Смотрим. Ярость Гнев

Время выхода фильма на экраны - 1963 г.
Режиссёры и авторы сценария: Пьер Паоло Пазолини, Джованни Гуарески
Продюсер: Гастоне Ферранти
Кинокомпания: Opus Films
Голоса за кадром: П.П.Пазолини, Дж.Гуарески, Джорджо Бассани, Ренато Гуттузо, Карло Романо, Джиджи Артузо.

И вновь - мы смотрим документальное кино. На этот раз - фильм, вышедший в 1963 году в Италии.
Что такое итальянский неореализм?

Неореализм пришёл в итальянское кино в конце второй мировой войны и переживал расцвет последующие четверть века. Во многом под его влиянием оказалось кино "новой волны" во Франции, Западной Германии и других европейских стран. Трудно переоценить его влияние и в СССР. «Нет маленьких страданий, нет маленьких людей — вот чему научил нас заново итальянский неореализм» (Е.Евтушенко).
Однако сами итальянские мастера считали, что отчасти «вышли» из раннего советского кино. Они многому научились у Эйзенштейна, Пудовкина, Довженко. Заметим, что, в свою очередь, среди тех, кто много почерпнул из документальной составляющей нового кино Италии, был и Ромм.
Основной позыв нового поколения кинематографистов - показать реальную жизнь обычных людей. Это было в противовес набившим оскомину трюковым фильмам и киносказкам, голливудским боевикам - они охотно показывались в Италии в годы фашистского режима, как и исторические фильмы о "величии" Рима. Отчасти возрождались традиции веризма - итальянского реализма конца XIX -  начала XX в.в.
Почти все ведущие авторы прошли "школу жизни" через Сопротивление - Де Сантис воевал, Де Сика ушёл в горы, Висконти помогал партизанам, многие арестовывались. Лишь Росселини, ранее снимавший "парадные" картины режима, после освобождения Рима союзниками в 1944 г. резко перешёл в антифашистский лагерь.
Поскольку на том занятии мы говорим о документальном фильме, надо сказать, что этот жанр расцвёл в новой культуре Италии сразу.
Многие картины заявивших о себе мэтров оценивают как художественные на грани документальных, так как в их центре - реальные события с включением кинохроники. Таковы знаменитые "Рим - открытый город" Р.Росселини, манифест новой волны, "Похитители велосипедов" В. де Сика, "Под небом Сицилии" П.Джерми, "Земля трясётся" Л.Висконти. Там представлены и борьба подпольщиков, и тяготы бедняков, и поиски людьми работы в условиях разрухи...
Затем в качестве ведущих режиссёров утвердилось более молодое поколение, его фильмы стали более утончёнными - достаточно назвать Ф.Феллини и М.Антониони.
Неореализм оказал влияние и на итальянскую литературу (В.Пратолини, А.Моравиа, Э.де Филиппо), и на живопись, и даже на оперные постановки. Пожалуй, впервые в истории кинематограф оказывал такое сильное влияние на другие виды искусства. В общих чертах традиции неореализма развивались до конца 1960-ых годов.

Вопрос по ходу: Кстати, подумаем: почему после первой мировой войны искусство во многом ушло от натуральной реальности, бытописания в условность, а после второй мировой войны - вернулось к реальности.

Сегодня мы говорим об одном из самых известных документальных фильмов послевоенной плеяды итальянских мастеров. Начавшись, как документальное кино, неореализм брал и дальше мировые вершины в этом жанре. Достаточно вспомнить ещё фильм 1965 года "Прощай, Африка" Г.Якопетти и Ф.Проспери - о кричащих проблемах добившегося независимости Чёрного континента. В "Ярости" вообще отражены глобальные проблемы тогдашнего мира. Можно назвать эту ленту синтезом искусств - два автора более известны как писатели, один - как  художник, и четвёртый - П.П.Пазолини - помимо крупного мастера кино воплотился и как поэт.
Обратим внимание на сотрудничество авторов, их содружество в фильме, где они спорят, и в то же время им не помешали объединиться разные воззрения (хотя известно, что Пазолини в конечном счёте был недоволен многими приёмами Гуарески). И огромный географический охват - много Италии, но мы видим и Францию, и Венгрию, и Германию, и СССР, и Египет, и Кубу, и Англию... А ещё - США, Китай, Алжир, Индия, оба Конго, Индонезия и так далее...

