Сашина история

1.
Долго и нудно Люда добиралась до Алма-Аты. Стояла жара в то лето сорок первого.
Неделей раньше муж Виктор уехал в Минск. После присвоения очередного воинского звания получил назначение в Белорусский военный округ.
Их, в сущности, не огорчала такая перемена. Давно хотели жить своим домом. В Ленинграде, на Лиговке, в двух небольших комнатах проживали впятером. Людины родители и брат-инвалид уступили им большую комнату, а сами ютились в проходной. Так что, к осени наметили переезд в Белоруссию. Обещали жильё в самом Минске.
Старшая сестра Алина, ещё студенткой мединститута, вышла за однокурсника Гусмана. По окончании, с мужем  уехала в Алма-Ату. Уже 10 лет преподаёт в Казахском мединституте. Защитила кандидатскую. Доцент. Муж – известный в городе хирург.
Встретили Люду восторженно, как посланца с «большой» земли. Приветствия, семейные новости, заняли весь день приезда. Дальше заговорили о непредсказуемых  выпадах германских союзников, о передвижении немецких войск к нашим границам… Но, когда Молотов объявил по радио о начале войны, для всех эта новость была неожиданностью.
Связь с Виктором прервалась. Через неделю после начала войны был оккупирован Минск. Люда в панике засобиралась в Ленинград. Алина была категорически против. Москву уже бомбили. Глупо в такой обстановке добираться через всю страну. С работой она не связана. Уволилась перед отъездом. Паспорт при себе. Не было диплома медсестры… Это не беда. Родители вышлют или сами привезут. Им лучше ехать сюда, чем ей туда. И без диплома возьмут её на работу. Здесь надо устраиваться. И с одеждой сестра по¬может, благо рост и размер у них один. Это ненадолго. Война скоро кончится. Отборные Сибирские дивизии погонят фашистов. Подвезти только наших к передовой.
Ошибались наши люди. Война кончилась через пять тяжёлых долгих лет…

2.
Умерли  от голода в блокадном Ленинграде родители и брат. Уже в конце войны сообщила им Людина подруга. Служила она в войсках местной противовоздушной обороны. Зашили стариков в простыни и на саночках свезли на Марата. Там, на бывших Бегах, складывали замёрзшие трупы. После увозили для захоронения, где-то на Пискарёвке. Брат умер раньше. Квартиру их заняла жилконтора, поскольку на первом этаже. В старое помещение попал снаряд – снесло полстены. Вещи перенесли в бомбоубежище. Всё под замком. «Какие там вещи…» – подумала Люда.
За неделю до Победы подорвался на мине муж Алины – Гусман Муртабаев – талантливый хирург, о чём с глубоким соболезнованием сообщалось в письме командования части.
Тяжело сёстры переживали потерю родителей, брата. Сообщение о гибели мужа и вовсе потрясло Алину. Донимали приступы мигрени, резко ухудшилось зрение.
Виктор дважды был ранен. Чудом остался жив.

3.
Тогда, в конце лета 41-го, Люда устроилась медсестрой в Дом малютки. Прикрепили её к группе самых крошечных. Некоторым не было и недельки. Работали в две смены. Уже к концу года детей оказалось гораздо больше положенной нормы, при том же количестве персонала. Люда выматывалась Особенно после ночной смены. Еле добиралась до дома и валилась в кровать. В Ленинграде началась блокада. Вестей оттуда не было. Вся информация шла из чёрной тарелки радио. Из госпиталя пришло письмо от Виктора. Находился где-то на Урале. К весне прислал аттестат. Могла бы и не работать так тяжело. Но нет, теперь не уйдёт. Сильно привязалась, сердцем прикипела к мальчику. Буквально недельного привезли его из роддома. Тяжёлые роды принимала Алина. Мать спасти так и не смогли. Со слов матери ребёнка, родные погибли в Белоруссии. Муж на фронте. Получила только одно письмо. Жив ли? И оказался этот малыш совсем один. Такой слабенький мальчик с грустными глазёнками. Не жилец он, сетовала Алина. Для мальчика шесть фунтов маловато. Назвали Сашей. Выходила его Люда. Этот дорогой ей человечек, Саша Фельдман, был один еврей среди деток разных национальностей. От многих матери отказывались сразу после родов. Многих подкидывали к дверям роддома. А Сашенька был сыном мамы Раи, скрипачки Одесской оперы. Театр эвакуировался в Красноярск, а беременная Рая  решила ехать к родственнице. Но та её не дождалась. Эмигрировала ни то в Турцию, ни то в Палестину через Южную границу. Пока Рая добиралась до Алма-Аты, её обокрали. Приехала без вещей и без денег. Слава Богу, паспорт зашила в лифчике. Судьба свела её с Алиной. Приняла она в одинокой беженке участие. Устроила с квартирой и с работой в деканате делопроизводителем. Потрясённая, и похоронила, как подобает.
Уже через год после Раиной смерти пришла похоронка о гибели её мужа. Решение усыновить мальчика Люда приняла без колебаний. Но мудрая Алина советовала не торопиться. Если Виктор вернётся с войны, акция усыновления  и юридически, и этически станет правомерной. В том же случае, если одна усыновит ребёнка, на каком основании Сашенька будет носить фамилию её мужа? А отчество? Чьё отчество будет дано ребёнку? Этот непростой вопрос следует согласовать с Виктором. Люда согласилась с доводами сестры. Только просила похлопотать в городском Отделе здравоохранения о признании за ней материнства, доверить ребёнка. Виктора повысили в звании, и он выслал аттестат на большую сумму. Она уйдёт с работы. Мальчика заберёт домой.

