Повесть
На футбольной площадке средней школы появляется никому не известный мужчина, на общественных началах взявшийся тренировать мальчишек и готовить их к турниру на кубок города. Странный и окутанный тайной неизвестности наставник своими методами работы влюбляет в себя мальчишек футбольного коллектива, импонирует директору школы, нравится его любовнице - учительнице физики и матери капитана сборной школы. Но вместе с первыми победами в турнирных матчах начинает выясняться, что тренер совсем не тот, кем он кажется окружающим.
Мяч не круглый
1
Последние годы вся жизнь Юлии Павловны Березиной механически замкнулась в сложной геометрии трёх квадратов – старого родительского дома, знакомого ещё с детства учительского кабинета и пустой необставленной квартиры, принадлежащей директору школы Олегу Владимировичу Дятлову. Он называл эту жилплощадь запасным аэродромом, приобретённым на доходы от нескольких избирательных кампаний, на тот случай, когда он расстанется со своей женой. Развестись с ней он обещал Юлии Павловне едва ли не при каждой интимной встрече, но долгие годы шли, таяли короткие месяцы, а Олег Владимирович никак не мог решиться на радикальный шаг – подать на развод с супругой, которую он, по его словам, не любил никогда.
Женился Олег Владимирович по настоянию своих родителей, которые и познакомили его с будущей супругой. Женился исключительно по расчёту, так как тесть занимал в городе высокую должность, имел неплохие деньги и внушительное административное влияние - мог решать серьёзные кадровые вопросы на самом высоком уровне. Собственно, должность директора средней общеобразовательной школы досталась Дятлову не из-за его деловых качеств, а по мохнатой протекции тестя. В сентябре город готовился к местным выборам, в которых Олег Владимирович едва ли не со стопроцентной гарантией планировал получить должность депутата и фактически обеспечить себе не только карьерную неприкосновенность, но и продвижение на более высокую должность. Тесть и здесь приложил свою вездесущую руку, пожалуй, самую страшную для Дятлова часть тела отца жены. Именно этой руки, а не ревнивой скандальной супруги, больше всего и боялся Олег Владимирович, мысленно представляя себе будущий бракоразводный процесс.
Единственное место, где Дятлов чувствовал себя в безопасности и покое, где он мог отвлечься от нервной работы и тяжёлых мыслей, была эта пустая квартира на пятом этаже типовой хрущёвской пятиэтажки. Входная деревянная дверь без обивки, кухня со скрипящим бабушкиным столом, незастеклённый продуваемый всеми ветрами балкон с ржавыми перилами. Сам полноватый, неуклюжий, с зарождающейся на рыжей макушке лысиной, Олег Владимирович ступал своими иксобразными ногами по периметру единственной прямоугольной комнаты, обходя стоящий посередине раскладной диван, и важно заявлял разместившейся на нём Юлии Павловне, что совсем скоро в эту квартиру зайдут высококлассные специалисты, имеющие московский опыт ремонтов, и превратят помещение в райское место, где назревающей семейной паре жить будет комфортно и удобно.
Одного в предполагаемом им послеразводном раскладе не учитывал Дятлов - куда девать двенадцатилетнего сына Березиной - Серёжу. В однушке троим будет тесно. Олег Владимирович рассчитывал и даже скромно намекал любовнице, что было бы неплохо, чтобы Серёжа жил с бабушкой – мамой Юлии Павловны. По выходным приходил бы в гости, или наоборот – навещали бы его. Серёжа учился в шестом классе «А», классное руководство которого вела сама Березина. Почти целый день под присмотром матери и её коллег. Что ещё нужно мальчишке?
Но Юлия Павловна была против, считая, что сын, входящий в пубертатный период, обязан получать максимум материнского внимания. Поэтому и не давила на Олега Владимировича своими женскими хотелками. Любила ли она Дятлова? Много раз, приходя домой и уединяясь с тетрадями в гнетущей цементной пустоте спальной комнаты, Юлия Павловна задавала себе этот вопрос. И не находила ответа.
Ей тридцать четыре года, красива, скуласта, высока, статна, всегда одета с иголочки по последнему писку моды, распущенные чёрные волосы всегда маняще развивались на ветру. Водители проезжающих по району автомобилей непременно сигналили, старшеклассники за спиной ехидно цокали языками и присвистывали – те ещё прыщавые ловеласы. Но что-то в жизни складывалось не так, как нужно, как у коллег или подруг.
Замуж вышла неудачно, ещё учась на предпоследнем курсе педагогического университета. В склоках и взаимных упрёках вместе с бывшим мужем - ни на что не способным маминым сынком - прожили на съёмной квартире чуть больше года. А потом – защита долгожданного диплома, развод, девичья фамилия и – родной дом с неисправным водопроводом и мамулиными пирогами.
Дятлову сорок. Некрасив, зато образован, воспитан, перспективен. Пусть и во многом зависим от тестя. Но это временно. Как только станет городским депутатом, всё круто изменится. Никакие силы не посмеют подвинуть его с директорского кресла. Откроются новые политические и карьерные возможности. До выборов ему разводиться нельзя, это Юлия Павловна усвоила как молитву. У будущего депутата должна быть безупречная биография: жена из приличной семьи, хорошая дочь, неуязвимая декларация. А потом? Потом всё станет по-другому, безупречно лучше и радостней. Юлия Павловна считала, что она сможет быть хорошей женой. А любит или нет – да важно ли это, когда рядом будет уважаемый тобой человек.
Березиной всё время хотелось представлять Дятлова таким, как был её отец. Ни высокого образования, ни знатной родословной, ни продвинутых связей, но дело своё на заводе он знал хорошо. Потому и избрали бригадиром комплексной бригады, даже выдвигали в депутаты. Но отец отказался. Решил, что его дело – завод и семья, а не посиделки на депутатских комиссиях и ежемесячных сессиях. Отца уважали и на улице, и на предприятии, и даже в школе, куда он заходил в дни родительских собраний. Уже столько лет прошло, как покоится родитель на новом городском кладбище, а коллеги и соседи всегда заглянут на могилку, присядут на старую растрескавшуюся скамейку, достанут бутылочку вина и помянут добрым словом.
Юлия Павловна запомнила отца спокойным, уравновешенным, добрым и щедрым. На каждый праздник – подарки, каждый выходной – в кино, в кафе или на пикник. Мама до сих пор говорит, что с Березиным невозможно было и поругаться как следует. Всегда улыбнётся в ответ на жёсткое слово, на грубость ответит лаской, а на молчание – извинением.
Несмотря на то, что Дятлов переселил школьную секретаршу из приёмной в отдельный кабинет - чтобы не видела нежелательного и не болтала лишнего, все в учебном заведении были в курсе отношений Олега Владимировича и преподавательницы физики Юлии Павловны, работающей на должности уже пятый год. Кто-то осуждал их, кто-то завидовал, но равнодушных не наблюдалось. Когда Юлия Павловна после уроков заглядывала к директору в кабинет, коллеги пошло шутили про «голодного дятла, который сухую берёзу долбит».
Любовники знали об этой злой шутке, но старались не обращать на неё внимания. Куда интересней было вдвоём наблюдать за баталиями на футбольной площадке школы, которая располагалась ровно напротив окон директорского кабинета. Дятлов с детства любил футбол. А на школьном поле всегда играл сын Березиной – Серёжа, поэтому неравнодушной к футболу невольно стала и она. В школе почти целый год не было преподавателя физической культуры, и неизбалованные спортивными баталиями мальчишки с горячим азартом рвались на стадион, чтобы выпустить свою накопившуюся за время уроков энергию.
- Юль, а что это за странный мужичок на футбольном поле крутится? Смотрю, уже который день здесь топчется, что-то пацанам рассказывает, что-то показывает, - сидя за широким ламинированным столом и звучно потягивая свежезаваренный ароматный чай, спросил Олег Владимирович.
- Понятия не имею. На вид вполне приличный, - с оценивающим безразличием рассмотрев незнакомца за окном, пожала плечами Березина.
- Так ты у сына расспроси. Может, тренера какого попутным ветром занесло? Нам бы в спортзал подошёл. Только почему ко мне не зайдёт, не представится? Нехорошо это как-то, - скривился Дятлов, превратив свои губы в подобие тромбонного раструба.
- Хорошо, поговорю, - послушно кивнула Юлия Павловна, про себя подумав, что можно было бы директору и самому выйти на площадку, поддержать ребят и поговорить с мужчиной, раз уж есть такой интерес.
2
Больше всего в жизни Серёжа любил футбол. Это, наверное, передалось от деда. Тот в молодые годы нападающим гонял мяч за заводскую команду, а потом, когда забарахлило сердце и обмякли сосуды, не пропускал по телевизору ни одного матча. И до самой смерти, случившейся от инсульта, рассказывал внуку о правилах игры, о тактике и стратегии, о старых советских футболистах, нагонявших страх на всю Европу, да и о своих спортивных подвигах любил немного приврать.
В комнате Серёжи на полосатых обоях висели вырезанные из спортивных журналов и газет фотографии знаменитых футболистов. Юлия Павловна не знала никого из них, но чтобы расположить сына и вызвать его на откровенный разговор, решила расспросить, что за красавцы смотрят в глубину комнаты со стен родительского дома.
- Да ты всё равно их не запомнишь, мама, – воодушевленно рассмеялся Серёжа. – Вот этот чёрный - Пеле, он бразилец, играл очень давно, наверное, тогда, когда ещё и дедушки не было на свете.
- Разве? А я помню, что дед часто произносил эту фамилию, - перебила Юлия Павловна.
- Это не фамилия, мама, это кличка, - гордо пояснил Серёжа. – У бразильцев очень длинные и сложные имена и фамилии, ещё и очень похожие друг на друга, повторяющиеся, поэтому многие футболисты играют под короткими спортивными прозвищами. Ну, представляешь, если комментаторы будут произносить Жозе Роберту Гама де Оливейра, Рикарду Изексон дус Сантус Лейти или Мануэл Франсиско дос Сантос? А так просто – Бебето, Гарринча, Кака…
- Кака? – переспросила Юлия Павловна.
- Ударение, мама, не на первый слог, а на последний, - рассмеялся Серёжа.
- И как ты только запомнил всех этих рикардов и сантосов? Правила бы так запоминал, - развела руками мама, присаживаясь рядом с сыном на диван.
- Правила не интересно. Они мёртвые. А футболисты живые. Даже те, которые уже умерли – их всё равно помнят, записи матчей с ними просматривают, статьи о них читают, на них равняются, - сказал Серёжа, распрямляя спину и сердито раздувая ноздри.
- А это кто? – спросила Юлия Павловна, показывая на яркую большую фотографию с симпатичным небритым мужчиной.
- Это Месси.
- Кличка?
- Нет, Месси – это фамилия. У аргентинцев всё не так, как у бразильцев. Они непримиримые соперники не только по футболу.
- Интересно всё это. Какой-то свой особенный мир. И ты в нём живёшь. Я как-то совсем не любопытствовала этой частью твоей жизни: а кто-нибудь тебя учит футболу, сынок? – спросила Юлия Павловна.
- Особо никто, - отмахнулся Серёжа. - Секции у нас нет, в спортшколу ездить далеко, да там и отбор серьёзный, меня не возьмут…
- Это почему же?
- Мясо надо наращивать. Голова моя бестолковая работает хорошо, а скорости нет, рост мал, удар слабоват, тренироваться надо, - вздохнул сын.
- Сам так решил или намекнул кто?
- Намекнули…
- Кто? Нет тот ли мужчина, что приходит к вам на спортплощадку?
- А ты откуда знаешь о нём, ты же не приходишь смотреть наши игры? – подпрыгнул на диване Серёжа.
- Видела со стороны, - немного зарумянившись, улыбнулась мать.
- А-а, из окон подглядывала? Опять у этого Дятла была? – резко пробурчал Серёжа.
- Зачем ты так? Он не Дятел, а Дятлов Олег Владимирович, давай не уподобляться бразильским комментаторам. Между прочим, директор школы и будущий депутат. Уважительнее надо быть к старшим, сынок, тем более к учителям, - с гневной нотой в голосе проговорила Юлия Павловна.
- Да надоело мне уже! Весь класс меня подкалывает, что ты к нему ходишь. Смеются, спрашивают: «Когда у меня будет братик или сестричка - дятлёныши?», - прошипел Серёжа, сделав акцент на последнем слоге.
Воцарилось молчание, сопровождающееся еле слышимым шорохом системы охлаждения стоящего на письменном столе компьютера. Юлии Владимировне очень хотелось откровенно поговорить с сыном на тему её отношений с Дятловым. Много раз она пыталась это сделать, но не решалась, ощущала, что не хватает чувствительных аргументов на его дерзкие мальчишеские вопросы. Вот и в этот раз решила не искушать судьбу – рановато сыну вникать во взрослые дела. Подрастёт - поймёт, наверное. Тем более, что и тема разговора предполагалась иная.
- Так что это у вас за тренер появился? Кто он, откуда? – нерешительно, словно виновато, спросила Юлия Павловна.
- Дмитрий Николаевич, - задумчиво ответил Серёжа. – А кто он и откуда, я не знаю. Он нам не рассказывал.
- А к вам он как и когда присоединился? Помнится, что в конце марта на весенних каникулах вы сами месили грязь на площадке.
- Да вот, как четверть началась, мы вызвали на матч шестиклассников пятнадцатой школы, - протараторил Серёжа. - Там сильные футболисты, мам, два человека за сборную города играют по своей возрастной группе, один нападающий, второй полузащитник, диспетчер называется.
- Диспетчер?
- Да. Это разыгрывающий, в общем, пасующий. От его пасов голова кругом у защитников идёт. Классный игрок, Денисом зовут, кличка Мотя.
- Почему Мотя?
- Фамилия Мотийчук потому что. Так вот, они тоже, как и мы, готовятся к кубку города среди школ. В мае начнётся. Им тоже игровой опыт нужен. Там ведь соперники крепкие. Двадцатую школу, понятно, её боятся все, но и девятнадцатая - мощная банда, а у тридцать четвёртой вратарь из спортшколы – невозможно забить, стоит как чёрт. Да и остальные команды приличные. Пятнадцатая вообще-то – по нашему возрасту одна из лучших в городе, поэтому нам такой спарринг нужен был как воздух, мам. Проверить себя – сможем ли конкурировать с другими. У нас ведь, ты знаешь, физкультуры нет, пацаны не в форме. Сомневаемся в своих возможностях. В общем, вышли мы против пятнадцатой, возят они нас весь первый тайм, в одну калитку игра идёт. Три гола закатили играючи. А у нас только Ванька Щукин умеет водиться, и нормально так бьёт по воротам. Если бы не он, так и ушли бы на перерыв, проигрывая всухую с крупным счётом. Забил он дальним ударом чуть ли не с центра поля. Повезло, если честно. А на перерыве подходит к нам этот дядька, Дмитрий Николаевич. Спокойный такой, улыбающийся. Он весь тайм за воротами стоял и молча наблюдал за нашими конвульсиями. И говорит: «Вы, ребятки, присядьте на травку, глубоко и медленно подышите, успокойтесь, и меня послушайте очень внимательно ». Мы так офонарели слегка: кто такой, чего надо?
- Я бы тоже офонарела, наверное, пришёл весь такой себе модный, и слушайте его, видите ли, - весело подхватила Юлия Павловна. – Ну, и что дальше?
- Да не модный он, мам. Обычный самый, добрый, - одёрнул Серёжа. – Он, оказывается, не просто смотрел игру, а анализировал действия каждого нашего игрока и соперников. Представляешь? По каждому в отдельности рассказал, какие были ошибки, какие сильные моменты, и в целом увидел, что вся игра пятнадцатой школы строилась через этого Мотю. Защитники или вратарь, не глядя, выносят на него, Мотя цепляется за мяч в центре поля, спокойно разбирается с нашей полузащитой и разрезает нашу оборону чёткими пасами на ход двум своим нападающим. Элементарно, мам, но зато так эффективно. И мы ничего не можем сделать. А Дмитрий Николаевич нам пояснил, что это преимущество соперника можно обернуть в недостаток, если взять Мотю под персональную опеку. У нас на правом краю обороны играет Юрка Плотников из шестого «бэ», ну, тот, который ростом как каланча. Он ходил в секцию лёгкой атлетики, бегом занимался. С мячом обращается так себе, зато догнать и перегнать нереально и лупит сильно. Дмитрий Николаевич снял с него обязанности защитника и сказал: «Ни на шаг, ни на полшага от Моти не отходишь. Не даёшь ему свободно дохнуть, атакуешь не тогда, когда он будет с мячом, а в момент приёма мяча. Гирей висишь на нём, путаешь ему ноги, дышишь ему не в затылок, а в лицо. Пусть он нервничает. Пусть ошибается и нарушает правила. Нам только лучше от этого».
- Интересно как…
- Ха, это ещё не всё, мам. Мотю Юрка прикрыл плотно. Мотя от бессилия даже матом ругаться начал, хотя весь первый тайм сплёвывал сквозь зубы, посмеиваясь нам нами.
- Матом? Боже мой, в шестом классе…
- Не перебивай, мам, - Серёжа с довольным видом поднял глаза, вспоминая эпизоды проведённого матча. – Дмитрий Николаевич заметил, что мы в первом тайме играли очень кучно. То есть бегали толпой, и сами себе мешали, и Ваньке Щукину. Он выходит на ударную позицию, и мы зачем-то всей толпой прёмся на этот участок поля по центру ворот, стягивая в кучу защитников соперника. Как рой пчелиный бестолково носимся по полю. В итоге ни ударить нормально, ни пас отдать некому, все накрыты, а фланги пустые. Но Дмитрий Николаевич посоветовал мне и второму нападающему Максиму Шохину уйти на самые бровки, чтобы растянуть защитников и разрядить центр для быстрых прорывов Щукина. Так же он расставил крайних полузащитников. А защитникам нашим сказал играть строго по игрокам противника, то есть не просто бежать туда, где мяч, и не топтаться в своей закреплённой зоне, а всегда находиться возле своего оппонента и не дать сыграть ему. Вратарю Никите Белову тоже порекомендовал не торчать столбом на линии ворот, а выходить вперёд, быть участником игры, контролировать всю штрафную площадку, страховать защитников на случай возможных прорывов или неточных передач.
- Ух, ты, красиво как, - хлопнула в ладоши заслушавшаяся сына Юлия Павловна. - Ты бы сочинения на русской литературе писал так, как про футбол рассказываешь.
- Мам, да при чём тут русская литература? – возмутился Серёжа. – Футбол – это же тебе не какая-то литература. Тут думать надо. Дмитрий Николаевич так и сказал, что не всегда выигрывает тот, кто сильней, чаще всего тот, кто умней своего соперника. Ты дальше слушай. Вышли мы на второй тайм. Пятнадцатая расслабилась, почуяла, что победа уже в кармане и не усекла, что у нас произошли тактические изменения. План Дмитрия Николаевич дал результат. Мы с Шохиным ушли на бровки, стали таскать мяч по флангам и простреливать в центр на Щукина. Появились моменты. Мотя, который у них был капитаном, нагнал на нас защитников, чтобы не дали нам резвиться, но не тут-то было. Из-за растягивания линии защиты в центре их обороны стали появляться дырки, а Щукину только того и надо, с его скоростью и сильным ударом. Через десять минут мы уже сравняли счёт. А через пятнадцать вели пять три. Представляешь? Наши пацаны как озверели, когда почувствовали, что игра пошла. В первом тайме ничего не получалось, а здесь - всё наоборот. Плотников замучил Мотю, тот в конце матча чуть не плакал от бессилия. А без Моти, как оказалось, и игры у пятнадцатой никакой нет. Все только и ждали его обводки и пасов. Дмитрий Николаевич – голова, мам. Чётко прочитал всю игру и выстроил нашу тактику как надо. Никогда не думал, что такое возможно.
- И после этого он и стал к вам приходить? – спросила Юлия Павловна.
- Мы его попросили. Он согласился. Теперь немного тренирует нас, учит комбинациям в парах, в тройках, работает с вратарём. Теперь Белов знаешь как в рамке стоит – муха не пролетит.
- А работает ваш Дмитрий Николаевич где?
- Откуда мне знать? Я не спрашивал. И никто не интересовался. Но сразу видно, что в молодости он сильно играл в футбол. Когда бьёт по воротам – хоть каску надевай, чтоб в голову не попало. Так он ещё жалеет нас, малых, в полсилы бьёт. А какие финты он нам показывает, мам, как по телевизору, у Роналдиньо.
- Опять кличка?
- Ага. Полное имя Роналдо де Ассис Морейра.
- Запомнил же, молодец… Всё это интересно, конечно. В середине рабочего дня человек работоспособного возраста тратит своё личное время на тренировки беспризорной команды. Такое только у Макаренко в «Педагогической поэме» найти можно, но тогда и времена другие были. А образование какое у этого Дмитрия Николаевича?
- Говорю же: не знаю я. Мы его личность, мам, не выясняли. Но пацанам он очень нравится, и как тренер, и как человек. А зачем тебе всё это знать? – с недоверием сузив резвые карие глаза, спросил Серёжа.
- Ну, как… - замялась Юлия Павловна, снова покрывшись светлым румянцем. – Должна же я знать, чем дышит её сын, с кем он дружит, у кого тренируется. У нас ведь нет физрука в школе, может, ваш Дмитрий Николаевич самый настоящий преподаватель физкультуры. И безработный. Ну, гипотетически.
