Леденец на палочке, часть 12

Со стороны, глядя на обзорный экран "Клипера", космический тягач "Носферату" выглядел совсем небольшим по сравнению с пристыкованной к нему (спереди и сверху) громаде перерабатывающего химического завода с пузырями резервуаров, конденсаторными башнями или что там нужно для ректификации, абсорбции, адсорбции, разделении на фракции различных газов.

Но, если сравнивать с вакуумной насосной станцией первого подъёма (ВНС I-го подъёма по экспликации комплекса "Очиститель"), расположенной в точке Лагранжа на расстоянии около 60 000 километров от Земли, с которой станцию связывала тонкая "пуповина" из суперволоконной ленты, к которой крепились два водопро;вода десятиметрового диаметра из тех же углеродных нанотрубок, что и материал ленты, то тягач был не так уж и мал.

Автомат-навигатор уравнял скорости движения в пространстве "Клипера" и перерабатывающего завода, после чего включил лазерную подсветку и начал осуществлять стыковочную процедуру, которую в нашей среде называют "папан-маман".

-Не промахнись, командир! -я произнёс вслух стандартную для такого маневра фразу.
После того как стыковочный разъём зафиксировался в целевом (с соответствующими для сего непростого процесса специфическими содроганиями и звуками, автомат-навигатор произнёс сакраментальное: -Понял, как свечу держать надо?!

У люка на выходе из камеры перепада меня ожидала высокая, атлетически сложенная, не лишённая приятности, брюнетка.
Глаза мои невольно скользнули на её высокую грудь, скрытую под полётным комбинезоном из огнезащитной ткани.
Возможно я бы продолжил осмотр её прелестных форм и ниже, но взгляд мой остановился на бэдже, на котором было написано её звание и фамилия: уорент-офицер Рипли.

Она не стала задавать уточняющих вопросов по поводу моего появления на борту "Носферату".
Наверняка они получили сообщение о моей персоне по радиотелеграфу или лазерным кодом.
Это "или" обусловлено тем, откуда пришло сообщение - с вышки КДП космодрома на Земле или из Центра космической связи имени Дэйва Боумена в кратере Ти;хо на Луне.

-Опс! -подумал я. -Ладно, посмотрим на остальных...
Конечно, на Сигурдни Уивер эта Рипли была похожа только фигурой и цветом волос.
Но я насторожился и с особым вниманием оглядывал довольно запущенные интеръеры коридоров и помещений, через которые я следовал за уорент-офицером.
Опасения, опасениями, но корма у нее была как у эсминца. Изящные широкие обводы...
 
Кх-м... Собственно..., о чём бишь я?
Ага, вот мы и пришли...

На двери пищеблока имелась табличка, отличная от принятых на космических кораблях Компании и характеризующая команду корабля "Ностромо".
Вот, только, с какой стороны?

На жестяной табличке, прикрученной со стороны коридора к двери шурупами имелись следующие надписи на английском языке, которые я перевёл так: МИНИСТЕРСТВО БЕСПОРЯДКА - ОТДЕЛ ЗАПУЩЕННОСТИ - СВИНАРНИК.

Между двумя первыми названиями имелось изображение свиной морды в обрамлении колосков пшеницы, обёрнутых фасциями.
Рипли открыла передо мной дверь и жестом пригласила войти в пищеблок.

Помещение пищеблока было чуть больше моей кухни в доме дедушки и бабушки.
Тем не менее, в нём нашлось место не только для холодильника; кофеварки; СВЧ-печи; тостера, снекового аппарата, но и для стойки кухонного острова.
Вокруг стойки на барных стульях сидели люди, почти все одетые довольно небрежно, в отличие от встретившего меня уорент-офицера Рипли и ещё одного мужика, похожего по движениям и выражению лица на военного.

Одежда представляла пёструю смесь, состоящую из довольно ношеного и мятого форменного обмундирования, разбавленного вещами из гражданского гардероба.
Лицом к двери в пищеблок сидел бородатый человек, остальные сидели слева и справа от него вокруг стола.
Пара стульев пустовала, но было понятно по тарелкам и смятым салфеткам на столе, что недавно на этих стульях сидели люди.