***
Вскоре, не без помощи сестры, Люда получила документы на сироту Фельдмана Александра. Оставила работу. Забрала Сашеньку из Дома малютки. Гусман тогда уже полгода оперировал в полевых госпиталях. Их красивая дочь-студентка, перебралась в семью жениха. Якобы мешала учёбе домашняя суета с младенцем.
Только в конце войны написала Люда мужу об этой истории. Просила понять её, верить ей и, если согласен на совместное усыновление, они с мальчиком приедут в Ленинград. За пять лет семейной жизни детей не нажили. Так что, может это воля свыше.

4.
Конец войны Виктор встретил в Германии. По рапорту направлен в Ленинград, для сдачи экзаменов в Военную академию.
Получив такое известие от жены, удивился. Думал недолго. Жене верил. А когда увидел малыша, шагавшего рядом с женой, ручонкой ухватив рукав своей названной матери, умилился, пустил слезу и мгновенно признал в этом маленьком человечке сына.
И началась вторая половина их жизни. Позади много горя. Впереди большие надежды. Они ещё молоды и жизнь продолжается.

***
Вопрос Сашиного усыновления следовало решать в Алма-Ате. Алина снова помогла. И не пришлось им с ребёнком путешествовать в Казахстан. Все хлопоты позади. Документы в порядке. Александр Викторович Соловьёв – их сын. Виктор уже третий год учится в Академии. Весь их курс -  фронтовики. Люди бывалые. Приём шёл щадящий. Но возраст имел первостепенное значение. Виктор – перестарок.  Ему 30. а предел - 28. Поволновался. Но, подполковник, после Военного спец.училища, награждён - пошли на исключение.
Рядом с Академией, в новом кирпичном доме у них отдельная хорошая квартира. Соседи – славные люди. Помоложе их. Они теперь Виктор Иванович и Людмила Петровна. На работу она так и не пошла. Всё занималась Сашенькой. Мальчик толковый. В меру подвижный. Чёрные волоски курчавились. Черноглазый. Красивый. Соседи удивлялись – «в кого малыш?»
«В деда», -  дружно отвечали родители. Отец и мать - типичные славяне. Так что,
эти вопросы смущали. О Сашином усыновлении знал только начальник полит-управления Академии. Требовались документы, очень подробно удостоверяющие личность усыновителя, плюс материальное обеспечение. Виктора возмущали такие жёсткие правила. Война оставила свой след в судьбах многих детей, и эта волокита отпугивала потенциальных родителей.
Детишки оставались  в детдомах, тосковали по семье, по родительской ласке.
Факт усыновления обещано держать в строгом секрете. Но, кто там знает?
Поделится с женой, попросит молчать. Это и будет концом тайны.

5.   
Прошли годы… Саша - студент 4-го курса Политехнического института. Отличник. Получает повышенную стипендию. Весёлый, компанейский, умный Саша – любимец группы, лидер факультета. Участник 8-го Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Хельсинки. Родители обожают сына. Виктор Иванович после Академии закончил адъюнктуру. Он кандидат военных наук. Преподаёт в Академии. Полковник. Людмила Петровна занимается домом. Каждое лето отправляются на машине в Крым. Врачи рекомендовали Сашу возить к морю. Бронхит. Теперь он взрослый. Окреп. По традиции  каждый год отдыхают в Крыму. Виктор Иванович завзятый автомобилист. Обучил и Сашу шоферскому делу. У них «Волга».

