Дела давно минувших дней

Как я уже рассказывал в прежних воспоминаниях, родился и вырос я ровно в середине прошлого века в самой что нинаесть Сибири. Сначала в деревне, потом в районном городе. Поделюсь с вами – читателями - тогдашними нашими зимними забавами. Начну с деревни. В Сибири понятия «гололёд»  зимой не существует, так как не бывает европейских оттепелей. Если не считать замёрзших рек. Катались мы тогда, кроме лыж, санок и коньков, на ледяных лотках – обыкновенных толстых  широких досках длинной  на всё тело., с  закруглёнными краями, и  с намороженным на днище льдом. А чтобы лёд не разрушался, его «армировали» навозом из коровника, поверх которого намораживали слой воды. Получался не хитрый спортивный снаряд с  зеркально -  ровной , твёрдой поверхностью, обеспечивающий  прекрасное скольжение в любую погоду». Прообраз современной «ватрушки». Такие лотки делали как для одиночного, так и коллективного катания с горок.

Особым успехом  пользовалось катание на  «карусели», которая выглядела так: на вертикально вкопанный  летом в землю деревянный столб, зимой, как на ось, на него на уровне груди горизонтально надевалось  свободно вращающееся колесо от телеги. На него жёстко крепился длинный тонкий ствол высохшего молодого дерева -  жердь. К длинному концу жерди, расположенной  параллельно земле, привязывался лоток без «поручней» и тормозов, а  короткий конец служил приводом. Приводным механизмом служила пара дюжих хлопцев. Своеобразная центрифуга.  «Наездник» ложился животом на лоток, скользящий по выровненному снегу, уцепившись руками за кромки лотка. Задача испытателя счастья – удержаться. А задача инквизиторов - раскрутить карусель как можно быстрее, чтобы его скинуть. Победителями были, как правило, легковесные, тощие молодые люди. Остальных «сносило» в окружающее снежное пространство. Было весело наблюдать за их «полётом».
Вторым, а может быть даже первым - уже в городе - для нас, пацанов, развлечением было коллективное катание на коньках – снегурочках – по укатанным санями заснеженным уличным дорогам города, цепляясь за проезжающие мимо машины – полуторки, «уступая» им проезжую часть. Конечно, без разрешения шоферов. Снегурочками назывались коньки в виде однополозного лезвия  с круто загнутым вверх носом, которые привязывались к валенкам сыромятными ремнями или веревками.
Самый ловкий из нас «спортсмен» цеплялся за низ деревянного кузова крюком из проволоки с привязанной к нему верёвкой. На  верёвку «нанизывались» остальные конькобежцы. Всё это вместе называлось колхозом. Если шофёр замечал катающихся нахаляву и останавливал машину, крюк легко отделялся, что позволяло нам убегать от преследователя, обладая преимуществом в скорости бега: он бежал в неуклюжих валенках, а мы –  тоже в валенках, но «вооружённых» коньками.
К сожалению, жители города не поощряли это наше невинное увлечение, и посыпали дорогу золой. наезжая на которую коньки мгновенно останавливались, делая из колхоза кучу малу.

Однажды мне не повезло. Шофёр, которого мы звали «шуба» за его одежду, остановил свою полуторку возле меня, стоящего  на обочине дороги, готового зацепиться. Я понял его намерение и бросился наутёк. И ни куда-нибудь, а в ближайший дом, где размещался народный суд. К моему ужасу туда же забежал и каратель. Он достал из кармана складную бритву для бритья бороды и спокойно «освободил» мои валенки от коньков,   похитив мои снегурки на глазах изумлённого законного судьи, который не только не защитил невинную жертву, но и не осудил преступника.
 С тех пор я не очень доверяю даже «самому справедливому» суду на Земле.
Хотя и понимаю, что одинаково справедливого для  судящихся сторон решения суда не бывает –у каждого своя «правда». Кроме суда Всевышнего. Но, к сожалению,  только Там.

Теперь - то с высоты возраста я понимаю поведение тех шоферов. У большинства из них были дети. И не наши коньки им были нужны, а наши жизни и здоровье.