Рипли вошла вслед за мной и закрыла дверь.
Я представился по той форме, которая была принята на тех кораблях, на которым мне довелось летать.
То есть, коротко и информативно - фамилия, имя и должность.

Потом я обменялся рукопожатиями с присутствующими.
Бородатый назвался Далласом и он оказался капитаном тягача.
Кроме него за столом сидел заместитель Далласа по фамилии Кейн.
Худощавая девица неопределённого возраста оказалась штурманом Ламберт.

Тот, кто походил на военного, занимал должность научного сотрудника Компании.
Одет он был в идеально выглаженные чёрные форменные брюки и бледно-голубую рубашку с длинными рукавами с эмблемами научного подразделения Компании.

Над накладным карманом на его груди на ткани велькро была прикреплена нашивка.
Из надписи на ней я узнал, что хозяина рубашки зовут Эш.

А когда капитан Даллас, достав из белой пластиковой пачки с этикеткой компании "Philip Morris" сигарету Next и прикурив от электроимпульсной зажигалки "Ronson", махнул рукой в сторону пустующих табуретов и сказал, что механики Паркер и Брет сейчас проверяют в машинном отделении гипердвигатель.

Хотя, что можно проверять в гипердвигателе, представляющего из себя неразборную конструкцию ни капитан Даллас, ни я, понять не могли.
Гипердрайв либо работает, либо нет.
Если он работает, то почти вся Вселенная, как у вас, как говорится "в кармане".
Если же гиперпривод выходит из строя, то вам остаётся путешествовать по Галактике только автостопом.

Я прибыл на борт "Носферату" буквально в последний момент, перед стартом.
Капитан Даллас предложил мне подкрепиться консервированными сэндвичами и кофе.

Я спросил у него, сколько времени займёт перемещение перерабатывающего комплекса в точку старта, в точку Зеро-1, удалённую на достаточное безопасное расстояние от гравитационных полей Земли и Луны.

На этот вопрос ответила Ламберт.
Я понял, что могу не опасаясь неприятных последствий для себя поесть.
Дело в том, что погружение в гиперсон рекомендовано медиками на пустой желудок.

А какой смысл в поглощении сэндвичей или, допустим, супа мисо, перед тем, как вам кибердоктор сделает промывание желудка.
Ага, "до каких-то серых соплей", как мне рассказывал про некоторые практики подразделения "Наследие предков" штурмбаннфюрер СС Эрвин Штурмфогель, при нашей с ним встрече в Трансильвании 28 февраля 1945 года (с).

Тем не менее, за оставшиеся до гиперперехода, а значит и до погружения в сон, сутки у меня было время поразмышлять о причинах, по которым меня отправили на Амауропию на корабле именно с таким экипажем.
Сорок пять лет назад я видел видеоотчёт о событиях произошедших на борту космического тягача "Ностромо".
Вопрос в том, зачем нужно повторять сюжет трагедии, произошедшей в прошлом?

То, что "старикашка за компом" поместил меня на "Носферату" в состав команды "Ностромо" мне очень не понравилось.
Впрочем, кроме "старикашки" за моей миссией, судя по всему, пристально следили, кроме КГБ, КОМКОНа-2  и ребят из Мишкиной "семьи", кое-кто ещё.
Я почти не сомневался, что вся операция затеяна и оплачена багами-арахнидами.

Используя в размышлениях метод дедукции, я решил, что мне надо пытаться изменить сценарии, сочинённые для меня всеми вышеперечисленными заинтересованными организациями.

Как говорится, буду "стоять в вере"...
Во что? Ну, допустим, в то, что мне удастся остаться в живых.
А, что? Неплохой лозунг дня или названия для очередной главы моего анабасиса: "Остаться в живых"...

Вера-верой, но и провидеть личное будущее, тоже не плохо.
Пользуясь тем, что у меня, как у инженера-контролёра имелась возможность уединиться, я и уединился, забравшись в кабину спасательного катера, пристыкованного к борту тягача.