Если покопаться в памяти, Саше видится такая картине: заплаканная мама сидит за столом напротив незнакомого мужчины. Мама представляет ему Сашу. Мужчина улыбается, подаёт Саше руку, гладит по голове. Больше никогда этого человека в их доме он не видел. Этот эпизод из далёкого детства невольно пришёл на память после того, как узнал о себе нечто, во что трудно было поверить. Почему же, всё-таки, он стал задумываться, присматриваться, и не сразу поставил вопрос перед родителями… Началась эта история после по¬ездки на фестиваль. Там, в Хельсинки познакомился с Кирой  - активной сотрудницей Райкома комсомола. Они не могли наговориться. Естественно, встречи продолжались и в Ленинграде. Он познакомил её с родителями. Высокая симпатичная Кира произвела хорошее впечатление. Мама выразила особое удовольствие. Она давно напоминала Саше о существовании особ жен¬ского пола. Лена – соседская девочка, с которой играл в детстве, неоднократно видела Сашу в обществе Киры. При встрече не отвечала на его приветствие, надменно отворачивалась, награждала Киру презрительным взглядом. Лена и Саша на одном курсе. На ближайшем институтском вечере отдыха они оказались рядом. Лена пригласила Сашу на «белый танец» и заинтриговала тайной о нём. Затащила его в пустую аудиторию, по¬висла на шее, объяснилась в любви, просила себя поцеловать, что он немедленно и исполнил и, сделала странное сообщение о нём самом, как о сироте-приёмыше, клятвенно заверив в правдивости сказанного.  Ему стало не по себе. Он оторопел. Нервно смеясь, вышел, не оглядываясь из аудитории.
Саша всё откладывал объяснение с родителями. Никак не мог он поверить в истину сказанного ветреной Леной, потому не хотел начинать эти объяснения.
Но сомнения не отступали. Если Лена сказала правду? Почему тогда дорогая мама и любимый отец  скрыли от него этот факт? По крайней мере, во время получения паспорта, могли бы ему открыться. Тогда, в аудитории, после лениного сообщения, он вёл бы себя иначе.
Наконец, Саша выбрал момент субботним вечером, когда ужин подходил к концу. Волновался. Боялся своим вопросом обидеть родителей. Особенно жалел маму. Но, всё-таки, решился.
Начал он так:
- Мама и папа, прошу меня понять и простить. Мне бы очень хотелось уличить нашу соседскую девочку Лену во лжи. Но прежде мне надо знать истину.
Людмила Петровна побледнела, испуг стоял в глазах. Отец резко встал из-за стола.
- Я что, вам не родной сын? Это правда?  Кто же мои настоящие родители? Вы их знаете? Где они?
В этот момент Людмила Петровна разрыдалась. Отец бросился её успокаивать. Ответа Саша не услышал. Пауза затянулась, и он понял: соседская девочка не солгала. Ему почему-то стало горько и обидно. Он почувствовал себя одиноким, безродным, чужим для своих родителей.
Отец нарушил затянувшуюся паузу.
- Сынок, ты должен понять и не судить нас строго. Мы с мамой надеялись на исключение из правил. Наивные, мы ошиблись. Почему не посвятили в историю твоего рождения? Как-то получилось, само собой. А по прошествии многих лет, вовсе стало невероятным вести объяснения от имени неродных лиц. Ты, возможно,  помнишь, к нам приходил гость. Тебе тогда было лет десять. Это был настоящий твой отец – Фельдман Борис Яковлевич. Он понимал, что не стоит тебя травмировать, и не предлагал объявить тебе о своём отцовстве. Тем паче, он увидел тебя впервые. У него семья и дети есть. Проживает где-то за границей. Не уточнил где. Я так понял, служит он в органах. Свой визит объяснил желанием увидеть первенца и, если будет необходимость, помогать материально. В Алма-Ате узнал о твоём усыновлении в архивах Загса. Как мы с ма¬мой поняли, приехал он в нашу страну впервые после войны.
Людмила Петровна, всё ещё всхлипывая, рассказала Саше о родной матери все подробности, также историю его усыновления.  Любящими, грустными глазами смотрела она на сына и ждала прощения. Тот сидел потупясь… Потом встал, медленно приблизился к Людмиле Петровне, сел рядом на диван и, по¬медля, резко повернулся, спрятал лицо в подоле матери. Она не выдержала и снова расплакалась, перебирая курчавые пряди непокорных Сашиных волос.

