Глава 4

Глава 4
Игнат готовил ужин вместе с сыном, на которого не забывал покрикивать. Антошка обижался, но молчал, стараясь изо всех сил, чтобы получить одобрение отца.
— Мам, уборку отменили из-за плохой погоды, линейка завтра, — отрапортовал он, заметив мать.
— Ты хлеб подашь или нет? — сухо осведомился Игнат. Опустив голову, Антон побрел к хлебнице. — Ната, у тебя завтра выходной?
 Она кивнула, обняла Антошку, прижимающего к груди буханку хлеба, взъерошила его короткие темные волосы:
— Как дела в школе, сын?
— Прекрасно, мать, — в тон ей отозвался Антон, радостно улыбаясь.  Всё-таки не хватает сыну внимания, — Завтра всё узнаешь. Пап, ты же придёшь в школу?
— Приду, — хмуро пообещал Игнат, не стараясь даже скрыть раздражение, вызванное нерасторопностью сына.
— Мне Иваныч отпуск обещал на июнь. — сказала Ната.
— Ну хоть раз в году сын будет регулярно питаться горячими обедами, — отозвался Игнат. Ната кивнула. Что ж, справедливо, у неё в самом деле не хватает времени ни на ребёнка, ни на мужа. А что сделаешь, если такая работа. С восьми до семи, ещё и выходные не всегда в полном объеме.
— Иди переоденься, мокрая вся, заболеешь ещё. — замечание Игната совсем не выглядело как забота.
Ната ушла в комнату. До нее доносится строгий голос мужа: он снова что-то требовал от Тошки. Возвращаться на кухню не хотелось. Лечь бы сейчас не раздеваясь, закрыть глаза и забыться до утра спасительным сном. Но надо готовить сыну праздничную одежду к линейке… Наспех переодевшись, Ната завертелась в домашних хлопотах.
— Мам, расскажи что-нибудь, — попросил Антон, когда, справившись с домашними делами, Ната зашла пожелать сыну спокойной ночи. Она помолчала несколько секунд и неожиданно для себя запела:
— Если ссорились мы, ты её защищала,
Упрекала меня, что не прав я во всём,
Наш семейный покой как могла сохраняла,
Навсегда позабыв о покое своём,
О покое своём...
Тошка давно уже уснул, а она всё смотрела в тёмное окно.
1989 г
Также она пела, сидя на крыльце, а Валентин играл на баяне, не сводя с нее сияющих глаз. Мама Нина всё чаще хмурилась и одёргивала внучку по любому поводу. Поучительные истории о глупых деревенских девушках подтверждались конкретными примерами из жизни. Ната смеялась в ответ, а по утрам, распахивая окно своей комнатки, находила на подоконнике полевые ромашки.
Мама Нина запрещала ей гулять с Валентином, но с танцев они всё равно неизменно шли вместе, держась за руки. Запреты не имели силы.
Однажды Нату после работы подкараулил Игнат. Он оперся на стену магазина так, что она оказалась в конце его рук:
— Что же ты, красивая, слово не держишь? Обещала свидание, а сама...
— Дай пройти, — попросила она, опасаясь, что Валентин увидит эту сцену и ввяжется в драку.
— Совсем страх потеряла? Нос воротишь? Думаешь в Москву укатить?
– Твоё какое дело?
- Большое. Москвич тебе всё равно бросит, а со мной как за каменной стеной будешь. Я ж тебя на руках носить буду... — ладонь Игната грубо скользнула по её талии. Ната залепила обидчику звонкую оплеуху и, вырвавшись наконец, бросилась прочь.
— Всё равно моей будешь! — крикнул ей вслед парень, — Завтра в сваты приду! Тёть Нина тебе мозги на место вправит.
Валентина Ната встретила по дороге домой, он шёл ее встречать. Парень сразу заметил её состояние спросил что случилось.
— Игнат опять чудит.
— Давай я с ним поговорю?
Ната поёжилась:
— И что ты ему скажешь?
Валентин помолчал, собираясь с мыслями, потом твердо сказал:
— Что у меня самые серьезные намерения. Что я хочу видеть тебя рядом всю жизнь, и никому не дам в обиду.
Она остановилась посреди дороги.
— Правда?
— Правда, Ната, правда.
— Валя, — Ната шагнула к нему и попала в крепкие объятия, — Я тоже хочу рядом быть... всегда.
— Натка… моя ты хорошая, — Валентин нехотя отпустил её, — Идти надо, Нина Сергеевна волноваться будет. Она сердится, когда ты поздно возвращаешься и со мной.
— С тобой не страшно, — беспечно засмеялась Ната и тут же осеклась, серьёзно взглянула на Валентина, — Пожалуйста, ничего Игнату не говори. Даже близко к нему не подходи. Он тебя убьёт, если узнает...
— Не думал, что ты так всяких дураков боишься.
— Я просто его знаю.
А Игнат действительно явился в сваты через несколько дней, пока она была на работе. Хорошо ещё, что в тот вечер Ната пришла домой одна, Валентин на работе задержался.
— Вот она сама, к ней и обращайтесь, — встревоженная, раскрасневшаяся мама Нина указала на вошедшую. Ната остановилась в дверях. Игнат был не один, с тёткой и старшим братом. Сердце ёкнуло и провалилось в пятки.
—Нат, а к тебе вот тут… — нерешительно начала речь мама Нина, с трудом подбирая слова.
— Ната, ты девка молодая, видная, а у нас парень — жених завидный, — затараторила тетка Игната.
Ната мельком взглянула на бутылку водки, стоявшую на столе. «Столичная». Эта деталь стала последней каплей — девушка не могла простить Игнату сцену в магазине. Ее охватила ярость.