Гравитационные решётки на "Носферату" были настроены на поддержание 2/3 от земной силы тяжести, что позволило мне использовать те же три монеты, для составления гексаграммы.

Я сосредоточился, мысленно задал Оракулу свой вопрос и определил номер гексаграммы.

У меня с собой не было "Книги Перемен", потому пришлось залезть в память "раухера" спасательного катера, имеющего связь с электронной памятью "мамаши".
В этой памяти содержался другой вариант перевода "И-ЦЗИН", который был ближе в стилю изложения оригинального теккста Книги.

"Выпала гексаграмма сорок семь: Кунь - "Истощение". Нет черт развития. Статичная гексаграмма.
Получил  одну черту развития, "девятку" на пятой позиции." (c)

Ответ поверг меня в уныние, ибо он был таков:
"Отрежут нос и ноги.
Будут трудности от человека в красных наколенниках.
Но понемногу наступит радость.
Это благоприятствует вознесению жертв и молений." (с)

С этим я и улёгся в гибернатор.
Об этом и думал, пока опускался и герметизировался блистер.
А потом я заснул.

Какие сны нам снятся в гибернаторе?
Разные. Чёрно-белые и цветные. Иногда мучительно несвязные: обрывки, фрагменты, сцены, театр теней, слова декламации, песни, мелодии...
.......
"Смотри, в безоблачном небе
плывет летучий фрегат.
Смотри открытое море,
исчез проклятый корабль,
а там в предутреннем небе
проплыл свинцовый ковчег.
Стой, стой обессилевший в ветре!" (с)
......
Утром, когда мне надо идти в гимназию,  дедушка всегда всегда включает радио.
Мишку разбудил громкий голос тёти-диктора, который сквозь лёгкий шорох помех вкрадчиво произнёс:
- Букурестиул спуне! Трансмитем де ла Берлин ун концерт де музика де опера. О орхестра кондуса де Херберт вон Караян ва интерпрета примул акт дин опера луи Вагнер, "Тристан си Исольд".
Утром из Бухареста всегда транслировали симфонии.
Мишка не любил симфонии.
Жалко, что дедушка редко включал их старенький радиоприёмник 6Н-1 в коричневом деревянном футляре - говорил, что если перегорят лампы в приёмнике, то достать их будет трудно.
Поэтому, приемник дедушка включал всегда сам: утром, чтобы Мишку разбудить и вечером, когда слушал новости для заграницы радиостанции "Дойчен Юберзеезендер".
Ещё их приёмник хорошо ловил турецкие радиостанции, но они в основном передавали свою скучную национальную музыку и пять раз в сутки намазы.
Мишке больше нравились песенки из фильма "Девушка моей мечты".
Ещё больше ему нравилась сама Юлия Кёстер...
Нет... Марика... Марика Рёкк... Хорошенькая такая...
В голове у Мишки со сна перепуталось всё...
Хорошо, что начались каникулы!
Теперь можно будет ходить каждый вечер с дедушкой в летний кинотеатр в "Парке Алексяну".
Мишка очень любил эти тёплые вечера, когда над густыми кронами деревьев посверкивали звёздные россыпи "Чумацкого шляха", а на белом полотнище экрана гёрлс вскидывают ножки, и Юлия-Марика поёт:
"Ин дер Нахт ист дер Меньш нихт герн алляйне,
Денн ди Лиебе им хеллен Монденшейне,
Ист дас шёнсте, ..."
Но больше всего Мишке нравились фильмы студии UFA "Сыновья Большой Медведицы", "Чингачгук – Большой Змей", "След Сокола", "Белые волки", "Апачи", с Джонни Вайсмюллером в главной роли.
Надо будет с пацанами сегодня в лесопосадках над обрывом поиграть в "индейцев и переселенцев".
Только не забыть бы тетиву на луке натереть воском.
