Побочный эффект

Маттиа расправлял и снова складывал хрустящий лист бумаги. Делал это машинально, просто чтобы занять руки. Он приехал навестить деда, ненадолго.  Дед заказал пиццу, вот-вот ее должны доставить. И, отвечая на обычные вопросы, как учеба, давно ли разговаривал с отцом, Маттиа крутил в руках этот листок. Вдруг несколько слов, казалось, увеличились в размерах на фоне мелкого шрифта и привлекли его внимание.

— Дед, что за прикольное лекарство ты пьешь?  — Маттиа разгладил листок-вкладыш, — ничего себе побочные эффекты: гиперсексуальность, игромания.

— Дай сюда, — дед взял инструкцию, отодвинул от глаз на вытянутую руку, чтобы прочитать и воскликнул, — Мамма Мия! Патологическое пристрастие к азартным играм, повышенное либидо, гиперсексуальность, склонность к неадекватным тратам или компульсивным покупкам. Не может этого быть.

***

1999 год стал для Джино дьявольски невезучим.  Сын с невесткой и двухгодовалым внуком уехали жить в Канаду.  После их отъезда жена внезапно призналась Джино, что никогда его не любила, что он не удовлетворяет ее как мужчина, только с другими она познала то удовольствие, что доставляет близость. Она даже пыталась перечислить всех этих других, но Джино сказал ей заткнись и подписал документы о разводе. Отцовский дом пришлось продать.

Прошел год после развода. Давний стресс, загнанный внутрь, разрушал здоровье Джино. В свои сорок лет он чувствовал себя немощной развалиной. Молодые сотрудники отхватывали лучшие проекты, оставляя ему мелкие и бесперспективные.  Пальцы на правой руке все чаще стали дрожать от волнения, иногда он даже не мог подписать документы. Ноги под столом нервно постукивали, раздражая всех окружающих. Проблемы с кишечником превращали его в посмешище.  Жуткое урчание заставляло краснеть, а иногда и внезапно убегать мелкими шаркающими шажками из-за стола переговоров.  Из холеного, темноглазого, пухлого добряка Джино превратился в трясучее, потное, нерасторопное существо. И он это понимал, кожей чувствовал, как неприятен всем и самому себе в первую очередь.

Узнав от врачей диагноз, Джино на автомате глотал выписанные лекарства. Лежал несколько дней, жалобно глядя в потолок. Паркинсонизм. Нет, ну не ждать же пока превратишься в растение, не сможешь передвигаться, ни ложку ко рту поднести, ни слова сказать, да и кому. Так думал он и выбирал приемлемый способ самоубийства. Остановился на том, что напьется вдрызг и ночью уплывет в море на надувном матрасе, прихватит с собой пару бутылок виски, выпьет, а потом проколет в матрасе дырку и медленно, глядя на звездное небо, уйдет под воду. Этот способ казался ему эффективным. Он знал, что не пловец вовсе и просто не сможет вернуться к берегу. Взвесив все за и против, представляя последствия, он решил: чем застыть бледным трупом в ванне в собственной крови или распластаться раздавленной тушкой под колесами грузовика, лучше позволить рыбам съесть его останки, хоть кому-то будет польза.  Решил и заплакал.

С детства ему запрещали плакать: мужчины не плачут. Но сейчас, перед лицом неминуемой смерти, можно нарушить запрет. Сначала он помнил, что за стеной могут быть соседи, внизу под балконом случайные люди, поэтому тихо, почти беззвучно скулил. Слёзы текли по щекам, по ушам и скатывались по шее за ворот футболки. Но постепенно мир вокруг стал исчезать, теряя значение. Джино лег на бок, свернулся клубком и завыл в голос, размазывая слезы кулаками. Выл долго, крутясь эмбрионом в огромном яйце пустоты. Потом встал, апатично окинул взглядом жилище. Почувствовал: стало легко. Странно так, безразлично легко.  Мелькнула мысль, еще есть время. Прежде чем уйти в море с матрасом, надо успеть попробовать то, что когда-либо запрещали, или сам себе не позволял.

Первым делом стянул с себя промокшую от пота и слез одежду, расшвырял ее ногами по разным углам комнаты. Принял душ, вывалил на пол из разных шкафов свои вещи. Выбрал из кучи простенькую любимую рубашку, старые застиранные, но очень удобные джинсы и направился в ближайший бар. По пути зашел в букмекерскую контору, на вывеску которой смотрел иногда безнадежно, полагая, что никогда не позволит себе рисковать. Сделал ставку на лайв и выиграл. Небольшую сумму, мелочь, но это был добрый знак.

В баре он напился, как никогда раньше. Угощал за свой счет неизвестных ему людей. Размахивал руками, хохотал, отпуская непристойные шутки. Даже с кем-то дурачась, слегка подрался. Далеко за полночь с двумя молоденькими марокканочками ввалился к себе домой.  Днем, проснувшись обвитый девичьими телами, смотрел в потолок и думал, какой же дурак, почему никогда не изменял.

