Избушки

Дальняя дорога казалась нескончаемой. Женя ехал вперёд и не знал, сколько прошло времени с момента его отъезда с дачи. Гул тёплого мотора заглушал и притуплял его собственные мысли. Он был больше похож на зомби, инстинктивно выполняющего свои нужды, чем на разумного человека. Но в конечном итоге его слабые мысли привели его к воспоминаниям о детстве.

Где-то здесь, недалеко от трассы, по которой ехал Женя, находиться старая деревушка, ещё царских времён. Эта деревня ныне признана брошенной и была стёрта со всех современных карт. Возможно, она осталась в памяти людей, которые, быть может, ещё недавно там жили.
 
Родной дом Жени находился примерно в двух километрах от этой деревушки. Это был более современный, скорее, посёлок, чем село или деревня. Но Женя отчётливо помнил и этот отголосок прошлого. Помнил высокие тополя, затмевающие вид на эту деревню с большого холма. И сияющие вдалеке, почти бледные пики горных хребтов он тоже помнил.

Женя помнил эту деревню неспроста. В детстве он со своими друзьями прятал в одном из домов остатки урожая, которые они незаметно протаскивали туда после работы в огороде или саду.

Женя повернул баранку и поехал в деревню. Хотя и прошло девятнадцать лет с момента последнего посещения деревушки Женей, он всё равно знал дорогу туда, как будто был там вчера. Свернув с шоссе на просёлочную дорогу, он, кувыркаясь по кочкам, поехал вдоль заснеженного леса.

Вот, вот! Виднеется старая, прогнившая крыша одного из домов. Этот дом Женя почему-то не знал. Наверное, детская память подводит. Остановив машину около еловых деревьев,  гордо стоявших возле дороги, Женя вышел и направился к одному из самых запомнившихся домов этой богом забытой деревни. Этот дом – то самое хранилище припасов.

Иля по  облитой жидкой, тягучей грязью дороге, Женя то и дело, что скользил и разъезжался в стороны, наступая на эту коричневую субстанцию. Его взгляд невольно пал на другую избу... Полностью разрушенную временем. В царские времена это наверняка был дом какого-то уездного или губного старосты. Или просто зажиточного крестьянина. Об этом давал знать красивый красный орнамент на стене поверх входной двери: эта стена, единственное что осталось от домика.

Но стоило ему поднять голову, как перед ним величаво и непоколебимо стояла та самая кладовка урожая, хотя это и не была чем-то отличавшаяся от других изба. От радости и грусти у Жени запрыгало сердце,  будто играя в невидимые классики. Недолго думая, а даже если честно, то вообще без раздумий, Женя зашёл в дом, осторожно оглядываясь и касаясь дверного косяка, надеясь, что ничего на голову внезапно не упадёт. Стоило ему наступить на деревянный, выложенный брёвнышками пол, так он треснул и немного проломился под его ногой. Но это не большая проблема. Женя шёл вперёд, не замечая этого. Шёл на кухню.

Помимо склада излишек урожая, это было ещё что-то вроде детской "штаб-квартиры". У каждого подобная была, верно? Женя с друзьями собирался там, играл в дурака, двадцать одно или просто беседовали друг с другом. Это был полноценный второй дом. Дом для души. От старых стен веяло уютом, теплом, добротой. И собирались друзья, как вы уже поняли, на кухне.

Двери на кухню не было. Холодное зимнее солнце пробивало через потресканное, но не сломанное окно. Повернувшись в бок, перед ним предстал красивый красный угол. Живописные иконы были абсолютно целые. На небольшой полочке возле иконы Николая Чудотворца стоял коротенький белый подсвечник с черным порошочком вместо воска. Сколько же ему лет?  Женя посмотрел на пол в надежде увидеть какие-нибудь зёрна или любое подобие еды, ведь именно на полу перед окном они складывали все припасы. Но ничего не было. Просто ничего. Чистый пол. Ничего более.

Женя расстроился. Он не увидел то чего ожидал. Но горечь быстро прошла: всё-таки он проведал знакомое ему место из детства. Женя не знает, что сейчас с его друзьями. Они перестали общаться после окончания университета. Но, вероятнее всего, Женя первый и , возможно, единственный, кто посетил эту деревушку, стёртую не только с карт, но и из памяти тех, кто провёл там своё беззаботное детство. Ещё раз взглянув на пол, проверяя, ничего ли не упустил, Женя вышел из избушки и направился к машине. Остальные дома его не интересовали. Всё, что хотел, он уже увидел.

Подойдя к машине, Женя на прощание повернулся и посмотрел на крыши избушек, видневшиеся вдали. Его взяла тоска. Неужели никто не реставрирует эти домики, чтобы там и дальше могли жить люди. Или хотя бы снести эти дома насовсем, чтобы такие прекрасные творения архитектуры не доживали свои последние года в полном одиночестве, постепенно разлагаясь и уничтожаясь.