Мишка уже сделал припас - выпросил у дяди Вани, когда в том году были на пасеке за городом, кусок вощины и спрятал в пустой жестянке на шкафу на кухне.
Это, чтобы крысы не сожрали...
Мишка не знал, едят ли крысы вощину, но утащить они могли запросто...
Ищи потом, свищи...
Мурка с крысами одна справиться не могла, такими они были большими.
Дедушка сделал на них крысобойку: отпилил кусок толстого бруса и поставил на палочку, а к палочке привязал бечевкой кусочек сала.
Крысы хитрые, но и наглые тоже.
Дедушка уже несколько раз подвязывал сало, а деревянный брус снизу покраснел от крысиной крови...
-Ой! Уже нудная увертюра заканчивается, а я всё ещё валяюсь в постели, - вдруг спохватился Мишка.
Сегодня нельзя опаздывать.
Инспектор Энеску так и сказал: -Кто опоздает, того он лично будет аттестовать на экзаменах.
Инспектор вёл у них географию.
Мишка географию любил и был даже отмечен в третьем классе за успеваемость по этому предмету.
Но всё равно, угроза была реальная.
Мишка прибрал постель, расправил одеяло, взбил подушку и поставил её уголком.
Потом побежал умываться на кухню - раковина у них была только одна.
На кухне бабуля хлопотала у плиты - вовсю шипел примус, из-под немного сдвинутой крышки над кастрюлей бодро валил аппетитно пахнущий парок.
Мишка на ходу чмокнул бабушку в теплую щёку: - Доброе утро!
.......
Или свободный поток сознания...
В раньшие времена перед каждым произведением Автор размещал эпиграф, или даже несколько эпиграфов.
Делалось это Автором дабы показать свою образованность и эпиграфом предвосхитить основную мораль своего произведения.
Это было раньше, когда и Автор был крупнее и мышастее, да и произведения, извиняюсь конечно, не те что нынче...
Вот, Лев Николаевич, взял и разместил перед своим романом такой эпиграф:
"Мне отмщение, и Аз воздам".
Блин, господа литераторы, да задумай я написать роман подобного "А.К." содержания, непременно бы привел в качестве эпиграфа выдержку из "Правил безопасности":
НЕ ходить по железнодорожным путям!
НЕ перебегать железнодорожные пути перед приближающимся поездом!
НЕ прыгать с платформ!
НЕ подлезать под платформу и подвижной состав!
НЕ играть вблизи железнодорожных путей!
НЕ класть на пути посторонние предметы!
У меня много неприятностей, но, по счастью, мегаломанией я не страдаю, а потому, к своему опусу применю в качестве эпиграфа:
"Помню, помню, помню я,
В день холодный ноября
Черный дрозд…"
Остальное я забыл. Это начало первого стихотворения, которое я когда-то учил. Потому что:
"Кот на скрипочке играл,
Деток танцам обучал…"
К чему бы такой эпиграф?
Кто знает? А вдруг? А если?
.......
Ночь тиха над Палестиной,
Спит усталая земля,
Горы, рощи и долины —
Скрыла все ночная мгла.(с)
Было, было дело...
По занесенным снегом улочкам посёлка городского типа, увязая в сугробах, воротя покрасневшее лицо от встречной позёмки, брел участковый полиционер Чубук.
Ему бы сидеть сейчас в теплой кантине за вторым служебным столиком (как войдешь - направо) у входа на кухню, попивать ароматную пейсаховку с кумом - телеграфистом, закусывать чем повар послал, с подавальщиком переслал, да слушать как пан голова со счетоводом  обсуждают тонкости общей и упрощенной системы налогообложения, а равно как и способы общей и упрощенной системы уклонения от оных налогов.