- И твой Дятел, то есть Дятлов возьмёт его на работу? – радостно подпрыгнул Серёжа. - Хорошо, мам, я спрошу у Дмитрия Николаевича. Он завтра придёт к нам на тренировку.
Почему-то в этот момент Юлии Павловне показалось, что она очень давно знает Дмитрия Николаевича, с провалившегося в прошлое беззаботного детства или волнительной юности. Сама ведь такая – верящая в алые паруса и готовая бескорыстно кроить их для других ждущих трепетных душ. Почти год в школу не могут найти учителя физкультуры – то не устраивает зарплата, то место расположения заведения – окраина города, то его руководитель – слишком требовательный. А тут приходит человек из ниоткуда, и дарит свой труд, свои знания, опыт, время и талант на благо незнакомых ему детей. Это дорогого стоит. А попытка – не пытка, вдруг сойдутся звёзды, и Дмитрий Николаевич окажется тем самым искомым кандидатом на свободную вакансию.
3
В шестом «А» вместе с Серёжей Березиным учились две девочки-подружки – Аня Боева и Света Крамских. Аня смазливая, высокая, отличающаяся тяжёлой медленной походкой, широкоплечая и широкобёдрая хохотунья была душой класса. Она нравилась всем мальчишкам своей простотой в общении, отзывчивостью и щедростью. Всегда поделится, посоветует, подменит, легко даст списать домашнее задание, а училась она лучше всех в классе. А Света была противоположностью подружки – тихая, скрытная, непонятная, но красивая, с тонкими чертами лица, лёгкая в движениях, словно профессиональная танцовщица.
Во всяком случае, такой она казалась Серёже. Ещё в начале учебного года по решению совета класса и с позволения Юлии Павловны мальчишки провели своеобразную жеребьёвку – кто с кем весь год будет сидеть за одним столом. И Березин вытянул из пластикового лототрона бумажный свёрток с фамилией Крамских. Засмущавшись, хотел незаметно бросить его обратно, чтобы быстро ухватить другой, но глазастая староста класса Оля Осокина заметила этот неуверенный жест Серёжи, и остановила его, призвав озвучить результат жребия.
Серёжа очень хотел сидеть со Светой. Впервые в своей жизни он столкнулся с тем, что судьба может совершенно неожиданно одарить свершением твоей мечты. И испугался этого. Как так? Сидеть со Светой совсем рядом? Слышать её дыхание, касаться её локтя, опускать глаза и смотреть на её неприкрытые юбкой колени? С первого класса Березину нравилась Света, но он никогда никому не говорил об этом, а встречаясь с девочкой взглядами, всегда изображал безразличие и первым отводил глаза.
Крамских тоже не проявляла интереса к своему соседу по столу. Вела себя обособленно и даже, казалось, горделиво. Так продолжалось несколько месяцев, пока на уроке английского языка она не увидела в руках у Серёжи старую потрёпанную книгу в мягком переплёте «Комбинации в парах».
- А это о чём книга, о танцах? – шёпотом спросила Света.
- Про футбол, - сжавшись от неожиданного интереса соседки, ответил Серёжа, при этом почувствовав, что ему приятен вопрос.
- Да? Ты читаешь такие книги? А где взял? – залепетала Света так, будто сама играла в футбол и ходила на тренировки.
- Читаю. Тренер подарил, сказал, что теоретическая подготовка – это половина успеха игрока и команды в целом, - строго сдвинув брови, ответил Серёжа.
- У вас есть тренер? Правда? – удивилась Крамских.
- Да. Он к нам каждый день на площадку приходит после уроков. Хочешь, тоже приходи… - неожиданно для самого себя возбуждённо выпалил Березин. – Ну… посмотришь, как мы отрабатываем эти комбинации. А не понравится, уйдёшь…
- Комбинации в парах? Танцуете что ли? – засмеялась соседка.
- Можно и так сказать, - поддержал доброе настроение Светы Серёжа. – А вообще эти комбинации называются «стенка», «открывание», «выход на свободное пространство», «пропускание мяча», «скрещивание», «смена мест», «отвлечение внимания», ну, и разные другие.
- Ого! И всё это надо знать, чтобы играть в футбол? – удивилась Света.
- Чтобы хорошо играть, нужно знать гораздо больше. Вот Дмитрий Николаевич – он, наверное, знает о футболе всё, - вздохнул Серёжа.
- Это тренер ваш?
- Ага. Он нас готовит к турниру на кубок города среди школ. Меня капитаном нашей команды хочет поставить, считает, что я ключевой игрок. Разыгрывающий. А я боюсь ответственности. Капитан – это же не сам за себя. Если выиграли, то побеждает команда, а если проиграли…
- То что?
- Если проиграли, значит, виноват капитан. Не выполнил тренерскую установку на игру, не вдохновил партнёров, не провёл среди них психологическую подготовку, не повёл за собой, не стал примером для команды.
- Заумно всё как-то у вас. Я думала, что футбол – это бей мяч подальше и не дай сопернику забить гол тебе. Всё просто.
- Так ты придёшь?
- Если это удобно, то приду. С Аней. А мальчики не будут против?
- Наоборот, нам нужна поддержка. Мы ведь за всех вас биться на чемпионате будем, за всю школу, ведь наши старшеклассники отказались играть в своей группе.
- Вот козлы!
- Какие ещё козлы, Крамских!? – раздался громкий голос преподавательницы английского языка. – А если вдруг и козлы, то как это слово будет звучать по-английски?
- Не знаю, Вера Андреевна, - поднимаясь со стула и покрываясь розовыми пятнами, виновато сказала Света.
- Гоутс, милочка. Садитесь.
- А я думал, что Гоутс – это английская фамилия, - весело крикнул с места Серёжа, пытаясь таким образом, как в подаренной тренером книге, отвлечь внимание учительницы на себя.
- Ничего смешного здесь нет, Березин. В русском языке тоже есть подобные фамилии, Козлов, например, или Козленко, - парировала Вера Андреевна.
- Или Козлодоев, - под хохот одноклассников продолжил Серёжа.
- Я сообщу матери о вашем чувстве юмора, Березин, - строго пробасила англичанка. – Ей это не понравится, думаю, особенно в свете того, что шутите вы, юноша, в тот момент, когда у вас вырисовывается годовая тройка.
- Вера Андреевна, ну, почему тройка? – возмутился Серёжа.
- Потому что не учитесь, как следует. И я буду настаивать на том, чтобы вы посетили дополнительные занятия и могли в конце четверти вытянуть английский хотя бы на слабую четвёрку, - Вера Андреевна так говорила всегда, когда хотела подвести итог уроку и всем намекнуть на оплату её внеурочного труда.
4
На тренировки Дмитрий Николаевич всегда приходил без опозданий. Снимал куртку, аккуратно вешал её на дерево, доставал из спортивной сумки секундомер, свисток, блокнот, ручку, диктофон, делал какие-то записи, не поясняя мальчишкам их смысл. Но все понимали: так надо для решения общей задачи, так делают настоящие тренеры.
После лёгкой разминки, в которой тренер сам принимал активное участие, началась отработка передач и ударов по воротам. Дмитрий Николаевич в этот раз принёс с собой три новых мяча. Они были изготовлены не из кожи, а из дерматина, выглядели старомодно и неуклюже, но для тренировки оказались вполне пригодными. Да и одним мячом коллективу в целых двадцать мальчишек – одиннадцать основных и девять запасных - заниматься было сложно. Объём технико-тактических задач на тренировках увеличивался, росла интенсивность занятий, поэтому, чтобы не было простоев, возникла необходимость разделяться на несколько групп.
- Маловато мячей, маловато, - грустно вздыхал Дмитрий Николаевич. – В идеале было бы, конечно, неплохо каждому игроку иметь свой мяч. Но я понимаю, не все родители могут себе позволить эти затраты.
- А эти мячики вы где взяли, Дмитрий Николаевич? – с интонацией искренней благодарности за принесённый тренером инвентарь спросил Серёжа.
- Да, как тебе сказать, - задумался Дмитрий Николаевич, напряжённо сдвинув высокие брови и нахмурив обнажённый лоб. - Выпросил у старого приятеля, он когда-то физкультуру в училище преподавал, пересекались с ним по работе. У него раньше этих мячей было-о… Насобирал за жизнь.
- А вы где работаете, Дмитрий Николаевич? И какое у вас образование? – помня об обещании, данном маме, спросил Березин.
- Да это не важно, Серёжа, - широко улыбаясь и обостряя глубокие ямки на щеках, отмахнулся тренер,– Можно сказать, что бездельник. Куда важней нам с тобой, дорогой мой капитан, выиграть кубок города. Об этом должна болеть голова.
- Это вряд ли. Да и не капитан я ещё. Команда должна выбрать, - пожал плечами Березин.
- А ты разве сам не чувствуешь, что ребята уже ориентируются на тебя? Не на Щукина, заметь, а на тебя? – сурово так, но доверительно, по-отцовски, спросил Дмитрий Николаевич. – И не только ребята…
– А кто ещё? – удивился Серёжа.
- А вон, посмотри, болельщицы подоспели, как раз к двухсторонней игре, – махнул рукой в сторону Дмитрий Николаевич, бодро подтянул спортивные брюки, выпрямил спину и дал команду построиться и рассчитаться для разделения на два состава.
За южными воротами, обтянутыми ветхой сеткой, стояли Аня и Света. Аня, как всегда, что-то интенсивно говорила, улыбалась, махала руками одноклассникам, а Света, казалось, широко смотрела только на Серёжу. Их взгляды встретились, на этот раз Березин не опустил глаз, а немного неловко подмигнул однокласснице, одновременно кивая головой. Жест получился скованным, непонятным, но Света тоже кивнула, подмигнула Серёже и беззвучно прожевала тонкими губами слово «привет».
- Привет, - почти шёпотом ответил Серёжа. - Виделись же…
- Бере-е-зин! – окликнул тренер. – Не отвлекаться на красивых девушек! Первым делом, первым делом – бить в ворота, ну, а девушки, а девушки – потом, - под весёлое улюлюканье мальчишек поставленным мощным баритоном пропел он.
- Иду, Дмитрий Николаевич! – крикнул Березин.
- Не иду, а бегу, - добавил тренер. – И вообще, дорогой наш Березин, мы вот с командой недоумеваем: почему ты думаешь, что мы не способны взять кубок города? Ответь коллективу, пожалуйста.
- Ты чего, Берёза? – сжав кулаки, буркнул Ванька Щукин.
- Чего-чего? – прошипел опороченный Березин. – Как ты у двадцатой выигрывать собрался, у них семь человек на областных соревнованиях за спортшколу играют. Вот и сомневаюсь.
- А ты, Серёжка, как капитан команды, не должен сомневаться в своих партнёрах, - важно прохаживая по бровке вдоль строя мальчишек, деловитым речитативом сказал Дмитрий Николаевич. – Они, партнёры твои то бишь, ничем не хуже тех, что тренируются в спортшколе. И у одних, и у других по две руки, по две ноги, по одной голове. Разве не так, ребята?
- Так! Так! - закивали мальчишки.
- Вот поэтому, мои дорогие, победит в чемпионате та команда, которая на определённый период времени окажется в лучшей функциональной, технико-тактической и психологической форме, и которой немножечко, самую-самую малость… будет что?..
- Что-о-о? – забубнили мальчишки.
- Будет везти! Вот что! – раскатисто захохотал Дмитрий Николаевич. – Мы ведь играем по кубковой системе, ребята. Это система с выбыванием. Проиграл – закончил турнир. Выиграл – прошёл в следующий этап. Запомните, непобедимых нет. А выигрывает всегда та команда, которая что?
- Что-о?- загудел строй.
- Забивает.
- А не проигрывает та, которая…
- Не пропуска-а-ет! – хором рявкнули мальчишки.
- Верно! Мяч он ведь какой?
- Кру-у-глый!
- Ответ неправильный! Мяч шарообразный. И на шару может закатиться в любые ворота!
- Дмитрий Николаевич, а вы в какой команде играли и сами много турниров выигрывали? – с некоторой ехидцей в косом взгляде и, продолжая похохатывать от шутки про шарообразный мяч, спросил Щукин.
- Было дело, играл. Но сейчас это уже не важно и не имеет никакого значения. Главное, что я вынес из своего спортивного прошлого, - Дмитрий Николаевич, что-то вспоминая, сделал длинную паузу, потом решительно поднял указательный палец правой руки вверх и прочитал стихотворение:
Бесконечная усталость.
Пот, катящийся с виска.
Мало времени осталось
До финального свистка.
Был я молод, бегал вволю,
Так и шастал как челнок
По размеченному полю,
Не жалея сильных ног.
А встречали! — как министра.
Уважительно до слез.
Операцию мениска
Я еще не перенес.
Тренированное тело
Тоже к сроку устает.
Пусть всё это пролетело,
Но во мне оно поет.
Вот судейская сирена
У судьи уже во рту.
Лужниковская арена
Отступает в темноту.
Может быть, не всем заметны
В тишине, на склоне дня.
Но отдельные моменты
Были в жизни у меня.
- Здорово! – закивали в строю.
- За работу, парни! На первый-второй рассчитайсь!
5
Серёжа так и не смог объяснить маме, где работает их футбольный тренер Дмитрий Николаевич и какое у него образование. Да и вообще никаких подробностей о том, что это за человек и откуда он, никто сказать не мог. Внешне красив, возрастом лет сорока, выдержан, спокоен, с хорошим чувством юмора, со вкусом одевается, но на тренировках всегда в спортивном костюме.
- Ну, не говорит он о себе, мам, - посетовал Серёжа. – Сказал, что это не важно. Бездельником себя назвал. Типа отписался так эффектно - не приставайте с ненужными вопросами. Ещё сказал, что он играл за какие-то команды, но за какие – промолчал.
- Странный он у вас, непедагогичный какой-то, - расстроено резюмировала мама. – Обычно люди преподносят себя, стараются в глазах своих подчинённых или подопечных выглядеть солидней, опытней, сильнее, выше, образованней, культурней, чем даже есть на самом деле. Вот директор наш, Олег Владимирович, тот никогда не пропустит момент похвалить себя.
- Мам, ты опять про этого Дя…тлова? – негодующе ощетинился Серёжа.
- Ну, прости. Просто как пример привести хотела. Всё-таки пять лет под его руководством работаю, уже привыкла, - опустила взгляд Юлия Павловна.
- И никогда не хотелось перейти на другую работу, заняться чем-то другим? – спросил Серёжа.
- А куда? Здесь всё-таки родная школа, кое-кто из старых учителей помнит меня ещё девчонкой. Если и уходить куда-то, то раньше, наверное, надо было думать или оставаться на прошлом месте работы в училище. А сейчас сроднилась, привыкла, успокоилась. И чем я ещё могу заниматься? Я учитель, сынок.
- Ты себя уже считаешь старой? – вдруг спросил Серёжа.
- Почему ты так решил? – высоко подняв тонкие чёрные брови, изумлённо спросила мама.
- В тебе пропал дух авантюризма. А это первый признак старости, - деловито отчеканил Серёжа.
- Это кто тебя такому научил? Тренер ваш что ли?
- Да. Это он так Максу Шохину сказал, когда тот несколько раз не успел выскочить на голевые передачи и оправдался, что это его предел, лучше сыграть не сможет. Дмитрий Николаевич ему напомнил о том, что мяч имеет шарообразную форму, главное – побороться за него и пробить по воротам. А там всякое бывает – попал или не попал, взял вратарь или пропустил – это не всегда дело мастерства, но и случая.
- И что Шохин?
- А Шохин, мам, в ответ говорит, что Земля тоже шарообразная. Вот, кто-то родился, например, в Нью-Йорке или в Париже, и у него уже жизнь удалась. А кто-то родился на другой стороне земного шара, в нашем городе, где никаких перспектив. Какой смысл ломать свои ноги?
- Ну, а Дмитрий Николаевич что? – заторопила мама.
- А он улыбнулся так, как кот Леопольд, и говорит Шохину, но, скорее, не ему, а всем нам: «Красота Москвы и Питера ничем не хуже, а такой природы, как у нас на Алтае и Камчатке нет ни в Штатах, ни в Европе. У кого жизнь удалась, считай, он её уже прожил. Хоть в Париже, хоть над Парижем. Ему не за что бороться, нечего доказывать, нечему радоваться. А нам с вами есть и что доказать – себе, своим соперникам, своим родителям и учителям, и есть за что побороться. Ведь кубок нашего города он единственный на всей планете Земля, и он не достанется ни ньюйоркцам, ни парижанам. Радость его добыть – это, ребята, на всю жизнь».
- Педагогично, - по слогам проговорила Юлия Павловна.
- Дмитрий Николаевич вообще-то на Макса серьёзные надежды возлагает, он же меня из нападения в полузащиту перевёл, - вздохнул Серёжа, вспомнив, что в нападении ему играть было легче – ни в обороне отрабатывать, ни пасами снабжать линию атаки. - А Шохин теперь центрфорвард, главный бомбардир, после Щуки, конечно, он должен быть авантюристом на поле, идти в борьбу даже тогда, когда нет шансов обрести мяч.
- Что-то захотелось мне с вашим Дмитрием Николаевичем переговорить лично, - протянула Юлия Павловна.
- Приходи завтра на тренировку, нет проблем, Дмитрий Николаевич без этой, как её, без короны на голове, - сказал Серёжа, почесав свой коротко выбритый затылок. – Мам, а можно вопрос?
- Если быстрый, то можно. Спать уже хочется, мне ведь вставать на полтора часа раньше, чем тебе, завтрак приготовить, себя в порядок привести, - устало уточнила мама.
- Не знаю, быстрый или медленный. Скажи, а девушки могут полюбить парня? Ну, так, чтобы действительно полюбить?
- То есть…Как это? – чуть не поперхнулась Юлия Павловна.
- Так, как любят мальчишки. Ну, ты, конечно, не знаешь, как у нас это происходит. А как у вас? – замешкался Серёжа.
- Да так же, как и у вас. А чего это ты спрашиваешь?
- Всегда было непонятно. Парни женятся, а девушки выходят замуж. Получается, что влюбляются парни, а девушки только соглашаются на отношения или нет.
- Даже никогда не задавалась таким вопросом. Все люди кого-то любят.
- А ты?
- Что я? Я тебя люблю. Ты же мужчина.
- А Дятлова?
- Мы же сняли эту тему с повестки вечернего разговора, - сдвинула брови мама.
- А папу?
- Давно это было. Кажется, что любила.
- А почему разлюбила?
- Так сразу и не ответишь. Отболело уже всё, отпало, забылось. Скорее, он меня разлюбил… Посмотри лучше в окно, какая Луна - ярко-красная и низко висящая. Я такую никогда в жизни не видела.
Серёжа безразлично посмотрел в окно. Мама так и не дала исчерпывающий ответ на волнующий его вопрос. Если девчонки могут любить, то может ли Света Крамских проникнуться чувствами к нему. Но так, чтобы навсегда. Пусть не сейчас, пусть потом, когда-нибудь, когда он повзрослеет, станет известным футболистом, будет выступать за знаменитую команду. А почему бы и нет? Дмитрий Николаевич сказал, что ничего невозможного в спорте нет. А Луна – она действительно яркая. И тоже шарообразная, как мяч.
6
Утро в шестом «А» началось с импровизированного собрания, организованного Аней Боевой. Они со Светой принесли из дома два старых мяча – футбольный и волейбольный - и сказали, что безвозмездно передают их в фонд поддержки футбольной сборной школы. Аня пообещала создать группу болельщиков школьной команды в социальных сетях, выпустить специальную стенгазету, посвящённую предстоящему чемпионату, а Света – переговорить со сверстниками из параллельных классов об их поддержке создаваемого фонда. Чтобы собрать нужное количество мячей, и мальчишки смогли качественно подготовиться к ответственному городскому турниру. Ведь ненужные спортивные вещи, валяющиеся на балконах, в гаражах, кладовых и на пыльных чердаках, есть у каждой семьи.
На тренировку Дмитрий Николаевич немного опоздал, что было несвойственно ему, пришёл озабоченным. Долго и напряжённо молчал, нахмурив брови. Попросил уже фактически назначенного им капитаном и принятого командой в качестве такового Серёжу Березина провести разминку, а сам что-то быстро записывал в блокнот. Затем объявив построение, тренер несколько раз прошёл вдоль строя, пристально всматриваясь в лица ребят, как будто что-то мысленно спрашивал их.
- Ну, что, львы? Готовы к боям? – спросил он негромко и ласково.
- Как пионеры, Дмитрий Николаевич, - ответил за всех вратарь Никита Белов.
- Это хорошо, - обогрев светлым взором Никиту, ласково сказал тренер. – Был я мимоходом на стадионе «Горняк» на тренировке детско-юношеской спортшколы, где, как вы сказали, выступает семь человек из двадцатой школы. Посмотрел я их игру…
Мальчишки в строю переглянулись, потом в нетерпении услышать продолжение рассказа и выводы Дмитрия Николаевича крепко вцепились в него взглядами.
- Ну, и как? – первым не выдержал Щукин.
- Неплохо, - ответил тренер. – Очень неплохо. Просто прекрасно. Но! Совсем не идеально!
