Казаки-инородцы. Ч. 4 европейцы

В предыдущих публикациях мы анализировали случаи, когда в составе казачьих войск присутствовали люди, исповедующие не христианство. Основным источником таких случаев были жители Северного Кавказа и других народов, проживающих вблизи южных границ Российской империи, под охраной казаков.

Однако в истории российского казачества также встречаются ситуации, когда в его ряды вступали представители европейских государств. Это происходило в разные периоды и с разной интенсивностью.

Например, во время Отечественной войны 1812 года множество французов попали в плен и были направлены для поселения в Самарскую губернию и Оренбургский край.

После публикации манифеста 14 декабря пленные французы были освобождены. Большинство из них вернулось во Францию, однако некоторые решили остаться жить в России.

Французы, проживавшие в Самарской губернии, были включены в податное сословие (крестьяне и мещане, платившие налог), а те, кто был в Верхнеуральском уезде, вступили в состав Оренбургского казачьего войска. Они выполняли обязанности казаков и получали земельные наделы, занимаясь сельским хозяйством. Их потомки до сегодняшнего дня являются частью Оренбургского казачьего войска, хотя с течением времени большинство из них сменило свои фамилии на русские. Во время моего участия в Большом казачьем круге в Оренбурге в 1993 году, мне посчастливилось познакомиться с одним из потомков этих французских казаков по фамилии Юнкеров. Он рассказал, что его предки, как и многие другие французы-казаки, приняли православную веру, чтобы не чувствовать себя чужими среди своей казачьей общины, и сменили свои французские фамилии на русские. Поэтому бывшие французские пленные, ставшие казаками, со временем слились с общим казачьим населением Оренбургского казачьего войска.

Также известно, что на стороне Наполеона воевало много поляков, и значительное количество из них оказалось в плену. После окончания наполеоновской кампании многие поляки решили остаться жить в России, в основном в Сибири и на Кавказе. В 1817 году 214 бывших польских военнопленных были включены в состав линейных казачьих полков на Кавказе. Также некоторые из них были причислены к Терскому семейному войску (Кизляр) – 34 человека, Гребенскому казачьему войску – 34 человека, Моздокскому полку – 34 человека, Волгскому – 44, Хопёрскому – 68, Кубанскому – 7 и Кавказскому – 4.
После неудачного польского восстания в 1830-1831 гг., национальная армия Польши перестала существовать, а множество поляков, включая множество военных, разбрелись по различным странам Европы. Многие военные поляки присоединились к Российской стороне и служили в военных подразделениях и батальонах. Значительная часть польских военных оказалась на Кавказе и сражалась в составе казачьих частей во время Кавказской войны.

В 1832 году множество поляков было принято в новое Кавказское линейное казачье войско. По разным источникам, в период с 1832 по 1860 год служили около 200 нижних чинов польского происхождения и их потомков, а также около тридцати офицеров. Некоторым полякам удалось достичь высоких чинов в этом войске, включая генеральские. Самым известным из них стал генерал-майор Феликс Антонович Круковский (1800–1852).

Феликс Круковский родился в 1804 году в Гродненской губернии и получил образование в иезуитской коллегии. В 1821 году он вступил на службу в лейб-гвардии Подольского кирасирского полка, где был повышен до офицерского чина в 1823 году. В 1829 году он был переведен в Татарский уланский полк в чине поручика, а после его расформирования в 1833 году переведен в Рижский драгунский полк в чине капитана. В 1839 году он был назначен командиром Горско-линейного казачьего полка, а затем Хопёрского в Баталпашинске (Черкесске) в 1842 году. В 1848 году его назначили атаманом Кавказского линейного казачьего войска. Хотя он провел на этой должности всего четыре года (1848-1852), его подвиги прославились песнями, которые до сих пор исполняются в казачьих станицах.