Но дернуло же его за ребро навестить в эту вьюжную вечернюю пору давнюю свою приятельницу Ковалеву.
Вот ведь, что за чудо-баба!
И не красавица вроде, а тянет к ней мужиков.
Ловкая, бойкая, ладная, несмотря на свои без малого сорок лет!
А может и "с походом"...
.......
-Хоп, Абдулло! Почему станция называется "Автозаводская"? Тут, что, машины делают?
-Э-э, Сухроб! Откуда знаю?
-Ты же тут живёшь! Почему не знаешь? А что там на куполе написано?
-Сам читай! Буквы знаешь?
-Мир, труд, свобода, равенство, братство, счастье... Что там такое люди написали, понимаешь?
-Э-э...Умный, да? Спроси улема!
-Какой улема? У меня гад-джет есть, спрошу у бота!
-Салом, Сухроб! Я Фатима, виртуальный ассистент.
-Фатима, что такое станция "Автозаводская"?
-"Автозаводская", конечная станция Заарыкской линии Масквабадской шайтан-арбы. Открыта 1-го мухаррама 1365-го года.
-Фатима, тут что, завод машины делает, да?
-Завод грузовики делал. В 1438-м году перестали делать.
-Фатима, что такое: мир, труд, свобода, равенство, братство, счастье?
-Э-э, слушай, зачем такой вопрос задал? Саломат бошед!
-Тьфу, этот искусственный интеллект совсем ничего не знает! Надо к улема  идти!
......(пауза)......
-Как у вас дела, господин?
-Хуб.  А у Вас?
-Скажи, уважаемый, что такое мир, труд, свобода, равенство, братство, счастье?
-Хорошие слова. Где ты их прочитал?
-На потолке прочитал, на станции метро! Вот смотри, даже селфи сделал. Это мы с Абдулло...
-Да.... Вижу... Слова эти написали люди, которые верили, что эти слова что-то значат. Было это давно. Очень давно. Теперь нет таких людей. Они ушли, но оставили эти слова, как обращение к потомкам. Что значат эти слова? Как бы тебе попроще... Представь себе райский сад: залитый золотыми лучами солнца; вечно зелёные сады; нежно журчащие хрустальные струи фонтанов; прекрасных чернооких гурий на мягких коврах в тени листвы персиковых деревьев... А ещё: ширчо, плов, гандумоб, кабоб, насвай - сколько хочешь и бесплатно... Представил?
-Да, сейид!  Это хорошо, весело! Что же надо делать, чтобы попасть в такой сад?
-Э-э.... Cам подумай.
.......
На ступенчатом спуске с высокого бетонного берега Ацидал- канала собирались после рабочего дня землекопы с Каналстроя, местные шохо, колхозники со "Светлого пути", молодёжь из кибуца "Маня Шохат", рыбаки из ближайшей артели; железные ребята с завода "Ю.С. Роботс энд Мекэникел Мэн"; механики с космодрома и всякий разный инопланетный сброд.
На широких ступенях на листах крафт-бумаги раскладывалась немудрёная снедь: варёные куриные яйца; солёное сало; печёные бататы; маринованные кактусы; брынза из молока хаши; вяленая летучая рыбка из канала.
Разводили небольшой костерок, сушёными кактусами поддерживая огонь скорее для души, чем для обогрева.
Жарили шашлыки из ляжек пауков - цитли.
Выпивали, не без того.
Но пили Лезазирское вино и местную кактусовку, опять же, для улучшения настроения и сохранения дружеской беседы.
Железные ребята потребляли веретёнку и ток 26 вольт, но в меру.
В воздух поднимались и смешивались струйки серого махорочного и красноватого дыма хавры.
Струилась прохладная вода в канале, текущая с Полюса к цирку Ро-13, последние лучи солнца золотили пески, в небе плыли две серебряные луны и звучала немного грустная мелодия, наигрываемая на улле.