В разной степени создатели фильма (кроме Гуарески) так или иначе были официально признаны в нашей стране, этому способствовали их антифашистские или левые убеждения. Коммунист Гуттузо вообще как художник публиковался в СССР даже в большем объёме, чем Пикассо. Впрочем, многие книги Бассани появились в русском переводе только в постсоветское время - тема жизни еврейской общины Феррары не могла широко быть представлена в предыдущие времена... Ещё большие проблемы были у Гуарески - в первые послевоенные годы он не одобрил классовую непримиримость коммунистов и их следование советским - сталинским - образцам, а в 1952 г. предрекал, что «душа Сталина спустится в ад». В год съёмки интересующего нас фильма вышла антиутопия Гуарески «Товарищ дон Камилло» - о поездке соотечественника в СССР, проходящей по продуманному принимающей стороной сценарию. Кстати, писатель был сам и автором иллюстраций, прежде всего - карикатур. После этого Гуарески до перестроечных времён проходил в нашей стране уже как антисоветчик... Пазолини же - кто он? Коммунист, популист, или даже христианин (хоть он и называл себя атеистом)? И он тоже будет вскоре критиковать компартию. Все ведущие за кадром по жизни и как творцы - люди очень неуживчивые, двое даже ненадолго арестовывались по обвинениям в действиях против властей и оскорблении верующих...

Евгений Евтушенко, знакомый с мастерами неореализма, писал: "Пазолини бросил писать стихи, потому что круг читателей в Италии был, в его понимании, оскорбительно мал для самой поэзии. Он выбрал, как впоследствии другой талантливый поэт — Бернардо Бертолуччи, кино, показавшееся ему средством завоевания миллионов душ. Но жестокий мир кино, неотделимого от рынка, начал разрушать его. Его первые суровые, неприкрашенно жёсткие фильмы — «Аккатоне» или «Евангелие от Матфея» — получили признание только узкого круга зрителей. Тогда, может быть, от душераздирающего «Вы хотите другого? Нате вам!» он бросился в эротические аттракционы «Кентерберийских рассказов», «Цветка тысячи и одной ночи». Его последний фильм «Сало, или 120 дней Содома», показывающий садистские эксперименты фашистов над подростками в провинциальном городке, был особенно саморазрушителен, ибо при всей антифашистской направленности там есть мазохистское смакование жестокостей".
  Оба автора фильма прожили, по понятиям второй половины ХХ века, мало. Пазолини был зверски убит неофашистами... Гуарески носил отпечаток пребывания в концлагерях.

История, похожая на историю сценария фильма Ромма - осенью 1962 г. в Италии должен был выйти литературный сборник "Ярость"("La Rabbia"), задуманный Пазолини, включающий одноимённую поэму, написанную им двумя годами ранее. Он не увидел свет, но был выпущен фильм. Продюсеру Гастоне Ферранти принадлежала идея соединить в ленте Пазолини и Гуарески, тем самым уравновесив их крайние позиции.

Название фильма переводят и как "Ярость", и как "Гнев". По-русски есть разница. "Ярость" - это одномоментно, "гнев"  может быть долговременным. Гнев, кстати, - один из христианских смертных грехов, а у Данте - вспомним - он один из самых тяжких, хуже только гордыня... Про что больше фильм? Подумаем.

Пазолини снял первую часть этой ленты, где сразу же на зрителя обрушивается реальность тогдашнего мира с холодной войной и ядерной угрозой.
«Моя работа была скорее журналистикой, чем творчеством» - отмечал Пазолини.

Можно показать на занятии отдельные эпизоды фильма. Некоторые не вошли в окончательную версию - их на Венецианском кинофестивале в 2008 г. показали миру дополнительно. Там - отзвуки недавней мировой войны, когда в Италию привозили гробы из Греции и других стран... Также - война в Корее, стихийные бедствия - землетрясение, наводнение. И - карнавал в Венеции... И первые шаги телевидения...

На экране первыми кадрами восход солнца и сразу же - символ страха послевоенного мира, ядерный гриб...
Звучит первый вопрос, который задаёт закадровый голос(Пазолини):
«Почему нашей жизнью правят недовольство, страдание, страх войны и конфликт с самим собой?»

