет попал в красивейшие горы Северной Осетии. Особенно врезалось в память Цейское ущелье. Конечно, это были новые исключительно яркие впечатления.

    Ведущая. Поднимались Вы на вершины? Помните слова из песни Владимира Высоцкого "На вершине стоял хмельной..."?
    Гость. Прекрасно помню Высоцкого, как актера и исполнителя в культовом фильме "Вертикаль". На вершинах бывал только в Крыму и то редко. Как правило, я участвовал в туристских походах. В «средние» свои годы многократно по Крыму в разном составе ходил из Соколиного через Большой Каньон к Ай-Петри со спуском на Южный берег. Очень нравился такой трех-четырехдневный маршрут! Каюсь, случалось и в заповедники забираться, старательно обходя егерей… Еще несколько раз побывал на Кавказе в горах Приэльбрусья, подымался на перевалы высотой 3500 метров.. Один раз чудом остался жив: летел вниз к бергшрунду, безуспешно пытаясь зацепиться ледорубом. Остановился  у самого края...

   Ведущая. А много вы ездили  по Советскому союзу, разным городам? Какие места в России особенно близки Вашей душе?
   Гость. На Украине хорошо знаю Киев, где долго жил, Харьков и Одессу. Бывал в Чернигове, Белой Церкви, Черкассах, Львове и Ужгороде. Провел несколько недель в Таллине. Довелось побывать в Пушкинских Горах, в Пскове и Печорах, был в трехдневной экскурсии по Армении. Там, кроме Еревана, запомнились особо Эчмиадзин и пещерный монастырь Гегард.

   Ведущая. Наверно, и в связи с занятиями сейсмологией Вы немало где побывали?
   Гость.В советские времена, работая в академическом институте, часто ездил в командировки. В первую очередь это были Москва и Ленинград, однажды Минск. Участвовал в   конференциях, проходивших в Душанбе, Звенигороде и Суздале. Незабываемый был семинар на Байкале в 1988 году. А еще повезло дважды пролететь над всей страной. Это когда выступал с докладом на Камчатке, на последнем Всесоюзном совещании по Прогнозу землетрясений в 1991 году.
   Сильное впечатление своими храмами, старинными зданиями, русским духом оставили Владимир, Звенигород, Суздаль, а впоследствии Муром (там бывал проездом в Дивеево).

    Ведущая. Это всё шло в копилку, чтобы потом привести Вас к Церкви?
    Гость. Да, в нашей жизни ничего не происходит случайно...
     Ведущая. Хорошо, а теперь  о Вашем пути к Православию и Церкви. Ведь это по Вашим словам стало главным стержнем и смыслом Вашей жизни...

   Гость. Трудная тема для пересказа, к тому же необъятная, но для начала пройдусь пунктиром. В младенчестве моем была встреча со свт. Лукой Войно-Ясенецким, определившая, думается, очень много в моей жизни. Она произошла благодаря моей няне Елизавете, которая скорее всего имела постриг в каком-то из разогнанных монастырей. Покойная жена моя молилась за нее как за инокиню. Потом уже в зрелые годы, пройдя ряд тяжелых испытаний, я попадаю в Киев. Здесь  становлюсь адептом учения Рерихов. Оно оказалось однако для меня ступенькой к открытию духовной жизни и безсмертия человеческой души: с меня были сдуты остатки материалистического мировоззрения.  То, что со мной происходило дальше, похоже на доказательства теорем от противного.

   Ведущая. С этого места, пожалуйста, подробнее…
   Гость. На Земле мы, как правило, чаще встречаемся с вонью, чем с благоуханием, с бесами, а не с Ангелами. За редким исключение подвижников и духовно одаренных людей.
      Дважды  еще в советские времена я сильно пострадал. Первый эпизод произошел, когда после защиты кандидатской диссертации я искал чего-то нового, свеженького. Мы только поженились с Олей, и она, будучи коллегой, вскоре перешла в Институт, где я работал. Нас обоих сильно манила пограничная область между наукой и «запредельными» вещами: сверхсознанием, экстрасенсорикой, НЛО и т.п. Мы на тот момент уже были крещеными в Православной Церкви, но продолжали заниматься йогой и соваться, куда не надо. То было время, когда нетрадиционная наука поднимала голову и громко заявляла о себе.
   Однажды узнаю, что в Минске будет проходить международная конференция на тему энергоинформационного обмена. Проводит ее не академическая организация: некое НПО. У меня была одна идея. Я быстренько сочинил тезисы и послал. К моему удивлению заявку приняли и прислали  приглашение.
    От Минска  впечатление осталось очень светлое: просторные улицы, чистота и порядок, а вот от конференции – ужасное. Конечно, было много новой неожиданной, часто экстраординарной информации. Особенно визуальной: фотографии и видеосъемки редких и уникальных явлений. Но люди … Преобладающее большинство – это мужчины, как правило, технари с металлическим блеском в глазах и мощным биополем. Сейчас бы их назвали яркими харизматиками. Я уже был знаком с Иисусовой молитвой, но приходилось туго: позвоночник буквально трещал. Такая черная энергия исходила от собравшейся «веселой» компании…
   Другой эпизод случился во время пребывания в  Москве. Знакомая из рериховской «группы», человек незаурядный и интересный, связала меня с известным московским поэтом Ольгой Седаковой. Благодаря ей я попал на творческий вечер, проходивший в Центральном доме работников искусства (ЦДРИ). Собрались там сливки столичной интеллигенции: литераторы, музыканты, актеры, ведущие тележурналисты. Была общая атмосфера  праздника, фейерверка остроумия, свежих мыслей и новых идей. Я чувствовал себя как человек неожиданно попавший в оазис, о котором и не мечтал. И тут меня подстерег змей в человеческом образе. Колдун, экстрасенс — не знаю как его назвать...Стало так плохо, как будто меня реально ужалила ядовитая гадина. Наваждение продолжалось и ночью, от него не было никакого спасения.  Но я нашел его, вернувшись в Киев, в Покровском женском монастыре.

                (Продолжение следует)