Не плачь
Сын несчастной Тумы.
Все наши проблемы
Решат депутаты
Государственной Думы.
---

Тревога пронзила пески.
Пахнут бедою носки.
Консервы "Печень трески",
Плюс водка - рецепт от тоски.
.......
Грустная песенка,  с вот таким припевом:

"Проходит жизнь, проходит жизнь,
Как ветерок по полю ржи.
Проходит явь, проходит сон,
любовь проходит.
Проходит всё, любовь пройдёт,
Мелькнёт мечта,
Как белый парус вдалеке...
Лишь пустота, лишь пустота
В твоем зажатом кулаке"(с),

крутится, крутится в моей голове.

В памяти истёрлись лица и слова, лишь тоска осталась в глубине души.
Прошлое исчезло, сколько не ищи.

Я Тебя не забыл. Ты всегда была со мною.

Черты Твоего лица, походку, улыбку и волосы летящие по ветру я искал на улицах городов и в отражениях витрин магазинов.

Однажды я увидел Тебя на платформе электрички.
Я сидел на деревянной лавке и ждал уже другую, новую "Тебя".

Рядом со мной, как флаг капитуляции, на крашеных брусках сиденья лежала одинокая белая роза.
Ты уехала на подошедшей электричке. Другая "Ты" приехала на следующей.
.......
Память – это то, чем забывают(*):

-маленький домик, стоящий под украшенной игрушками ёлкой. Бумажный домик утопает в снегу из ваты, а окошки домика светятся изнутри;
-ласковые руки бабушки на коротко стриженной, как раз для жаркого лета, голове;
-узкую и длинную полоску раскатанного льда, протянувшуюся из угла в угол полутёмного двора-колодца;
-эмалированный тазик, стоящий на табуретке, полный до краёв красными варенными раками;
-страшную сказку про медведя на деревянной ноге, который идёт по лесу и поёт:   
Скырлы, скырлы, скырлы,
На липовой ноге,
На березовой клюке…
-крашеный в две краски пузатый пробковый поплавок на зеленовато-прозрачной,
пронизанной до песчаного дна ярким светом, бликующей на солнце воде;
-пьянящий запах нагретой солнцем дорожной пыли и маленьких фиолетовых соцветий на густом кустарнике по обочинам тропы, петляющей по склону берега;
-тёплые сумерки на прибрежной дороге, и щекочущие ладонь жёсткие ноги пойманного майского жука;
-свист стрижей в высоком синем небе над двором. Этот свист слышен сквозь открытое настежь окно в маленькой узкой комнате на втором этаже дома с толстыми каменными стенами. Небо можно увидеть только если лечь животом на широченный подоконник и задрать голову вверх;
-сладкий запах перезрелых, раздавленных от удара о землю, ягод под кронами огромных шелковиц, и сонное жужжание пчёл в жаркой полуденной тиши;
-вкус настоящей еды из натуральных продуктов;
-бархатную тьму подвала, тусклый свет керосиновой лампы, запах плесени, угля-антрацита и сухого дерева;
-детские игры бесконечным летним днём под большими деревьями;
-вкус чёрного хлеба, политого подсолнечным маслом и посыпанного крупной солью;
-постоянно расковырянные сухие корочки, на ободранных при падениях на землю коленях;
- по вечерам запах цветов душистого табака на клумбах;
-старательно написанные с наклоном буквы на страницах бесконечных прописей;
-серые стены монастыря на высоком берегу реки, там, за окном старого заводского общежития;
-имя девочки-одноклассницы, заставившее когда-то сердце замереть в ожидании…
.......
"-А это что?
-Не слыщу...
-Я спрашиваю, это что?
-Это гравюры.
-Что за гравюры?
-Наши места.
-А какие же у вас места?
-Лисс. Зурбаган. Гель-гью.
-Что же? Это, значит, на самом деле?
-Я что-то не понимаю вас...
-Простите... Ведь они же придуманы. Эти города... Я всегда так думал.
-Но как же это так, придуманы?
-Просто так... Сел человек... Есть такой писатель - Грин... Сел и на бумаге буквами написал.
-Шутник вы. Здесь рядом - тридцать минут автобусом." (c)
.......
Эмма Бёрк, Марсиане:
"- Мы сами не местные... с Марса!
Мы выпали из корабля,
Глядим, - в безвоздушном пространстве,
Планета по кличке "Земля"!
Идут по Земле электрички,
Вращая леса и моря
Ах, братья Земляне, сестрички,
Займите четыре рубля!
Добраться до Байконура
