Старый. Продолжение сказки про Солнечного Зайца

Осень в Синем Лесу стояла теплая и мокрая. И никак не хотела уступать место зиме. Вот уже и утки давно покинули любимое Большое Болото, и журавли улетели за Дальнее море. Медведи устроили себе берлоги под поваленными деревьями и бродили вокруг, неприкаянные, в ожидании снега, когда уже можно будет забраться на мягкую еловую подстилку и заснуть без тревог до весны. А снега все не было и не было. Деревья стояли совсем голые, старались спрятаться друг за друга – береза за дуб, дуб за ясень - как будто стеснялись наготы своей. И только елям все было нипочем. Казалось, стали они только пушистее и красивее.

Вот в такой-то тихий, прозрачный день пришел в Синий лес Старый Волк. Был он стар, угрюм, одинок. Одно ухо порвано в схватке с бобром, хвост куц – защищал свою волчицу до последнего, но не смог уберечь от сильного врага. Много лет назад это было. С тех пор стал он волком-одиночкой.... Пришел издалека. Зачем? Он и сам не знал. Каждую осень необъяснимая тревога гнала его в новые места. Его терзала злость на весь мир, болели старые раны, душа просила покоя, но не было его нигде.

Он вошел в Синий лес, когда уже опускались сумерки. Неясные тени мелькали между деревьями, где-то ухала сова, запах прелых листьев перебивал все остальные, и очень сильно болело сердце.
Из последних сил спустился Старый с холма, добрался до большой поляны, где высился огромный дуб, такой же старый, как он сам. Побуревшие листья все еще украшали крону великана. Волк прислонился к могучему стволу, задрал голову к прозрачному осеннему небу, и завыл. Это была самая красивая и самая печальная его песня. Песнь одиночества и прожитой жизни. Он пел, и замер Синий Лес.

И вдруг Старый услышал тоненький голосок:
- Простите, Вам тяжело? Почему Вы так грустно поете? Прямо сердце разрывается…
От неожиданности Волк вздрогнул и обернулся. Возле него стоял заяц. Желтый. С оранжевым носом. Волк от удивления только захлопал глазами...
- Уйди… Уйди лучше, пока я тебя не разорвал!
- Я… я не могу… Как я могу уйти, когда Ваша душа разрывается?
- Чтооо??? Какая душа??? Ты спятил? Я – Волк! У меня нет души! Всю свою жизнь я охотился на таких, как ты! Уйди, прошу тебя!!!
- У всех есть душа. А Ваша - просто болит. И поэтому Вы злитесь, поэтому Вам так плохо. Осенью душа всегда болит, даже если Вы думаете, что у Вас ее нет.
Давайте я вам лучше спою свою песенку!

И, не дожидаясь ответа, Заяц запел. Тихонько, тоненько. Старый Волк, вытаращив глаза, смотрел на этого странного бесстрашного зайца с дурацким оранжевым носом, который сидел рядом с ним и… пел. Заяц пел, а внутри у Волка оживало что-то теплое, огромное и живое. Это было очень странное, давно забытое ощущение. Волк потихоньку начал подвывать, сначала неуверенно, а потом все громче и громче.
В этой песне была вся его жизнь – беззаботное детство с братьями и сестрами на берегу быстрого ручья, первые вылазки в большой мир, жизнь в стае, жестокие схватки не на жизнь, а на смерть, погони и приключения, потери и радости. И самое лучшее, что с ним случилось – его волчица, их ночные прогулки вдвоем по холмам, под полной луной. Потом - волчата, маленькие комочки, которые растопили в его сердце камень. И оставшееся долгое одиночество, в котором жила Память. Волк пел, и то теплое, что оживало в нем, становилось все больше и больше, и оттаивала его потрепанная Душа. А на покрытой шрамами морде дрожала прозрачная слеза...

Стоял, замерев, Синий Лес. А с неба падал снег. Сначала большие, пушистые хлопья, как будто пробуя, мягко легли на землю, зацепились за ветви елей, а потом все сильнее и сильнее посыпало с неба белым пухом, будто прохудилась где-то подушка-облако, укрывая собой и мерзлую землю, и обнаженные деревья, медведей в берлогах и ежей в норках. И под этим белым одеялом сидели, обнявшись, Старый Волк и Солнечный Заяц с оранжевым носом. Они пели. И это была самая лучшая песня на свете!..
Когда есть тот, кто разделит с тобой твою песню – перестает болеть душа…