Глава 6

Глава 6

А Игнату было сейчас не до жены. Он потерял голову от молодой вертихвостки с выжженными добела перекисью волосами. В конце марта он усердно искал работу. Ничего подходящего не было, одни пустяковое халтуры — тут подремонтировать, там разобрать.

Неожиданно на пути появилась худющая блондинка Гелька с огромными грустными глазами. Пожаловалась на судьбу, посетовала на государство, попросила Игната починить крыльцо. Тогда-то всё и завертелось — ему льстило внимание молодой девушки, нравилось, когда она, округлив глаза, ахала от восторга по-любому незначительному поводу, восхищаясь им, Игнатом Майоровым. Разница со сдержанной Натой была колоссальной. Весёлая, непосредственная, по-детски наивная, Ангелина казалась близкой и родной.

Уже под вечер, Игнат возвращался от Гельки в прекрасном расположении духа. Ну и пусть у неё дома не прибрано, и хозяйка она непутевая, зато ласковая. А поужинать можно и дома, Ната от своих прямых обязанностей никуда не денется. Правда, приходилось врать про работу, которой на самом деле давно не было. Все деньги Игнат спускал на шампанское и конфеты для своей пассии, но Ната на его зарплату и не рассчитывала. Её устроила версия о скорой покупке автомобиля. А Игнат и не думал раскаиваться: даже если жена узнает о его отношениях с Гелькой, всё равно не уйдет. Для неё важно сохранить лицо.

— Ну здравствуй, Игнат. Рад тебя видеть, — раздался позади немного насмешливый голос, показавшийся Игнату знакомым. Он обернулся и встретился взглядом с молодым ещё мужчиной в инвалидной коляске. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом мужчина спросил:

— От Ангелины домой спешишь? Жену обнять?

— Твоё какое дело? Ты кто вообще? — Игнат зло сверкнул чёрными глазами, пытаясь скрыть парализовавший его страх. Конечно, он узнал. Узнал, как только услышал голос, почти не изменившийся за эти годы. Вот только холодных стальных ноток в нём раньше не слышалось.

— Похоронил, значит? — усмехнулся старый знакомый.

—Приехал для чего? Маловато показалось? — Игнат сжимал кулаки в бессильной ярости.

— Заскучал по вольному воздуху и российским просторам.

— А может по Натке?

— Так вот, насчёт Наты, — мужчина подобрался, посерьёзнел, — Прекращай ей вешать лапшу на уши.

— Не твоё это дело. Вот совсем не твоё…

— Моё. Я хочу, чтобы она счастлива была. Поэтому ты прекращаешь всякие отношения с Ангелиной и окружаешь жену теплом и заботой. И если она из-за тебя хоть раз заплачет…

— Катился бы ты, откуда приехал. Как раз и транспорт есть, — мрачно посоветовал Игнат, нервно ковыряя землю носком ботинка.

— А теперь про транспорт поговорим... Если не хочешь, друг, на казенные хлеба, сделай, как я сказал.

Игнат затравленно оглянулся по сторонам. Эта случайная встреча ему совсем не нравилось. «Друг» ведь и в самом деле может отправить его на пару лет в тюрьму, мало ли, что он там видел и что помнит.

— Надолго к нам? — изобразив радушную улыбку, спросил Игнат, избегая встречаться взглядом с собеседником.

— На всё лето. Поэтому дорога к Ангелине тебе заказана. Я тут дом по соседству снимаю, всё знаю, всё вижу. Сижу, в окно смотрю днями... И ночами, кстати, тоже.

— У меня условие.

— Даже так?

— Натка о тебе ничего знать не должна. Призрак, твою мать.

— Боишься, что жена сбежит? —  грустно усмехнулся собеседник, — Так это зря, всё уже давно в прошлом. Не разбивай семью, Игнат. Я тебе жизни с Марковой все равно не дам, отправлю за колючую проволоку.
 
— Раньше надо было об этом думать, а сейчас за давностью … — Игнат снова оглянулся по сторонам.

— Ну вот и проверим. Спорим, что лет десять тебе обеспечено? — старый знакомый протянул руку. Игнат отступил на пару шагов.

—Ты псих, тебя лечить надо.

—Моё дело предупредить. Если узнаю, что Ната с тобой несчастна, пеняй на себя. — со второй попытки развернув коляску, мужчина поехал прочь, к открытой калитке  соседнего с Гелькой дома.

— Тебе-то от этого какая радость? — не удержался от колкости Игнат, — Благородный, что ли?

Не дождавшись ответа, он сплюнул себе под ноги и поспешил подальше от Павловки и от так неожиданно воскресшего прошлого. Руки нервно подрагивали. Судебных разбирательств не хотелось. Хватило условки по молодости и месяца в КПЗ в лихих девяностых. Натка тогда адвоката нашла, денег кому надо дала, отмазала. А сейчас что будет? Этому ненормальному ничего не стоит обратиться с заявлением, поднять дело одиннадцатилетней давности. А если ещё и свидетели найдутся.