Замерший в ожидании этих слов строй выдохнул и зароптал.
- Намного лучше нас играют? – спросил Серёжа.
- С чего это такие умозаключения, Березин? Намного лучше вас, может быть, только сборная Бразилии. Да и то на своём поле, а приедет она к нам, то пожалеет об этом! – улыбнулся Дмитрий Николаевич.
В строю послышался неуверенный смешок.
- Обманываете вы нас, Дмитрий Николаевич – мы же знаем, как играет двадцатая, - прогудел Юра Плотников. – Они три года подряд кубок брали, у них и физрук – футболист, и директор поддерживает команду. А у нас что?
- А у нас воля к победе, а ещё мы – тёмная лошадка для всех. Мы можем преподнести сюрприз. Им вообще-то есть, что терять – целое звание чемпиона, а нам есть, к чему стремиться – лишить их этого звания. И предпосылки к тому хорошие. Пусть они ещё до финала с такой хлипкой полузащитой доползут, - строго отрезал Дмитрий Николаевич.
- Всё правильно, тренер, - сделал шаг вперёд Березин. – У нас есть не только воля к победе, у нас ещё и болельщики есть, вот, два мяча нам подарили. А в других классах ребята пообещали ещё штук десять. Сейчас в футбол мало кто играет, все сидят в своих смартфонах и компьютерах, дома мячи никому ненужные валяются. Если у нас у каждого в команде будет по мячу, то за оставшиеся две недели мы такую форму наберём, что бразильцы точно пожалеют, если приедут к нам.
- Молодец, Березин. От лица команды поблагодари всех болельщиков, а спонсоров – персонально, - приказал тренер.
- Да Света и Аня, которые вчера к нам приходили, в стенгазете и в соцсетях о каждом напишут, вы за это не переживайте, - пообещал Серёжа.
Дмитрий Николаевич расплылся в дружелюбной улыбке, и только было собрался дать старт двухсторонней игре, как его окликнула незаметно подошедшая на площадку Юлия Павловна.
- Дмитрий Николаевич, можно вас отвлечь на несколько минут? – спросила она.
- Конечно можно, - смущённо кивнул тренер.
- Я работаю учителем физики в школе, - с волнением в голосе сказала Юлия Павловна. – Но, если можно так сказать, нарушила вашу тренировку по просьбе директора Олега Владимировича. Вы не знакомы?
- Никак нет. И в чём суть просьбы? – как-то отрешённо переспросил тренер.
- А вас не затруднит пройти со мной к нему? Он сейчас как раз на месте, его окна вот – напротив футбольного поля. Он часто наблюдает за вашими играми. Пройдёмте? – предложила Березина.
Дмитрий Николаевич покорно кивнул и зашагал за элегантно виляющей бёдрами Юлией Павловной. Она была одета в обтягивающий чёрный брючный костюм, такие же чёрные замшевые туфли на высоком каблуке.
«Как она только выдерживает несколько часов стоять на шпильках перед школьниками? Это же немыслимое физическое испытание», – подумал тренер.
- И каковы наблюдения директора за нами, наверное, есть претензии? - спросил он уже вслух.
- Сейчас всё услышите, - не поворачивая головы, по- учительски строго ответила она.
Олег Владимирович вальяжно тонул в мякоти дивана, потягивая кофе из кружки с подхалимской надписью «Любимому шефу от коллектива». Не вставая, протянул широкую мясистую ладонь Дмитрию Николаевичу, представился, предложил присесть.
- Чаёк, кофеёк? – спросил неестественно басовитым голосом.
Тренер отказался от казённого угощения. Какая-то ледяная фальшь сквозила по всем стенам заклеенного белыми обоями директорского кабинета. Сложилось ощущение, что и чай здесь наливают холодным.
- Чем могу быть интересен? – спросил Дмитрий Николаевич, косо поглядывая на остановившуюся у зеркала Юлию Павловну – она слушала разговор, но разглядывала себя. Показалось странным, что при разговоре руководителя учреждения присутствует его подчинённая, да ещё и простой учитель. Олег Владимирович прочитал этот недоумевающий взгляд гостя.
- Вы уже успели познакомиться? Это Юлия Владимировна Березина, мама Серёжи. Он ведь у вас капитан команды, кажется? – заискивающе, но так же грубо спросил директор.
- Я знаю, - ответил Дмитрий Николаевич.
- Даже так? – удивилась Юлия Павловна, повернувшись лицом.
- Я очень наблюдательный, - с натянутой улыбкой парировал тренер.
- Ну, давайте здесь не разгадывать ребусы, оставим это на потом, - перебил директор. – Вы, Дмитрий Николаевич, делаете большое дело. Я косвенно слежу за вашей работой. Сам когда-то ходил на футбол, знаю, что такое тренерский труд. На мой взгляд, вы профессионал.
- Спасибо! – ухмыльнулся тренер.
- Да, профессионал, - повторился в лёгкой задумчивости Олег Владимирович, подбирая в уме дальнейшие фразы. – Так вот, можно вопрос: а где вы работаете, где живёте, какое у вас образование? Мы тут с коллегами как бы посоветовались, и думали вам предложить вакантное место преподавателя физкультуры. У вас ведь, наверняка, есть педагогический диплом? Или физкультурный?
- У меня нет педобразования, и занимаюсь я немного другой работой, - сдавленно, словно нехотя, проговорил Дмитрий Николаевич. - Живу я вообще-то не здесь, в другом городе, даже в другой области. Так сложились обстоятельства, что мне нужно какое-то время поухаживать за больной матерью. За предложение, конечно, спасибо, но я вряд ли буду вам полезен в качестве преподавателя физкультуры. И спасибо двойное, что не предъявляете мне претензий по поводу занятий с вашими учениками.
- Что вы, что вы, Дмитрий Николаевич! Какие претензии? Да вам вся школа благодарна должна быть, - замахал руками Олег Владимирович. - А матушка ваша, как вы сказали, здесь проживает? Сильно ли болеет? Может, какая-то помощь нужна?
- Спасибо, Олег Владимирович, ей уже лучше, - поблагодарил тренер, делая едва уловимое движение, чтобы встать и направиться к выходу.
- У нас, если что, связи в управлении медицины имеются, вы не стесняйтесь, обращайтесь. Может, вам ещё какая-то помощь нужна? – заторопился директор.
- А вы знаете, наверное, потребуется, - вдруг остановился в дверях Дмитрий Николаевич и с мольбой посмотрел в директорское лицо. - Скоро дожди зарядят, нам бы с ребятами последние две недели перед турниром крыша не помешала. В смысле – спортзал. Да и инвентарь где-то складывать нужно.
- Так пожалуйста. Спортзал предоставим, - живо приподнялся с дивана Олег Владимирович. – Юлия Павловна, переговорите с дежурными, пожалуйста, передайте им от меня просьбу, чтобы нашему футбольному тренеру открывали спортивный зал. Там и раздевалочки с ремонтом, чистенько, комплект формы имеется, если что. Всё, как положено. А кабинет физики – как раз напротив спортзала, Юлия Павловна присмотрит, подскажет по любым вопросам. Через неё можете связь со мной поддерживать, по-соседски так сказать. Вы только там по-взрослому, стены не облупливайте. А то я знаю этот футбол, мальчишки бьют мячами куда зря, а нам краску потом ищи и маляров нанимай.
- Понимаю. К краске в спортзале я питаю особенные чувства, она – как хранительница школьной истории, по её срезам даже можно определить, сколько сезонов здесь занимались ученики. Обещаю полный порядок, в зале будут только общефизическая и тактическая подготовка, - пообещал Дмитрий Николаевич и, обменявшись учтивыми кивками с физичкой, вышел из кабинета директора.
7
Пока весь вечер Серёжа старательно делал вид, что учил уроки, а на самом деле читал подаренную тренером книгу, Юлия Павловна уединилась в спальной комнате и думала о Дмитрии Николаевиче.
«Странный он какой-то. Ничего о себе не говорит. Вообще неразговорчивый, скромный, и смотрит как-то пронзительно, как будто рентгеном светит и что-то внутри рассмотреть хочет. Как в душу заглядывает. И взгляд мне его почему-то знакомый. Вот видела его где-то, но не могу вспомнить, где именно. Откуда он знает, что я Серёжина мать. Ах, да, наверное, сын проболтался».
- Серёжа, а ты Дмитрию Николаевичу что-нибудь про меня рассказывал? – спросила мама.
- Нет, - спокойно оторвав взгляд от книги, ответил сын.
- Совсем-совсем?
- Совсем-совсем.
«Вообще ничего не понимаю, - вновь задумалась Юлия Павловна. – Ах, он же сказал, что наблюдательный. Значит, видел меня с Серёжей и как-то сопоставил предполагаемое с действительным. А этот Дятлов тоже ещё – заладил своими унылыми штампами: «Давайте не разгадывать ребусы…», «У вас ведь, наверняка, есть педагогический диплом... », « У нас, если что, связи в медицине…». С человеком надо было как-то подипломатичней, тактичней, тоньше. Совсем непедагогично!»
- Серёжа! – позвала Юлия Павловна, вспомнив о разговоре, с англичанкой Верой Андреевной. - Что у тебя с английским?
- Да так, не очень, - виновато признался сын.
- А что ты на уроке вытворил?
- Ничего особенного, пошутил. Вспомнил шутку из кино про «Бриллиантовую руку», а она сразу жаловаться, - сердито проворчал Серёжа.
- Шутник ты мой, - усмехнулась мама. – Рискуешь стать троечником. И не стыдно будет?
- А зачем мне этот английский? Зачем мы его учить должны? Пусть эти англичане и американцы учат русский – умнее будут. Ненавижу английский – как будто обмазанных какашками орехов в рот набрали и пытаются это называть членораздельным языком, - злобно выпалил Серёжа.
- Так Англия – родоначальница твоего футбола, – перебила Юлия Павловна
- Чего-о-о? - возмущено завопил сын. - Они, эти англичане, расскажут, коне-е-чно, только уши развешивай. Если они придумали близкие к современным правила игры в мяч ногами, то это не говорит о том, что они родоначальники. Да футбол, если хочешь знать, был и в Древнем Китае, и в Древнем Риме. В Южной Америке играли задолго до того, когда туда европейцы попали. Ацтеки и майя играли в мяч ногами до тех пор, пока туда испанцы не приплыли и не запретили соревнования. Американские каменные стадионы до сих пор сохранились, между прочим.
- Представляешь, даже не знала об этом. Америку мне открыл, честно слово, - изумлённо сказала Юлия Павловна. – Откуда сведения?
- От Дмитрия Николаевича.
- Слушай, ты об этом на уроке истории расскажи, всем будет интересно.
- Этого в программе нет, - тяжело вздохнул Серёжа. - Вообще много чего из того, что действительно нужно человеку, в школе почему-то не проходят, зато куча предметов, которые мне в жизни совершенно не пригодятся.
- Это тебе так кажется…
- Почему кажется, так и есть!
- Ну, например, что нужно моему маленькому человеку?
Серёжа задумался, пощекотал маму искристым взглядом, сдвинул свои мускулистые ноги и откинулся на спинку дивана.
- Например, человеку нужно придумать, что подарить другому человеку на день рождения… А почему бы в школе не учить делать умные подарки?
- А у кого день рождения? – спросила мама.
- Да это я так, к слову.
- Нет, чувствую, ты явно что-то мне не договариваешь.
- Мне, мам, хочется сделать подарок Свете Крамских, и не знаю, какой.
- Вот тебе раз. А почему именно Свете?
- Она нам свой мяч подарила, представляешь... Для команды.
- И ты чувствуешь себя обязанным?
- Немного.
- Ты знаешь, не всегда человек, дарящий подарок искренне, с уважением, просто так, желая сделать приятное, думает что-то получить взамен. Это ложный стереотип, что если девочки одарили мальчиков на День защитника Отечества в феврале, то обязательно должны получить обратные подарки на восьмое марта. Что-то подарив Свете, ты можешь посеять у неё сомнения, что её старания не оценены. А если подаришь что-то ненужное или неуместное, то сам рискуешь попасть в неловкую ситуацию. Поверь мне. Подарок должен быть желанен человеком, важным и нужным для него.
- Вот и я так думаю. Поэтому и не могу ничего придумать, - расстроено пожал плечами Серёжа.
- А ты просто отпусти ситуацию, не спеши, жизнь подскажет тебе сама, что нужно Свете, - Юлия Павловна перевела дыхание и спросила. – Она тебе нравится?
- Очень, мам, - кивнул Серёжа, озарив комнату ярким цветом покрасневших ушей.
- Хорошая девочка. Цени её внимание к тебе и вашей команде, - мама распустила собранные в косичку волосы, намереваясь подняться и покинуть Серёжину комнату.
- А что у вас? – спросил сын, делая усилие, чтобы не заморгать. – Берут Дмитрия Николаевича физруком?
- Берут, да он сам не идёт. Непонятный он для меня мужчина, но интересный, - шёпотом проговорила мама. – Ощущение такое, что я его откуда-то знаю. Ах, да, главное чуть не забыла сказать, директор разрешил вам с Дмитрием Николаевичем заниматься в спортзале. Ну, если дожди пойдут.
- Почему он непонятный? – недовольно сморщился Серёжа.
- А ты его хорошо знаешь?
- Как тренера уже хорошо.
- А что ты знаешь о его прошлом, о семье, о доме? Ты знаешь о том, что он вообще не из нашего города?
- Не-е-ет…
- А надо бы знать. Нам с директором он ничего не рассказал. Как-то сжался весь от вопросов, и мне даже показалось, что стоило нам поглубже ковырнуть его внутренний мир, он бы молча встал и ушёл.
Юлия Павловна ещё хотела сказать, что Дмитрий Николаевич очень симпатичный мужчина, в её вкусе, и что она хотела бы поближе с ним познакомиться, прикоснуться к нераскрытой тайне его прошлого, его настоящей жизни и увлечений. Но промолчала, решив не вызывать ни «быстрых», ни «медленных» вопросов сына, переживающего непростой период первой влюблённости и неожиданно свалившейся капитанской ответственности. Ведь вопросы эти обязательно коснутся её отношений с Дятловым. А ответы с каждой минутой почему-то казались всё более неубедительными даже для самой себя.
8
Как и предполагал Дмитрий Николаевич, с понедельника зарядили дожди – редкие, но затяжные. Весной часто такие бывают. Густой чернозём напитался влагой, а только пробившаяся сквозь его толщу травка на футбольном поле заиграла изумрудной россыпью. Проводить тренировки на такой поляне стало невозможно – неприятно, травмоопасно, бесперспективно с точки зрения отработки технических приёмов. Дмитрий Николаевич попросился в давно пустующий спортивный зал, где на закрытых решётками пластиковых окнах пауки уже заплели свои футбольные сети.
Проходя мимо доски школьных объявлений, тренер остановился у недавно вывешенной стенной газеты под названием «Поддержим нашу команду!». Стенгазета была склеена из несколько листов, отпечатанных на принтере. В центре – фотография капитана Серёжи Березина, чуть ниже – фото других футболистов и короткие интервью с ними. Внизу большими красными буквами – призыв ко всей школе поддержать команду материально – принести из дома и подарить ненужные мячи – хоть кожаные, хоть дерматиновые, хоть резиновые, не важно - для какого вида спорта они предназначены.
- Вам нравится? – послышался за спиной Дмитрия Николаевич мягкий голос Светы Крамских.
- Недурно для первого блина. Совсем не комом, - уверенным баритоном ответил тренер. – Ваша работа?
- Мы с Аней Боевой делали. Хотели и вашу фотографию разместить, но…
- Нет-нет, мою не нужно, я не люблю фотографироваться, - тихо перебил Дмитрий Николаевич. – Я ведь здесь в школе, можно сказать, никто. Да-да, именно никто. Лучше о ребятах. Обязательно разместите в следующем выпуске фотографию директора школы. Это при его поддержке мы получили возможность тренироваться в зале. А ещё я вам могу дать телефон главного судьи соревнований, у него через пару дней можно будет взять расписание матчей первого тура соревнований. И очень было бы хорошо организовать группу для походов на стадион – с флагами, барабанами, горнами, дудками и тому подобным. Болельщики – они как двенадцатый игрок на поле. Слышали такое выражение?
- Не-а, - отозвалась Света, отводя взгляд в сторону. – Мы там вам восемь мячей принесли, завтра девчонки из других классов обещали ещё штук пять-шесть.
- А вот за это огромное вам спасибо. Не ожидал, что у нашей скромной команды появятся такие преданные болельщицы, - улыбнулся Дмитрий Николаевич.
У дверей спортзала ровно уложенные вдоль стены красовались восемь мячей – пять футбольных, два волейбольных и один баскетбольный – тяжёлый, резиновый, с шипами.
«И этот пригодится, для работы с вратарями», - мелькнула мысль у тренера, обратившего внимание, что в углу вестибюля лежала стопка мягких поролоновых матов.
Вратари – Никита Белов и его конкурент – запасной голкипер Игорь Вербицкий из шестого «В» - были выключены из общего процесса тренировки. С ними Дмитрий Николаевич организовал отдельное занятие - на матах, падать на которые в прыжках было куда приятнее, чем на жёсткий грунт футбольного поля.
Остальные мальчишки после разминки и упражнений на технику приёма, обработки и ведения мяча были разбиты на две команды. Но двустороння игра оказалась не совсем обычная, всем пришлось перемещаться с упором на руки спиной вниз. При этом на пятую точку садиться категорически возбранялось. Через несколько минут вся команда жалобно запричитала: «Дмитрий Николаевич, спина болит, руки болят, ноги судороги хватают».
Тренер объявил двухминутную паузу и снова продолжил игру. При этом прикрикнул, что когда болят мышцы, они набирают силу, привыкают к нестандартным нагрузкам, которые могут обязательно возникнуть в играх с сильными соперниками, с которыми сражаться придётся с полной выкладкой. Играли до полного изнеможения.
- Очень устали? – весело спросил тренер.
- Ещё как, - зароптали мальчишки в раздевалке.
- Завтра отдохнём, поиграем в пионербол, - сказал Дмитрий Николаевич.
- Чего-о-о?- запротестовал Щукин. – В пионербол мы в третьем классе наигрались, пусть девчонки мячик через сетку бросают. Давайте что-нибудь сложнее. В баскетбол хотя бы.
- Будет сложно, - засмеялся тренер. – Будет такой пионербол, от которого голова у всех кругом пойдёт.
- Какой-то необычный? - переспросил Щукин.
- Посмотришь, Ваня, - заинтриговал Дмитрий Николаевич.
- Расскажите, а то до утра спать не смогу, что это за такой пионербол, в который мы не играли, - укладывая спортивный костюм в рюкзак, со смешком, но устало хмыкнул Березин.
- Шестью мячами. Никогда не играли?
- Нет. А как это?
- Завтра всё попробуете, - отрезал Дмитрий Николаевич, провожая ребят.
- А можно ещё вопрос? Только с глазу на глаз, - остановился Серёжа, дождавшись, когда все партнёры покинут зал.
- Тебе как капитану можно, - кивнул тренер.
- Дмитрий Николаевич, вот скажите, чем можно отблагодарить девочку, которая подарила нашей команде свой мяч. И ещё организовала вот это всё, - Серёжа показал на сложенные в кучу другие мячи.
- Я так понял, что это та девочка, которая к нам на стадион подходила и стенгазету сделала? Молодец, везде успеваешь – и на спортивном, и на личном фронте. Что ей подарить, говоришь? – задумался наставник. – А чем она увлекается?
- На танцы ходила. Книги любит. Больше не знаю, чем. Интересно, а вы были в такой ситуации? – робко спросил Серёжа, глядя в глаза тренеру.
- Именно в такой не был. Не помню, во всяком случае. Но тоже всегда мучился по поводу выбора подарков. Так что ты не един в своих раздумьях, капитан.
- А у вас жена есть, Дмитрий Николаевич?
- Нет, Серёжа.
- А была?
- Не было.
- Как так? А девушка у вас была, которую вы любили?
- Была.
- И где она сейчас?
- Далеко, - лицо Дмитрия Николаевича побледнело, взгляд наполнился немой еле уловимой болью.
- И вы её продолжаете любить? - сухо спросил Серёжа.
- Уже отболело, наверное. Она вышла замуж за другого человека. Но я помню о ней. Пойдём со мной, - Дмитрий Николаевич подвёл Березина к двери спортзала, ведущей в раздевалку для девочек и показал многократно закрашенную еле видную надпись, выцарапанную когда-то в краске: «Дима + Вика». – Её звали Виктория…Ты только никому об этом не рассказывай. Хорошо?
- Не буду. А Дима – это, значит, вы? Вы учились в нашей школе? А жили где?
- Я и сейчас живу, у матери на улице Куприна.
- Я знаю, где это. Там ещё футбольная поляна раньше была. Сначала с деревянными воротами из брёвен, потом кто-то вкопал металлические. А потом и их кто-то украл.
- Да, именно на ней со старшими пацанами я и постигал азы футбола. А потом – учёба в Москве, работа, командировки, с игрой пришлось закончить…
Неожиданно из кабинета физики, двери которого расположены строго напротив спортивного зала, медленно и грациозно вышла Юлия Павловна. Удивлённо окинула строгим взглядом беседующего с её сыном тренера.