Раз в месяц Джино ходил к врачу, тот выписывал ему лекарства. И Джино пил таблетки исправно, не пропуская, как прописал доктор, потому что хотелось немного пожить. Он разрешил себе все, помня, что однажды возьмет надувной матрас и две последние в жизни бутылки виски.

Джино стал по-другому чувствовать время.  Ревностно стал экономить его для себя. Перестал смотреть новости и дурацкие телепрограммы. Не останавливался поговорить из приличия с неприятными ему людьми, ограничившись легким кивком в ответ на их приветствие. Вообще перестал делать, что-либо из приличия. При этом мог часами болтать в баре с каким-нибудь случайным собутыльником о смысле жизни и расширении вселенной.

Он играл в онлайн-казино. Брал кредиты в банке. Играл. Выигрывал и проигрывал. Частенько, получив выигрыш, разъезжал на дорогих арендованных машинах с красотками-эскортницами. Бывало, проиграв, просыпался в тряпье в обнимку с юной бродяжкой и счастливый делил с ней остатки, слитые из пивных банок.

Как ни странно, на работе Джино стал удачлив. Отстраненность и равнодушие удивительным образом позволяли ему заключать выгодные сделки. А однажды, после большого проигрыша в онлайн-казино, Джино впервые в жизни украл. Он отправил деньги клиента на свои счета, погасил долги, взял отпуск и поехал сначала в Таиланд, потом на Кубу.

В Таиланде он катался на байке, повязав на голову бандану. Погружался с аквалангом. Не глубоко, метров на десять. Но, зависая под водой в окружении пестрых рыб, чувствовал небывалое удовлетворение. Он поборол свой страх. И потому, блаженство от рук тайских массажисток принимал как справедливую награду себе, победителю.

На Кубе ему удалось поднять в воздух маленький дребезжащий самолет. Гордость, довольство собой вытесняли другие чувства, и он без волнения воспринял этот звонок:

— Я подам на тебя в суд – орал в трубку работодатель.
— Подавай, — спокойно ответил Джино, — я скоро умру, у меня диагноз, и ты ничего не получишь кроме моих драных штанов. Меня не станет, но помни: я заработал тебе миллионы, а ты зажал даже годовой бонус.

Джино выключил телефон и бросил его на сиденье арендованного желтого лимузина. Закурил сигару. Пальцы предательски задрожали. Не зацикливаясь на этом дрожании, он просто взял сигару другой рукой. Выпустил кольца дыма. Завел мотор и рванул к океану. Плясать в карнавальной толпе, прижимая к себе потных кубинок. Курить запрещенную марихуану.  Пить ром. Забываться в пьяном угаре так, чтобы утром глоток зеленоватой воды из вазы с цветами казался божественно спасительной амброзией.

Работодатель не подал в суд. Может быть, по совести, но, скорее всего, из желания не портить оглаской репутацию компании.

Потратив большую часть денег, Джино вернулся домой, продолжил играть, брать кредиты, выигрывать, отдавать, снова делать ставки.  Бывало, неделями сидел дома, уткнувшись в компьютер, обрастал щетиной, ел что попало. А то вдруг, поймав удачу, заказывал профессиональную уборку. Себя приводил в идеальный порядок. Ходил в бассейн, в тренажерный зал, ел в самых дорогих ресторанах. Иногда устраивал вечеринки у себя или уходил в загул по ночным клубам.  На удивление в любом состоянии чувствовал себя комфортно и радовался любым мелочам. Врачи говорили, лекарство действует. Но Джино не сомневался, что он потому еще здесь, что живет на отрыв, вцепившись мёртвой хваткой в струящиеся юбки, в короткие шорты, африканские ягодицы, славянские икры и темные азиатские соски.

Сегодня приехал внук. Маттиа вырос, вернулся в родные края, поступил в юридическую школу и время от времени заглядывает в гости.

Доедая кусок пиццы, Джино думает: неужели побочные реакции? Выходит, не сам подарил себе новую жизнь, предаваясь всему запретному. Это просто взрыв мозга. Как вещество может заставить играть в казино, воровать, цепляться за порочных женщин, пить текилу, и граппу, и водку. Воспоминания мелькают, как иконки в игровом автомате. И вместе с ними кружатся мысли. Пока не принимал лекарств, не разрешал себе ничего из этого. Но, похоже, шанс сорвать джек-пот есть только у того, кто позволяет себе жить играя.

***

— Дед, пока ты мечтательно жуешь свою пиццу, я прошерстил интернет. Смотри, что нашел, — Маттиа повернул экран, — знаю эту фармацевтическую компанию. Их случайное изобретение – виагра. В судебных спорах с пациентами они часто уступают. Выплачивают компенсации по решению суда. Видишь, в штатах, например, заплатили бывшей жене миллионера за то, что ее муж ушел к молодой после того, как начал принимать виагру. А вот еще: это уже касается твоего препарата. Из-за его побочных действий Федеральный суд Австралии одобрил многомиллионное мировое соглашение со 172 пациентами. Прецедент есть.