6.
После успешного окончания института, Сашу оставили работать на кафедре. Два года позади, и он готовится к защите диссертации. Он, как соискатель, сдал кандидатский минимум. Наметил оппонентов. Его научный руководитель не сомневается в успешной защите. Научные разработки молодого специалиста не имеют аналогов.
По-прежнему встречается с Кирой. Четыре года их знакомства к браку не при¬вели. Безоблачной дружбы не было. Часто ссорились. Спорили с пристрастием. Неделями не виделись. Саша скучал. Однако, это не помешало сблизиться с секретаршей проектора по науке. Женщина старше. Разведена. Была инициатором их отношений. Родители в курсе. Людмила Петровна не переставала на¬поминать о Кире, как о потенциальной невесте. Саша отмалчивался. В свою любовницу влюблён не был. Бурлящие каскады чувственной раскованности красивой дамы приводили его в неловкость.


Наконец, кандидатская  начерно готова. Неожиданный вызов в Партком с предложением поехать в командировку в Алжир, нарушил его планы. В городе Аннаба строится металлургический завод при активном содействии нашей страны. Его – Сашина кандидатура подходит по всем статьям. Посоветовали серьёзно подумать о вступлении в члены КПСС. Ему уже 24. Рекомендации он, естественно, получит. Поедет за границу будучи кандидатом. На размышление дали неделю. Поездка планируется через пару месяцев. Поинтересовались, как у него обстоят дела в плане создания семьи. Поскольку командировка на два года, женатый человек предпочтительней.
Саша озадаченный вернулся домой. Отношения с родителями остались прежними. Как будто и не было того откровенного разговора. С порога заявил матери о предложении ехать в Алжир на пару лет.
- И как ты на это смотришь? Ни ждал, ни гадал такого поворота.
- Как же твоя работа на кафедре? А диссертация?
Людмила Петровна была явно против поездки. Мало того, что защита будет отложена на неопределённый время и уедет сын на такой большой срок так далеко. И куда? В Африку!
- Думаю, папа не одобрит эту командировку, – заключила она.
- Представляешь, мне предложили жениться. Дескать, женатый имеет приоритет. Интересно, на ком же за эти несколько месяцев я должен остановить свой выбор?

7.
Саша скоропалительно женился на Кире. Других невест в обозримом окружении не нашлось. После скромной свадьбы молодая переехала к мужу. Через неделю улетают в Алжир. Кира штудирует французский. Там это второй язык. С арабским ей, конечно, не справиться. Людмила Петровна с невесткой быстро нашла общий язык. Однако ей показалось странным долгое Кирино пребывание в ванной. Чтобы умыться  или окатиться под душем много времени не займёт, да и тихо там… После обнаружилось, что Кира курит. Сначала, как бы тай¬ком, на балконе, а теперь и не скрывает. Некурящего Сашу  этот факт, почему-то не смущает. Думается Людмиле Петровне – поторопился сын. Всё это - обстоятельства. Это отец рекомендовал принять предложение Парткома.
Конечно, Саша и сам не прочь был поработать за рубежом. Претендентов на такую командировку находилось немало… Видно, для сына Кира была большой загадкой, хотя и знакомы давно. Она старше Саши на пару лет. Симпатичная, но совсем не женственна. Причёска «под мальчика». Высокая и плоская. Ника¬кой косметики на лице. Никаких украшений не признаёт. Обручальное кольцо не надевает. Говорит – мешает, с непривычки. Но, наговориться им не хватало времени. Умница. Начитана. Знает немецкий в совершенстве и может объяс¬ниться по-французски. Никого не осуждает, не оговаривает. Спокойна. Уравно¬вешенна. Но, Саша не выглядит влюблённым молодожёном. Кира же тянется к нему – заглядывает в глаза, неумело кокетничает…