- И о чём это вы тут секретничаете? – спросила у него; потом резко и звучно бросила Серёже. – А ты чего домой не спешишь?
Дмитрий Николаевич сделал вид, что первый вопрос был адресован не ему, невозмутимо забросил спортивную сумку на левое плечо, и дал высказаться подопечному.
- Мы, мам, не секретничаем, я, как и у тебя, спросил у Дмитрия Николаевича мнение по поводу подарка Свете. Ну, с его, с мужской точки зрения, - признался Серёжа.
- И к какому варианту пришли? – наблюдая за слегка растерянным выражением лица тренера, задала уточняющий вопрос Юлия Павловна.
- В данной ситуации вариант только один – отблагодарить Свету и всех ребят, кто отозвался на просьбу помочь команде, добротной игрой и уверенными победами, - неуверенно умозаключил тренер. – Может быть, у вас, Юлия Павловна, имеется альтернативная точка зрения?
- А вы знаете – соглашусь с вами, - загадочно вздохнула Березина. – Я не люблю спорить с мужчинами. Мужчины всё равно чаще всего остаются при своём мнении. Удачи вам, Дмитрий Николаевич! Пойдём, сынок, домой.
9
Всю последующую неделю тренировки проходили в спортзале. Дмитрий Николаевич отрабатывал с ребятами технические приёмы, трудились над способами ведения мяча, его индивидуального контроля и передач партнёрам. Тренер научил играть команды в необычный пионербол шестью мячами. Это когда вместо волейбольной сетки на стойки цепляется футбольная, но так, чтобы мячи не могли под ней прокатиться. Две команды одновременно бросают со своих половин площадки по три мяча. Главная задача - не ловить мячи, а выбросить или выбить их на сторону противника. Очко зарабатывает та команда, которая смогла оставить на половине поля соперника одновременно все шесть мячей.
Было ещё много необычных игр, которые очень нравились ребятам и давали серьёзную подготовительную нагрузку. Однажды капитан Березин спросил тренера, не получится ли так, что на начало турнира игроки будут такими уставшими, что не смогут выдерживать должный темп и высокие скорости во время турнирных матчей. На что был ответ: последняя неделя подготовки станет разгрузочной, а занятия посвятятся исключительно тактике.
Юлия Павловна иногда наблюдала за процессом тренировок со стороны. Незаметно она ощутила, что ей они интересны, а для сына стали смыслом его жизни. В какие-то моменты Юлии Павловне стало казаться, что и к самому Дмитрию Николаевичу она прониклась не только чувствами уважения, но и глубокой симпатией. Ей было приятно наблюдать за его работой, она ждала, когда он беззвучно пройдёт по коридору мимо открытых дверей кабинета физики. Заходя к директору Олегу Владимировичу, она поймала себя на мысли, что ей крайне неприятно это делать. Интонации голоса, запах одеколона, прерывистое дыхание, похотливый взгляд Дятлова почему-то стали раздражать и внутренне отторгаться.
- Что с тобой, Юля? Ты стала какая-то холодная, злая, - заметил эти перемены настроения любовницы Олег Владимирович. – Может, в ресторанчик махнём, покушаем устриц с винцом? А потом в наше гнёздышко. Я уже нашёл, кстати, бригаду сделать в нашей квартирке ремонт. Сейчас только финансовый вопрос решу. Есть с этим некоторые проблемы.
Но Юлия Павловна только улыбчиво отмахивалась от чрезмерного внимания директора, ссылаясь то на высокую занятость, то на внезапно возникшие проблемы со здоровьем. Конечно, в такие моменты Дятлов казённо вспоминал о своих связях среди эскулапов, но как-то скупо, без лишнего энтузиазма. Боялся лишних слухов и сплетен, которые могли бы возникнуть уже в этой самой медицине. В школе он уже привык к ним, а выносить злые разговоры о своей сторонней любовной связи на другие жизненные пространства ему крайне не хотелось. Чтоб до жены и тестя не дошло.
Однажды директор застал Юлию Павловну в спортивном зале, куда она зашла обсудить с тренером своё интервью для нового выпуска стенгазеты и социальных сетей. Всё-таки костяк футбольной сборной школы составляли её подопечные из шестого «А», а капитан команды – вообще её сын. Но зашла не только поэтому, просто какая-то неведомая сила затолкнула её в спортзал, чтобы увидеть Дмитрия Николаевич и пообщаться с ним об общих ничего не значащих темах.
Дятлов с большим подозрением отнёсся к этой внешне ни к чему не обязывающей беседе. Но разнос устраивать не стал. Посчитал сие событие случайностью. Да он ведь сам практически назначил Юлию Павловну куратором тренировочного процесса во главе с тренером-пришельцем. Но как-то раз после уроков, заглянув в кабинет физики, Дятлов обнаружил там Дмитрия Николаевича, стоящего у учительской доски и рассказывающего мальчишкам сборной школы вопросы теории футбола. Березина при этом сидела на последнем ряду и тоже внимательно с интересом слушала тренера и рассматривала рисуемые им схемы.
Дятлов попросил её зайти к нему в кабинет.
- Что бы это значило, Юля? Разговор был об использовании для тренировок спортзала. Да и то во время непогоды. Не слишком ли этот господин много на себя взял, и не через край ли ты ему позволяешь? - грубо, напористо надавил он на Березину.
- Олег, давай без криков, - немного испугавшись тона директора, проговорила Юлия Павловна. – Ну, не в спортзале же им на стенах свои схемы расстановок и взаимодействия линий рисовать. Ну, попросился он ко мне в кабинет, ничего ведь не случилось. Пусть посидят мальчишки.
- Я не о мальчишках, - надулся, как мыльный пузырь, Дятлов. – Я о нём. Человек непонятно откуда, не имеющий образования, не состоящий юридически ни в каких отношениях с нашим учебным заведением, влез в школу, ведёт себя уж слишком по-хозяйски. Не кажется ли тебе это немного странным и вызывающим вопросы? Не дай, Бог, эта информация выйдет куда-то за пределы школы. Меня за это не похвалят.
- Не сгущай краски, Олег. Ничего ужасного не происходит, - попыталась успокоить директора Березина.
- А если произойдёт? Вот возьмёт, и произойдёт! И что-нибудь такое произойдёт, от чего башка у меня лопнет. Школа не церковь, чтоб всех принимать, а я не поп всех ублажать. И адвокатов бесплатных у меня нет. Ты хорошо знаешь этого в кавычках тренера? – громко спросил Дятлов.
- Я его вообще не знаю, если честно, а Серёжка мне особо ничего не рассказывает. Между ними не та степень взаимного доверия, как мне кажется. И почему тренер у вас в кавычках?
- Ох, ты уже на вы перешла? Умница, Юлия Павловна. Да потому что всех футбольных тренеров в городе я знаю по фамилиям, именам и отчествам. А кто это такой, мне неизвестно. А хотелось бы знать, а то мало ли чего…
- А разве не заметен результат его работы? Посмотрите, как выросли мальчишки, как они окрепли, возмужали, у них глаза горят.
- Да-да-да, и успеваемость покатилась вниз по наклонной. Давай не будем далеко ходить: у твоего Сергея что по английскому? Не рановато ли на тройки скатился?
- За английский с Серёжи отдельный спрос будет. Мы сейчас о результатах работы Дмитрия Николаевича говорили.
- А какие тут результаты, Юленька? Если обезьяне каждый день давать мяч, то и она научится его в ворота забивать. Медведи на велосипеде и то учатся ездить. Рядовая ежедневная работа всегда даёт какой-то результат. Сегодня ты приседаешь десять раз, завтра – пятнадцать, послезавтра - двадцать, а через месяц сможешь и все сто раз. Не вижу пока никаких существенных изменений. Посмотрим, как они на городском турнире сыграют. Чувствую, что мне самому придётся вмешиваться в процесс подготовки. А пока давай договоримся, чтобы в твоём классе не было этих посиделок, - методично, как будто звонарь пробил в колокола, сказал Дятлов.
- Скажите, Олег Владимирович, вам неприятен сам Дмитрий Николаевич или то, что вы застали его в моём кабинете? – прищурившись в обиде, спросила Березина.
- Во-первых, не в твоём, а в государственном, - поправил Дятлов, пристукнув кулаком по столу. - Во-вторых, я давал добро только на занятия в спортзале. В-третьих…А что, в-третьих? Да, мне неприятен сам факт вашего непонятного такого сотрудничества. Ты же у меня умная девочка, сама должна это понимать. Может, по кофейку, успокоим нервы?
- Спасибо, не стоит. Умные кофе дома пьют! - неуклюже, в некоем бессилии и расстройстве взмахнув руками, выпалила Юлия Павловна и без оглядки выскочила из кабинета.
В кабинете физики её дожидался сын. Тренер и ребята уже разошлись. Серёжа молчал, он ждал, что скажет мама. Но от обиды у неё не находилось слов на какие-то отвлечённые темы. Не имелось желания спрашивать сына ни о спортивных успехах, ни о его успеваемости в целом. Не хотелось говорить и о разговоре с директором – всё равно Серёжа осудит, и его и её. Единственное, с кем хотелось поговорить, так это с ним, с Дмитрием Николаевичем. В эту минуту показалось, что только он сможет тактично выслушать, понять и дать добрый жизненный совет.
10
Городской футбольный турнир должен был стартовать на Первомай. Первым соперником команды Дмитрия Николаевича стала сборная школы номер четыре – хорошо подготовленный соперник, в прошлые годы всегда боровшийся за призовые места. В одну шестнадцатую розыгрыша кубка города «четвёрка » вышла, переиграв накануне в предварительном матче соперников из первой школы с разгромным счётом 7:0. И этот фантастический результат основательно подпортил настроение подопечным Дмитрия Николаевича.
- Ого, семь - ноль! Влетим! Сто процентов влетим! – паниковал Максим Шохин. – Не вижу никаких шансов для нас.
Дмитрий Николаевич не видел матча «четвёрки», не анализировал её игру, но предположил, что это не победитель был очень силён, а проигравшая команда оказалась слишком слабой.
- Ну, посудите сами, ребята, в первой школе культивируются не игровые виды спорта, а каратэ, физрук у них – каратист, - традиционно маршируя вдоль строя по бровке школьного футбольного поля, размышлял вслух наставник. – Я допускаю, что тамошние мальчишки могут неплохо драться. Хотя не факт, что они сталкивались с реальными бойцами наших улиц, у которых и кишка потолще, и боевая практика не декоративная. Но махать руками и ногами в индивидуальных поединках – это несколько иное, нежели работать командой как единый организм. Вспомните трёх мушкетёров – один за всех и все за одного. Вот, пожалуй, отсутствие коллективной игры и сыграло злую шутку с проигравшими. А возможно и банальная функциональная неготовность. Первого мая никаких семи забитых мячей в прошлом матче не будет. Счёт на табло: ноль-ноль.
- У четвёртой, говорят, вратарь сильный, - недовольно буркнул Щукин.
- А ты ему бил, Вань, проверял его реакцию? – улыбнулся тренер.
- Не-е-ет…
- Вот именно, что не бил. Так что собираем всю волю в кулак, готовимся проверить этого вратаря. Мы тоже кое-чего можем. Сегодня отрабатываем групповой прессинг. Соперник сразу, с первых минут должен почувствовать, что он попал под трактор. Психологически это очень неприятно – пытаться сыграть индивидуально при непрекращающемся физическом давлении практически на всех участках поля, когда не остаётся ни времени на принятие решений, ни пространства для выполнения каких-то технических действий.
На тренировке мальчишки стелились в подкатах, отрабатывали правила расположения защитников и полузащитников, атаку соперника один в один, вдвоём против одного, страховку прессингующих, контроль и перекрытие свободных участков поля, исключение полупозиций. Игралось всем весело, Дмитрий Николаевич не прекращал шутить, острым словом поддквал футболистов, но в конце тренировки впервые за всё время поблагодарил команду и каждому по-мужски пожал руку. Капитану команды Серёже Березину тренер протянул несколько спортивных книг.
- Это тебе в подарок, для учёбы, для управления командой. Да и вообще для понимания футбола, полезные книги, - сказал Дмитрий Николаевич, потом добавил: - Очень надеюсь, что ты поведёшь ребят за собой. От твоих действий в обороне и точных передач зависит итоговый результат.
- Спасибо, - немного растерялся капитан. – Но от нападающих тоже много зависит – забьют или промажут.
- С них мы с тобой потом спросим за их промахи, ты главное делай свою работу, - поддержал мальчика наставник. – Что-то ты сегодня не в духе, - заметил он.
- Да… так… бывает, - робко пролепетал Серёжа.
- Чего бывает? Что случилось? - тренер заглянул в тёмные глаза мальчишки.
- Да мама… Мама написала заявление на расчёт, - печально признался Серёжа.
- В связи с чем? – неподдельно удивился Дмитрий Николаевич.
- Не знаю. Не говорит, плачет всё время. Даже на уроке сегодня слезу пускала. С этим Дятловым, наверное, поругалась, - предположил Березин, при этом опустив вниз уголки губ.
- Это, наверное, из-за меня, - поиграв желваками, раздражённо сказал Дмитрий Николаевич. - Веди меня к ней?
- Домой? К маме? – писклявым голосом еле вымолвил поражённый предложением Серёжа.
- Домой! К маме! – твёрдо сказал наставник.
11
Улица Осоавиахима, где жили Березины, тянулась вдоль железной дороги от предприятия тепличного хозяйства до мясокомбината, от которого отрезалась глубоким рвом с широким арочным мостиком. Напротив мостика – облицованный керамической плиткой каменный дом, а перед ним – флигель с низким крыльцом - в нём жила бабушка Серёжи, мама Юлии Павловны – больная женщина возрастом за шестьдесят, из-за полученной несколько лет назад травмы позвоночника редко выходящая даже во двор.
Всю дорогу мальчик оживлённо описывал молчащему тренеру историю своей улицы и посёлка, носящего одноимённое с предприятием название – Мясокомбинат. Когда таксисты везли в этот район клиентов, они всегда уточняли: «Вам к теплицам или к «Мясику»? Это было важное уточнение с их стороны, ибо разрезанный рвом посёлок делился на две части и имел даже разную логистику автомобильного подъезда. Серёжа описывал наставнику, как ему, живущему почти на мостике, то есть посередине, одновременно предлагают играть то за мальчишескую дворовую команду «Мясика», то за сверстников с теплиц.
- Представляете, улица у нас одна, а команды две? – балагурил Березин.
- Представляю. Здесь всегда так было, и во времена моего детства тоже, - убедительно, но прохладно сказал Дмитрий Николаевич, несколько озадачив сим мальчика.- Ну, зови маму, - показал он глазами на окна дома.
- А вы знаете, где мы живём? – удивился Серёжа.
- Так ты же здесь остановился, - пояснил тренер.
- Я остановился, но вы выбрали именно наш дом, а их тут – вон, несколько – показывай на какой хошь.
- Угадал, интуиция сработала, - невнятно, словно смутившись своей проницательности, буркнул наставник.
Серёжа, пожав плечами, бросился во двор. Через пару минут весь взволнованный вышел на улицу и предложил Дмитрию Николаевичу пройти в дом.
- Мама, конечно, офонарела немного, но сказала, чтобы вы зашли. Проходите, Дмитрий Николаевич, ну, пожа-а-алуйста, - протянул Серёжа.
Делать тренеру было нечего – сам напросился на эту встречу, хоть и не рассчитывал на гостеприимство с приглашением в жилище. Неловко ступая по выложенному диким камнем двору, наставник вошёл в дом. Одетая в розовый спортивный костюм Юлия Павловна сидела на кухонном стуле в совершенно неестественной для неё позе – поджав колени к груди. Глаза провалившиеся, покрасневшие, губы дрожащие, потрескавшиеся от соли скатившихся на них слёз.
- Здравствуйте, Дмитрий Николаевич, - не меняя позы, поздоровалась Березина. – Вы проходите, присаживайтесь. Может, чаю вам? Вы ведь давно из дома? Могу ужин приготовить…
- Благодарствую, Юлия Павловна, - ответил тренер, руками демонстрируя отказ от предложения, хотя есть он действительно хотел. - Вы извините, что вот так – собственной персоной ввалился без какого-либо намёка на приглашение. Не имею морального права задавать вопросы личного характера, но меня обеспокоило наблюдение за вашим сыном. Он сегодня, как мне показалось, был не в лучшей психологической форме. И это перед важной игрой, которая уже послезавтра. У вас что-то плохое произошло? Серёжа сказал, что вы подали заявление на расчёт?
- Да, это так, сегодня утром подала, - с налётом безразличия кивнула Березина. - Директор дал две недели на отработку и обдумывание.
- То есть вы ещё можете передумать? – спросил тренер. – Способен ли я что-нибудь сделать для того, чтобы вы передумали? Конец учебного года всё-таки… А у вас класс. Мне показалось, что все ваши неприятности связаны со мной. Точнее, с излишней активностью, ставшей фактором раздражения для руководства.
- Да при чём здесь вы? – звонко вскрикнула Юлия Павловна. – То, что вы здесь появились, это, скорее, подарок судьбы какой-то. Серёжка, вон, никогда ещё не был столь увлечённым. Он бредит футболом, ждёт не дождётся начала соревнований. Книжку вашу до дыр зачитал. Уже ищет в Интернете высшие учебные заведения, где учат на тренеров. На вас хочет быть похожим.
- Правда? – скромно улыбнулся Дмитрий Николаевич. - Но я никакой не тренер, если по правде. Это просто хобби, жизненная необходимость. Случайное совпадение желаемого с возможным.
- Да в том-то и дело, что я даже не знаю, кто вы на самом деле. Мистер Икс какой-то.
- А это для вас важно?
- Очень важно, - Юлия Павловна запнулась, хотела быстро продолжить мысль, но передумала и бессильно взмахнула рукой. – Директор хочет выставить вас из зала. И вообще не нравитесь вы Дятлову. А все, кто ему не нравится, как правило, в школе не работают.
- А я и не работаю в школе. Я просто мимо проходил, увидел – мальчишки играют, хотел помочь, вспомнить свою молодость, - попытался развеселить Березину Дмитрий Николаевич.
- Да не просто вы проходили! Не просто! – повышенным тоном прогремела Березина.
- Почему вы так решили? Вы думаете, я имею какой-то тайный план? – словно в оправдание пролепетал тренер. - Уверяю вас, ничего плохого я не вынашиваю. Отыграем турнир, и я снова уеду. Далеко и, вероятно, надолго.
- Решила я так потому, что есть в вашем появлении какой-то знак судьбы. Но какой - расшифровать не могу, - Юлия Павловна опустила онемевшие ноги на пол, встала со стула и включила газовую плиту. – Я всё-таки настаиваю на ужине.
- Если только настаиваете, - расплавился в улыбке тренер. – Но мне как-то неудобно стеснять и беспокоить вас.
- С чего вы решили, что стесняете? – перебила Березина. – Ничем вы нас не стесняете. Даже наоборот, спасибо что зашли. Да, вы говорили, что у вас мама болеет. Она поправилась? И поэтому вы уезжаете?
- Немного не так, - игриво замялся наставник. - Мама встретила свою школьную любовь. Представляете, пока она лежала под капельницами, я научил её искать одноклассников в Интернете, и случилось то, чего не ожидал никто. Владимир Афанасьевич его зовут. Всю жизнь прожил в Крыму, похоронил жену. И вот под старость лет – любовь у них с мамой снова проснулась, платоническая и чистая, словно горный хрусталь. Часами общаются, воркуют, как голуби. На днях этот Афанасьевич приедет, сказал, что надолго. Поживут и решат, как им будет лучше – остаться здесь или перебираться в тёплую Керчь. Так что я теперь, можно сказать, лишний элемент между ними. А маме действительно лучше. Любовь дала ей новые силы, подлечила истрёпанное сердце.
- Боже, как трогательно! – воскликнула Березина, размешивая в кастрюлях ужин. – Хоть роман пиши. Вы не писатель случайно?
- Если честно, то писатель, - опустив глаза, тихо отозвался Дмитрий Николаевич.
- То есть как это? – содрогнулась у плиты Юлия Павловна. – Вы сейчас шутите или серьёзно?
- Совершенно и объективно серьёзно, вы же так хотели узнать, кто я, - без эмоций угрюмо ответил тренер. – Ну, вообще-то по образованию я спортивный журналист. Поработал и в «Советском спорте», и в «Спорт-Экспрессе», да сотрудничал, наверное, с парой десятков изданий. Пытался даже запустить свой Интернет-проект, но безуспешно. Последние годы, как бы так сказать, добываю хлеб насущный тем, что пишу книги. Преимущественно о футболе, о футболистах, о тренерах, о подготовке юных спортсменов. Это не слишком востребовано в наше время, но времена меняются. Кто-то же должен отображать на страницах историю и пропагандировать науку. Да и издательства начинают проявлять интерес к спортивной литературе после десятилетий свалившегося на страну морока.
- Понятно. Так вот откуда ваши широкие познания в этой области, - заметила Березина.
- Вы про тренировки в школе? – уточнил Дмитрий Николаевич. - Скажем так: по жизни приходилось немало контактировать с тренерами разного уровня. Сами понимаете. Много изучал теорию футбола. Да и сам по молодым годам играл неплохо. Есть, чему поучить мальчишек. Раз уж больше некому это сделать здесь.