Мы видим Будапешт 1956 года, людей, кричащих "Свобода!" и выбрасывающих изображения Ленина и Сталина. На них идут советские танки... Убитые, горе людей. Так расплачиваются за  ошибки Сталина - говорит один из соведущих.
И тут же - Париж, демонстрация с плакатом "Советские убийцы!". Толпа идёт поджигать с исступлением штаб-квартиру французских коммунистов... Тоже убитые. Похороны с участием ведущих политиков страны. Здесь насилие тоже - предмет осуждения.

"Если ты кричишь "Свобода!" с ненавистью, злостью и гневом, ты не хочешь свободы" - вывод ведущего. Кричать "Свобода" нужно с радостью, любовью и умиротворением.
Вопрос учащимся: Подумайте, а когда у нас кричали "Свобода!" с ненавистью и злобой? (Назовут, можно предположить, 1917 год). Вспомните ещё французов, кричавших в 1792 году... Может быть, поэтому и не получилась свобода?

«Я снял этот фильм, не следуя никакому хронологическому или логическому порядку. Я исходил исключительно из собственных политических убеждений и поэтического чувства»,- указывал Пазолини.

  Мелькают мировые сюжеты: 50-е годы - Суэц; Фидель Кастро; Конго; Ава Гарднер, приезжающая в Италию; Софи Лорен, наблюдающая на рыбном заводе за чисткой угрей; капиталы и сокрушительная сила 'демократических' профсоюзов; ФИАТ; сила воды - энергия гидроэлектростанций; Елизавета II на церемонии коронации; в Чикаго делегаты от республиканцев выбирают своего кандидата, Дуайта Эйзенхауэра. Смерть одного папы - Пия XII, его похороны и новый папа, удивительный Павел VI, "красный папа"...
  Снова насилие - война, репрессии против "врагов". Но и "радость за радостью, победа за победой" - празднуют провозглашение независимости Тунис, Танганьика, измученный войной Алжир... "Независимость в нищете".
  Всё это сопровождается размышлениями ведущих о современном мире. В 1945 году в Италии как будто наступал социализм. А теперь оправился капитализм. Вновь уверенно чувствуют себя его магнаты. И - надо приспосабливаться к новым условиям, в которых трудящиеся отстаивают свои права...

  Но вот далее идёт СССР, каким его увидели Пазолини и Гуттузо. Утверждается, что крестьяне и рабочие, прозябавшие при царизме, получили возможность полноценно жить, и это для них - радость. Даже - любование ликами примерных трудящихся на полотнах соцреализма. Но - это пройденный этап, надо снова взглянуть на мир свежо. И - авангардистские образы самого Гуттузо и Леже...

  Обратим внимание, что в фильме - и в первой части, и во второй - удалены все шумы. Почему это сделано - вывод учащихся.
  Говорят, что в фильме текст сильнее видеоряда. Четыре голоса - это четыре разных начала. Пазолини - факт и призыв. Гуттузо - "голос прозы", анализ. Бассано - поэтическое видение. Он же - "голос дидаскалии". Это он произносит:
«Радость… Но насколько неизбывный страх в тысяче частей света и в нашей памяти. В тысяче частей души война не окончена. И даже если мы не хотим вспоминать об этом, война — это страх, который никогда не проходит, в душе, в мире».

 Жорж-Диди Юберман: "...Сценарий предусматривал два эпизода, которые не включены в фильм. В одном — в полной тишине мы должны были видеть лицо солдата, вспоминающего ужасы войны. В другом — концентрационные лагеря, лагеря смерти, сцены повешения, казни, горы трупов в Бухенвальде, и так далее. Вместо них во весь экран появляется лицо Мэрилин Монро. Если вы смотрите фильм в первый раз, вы ошеломлены. Это не киноплан, не движение, это фотография: неподвижная красота лица под аккомпанемент знаменитого Adagio Альбинони, адажио в соль миноре". Заметим, что эта музыка была малоизвестна за пределами Италии более двух веков. В 1957 году в Италии опубликовали её ноты. Благодаря этой ленте она стала всемирно знаменитой... Некоторые даже считают, что явленная из глубокой старины пьеса, ставшая, по существу, музыкой ХХ века - мистификация...
"Тема «радость — страх» становится здесь темой «красота — зло», определяющей контрастный монтаж этого длинного эпизода, в котором мы видим Мэрилин Монро ребенком, молодой девушкой, певицей на войне в Корее, мировой звездой, затем предметом всеобщего официального траура. Она появляется между изображениями шествия в честь Страстей Христовых, небоскребов, крестьянских работ, боксеров, руин, ракеты, конкурса красоты с дифелирующими манекенщицами и экспериментального атомного взрыва с разрушенными манекенами. Поверх всех этих изображений нежный и грустный голос поэзии говорит о Мэрилин как о несвоевременной фигуре, разрывающейся между прошлым и будущим миром... Эта красота исчезла как «золотая пыль», как «белоснежный голубь», эта красота, «пережившая античный мир, призываемая будущим миром, принадлежащая настоящему миру, превратилась в смертельное зло». И вновь все врывается, вновь абсолютная тишина, в которой голос поэзии произносит только «Ах, наконец». А затем оглашается неумолимый приговор прозы: «Классовая борьба причина всех войн».
  Замечание по ходу: В наши дни мало кто уже так считает. Но что вкладывали в это утверждение авторы?