Маттиа пролистал официальные сайты:
— Да, теперь эти нежелательные реакции указаны в инструкции по применению, — уже претензий не предъявишь. Но, — Маттиа увеличил масштаб, — посмотри на экран. В Италии изменения в инструкцию внесены в начале 2007-го. Когда ты начал принимать этот препарат?

Джино поднял глаза к потолку, словно там что-то было написано:
— Наверно, в 2001 году. Потом мне его отменили, но это уже году в 2009. Тогда поставили помпу. Месяцев шесть, как опять назначили.

— То есть с 2001 по 2006 год ты принимал лекарство и не был предупрежден компанией об этих побочных эффектах. Это наш шанс, — с энтузиазмом воскликнул Маттиа, — наше окно правосудия. Важно найти как можно больше документов, подтверждающих, что в этот период ты играл, проигрывал, делал нелепые покупки, тратил деньги на случайных женщин.

— Ешь пиццу, остыла уже, — добродушно сказал Джино.

— Да, точно, — Маттиа взял небольшой кусок, с удовольствием съел и продолжил, — у нас по средам читает лекции Ренато Амброзио. Он виртуозный адвокат.  Уверен, смогу его убедить заняться твоим делом. Подумай, чем можем подтвердить, что ты играл в азартные игры и страдал от своей гиперсексуальности.

— Страдал? Нет, — Джино поскреб заросший подбородок, — я наслаждался и до сих пор не прочь позабавиться.

— Обожаю тебя, дед, — рассмеялся Маттиа, — но, тут такое дело, придется сказать, что страдал.

— Постой, Маттиа, как-то нехорошо получается. Лекарство мне помогает, да и его побочные эффекты перевернули мою жизнь. А я на компанию в суд подам.

—  Брось, дед, я расскажу, как работает скрытая реклама. Компания только выиграет.  Мы же разрешим сообщать о ходе судебных заседаний, результатах экспертиз, но только так, чтобы твое имя не светили в прессе. Мы не будем говорить, что препарат плох. Препарат замечательный. Начав вовремя лечиться, ты добился того, что живешь более-менее нормальной жизнью. Вот только побочные эффекты ужасны. Ты такой весь скромный, положительный вдруг превратился в чудовищного игрока.  Ты проиграл кучу денег. Ты тратил деньги на распутных женщин, да и вообще ведешь развратный образ жизни. Пусть пишут об этом. Ведь всем понятно, что без лечения, у тебя не было б шанса. Лежал бы себе и тупо смотрел в потолок.

Джино мельком взглянул на закрытую полку, где хранится сдутый матрас. Встал, распрямил плечи. Взял из холодильника бутылку пива. Вальяжно сел в кресло. Закинул ногу на ногу и сказал:

— А ты прав.  Что надо подтвердить? Азартные игры. Траты на женщин. Да, играл в казино, брал кредиты. Более тысячи микрозаймов, одноразовых кредитных карт. Найдем подтверждение. У меня в кладовке коробки с документами, чеками, счетами. Спасибо девчонке в голубом комбинезоне – научила меня так делать. Когда вызываю уборщиков, ставлю пластиковый короб и прошу их все, что похоже на документ, письмо, записку складывать в него. Потом маркирую и в кладовку. Стоят коробки, я их никогда еще не разбирал.

— Неплохая идея, — сказал Маттиа, — стоит взять на заметку.

— А еще, — Джино набрал воздуха, шумно выдохнул и сказал, — стыдно. В общем, меня уволили, потому что я присвоил сто тысяч евро.

— Отлично, ты еще и воровать начал. Вот это эффект.

— Я ж думал, это от отчаяния, а тут как получается. Из-за лекарств. Как мне смирится с этой мыслью, — покачивая головой произнес Джино.

— Не переживай. Мы запросим такую сумму, что легко отдадим эту сотню тысяч твоему работодателю, а фармкомпания возместит ущерб, причиненный потерей работы.

Маттиа встал, энергично прошелся по комнате, остановился и, глядя Джино в глаза, сказал:

— Ну что, дед. Ты же у меня игрок. Тебе почти не придется блефовать. Просто скажешь на суде, что первые симптомы появились вскоре после приема препарата. Что стал сексуально перевозбужденным, потом начал играть, думал, что сошел с ума. Что-нибудь такое. Сыграем в большую игру, дед?

— Почему бы и нет, — слегка врастяжку сказал Джино. И будто почувствовал, как подпитанный лекарством азарт растет и медленно, но мощно наполняет жизнь смыслом. И чтоб отбросить последние сомнения, спросил, — думаешь, получится?

— Уверен. Ченто пер ченто, на все сто, — с воодушевлением сказал Маттиа, — где твои бесценные коробки? Начинаем искать доказательства.



* Вместо послесловия:
В 2020 году компанию Пфайзер Италия обязали выплатить 500 тысяч евро в качестве компенсации морального и материального ущерба за побочные эффекты, возникшие в результате приема препарата Кабазер (каберголин).

Интересы истца представляла юридическая компания Амброзио & Коммодо.