Ребята с нашего двора. 2

    https://t.me/poems_Rashevsky

                НАШ ДОМ.

  Я, моя мать и отец, в 1974 году, за две недели до Нового года, переехали из коммуналки довоенной постройки, в только что сданный в эксплуатацию беленький пятиэтажный дом, окружённый со всех сторон стройками — наш дом был построен вторым на микрорайоне. Дом длинный - в восемь подъездов. Я хорошо помню наше новоселье. Сразу же, как только мы с помощью наших уже ранее заселившихся соседей и коллег отца занесли наши вещи на пятый этаж, был сымпровизирован «банкет» в зале. Квартиру эту получил отец от своего предприятия — Ремонтно-Монтажного управления, как и ещё несколько его сотрудников в этом же доме. Кто-то из гостей играл на баяне, а я, преисполненный радости от новой квартиры, плясал вприсядку.
  В те дни я впервые в своей жизни вышел на балкон, поначалу, помнится, я даже испытывал некий страх — пятнадцать метров было подо мною всё-таки. Потом привык смотреть на всех свысока, тем более что эту привычку усиливал мой аномально высокий рост — я был как минимум на голову выше своих сверстников. Диспропорцию в размерах усугублял ещё тот факт, что меня отдали в школу почти в восемь лет — я осенний цыплёнок. Год разницы в том возрасте уже обычно заметен в физическом развитии. Да-а, это сейчас сплошь и рядом акселераты и акселератки под метр девяносто в пятнадцать лет, а я со своим метр семьдесят в пятом классе выглядел как нормальный старшеклассник, тем более, что и вес мой был чуть за семьдесят. Это давало мне определённый карт бланш — я уже с одиннадцати лет смело ходил на фильмы категории «Кроме детей до 16 лет». Но в то же время мои параметры создавали мне определённые неудобства: носиться бесшабашно по двору со своими сверстниками мне было уже не комильфо — со стороны казалось, что какой-то придурковатый подросток связался с малышнёю. Да и драться один на один мне редко улыбалась такая удача  - иначе как сразу толпой со мною разбираться пацаны не решались. А я никогда никого не звал на подмогу себе — гордость мешала и не хотел никому быть обязанным, пусть даже и отхвачу в несправедливом и неравном бою. Но если надо было, за своих всегда вписывался. Поэтому я со «старшаками» проводил на улице свободное время не меньше, чем с ровесниками, благо эти ребята снисходительно терпели моё общество, понимая неоднозначность моего положения.