«Класс, владелец красоты, укрепленный применением красоты, достигший последнего предела красоты, того, где красота — это всего лишь красота».
  И вновь мы видим атомные взрывы... Это тоже выглядит красиво!

  Юберман:"Я бы хотел подробнее показать, как построены эпизоды, или, как я для себя их обозначаю, «песни» 64-66 этой визуальной поэмы. Речь в них идет об аварии на шахте в Италии 22-23 марта 1955 года, в результате которой погибло 23 человека и 18 были ранены. Эти эпизоды содержат в себе несколько основных мотивов фильма. В них показан народ: обыкновенные итальянские шахтеры и их семьи в момент глубочайшего страдания. Однако не стоит заблуждаться насчет прочтения режиссером этого события. Эта катастрофа, и вообще, такая катастрофа, — не природное бедствие, как пытаются это преподнести — и тогда, и сейчас — журналистские репортажи... Для Пазолини это — катастрофа, затрагивающая все общество, во всех его частных и публичных проявлениях, но также катастрофа, причина которой кроется в определенном соотношении сил. Иными словами, если в тот день на шахте взорвался рудничный газ, это значит, владелец месторождения уделял лишь относительное внимание протоколу безопасности рабочих. Сцена рудников предстает таким образом как вариация основного мотива фильма — зло, которое способен причинить человеку человек: когда он обрекает себе подобного на ужасные муки заточения — образ заключенного, образ лагеря; когда он приговаривает ближнего к страданиям экстрадиции — в самом начале, кадры, показывающие венгерских беженцев, и, безусловно, политические и военные репрессии — один из важнейших лейтмотивов всего фильма".

  Многие критики отмечали переклички этого фильма с другим вышедшим в том же 1963 году - художественным, комедией американца Стэнли Крамера "Этот безумный, безумный, безумный, безумный мир". Здесь - бесконечный гнев и противоборство людей, там - такая же безумная жадность людей, пытающихся первыми завладеть спрятанными сокровищами, в гонку за ними вовлекается и полицейский шериф...

  "Возникает...стихотворение La Rabbia, которое уже содержит в себе основные проблемы фильма, и где слово rabbia — «ярость» следует за словом rosa — «роза», а слово furore — «бешенство» за словом cuore — «сердце», самым поэтическим словом в традиционном смысле. И другой вопрос о том — и это станет предметом знаменитых текстов 67-68 гг. — что такое по существу поэтическое кино?"
  Конечно, стихотворные приёмы Пазолини можно оценить, только зная итальянский язык. В подстрочном переводе многое теряется.

  Заключительный образ в первой части - Юрий Гагарин и его полет в космос. "Я обращаюсь в небеса с простым и великим сердцем, потому что моя нация велика". "И я несу с собой мораль нового солнца, пока затерянного в будущем". Знакомые нам кадры Земли из космоса, встречи приземлившегося первого космонавта, его встречи в Москве - под пение... "Соловей, соловей, пташечка". И совсем неожиданно на фоне хроники - как будто беседует Гагарин на Красной площади с Хрущёвым: "Товарищ Хрущёв, все будут моими братьями - буржуа и рабочий, интеллигент и люмпен, русский и американец!" Он несёт с собой новое ощущение человека - не букашки, задавленной на Земле, а вырвавшегося в космос. Революцию, которой нужна всего одна война - "война духа". И в прошлом должны остаться "старые пути развития  Земли, пересыщенные кровью".
  Вопрос по ходу: Это утопия? Или реальная надежда того времени?