- Ну, почему же? Есть кому. Директор наш намекает, что готов взять бразды правления командой в свои руки, - сыронизировала Березина, вспоминая последний разговор в кабинете Дятлова.
- Даже так? – вздохнул тренер. – Ну, большому кораблю, как говорится…
- … Большое кораблекрушение, - закончила фразу Юлия Павловна. – Вы кушайте, Дмитрий Николаевич. И рассказывайте. С вами так интересно.
Всё время, пока мама и тренер вели непринуждённую для первой встречи беседу, Серёжа пытался наверстать упущенные знания по английскому языку. Получалось это довольно плохо, потому что хотелось хоть краем уха услышать суть разговора мамы и ставшего почти близким человеком Дмитрия Николаевича. Наконец, устав от бесполезной траты времени, Серёжа открыл подаренные наставником книги. Это были красочные издания, на одном из них под названием «Психологическая подготовка юных футболистов» стояла фамилия автора – Назаров Д.Н.
12
Стадион «Горняк» типовой советской постройки доживал свой век, но эксплуатировался ежедневно и беспощадно, так как другого в городе попросту не было. Две трибуны, изрядно вытоптанный газон с широкими проплешинами, за южными воротами – несколько разделённых высокими сетками тренировочных полей. Именно на них и предстояло играть первый тур межшкольного турнира на кубок города. И только полуфинал с финалом оргкомитет запланировал на основном поле.
Первомай в городе уже давно праздновался без парадов, красных флагов и шаров. Но в этот раз стараниями болельщиков тренировочное поле было в избытке раскрашено красным цветом – флаги, транспаранты, шапки, кто-то даже принёс на стадион алый пионерский барабан. Всё потому, что подопечные Дмитрия Николаевича вышли на игру в красных футболках и трусах. Лишь гетры пестрели разноцветьем – каждый надел те, которые у него были в гардеробе.
Стартовый состав против «четвёрки» был неизменен. Играли все те же, что и в товарищеском матче месячной давности с командой пятнадцатой школы. Лишь расстановка игроков на поле была нетипичной. Тренер выдвинул на острие атаки троих нападающих, при этом Березина он оттянул в оборону, насытив таким образом центр поля, откуда и должны были разворачиваться стремительные атаки.
Игра заладилась с первых минут. Команда ребят из четвёртой школы не выдержала предложенный высокий прессинг и рассыпалась на составляющие части . Опасные моменты стали возникать один за другим. Причём чаще всего в результате ошибок и небрежности защитников «четвёрки». Березин шустро и элегантно, будто напоказ, играл в подборах. В ходе матча он понял замысел тренера – почему тот оттянул его в оборону. С этой позиции было легко начинать атаки крайних полузащитников, которые растягивали игроков соперника и давали волю своим нападающим.
Лишь изредка у «четвёрки» выходили прорывы к воротам Белова, но все они разбивались о прочные защитные редуты команды Дмитрия Николаевича. Никита полностью хозяйничал в своей штрафной площади и не дал залететь во вратарскую площадку ни одному отчаянному навесу – всё перехватывал в воздухе. Однако, несмотря на явное игровое преимущество, лишь только один раз вездесущему Щукину удалось в середине второго тайма вырваться на открытое пространство и хлёстким ударом внешней стороной правой стопы отправить единственный и победный мяч за спину опрометчиво выскочившего из рамки вратаря противника.
Игры турнира были спланированы так, что на полноценный отдых между матчами оставался только один день. Третьего мая предстояло сыграть уже со следующим соперником из девятой школы, следующий матч одной четвёртой финала – пятого мая.
- Всех с заслуженной победой! Завтра отдыхаем! Только теоретические занятия! – скомандовал в раздевалке Дмитрий Николаевич, испытывающий огромное внутреннее удовлетворение от продемонстрированной ребятами игры, но не показывающий это внешне.
«С такой уверенной игрой должны войти в четвёрку сильнейших, а там – куда мяч покатится», - с надеждой подумал тренер.
Счастливые победители тоже почувствовали, что могут не только играть на равных с серьёзными соперниками, но и вполне убедительно их переигрывать. Но, пожалуй, больше всех радовался успеху Березин. Потому что за матчем наблюдала Света Крамских. Серёжа весь матч вспоминал о ней и играл, можно сказать, для неё, то и дело бегло зыркая в сторону группы болельщиков в надежде пересечься со Светой взглядами.
- Серёжка, я такая счастливая! – вся сияющая, призналась, подходя к раздевалке, Света. - Никогда в жизни так не кричала, как сегодня. У Аньки голос погромче моего, но я и её обошла. Мне надо кубок как главной болельщице вручить. У вас нет лишнего?
- Мы ещё и свой не завоевали. Как возьмём – тебе подарим, - отшутился Серёжа.
- Не подарите! Это будет достояние всей школы. Посмотри, сколько людей мы сегодня организовали. И не только через соцсети, лично по классам ходили, объявляли, приглашали. Человек сто, наверное, пришло. Это будет их кубок, вы главное не подведите.
- Д-а-а, - серьёзно промычал Серёжа. – Болели вы мощно. Было классно. Спасибо!
- Березин! – позвал услышавший разговор Дмитрий Николаевич. – Подойди на секунду, тема есть.
Серёжа, на ходу переодевая футболку, послушно подбежал к тренеру.
- Слушаю, вас, сэнсэй! – шутливо отрапортовал мальчишка.
- О-о, спасибо за комплимент, но сэнсэй это слишком почётно для моей скромной персоны. Называй меня просто ментор, что означает наставник, - весело сказал тренер. – В общем, вижу, Серёжа, что у тебя появилась добрая поклонница с глазами лесной колдуньи и волосами сказочной феи. Так вот, предлагаю вам завтра отблагодарить самых близких и преданных болельщиков, а особенно болельщиц из состава редакции стенгазеты походом в кафе. Собери команду и пригласите девочек, чай, кофе, мороженое и конфеты вам, так и быть, проспонсирую.
Березин удивлённо поднял брови, потом благодарно кивнул, проказливо сложив ладони на груди, что, как ему показалось, было жестом наивысшей благодарности, и так же быстро удалился. На следующий день после уроков и тактических занятий ребята встретились в кафе.
13
- Юлия Павловна, а что это за такой интересный мужчина к вам заглядывал на днях, неужели нового преподавателя физкультуры приняли? – кокетливо покачивая головой, спросила замыкающая ключом свой кабинет англичанка Вера Андреевна.
Мчавшаяся по шумному школьному коридору Березина не сразу сообразила, что вопрос был адресован ей.
- Вы у меня спрашиваете?
- У вас, у вас. А ещё говорят, что вы подали заявление на увольнение. Неужели это правда? Как так-то? Пять лет жизни отдали школе, такие хорошие, можно сказать, семейные отношения с директором, сын здесь учится, и вдруг так, в конце учебного года… Что случилось?
«Вот же ведьма! – подумала Березина. – Всё видит, всё знает, всем интересуется и даже не стыдится такие вопросы задавать».
Вообще с сорокалетней англичанкой, работающей в школе со дня окончания факультета иностранных языков, Юлия Павловну связывали не самые добрые отношения. Несколько лет назад она претендовала на должность директора школы. Но управление образования назначило Дятлова, который едва ли не с первых дней работы принял физичкой Березину и стал оказывать ей недвусмысленные знаки внимания. Эти жесты нежеланного руководителя-конкурента были замечены Верой Андреевной, сразу латентно записавшей в свои личные враги и Юлию Павловну. Отсюда возникли и неприязненные отношения англичанки к Серёже, который был не самым неуспевающим учеником класса, но постоянно подвергался грубым упрёкам и порицанию с её стороны.
- Да, я подала заявление, - замедляя ход и перебирая в мыслях весь винегрет вопросов и обид, ответила англичанке Юлия Павловна. – По личным мотивам. Потом как-нибудь расскажу, Вера Андреевна.
- Ой, да ладно вам Юля! Все в школе уже только и говорят, что поругались вы с Дятловым. И ссора возникла из-за этого нового физрука, - криво усмехнулась англичанка.
- Да мало ли кто что говорит. Кстати, интересно, кто? И Дмитрий Николаевич здесь не при чём. Он, кстати, не физрук, он просто команду нашу футбольную тренирует, - попыталась объяснить ситуацию Березина, помня о принципе, что оправдывающийся человек сам себя назначает виновным.
- Ах, как жаль, что просто тренирует. А я уже надеялась, что наш закисший женский бульон во главе с вашим Дятловым разбавит такой благоухающий мужской ингредиент. А что у него, кстати, за одеколон, вы не в курсе? Мне очень подходит, такой шикарный шлейф по коридору, знаете ли, возбуждает, м-м-м, - нараспев промычала англичанка.
- Да не знаю, какой у него одеколон. Что за вопросы, Вера Андреевна? И не мой он, Дятлов этот. На что вы намекаете? – внутренне воспламеняясь в желании дать пощёчину или вцепиться в лицо наглой коллеге, возмутилась Березина.
- Значит, не знаете про одеколон? Это хорошо – у меня есть шанс, обязательно поинтересуюсь, когда он в следующий раз продефилирует в наш спортзал. Ах, как красиво он ходит, как молодой мустанг в дикой природе. Ну, а Дятлов…Что Дятлов?.. Вы знаете, Юля моё к нему отношение. Я рада, что подруга моего врага перестала быть моим врагом. Жаль только, что вы уходите. И куда, если не секрет?
- Да куда-нибудь устроюсь, не пропаду. Я пойду, неприятен мне весь это ваш разговор.
Юлия Павловна вошла в свой кабинет и прижалась спиной к закрытой двери. Пять лет работала в каком-то серпентарии, где каждый может прошипеть вослед, а то и ненароком укусить. Впрочем, есть за что – сама ведь позволила Дятлову перейти грань сугубо трудовых отношений, и не уследила, как их роман оброс огромным количеством пикантных подробностей и коллективных фантазий.
Нужно пойти к директору и раз и навсегда поставить точку в этой любовной истории. Поначалу ведь как думалось: подать заявление на увольнение, чтобы напугать его, заставить пересмотреть нелепые чертежи его авантюрных жизненных установок, отменить допросы ревнителя и вызвать в нём чувство вины. Но Дятлов не внял, не услышал, не испугался. Напротив – он только разозлился. А, может быть, все эти нездоровые разговоры в коллективе пошли от него? Унизить, растоптать, поставить в неловкое положение и, в конце концов, сломать?
Юлия Павловна ворвалась в кабинет Дятлова. Он был один, как всегда, небрежно раскинулся на диване и читал документацию.
- О-о, Юлия Павловна! Без стука собственной персоной? Что на этот раз? Решили забрать своё заявление? Ай-ай-ай, а я ему уже дал ход, какая незадача, - некрасиво обнажив жёлтые зубы, спаясничал директор.
- Нет, заявление я забирать не буду, отработаю две недели, как положено, и прощайте, Олег Владимирович, - дрожащим голосом проговорила Березина. – Я по другому поводу…
- Да по какому же ещё другому? Повод у нас только один, - не дал договорить Дятлов. – Не горю я желанием, Юленька, подписывать твою писульку. Во-первых, учебный год закончишь, а во- вторых, не до конца мы с тобой нашу пьесу разыграли, дошли до самого драматического момента и – в разные стороны. А зрители продолжения хотят.
- Какие зрители? Не те ли, что сплетни по школе разносят? – со злостью почти прорычала Березина.
- Какие зрители? Какие зрители? – театрально передразнил Дятлов. – А знаешь ли ты, что я уже с женой имел не самый приятный разговор по твоему поводу!?
- Почему по моему поводу? И что? Я тут при чём? – растерялась Юлия Павловна.
- А кто тут при чём? Дмитрий Николаевич этот недоделанный что ли? Так я к мужчинам равнодушен, смею тебе заметить.
- Зачем ты так?
- А как надо? У меня из-под носа уводят любимую женщину, я из-за неё расстаюсь с семьёй, а она мне моральный кодекс, видите ли, читает. В общем, так, Юля, давай мы с тобой этот вопрос обсудим обстоятельно, а не как в прошлый раз, на бегу бросая на стол заявления. Что у тебя с этим тренеришкой?
- Да ничего у меня с ним нет? – сама того не ожидая, механически ответила Юлия Павловна.
- А что он делает у тебя дома? – возникла немая пауза, сопровождающаяся астматическим тяжёлым дыханием Дятлова и нервным вздрагиванием Березиной. – Ага, в точку попал? Не знаешь, что ответить, значит...
- Ты следишь что ли за мной? – изнеможённо спросила Юлия Павловна.
- Зачем следить, если мир полон добрых людей, Юля. Ну, был он у тебя. Видели. Доложили. Беспокоятся о твоём счастье, только непонятно с кем оно, это счастье – с ним или со мной? Давай серьёзно. Я намерен развестись с женой… Да, до выборов…
- Это который уже раз? - съязвила Березина.
- Давай без колкостей! Всё равно она знает о тебе. А если она знает, то испохабит мою биографию в самый неподходящий момент избирательного процесса. Вывалит компромат моим оппонентам. Лучше упредить сейчас, чем исправлять потом.
- На тебя имеется компромат? Надо же! А я, грешница, думала, что ты ангел, - снова сыронизировала Юлия Павловна.- Ну, а что тесть?
- Что тесть? Мы нашли с ним общий язык. Ему нужны надёжные проверенные люди на ключевых постах. А пост он под меня расчищает. Тем более, что папой его внучки я всё равно останусь. Как тебе такой вариант развития сюжета?
Юлия Павловна хотела ответить, что не видит себя в этом сценарии, не её это роль, не её розовая мечта, хотя, возможно, пять лет назад она бы с радостью приняла такой жизненный поворот, даже ждала его. А теперь – как отрезало. И не потому, что на горизонте появился другой человек, куда интересней, загадочней, с правильными принципами, самобытный и самодостаточный. Просто Дятлов стал вызывать естественное отторжение – и физическое, и душевное. Да и не разведётся он с женой, было бы сказано. Не тот человек Дятлов, совсем не тот. Слишком привязан он к материальному, осязаемому, знакомому и покорен любому имеющему пусть даже маленькую, но прочную власть над ним.
А Дмитрий Николаевич - он, конечно, прокрался какими-то тайными тропами в сердце, застрял в нём, щекочет, да не греет. Смотрит своими бесовскими глазищами, светит ими как прожкторами, а ведь так и не сказал ни слова о своих чувствах и жизненных намерениях. Приоткрыл слегка завесу своего бытия, отчеканил в душе скудную фабулу, а так и не раскрылся, не дал даже понять – можно ли его любить, свободно ли его сердце, да и не перегорел ли сам в пожарах земных обстоятельств.
- Олег Владимирович, можно я уйду? Мне сейчас сложно говорить о каких-то изменениях в жизни, не готова я, - выдохнула Юлия Павловна.
- Ну, конечно, иди, я не держу. Да и дела у меня, сейчас на совещание в управление ехать. Завтра продолжим, подумаем, не спеша, с тактом, с расстановкой. Всё у нас получится, Юленька. И это…Я распорядился, чтобы охрана не пускала в спортзал этого трениришку. Я бы его и на спортплощадку не пускал. Ну, да ладно, отыграют турнир и - прощай. Хватит испытывать моё терпение.
За директорским окном было непривычно тихо. На футбольном поле – ни души. Команда вместе с болельщиками отмечала свою первую турнирную победу в кафе «Кристалл».
14
Впервые в жизни Серёжа провожал Свету домой. Он, конечно же, знал, где она живёт, бывало, приходил вечерними сумерками к её окнам на соседнюю улицу и ждал появления знакомого силуэта на полупрозрачных шторах спальни. И это ожидание доставляло ему удовольствие. Но вот так – чтобы идти вместе, откровенничать, смеяться и делиться секретами – это действо происходило впервые. И оно оказалось куда более приятным, чем просто безмолвно делить один стол в школе или быть сторонним наблюдателем за человеком, который тебе нравится.
- Света, а почему мы раньше с тобой не дружили? – поинтересовался Серёжа.
- Ты мне казался каким-то чересчур серьёзным, слишком правильным, всегда немного грустным и недоступным. Ещё и мама у тебя учительница, а это знаешь ли – немного напрягает. Ну, и эти разговоры, что мама твоя… ну, с директором, - улыбнулась Света.
- Ясно, - с некоторой досадой сказал Березин. – Мне самому не нравятся эти разговоры, я маме об этом каждый день намекал. Лично я против этих отношений. Может, поэтому я тебе и казался грустным и недоступным. Но я не такой. Я совсем другой. В школе я сам себя иногда не понимаю. Вроде бы, это я, и в то же время - не я. Как будто живу двумя жизнями, представляешь?
- Зато на футбольном поле ты звезда, - похвалила девочка.
- Да, это моя настоящая жизнь. Но это вы с Аней из меня звезду сделали – все группы забили моими фотками, мимо стенгазет пройти страшно – все пальцами показывают, – засмеялся Серёжа.
- Ты знаешь, а я горжусь, что сижу в классе с тобой вместе. Гордость - чувство плохое, но мне приятно, пусть другие девчонки завидуют.
- Мне кажется, что это пацаны мне завидуют, что я сижу с тобой. Даже не кажется, так и есть – испытывают чёрную зависть. Шоха – так тот постоянно ноет, что ему надоело сидеть с Никой Василенко, и говорит: «Везёт же тебе, Берёза».
- Шохин бы лучше по мячу попадал в пустые ворота, а не о девчонках страдал. Позорище, ты ему столько передач дал, а он ни разу не забил, - брызнула желчью Света.
- Да не ругай Шоху, он нормальный парень. Просто трусливый немного, неуверенный в себе. Отец у него ненормальный, прокурором каким-то работает. Правильный чересчур, как алгебраическое уравнение, зашугал Макса дома так, что он и в жизни как лузер стал. Не повезло Шохе с папиком.
- А твой папа где? – спросила Света.
- Не знаю. Я его никогда не знал. Мама с ним разошлась, когда я ещё совсем маленьким был, - уклончиво ответил Серёжа.
- А хотелось бы знать?
- Раньше да, хотелось. А сейчас уже безразлично. Просто мечтаю, чтобы у мамы был хороший муж, а не этот…Дятлов. Но у них уже всё кончено. Мама будет уходить из школы.
- Правда? Какой ужас…Нет, не то, что у них кончено, а что уходит. Очень жаль. А ты? Ты никуда не уйдёшь? – затрепетала Света.
- Я – нет. У меня здесь моя команда, мой тренер. И… и ты у меня здесь, - немного нахмурившись, ответил Серёжа.
Не спеша, останавливаясь просто так, без сговора и причины, подошли к калитке, на пустую улицу уже опускались сумерки. Света внимательно провела скользким взглядом по родным окнам, будто проверила – не подсматривает ли кто, сделала глубокий вдох, и неожиданно поцеловала Серёжу в щёку.
- Мне понравилось сегодня в кафе. Спасибо вам за этот подарок. Думаю, что всем тоже понравилось, - тяжело дыша и словно оправдываясь в своём поступке, проговорила Света.
- Это Дмитрию Николаевичу спасибо. Он всё придумал и оплатил, - слегка запинаясь от спонтанности момента и не зная, что нужно делать и говорить в такой миг, выдавил из себя Серёжа.
Впрочем, сыпать слова уже и не потребовалось – Света быстро, но вежливо распрощалась, а Березин медленно, но взволнованно пошагал домой в мечтательной уверенности, что обрёл в её лице не только верного друга, но и любимого человека. Впервые в жизни!
15
Матч одной восьмой финала против «девятки» выдался ещё более обильным на голевые моменты. Команда соперника никогда не относилась к числу фаворитов, имела в своём составе пару относительно приличных игроков атакующей линии, которые и тянули коллектив на своих плечах. Но против команды Дмитрия Николаевича и они ничего не сумели противопоставить.
Интрига заключалась лишь в одном: сумеют ли нападающие наконец-то полноценно реализовать свои моменты или, как и в прошлой игре, будут запускать мяч то в небо, то по угловым флажкам, только не в ворота соперника. Опасных моментов создали много, но забили всего три гола, два из которых, что уже стало привычным делом, на счету Щукина, а ещё один - дальним ударом под перекладину положил белокурый крепыш Денис Куксов из шестого «В». После второй удачной игры турнира в команде появилась уверенность в собственных силах.
- А неплохо мы их укатали, - горделиво раскачиваясь перед Дмитрием Николаевичем в разные стороны, сказал Никита Белов. – Мне в ворота ни разу толком даже и не ударили. Скучновато было как-то одному рамку стеречь. В следующем матче семечки куплю и ноут за сеткой поставлю, хоть кино посмотрю.
- Ты, Никит, сильно не расслабляйся, твоя выручка ещё впереди, в следующем матче будь наготове, соперник ожидается серьёзней, - предупредил тренер.
Но и четвертьфинал против середнячка соревнований - «тридцатки» - прошёл под полную диктовку его коллектива. Даже непонятно стало – как противник с такой откровенно незрелой игрой мог выйти в восьмёрку сильнейших. В этот раз уже четыре мяча побывало в сетке ворот соперника. Щукин и Куксов точно реализовали свои моменты. Шохин, как и в прошлых матчах, бил в «молоко», что крайне раздражало партнёров. А Белов снова скучал в рамке.
