Из воспоминаний. Филармония

В юности я уже любопытствовал музыкой и совал свой нос в скверно скрытые музыкальные и околомузыкальные щели. Мне было 18, а на плечах я носил по-молодецки дурную и беспокойную голову. Однажды вышеупомянутое любопытство затащило эту голову на концерт фортепианной музыки в филармонию. Я толком не знал, куда пришёл и зачем. Однако хотелось беспокойной голове чего-то нового, чего-то ещё неоткрытого и потаённого.
Концерт давался в 19 часов, я опаздывал. Быстро забежал в солидный главный вход, быстро сбросил дублёнку в руки гардеробщицы, быстро втёк в зал, ловко огибая  нервно ищущих свои места, как и я, опаздывавших музыкальных гурманов и также быстро завёл знакомство с одной бабулечкой. Поймите же меня верно, я не могу назвать эту ч;дную как фея-крёстная миловидную женщину с юношеским блеском в глазах иначе.
- Вы тоже любите Рахманинова?
-  Да, бесконечно! - ответил я, слыша фамилию во второй или, быть может, в третий раз.
- А как относитесь к ******му? - она назвала совершенно незнакомое мне имя, тут же вылетевшее из моей ветренной головы.
- О, я в крайней степени восхищён этим пианистом, - раз я пришёл на концерт фортепианной музыки, речь, стало быть, идёт о пианисте. Блестящая дурость!
- Как приятно, что наши с вами вкусы сходятся!

На протяжении всего концерта мы обменивались мимолётными впечатлениями, вместе кричали "браво". Я узнал о её инженерной деятельности, о её крёстной, обладавшей в молодости длинными густыми волосами и работавшей на заводе в годы войны. Более всего я был удивлён тем, как оживляет человека трепетная любовь к искусству, по-детски наивная, кристально чистая, искренняя любовь.
Я был настолько одухотворён антуражем того вечера, что после концерта решил во что бы то ни стало попасть в гримёрную комнату музыканта, заглянуть в его глаза, увидеть в нём подобного себе  человека, ощутить родство наших душ. И вы знаете, мне удалось (до сих пор не знаю, как. Случай).

Увлёкшись, я проворонил закрытие вестибюля. Попасть в гардероб теперь можно было лишь перебежав через улицу из артистического выхода к парадному входу. Нужно было непременно запечатлеть  лица прохожих, видевших летящего под ноябрьским снегопадом молодого человека в пиджаке нараспашку и номерком в руке!

К слову, с этого началась моя, яркая как пожар, страсть к музыке. А ещё я понял, что люблю людей. Я бесконечно люблю хороших людей.
Потешное откровение. И, всё же, люблю.