  И сразу следует вторая часть, где автор и ведущий - Гуарески.
Здесь многое повторяет сценарий Пазолини, но если он шокирует, то его соавтор разворачивает более широко хронику и сдержаннее её комментирует. Возвращение к уже показанному или описанному - частый приём в кино и театре тех лет.
  Время чудес... Стремительно входящее в жизнь людей телевидение. Рабочие, живущие в многокомнатных квартирах. Чудеса разные. И в том числе неоднозначные. Поток киномелодрам превратил Рим - город исторических памятников и святынь в экранные картины отдыха любовных пар с эротикой.
  "Война кончилась. Но настоящий мир не наступил, потому что люди разделены".
  Кадры Нюрнбергского трибунала. Эти преступления наказаны. Но не наказаны, говорит Гуарески, Катынь и Хиросима.
  Берлинская стена. Тормозит трамвай. "Здесь кончается Европа и начинается советский рай". Разлучённые люди машут друг другу по обе стороны стены... Сойдутся они, мы знаем, ещё через 26 лет...
  И вновь - социальные столкновения под убыстрённую до карикатурности музыку Чайковского -  марш из Шестой симфонии.
  Вновь - Лондон, 1952 год. Похороны Георга VI - похороны старой Европы? Похороны Британской империи - Англия должна покинуть Африку. Новая королева, непохожая на Викторию, современная, даёт шанс - танцует с африканцем. А Италия уже ушла из Африки.
  И вновь бомбы - Вьетнам, Дьенбьенфу. Вновь - кадры войны в Алжире. Борьба за свободу - и её изнанка: молодые французы, убитые на танцах взрывом бомбы; беженцы на прародину - французы, чьи деды и отцы жили в Алжире. Последний парад Иностранного легиона в Париже. "Эта глава истории окончена". До сих пор кадры идут под траурный марш из Третьей симфонии Бетховена, начавшийся на похоронах в Лондоне.
  Но и ростки нового? Флоренция породнилась с марокканским Фесом, представители двух городов вместе высадили цветы.
  Европа американизируется... А Америка? Жена американского посла в Италии радостно бросает монетку в фонтан Треви. Что - лицо Америки? Дядя Сэм и виски? Или президент Кеннеди? Миссис Америка, принятая в Ватикане? Но вот - "миссис кубинской революции". Японцы, недовольные американскими базами.
  Дни карибского кризиса - это было только что. Мир на волоске...
  И вдруг на экране - Сталин. Звучат панегирические стихи о нём французского коммуниста - Луи Арагона. Но Сталин умер. "В этом странном мире смерть не имеет лёгкой жизни".. И вот Сталина уже вынесли из Мавзолея.
  Как продолжение первого фильма - беженцы из Венгрии в Австрии. Сталин умер, но...
  Лица молодых солдат. Неважно, где и почему они воюют. "Молодой человек, каковы твои цели? Убить таких же юношей, как ты?"
  Парад на Красной площади и демонстрация. Мао. "Скоро в Китае будет миллиард - голодный миллиард".

  Во второй части в видеоряде заметную роль играют карикатуры в прессе. Вот - "старушка Европа", из-под которой убирают египетскую пирамиду. А вот - Хрущёв, забравшийся на пьедестал сброшенного памятника Сталину и показывающий "кузькину мать".  Два тяжеленных шара - американская и советская атомные бомбы.

  И вновь - тема космоса. Наши соотечественники с восторгом встречают собак, побывавших в космосе. Американцы так же приветствуют космических обезьян.
  Гагарин и Титов более почитаются в современном мире, чем христианские святые. Но старушка из итальянского города по-прежнему, несмотря ни на что, верит в чудеса святых...
  "Человек восстаёт против природы".
  Немыслимый научный эксперимент. Собака с двумя головами.
  Вопрос: А это зачем?

  "Человек хочет родиться, существовать и умереть как человек. Не на Луне, а в этом мире с его проблемами...
  Есть надежда. Спасибо, Боже!"
  Здесь в финале - уже жизнеутверждающая музыка Бетховена.