В обязанности атамана войска, простиравшегося от станицы Воронежской до Каспийского моря, Феликс Круковский уделял свободное время на устройство войскового быта. Он осматривал новые станицы и инспектировал казачьи полки. По свидетельству генерала И. Д. Попко, Круковский всегда объезжал посты кордонной линии верхом и в сопровождении одного или двух казаков даже в самых опасных местах. Он делал неожиданные смотры, не желая проводов и встреч. Он не пропускал возможности осмотреть засеянные поля, скошенные луга и станичные стада. Если он видел заброшенную хату, то заходил внутрь и разговаривал с хозяином о его жизни. Часто он встречал хозяек с маленькими детьми, которые говорили, что хозяин не вернулся уже четыре года. Круковский считал, что кормильцу следует смениться, и предлагал старикам станицы послать ему смену, что всегда исполнялось. Будучи лишен агрессивных интересов, атаман часто помогал бедным, но делал это тайно и запрещал говорить об этом.

Каждый раз, когда начинались большие сражения, Круковский оказывался в самых опасных местах. В битвах он был храбрым и отважным атаманом, проявлявшим удивительное спокойствие и хладнокровие даже в самых критических ситуациях. Он предпочитал не убегать, а оставаться и сражаться до последнего.

В период с 1849 по 1851 годы Круковский был главой кавалерийского отряда, который принимал участие в экспедициях к рекам Кубань и Белая. В январе 1852 года он возглавил отряд князя Барятинского в свою последнюю экспедицию в Чечню, к верховьям реки Гойты. 18 января их колонна прибыла к лесным массивам аула Дуба и фортификациям Урус-Мартан. Круковский и казаки были направлены вперед. Они смогли выбить чеченцев из засад и ворваться в аул, где разбрелись по домам. Однако, опасаясь того, что казаки будут один за другим уничтожены при таком разбросе, Круковский решил вернуться к аулу. Он остановился рядом с мечетью и приказал созвать казаков. В это время из окон мечети был произведен залп, в результате которого Круковский получил смертельное ранение. Горцы, появившиеся из ближайшей ямы, напали на замешкавшийся конвой.

Солдат по фамилии Толчаинов попытался достать генерала из боя. Когда Круковский попросил его уйти и спасаться, Толчаинов не оставил его, и они оба были убиты горцами вместе с остальными казаками и майором Полозовым. Когда нижегородцы пришли на помощь, они обнаружили обезглавленное тело своего атамана, обезумевшего от мешковыми повязками на руках и ногах. Князь Барятинский удалось выкупить труп Круковского у Шамиля по очень высокой цене, а также его награды: Георгиевский крест и орден святого Станислава 1-й степени. Шашку и кинжал атамана Ф.А. Круковского имам не согласился продать.

Феликс Антонович Круковский был похоронен в станице Екатериноградской (ныне в Кабардино-Балкарской Республике). В 1902 году, на 50-летие его смерти, его имя было присвоено первому Горско-Моздокскому конному полку Терского казачьего войска по повелению Высочайшего, а на месте его гибели был установлен памятник - большой чугунный крест на пьедестале из белого камня, выполненного в форме пирамиды.

Другой заметной личностью был полковник Альберт Артурович Иедлинский, представляющий собой поляка. После окончания Императорской академии Марии Терезии в Вене он служил в австрийской армии и к 32 годам прослужил всего лишь обер-лейтенантом. Впервые об услышав о постоянных боевых действиях на Кавказе и о многочисленных подвигах русских войск, слава которых превзошла пределы России, Иедлинский решил присоединиться к русской службе в кавказской армии.

По приезде на Кавказ Иедлинский быстро продвигался по служебной лестнице и принимал участие в Даргинской экспедиции 1845 года.
В 1846 году А.А. Иедлинский был прикомандирован к Моздокскому казачьему полку, и с тех пор его служба неразрывно связана с Кавказским линейным казачьим войском. По словам Вл. Маркова, 4 мая 1850 года Иедлинский был назначен командиром Лабинского казачьего полка, что для того времени являлось действительно выдающимся достижением. Он получил этот пост в чине майора, что свидетельствует о его особой храбрости и боевой подготовке. Тем более что он был иностранцем, который приехал в совершенно чужой ему край всего пять лет назад.