- Ну, что, я же вам говорил, что надо на матчи ноутбук брать, а вы пугали меня – «серьёзный соперник». Дмитрий Николаич, а, Дмитрий Николаич? Может, в полуфинале пусть Вербицкий постоит, а я на трибуне полежу, с девчонками нашими поболтаю, - смеясь, самодовольно щебетал Белов.
Но тренер был серьёзен. Не всё в игре команды ему нравилось, не всё устраивало. Понимал, что в полуфинале проходного варианта не получится. Сборная пятой школы всегда была крепким орешком, забить мяч в её ворота оказывалось чрезвычайно непростой задачей для любой команды – защита вязкая, жёсткая, иногда чрезмерно. А вот пропустить – это запросто, нападающие играли технично, соображали на поле быстро, и не боялись никаких авторитетов.
Наблюдая за последней игрой «пятёрки, одну явную слабость заметил Дмитрий Николаевич в её построениях - это вратарь. Невысокий, худощавый, немного отстраненный, побаивающийся не только футболистов соперника, но и злобно покрикивающих на него собственных защитников, совершенно не играющий по всему пространству штрафной площадки и не умеющий ставить стенку при выполнении штрафных ударов.
- Завтра, шестого мая, отдыха не будет, объявляю тренировку. Будет отработка вариантов зонной защиты, - вместо ответа Белову дал команду тренер.
- Защиты? – усмехнулся Ваня Щукин. – А давайте сделаем ставку, что мы им набьём пять штук! Или шесть! Слабо!?
- Ваня, на слабо меня брать не стоит. Мы будем завтра отрабатывать оборонительные действия, игру на контратаках, и тренироваться бить штрафные и подавать угловые, - жёстко отреагировал на улыбки мальчишек тренер. - А у вас, у нападающих, будет ещё дополнительное персональное задание – научиться провоцировать соперника нарушать правила и красиво падать вблизи ворот противника, чтобы эти штрафные заработать. Это умение в полуфинале пригодится. Ребята у «пятёрки» жёсткие, правила нарушают часто, а вот вратарь – никакой. Это наш шанс.
- Хорошо, Дмитрий Николаевич! Только Шоху учить ничему не надо. Он и так падает хорошо, загляденье одно. Мы ему просто будем пасы давать, а он за всех нас пусть валится на траву, - под хохот футболистов пошутил Щукин.
Максим Шохин исподлобья посмотрел на партнёров, потом на тренера, забросил на плечо спортивную сумку и молча вышел из раздевалки стадиона. На следующий день на тренировке он старался больше всех, даже больше Щукина, который с одной стороны, был его основным партнёром по атакующим действиям, с другой – самым большим раздражителем в команде. Ведь ни одно движение Шохина не обходилось без едких комментариев со стороны Вани. Возможно, что именно это обстоятельство негативно влияло на психологическое состояние Максима.
В одном из эпизодов мальчишки крепко столкнулись, причём умышленно не ушли от контакта друг с другом. Щукин вообще редко избегал какой-либо силовой борьбы, а физически более слабый Шохин в этот раз не выдержал, и решил отомстить своему обидчику. Ване досталось больше, не ожидал главный бомбардир команды, что Максим проявит такую чрезмерную жёсткость и не уберёт ногу в момент удара по мячу.
- Шоха! – истерично закричал Щукин. – Ты вообще обурел!? Куда свой костыль суёшь!?
- Сам ты шоха, придурок! – напыжившись, огрызнулся Максим.
- Ладно, поговорим ещё, - по-змеиному прошипел Ваня и, прихрамывая на правую ногу, ушёл с поля.
Занятый целевой работой с защитниками Дмитрий Николаевич, не придал особого значения этому мелкому инциденту, который через полчаса после окончания тренировочного процесса получил куда более неприятное продолжение. Ваня Щукин, тайно выследивший своего оппонента, прямо на улице набросился на него с кулаками и основательно избил. На следующий день Максим не пришёл в школу. А его отец – помощник городского прокурора – наоборот пришёл, причём сразу к директору.
16
В середине рабочего дня Дятлов вызвал в свой кабинет мать и сына Березиных, Щукина, двух завучей, психолога и представителя охраны школы.
- Все в курсе, что у нас произошло вчера? – жирно пережёвывая каждое слово, гневно пробурчал Олег Владимирович. – Молчим. Значит, не все. Вчера на тренировке футбольной команды в ходе выяснения отношений Щукин из шестого класса «А» избил одноклассника Шохина, который получил сотрясение мозга и был освидетельствован в медицинском учреждении. Сняты побои, зарегистрировано заявление в правоохранительные органы. Вот так, коллеги! Дотренировались. Да, Юлия Павловна? А ведь я предупреждал, что обязательно с этим тренером что-нибудь произойдёт. Нате вам, пожалуйста! Всё бы ничего, но если кто забыл, кем работает отец Шохина, то я напомню – помощником прокурора. А это значит, что отделаться простыми объяснительными, пожурить драчунов, сделать внушение и объявить взыскание и весело разойтись не получится. Ну, давайте, капитан Березин и ты, Щукин, рассказывайте, как было дело. По существу. Только без вранья!
Серёжа посмотрел на Щукина, - тот опустил свой косой взгляд, не желая ничего объяснить ни товарищу, ни взрослым.
- Олег Владимирович, на тренировке ничего не было, - заикаясь, промямлил Серёжа, не зная, что нужно говорить по существу. – Мы отрабатывали зонную защиту, а Щукин и Шохин столкнулись. Игровое столкновение просто...
- Просто, значит? – рыкнул Дятлов. - Да нет, дорогой мой капитан Березин, не просто. Драка была. А вы, значит, решили отмазать вашего товарища и так называемого тренера, да? А я же просил без вранья.
- Ну, правда, не было драки, - снова попытался пояснить ситуацию Серёжа.
- Я тебя услышал, Березин, - гневно надувая щёки и интенсивно стуча указательным пальцем по столу, перебил Дятлов. – Только у меня другая информация. И кое-кому она очень не понравится. Напомню, что школа, и я, как её руководитель, отвечаем за жизнь и здоровье учеников не только во время учебного процесса, но и после уроков, если дети находятся на ее территории. Не этот необразованный тренер отвечает, а мы – школа. И я, как её директор. Впрочем, разберёмся и с этим тренером, просто так это ему с рук не сойдёт. В общем, сегодня же родителей виновника ко мне, завтра с утра собираем комиссию по профилактике правонарушений, ну, и ищем адвоката. Будет уголовное дело, не сомневайтесь. Оно, думаю, уже заведено и дай, Бог, что по нему будут отвечать только родители Щукина. Да, и попрошу пригласить ко мне этого… в общем тренера…теперь уже бывшего. Прямо с утра. Охрана, позаботьтесь, чтобы его пропустили и провели ко мне. Теперь уже в последний раз.
- У нас сегодня игра, Олег Владимирович, полуфинал, - еле выговаривая слова, прошептал Серёжа.
- Какая игра, Березин!? Доигрались уже! И я вместе с вами! – раздувая ноздри, разъярённым басом надавил Дятлов. – Кому нужна эта игра – никто не держит, идите, развлекайтесь, это не моя зона ответственности. Кто заявку на соревнования подавал? Я не подавал. Завучи не подавали. Физрука у нас нет. А кто тогда? Посторонний человек без образования, с улицы? Молодцы! Так держать! Это при том, что по закону у нас даже обслуживающий персонал, оказывающий спортивные услуги, должен иметь соответствующую спортивную и профессиональную квалификацию, подтвержденную оформленными в установленном порядке документами и договорами. Советский «Кожаный мяч» закончился! Прокурору будет чем заняться и здесь, с этим самодеятелем от футбола. Ты капитан команды, Березин? Вот и занимайся капитанскими делами, а я директор, мне нужно заниматься своими обязанностями и решать проблемы, по вашей милости созданные. И не забывай, что не футбол главное в твоей жизни, а учёба. А с учёбой у тебя не всё хорошо, маме надо бы внимательней присмотреться к этой проблеме. На сегодня все свободны, текущие вопросы решаем в рабочем порядке.
17
На полуфинальную игру со сборной пятой школы, как и ожидалось, не пришли ни Щукин, ни Шохин. Остальные мальчишки виновато, словно ожидая справедливого тренерского гнева, построились в раздевалке перед одиноко стоящим с руками на бёдрах Дмитрием Николаевичем.
- М-да, не уследили мы с вами, ребята, за эпизодом, прозевали конфликт двух нападающих. Наша вина. Моя главней, конечно, но и вы обязаны были предотвратить эту драку, - спокойно, даже несколько бодро, словно ничего ужасного не произошло, сказал наставник.
- Обязаны были, - пробубнил Серёжа Березин. – Все видели, что они поссорились. Как играть теперь без Щуки и Шохи? Нападения вообще нет.
- Как это нет!? – громко спросил наставник. – Щукина за нарушение спортивной дисциплины и драку с товарищем я бы и так отстранил до конца турнира. Однозначно! Невзирая на его хорошую спортивную форму и несколько привилегированное положение в коллективе. Слишком много чести хоть и талантливому, но хулигану. А Шохин, к сожалению, при вполне хороших данных, так и не набрал нужных психологических кондиций для игры в полуфинале. Я вообще сегодня хотел выдвинуть в линию атаки тебя, Серёжа, в пару к Денису Куксову. Ты техничный, с неплохой скоростью, владеешь добротным дриблингом, на тебе соперники будут фолить. Так что готовься водиться, получать по ногам и бить штрафные. А вот линию полузащиты я предлагаю усилить двумя игроками из запаса. Засиделись они уже на скамейке. Кирилл Власюк и Влад Петренко – надевайте футболки Щукина и Шохина. Свою задачу вы знаете – зонная защита и прессинг в середине поля. Да, по Шохину. Независимо от результата сегодняшнего матча, выйдем мы в финал или проиграем, есть предложение посетить Максима, поддержать парня. Что бы ни произошло – он остаётся членом нашего коллектива. И так должно поступать всегда. Всем ясно?
- Да-а-а, Дмитрий Никола-а-аевич, - прогудела команда.
Матч получился тяжёлым. Как и предупреждал наставник, «пятёрка» играла на высоких скоростях и крайне жёстко. Плюс внёс свои коррективы сильнейший восточный ветер, разгулявшийся на ещё местами жёлтой после суровой зимы главной футбольной поляне стадиона «Горняк». Все прямые и диагональные передачи заканчивались тем, что мяч сдувало куда-то в сторону западной трибуны. Дальние удары шли мимо ворот.
Чаще били соперники. Особенно много хлопот обороне и вратарю Белову доставлял игрок по прозвищу Миля с сербской фамилией Милькевич. Он появлялся то на левом, то на правом фланге атаки, врывался в штрафную площадку из глубины поля, бил из его глубины - в расчёте на ошибку голкипера. И если мяч ни разу за первый тайм не побывал в воротах Белова, то только из-за погоды - не было бы ветра – Миля вряд ли промахнулся.
В начале второго тайма он своей цели всё-таки добился. После подачи углового удара закрученный ветром мяч долго прыгал по линии вратарской площадки, проскочив мимо Белова, Плотникова и даже оттянувшегося в оборону Березина, затем завис напротив дальней штанги, где его головой и принял Милькевич, послав в ближний угол ворот. С тренерской скамьи соперника послышался окрик физрука «пятёрки»: «Результат в кармане, теперь все в оборону! И жёстче, жёстче, никого не жалеть!».
В этот момент Серёжа посмотрел на своего наставника, захотел понять его реакцию. Ведь впервые за турнир не только пропустили гол, но и проигрывали вчистую по всем компонентам футбольного искусства. Дмитрий Николаевич поймал взгляд Березина и взмахом кисти подозвал его к бровке.
- Серёжа, бери инициативу на себя. Подтяни нашу защиту к центральной линии, встречать соперника у неё, не давать развернуться лицом к нам. Пусть Плотников разберёт на запчасти Милькевича. Меньше поперечных передач, больше движения вперёд и диагоналей за спину защитникам. Цепляйся за каждый мяч. На кону – финал, другого шанса не будет. Рви, Серёжа, ты можешь! – ободрил капитана Дмитрий Николаевич.
Рекомендации наставника были быстро переданы игрокам. Игра выровнялась. И хоть в нападении у Серёжи из-за плотной обороны ничего не получалось, он нащупал то оружие, о котором говорил тренер на тренировке. Скоростного и техничного Березина начали толкать, бить по ногам, придерживать за футболку. Вспомнил Серёжа и установку Дмитрия Николаевича как можно более картинно падать при нарушении против него правил.
Эта хитрость никогда не нравилась Березину, когда он смотрел футбол по телевизору. Казалось, что футбол игра мужская, и тут нет места показательной симуляции. Но когда арбитр матча за жёсткую игру прямой ногой удалил с поля игрока обороны «пятёрки», оставив её вдесятером, Серёжа понял: что-то в этой тактике есть. Ведь появился реальный шанс переломить игру. Ещё и такой нужный штрафной удар прямо напротив ворот.
Перед мячом возник оставивший на время своего визави – Милю - Юра Плотников.
- Берёза, дай я садану! – крикнул он.
- Бей, - согласился Серёжа, зная, что Юра обладает хорошим обводящим ударом правой ногой. – Посмотри на стенку, она уползла влево, и вратарь тоже торчит у левой штанги. Закрути в дальний правый угол, он не дотянется.
Плотников долго примерялся к удару, отсчитывал от мяча шаги для разбега, издали прищуриваясь, смотрел в глаза беспокоящемуся вратарю, и, наконец, что было силы, пробил. Мяч коснулся головы одного из стоящих в стенке защитников и, закружившись волчком, чётко срикошетил в дальнюю «девятку». Гол записали на счёт Плотникова.
Оставалось играть ещё пятнадцать минут. Почувствовалось, что вдесятером команде «пятёрки» играть крайне некомфортно – нужно было постоянно обороняться, не помышляя о массированных атаках, как в первом тайме. Пошла игра, как говорят, «на отбой». Всё, на что стали рассчитывать соперники, так это дотянуть время до финального свистка и попытаться взять верх в серии послематчевых пенальти.
Но удача в этот день оказалась на стороне команды Дмитрия Николаевича, в какой-то отрезок времени приноровившейся даже к усилившемуся ветру. Когда главный судья матча уже поглядывал на секундомер, намереваясь дать сигнал об окончании игры, неожиданно из глубины поля сквозь плотную, но зазевавшуюся защиту прорвался игравший свой первый матч Кирилл Власюк. Он уже замахнулся, чтобы пробить с близкой дистанции, но грубый толчок в спину со стороны одного из противников сбил его с ног. Арбитр вовремя поднял глаза и увидел эпизод, указав на одиннадцатиметровую отметку.
Серёжа часто бил пенальти на тренировках и в товарищеских играх. Никогда не волновался, а здесь – как будто двухпудовые гири повисли на ногах.
«Не смогу. Не забью. Подведу. Но я же капитан! А что скажет Дмитрий Николаевич? - подумал Березин, бросив взор на наставника. Тот стоял у бровки совершенно спокойный, скрестив руки на груди. – Он даже не смотрит на меня. Почему? Ему безразлично? Нет, это вряд ли. Наверное, он полностью доверяет мне, как капитану. Бить или не бить?»
Тревожные мысли Серёжи развеял вовремя подоспевший Плотников.
- Берёза, дай я ещё раз садану! – с уверенностью в голосе перекричал он ликующую западную трибуну, где среди болельщиков, переживая за своих ребят, сидела и Света Крамских.
Серёжа с облегчением выдохнул, избавившись от бремени высокой ответственности, и дружески хлопнул Плотникова ладонью по плечу.
- Мочи, Плот! Не подведи!
Юра не подвёл. Вратарь соперника присел, даже не угадав направление полёта мяча, кинжальным ударом вонзившегося под верхнюю перекладину. Через минуту судья дал финальный свисток и увёл команды в подтрибунные помещения.
Дмитрий Николаевич не зашёл в раздевалку. Он поднялся на трибуну, где ликовали болельщики, и всем с благодарностью пожал руки.
- А я думал, Дмитрий Николаич, что вы не придёте на игру, - сказал Серёжа Березин, через несколько минут присоединившийся к этому поздравлению группы поддержки.
- Почему ты так подумал? - удивился наставник.
- Вас же отстранил директор, - робко пожал плечами Серёжа.
- Когда? Где? Почему?
- Сегодня. А вам никто не передал? Я думал, вы знаете, потому и удивился. Дятлов сказал, что вы будете наказаны за драку в команде и хочет с вами переговорить. И вообще предупредил, будет уголовное дело разбираться, - пояснил Березин.
- Хорошо, спасибо, что предупредил, разберёмся, - задумчиво произнёс Дмитрий Николаевич.
В это мгновение его окликнул седой кучерявый мужчина лет шестидесяти с длинными усами на приятном моложавом лице.
- Уважаемый! Разрешите вас поздравить с выходом в финал. Не ожидал, честно говоря! – это был тренер футбольного отделения спортивной школы Василий Иванович Коршунов.
Он эмоционально протараторил, что дети почти год учатся без физрука, и именно поэтому их сборную команду никто из фаворитов турнира даже не брал во внимание, что в команде ему понравилось несколько хороших парней, которых он с удовольствием взял бы в городскую команду на областные соревнования. Дмитрий Николаевич улыбчиво покивал, коротко и лаконично ответив, что не имеет никаких возражений, но только после финального матча городских соревнований. Когда к компании подошёл корреспондент местной газеты, попросив интервью, Дмитрий Николаевич вежливо отказался, поручив беседу с журналистом капитану Березину. При этом строго предупредив в интересах общего дела не упоминать его ни при каких обстоятельствах.
18
После первого в жизни настоящего интервью для городской газеты и посещения на дому получившего сотрясение мозга Шохина счастливый Серёжа снова провожал Свету. Они шли по улице, громко обсуждая перипетии закончившегося матча, казалось, что этой волевой победе Света была рада больше, чем сам Березин. Она хвалила его хитрую порою мудрую игру, а он – её светлые добрые глаза, от которых, как ему казалось, весна становилась теплее. Он уже не стеснялся делать ей наивные комплименты, а она с удовольствием их принимала.
Серёжа рассказал подруге, что в прошлом году он впервые в жизни посадил возле своего двора дерево – молодую яблоню. Бабушка приказывала высадить её во дворе, где никто из прохожих не сможет срывать плоды. А Серёжа наоборот решил: пусть яблоки достаются всем добрым людям. Но одна незадача смущала – все яблони вокруг буйно зацвели, а его молодуха даже не выпустила почки.
- Представляешь, Свет, я с ней разговаривал, упрашивал: «Ну, пожалуйста, оживи!». Я поливал её утром и вечером, а днём сыпал под корень всякие удобрения, про которые в Интернете прочитал. А она стоит и как будто издевается надо мной - и не умирает и не оживает, - пожаловался Серёжа.
- А покажи её, может, она меня послушает, - предложила Света.
Прошли по безлюдной улице Осоавиахима. Возле самого моста через известный всей округе ров из-под земли пробивала веточка высотой в человеческий пояс. Света обняла её ладонями и, закрыв глаза, что-то тихо прошептала. Серёжа замер в ожидании чуда, но оно не произошло.
- И тебя не слышит, - расстроился он.
- Услышала. Я почувствовала, что она меня слышит, она живая, - сказала Света.
- И что?
- Распустится, вот увидишь, она скоро распустится.
*
Юлия Павловна заждалась Серёжу. Ей уже рассказали, что сборная школы выиграла полуфинал, и мама по этому поводу приготовила праздничный ужин: любимый винегрет сына, домашние пельмени с уксусом и душистый пирог с клубничным вареньем. Сели за стол в зале, пригласили даже редкую гостью в доме - бабушку, которая, опираясь на костыль, с большим трудом перебралась из флигеля. Не хотела идти, но повод был немалый – внук сегодня – спортивный герой. Лариса Ивановна Березина внимательно выслушала отчёт о матче, ничего не понимая из того, что рассказал Серёжа.
- Ну, поздравляю, футболист, за тебя! - с нежностью потрепала его короткую чёлку, поднимая вверх чашку с зелёным чаем. А потом замолчала, ушла в себя, погрузилась в думы и болячки.
- Как-то сиротливо сидим, - заметила Юлия Павловна.
- Да, мам, не хватает нашего тренера. Если бы не он, не видать нам выигрыша, как своих ушей, - с аппетитом глотая пельмени, поддержал тему Серёжа. – Представляешь, играли сегодня без Шохина и Щуки. Первый тайм игры нет, в начале второго сами себе гол привезли – не разобрались в обороне. В команде какая-то полундра началась. А Дмитрий Николаевич спокойный такой, как вождь апачей, меня выдвигает на передний край, насыщает полузащиту свежими ребятами из запаса, усиливает наш прессинг в середине поля, делает ставку на диагонали и стандартные положения и – пошло-поехало.
- Ничего не поняла из того, что ты сказал, но что-то про тренера было, кажется, - засмеялась Юлия Павловна, а Лариса Ивановна подняла поникшие глаза, пробежала их густым туманом по комнате и застыла улыбчиво на очертаниях дочери и внука.
- Говорю, сюда бы его, к нашему столу. Он так нашему классу понравился, всем болельщикам руки жал, на футболках и флагах расписывался, а потом повёл всех к больному Максу Шохину, - взбудоражено от воспоминаний произнёс Серёжа. – И чем он так этому Дятлу не понравился? Он ведь не виноват, что Щука на Шоху напал. Это ведь не на тренировке было.