И угораздило же его тогда до такой мести додуматься…

1989 г

...Он знал всё об отношениях Наты с новым бригадиром и даже больше, и не мог смириться с тем, что его, Игната, не приняли всерьёз. Угрозы, мелкое хулиганство — ничего не помогало. Да, уедет москвич на какие-то пару месяцев, а потом вернётся и поселится в Осиновке вместе с Наткой, заживёт припеваючи, будет командовать стройкой уже в должности прораба и молодой женой. А Игнат как был неудачником, так и останется.

Решение проблемы пришло на ум само, когда проводился инструктаж по технике безопасности. Про несчастные случаи рассказывали, примеры приводили, что может случиться из-за халатности рабочих… А завтра как раз была суббота, короткий день, в 4 на стройке уже не души.

Игнат еле дождался окончания рабочего дня. Разошлись ребята как специально, в половину четвёртого. Он вернулся на стройку, заменил пару досок на строительных лесах абсолютно гнилыми, спустился вниз, оседлал новенький мотоцикл Урал и помчался на вокзал, поглядывая на часы. Приехал без пяти четыре, судьба словно давала шанс воплотить свой замысел в жизнь. Всё шло как по маслу. Валентин как раз только купил билет.

— Михайлович, — окликнул его Игнат, — можно тебя на два слова?

– Пожалуйста, — Валик подошёл к парню.

— Ты когда последний раз на стройке был, а, Михалыч?

— Два дня назад. А в чем дело?

— А в том, что каменщики совсем обнаглели. Шурик Кузьмич на пенсию собрался, ему уже всё равно, ни за чем не смотрит. А ты пока явишься, элеватор развалится. Цемент мешками таскают, сам вчера видел. Кладка такая, что ветерок подует и кирпичи посыпятся. Вот тебе и стратегический объект, стройка областного значения.

— От меня что надо? Приеду, разберёмся.

— Пока приедешь, поздно будет. Под крышу прямо так и подведут. Ты хоть выговор подпиши, Кузьмич же не пошевелится. Хотя, твоё дело, ты тут начальство, тебе и по шапке получать. Если что, я предупредил.

Валентин колебался. С одной стороны — поезд через полчаса, с другой — дело на полпути бросать нельзя.

— Поехали, сам проверишь, —предложил Игнат.

— Поезд скоро.

— Мы на мотоцикле, пять минут туда, пять обратно. Успеешь на свой поезд.

Уговорить Валентина удалось. Он оставил чемодан у кассирши, пообещав скоро вернуться. До Павловки домчались минут за пять. Сияло солнце, щебетали птицы. Почему-то Игнату запомнился именно этот птичий гомон.

— У вас со Степановой всё серьёзно, да? — спросил он, ступив на твёрдую землю. Валентин тревожно оглянулся, видимо ожидал, что Игнат подговорил дружков затеять драку. — С собой в Москву ее забрать решил?

— Серьёзно. Но со мной она не едет.

— Ну ладно, время не ждёт. Или пиши, или проверяй сначала.
— Ну прежде, чем писать, знать надо про что, — рассудил Валентин, глядя на строение.

— Полтора метра оставалось, так нет испортить надо было. Почти целый этаж запороли. — Игнат первым стал подниматься по трапам. Валентин последовал его примеру.

—Вроде всё нормально, — он разглядывал идеальную кирпичную кладку, выполненную мастерами своего дела.

— Ты облицовку глянь. Вот, — Игнат с силой толкнул готовую стену. Несколько кирпичей, просто положенных сверху, полетели вниз. Валентин шагнул с перекрытия на леса.

— Левее, вон там смотри, — командовал Игнат, хладнокровно направляя парня на гнилые доски. — Так что у вас там с Натой? Не едет с тобой, говоришь?

— Я сюда приеду. И если ты посмеешь её обидеть... — послышался треск, Валентин исчез из виду. Раздался глухой удар, будто мешок с картошкой на землю сбросили.
Игнат глубоко вздохнул и принялся убирать остатки гнилушек, поставил на место заготовленную добротную доску с двумя гвоздями, забил их по самые шляпки, спрятал молоток и не спеша спустился вниз к распростёртому на земле неподвижному телу соперника.
 
— Приедешь, значит? Ну попробуй.

Он неспеша собрал обломки гнилой доски, отнес их к меже, чтоб никто не нашёл, сёл на мотоцикл и поехал в Павловку, вызывать скорую. Страха тогда он чувствовал, угрызений совести тоже. Сам Емельянов, виноват, никто его не заставлял на пути Игната становиться, девушку его уводить.