8.
Через два года молодые Соловьёвы вернулись из Алжира домой.
Очень соскучились по родным, Ленинграду, по своей стране, наконец. Отпуск¬ное время никуда из Алжира не выезжали. Всё экономили. Кира занималась бесконечным вязанием. Связала пять больших одеял из красивых шерстяных ниток. Теперь распускает. Будет вязать из этой пряжи разные вещи. Одеяла вывозить из Алжира можно, но не нитки. Привезла много первоклассных фран¬цузских спиц, французскую косметику, которую раздаривала друзьям и знако¬мым. Просвещали её там жёны сотрудников посольства. С ними и проводила время. Бродили по базарам, купались в Средиземном море. В воскресные дни к жёнам присоединялись мужья. Дружили семьями. Через день-два Саша к ве¬черу приезжал  из Аннабы.
Кроме всей этой мелочи привезли они деньги в валюте, что позволило им упла¬тить первый взнос на однокомнатную кооперативную квартиру и купить «Запо¬рожец».
Пока  живут у Сашиных родителей. Саша снова на своей кафедре и серьёзно готовится к защите. Кира устроилась в тот же институт в Отдел внешних связей
В её обязанности входит приём и обслуживание профессорско-преподава¬тельского состава из зарубежных стран. При встречах и переговорах пригоди¬лись её два иностранных европейских языка, также знание и толк в подборе хороших вин, лёгких закусок, сервировке стола «а ля фуршет». Её – спокойную, несуетливую, выдержанную, в общем, хорошо воспитанную, ценили в Отделе и считали незаменимой.   

9.
Два года их жизни после Алжира пролетели быстро. Они уже в своей новой, хорошо обставленной квартире. Саша на пороге защиты. Но… не всё хорошо в их доме.
Ежедневно Саша бывал у родителей. Частенько обедал. Дома, как правило, ничего не приготовлено. Часто пусто в холодильнике. Кирин рабочий день не нормирован. Иногда выходила на работу во второй половине дня. Как правило, задерживалась допоздна.
Людмила Петровна заметила беспокойное настроение сына. Всё как-то не по¬лучалось поговорить по душам. Наконец, остались они вдвоём. Кира позво¬нила, что задержится  в институте с японской делегацией. Виктор Иванович от¬дыхал в военном санатории в Приозерске. Собирался писать рапорт об уволь¬нении. Стояла золотая осень. Солнце от балкона посылало свои последние лучи. Вечерело.
- Скажи мне, сынок, что тебя беспокоит? Не нравится мне твой рассеянный взгляд. О чём задумываешься? Знаешь, плохо, что нет у вас детей. Не знаю, кто из вас двоих виноват, но, хорошо бы нам с папой  до внуков дожить.
- Мама, если я тебе скажу, что меня беспокоит, ты станешь сама переживать, а я хочу, чтобы ты жила долго и дожила до внуков. Впрочем, с Кирой детей  у меня не будет. К сожалению, она нездорова и в Алжире её здоровье ухудши¬лось. Возможно, повлиял жаркий климат, может и другое, отличное от нашего, питание, изобилие фруктов. Хотя, фрукты, по-моему, никому повредить не мо¬гут. Кира вышла за меня, будучи нездоровой. И лечение, которое она принимала смолоду, ничего не дало. У неё гормональное нарушение, выраженное, ты прости, я буду откровенен, в отсутствии месячных. Ты разве не заметила, как она стала басить после приезда из Алжира? А ещё её беспокоит прогрессирующая волосатость. Не знаю, обратила ли ты внимание, каждое утро она задерживалась в ванной. Там она наспех бреется. Лицо ежедневно, а ноги, руки раз в неделю. Теперь ты поняла, как она несчастна, и как ей тяжело? Но это ещё не всё. Кира стала пить. Причём ежедневно. Пока она не валяется по канавам, но её эта работа к такому финалу,  думаю, приведёт. И что делать? Я прошу её оставить работу. Если надо - лечиться. Одной ей  не справиться. Вот какие дела…Хотел тебя не расстраивать, а выпалил всё…Извини…
Мать молча выслушала сына. Задумалась. Поняла: положение серьёзное. Эта ванная и тишина там, это курение, сначала тайное, это равнодушие к нарядам - удивляли и озадачивали, когда Кира стала жить в их доме. И ещё поняла, не было со стороны Саши любви. Да,  дружба. Мнение, что дружбы между мужчиной и женщиной быть не может, она категорически отвергает. Случай сына - тому пример. С женитьбой поторопился, потому как увлёкся идеей  командировки в Алжир. Видела, как страдает сын, как жалеет жену. Да и Кира понимает пагубность своего состояния по поводу ал-коголя. Она же умница.
-   Какие тут извинения, сынок. Правильно, что высказался. При любящих родителях не должен ты страдать в одиночку. Следует искать какое-то решение. Тебе есть смысл поговорить с Кириной мамой. Она врач и у неё есть нужные связи. Поговори. Не откладывай.