- Да знаю, что на улице. Уже выяснили, сам Щукин признался.
- И что, Дмитрию Николаевичу теперь ничего не будет?
- Может быть, и не будет. Но к школе его теперь, наверное, не подпустят, - грустно вздохнула мама. - Да и уедет он скоро. Что ему здесь у нас делать? Он птица другого полёта, писатель. Так, ни коллега, ни соратник, ни союзник, ни попутчик, ни сочувствующий – случайный прохожий, человек из иного мира, по семейным обстоятельствам временно прикомандированный к нашему болоту. Завтра многое прояснится во всей этой истории. Или совсем запутается. А что запуталась я - так это к бабушке не ходи... Да, чуть не забыла, Вера Андреевна сказала, что в двенадцать часов десятого мая ждёт тебя на дополнительное занятие по английскому. Пообещала, что без этого занятия и сдачи зачёта нормальной оценки за год тебе ни видать.
- Как десятого? Это же выходной! – огорчённо воскликнул Серёжа – Какие двенадцать часов? У нас в это время финал, мама! Первый финал в моей жизни. Я не могу. И Света придёт болеть. Так нельзя! И здесь англичанка гадит!
19
С утра у кабинета Дятлова – столпотворение - по делу Щукина приехал следователь прокуратуры. Вызывали сотрудников школы, приглашали одноклассников Щукина, выясняли все обстоятельства инцидента. Параллельно шла подготовка к общешкольному собранию, посвящённому предстоящему празднику Дня Победы.
Около одиннадцати часов в забитую людьми приёмную вошёл Дмитрий Николаевич – на щеках двухдневная щетина, под глазами тёмные круги.
- Я к директору, - сказал он.
- Здесь все к директору, - зашумели вокруг.
- Я тренер школьной сборной, он меня хотел видеть, срочно… кто-нибудь доложите, - попросил Дмитрий Николаевич.
Дверь кабинета распахнулась, из неё выглянул Дятлов, смотревшийся бодро, и для не самой приятной процедуры даже несколько весело.
- Олег Владимирович, вот… к вам… срочно, - несмело сказал кто-то из сотрудников.
- А-а, да-да, сообщили таки, мы вас ждём, - просверлив глазами тренера, растянулся в кривой улыбке директор, - проходите. Остальные ожидайте.
Дмитрий Николаевич протиснулся в кабинет. Заметил, что следователь прокуратуры был примерно одного возраста - крупный мужчина с толстой шеей, не стар, но опытен, взгляд цепкий, улыбка доверительная.
- Здравствуйте! Разрешите представиться, Родион Викторович Аксаков, - приподнявшись из-за стола, протянул крепкую руку следователь. - Так вы и есть тот самый тренер? У меня к вам несколько вопросов, если не возражаете. Пока неофициально.
- Да, пожалуйста, хоть официально, - Дмитрий Николаевич без приглашения присел за стол напротив. – Моя фамилия Назаров, тридцать восемь лет, холост, если это нужно для протокола. Проживаю в Москве, образование высшее - факультет журналистики Московского госуниверситета и курсы редакторов Литературного института имени Горького. Не привлекался, не судим. Работаю по договорам, сотрудничаю с рядом издательств и Интернет-ресурсов, автор книг, публицистических и научных статей по истории и теории спорта, футбола, в частности. Что-то ещё?
- Подождите, вопросы вообще-то планировались другие, но тут возник главный: так вы и есть тот самый Дмитрий Назаров, который …ну, это…в «Спортивной газете» публиковались? – немного приподнявшись со стула, оживился следователь.
- Я там работал, - спокойно ответил Дмитрий Николаевич.
- Ну, так я и говорю, что работали! Ух, ты! Собственной персоной в нашем городе! – то приседая, то поднимаясь на месте, клокочущим голосом заохал Аксаков. – Вы представляете, Олег Владимирович? Сам Назаров! Вы ведь уроженец нашего города, про вас даже телевидение сюжет показывало. Мой сын смотрел, он ваш фанат. А я все ваши статьи раньше читал, умные такие, глубокие, хлёсткие, а потом думаю, куда вы пропали. Почитать про наш спорт стало нечего. А вы вон куда подались. Книжки пишете теперь?
- Интересуетесь? – спросил Дмитрий Николаевич.
- Ха! Ещё как интересуемся!
Назаров достал из сумки две ещё пахнущие полиграфической краской книги в мягком переплёте и протянул их следователю.
- Это сыну, от меня.
- О, благодарствую премного! Так с автографом надо, Дмитрий Николаевич, - запротестовал Аксаков. – Подпишите, пожалуйста, без подписи не приму.
Назаров размашистым почерком расписался на титульных листах, откинулся на спинку стула и резко посмотрел в глаза Дятлову.
- Я учился в этой школе, если вы, Олег Владимирович, не в курсе. Играл за её сборную по футболу, был капитаном, брали кубки на городских и областных соревнования. В своё время, конечно. И смею заверить, что такого бардака, как при вас, раньше здесь не наблюдалось. Вы убрали всех старых учителей – славу и честь нашей школы. Да и с новыми не спешите навёрстывать упущенные достижения. Как это так – за год не найти преподавателя физической культуры! В спортзале крысы съели кожаные мячи, изгрызли маты. Это кризис кадров в городе вообще или кризис вашего личного управления?
- Вы мне претензии предъявляете? Вы кто такой, уважаемый? - обнажив несвежие зубы, обозлился менторским тоном оппонента Дятлов, его глаза налились красным перламутром.
- Это не претензия, это общественный приговор, - продолжил Назаров. – Если вы не смогли найти преподавателя, ничто не мешало подыскать в городе приличного спортсмена, коих пруд пруди, направить его заочно на учёбу в университет и принять на работу, чтобы не ломать образовательный процесс. Или для вас только математика на первом месте? Она, безусловно, предмет нужный. Но здоровье, эмоции, психологическая устойчивость детей, которые даёт физическая культура, в последующей жизни - куда важней – хоть для математика, хоть для физика, хоть для лирика. Это вам любой доктор подтвердит, в любой районной поликлинике, куда тысячами валят люди с заболеваниями, приобретёнными из-за слабого физического здоровья и гиподинамии. Причём с раннего детства.
- Извините, Дмитрий Николаевич, я вас перебью, - вмешался в разговор несколько ошарашенный происходящим следователь. – Давайте вернёмся к главной теме. Дело в том, что у Олега Владимировича есть претензии к вашему образованию. Не к образованию конкретно, а к профилю. Ну, как бы дворовые турниры на «Кожаный мяч» у нас давно закончились, пришло время профессионалов. Сейчас другие требования к квалификации. Тренером-преподавателем, в принципе, может работать лицо и без высшего образования, но при этом оно должно иметь хотя бы среднее профессиональное и дополнительное профессиональное образование в области физкультуры и спорта. Ну, такие правила, и здесь Олег Владимирович абсолютно прав.
- Прав, да не совсем, уважаемый Родион Викторович, – строго заметил Назаров. – Наставшее время профессионалов, к сожалению, перестало массово плодить таланты, как это было во времена аматоров. Что хорошего в том, что, оградив подрастающее поколение от физического труда, снизив физические нагрузки, при этом создав целые ювенальные отделы и службы детских прокуроров, мы получили поколение людей, не знающих, что такое нормы гэтэо, игра «Зарница», не способных стрелять из автомата, чистить картофель, бросать гранату, копать окопы, укрываться от взрыва и управлять военным автомобилем? Да и просто забывающих родину любить, хотя бы гордясь её флагом на спортивных аренах. Впрочем, к достоинству нынешнего времени надо отнести то, что по всей стране уже не первый год реализуется программа «Тренер-общественник». Да, да, как в старом добром Советском Союзе. Помните, ещё значок такой был, который гордо носили ровесники наших отцов? И эти тренеры-общественники воспитали целую плеяду выдающихся отечественных футболистов. Чего стоят такие имена, как Олег Блохин, Фёдор Черенков, Олег Романцев, Хорен Оганесян. Но я не о них. Я о будущих наших звёздах. Да и о будущем самих мальчишек. Если ими в моей родной школе никто не занимается, то кто вправе мне запретить это делать на общественных началах?
- Ну, вообще-то запрещать такое дело – это глупость, но вестись оно должно при соответствующем контроле государства. Вы ведь не регистрировали никакой клуб, никакую организацию, вот и ответ на поставленный вами вопрос. Не положено, и всё тут. Уж извините, работа у меня такая, иногда приходится говорить людям неприятные, но юридически нужные вещи, - раздражающим голосом проклокотал Аксаков.
- И поэтому, Дмитрий Николаевич, на основании всего перед этим высказанного с этой минуты я запрещаю вам приближаться к школе и её детям, - как выносящий решение судья - плотной ладонью ударил по столу Дятлов. – Десятого числа будет финал городского турнира. Спасибо за работу, но до свидания! Мы сами справимся в финале без вас. Умеем кое- чего в преподавательском деле не хуже вас. Всего доброго! Успехов в столице! Прошу!
Олег Владимирович вышел из-за стола, открыл дверь кабинета и бычьим взглядом указал Назарову на выход. Дмитрий Николаевич покинул кабинет молча. В приёмной столкнулся с взволнованно задержавшей дыхание Юлией Павловной, но к её изумлению шатнулся в сторону, опустил глаза и прошёл мимо.
20
Финальный матч городского турнира собрал небывалое число болельщиков. В этот раз стадион «Горняк» соединил не только одноклассников выступающих финалистов. Пришли и старшеклассники, а также родители, бабушки и дедушки, друзья и соседи. Приехал даже мэр города со своей свитой. Матч вызвал огромный интерес, ведь прошлогоднему обладателю кубка - команде двадцатой школы - противостоял «совершенно непредсказуемый талантливый коллектив, созданный буквально за один месяц», как об этом написала местная газета. Постаралась и редакционная группа Светы Крамских и Ани Боевой, разославшая небывалое число красочных приглашений на футбол.
Дятлов пришёл на стадион со своей женой. Взбудораженный и вспотевший от неистового волнения, как случайный нищий при дворе короля, Олег Владимирович пытался изображать из себя бенефициара и держался среди городской свиты, куда его пригласил прибывший с мэром высокочтимый тесть. Дятлов много суетился, пытался острить, и громко хохотал от каждой порой нелепой шутки градоначальника.
- Березин! Ну, давай, выводи команду! Дайте им жару! Нас сам мэр приехал посмотреть! Покажите характер! Пусть знают наших!– жирно провопил Дятлов, мимолётом заглянув в раздевалку к загрустившим мальчишкам.
Они не обратили особого внимания на эмоциональные возгласы внезапно появившегося и так же исчезнувшего директора. На поле ребятам предстояло выходить без наставлений своего тренера и без его привычного воодушевляющего присутствия. Дмитрий Николаевич в этот раз не пришёл. И все знали нелепую причину этому.
- Мне вообще на английский надо было явиться. Теперь тройка за год, - опустив голову, сказал Серёжа.
- Ну, и иди на свой английский, - бросил из угла Плотников. – Кому ещё куда надо? Идите, чего уж. Всё равно пролетим.
- У кого-нибудь номер телефона Дмитрия Николаевича есть? Давайте ему позвоним, - предложил Белов.
Номера ни у кого не было, и от этого стало ещё тяжелей. Березин без особого огонька в голосе объявил стартовый состав на игру. Переодевались медленно, словно нехотя. Арбитр матча несколько раз заглянул в раздевалку, приглашая команду на построение. А выходить первым никто не решался.
- Может, подождём ещё минутку? – предложил Денис Куксов.
- А толку? Не придёт он. Обидел его сильно Дятел этот, - отозвался Березин, направившись к выходу. – Пошли, чего застыли? В общем, как и в прошлом матче, мы с Куксой впереди, остальные на своих местах.
Дружина двадцатой школы тоже организовала большую группу поддержки, поэтому, когда стадионный диктор объявил состав команды Березина, на восточной трибуне послышался неприятный свист.
- Вам хана, убогие! – под рокот и хохот трибуны крикнул кто-то из верхнего ряда.
Окрашенная в красные цвета западная трибуна ответила грохотом барабана и зовом горна. У болельщиков сегодня намечалось своё противостояние. Даже в Интернете, где обе стороны организовали свои стрим- трансляции матча, наблюдалась неистовая борьба слов и эмоций в социальных сетях.
За полтора месяца Серёжа научился у Дмитрия Николаевича многому. Скоростной обводке и правильному контролю мяча в середине поля, точным передачам вразрез между защитниками и навесам «за воротник» обороны соперника, научился укрывать мяч корпусом, разыгрывать его на двоих, троих и четверых, грамотно использоваться свободное пространство. Но в финале ничего из этого умения странным образом не пригождалось. Партнёры были словно слепые, глухие и парализованные.
Всё, чему учил Дмитрий Николаевич, казалось, было забыто. Каждый играл сам за себя, пытаясь на своём участке поля бороться в одиночку. Игроки перестали не только чувствовать, но и слышать, видеть друг друга. Когда рослые вездесущие нападающие «двадцатки» в течение десяти минут после начала игры забили два безответных гола, Серёжу охватила паника, а когда под конец первого тайма Никита Белов достал из сетки третий мяч, к счастью, не засчитанного судьёй из-за положении вне игры, Серёжа внутренне смирился с поражением.
Проиграть «двадцатке» было не стыдно. Как- никак – самый сильный и титулованный соперник. Но проиграть так безвольно, да ещё в финале, куда так эффектно и неожиданно для всего города прорвалась команда Березина, было невыносимо, непозволительно больно. Когда судья объявил перерыв, и команда угрюмо покидала поле, Серёжа увидел на поникшей замолчавшей трибуне Свету. Она беспокойно мяла на груди свою красную футболку, крепко прикусив зубами нижнюю губу.
- Света, найдите Дмитрия Николаевича! Назаров его фамилия. Я в его книжке прочитал. На-за-ров! – крикнул он в какой-то бессмысленной иллюзорной надежде, заметив, что на глазах девочки выступили слёзы.
В раздевалке царило гробовое молчание. Не было сил даже обвинять друг друга в неудачной игре. Эти настроения команды передались и западной трибуне, утонувшей в немом разочаровании. Замолчал барабан, утих горн, опустились красные флаги…
*
…Белая «Лада-Калина» с полутонированными стёклами подкатила к центральному входу стадиона беззвучно. Первыми из машины выскочили два мальчика – Иван Щукин и Максим Шохин, следом за ними – Дмитрий Николаевич Назаров. Все стремительно забежали в раздевалку, где в застывшем недоумении капитан Березин пытался собрать рассыпавшуюся волю команды в прежний кулак.
- Дмитрий Никол-а-аевич? – в смятенной радости вздохнули ребята. – Где же вы были?
- Да, да, это я… извините, пожалуйста. Вчера с досады после разговора с вашим директором выпил малость, хотел всё бросить. Это слабость, мальчики, я знаю, знаю… Никто и никогда так не делайте. Никогда! Поняли? С моей стороны это ошибка. Нельзя сдаваться. Никакой я не тренер. Я журналист, ребята, писатель… Но об этом мы потом поговорим, - оправдательная речь Назарова не клеилась, рассыпалась на мелкие бессвязные фрагменты, Дмитрий Николаевич выглядел смешно, несобранно, что в глазах его внезапно приободрившихся подопечных нисколько не умаляло его великой значимости в конкретной сложной ситуации.
- А Щука чего здесь делает!? – недовольно рыкнул Юра Плотников.
- Я сейчас… всё… поясню, - запинаясь, ответил Дмитрий Николаевич. – Это… Ваня дома слушал стрим со стадиона, услышал, как Света Крамских сказала, что… я очень нужен команде… и отыскал меня дома. Щукины живут на соседней улице. Ванин отец учился со мной в параллельном классе, знал, где я живу, точнее, где живёт моя мама. Да я вообще многих ваших родителей ещё со школьной скамьи помню, просто не говорил вам об этом. Ванькин батя такой же хулиган был. Но никогда не подводил команду. По дороге мы, вот, и Максимку подобрали, он уже поправляется. Да, Макс? – Шохин довольно кивнул. - Они с Ваней пожали друг другу руки, помирил я их. Инцидент, надеюсь, исчерпан. Так и должно быть в настоящей команде. А мы ведь команда, ребята? Мы команда!?
В раздевалке возникла секундная пауза, а следом раздался громкий до блаженства крик, от которого содрогнулась западная трибуна – «Да-а-а!!!»
- Мы команда!!! – громче всех орал Березин, почувствовав, что в коллективе что-то сдвинулось, завертелся какой-то до этого заклинивший механизм.
- А если так, то счёт два – ноль в пользу соперника ещё не наше поражение. Серёжа, ты в заявку, как мы с тобой договаривались, внёс всех? – спросил Дмитрий Николаевич.
- Так точно, - отозвался Березин.
- Значит, Щукин, разминайся, во втором тайме выйдешь на замену. Будем считать, это твоим искуплением греха за драку с товарищем, - быстро распорядился Назаров. - Времени разбирать игру у нас нет, да я её и не видел. Поэтому установка на второй тайм простая. Забудьте, что это финал. И забудьте, что перед вами сильнейшая команда города. Это миф, рождённый в наших фантазиях, созданный нашими страхами, принесённый неуверенностью в своих силах. Каждый из нас умеет играть ничуть не хуже соперника. Но главное в футболе – это коллективная игра. Она всегда, во все времена преобладала над индивидуальным мастерством и регалиями. Просто выйдите на поле, и покажите всё, что вы умеете делать коллективно. Не думайте о результате. Просто сыграйте в своё удовольствие. Сыграйте для своих любимых зрителей, сделайте и им, и себе праздник.
- Дмитрий Николаевич, а вы где будете – с нами, у бровки, или на трибуне от Дятлова скрываться? – нерешительно, но по делу, спросил Серёжа.
- Эх, Березин ты мой, Березин! – обнял мальчика за плечо Назаров. - Помнишь, как в стихах у Владимира Высоцкого:
Так прошу: не будите меня поутру –
Не проснусь по гудку и сирене.
Я болею давно, а сегодня помру
На Центральной спортивной арене.
Буду я помирать - вы снесите меня
До агонии и до конвульсий
Через западный сектор, потом на коня –
И несите до паузы в пульсе!
21
Воробьиной стаей вылетели мальчишки на поле, дыша неудержимой жаждой дать настоящий бой ещё не победившему сопернику. Следом за ними немного обескураженный завертевшимися вокруг него событиями двинулся Назаров, но на выходе в дверях его остановил непонятно откуда возникший Дятлов.
- Да ты, я смотрю, неуважаемый, и чтец, и жнец! – толкнул он в грудь Дмитрия Николаевича. – Слушай, ты, столичный гость, ну, что тебе здесь нужно? Что ты здесь забыл? Тебе же русским языком было сказано, не появляться рядом со школьниками. А ты снова за своё. Долго доходит или как? Или в этот раз мне уже с нарядом полиции тебя выдворять домой надо?
Назаров слегка пошатнулся, но устоял на ногах. Дятлов выглядел омерзительно: одутловатое лицо перекосилось, меж поджавшихся пухлых губ обнажились кривые клыки, в глазах пропал белок, отчего они стали выглядеть мелкими, как у грызуна. Дмитрий Николаевич во избежание возможного удара со стороны Дятлова сделал пару шагов назад.
- Олег Владимирович, не слишком ли много вы на себя взяли? Не надорвётесь? Да, вы мне определили некоторые границы: я не появляюсь в возглавляемой вами школе. Хоккей! Тогда и я поставлю свою границу: не возникайте на моём пути, особенно в тёмных коридорах, где нет свидетелей, - спонтанно выскочило у Назарова.
- Ну, не вопрос, давай поговорим как мужики! – рявкнул Дятлов, расстёгивая верхние пуговицы жёлтой рубашки, торчавшей из-под несочетающегося с ней серого пиджака. – Моё условие: ты отваливаешь от неё, я не мешаю в жизни тебе. Ты понимаешь, о ком и о чём я. Ты не такой дурак, чтобы не понимать этого.
- А если не отвалю, то что? – издевательски спросил Назаров, осознавая, что речь, конечно же, идёт о Юлии Павловне.
- То всё! – крикнул Дятлов.
- А точнее? Что всё?
- Проблемы у тебя будут, очень большие!
- Так она уходит из школы. Из-за тебя, дурака, уходит. Ты же её довёл до того состояния, когда человек готов идти куда угодно, только не под твоё талантливое руководство. Уж не собираешься ли ты, рабовладелец, её цепями к кабинету приковывать?
- Это не твоё собачье дело, тренеришка недоточенный! С Юлей я сам договорюсь, без твоих назиданий. Я прошу тебя, просто прошу: уйди с моей дороги, не становись между нами! Ты меня знаешь, я в этом городе далеко не последний человек, многое могу. Но ты же совершенно не знаешь её! Мы уже пять лет вместе…
- Это я-то не знаю её? Да это ты не знаешь того, что знаю я о ней!
- И что же ты знаешь, негодяй!? Что!?
- Я знал её двадцать лет назад. Знал её родителей. Знал её сестру. Знал мужа её сестры. Знаю, что с ними случилось. Это ты совершенно левый пассажир во всей этой длинной жизненной истории.
