Спрут. Операции Ы. часть V. 6

   "Десятой заповедью запрещается не только делать худое ближнему, но и желать ему худого. Запрещается участвовать в делах, наносящих вред ближнему, его имуществу. Грех против этой заповеди называется завистью".
                Десять заповедей Божиих.

Рассказ от первого лица.

   Когда я стал помощником у тети Гали, то поначалу жил в своей баньке. Сначала фантазий у нее хватало на мелкие делишки. Просила меня подглядывать за Ивановыми, подслушивать их разговоры и их гостей. За это угощала меня спиртиком. Частенько вместе пили, она тоже любила «причаститься».
   После того, как Ивановы построили дом, смыслом жизни тети Гали стало: поссорить их, развести, а на место хозяйки ввести в новый дом свою дочь Лиду. Да она и сама, говорят, на Сергея заглядывалась, до его женитьбы пыталась его совратить. Потом она просила меня ночью заборы у Ивановых ломать. Я и ломал, где прясло сломаю, где доску вышибу. Я это назвал – операция «Ы». Даст она мне для смелости выпить, а потом вместе со мной выпьет за успех проведенного дела.
   Кроме бражки и спирта она мне молоко давала. Поняла она, что я – надежный помощник и поселила в один из своих домиков, у нее стареньких домиков несколько. Сама она сочиняла небылицы про Ивановых и людям рассказывала. Кто умный – не верил. Ну, а другие злорадствовали и продолжали злословить за ней.
   Потом тетя Галя попросила меня войти в доверие к хозяевам нового дома, попроситься к Тане в помощники, воду ей из колодца носить. Она согласилась, видно, устала от того, что каждый день больше часа воду из колодца носит. Платила мне Таня едой и сигаретами. А я присматривался, прислушивался, старался больше выведать о жизни семьи Ивановых и всю информацию «сливал» тете Гале за спиртное. В общем, в то время я жил, как говорится – сыт, пьян и нос в табаке.
   А два раза за большое вознаграждение я в ночные смены работал: весной и осенью палкой стучал по железной крыше дома Ивановых, когда Сергея дома не было, он на учебу уезжал. Но когда тетя Галя попросила меня об Ивановых слухи распускать, то я на это не пошел. На этой почве мы разругались и расстались. Но я об этом не жалею, к этому времени она стала пить много. Молоко перестала мне давать, потому что коров не доила, телята все высасывали.
   К этому времени Ивановы провели воду в дом. Носить воду из колодца им стало не надо. Но Таня, если я встречался с ней на дороге, когда шла из магазина, всегда что-нибудь из сумки мне доставала. Надо было как-то жить дальше.
   Зашел я как-то к одному алкоголику в гости. Его мама – очень старенькая женщина, мне говорит: «Оставайся, Вася, у нас. Ты мужик работящий, пьешь не так много, как мой сын. Может, на тебя глядя, мой Петя тоже меньше пить будет. Я уже ничего делать не могу. Ты помогать будешь, шабашки какие-нибудь с Петей сделаете».
   Так приобрел я новую семью. Подошел я как-то к Татьяне и сказал: «Меня не бойся». Увидел ее удивленные глаза и ушел в новую жизнь.