Глава 8 продолжение. Не бойся дна

Мурманск, 1985 г.

   Мы переехали из провинциального городка Мончегорск (Север, Кольский полуостров)в областной центр Мурманск. С моим стажем программиста меня берут на работу  в Вычислительный центр на железной дороге. Работа сложная, незнакомая, но тем интереснее для меня. Из простого инженера-программиста я становлюсь системным программистом, что для меня всегда было заоблачным.

   Но больше некому. Кругом или блатники, которые ничего не знают, не умеют, но и не собираются что-то познавать, или выпускники железнодорожного  института и ЭВМ чуть ли не впервые видят. Меня посылают в Ленинград в командировку, я учусь и заставляю огромную ЭВМ, занимающую зал в 500-700 кв. м слушаться меня и запускать производственный процесс. Надо было запустить передачу данных с железнодорожных станций по телетайпу на ЭВМ. Я получала огромное удовлетворение от своей деятельности. Настройка-отладка-запуск. Всё было сделано. Пыталась приобщить выпускниц и чему-нибудь научить, но в их планы это не входило. Сидели что-то паяли на платах с микросхемами.

   Предстоял отпуск, передавать дела было некому, а отпуска северные были большие. Я сделала несколько дублей на дисках с паролями, чтобы не запороли мне настроенную систему,  и несколько рабочих вариантов, чтобы желающим (а вдруг!) было на чем поучиться.
 
   Рабочие версии за время моего отпуска были все запорчены, но пароли на копиях сохранили мои труды. Процесс был запущен вновь, все заработало.

   18.10.1985 г. – мне вручают огромную охапку роз по случаю моего сорокалетия, говорят много теплых благодарственных слов, а через 2 выходных дня вручают трудовую книжку и говорят, что я уволена. По окончании трудового договора.

   На следующий день на моем месте сидела очередная блатница, жена начальника автосервиса. Меня выбросили как отработанный материал. Весь технологический процесс запущен, инструкции все написаны, процесс с телетайпом отлажен.

   Сказать, что это был ШОК, это ничего не сказать. Куда идти? Кому пожаловаться? Защиты в новом городе ждать неоткуда. Утром провожала дочь в школу и сама уходила якобы на работу. Бродила по мрачным улицам Мурманска и не знала, что делать.
 
   Однажды так замерзла, что зашла в какую-то дверь погреться, оказался Обком партии. А там идет прием граждан. И я пошла на прием, кому-то надо поплакаться.

   Такого внимания и участия никогда не видела. Вспомнила дядю Витю, который в трудные времена юности тоже мне подсказал, куда надо обращаться в сложных ситуациях. Выслушал меня инструктор внимательно, обещал разобраться и защитить. Появилась надежда.

   Через пару дней меня пригласили на собрание коллектива, на котором будет присутствовать инструктор Обкома. Я спокойно поехала, не подозревая ничего худого. Каждому члену коллектива был написан текст, который надо было заучить. Каждый выходил на сцену и с трибуны  выливал на меня ушат грязи. Даже то, что я паролями защищала рабочие версии на время отпуска, назвали умышленным вредительством.

   Как я пережила эту экзекуцию, не помню. Но инструктор сказал, что ситуация выглядит совсем не так, как я её представила. Только одна женщина, жена начальника Мурманского отделения железной  дороги встала и сказала: «Как вам не стыдно? Что вы несёте?» Ей бояться было нечего, все остальные были зависимы и запуганы.

   Надежды больше не было. И я начала искать работу. Куда бы я ни обращалась, смотрели мои документы и предлагали зайти завтра. Но завтра я получала благовидный отказ. Я долго не могла понять, в чем дело. Меня не брали даже дворником.

   В то время существовало правило телефона. Я этого еще не знала. Но потом знающие люди объяснили мне, что звонили на последнее место работы и слушали очередной ушат грязи. Я поняла, что я обречена. Те немногочисленные знакомые, что у меня были, даже не пытались меня утешить или обнадежить. Они знали об этой системе и понимали, что шансов нет. Спасало меня только то, что я скрывала от дочери весь этот ужас. Боялась, что она позвонит на работу и там скажут какую-нибудь гадость. Время шло, деньги таяли, зарплаты не было. Надеяться было не на что.

   Одна моя приятельница посоветовала обратиться к своей знакомой, которая прошла то, что проходила я. Она добралась до Громыко, (в то время председатель  Президиума Верховного Совета СССР) и с инсультом вернулась из Москвы. Но мне дала совет опытного человека, чтобы у меня не случился инсульт.

   Надо зайти на почту и только в Обкоме партии и дать телеграмму Горбачеву: «нарушена статья Конституции № … (не помню №). Я, одна воспитывающая несовершеннолетнюю дочь, лишена права на работу. Прошу назначить прием для решения вопроса». В отчаянии я была готова и на это, хотя было страшно.

   Она мне объяснила, что телеграмма никуда не пойдет, но процесс начнется. Я все сделала так и поехала домой. У подъезда меня ждала черная «Волга». Вот уж сердечко оборвалось. И дочь не успею предупредить. Удивительно, но меня никуда не забрали, а пригласили на следующий день в Ленинский Райком партии. Там назначили нового инструктора, которому была дана установка реабилитировать меня и восстановить на работе.

   Он беседовал с каждым в отдельности, понял суть дела, назначил реабилитационное собрание, пригласил меня, но я не пошла. Потом мне рассказала та смелая, как прошло собрание, как все пели мне дифирамбы и единогласно решили восстановить меня на работе. Но инструктор понял, в каком гадюшнике я оказалась и чисто по-человечески посоветовал не возвращаться туда. И я с ним полностью согласилась.

   Для меня с обостренным чувством справедливости это было очень важно. И я опять оказалась в школе.
   Получила очередной урок: не стоит бояться дна, от него можно оттолкнуться и подниматься. Дальше всё будет по-новому.