В Отделе никто не догадался, что Кира пролечилась от алкогольной зависимости больше месяца. Предъявила липовый больничный с диагнозом «пневмония». Ольга Васильевна уговорила дочь согласиться на лечение, определила в хорошую клинику.
Вышла Кира на работу посвежевшая, окрепшая, появился румянец. Даже бросила курить. Саша доволен. Сослуживцы шутили – болеть Кире на пользу.

10.
Прошло полгода. Наконец, назначен день защиты. Разослан автореферат. Оппоненты знакомятся с диссертацией, прекрасно оформленной, отлично отпечатанной  первоклассной машинисткой.
Но с Кирой опять всё та же канитель, если не сказать – ещё хуже. К вечеру напивается до беспамятства. Продержалась после лечения месяца три и снова за своё. Курить начала ещё раньше. Саша расстроен и подавлен. По утрам серьёзно разговаривал с женой, убеждал снова взяться за лечение. Ольга Васильевна в отчаянии. Дочь категорически не желает выслушивать уговоры матери. Кира опять-таки, отрицает своё болезненное  пристрастие к спиртному. Убеждена – в работе всё дело. Она легко справится с этой, как считает муж и мама, дурной привычкой. Да и пьёт она сухое лечебное вино. Они, конечно, знают, как богатые аристократы  обедают. К столу обязательно подаётся сухое белое – к рыбе, красное – к мясу. Да это и врачи рекомендуют.
И если она однажды перепила, бесконечно об этом напоминать жестоко.
В общем- то, что-то доказывать ей бесполезно.

Накануне перед защитой Саша просил Киру взять себя в руки и не портить ему настроения перед самым ответственным моментом. Было воскресенье. Он оставил Киру ещё в постели. В холодильнике, как всегда, пусто. Отправился за продуктами. Мимоходом заехал к родителям. Там перекусил. Отсутствовал он час, не больше. Когда вернулся, Кира уже стирала в ванной и, как понял, уже выпила. Где она держала эти ненавистные ему бутылки? Он всё охотился за ними. Если Кира была дома в субботний или воскресный день – трезвой не оставалась. К вечеру, как говорится, «лыка не вязала». Она классически изощрялась в припрятывании бутылок – на балконе, под кроватью, в ванной, в грязном белье и в стиральной машине. Початые бутылки приносила из Отдела – остатки после приёмов. Но, много ли ей надо.
- Кира,  - не выдержал он, – знала бы ты, как мне мерзко видеть тебя в таком состоянии. Я же просил тебя, хотя бы сегодня, воздержаться. Завтра у меня такой ответственный день!
- Для меня, мне, у меня – всё ты, ты, ты. А что я? Тебя интересует, чем я живу, какое настроение, как себя чувствую?! Ты эгоист! Маменькин сынок! Вот и сейчас, уверена, был у родителей и там пообедал. Что? Не так?
- Да, был и обедал. Потому что дома обеда, как правило, нет. Потому что жена не в себе и не может понять пагубной этой  опасной привычки. Ты типичная алкоголичка! И в таком виде ты мне отвратительна! Потому сейчас ухожу и не приду ночевать. Мне противно видеть этот хаос в квартире и тебя пьяную. Стирку затеяла, а сама еле стоишь на ногах!
- Если уйдёшь, то пожалеешь!
- Да, уйду и, видимо, буду разводиться! Так больше жить не могу!
- Пожалеешь! Пожалеешь! Пожалеешь! – вопила Кира вдогонку.
Саша хлопнул дверью. На душе тоска. Погода пасмурная. Дождик зарядил с утра… Он поедет к родителям. Там переночует. Но, как быть завтра? Диссертация на работе. Схемы, графики, формулы – дома… Ещё переодеться. Решил вернуться домой за всем необходимым вечером. Кира будет уже в беспамятстве спать.