— А я вот не завидую! — выпалила она, схватила со стола бутылку и обернулась у маме Нине, — Что, пропили уже невесту? Вопрос решённый? Пойду за любого, кто первый посватается? Как в девятнадцатом веке? А вот нет! До свидания, гости дорогие, вам тут делать нечего, ищите другую видную молодуху. Не по адресу, тётя Тоня. Извини, Вить. А ты, — махнула она бутылкой в сторону Игната, — иди отсюда, и чтоб ноги твоей тут никогда больше не было!
Гости испарились мгновенно. Ната, подбоченясь, оглядывала опустевшую комнату. Мама Нина тихо рыдала в уголке, причитая:
— Что же это за напасть такая? Ну не девка, а проклятие. Вежливо отказать нельзя было? Да ты себя на всю округу ославила! Да кто тебя замуж-то возьмёт такую?
— Не терпится от внучки избавиться? — огрызнулась Ната. Не слушая больше маму Нину, она заперлась в комнате и дала волю слезам. А мама Нина причитала под дверью, на чем свет стоит проклиная Валика:
— Это бригадир твой тебя с толку сбивает. Не нужна ты ему, не нужна, уедет и забудет. А ты одна век куковать будешь, по собственной глупости. И Игната зря обидела. Он же отчаянный, отомстить может. Вот сгорит наш дом в один прекрасный день до основания...
— Не каркай  ты, — выкрикнула в ответ Ната. Она тоже боялась, но не за себя. Боялась за Валика. Уже тогда нехорошее предчувствие камнем лежало на сердце.
К приходу Валентина мама Нина немного успокоилась. Ему она не сказала ни слова ни о сватовстве Игната, ни о ссоре с внучкой, за что девушка была ей благодарна.
Об этой истории вскоре забыли или предпочли забыть. Игнат не стал выносить сор из избы, родня его тоже упорно молчала. Даже ближайшая подружка Наты, Арина ничего не знала, готовясь к собственной свадьбе.
А Ната наслаждалась счастьем. Они с Валентином бродили по ржаному полю, выискивая синие головки васильков, слушали жаворонков и целовались теплыми вечерами на скамейке под яблоней, где их никто не мог заметить.
— Ната, неделя осталась... — как-то сказал Валентин.
Она склонила голову ему на плечо. Ну вот и всё. Уезжает. Возможно, навсегда.
— Я вернусь. Только Лизу заберу, документы получу и вернусь. Ты дождёшься?
Ната молчала, не в силах справиться с комом, застрявшим в горле. Валентин напряженно ждал ответа. Она кивнула, чувствуя как по щекам катятся слезы.
- Не плачь. Не плачь, родная, у нас вся жизнь впереди. Ты же за меня замуж выйдешь? Да?
И Ната поверила в свое счастье. Мама Нина искоса поглядывала на цветущую внучку:
— Смотри, девка, головы не теряй, честь девичью береги.
— Мама Нина, не волнуйся, — улыбалась Ната.
— Ох, смотри, добегаешься...
— Да Валя никогда не позволит себе ничего лишнего! — Ната покраснела, потупившись.
— Но он-то уедет. А ты останешься. И люди говорят разное. Кто тебя потом замуж возьмёт?
— Валя и возьмёт. — она покраснела ещё сильнее, — он сестру заберёт и приедет. Насовсем. Он меня не бросит, потому что любит по-настоящему.
— А ты? — озадачила вопросом мама Нина.
Ната отпустила голову. А что она? Её сердце дрогнула ещё тогда, когда она увидела Валентина впервые.
Мама Нина понимающе кивнула:
— Ты поэтому так решительно Игнату отказала? Только знаешь, твой москвич надолго у нас не задержится. Уедет обратно в город, где работы поменьше и денег побольше. И хорошо ещё, если с тобой.
Тогда мама Нина была недалека от истины. В один из тёплых летних вечеров Валентин пришёл с работы поздно. Ната ждала его на скамейке под яблоней. Он присел рядом, сказал тихо:
— Мне из Москвы сегодня звонили. Зернохранилище почти достроено, тут для меня работы по профилю нет. В должности мастера или прораба оставить не имеют права, потому что я с чертежами работать должен, а не стены класть. В общем, распределяют в Курскую область.
Нате показалось, что в одно мгновение солнце закрыли тучи и вот-вот пойдёт снег. Она вздрогнула:
— Как же так?
— Вот так. 12 часов пути. Утверждают, что в Центрально-чернозёмном районе молодые специалисты нужнее.
Ната вскочила со скамейки и бросилась в сад. Валентин догнал её, развернул лицом к себе:
— Ната, послушай, я сейчас иду к Нине Сергеевне. Подадим с тобой заявление, распишемся. Я тебе здесь не оставлю.
— А я не оставлю Осиновку. Маму Нину не оставлю. Отпусти, Валь, — она говорила тихо, устало. Валентин отпустил её, и Ната медленно, спотыкаясь, побрела прочь. Она была придавлена тяжестью этого известия. Курск. 12 часов пути. Вот так и рушатся мечты, надежды. Уезжать из родных мест она не собиралась даже ради любви.
— Ната, подумай. Какая разница, где жить, лишь бы вместе?
— Оставь меня, Валя, пожалуйста, оставь. И, прошу, ни слова маме Нине…
Если бы можно было сейчас повернуть время вспять, Ната не задумываясь бросила бы всё, но поздно. Что сделано, того не исправишь, былого не воротишь. Раньше она часто думала: а что было бы, если... Потом смирилась.