- Я не понял, что ты сейчас сказал. Что произошло? Скажи мне! Я должен знать.
- А кто ты такой, чтобы я тебе раскрывал семейные тайны человека, которого ты пять лет держишь в качестве игрушки? Уйди с моей дороги, Дятлов. Я по-хорошему тебя прошу. Не буди во мне зверя и дай мальчишкам нормально доиграть финал, не разбивай их мечты.
Напыщенный и яростный до этого Дятлов вдруг обмяк, опустил голову, присел на край скамейки. Пропала надменность, в уголках глаз заблестела мокрота.
- Назаров, умоляю тебя… Ну, хорошо, ты унизил меня. Растоптал. Ты победил. Хочешь, я на колени перед тобой встану, - всхлипывая, прогнусавил он. – Но оставь нас с Юлей. Я ведь с женой уже практически развёлся из-за неё. Ну, чего тебе не хватает в твоей Москве? Чего? Зачем ты припёрся сюда мучить людей, которые тебе ничего плохого не сделали? В твоей Москве собраны самые красивые женщины страны. Все красавицы едут в столицу. И учителей физики там, наверное, красивых много. Сколько в Москве школ – тысяча, две, три? Зачем ты здесь? Ну, скажи…
- Мне нечего вам сказать, Олег Владимирович. Есть вещи в жизни, которые словами не выразишь. Они находятся внутри. И не всегда требуют публичной огласки, - Дмитрий Николаевич переступил через вытянутые ноги окончательно раскисшего Дятлова и вышел на беговую дорожку стадиона.
На табло уже горели цифры 2:1 в пользу «двадцатки». Мальчишки сумели сократить счёт в матче, но по общему впечатлению от содержания игры, далеко не всё у них получалось. Слишком слаженно играл соперник, а его линия нападения порой просто сметала оборону команды Березина, и лишь мужество Никиты Белова раз за разом выручало коллектив. Впрочем, воспитанники Дмитрия Николаевича уже не выглядели откровенными мальчиками для битья, как в первом тайме, в отдельных эпизодах даже переигрывая мобильных футболистов «двадцатки». Назаров решил, что пора дать шанс Щукину. Только он с его спортивной злостью и неуплаченным моральным долгом перед командой способен что-то поменять в атаке.
- Ваня, ты размялся, готов? – спросил наставник.
- Да, Дмитрий Николаевич, готов! – бодро отозвался Щукин.
- Смотри, Ваня, как-то неубедительно выглядит сегодня Владик Петренко, устал он, а между тем против него на левом фланге обороны у «двадцатки» какой-то мелковатый и щуплый шкет играет, - Назаров кивнул на поле, показывая зону, где предстояло бороться Щукину.- Обрати внимание, он всё время пласируется и жмётся к штрафной, даёт хороший простор для прорывов и точных прострелов. Идёшь на правый фланг атаки и рви этого парня, грузи на Куксова, Власюка и Березина. Он сегодня, кажется, в ударе, но не хватает комбинационной игры. Помоги ему. Ну, и в целом, развернись так, как ты умеешь. Верю в тебя, Ваня!
Сначала Щукин не вписался игру, долго приноравливался, пытаясь в одиночку зацепиться за мяч и протащить его вдоль боковой линии. Но потом, словно прочитав замысел тренера, к флангу подтянулся Серёжа Березин, предложивший разбираться со «шкетом» при помощи комбинаций «в стенку». Разыгрывали на высокой скорости, в одно касание, просили партнёров чаще делать передачи на правый фланг атаки. Занервничал вратарь соперников, заставляя игроков обороны активнее атаковать Щукина и Березина. Но сразу же на противоположном левом фланге стали появляться свободные зоны для стремительных прорывов Куксова и Власюка. «Двадцатка» зашаталась как одинокое дерево на семи ветрах.
В это время на западной трибуне стадиона болельщики рассмотрели фигуру наставника Назарова. Он интенсивно жестикулировал, напоминая опытного дирижёра перед симфоническим оркестром. При этом каждый его жест мальчишки читали, словно ноты, послушно выполняя поступающие вводные.
- Ребята, кажется, это Дмитрий Николаевич! Да, это он! – закричала Света Крамских.- Ребята, ура! Поддержим нашего тренера! Его фамилия Назаров! Все вместе: На-за-ров!
Вся западная трибуна встала с мест и, сопровождая скандирование громкими аплодисментами, мощно загудела, засвистела, зашелестела на все тональности: «На-за-ров! На-за-ров! На-за-ров!»
Дмитрий Николаевич услышал этот шум, повернулся к трибуне и, подняв длинные руки над головой, тоже поаплодировал болельщикам. В этот момент, легко убежав на правом фланге от назойливого, но растерявшегося «шкета», Щукин ложным замахом столкнул двух защитников между собой, вышел на угол вратарской площадки и лёгким касанием передал мяч под удар Березину. Тот находился прямо напротив ворот, из которых бесшабашным, но самоотверженным прыжком в ноги уже выскочил вратарь «двадцатки». Можно было забивать, но Серёжа коварно сделал холостой шаг вперёд, обманув и безнадёжно рухнувшего на газон вратаря, и догоняющих его защитников. Мяч хитро скользнул по траве вдоль линии вратарской площадки и оказался в ногах у одиноко стоящего Дениса Куксова, которому оставалось только отправить его в пустые ворота.
Счёт сравнялся, при этом создалось ощущение, что команда Березина даже не приложила для этого сверхусилий. Психологическое преимущество перешло к ней. Концовка матча прошла в очень ожесточённой борьбе, где несколько сильнейших ударов нападающих «двадцатки» снова намертво взял бесспорный герой матча Никита Белов. Финальный свисток арбитра возвестил о том, что соперников ждёт футбольная лотерея - серия пенальти.
22
Какой-нибудь месяц назад, пожалуй, никто даже не осмеливался мечтать сыграть вничью с командой двадцатой школы. Такое достижение считалось ни практически, ни даже теоретически невозможным. Теперь же никто из подопечных Дмитрия Николаевича уже не собирался проигрывать даже в серии пенальти.
Серёжа Березин собрал основной состав вокруг себя и, поочерёдно глядя партнёрам в глаза, спросил, кто психологически чувствует в себе уверенность не промахнуться. И был удивлён, когда буквально все игроки, включая вратаря Белова, дружно вызвались бить.
- Ну, вы даёте, пацаны! – засмеялся Серёжа. – Мне из вас надо пятерых выбрать! Как прикажете поступить? Жребий бросать?
- Ничего бросать не надо, Берёза! – спустившись с трибуны и тихо подкравшись к партнёрам, с какой-то невероятно уверенной таинственностью проговорил Максим Шохин. – У «двадцатки» две подставки в команде. Им баранку надо засчитывать.
- В каком смысле, Макс? – переспросил ошеломлённый новостью Серёжа.
- Да в том, что оба нападающих у них – старшие – Егор Козлов семиклассник, а Петя Семенихин – вообще в восьмом учится, - пояснил Шохин. - Я их знаю, они за спортшколу по старшей возрастной группе уже год играют. Я бате звонил, он говорит, что надо судье протест заявлять, пусть проверяет их, вносит в протокол, а оргкомитет – шустренько собирает дисциплинарный комитет.
Дмитрий Николаевич стоял рядом, наслаждаясь пригревающим майским солнцем, и всё слушал. Когда в него недоумённо вгрызлись одиннадцать воспламенившихся пар глаз, он негромко, чтобы никто рядом не услышал, прошептал:
- Ну, да, за участие подставных игроков из других возрастных групп будет засчитано техническое поражение. Тем более, что и видеофиксация матча есть. Здесь даже гадать не нужно. Кубок, считай, наш. Только тихо, ребята! Протест подать мы и после матча можем, в зависимости от конечного результата. А не хочется вам выиграть кубок не на заседании оргкомитета, а в честной борьбе с противником?
- Так подставки же, Дмитрий Николаевич! За это наказывать надо! Обидно! Мне две банки как раз эти двое и забили! – вспылил Белов.
- Ну, и что? Да, всего лишь два игрока, и поставивший их играть представитель команды. Они нарушители – тут без вариантов. Их надо бы наказать. А остальные ребята? Они ведь такие, как и вы. И играли очень даже хорошо, есть кое-чему у них и нам поучиться. Соперника всегда надо уважать. Докажите, что вы сильнее, сделайте это для своих болельщиков - родителей, бабушек, дедушек, для своих девочек. Посмотрите, как они ждут вашего триумфа, - лукаво улыбаясь и показывая на трибуну, парировал наставник. - Вы уже и так много доказали и им, и себе, и мне. Мне особенно. Когда-то, ребята, напротив моего родительского дома существовало футбольное поле. Потом оно поросло травой и высоким бурьяном, ворота вырвали искатели металлолома. Там даже брошенное здание есть, бывшая водокачка. Когда я был такой, как вы, мы в ней переодевались, занимались с гантелями, гирями и эспандерами. Даже зимой. Стены и крыша сохранились до сих пор, надо только двери и окна поставить, сварить футбольные ворота, соорудить душевую. Хорошее было место. А какие матчи мы там проводили… К нам, тогда ещё мальчишкам, даже взрослые мужики приходили, и мы не боялись против них играть, и побеждали. Но я о другом. Я, вот, думаю, а почему бы не вернуть этому полю жизнь? Завтра иду регистрировать наш общественный футбольный клуб, ищу сварщиков, косарей, будем приводить в порядок наш новый стадион.
- Так вы никуда не уезжаете, значит? И Дятлов на новом поле вам и нам теперь не указ? – весь сияя, как начищенная медаль, спросил Березин.
- Да куда мне от тебя ехать, капитан? Мы с тобой должны ещё областной кубок взять, и столько дел сотворить. Назначай пятёрку бьющих, сегодня это твоя прерогатива, остальные ответы на поступающие вопросы – потом, - скомандовал Дмитрий Николаевич.
- Вас, понял, тренер, - Серёжа приложил к виску горизонтально вытянутую ладонь, изображая военное приветствие, развернулся к партнёрам: - В общем, так, первым бить буду я, вторым Щука, третьим Плот пусть саданёт, чтобы наверняка – первые три пенальти без промахов, четвёртым Денис Куксов… А пятым ударишь ты, Никита.
- Как я? Я же вратарь!
- Вот и отомстишь им за две банки. Главное, не дрейфь - результат у нас в кармане. Бейте так, чтобы красиво было, для видеонарезок и фотографий в стенгазете! Чтобы паутинка в верхних углах ворот рвалась! Чтобы интервью потом у вас брали!
Назначенная пятёрка уверенно подошла к центру поля, где арбитр провёл жеребьёвку, выбирая ворота, в которые будут пробиваться пенальти, и очерёдность исполняющих удары игроков. Дмитрий Николаевич со степенным интересом наблюдал со стороны за своими беспокойными мальчишками.
В этот раз он был совершенно уверен в них. В Никите Белове, который за считанные недели вырос в стабильного перспективного голкипера и, отразив три удара подряд, не поддался ни на одну искусную уловку надменного противника во время исполнения пенальти. В дерзко и уверенно положившем мяч точно в верхний угол ворот неугомонном и добром капитане Серёже Березине. В лидере атак - буйном заводиле с азиатскими взором Ване Щукине, легко и изящно обманувшем вратаря «двадцатки». В самоуверенном цепком защитнике и балагуре Юре Плотникове, который, как всегда, мощно «саданул» под верхнюю перекладину, остановив при счёте 3:0 серию пенальти и поставив жирную точку в турнире. Да и во всех остальных ребятах, неожиданно для себя из никому не известных дворовых футболистов превратившихся в сильнейшую школьную городскую команду.
Дмитрий Николаевич с восторженным ликованием наблюдал за вручением победителям турнира кубка города, который из рук мэра принял Серёжа Березин, за безудержной радостью ребят и их многочисленных болельщиков, которые тоже внесли свой вклад в общую победу. Пусть и маленькую, но такую важную и нужную. Значит, всё было не зря. И тот день, когда проходя мимо футбольного поля родной школы, не смог не остановиться и не помочь ребятам. И тот миг, когда отпустив мучительные мысли долгих лет, принял непростое решение остаться здесь для главного разговора в своей жизни. Разговора с Юлией Павловной Березиной.
Вместо эпилога
Говорят, что у арочного мостика на улице Осоавиахима есть название. Точнее было ещё во времена дедов. Его именовали мостиком Любви. Раньше, когда деревья были низкими, а заборы домовладений казались высокими, здесь встречались молодые люди, обнимались, целовались, делали предложения. Потом эта традиция куда-то исчезла, растворилась в суете стремительного бытия. Но Дмитрий Николаевич помнил. Потому и пригласил для разговора Юлия Павловну именно сюда, хотя она настаивала на праздничном ужине в честь победы сына в тиши домашнего уюта.
- Вы меня заинтриговали. Вообще вы весь такой таинственный, мне с вами даже как-то не по себе бывает. Этот мост, этот майский вечер… - с лёгким напевом кутаясь в болоньевую ветровку, проговорила Юлия Павловна
- Мне кажется, настало время снять эту завесу тайны, - с напряжением в голосе выдавил из себя Дмитрий Николаевич. - На этом самом месте, Юлия Павловна, я когда-то познакомился с вашей старшей сестрой. С человеком, которого я любил всю жизнь и, кажется, продолжаю любить до сих пор. А вы так на неё похожи…
Березина охнула и непроизвольно отшатнулась в сторону.
- Вы знали Вику? Почему же не говорили об этом?
- Да, знал… У нас с ней был роман, ещё в школе. Я учился в параллели на два года старше, а вы тогда были, полагаю, слишком малы и в меру увлечены своими детскими забавами, чтобы зря тратить время на слежку за сестринскими ухажёрами. Вика умела хранить тайны, даже, как видится мне, от родной сестры. Спросите у мамы, возможно, она что-то помнит.
- Да, обязательно поинтересуюсь. И что дальше? Что дальше? Чем закончился ваш роман?
- После школы Вика решила поступить в колледж в Москве, и я тоже вслед за ней подался в столицу…Это тяжёлое для меня воспоминание… Мы учились в разных заведениях, жили в общежитиях на разных концах города, встречались, строили какие-то планы, пытались начать совместную жизнь. Но, как часто это бывает, айсберг быта оказывается крепче обшивки любви. Я безуспешно пытался свить наше гнездо. Вика металась в исканиях. Потом она вышла замуж. Только, к сожалению, не за меня. Он ворвался в нашу жизнь стремительно - не столь красив и умён, но достаточно богат и напорист. Грудин его фамилия. Ваша сестра стала Грудиной, она выбрала его, у него это был второй брак. Так ведь? – поднял затуманившиеся глаза побледневший Дмитрий Николаевич.
- Так, всё так, - лихорадочно закивала Березина. - Странно, что я не знала о вашем существовании. Эх, Викуся…
- Ну, как вы понимаете, я остался один, занялся своей журналистской и литературной карьерой. Ждал, а вдруг у них не сложится жизнь, и она вернётся, - Назаров строго глянул в глаза Юлии Павловне, точно его былая надежда касалась её. - Но Вика, к сожалению, не вернулась, «Титаник» пошёл на дно, распятые отношения не воскресли. Она была счастлива с Грудиным, как мне казалось со стороны. Нет, нет, она определённо была с ним очень счастлива, это просто мне хотелось иного. Прекрасный заботливый муж, сын…Серёжа… Чего ещё?
- Подождите… Вы всё знаете?
- Да я знаю. Когда они погибли в автокатастрофе, Серёжу должна была забрать его московская бабушка, но она от горя скоропостижно скончалась. Бизнес Грудина растащили партнёры, да он и работал, в общем-то, под чужим началом. Потом я совершенно случайно… нет, не случайно… Через знакомых я узнал, что двухлетнего на тот момент Серёжу усыновила сестра Виктории. Я понял, что это были вы, но вы были так далеки и незнакомы мне. Вот почти и всё…
- Да, это очень тяжёлая история… Для мамы и для меня тоже. В школе никто не знает, что Серёжа приёмный сын, и Серёжа ничего не знает и не помнит, - сдавленно, пытаясь проглотить комок в горле, призналась Юлия Павловна.
- У всей этой печальной эпопеи есть некая недосказанность, – почти прохрипел Назаров, показалось, что у него пропал голос.
- Что за недосказанность?
- Дело в том, - прокашлялся и заговорил ровнее Назаров, - что когда мы с командой составляли заявку на участие в турнире кубка города, я проверил у ребят свидетельства о рождении. Серёжа родился в августе. Родился двадцать первого числа, и я это точно знаю, здоровым доношенным ребёнком, весом почти четыре килограмма. Так ведь?
- Да, в августе. Я была тогда у Вики в роддоме, крупный был карапуз, вы правы. И что? Вы снова меня мучаете, Дмитрий Николаевич, говорите скорей! – вскрикнула Юлия Павловна.
- Мы с Викторией расстались в конце января. Нет, не так, Грудин появился в её жизни в конце января. Первый раз пригласил её в ресторан – он был клиентом нотариальной конторы, в которой Вика работала. В конце января, слышите? А это значит, что ни при каких условиях он не мог быть отцом Серёжи.
- И…?
- И это значит, что отец Серёжи я...
- Но у вас нет никаких доказательств, никаких хотя бы косвенных подтверждений этому предположению, - импульсивно замахала руками Березина.
- А вы хотите, чтобы они были?
- Да, чёрт возьми! Да, хочу!
- Правда хотите или вы просто разозлились на меня за это откровение?
- За что мне на вас злиться, Дима? За что? За всё хорошее, что вы сделали для Серёжки? За то, что перевернули мою жизнь, сняли пелену с моих глаз и наконец-то дали мне образумиться, принять это чёртово решение расстаться с Дятловым? Мне хочется действительно, чтобы вы были отцом Серёжи. Именно вы! Настоящим отцом. Чтобы в его венах текла ваша кровь. Я хочу. Я очень, очень этого хочу, Дима! Ты же сам видишь, как Серёжа относится к тебе. И я хочу…дать тебе то, чего не дала моя сестра - счастье…
- Вы даже не заметили, как перешли на ты.
- Извините…Извините, если что-то не так…
- Нет, мне определённо было бы так легче с тобой общаться, - Назаров нежно и очень осторожно, словно боясь испугать, взял Березину за руку. - Я, Юля, сохранил нашу переписку с Викой ещё двенадцатилетней давности. Все сообщения хранятся в файлах моего ноутбука. Я их часто перечитывал, не мог смириться с потерей. Виктория внесла меня в чёрный список лишь в середине февраля того года, когда родился Серёжа, а до этого она не могла разобраться в своих чувствах, понять, что с ней происходит, не могла решиться, с кем ей быть. У неё только начинался роман с Грудиным. Я покажу тебе всё.
- Я верю… Хоть ты так долго обманывал меня. Мог бы сразу рассказать всю правду, раз уж я не дождалась её от родной сестры.
- О том, что Серёжа мой сын, я понял только накануне турнира. И лишь тогда я начал присматриваться нему с иного ракурса и другими глазами. А он ведь похож на меня. У него те же манеры игры на поле, он очень легко повторял все показываемые мной технические приёмы в то время, когда у других мальчишек на это уходило немалое время. Я, к слову, тоже был капитаном сборной школы. И, в конце концов, ты знаешь, что он сделал?
- Что?
- Когда-то давно, ещё десятиклассником, я нацарапал на двери раздевалки спортивного зала школы надпись «Дима+Вика». Последний раз, когда мы там занимались с ребятами, я увидел новую надпись. Представляешь, это надпись «Серёжа+Света». Думаю, понятно, какая Света.
- Крамских, какая же ещё. Хорошая девочка, будущая журналистка, наверное. Пусть дружат, я не против.
- Согласен. Мне будет интересно проследить за их отношениями и, может быть, когда-нибудь написать о них художественную повесть. А наш роман я уже пишу. Представляешь, роман о физике и лирике. Нет, точнее о физичке и лирике, - улыбнулся Дмитрий Николаевич, Юлия Павловна сжала кисть его руки.
Они присели на кованное ограждение мостика. А с другой его стороны, не обращая внимания на скрытых распустившимися ветками плакучей ивы взрослых, подошли Серёжа и Света. Они громко разговаривали, о чём-то весело спорили и тоже держали друг друга за руки. Родители затаили дыхание, прислушиваясь.
- …И что тебе сказала англичанка? – хохоча, спросила Света.
- Что она сидела на верхней трибуне и видела всю нашу финальную игру. И поняла, что английский – это не моё, моё - это футбол, и автоматически заочно поставила мне зачёт. Вот так, никаких долгов я теперь не имею. Должен только Дмитрию Николаевичу помочь в восстановлении нашей новой футбольной площадки.
- Смотри, Серёжка, наша яблоня почки выпустила!
- С ума сойти! Это ты оживила её!
- Ты тоже. Давай ей имя дадим?
- Какое?
- Назовём её Дуня, Дуняша. Я, когда её оживляла, я дула на неё своим тёплым дыханием.
*
…А с другой стороны мостика Юлия Павловна подумала, что не зря её преследовали предчувствия о том, что был во внезапном появлении Назарова какой-то загадочный знак судьбы. Но теперь он расшифрован.
Мяч не круглый
© Copyright: Сергей Петрович Волошин, 2024
Свидетельство о публикации №224020401621
Свидетельство о публикации №224020401621
Рецензии