- Ты что, сынок, вернулся? - поняла Людмила Петровна: сын сильно взволнован.
- Ну вернулся и ладно. Снова с Кирой нелады? Ты бы Люда, попоила сына чайком.
- Да, папа, снова нелады! За то время, что был  в магазине и у вас – напилась. Где она припрятала на этот раз свою бутылку. Всё, кажется, обыскал. В прошлый раз обнаружил на балконе под газетами. Вылил. Так она мне такую истерику закатила. Хоть беги и покупай новую. Устал я от жизни такой.
- Жаль мне тебя, сынок, но что делать? Тупик какой-то, – сетовала Людмила
Петровна. – Как же в Отделе её терпят?
- Будут терпеть, если всех одаривает – кому кофточку шерстяную, кому колготки. Она их в Алжире закупила на несколько лет. А кому и деньги взаймы без отдачи. Да и вообще, по натуре она добрая, отзывчивая…
- Ну, с утра-то Кира держится. Я как-то заходил к ней на работу. И выглядела хорошо, и трезвая.
- Когда это было? Ты бы, папа, вечером зашёл. Или после обеда. Думаю, её скоро попросят. Раньше домой приходила чуть навеселе. Потом стала дома добавлять. Последнее время является поздно и пьяная. Еле языком шевелит. Всё. Точка. Решил разводиться. Завтра защита. Надо как-то взять себя в руки. Успокоиться. Поеду домой. Заберу свои вещи и материал по диссертации. Сразу вернусь.
- Ты прав, Саша, поезжай и надо с этим кончать. Завтра у тебя такой день, а она этого не может понять. Перед моей защитой твоя мама ходила за мной, как за малым дитём. Подносила, кормила. Тишину соблюдала. Оглаживала, подбадривала…
- Да, сынок, не заслужил ты такое терпеть. Конечно, она больной человек, но ведь лечиться не хочет. Ольга Васильевна, и та от неё отступилась. Ей сейчас не до дочери. С отцом как плохо… Совсем из ума выжил старик. Он же старше Ольги на 20 лет. За твоего папу я вышла, когда лейтенантом был. А она сразу за генерала. Так что, приходится ей терпеть. Его дочь от первой жены - ровесница Ольги Васильевны.
- Мама, ладно, мне ни до того. Всё это я слышал ни один десяток раз. Поеду.
- С Богом. Поезжай, Сашенька.
- Давай, давай, сынок, мы с мамой будем ждать.
Саша сел на свой любимый беленький «Запорожец», вырулил на Тихорецкий, дал газу. Нудный дождик не прекращался. Через каких-то десять минут он на пороге своего дома. Звонить в квартиру бесполезно. Кира уже свалилась и не откроет. Ключ никак не входил в скважину. Почему-то дрожали руки. Наконец, он в квартире. Насторожила тишина. В комнате Киры нет. Грязное бельё, снятое с кровати, валяется на полу. На кухне по столу раскинуты окурки, высыпанные из пепельницы. В ванной бельё залито водой почти до краёв, но кран закрыт. Где же Кира?
На балконе? Но и там её нет. Ушла? Не могла. И куда? Подруг нет. Только сослуживцы. К матери? В таком состоянии? Не может быть. Не по себе стало Саше. Сунулся в туалет. На задвижке. С силой дверь дёрнул на себя… Опоздал… Всё кончено! Как жить ему дальше?!

11.
В тот страшный для Саши день с ним рядом были родители. Не дали ему от раскаяния и горя сойти с ума. Уже пять лет Киры нет с ним рядом. Но это только  физически. Мысленно он с ней не расставался и наверно не расстанется. Наверно бывает дружба между мужчиной и женщиной, и это сильней физического чувства. Умная, чуткая Ки-ра смотрела с ним в одну сторону, и вместе были они, как одно целое.
Защитился он только через полгода после Кириной смерти. Самому жить не хотелось. Ни на что не было сил.
Теперь он доцент. На той же кафедре, где и учился. Готов к защите докторской.
Вторично женат. Жена – студентка мединститута. Подвозил на машине, так и познакомились. На 12 лет моложе. Полная Кирина противоположность – маленькая, женственная, кокетливая, болтливая. Их сыну год. Сашины родители дождались, наконец, внука.
В общем-то, счастлив Саша. Но понимает он и то, что Киру любил. Его хорошенькая жена просто ему нравится, а красота со временем приглядится, и нет желания вести с ней длинные, за полночь, беседы, как с Кирой.
Его жена, мать его желанного ребёнка, никогда не заменит ему Киры, которую мало ценил, не доглядел…