22 февраля 1852 года А.А. Иедлинский был назначен командиром Моздокского казачьего полка, а в декабре того же года он также стал командовать 8-й бригадой Кавказского линейного казачьего войска. В 1855 году он стал командующим 9-й бригадой Кавказского линейного казачьего войска и Сунженским казачьим полком. В 1858 году он был повышен в полковники. Позднее Иедлинский возглавлял Осетинский военный отдел, был помощником командира Кавказской кавалерийской дивизии и служил при генерал-фельдмаршале князе А.И. Барятинском. Службу он закончил в чине генерал-лейтенанта.

Генерал-майор Адам Станиславович Войцицкий был начальником Лабинской линии и командиром 2-й бригады Кавказского линейного казачьего войска. Он начал свою службу в 1828 году как унтер-офицер гусарского принца Оранского полка, после чего служил в гвардии и на Кавказе. В 1840 году он стал адъютантом командующего войсками Кавказской линии и Черномории, а в 1844 году был назначен командиром Кавказского казачьего полка. Он принимал командование 1-й, 4-й и 2-й бригадами в 1845, 1849 и 1851 годах соответственно, а в 1856 году стал генералом.

Иосиф Викентьевич Бентковский, офицер 1-го Ставропольского казачьего полка, в своих записях рассказывал, что знакомство с казаками стало главной причиной его поступления по собственному желанию в Кавказское казачье войско и принятия православия 1 июня 1836 года.
Иосиф Викентьевич Бентковский, казачий офицер, который был поляком по происхождению, стал одним из основателей и развития краеведения как общественного движения. Он написал около 200 научных работ и в течение 30 лет сотрудничал со "Ставропольскими губернскими ведомостями", особенно с их "родиноведческой" частью. Благодаря своим статьям, книгам, картам и таблицам, а также связям с различными слоями населения и управленческими структурами, он был признан выдающимся российским историком-кавказоведом XIX века.

Иосиф Викентьевич Бентковский родился 19 марта 1812 года в семье дворян из Брескульского уезда Варшавского герцогства. В 1830 году, будучи студентом Варшавского университета, он участвовал в польском восстании, после чего был исключен из университета и сослан на Кавказ.

За свою более чем 25-летнюю военную службу Иосиф Бентковский прошел путь от рядового пехотинца до казачьего офицера. Он занимал должности начальника Михайловской станицы и заседателя полкового правления 4-й бригады Кавказского линейного казачьего войска. Во время своей службы в казачьих полках он также занимался исследованиями в области истории и написал несколько монографий, включая "Заселение Черноморья", "Краткий очерк Кавказского линейного войска" и "Моздокские осетины".

После ухода в отставку и переезда в село Безопасное Бентковский занялся сельским хозяйством и торговлей. Он стал действительным членом Ставропольского статистического комитета, а с 1871 года был его секретарем.

Поселившись в Ставрополе, Иосиф Викентьевич полностью посвятил себя академической деятельности. В 1889 году он издал книгу под названием "Гребенцы", которая рассказывала о старожиловом казачьем войске на Кавказе. В этом труде он широко использовал архивные материалы и данные предшественников. Основное внимание в его книге уделяется описанию военных действий казаков на Кавказе и процессу формирования гребенского казачества.

Иосиф Викентьевич Бентковский стал видным историком Кавказского линейного казачьего войска. Он провел исследования, посвященные истории колонизации Северного Кавказа и бывшего Кавказского линейного казачьего войска, публикуя множество статистических данных.

Иосиф Викентьевич Бентковский скончался 15 августа 1890 года в Ставрополе и был похоронен на Успенском кладбище.

Также на территории казачьих войск проживали и представители других национальностей, включая немцев, венгров, австрийцев и цыган. Например, немецкие врачи жили среди донских казаков уже в XVIII веке. Один из них, Абрам Георгиевич Миллер, возглавил медицинское управление на землях войска Донского в 1742 году. Его сыновья, Иван Абрамович Миллер и Иван Абрамович Миллер (войсковой старшина), также достигли высоких позиций в войске Донском и сыграли значительную роль в его истории.