Непросто и нелегко
А там мы отчалим...  внатуре!
Отчалим, вот зуб, далеко!" (c)
........
Мума любит Полкана. Герасим любит Муму. Барыня любит Герасима. Барыня ревнует Муму к Герасиму и сажает Муму на цепь. Отважный Полкан в грозовую ночь перегрызает цепь и бежит с Мумой из страны. Герасим в отчаяньи. Он жестоко избивает барыню метлой. Барыня велит слугам утопить Герасима в пруду. А в это время, при переходе границы пограничная стража смертельно ранит отважного Полкана. Безутешная Мума своими собственными лапами роет возлюбленному могилу на безымянной вершине Карпатских гор. Она решает отомстить ненавистному царскому самодержавию и возвращается в имение, совершая по пути дерзкие укушения царских чиновников и лиц полицейского происхождения. По прибытии домой Мума узнаёт о гибели Герасима. Мума бесится от душевных мук и совершает бешенное укушение барыни. Профессор Преображенский делает барыне сорок уколов в живот, но она умирает от общего заражения крови по причине низкого уровня здравоохранения. Мума воет от тоски по неловко сложившейся жизни, которая оказалась просто собачьей, блин! На её вой откликается отважный санитар леса, волк-полукровка Вольфхунд. Из поволжских немецких, стало быть. Мума уходит с ним жить в лес. Они вместе нападают на продовольственные обозы крепостного хозяйства, щедро и бескорыстно раздавая продовольственные наборы рабочим и крестьянам. Через девять месяцев Мума разрешается от бремени тремя чудесными сыновьями, которым даёт имена Полк, Гера и Вольф. Но счастье Мумы длится не долго. Неожиданно в схватке с немецким охранным отрядом, прочёсывающим лес в поисках партизан, погибает её муж. Мума воспитывает сыновей одна. Все они потом будут служить на границе. Сама Мума выучится на фельдшера и будет работать у академика Павлова над созданием вакцины от коронавируса до самой свой трагической кончины. Она порежет лапу скальпелем и заразится ещё неизвестным науке бактериальным штаммом. Бронзовый бюст установлен на родине Мумы в селе Ново-Герасимовке на пожертвования, собранные благодарными читателями.
.......
Вроде всё, как тогда:
Чёрное небо
А с неба - вода
И тени прохожих
С повязками на лицах
С чёрными повязками
На безликих лицах.
Но мы - не они!
Мы - не мокрецы!
Мы не смогли спасти наших детей
От красивых тлетворных идей.
Мы - не мокрецы!
Мы - подлецы!
Надежды прежние растаяли, как тает лёд.
Мир старой жестянкой дырявой
Гниёт на обочине который уж год.
Герб Родины, сполз набекрень,
В мозгах пропагандная булькает хрень.
И что-то ещё шипит забугорная
Пятнистая лысина - Джабба Хат.
Однажды так было у АБС в головах:
Годами лил чёрный дождь
И проржавел на груди автомат.
И мокрецы спасали детей
От их отцов и их матерей.
И кончился дождь,
Смыв Старый Мир.
Шикарная рифма
Для слова - сортир.
Мы сами с собой воевали
Но мы кое-что узнали:
Но не про то, где у спрута сердце,
А про то, что у него вовсе нет сердца.
Мы не хотим уже быть рабами
Осталось перестать хотеть
Быть хозяева;ми.
Однажды уже слышанное:
Итерум аудистис.
Однажды уже виденное:
Аликуандо фидерат.
И повторяй, выучи намертво:
Итерум аудистис,
Аликуандо фидерат.
Мы - не мокрецы.
.......
Меня замучили эти сны, эти музыкальные фразы, эти слова, эти строчки, эти образы...
Я был даже рад, когда стал приходить в себя, испытывая острое чувство голода и ощущая всем телом липкий холод вязкой консервирующей жидкости, в которой плавало моё тело, находясь внутри ванны гибернатора.

Хоть я и помнил, чем вызвано это пробуждение, я был счастлив избавиться от кошмаров снов, повторяющихся слов, въедливых в память музыкальных фраз, рефрен блокираторов сознания.

Мне стоило труда усилием воли избавиться от привязавшегося во сне рефрена:
"Три, два, раз...
А ну еще!
Три, четыре -
Горячо!
Ах ты, камбала,
Не вобла,
Смотри в оба!
Смотри в оба!
И когда сказал "четыре",
Получил синяк под глаз...
Три, четыре...
Три, два, раз!" (с)