  О судьбе фильма. Когда он вышел в 1963-ем, люди были шокированы скандальностью высказываний Пазолини с видеорядом ужасов, которые происходили в реальной жизни. В Италии было решено снять его часть с прокатов, что было крайне абсурдным решением - ведь фильм изначально планировался, как диптих. Что касается части Гуарески, то она потерпела технические проблемы. Многие архивные записи были утеряны. Только спустя два года фильм был восстановлен и показан в полном виде.
  Можно подискутировать на занятии, что в фильме могло вызвать неудовольствие у тогдашних зрителей и прокатчиков на Западе. Возможно, современные молодые люди не увидят такого в "Ярости". Надо иметь в виду, что к 1960-ым годам откровенный показ в кино последствий различных катастроф, голода, социального противостояния был не очень распространён. Не слишком допускали шоковую информацию. Документальное кино только в те годы начало активно "бить в колокола", и к этому ещё надо было привыкнуть и принять это...
  Также можно, показав эпизоды из первой и второй части, спросить учащихся, есть ли какая-либо несовместимость позиций Пазолини и Гуарески. Скорее всего ленту воспримут совершенно единой, даже с повторами, возвращением к одним выводам. И выводы эти - выводы гуманистов, а не левых или правых. И посыл Ферранти, объединившего в создании "Ярости" разных по политическим и эстетическим взглядам авторов и ведущих, ясен: все - братья в деле добра и мира...

  Казалось бы - первая часть фильма весьма благожелательна к нашему Отечеству, несмотря на начало, после просмотра которого советские чиновники, возможно, были шокированы. В любом случае его широкая премьера состоялась в Москве лишь в 1995 году, во время международного кинофестиваля в рамках программы, посвящённой 100-летию кино. В то время как всего через несколько лет в Советском Союзе был широким экраном показан фильм Якопетти и Проспери "Собачья жизнь" о жестоких обычаях в слаборазвитых странах - советский зритель должен был убедиться, что у нас всё цивильно, а в мире - "вон оно что". И "Этот безумный мир" показали, и даже название фильма стало заглавиями статей в прессе - "их нравы", тот мир - безумный, а наш - разумный...
  Настоящее возрождение интереса к этой картине произошло с середины 2000-ых годов. Именно тогда "Ярость" получила высшие оценки критиков.

  Вопросы к учащимся после просмотра всех показанных эпизодов: Как вы считаете, решились какие-то мировые проблемы, показанные итальянскими мастерами в 1963 году? Окрепла или ослабла та самая надежда жить как человек?
  Дополнительно на дом: О чём вас заставил задуматься этот фильм? (Можно посмотреть в Интернете фильм полностью).

Мария Луиза Кашниц

Хиросима

TOT, кто на Хиросиму бросил смерть,
В монастырь ушёл, там бьёт в колокол.
ТОТ, кто на Хиросиму бросил смерть,
Оттолкнул свой стул, с головой в петле.
ТОТ, кто на Хиросиму бросил смерть,
Впал в безумие и преследуют
По ночам его привидения –
Сотни тысяч из пепла оживших.

Это всё был плод моей выдумки –
А недавно я ЕГО видела
В палисаднике, в тихом городке,
Где кустов зелёную изгородь
Украшали розы различные.
Лес забвения зарастёт травой,
Но не скоро раны закроются.
Хорошо был виден сам особняк

С юною женой в пёстром платьице,
Дочку малую прижимающей,
Мальчуган с занесенной плёткою
Над главой ТОГО, а ещё он сам
В роли ослика, жеребца иль пса
На газончике бодро скачущим
И улыбку весело скалящим
Для фотографа за оградою, ока Мира.


1957

Перевод А.Равиковича

Воле Шойинка

Несущий мир

Ты идёшь, словно светлый дождь, не утоляя,
не вспыхивая от полнокровного пламени,
прорезая прожектором мой покой,
будоража хрупкое время человеческого бытия.

Ты идёшь, словно светлый стремительный дождь,
вторгаясь в самые недра земли,
чтоб испытать себя на горячих углях,
озёрную гладь небес пролить на жажду костра.
Ты, словно огненный сноп, в западне ослепляющий зверя,
вызываешь его первобытный и яростный рёв,
когда он, по яме кружа и внезапно бросаясь на стены,
пытается освободиться.

Неотвратимо твоё незаметное приближение,
твой светлый дождь, молчаливый обман тишины,
и готовность
улыбнуться боли наперекор,
и готовность
рукою остановить дрожание тетивы.

(Одно из следующих занятий - по книге Воле Шойинки)