Несколько метров до почты Игнат бежал, изображая спешку:

— Позвонить надо, скорую.

 Телефонная кабинка, трясущиеся руки набирают номер... Потом снова стройка, медики в белых халатах, голоса людей, бегущих со всех сторон поглазеть на чужую беду. Валентина погрузили в машину.

 —Шансов почти нет, сделаем всё что в наших силах, — пообещал фельдшер, — Милиция уже едет, просьба не расходиться...

И тут Игнат увидел Нату. Бледная, растрепанная, она широко распахнутыми глазами смотрела как садится в машину фельдшер, возможно даже слышала его слова. Только как она могла оказаться на объекте, ведь рабочий день в магазине ещё не закончился? Кто ей сказал, где их искать? Игнат на миг потерял самообладание, когда девушка шагнула прямиком к нему. Захотелось уколоть её, сделать больно за обиду, за оскорбление:

- Натка? Опоздала милая... Отцепись, дура, подох твой Валя!

 А она что-то кричала, не верила, что всё происходящее правда.

— Милиция едет, — сказал кто-то. Игнат отвлекся и не успел подхватить девушку, упавшую в придорожную пыль.

Милиция с ходу внесла вердикт. Несчастный случай. Следователь походил для вида, порасспрашивал, свидетелей поискал. Игнат опасался, что из-за условного срока у него будут проблемы, но Ната не подвела. Она твёрдо сказала, что никаких разногласий у него с Валиком не было.

Серьёзно испугался Игнат не там, на стройке, а позже, когда понял что Валентин может выжить и рассказать, что произошло на самом деле. Он ежедневно звонил в больницу, узнавал новости. К счастью, опасения не оправдались — в один прекрасный день девушка на том конце провода сообщила, что Емельянов умер. Игнат выдохнул свободно и отправился к Нине Сергеевне. Препятствий больше не осталось.

Мама Нина открыла дверь, отступила в коридор, растерянно моргая ясными в лучиках морщинок глазами. Она пугалась, когда видела Игната на пороге своего дома.

— А Наты нет, — она бестолково переставляла посуду на столе, чтобы чем-то занять руки, — Она, сердечная, в себя приходит. Сегодня Аришка её на улицу вытащила…

— Хорошо, когда подруги есть, но и друзья бы тоже не помешали. Правда, Нина Сергеевна?

— Это ты к чему? — во взгляде женщины появилась настороженность.

— К тому, что предложение мое ещё в силе. Могу снова в сваты прийти. Нате ведь не с руки мне отказывать, правда?

Гость присел на скрипящий табурет, хозяйка переместилась на лавку у окна, сложив руки на коленях.

— Слава может по деревне пойти, мол, незамужняя девица, а так по квартиранту своему убивается. Зададутся люди вопросом, а не было ли чего? А нравы у нас, сами знаете, крутые. Могут двери дёгтем вымазать и на полрайона ославить…

— Я не могу ничего от Натки требовать. Ей решать, с кем жить.

— Ну-ну, она сама нарешает. Смотрите, Нина Сергеевна, как бы кто красного петуха не пустил. А то хата ваша от соседей далеко, только головешки останутся, пока на помощь дозоветесь.

Женщина поёжилась. Игнат, не прощаясь, молча вышел, кожей чувствуя пронзительно-тревожный взгляд. Намек Нина Сергеевна поняла хорошо, в этом сомнений не было, и на Натку она повлияет...

Всё Игнат тогда предусмотрел. Только не знал он, что независимая гордая Ната так изменится. А она просто сдалась на волю победителя.

Спустя неделю Игнат подстерег её после работы, прижал к шершавому стволу липы возле магазина:

— Ну что, пойдёшь замуж?

Ната похудела, осунулась, за какие-то несколько недель превратилась в привидение.

— Мать твоя против будет. И отец на порог не пустит. — резкого отказа не последовало, значит мама Нина провела разъяснительную работу с непокорной внучкой.

— С ними сам разберусь. Деньги есть, дом в Осиновке куплю. Хочешь?

 — Сафронову хату, — серьёзно спросила Ната, не сводя с него чёрных глаз-смородин. Игнат растерялся, но тут же убедительно повторил:

— Да, Сафронову. Добротная изба, большая. Хозяйкой будешь, Натка.

Она смотрела куда-то поверх его головы, и в зрачках отражались облака.

— В начале сентября.

— Что? — от волнения он не сразу разобрал ее шёпот.

— Свадьба, говорю, в начале сентября будет, нет?

— Да, да, да!

 Игнат хотел поцеловать новоиспеченную невесту, но наткнулся на полный тоски взгляд и не решился, предложил только:

— Давай провожу?

— Оставь меня, я сама домой дорогу знаю, — тихо произнесла Ната. Она уходила, а он глядел ей вслед, не понимая, слёзы видел в ее глазах или отблеск закатного солнца.